Текст книги "Потерянные дети (СИ)"

Автор книги: Владимир Потехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Магистр отпустил девушку, подарив напоследок добродушную улыбку и скрылся в толпе людей, готовых в любой миг отдать почести королеве. Встав слева от трона, Меллиса с сомнением в душе осмотрелась. Амальтей не появился на балу и место его пустовало. Он был конечно жутко несносным и беспокойным мальчишкой, который все время пропадал где то, и от которого вечно были проблемы, но, он был частью ее семьи, ее кровью и она волновалась о нем. Душа в волнении затрепетала в груди, сжалась и словно успокоилась. Никто не должен видеть волнения будущей Светлейшей.

Повисшая в зале тишина уже начинала угнетать, когда оркестр заиграл торжественную, подобающую моменту музыку, приветствуя главную гостью на этом балу. Меллиса подобрала подол платья, готовая, как и все собравшиеся, поприветствовать свою королеву, властительницу Аллиен-Тар и прилегающих земель, Хозяйку Севера. Время тянулось долго, торжественный марш подходил к концу, а Альмалея не спешила появиться. Собравшиеся начинали шептаться. Неуважением считалось, заставлять гостей так долго ждать...

–Уважаемые леди и лорды, благородные гости моего дома, – Альмалея появилось казалось из ниоткуда, прошедшая через потайную дверь, она стояла теперь перед своим троном закутанная в черное, траурное платье, холодно взирая на всех собравшихся. Они все ей были противны, лорды, послы и знать, которые сейчас недоуменно перешептываются, не понимая происходящего. Все в этом мире было ей до омерзения противно. – В этот священный для наших народов праздник я должна принести вам скорбную весть. – в повисшей тишине Меллиса слышала стук собственного сердца. Тревога заполнила ее. Амальтей, где он? Почему его нету и почему Светлейшая в трауре? – Этой ночью, на моих руках, скончался наследник рода Айэши, благородный Амальтей Айэши. – гул пронесся по залу. Люди тревожно шептались, эльфы, каждая смерть для который была незаживающей раной на сердце, не могли поверить в это, слишком ужасным казалось для них это известие. Меллиса недоуменно воззрилась на свою королеву, словно пытаясь увидеть в ее глазах хоть что то, что дало бы ей надежду на то, что все это розыгрыш, злой и жестокий, но все же розыгрыш. – Я могу сказать с полной уверенностью, что это было жестокое и хладнокровное убийство. Мальчика, которому не исполнилось и ста пятидесяти лет, жестоко забили стражи Алтмекии. Лучшие лекари Аллиен-Тар боролись за его жизнь, но, к сожалению, даже они не смогли спасти его жизнь.

Королева сделала едва заметный жест и в зал вошли двое стражей, неся большой, обитый золотой сундук.

–Не смотри туда. Пойдем отсюда. Нельзя тебе видеть такого. – магистр потянул принцессу к выходу – Там кровавый дар. Пойдем, дитя.

– Я должна. Видеть. Они заметят.

–Могу ли я лицезреть посла Алтмекийской империи, благородного члена Магического совета, Альтаира Сиаренского, прибывшего на праздник Весеннего равноденствия в Аллиен-Тар. – толпа собравшихся зашевелилась, как большое и мерзкое насекомое и наконец мужчина вышел вперед и глубоко поклонился. Стражи распахнули перед ним сундук, что заставило его в ужасе отшатнуться. Люди пытались заглянуть в сундук, но каждый боялся, что этот жест заметят другие. Альмалея спустилась к нему и хладнокровно достала содержимое. Держа за волосы, она подняла окровавленную голову. Меллиса прикрыла глаза и плотно сжала кулаки, стараясь сдержать нахлынувшую на нее дурноту. Цветные круги перед глазами грозили унести ее в беспамятство. Она заметила, как болезненно позеленело лицо леди Шантаниэльской, как тихо ойкнула и прижала ладонь ко рту леди Кортвудская и, как с отвращением отвернулся магистр – Стражи Алтмекийской империи забили Амальтея Айэши до смерти, подчиняясь чьему-то приказу. Передайте эти дары своему королю вместе с моими словами. – Светлейшая убрала кровавый дар в сундук и села на трон. Ее широко открытые глаза светились грозной, страшной силой,– Молитесь. Молитесь своим Богам о моем милосердии, потому что через десять лун я прибуду в Альсайраат на праведный суд виновного и, если в течении этих дней ваш король не предоставит преступника на суд, или попытается его скрыть от меня, я приведу войска и залью кровью всю Алтмекийскую империю. Моя армия пройдет по вашим городам и деревням, вырезая все население, от маленьких детей до немощных стариков. Мы выжжем ваши земли дотла и сотрем с лика Иллиона все упоминания о вас. Если вы не предоставите нам преступника. – Альмалея взглянула на бледного как снег посла. Столько ярости было в словах ее, что он понял– Аллиен-Тар не простит этого, и никакие дары не смогут искупить вину – Подумайте сами, стоят ли такие жертвы жизни одного единственного преступника? Бегите! Пошли все прочь!

