Текст книги "Дедские игры в двух измерениях (СИ)"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Тогда давай на одной из наших квартир...

Шеф помолчал и уже иным более жестким тоном продолжил:

– Кстати, возникает закономерный вопрос: откуда им тогда известен наш шифр?

– Шифр? – не понял подполковник.

– Шифр,– подтвердил генерал внимательно разглядывая подполковника, словно в чем-то начал того подозревать. – Один из шифров, который КГБ использовал до 1971 года. Письмо было зашифровано этим им.

33.

На экране телефона высвечивался номер Шуры Никулина. Телефон звал к себе, требовал взаимности, но я смотрел на экран и ждал. Как-то не верилось, что старый товарищ звонит только для того, чтоб потрепаться, вспомнить молодость... В душе шевелилось странное чувство. С одной стороны хотелось понять, наконец, сработало наше письмо или нет, а с другой стороны я боялся последствий этого. Наш «роман в письмах» потревожил серьезную организацию и чем это могло обернуться для нас никто не знал...

Но узнать все-таки хотелось. Вздохнув, я, как мог беспечно, отозвался.

– Привет, Шура. Слушаю тебя.

– Привет... Надо встретиться...

– Встретиться и выпить? – уточнил я. Вопрос прозвучал весело, правда веселье это имело несколько нервический характер.

– Встретиться и поговорить, – сурово, без капли юмора, поправил меня друг.

«Уже хорошо...» – подумал я и уточнил:

– От чьего лица говорить будешь? От себя или от лица всем известной организации?

– А тебе не все равно?

Я собрался и как мог серьезно, ответил.

– Теперь уже нет.

Шура промолчал. Что он думал я не знал и мне пришлось продолжить:

– Если ты в курсе, что мы в твою контору письмо отправили, то…

– В курсе.

Я подобрался. Есть! А раз так, то наверняка нас слушают... Хорошо это? Плохо? А нафиг! Пусть слушают. Тут чужие уши не лишние.

– Получается, что звонок официальный?

– Как тебе сказать... Скорее полуофициальный.

Мой оптимизм немного угас.

– А уровень этой полуофициальности? Не ниже твоего?

– Повыше.

«Значит заинтересовались,– подумал я. – Хорошо... Может быть все и сложится...»

– Значит в гости зовешь? Тогда с тебя коньяк.

«А свечку мы с собой принесём» – подумал я.

...Встреча состоялась через три дня. Шура подхватил нас около метро и, мы покатили по каким-то новостройкам.

Он вел машину спокойно, на подначки и шутки не отвечал. Сразу видно было, что человек на работе. Работал приемник наполняя салон песнями «Радио Ретро». Только старенькие бодренькие рок-н-ролы не могли разогнать тягостную атмосферу в машине, так что поехали молча.

Покружив по каким-то дворам, высадил около новенького дома. Машина остановилась.

– Выходим.

Дом, похоже еще даже и не сдали. Вокруг громоздились горы земли и строительного мусора. Рядом с домом стоял еще с десяток точно таких же – к сдаче планировали целый микрорайон. Друзья посмотрели на меня. Я пожал плечами и спросил у Шуры.

– Ты нас, что запутать хочешь? Чтоб потом не нашли, где в гостях были?

Он не ответил.

– Глупо это,– заметил я. – Если мы вас заинтересуем, так придется нас к себе на службу брать, а если нет – то и мы сами никого искать не будем....

Сергей положил мне руку на плечо останавливая раздражение. Другой рукой протянул Шуре сигареты.

– Покурим?

Тот покачал головой, но Сергей сам достал сигарету и спичечный коробок. Прикурил и бросил пустой коробок в урну.

– Культура! Людей вокруг нет, а урна– есть.

– Ребята... Скажите честно... Вы не врёте? – неожиданно спросил Никулин. Прозвучало это как-то по-детски, но очень искренно. Щурясь от попавшего в глаз дыма Сергей ответил:

– Делать нам больше нечего... Сам подумай. Зачем нам это?

Наш водитель промолчал. Только бровями шевельнул. Помолчав, он уже иным тоном спросил:

– А скажите тогда, какой у вас там самый большой соблазн был?

Мы переглянулись.

