Текст книги "Берестяга"
Автор книги: Владимир Кобликов
Жанры:
Повесть
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Тускло-белая (еще с зимы не сменили маскировочный цвет) «эмка» въехала в лес… Абраменко опустил стекло. В машину стали залетать с ветром запахи талой земли, запах поздних ручьев, прошлогодних листьев, первой зелени и ранних цветов. Эти запахи настоялись на солнце, перепутались и были густыми, дурманными.
– Какая благодать! И спокойно, – с каким-то укором сказал Абраменко и вздохнул. – Дорога совсем подсохла.
– Пора, – отозвался Прохор. – Уже осина запылила. Вот-вот кукушка закукует.
– Остановимся на минутку: надышаться лесом хочется.
– Давай.
Они вышли из машины и зашагали к деревьям.
– Смотри, Прохор, шмели летают!
– Шмель гудит, первая роса спешит.
– И бабочки! – И что-то ребячье, наивно-доброе появилось в лице Николая. Он стал гоняться за бабочкой. Поймал. Подержал, разглядывая, и отпустил на волю. – Вот пожить бы недельку-другую в лесу! Здорово!
– А тебя на сколько отпустили!
– Два дня директор погостить разрешил.
– Мало.
– Что поделать…
– Ты к нам в отпуск приезжай.
– Какой же сейчас отпуск. После войны отдыхать будем. А сейчас справки вместо отпуска дают… Командир же из тебя, Прошка, выйдет мировой! Форма военная тебе пойдет… Да серьезно тебе говорю… Когда твой год-то брать будут?
– Еще не скоро. К концу сорок четвертого.
– Война кончится к тому времени. Московскую, Тульскую, Смоленскую, Калининскую области уже освободили… Потурим их скоро, Прохор, потурим… Поехали, что ли?
– Поехали…
…Пошли родные места. Сердце Берестяги заторопилось к дому. И потому казалось, что машина идет медленно. Мысленно он уже несколько раз открывал дверь в дедовский дом, встречался с Таней, с ребятами, заглядывал в школу. А лесная дорога все бежала и бежала навстречу, словно ее кто нарочно удлинил. И Николаю передалось его нетерпение.
– Скоро твоя деревня-то? – спросил Абраменко. Спросил в тот момент, когда машина выскочила из леса. Лес отступил влево и полез в гору, с которой вниз смотрела величавая церковь и несколько любопытных домиков.
– Вот и село Ягодное, – сказал, волнуясь, Прохор.
– Как же мы заберемся на эту горку?
– Объезд для машин есть. Сейчас вправо надо взять.
– Есть взять вправо!
* * *
Бабка Груня не отпускала и не отпускала из объятий внука. Дед Игнат стоял возле, приплясывая. Он легко подталкивал жену в рыхлый бок и просил:
– Дай и мне облобызать родимого… Пусти, Аграфена… Пусти.
Наконец деду удалось завладеть Прохором. Он стиснул его, припал щекой к его плечу и заплакал.
А бабка Груня уже набросилась на Абраменко и ну его обнимать, целовать, как близкого, родного человека…
– Хватит ахать! – сказал дед бабке. – Собирай на стол.
– Сейчас я, Игнатушко-о-о, сейчас, – запела бабка. Она сбегала в горницу и надела новую шуршащую кофту. Разрумянилась. Помолодела.
Дед Игнат подмигнул Николаю и шепнул ему на ухо:
– Идем-ка прогуляемся в чуланчик. Невмоготу ждать. Радость со встречи распирает, – старик красноречивым и понятным жестом показал, зачем надо прогуляться в чуланчик.
* * *
Прохор стоял возле окна и смотрел на улицу. Он знал, что скоро все село узнает о его приезде и в их дом один за одним станут приходить односельчане…
Вон уже, кажется торопится Нырчиха-одночашница… А ему так хотелось поскорее увидеть Таню. Она уже теперь пришла из школы. Он видел ее месяц назад, когда она приезжала навестить его в госпитале.
Бабка Груня угадала мысли внука. Подошла к нему и тихо, ласково сказала:
– Проша, а ты до обеда сбегай к ягодинке Марьюшке. С Таней повидайся. Она тут без тебя часто к нам наведывалась. Девонька-то какая желанная, умная. Зови в гости и Танюшку, и Наталью Александровну, и… Марьюшку.
Прохор даже охнул от удивления. А бабка Груня кокетливо толкнула его плечом, засмеялась и поплыла накрывать стол в горнице.
– Ты куда, Прохор? – в сенях спросил его дед, пряча за спину бутылку.
– Сейчас я!
Он решил бежать огородами, чтобы никого не встретить. И побежал, да вдруг остановился на круче над Видалицей. Сине-алые зазывные дали остановили Берестягу.
…Внизу под кручей куда-то торопилась Видалица. Она еще не вошла в берега… А за речкой, сколько глаз хватало, все леса, леса виделись. Хвойные, частые. За лесами – дали. Сейчас они были подернуты весенней сине-алой дымкой. И лес там, возле дымки, становился легким, зыбким, невесомым.
А там, за дымкой сине-алой, города большие, моря, реки широкие, там, за этими далями, где-то очень-очень далеко, шла война…