Толпа в ужасе расступилась, пропуская перепуганного посла. Альтаир Сиаренский оглянулся на Светлейшую и встретившись с ней взглядом, помчал со всех ног. Собравшиеся гости спешили покинуть дворец, убраться подальше от в миг обезумевшей от горя владычицы.

На Аллиен-Тар опустился траур.

Их было двое, и они давно уже шли в тишине, под затянутым тяжелыми бардовыми тучами небом. Узкая тропа тянулась вверх по склону и скрывалась, как и горизонт, за огромным валуном, так что сказать, как далеко еще идти было невозможно. Над головой бурлил багрянец, как если бы море и небо вдруг поменялись местами. Массивные облака неслись по небу, словно тяжелые морские волны. Сквозь них не пробивался свет и все вокруг было погружено в бардовый сумрак. Напряженная атмосфера этого странного места давила физически и морально, угнетала и натягивала нервы. Все было странно в этом молчаливом мире, все было тускло и тихо. Лишь только они двое выглядели на фоне всего остального настоящими. Двое мужчин, молча поднимавшихся на самый верх горы.

Что это было за место? Что за мир окружал двух спутников? Может быть ответ был в тех бардовых тучах, которые так неистово клубились над головой. Или быть может ответ был скрыт в тех сухих кустарниках, которые изредка попадались вдоль дороги. За все время пути, им ни разу не встретилось ни одного даже самого маленького ручейка. Все в этом мире было мертво. Мертво уже не одну сотню лет и, скорее всего, уже никогда это мертвое не станет живым, никогда не будет в этом мире радостной зелени или спокойного журчания воды.

– Это странно, тут все не живое. – один из мужчин отломил сухую веточку с придорожного куста, которая тут же рассыпалась прахом. Его спутник промолчал. Лишь глубже надвинул капюшон и запахнул плащ. – Куда мы идем и почему вы мне ничего не говорите? Сколько еще...

–Тебя ждут. – проскрипел спутник и пальцем указал на вершину скалы, теряющуюся в облаках, – Там. – Из-под капюшона на Амальтея уставились два круглых желтых глаза. Лучше бы он не начинал говорить со своим молчаливым провожатым, не нужно привлекать его внимание к себе. Нужно просто идти следом. Молча. И не смотреть в глаза, иначе потеряешься. – Хочешь спросить еще что-нибудь у Молчаливого Стража? – ссохшаяся рука легла на плечо и Страж попытался поймать взгляд ясных зеленых глаз своими тающими желтыми.

– Кто ждет? – от прикосновения Стража по плечу расползался могильный холод, проникая все глубже в тело и сознание, затмевая его. Отводить глаза было все сложнее, слишком заманчиво блестели эти два немигающих желтых огонька. Холодный пот выступил на спине, колени начали дрожать. – Я тебя не боюсь!

Амальтей оттолкнул Стража от себя, со всей своей юношеской горячностью и с вызовом посмотрел в его глаза.

Темная бездна распахнула перед ним свои врата, мерцая и переливаясь, она увлекала его в самую глубину, туда, откуда невозможно было бы выбраться. И чем дольше ты смотришь в нее, тем сильнее тебе хочется окунуться в нее с головой, уйти окончательно и потеряться для всего мира. Только лишь наблюдать, как тебя наматываешь на огромные колеса и растворяет в этой бездне, наполненной отталкивающе– прекрасных миражей и иллюзий, низменных и возвышенных человеческих стремлений, и желаний. Но больше всего чувствовалось стремление бездны получить тебя, полакомиться и насладиться тобой, распробовать тебя на вкус и утолить тобой свой голод. Она была похожа на Систему, такая же непредсказуемая и упорядоченная, бесконечно, безумно прекрасная своей отвратительной сущностью.