– Самый большой? – протянул Никита не торопясь с ответом.

По лицам товарищей я увидел, как каждый из них подумал о своём. Первым решился открыть душу наш поэт. Никита как-то солидно прокашлялся...

– Ну... Самый большой– стать первыми во всем... Все хорошее, что произошло тут после 1972, взять и закрепить за собой.

– Да,– согласился я, с улыбкой вспоминая наши споры о том, что можно присвоить, а что – нет и как это все называть– кража или как-то иначе. – Представляешь? Практически весь Маккартни, весь Макаревич...

Я взмахнул рукой отметая уже пережитые соблазны. В этот момент диктор что-то неразборчиво пробубнил и из динамиков полилась всем знакомая песня. «На трибунах становится тише...»

– Вот! Сколько лет прошло, а песня жива...

Шура все-таки улыбнулся.

– Присвоили?

– Какое же без такой песни закрытие Олимпиады? – ответил я вопросом на вопрос. – Нет. Удержались. Хотя и с трудом. Оставили в неприкосновенности для настоящих авторов.

– И еще соблазн был личные счеты сводить, – добавил Сергей. – Ведь с наших слов легко можно было во Враги Народа кого угодно записать. Со всеми вытекающими их этого последствиями.

Он свойски ткнул Шуру локтем в бок.

– У тебя там враги есть? Можем поспособствовать...

Повисла неловкая пауза. Сергей бросил окурок в урну.

– Ладно. Кончаем треп. Если хочешь, можем потом обсудить все, что будет интересным. Кто там нас сегодня ждет? – поинтересовался я.– Серьезный человек?

– Серьезный.

– Коллега?

– Коллега.

– А звание?

– Без звания. Просто собеседник.

– Человек в штатском,– пробормотал я.

Шура услышал и подтвердил, открывая перед нами дверь подъезда.

– Именно.

Лифт работал, но Шура повел нас по лестнице.

– Тут не высоко. Третий этаж.

– «Невысоко» – проворчал Никита хрипло. – А у меня одышка...

Но тут же встрепенулся и совершенно нормальным голосом сказал:

– Кстати. Начнут чем-нибудь угощать – отказываемся! Мало ли что?

– Верное замечание,– одобрил я Никитину предусмотрительность и покосился на Шуру: как он прореагирует? Но тот только головой покачал.

– «От подарков их сурово отвернись

Мол, у нас добра того навались...» – пропел Сергей Высоцкого. – Хрен их знает, чего они там в свои печенюшки намешали? Сунули случайно какой-нибудь конопли или ЛСД...

– Тогда и своего ни капли не нальем... – продолжил правильную мысль я и тоже спел: – «Чужой земли мы ни хотим ни пяди, но своей вершка не отдадим...»

– Музыканты... – с каким-то непонятным сожалением сказал Шура. – Мы на вершки и не претендуем.

Он ухмыльнулся.

– Только на корешки. Да и тех, честно говоря, без вас хватает...

Глава 16

34.

Мы поднялись на третий этаж. Шура позвонил и вошел в незапертую дверь.

Прихожая. Впереди большая комната, правее – кухня в которой, судя по шуму, закипает электрический чайник.

Одного взгляда хватило, чтоб понять, что квартира была явно нежилой. Точнее смотрелась она как декорация. Вроде бы все необходимые элементы тут были, но на жилую квартиру она была похоже не больше, чем искусственные цветы на обычные. По фотографии спутать можно, а вот живой глаз сразу увидит различие.

О том, что в этих стенах иногда случались живые люди говорило зеркало в прихожей, в котором отражалось часть комнаты и чьи-то ноги и небольшой сервант. За прозрачными стеклами блестели какие-то блюдца – рюмки. Это кстати... Не придется пить из горлышка.

Нежилая? Значит, не в гости пригласили и я, демонстративно не снимая ботинок, пошел вперед. Ребята следом и только Никита чуть задержался, пристраивая куда-то на вешалку пакет, что мы привезли с собой.

В залитой солнцем комнате нас ждал солидный пожилой человек, примерно наших лет. Вошедший первым Шура повернулся к нам.

– Вот мои друзья. Те самые, что рассылают письма.

Хозяин улыбнулся, поднялся на встречу.