Амальтей погрузился с головой в эту бездну, видя страдания и наслаждения, наполняющие ее. Слишком велик был соблазн, чтобы мальчишка мог противостоять ему. Время прекратило свое существование. Вокруг кричали и страдали люди, рождались и умирали миры и все это создавало нечто поистине удивительно и омерзительно одновременно, что-то такое, чем хотел любоваться вечно и наслаждаться до бесконечности.

Бездна захлопнула свои врата.

Что-то внутри кольнуло, словно иглой. Мир в миг отодвинулся на задний план, приковываю взгляд к сияющим бликам на юге. Они празднуют день Весеннего Равноденствия. Величественное празднество должно было охватить весь Аллиен-Тар и озарить его цветами радости и счастья. Но только сейчас, там далеко на юге, вместо светлого тепла над городом поднималась багрова серая дымка печали и скорби, с примешавшимися к ней нотками отчаянной ненависти и страха.

Они еще не догадывались, что их часы готовы уже уронить последние песчинки и остановиться. Последний бал в этой их жизни. Армия уже стягивалась со всех концом мира к Эллеен, разрушенной столице. Великаны со Стены Предков, орки и гоблины с севера, троли с восточных болот и людоеды с далекого юга. Тьма просыпалась в низинах и лощинах, растекаясь по Илиону и протягивая свои длинные пальцы все дальше.

Но каким незначительным все это казалось в этот короткий миг, который хотелось растянуть до бесконечности. Через многие мили будто бы протянулась тонкая нить, настолько тонкая, что малейший порыв ветра мог оборвать ее. И эта нить колебалась, заставляя сжимать то, что некогда было душой. Сжиматься и страдать, наполняя ее невыносимой тоской и болью, каких ранее и не испытывал он. Где-то в дали она страдала, испытывая эту же боль, такую же сильную. Боль, обрушившуюся в одно короткое мгновение, которое возможно и не заслуживало бы внимания. Если бы не...

А еще эта боль значила потерю чего-то очень ценного. Чего-то такого, что никогда уже нельзя будет вернуть.

– Этой ночью за черту переступил эльф, Владыка.

Словно прочитав его мысли, старуха провела в воздухе скрюченными пальцами, разглаживая воздух. Блики становились ближе и вот уже можно было рассмотреть высокие башни, сверкающие в последних лучах солнца. Шпили их были окрашены багрянцем, а знамена приспущены. Аллиен-Тар в трауре.

– Он был наследником этого прогнившего королевства, должен был править этими мерзкими тварями, Изначальными...

Названный владыкой вцепился ей в плечи и тряхнул так сильно, что на миг показалось, что старая голова оторвется и покатится по растрескавшемуся полу.

–Никогда не смей так говорить про них! Ты слышишь меня, старая ведьма?! Никогда не называй Изначальных тварями! Иначе ты будешь молить меня о быстрой смерти.

Ледяные глаза смотрели на старуху пристально, словно пытаясь проникнуть в ее черную, сухую душу. От его рук по телу расползался могильный холод, сковывающий дыхание. Словно сам Энцелад уже схватил тебя за душу.

–Вы должны отпустить свое прошлое или оно пожрет вас. Забудьте кем вы были. Гораздо важнее кем вы стали. Но самое важное, помнить из-за кого вы стали таким. Из-за кого вы оказались здесь, Владыка. – прокаркала старуха, покорно склонив голову.

Отпустив ее, владыка отвернулся к югу и всмотрелся в далекие блики.

Этой ночью над Эллеен началась песнь.

Первый раз Меллисе пришлось хоронить близкого человека, чатсь своей жизни отрывать от сердца и оставлять позади, ступая вперед и боясь оглядываться, – а вдруг он будет ее винить за это. Наверное, если бы ее спросили сейчас, то она бы не ответила, что именно исптывает ее душа и сердце, от чего ее плечи не расправляются, а в глазах более нету прежнего блеска. Она вслушивалась в песню, которая тянулась за процессией, вслушивалась в ту мелодию, которая лилась над городом и вслушивалась в то, что пела Вселенная. Потеря одного из наследников не могла остаться незамеченной, не могла пройти по обочине жизни. Она как таран врезается в привычное устройство жизни, разрушая его, колеча и уже в таком виде отбрасывая в сторону, Меллиса чувствовала это, видела своими глазами и пела об этом.