– Иван Иванович,– представил он, пожав руку.

Сергей у меня за спиной фыркнул. Улыбнулся и я. Все мы подумали об одном. Про нашего личного майора КГБ.

– А фамилия, часом не Иванов? В 74-м в майорах не ходили?

– Нет, – серьезно отозвался хозяин. – Фамилия другая.

Он жестом предложил нам усесться на диване. Сам сел в кресло. Видимо в крови уже была привычка смотреть на собеседника не сбоку, а прямо в глаза.

– Ну что, господа, – начал генерал и тут же оговорился. – Или все-таки товарищи?

Никита решил подыграть ему.

– Да какие мы «господа»? Мы– граждане...

Тот покивал, словно и не сомневался, что услышит именно это.

– Готовы к откровенному разговору?

– Да.

– Тогда давайте, чтоб не тратить время и не морочить друг-другу головы, вы просто расскажите каким образом в вашем распоряжении оказались шифры, которыми вы зашифровали свои послания руководству ФСБ?

Я вздохнул. Начинается... Выбранную противной стороной линию поведения следовало изогнуть в другую сторону. Нужно было менять стратегию разговора. Доброжелательно покивав, я выдвинул встречное предложение.

– А давайте лучше, чтоб не тратить время и не морочить друг-другу головы, мы определимся, что именно мы должны сделать, что б вы поверили в возможность того, что сейчас с вами происходит.

– То есть ничего дельного вы сказать нам не хотите...– разочарованно сказал тот. – Жаль... Ну тогда хотя бы расскажите о том как у вас все это получилось...

Это был тон врача, вынужденного выслушивать жалобы симулянта. Или инквизитора, беседующего с пойманным на месте преступления колдуном.

– Случайно. Все технические оснащение – баночка от диафильма и немножко бытовой химии. Просто, но повторять не советую. Может покалечить...

Рассказ получился короткий– времени не было делать его пространным, да и незачем. В нас пока не верили. Я не стал ходить вокруг и около и сразу обозначил проблему.

– Вы нам не верите и имеете на это все основания.

Хозяин кивнул.

– Ничего страшного, – успокоил я его. – Мы в этом положении уже были и как-то выкрутились.

– Кстати, как?

– Единственно возможным способом, – улыбнулся я. – Дали информацию, которая заставила доверять нам.

Надеюсь, что моя улыбка выглянула достаточно дружелюбно.

– Надеюсь, что и тут все получится. Аргументы против такой постановки вопроса есть? Ну кроме, разумеется, иголок под ногти?

Он вернул улыбку.

– Приемлемо.

– Ну тогда можем предложить возможность контакта с товарищем Андроповым.

– С Царствием Небесным?

Вопрос прозвучал достаточно серьезно, чтоб ответить на него сдержанно, без нервов.

– С параллельной Вселенной,– спокойно поправил я. – Условия такие...

Я посмотрел на товарищей.

– Мы никуда не уходим из этой комнаты. Вы наблюдаете за тем, что мы делаем. Вы задаете вопрос. Такой вопрос, ответ на который даст вам возможность убедиться в том, что все, о чем мы говорим – правда. Что связь возможна и что вам ответил именно Юрий Владимирович.

Шура сидел в углу тихо, в беседу не вмешивался, а мой визави смотрел на нас, переходя взгляд с одного на другого. Понятно было, что даже простое согласие на эксперимент уже было для нас огромным плюсом. Чтоб поверить нужно было как минимум допустить возможность такого.

– Что такое «Experimentum crucis» знаете?

– Знаю. «Проба крестом»...

– Ну так вот готовьте вопрос, как Главный Инквизитор...

Я посмотрел на часы.

– На той стороне нас уже ждут.

Он промолчал, а я, чувствуя, что дело нужно довести до конца, скомандовал:

– Три рюмки, пожалуйста.

Никита достал из привезённого с собой пакета бутылку коньяка и свечу. Коньяк я разлил по рюмкам. Кивнув на чекистов с долей иронии предупредил:

– Вам не предлагаю. Не из жадности, а из осторожности – мало ли как это вы истолкуете...

Никита поставил на блюдце перед собой свечу. Все нужное у нас было. Все, кроме... Я вспомнил, как Сергей, единственный из нас курящий, выбросил пустой коробок.