Похоронная процессия уже скрылась за северными воротами, но их песнь еще долго будет звучать в стенах Сиятельного города, который окутал траур. Традиция требовала захоронения на истинных землях эльфов, пусть те и стали теперь такими чужими и опасными. Древние склепы находились в суровых стенах гор. Наследник рода Айэши должен быть упокоен со своими предками. Только в этот раз в многовековой традиции были изменения, вместо жрецов в этой процессии шли опытные войны, которые должны были огородить от диких тварей, расплодившихся на северных просторах.

Когда песнь стихла за воротами, ее затянули многие голоса в стенах. Меллиса стояла на самой высокой башне замка и тянула свою песнь, так отличающуюся от траурной песни своего народа. Она была текучей и резкой, словно мирная речка, которая берет свое начало на скалистых горных порогах и затем снова падающая с высот водопадов. Она пела не о смерти и жизни, не о великих Богах. Она пела свою песнь о боли, которая бывает такой сильной, что никакие слова не смогут передать всей ее глубины. Холодный ветер хватал ее слова и осторожно вплетал в льющуюся над Аллиен-Тар, мерную песню. И казалось в этот миг, что даже звезды на небосклоне уже не сияют так как раньше. Ночная тень уже не приносит облегчения после жаркого дня, будто бы пропитанная той бесконечной тоской, которая так противно липла к телу и комом вставала в горле. Меллиса знала, что сейчас внизу плачет тихо древний дуб, роняя свои слезы в хрустальный фонтан, она знала, как тихо воет Север, потерявший свое дитя. И знала она, как на краю Системы рыдает Лаомеда, отвергнувшая некогда своих детей, Богиня молодости.

–Тетя, ты, когда ни будь видела, насколько красивое небо расстилается над Аллиен-Тар и Севером? Как чисто в нем днем после грозы и как приятно бархатное оно ночью, смотря на нас тысячами своих глаз, будто бы Боги приглядывают за своими детьми. Почему мы не замечаем этого в обычные дни? Почему не ценим каждый миг нашего существа, ведь жизнь всегда кончается так внезапно. Но мы все упорно делаем вид, что заняты своими какими-то важными делами. Которые только нам кажутся важными, но на самом то деле. Они ведь так ничтожны по сравнению со всем, что нас окружает. Мы все ничтожны. И обычные люди, и их лорды, и короли. Какая разница, во что ты одет, Энцелад и за тобой придет. От него нельзя скрыться или спрятаться. Его холодные руки протянуться везде, даже в самую потаенную, черную и глубокую пещеру. Мы можем сделать только одно. Уйти достойно.

Тяжелая пауза повисла в воздухе, заполненном песнью. Альмалея тихо обняла девушку за плечи, прижав ее, совсем еще ребенка, к себе. Она не могла ответить ничего на слова Меллисы. Нету ответов на эти вопросы. И не появятся они никогда. Никто не сможет ответить ей, зачем люди тратят свою жизнь на мелочи, отвергая самое ценное что у них есть. Свое время и свои жизни.

Голос Меллисы дрожал, и это был самый страшный звук для Альмалеи. Слезы хрустальными бусинами висели на ее ресницах, готовый упасть на холодный мрамор.

– Иди. Моя песнь еще не окончена. Я должна побыть одна.

И она запела вновь, но в этот раз она была как будто не одна. Меллиса чувствовала, что кто-то далекий поет вместе с ней, пробуждаясь от долго и тяжелого сна. Она чувствовала его страх, его боль и его обреченность.

И она знала его...

– Мне передали, что ты хочешь видеть меня. Завтра на рассвете я отправляюсь в Орден.

Они стояли на балконе, старые друзья, которых скрепляли общие секреты и тайны, общие стремления и желания. Высокая, гордая и холодная Альмалея, Светлейшая правительница Аллиен-Тар, хозяйка Севера и прилегающих земель, и старый, как сама земная твердь, скрюченный годами магистр Ордена Хроники, величайшей организации Системы, старейший маг этого мира, которому не было равных. Они стояли и взирали на город, боясь нарушить хрупкое понимание между ними.

–Ты даже не задержишься на коронацию? Меллиса была бы рада, если бы ты провел ее. – сказала Альмалея. Сказала и не глядя на магистра, продолжила, будто бы боясь, что чем дольше будет длиться молчание, тем сложнее будет сказать эти слова. – Завтра я хочу передать власть ей, хочу, чтобы ты надел корону на ее голову, а потом мы бы отправились вместе, ты за запад, а я на восток.