– Блин! Спички у кого-то есть?

Сергей хлопнул руками по карманам и растерянно сказал.

– Нет...

–У меня есть,– усмехнувшись предложил хозяин квартиры. – Зажигалка подойдет? Или вам лампадка нужна от намоленной иконы?

Улыбка была ехидной и мне не понравилась.

– Неужели вам показалось, что мы ищем повод отвертеться? – вернул я ему её. – Ну уж нет... Расставим точки над «ё»!

Огонек вспыхнул и перебрался на фитилёк свечи.

Не торопясь проверяющий положил перед нами листочек бумаги с рядами цифр.

– Какого года шифр,– спросил Никита, пододвигая к себе рюмку. – Ну, чтоб на той стороне время не теряли...

– Шифр 1965 года.

Он улыбнулся.

– Там разберутся.

35.

А нас там уже действительно уже ждали.

Мы прошли сквозь уже привычную стену пламени и увидели свои молодые воплощения. Те показались нам несколько напряженными, но мы не обратили на это внимания. Мало ли что...

Поздоровались, надиктовали группы цифр, что получили от потенциальных работодателей и, когда молодёжь вернулась, поинтересовались:

– От Юрия Владимировича заказ на информацию есть?

– Разумеется,– вздохнул мой аватар. – Там запросили информацию по событиям в Польше. По профсоюзу «Солидарность».

Я легкомысленно махнул рукой.

– Ну запросили и запросили... В чем проблема? Дадим...

О том, что произошло в нашем мире за это время мы уже рассказывали. Рассказали и о событиях в Польше в начале 80-х годов и о «Солидарности», но как-то вскользь. Не заостряя ни на чем конкретном внимания. Так что в общих чертах наши молодые воплощения течение истории в нашем мире представляли, а вот нюансов– нет.

– Я так полагаю не просто так просят? А что там такое в итоге у них вышло?

– Независимый профсоюз. То есть профсоюз без контроля со стороны польских коммунистов.

– И чего хотели?

– Как и все. Официально – перемен к лучшему. Хотели к Социализму добавить немножечко Капитализма. Ну примерно, как и у наш наши реформаторы в 90-е. А реально – разумеется власти.

– Ну значит прижулят там всех свободолюбивых поляков,– вздохнул молодой я. – Власть без крови не делится. Жалко их...

Видно было, что шутит, но за этой шуткой скрывалась какая-то правда. Мы, старики, переглянулись.

– Гнилой либерализм...– поморщился я.– Наверное, еще Евтушенко вспомнили? «Танки идут по Праге, танки идут по правде...»?

– Наверняка, -добавил Никита. – «Кто в 20 лет не либерал, у того нет сердца...

– А кто в 60 не консерватор у того нет головы», – закончил цитату Сергей. – Конечно для того, чтоб это понять нужно пожить, но, поверьте так все оно и есть...

– Так ведь несправедливо это. Люди захотели, чтоб было лучше...

– Все помнят, куда выстелена дорога благими намерениями? Вот оно так и было. Мы пожили и при Социализме и при Капитализме. Знаем, что почем... Видели и плюсы и минусы. Тогда поляки видели только плюсы, ну, как и мы в 90-е...

Я вспомнил недавно прочитываю в интернете шутку.

– Недавно один из знакомых сказал. «Теоретический Социализм – это когда голодного накормят, дав ему рыбу. Теоретический Капитализм – это когда человеку дадут удочку и тот с этой удочкой станет миллионером. Но это верно только в теории. На самом деле все будет нисколько иначе, ведь никто человеку не скажет, что в реальном Капитализме человек не получит удочку просто так, даром. Её ему продадут...

– Ну, что ж... Справедливо,– сказал кто-то из молодых, но я только кивнул...

–... продадут втридорога, в кредит, с ипотекой и при этом не скажут, что рыбу можно ловить не в любом месте, а только там, где разрешено, да и там, где разрешено, ловить рыбу можно будет только после того, как ты купишь лицензию на рыбную ловлю...»

– Ага. Ну и, разумеется, все рыбные места уже заняты,– добавил Сергей.

– И все-таки это несправедливо. По-человечески несправедливо! – упрямо сказал молодой Володин.