–Ох. Альмалея... Ты уверена, что не пожалеешь об этом решении? Она еще совсем ребенок, думаешь, она сможет справиться с таким тяжким бременем? Думаешь она будет хорошей правительницей?

–Она уже не ребенок. Утром она проснется уже взрослой женщиной, которая готова поставить цели своего народа превыше своих. Я уже так не могу. Я просто устала! Ты не представляешь себе, как сложно смотреть на всех этих людей и давить в себе неимоверное желание убить их всех. Стереть их с лица Иллиона. Всех до единого! – слезы катились по ее щекам, голос дрожал, а в носу неприятно пощипывало. Светлейшая плакала. Плакала, смотря на серый город, лежащий у ее ног. Город, который в миг потерял все свои краски, все свое очарование. – Пятьсот с лишним лет я не позволяла себе быть просто человеком, обычной женщиной, с ее заботами и проблемами, с ее интригами, секретами и сердечными делами. Но сегодня я сдаюсь. Я больше не могу, ты понимаешь меня? Ты понимаешь, что это для меня невыносимо? Править, решать, определять и сиять. Я больше не могу улыбаться всем, карать и миловать. Поэтому я ухожу. Эта война будет моей последней.

–И что ты будешь делать? Ты ведь не сможешь просто так сидеть и смотреть как кто-то правит. Я ведь знаю тебя. И не пытайся врать сейчас. Хотя бы мне.

Ох! Этот момент, когда твои друзья знают тебя даже лучше, чем ты сам. Знают все твои слабые места, твои страсти и терзания. И когда они говорят тебе о них, ты иногда пытаешься отвергнуть это, мол, это совсем не мое, не подкидывайте мне эту дрянь! Но на самом деле, ты даже не знаешь, что ответить на это все, что ты можешь противопоставить самому себе? Чем будет отражать атаки того, кто знает тебя как самого себя.

–Я не знаю, – тяжело опустившись на каменный выступ, Альмалея опустила голову, ссутулив плечи. – Наверное я стану ее советником. Или может быть наконец– то найду уединение у тебя в монастыре. Ты же примешь меня? Правда? Я так давно мечтала о спокойствии, о свободном времени, чтобы просто вот так сесть и подумать. И не беспокоиться о том, что вот-вот начнется совет или кто – то придет решать какие-то вопросы с управлением, с казной и так далее. Просто хочу побыть обычным человеком. В конце концов, твой монастырь самое прекрасное место для хранения тайн. Ах да. И еще! Я хотела попросить тебя, друг мой, чтобы ты забрал с собой мальчика, – Альмалея посмотрела на старого магистра и на миг улыбнулась. – Ты должен его забрать туда, где будет безопасно. Алтмекия попытается узнать, что же случилось в этих залах и стенах. И они не должны знать правды. – Аллиен-Тар был окутан трауром, все в городе говорило о потере, которую перенесла правящая династия. Приспущенные знамена безжизненно висели на шпилях, не были видно на улицах бродячих танцоров и магов, закрыты были многие лавки. Могло сложиться впечатление, что город вымер, если бы не патрулирующие город гвардейцы. – Я готова уничтожить Альтмекию, стереть с лица Иллиона.

– Не торопись с решениями, подруга, посмотри на все это под другим углом. Рано или поздно всплыло бы то, что ты так давно прячешь. Мы так давно прячем. Я обещал молчать об этом, и я буду молчать. Но что будет, если об этом все-таки узнают? Ты представляешь, что произойдет в этом мире тогда? Какая начнется война за эту тайну?

– Именно поэтому ты и должен забрать его. Как только он оправиться, как только он сможет перенести этот долгий путь, я хочу отправить его к тебе. Стена Предков будет хорошим местом для него, он сможет восстановить все свои силы. Говорят, там замечательный климат. Он не должен быть в Аллиен-Тар, когда начнется война.