– Так ведь есть две справедливости, – улыбнулся я.– Человеческая и государственная. Как считаете, чья выше?

Я смотрел на аватаров. Лица у них были светлые и там читалось желание поспорить.

– Человеческая конечно. Человеку бывает и больно и обидно, а государству – нет. Оно– аппарат, а не живое существо, от несправедливости не страдает. Человек страдает, а государство нет. Или я не прав?

– Позиция понятна, – кивнул я, принимая вызов. – Вопрос «справедливости» такой интересный, что впору лекции читать да книги писать.

– Я не прав? – повторил молодой я, подумавший, что я избегаю прямого ответа. Пришлось его немножко осадить.

– На мой взгляд нет.

– Это почему? Есть аргументы?

– Если стоять на такой позиции, то отец или мать, шлепающие ребенка по попке, если тот тащит в рот какую-то каку, тоже неправы. Ребенок-то ведь страдает, плачет, а ведь он хотел как лучше... Он познаёт мир, в котором живет!

– Ну это же совсем другое дело!

Я повернулся к молодому Володину.

– Отнюдь. Дело примерно одинаковое. И в том и с другом случае одна из сторон знает последствия поступка, а вторая о них не представляет. Вот мы в нашей реальности захотели перепрыгнуть из Социализма в Капитализм и никто нас не остановил. Не нашлось взрослого, который бы объяснил...

– Нет. Врешь,– сказал Никита. – Объясняли. Только мы не верили. И в школе об этом говорили и в институте... В газетах каждый день талдычили...

Я вздохнул. Прав был товарищ.

– Согласен. Не верили. Так вот не нашёлся взрослый, который бы нас отшлепал за то, что не стали искать калитку в заборе, а полезли через забор и там портки порвали, а в добавок еще и синяков, и шишек набили....

– Но вы то ведь сами этот путь выбрали? Выбор-то был добровольный?

– Да. Добровольный. Но неправильный.

– Они не понимают,– сказал Никита.

– Очевидно,– согласился я. – Вы учитывайте, что мы уже прошли через этот момент в 90-е года. Там тоже было все добровольно. Во всяком случае никто руки не выкручивал.

– И народ сейчас как? Доволен? Новых перемен не ждет?

– Ну... Тот, кто пережил это всё – живет и резких перемен точно не хочет. Хватило уже. Напереживались... А вот у того, кто в этот момент жизнь сломалась, у кого бандиты убили, у тех, кто от наркотиков загнулся мы уже не спросим довольны они или нет.

– Да. И не спросим у тех, кого из своих домов выгнали в бывших союзных республиках тоже... У тех, кто на войнах погиб... Вы ведь даже не можете представить сколько народу от всего этого погибло! Примерно, как в войну!

Я говорил все это все громче и громче, словно хотел докричаться до детей, но опомнился. Подумал, что это все-таки мы сами перед нами, что поймут со временем и поумнеют.

Уже более спокойно я продолжил:

– Есть интересы Человека и есть Государственные интересы. Интересы Человека просты– еда, безопасность. Вроде бы жить да жить, другим не мешая? Но ведь не получается – ведь люди не одинаковы. И дело даже не в том, что они белые-черные-желтые и не в том, что у них разная культура. А в том, что они изначально более или менее агрессивны. Кто-то может курицу зарубить а кто-то – нет. И человек, живя в Обществе, частенько свою агрессивную сторону демонстрирует окружающим. Я, кстати, думаю, что и государство-то появилось только потому, что человеку понадобилась защита от чужого произвола. Государство укротило сильного и наглого бандита, защитила слабого... Конечно пришлось платить налоги, но это именно плата за порядок, за безопасность. Оно установило границы, а граница государства это...

Я задумался подбирая аналогию.

– Как кольчуга,– подсказал Никита.

– Да,– кивнул я благодарно. – Как кольчуга, как доспех. Она защищала построенные на территории порядок и оберегало людей от чужих бандитов.

– Конечно, не всем такой порядок нравился... – вклинился Сергей. – И те, кому Государство не нравилось, уходили куда-нибудь туда, где еще не было Закона. У нас– в Сибирь. В Америке – на Дикий Запад... Пока Земля была большой было куда идти. Да хоть в Африку или в Австралию.