Магистр молча смотрел вперед, туда, где в дали виднелась серая дымка. Горы были прекрасны, суровы и неприступны. Во всем Иллионе наступила долгожданная весна, но только не там. Стены Предков были едва ли не одним местом в этом мире, где свет солнца являлся редкостью, а теплые ветра долин никогда не долетали туда. Густой туман окутывал подножия неприступных гор, а выше, там, где дышать становилось совсем трудно от холода и ветров, снег заботливо укутывал склоны своим покрывалом, которое так ярко блестело под редкими лучами, что можно было в миг ослепнуть. Они были прекрасны и ужасны в своем величии. Магистр не знал, что сказать королеве, ее действия были слишком необдуманные, как будто ее не волновало в данный момент ничего, кроме мести и жажды крови. Будто бы весь мир отодвинулся для нее на второй план, ярко отобразив перед ней только эту войну, которую можно было еще пока что остановить.

Которую нужно было остановить.

– Посмотри на этот город, дорогая моя. Раньше он был символом безопасности, могущества и богатства. Сиятельный Аллиен-Тар. Сегодня же люди в нем не могут с уверенностью сказать, чего им ждать от завтрашнего дня. Они напуганы. И бояться они того, что указом безумной королевы их призовут в армию и они двинуться на могущественную империю. На восток. Они все боятся войны, которую ты развязала, оправдывая себя долгом и честью. Посмотри на этот пропитанный тоской и страхом город, на этих поникших людей, которые даже не развлекаются, так как обычно после трудового дня. Думаешь им есть дело до того, кто сидит на троне? Им абсолютно наплевать на то, в чей карман платить налоги. Они хотят лишь мирной жизни, такой, которой жили их родители. И родители их родителей. А ты же сейчас готова все это бросить в разгорающееся пламя войны, хочешь показать всем свою силу. Да только ты не хочешь понять. Или может быть боишься понять? Всем наплевать на твою силу и могущество. Лорды никогда не присягнут тебе, ни перед этой войной, ни после. Они порвут ослабший Аллиен-Тар на куски и поделят между собой добычу. И Орден не сможет тебе в этом помочь. – магистр тяжело вздохнул и устало опустился на каменный выступ. – Альмалея, один раз ты уже едва не погубила свой народ, заклинаю тебя всеми Богами, не повторяй свою ошибку. Не считай себя сильнее остальных.

Альмалея скривила губы в горькой усмешке.

–Мэррой, мой старый друг. Ты ведь понимаешь, что слова уже сказаны и вернуть их уже нельзя? Если не нападем мы, Алтмекия нападет на нас.

Молчание могло длиться вечно. Каждый обдумывал свои слова, которые уже никогда не сможет сказать и которые так и останутся на вечно в его голове. Солнце уже давно скрылось за туманной полосой Стены Предков и мир погрузился в душный вечерний сумрак. Альмалея думала о предстоящей поездке в Альтсайраат, столицу ненавистной восточной империи и совсем не обращала внимания ни на что вокруг. Словно отсутствуя в этом мире.

– Ты хочешь, чтобы мальчик стал членом Ордена? – в который раз уже спросил магистр, глядя в сгущающуюся тьму на севере.

– Нет. Этому не бывать. Я просто хочу, чтобы ты научил мальчика всему, что знал сам. Чтобы ты открыл его потенциал. У него выдающиеся магические способности. Воспитай его, как воспитывали тебя. Года, я думаю, тебе хватит. Верни мне мальчика через год. – бросила Альмалея через плечо другу и молча удалилась.

Было душно. Тяжелые влажные сумерки ночи окутывали плотным покрывалом весь город, навевая на людей тяжелые сны и мысли. Звезды лениво мерцали на небе. Складывалось впечатление, что и они устали от этой духоты.

– Софиция. – слабым голосом Меллиса позвала служанку. Темнота ночи не отозвалась, – Софиция! Где ты! – тяжело дыша из темноты появилась старая женщина, покорно склонившаяся перед своей госпожой. – Принеси пить. Воды. Холодной. И можешь быть свободна на сегодня.

Служанка тихо ушла в темноту, оставив Меллису один на один с душной и противной ночью. Измятыя, мокрые простыни противно липли к телу. Эта ночь не принесет ей облегчения. Тяжело дыша, девушка вышла на балкон, в надежде поймать разгоряченным телом прохладный ветерок, но только воздух был неподвижен. Все это напоминало затишье, перед страшной бурей, готовой обрушиться на этот мир с небес. Душа в отчаянии металась внутри, как перепуганная маленькая птичка в клетке. С трудом успокоив себя и отогнав непонятный страх, Меллиса вернулась в постель и постаралась заснуть, завтра ожидал сложный день. Отбывали магистр Мэррой и королева.