– Это ты к чему? – удивился я.

– К тому, что и сейчас, если тебе что-то не нравится, то можешь куда-нибудь уехать...

Он снисходительно посмотрел на молодежь.

– Только вот и там будут не только твои собственные интересы, но и интересы государства. Земля стала меньше и диких мест почти не осталось.

Я кивком поблагодарил за уточнение.

– Да. А раз появилось Государство, то неизбежно должны были появиться и государственные интересы. И самый важный– самосохранение. Чтоб защитить своего гражданина оно должно было обеспечить сохранение себя, своих границ. Интерес государства, а в конечном счете и его жителей, чтоб у него на границах не зрели потенциальные неприятности.

– Вот скажите,– спросил Никита. – Справедливо это или нет с человеческой точки зрения то, что СССР прихватил в 1939 году кусочек Польши?

Молодежь пожала плечами.

– «Чужой земли мы не хотим ни пяди...» – напел вредный молодой Кузнецов.

– Ну... Во-первых, не такая уж она и чужая. Все это часть Российской Империи, а во-вторых – представляете, чем могло закончится дело, если бы война в 1941 началась со старой границы? За сколько километров от Москвы немцев остановили? То есть с точки зрения человеческой морали вроде как нехорошо, а вот с точки зрения государственного здравого смысла– самое то, что нужно.

– Вот чтоб История не повторилась с Польшей так и поступили. Сейчас-то видно, что все правильно сделали. Мы-то сейчас видим– ушли мы из стран соцлагеря и тут же туда пришло НАТО. Со своими военными базами.

Они хотели что-то возразить, но я перебил их.

– Или вы считаете, что все военные базы в мире развернуты не против человека, а исключительно против государства, в котором этот человек живет? Не настолько же вы наивны?

– И грабить будут, как это издревле повелось, не государство, а жителей...

В какой-то момент меня отрезвила мысль– мы же спорим сами с собой! Как только я понял, что происходит, то интерес к диспуту мгновенно исчез.

– Ладно... Давайте закончим сами с собой припираться.

Друзья тоже отрезвели.

– Верно. Так и до шизофрении недалеко...

– Точно. Хватит политпросвещения... Расскажите лучше, как у вас дела с песнями? Разобрались с «Родиной»?

– Решили Кобзону отдать.

Старики переглянулись. Как песня звучала в исполнении Ротару мы представляли, а вот как она зазвучит в исполнении Кобзона. Он, конечно, «звезда» и мастер, но...

– Зря, конечно, что с Ротару не получилось... Но вы Софию Михайловну на заметке держите. Там потенциал «звезды» есть.

– А справится Иосиф Давидович?

– Справится конечно...

– Демку мы ему написали и он теперь для себя детский хор подбирает. Зверствует...

Молодёжь переглянулась с улыбками, видимо вспомнили что-то веселое.

– Но песня-то понравилась?

– Понравилась. Он теперь, ну чтоб хор не пропал даром, хочет еще что-нибудь от нас, чтоб с детским хором исполнять можно было.

– Сочиняйте. Вам и карты в руки...

– А не рекомендуете ничего?

– Только не сегодня.

Я хотел было, попенять им, что сами песен не пишут, а чего-то ждут, но тут возникла блестящая идея. Мне вспомнилось, что вскоре, в конце августа, планируется запуск «Союза -15». А это может быть очень удобным поводом молодежи напомнить о себе.

– Сегодня я вам кое-что другое посоветую. Надо выходить на новую высоту. Подсказать как?

На меня уставились сразу все.

– Надо вам на космонавтов выходить...

– А что, есть с чем? – оживились ребята. – Есть чертеж какого-нибудь секретного ракетного двигателя?

– Нет. Песня есть. В нашем мире это чуть ли не гимн наших космонавтов.

– «Земляне» – догадался Никита. – «Трава у дома»?

– Именно!

И глядя на аватаров продолжил:

– Не марш, конечно, а стопроцентная лирика. Втроем «на раз» сыграть можно!

Мы с грехом пополам, подсказывая друг-другу слова, напели песню.

– Аккорды в следующий раз передадим, да и слова. Выходы-то на отряд космонавтов найдете?

– Поищем. Комсомол поможет. Давайте, слетайте к себе. Может быть уже все готово?

Там и правда все сладилось.

Мы вернулись в свой мир.

Чекисты смотрели с любопытством и интересом. Только вот по лицам чувствовалось, что они ждут, что ловкий фокус закончится провалом. Оглушительным провалом.

Никита в молчании подтянул к себе чистый лист, вытащил из кармана карандаш и написал две строчки. Расшифрованное послание. Эти две строчки в нашей стране знал каждый.

– «Буря мглою небо кроет, вихри снежные круча.

То как зверь она завоет, то заплачет как дитя...»

Я вижу вы Александра Сергеевича любите... Андропов сам его тоже уважает... Это заказывали?

И тут как обухом по голове.

– Нет.

Лицо Никиты трудно было описать. Впрочем, мы с Сергеем выглядели вряд ли лучше. Я не сдерживал своего удивления. Неужели шифр не поддался? Неужели ничего не получилось? Не может того быть!

– Нет?

Но удивлялся я напрасно.

– Нет. Этого не может быть...

Глядя в глаза нашего гостеприимного хозяина я читал проявляющийся там ответ и ожидаемо продолжил цитату:

– Потому что это не может быть никогда?

Тот кивнул, но непонятно было то ли он соглашается со мной то ли пытается выбросить из головы вредные мысли.

– Давайте на сегодня закончим,– задумчиво сказал он. – На сегодня... Да...

Он встряхнулся, сбрасывая настроение.

– Все свободны.

Стоявший перед ним Сергей кисло улыбнулся, пожал плечами, развернулся, и заложив большой палец левой руки за воображаемую жилетку, Ленинским жестом правой указал на дверь.

– Уходим. Нам тут не верят!

– Тут не верят не нам, а научным фактам,– добавил Никита.

– Ну и хрен с ними...– поддержал я друзей.

– Точно!

– А еще пожилые люди,– отозвался на эту выходку хозяин. Шура дернулся следом за нами, но его шеф сказал:

– А вас, подполковник, я попрошу остаться.

Тот кивнул, сказал негромко.

– Подождите внизу.

Мы спустились, вышли на улицу.

Сергей достал сигареты, но вспомнив, что спичек нет убрал пачку обратно в карман.

– А вы что хотели? – с философской грустью сказал он. – Если б разведчики верили в мистику, то...

Он вздохнул. Вздохнул и я и закончил фразу.

–... как здорово бы это было!

– Значит облом?

– Посмотрим... Не зря они там сейчас секретничают? Вдруг да одумаются? Мы-то всегда тут. Под рукой.

– Пасти нас начнут. Интересоваться будут чем занимается. Телефоны на прослушку поставят и отследят интернет-трафик. Посмотрят чем мы тут занимаемся.

Я не стал Никиту разочаровывать.

– Так, наверное уже стоят... Так что в общении друг с другом будем осмотрительны.

– А чего нам стесняться? Мы заговоров не затеваем, крамолу не сеем.

Так мы трепались о разном минут двадцать. Потом пришел Шура. Он вернулся с постным, непроницаемым лицом, молча сел в машину.

Когда мы устроились позади него он вдруг ударил руками по рулю.

– Ну вот нафига вы появились?

В голосе была тоска по тому спокойствию, которого он уже не сможет испытывать. То, что он узнал переворачивало жизнь. Он узнал о Тайне и Возможностях. Даже если не верил, но знал. И как с этим теперь жить? Это ведь не забудешь...

– Так объяснили уже. Деньги нужны...

– С вами-то понятно. А нам это все зачем?

Я решил не ёрничать. Вопрос был слишком серьезным.

– Не знаю, как у вас там, на третьем этаже, но для нас слово Отечество не пустой звук. Мы там были. Мы видели... Мы знаем, чем это у них может закончится. Тут мы едва страну не просрали, так может быть наши советы позволят там что-то изменить к лучшему. В Интернете конечно, информации много, но ведь у вас наверняка есть то, что в Интернете не найдешь. Я прав?

Шура только нетерпеливо головой тряхнул.

– Тем более, что выгоду от сотрудничества может быть не только та сторона, но и мы, – сказал ему в другое ухо Сергей. -Наверняка ведь и в других странах есть люди при власти, которые захотят установить связь с иными мирами и посоветовать своим странам как можно избегнуть политических или экономических ошибок в будущем? Тот же Китай...

– Или предупредить о природных и техногенных катастроф.

– И это ведь всё можно организовать вовсе не из человеколюбия, а за твердую валюту. Нужно только убедить их в том, что это возможно.

– Да. А методику убеждения вот сегодня мы, считай, отработали, – добавил я. – На нашем с вами примере. Или не получилось?

Шура не ответил. Все также молча он довез нас до метро и умчался. Глядя на вписывающегося в дорожный поток товарища, я спросил у друзей.

– Ждем?

– Ждем и действуем по плану...– сказал Сергей.

Глава 17

36.

Если использовать терминологию из словаря чекистов, то это был провал...

Если пользоваться словарным запасом обычных людей – облом. Наши надежды приблизиться к руководству ФСБ обломились и пошли прахом. Почему-то я не верил, что они там, в ФСБ, одумаются не раньше, чем проверят и перепроверят откуда могла быть утечка шифров. Им проще поверить именно в утечку собственных секретов, чем в связь между мирами.

Так что мы считали себя свободными и в свободное от репетиций время планировали свое будущее без участия в нем властных структур и спецслужб.

– Есть идеи?

– Ну куда нам без них? – отозвался я.– Сейчас лето. А что это значит?

Друзья заинтересованно кивнули, предлагая высказаться боле определенно, мол, продолжай.

– А означает это что как говорил классик «...и под каждым ей листком был готов и стол и дом...»

Никита поморщился.

– А без аллегорией можно?

– Можно, -согласился я. – Сейчас тепло. В Москве множество парков. Не знаю, как в других местах, а вот в том, что ближе к моему дому, в Митино, в парке стоят небольшие крытые площадки. Там народ время от времени танцует.

– Электричество там есть? – сразу ухватил идею Сергей. – Есть куда подключиться?

– Не знаю,– честно сказал я. – Пока не интересовался. Нужно сходить и посмотреть. Только ведь даже если и нет, то нам-то не страшно. Поиграем на батарейках.

Друзья закивали. Во всяком случае это был выход из нашего положения. Выход на людей, известность... На первых шагах нас это вполне устраивало. Наши деньги лежали в карманах неизвестных людей и именно поэтому мы хотели с ними познакомиться.

– Начать можно тут, а потом– посмотрим где еще... Только перед этим нужна подготовка. Сторона должна будет легко узнать своих героев.

– Интернет? – с сомнением спросил Никита.

– И он тоже, – кивнул Сергей. – И вообще где только можно.

– А где можно?

Мы посмотрели друг на друга. Правильность мыли была очевидна, но вот как её реализовать в жизнь? Денег на все это было не просто мало. Их вовсе не было.

– А помните конец прошлого века? – мечтатель сказал Сергей. -Газеты бесплатных объяснений? Вот где была вольница!

– Ничего. Будем как-то выходить из положения. Создадим странички где можно.

– Вы...– Сергей ткнул в нас с Никитой пальцами. – Люди пишущие. Будете писать туда что-нибудь. Про нас.

Идея была не просто хорошей! Она была великолепной! Тем более она всплывала в наших разговорах уже не первый раз. Может быть действительно пришло время взяться за её воплощения?

– Точно! – Сказал я.– Отличная идея! Я книгу напишу про все, что случилось! Про музыкальных попаданцев! И будем потихоньку выкладывать...

– И музыку.

– А как же без неё?

Остановив строительство воздушных замков я предложил.

– А начать все это все-таки надо с парка. Пошли посмотрим что там и как, а заодно, если получится, с администрацией законтачим.

– Это еще зачем? – удивился Никита.

Я посмотрел на него снисходительно. Молодой еще – жизни не знает.

– Чтоб не гоняли за самодеятельность. Кто знает какие там у них нравы?

Мы выбрались на улицу, в сухую духоту. Лето уже катилось под гору – август, но запасов жары у лета хватало и у него. Мы вышли из двора и горизонт раздвинулся, показав новые краски. Белизна каменных стен многоэтажек сменилась зеленью деревьев.