Тяжелый дремота окутала сознание девушки, посылая странные и страшные видения. Был в них Амальтей, израненный и замученный, стоящий на коленях посреди бесконечной черноты. И только зеленые глаза его горели яростным огнем, говоря всем– я еще живой! Она шла к нему, но с каждым шагом он отдалялся все дальше и дальше. Бесполезно было звать его, кричать и рыдать, мертвая темнота пожирала все звуки. Его забрали у нее. Навсегда. Меллиса не видела ничего вокруг, кроме все той же черноты. Она брела в этом мире своих снов не зная направления. Не было сил идти дальше, но и оставаться в этом месте было нестерпимо. Ужасная тоска этих мест давила на ее плечи, высасывая последние силы. Вокруг слышались шептания. Они то приближались, то вновь отдалялись. Тихие и обреченные они кружили вокруг и звали, звали ее к себе. Присоединиться к их хороводу, остаться с ними. Девушка споткнулась и тяжело упала на камни. Не было сил подняться вновь, она просто лежала и смотрела в мертвое небо над головой, готовая присоединиться к хороводу обреченных духов.

– Встань, дитя. Я помогу тебе.

Чистый и гордый голос зазвучал, отовсюду, разгоняя в миг и духов и мерзкую духоту. Мертвое небо оживало сиянием тысяч звезд. Перед Меллисой появился мужчина, светящийся будто изнутри. Он протянул руку девушку.

– Я помогу тебе.

Девушка подалась было на встречу и протянула руку, как вдруг резкий хриплый голос вырвал ее из этого наваждения. Сияние мужчины померкло и очертания его расплылись.

– Не трогай его!

Короткое мгновение растянулось до бесконечности долго. Меллиса видела, как яркая алая тень бросилась на мужчину, разрывая его плоть острыми когтями и клыками. Незнакомец кричал и пытался отбиться от ужасной твари, напавшей так неожиданно из этой пугающей темноты. Все решилось быстро. Мощные челюсти сомкнулись на его шее и раздался хруст, громом прокатившийся по этому тихому миру. Мужчина упал на землю и тихо истаял.

Ветер развеет пепел по миру.

Меллиса с ужасом смотрела на приближающуюся тварь, острые клыки, с который капала кровь, вздыбленная на загривке шерсть и горящие потусторонним огнем глаза, которые она запомнит до конца жизни. Вдруг зверь завыл и скорчился. Жесткая шкура сползала с него, как грубая одежда, обнажая нежную кожу. Прошло всего несколько мгновений, когда перед девушкой на земле лежал человек, измученный, истерзанный. Его обнаженное тело казалось слишком бледным, под неверным мерцанием этих странных, мертвых звезд.

И только зеленые глаза живо горели на его лице.

Я еще живой!

Закрыв глаза, стараясь избавиться от этого наваждения, Маллиса до боли закусила губу. Не было уже этого пугающего мира с мертвыми звездами на небе и хороводами призраков. Она смотрела на резной потолок своих покоев и приходила в себя.

Уже светало. Серый утренний свет заливал комнату, а прохладный ветер был так приятен, после ночной духоты. Тяжелые черные тучи резво плыли по небу, готовые пролиться освежающим дождем или же обрушить всю ярость природы на город, неся с собой разрушительный ураган. Одним только Богам было известно, чего ожидать в этот день. На прикроватном столике стоял бокал с водой, Софиция принесла его, как и просила госпожа, но слишком поздно. Меллиса уже спала к этому времени, погруженная в свои беспокойные сны.

Где– то в глубине туч сверкнула молния и спустя несколько мгновений над Аллиен-Тар разнесся оглушительный гром.

– Уйди. Я хочу побыть одна. – бросила Меллиса заглянувшей в покои и, бросившейся было к проснувшейся госпоже, служанке. Слишком тошно было видеть кого то, а тем более показываться такой разбитой.

Собираться самой для принцессы было привычно и нормально. Не любила она этих служанок, так часто заглядывающих в рот и заискивающих, ждущих ее похвалы. Меллиса прекрасно знала все принадлежности и как пользоваться тем или иным предметом.

Тучи сгущались. К тому моменту как упали первые крупные капли с неба, девушка уже подбирала драгоценности, которые смогли бы подойти под шикарное платье, при каждом движении создающее ощущение, словно к ногам ее струиться жидкое золото. Разложив перед собой ожерелья, диадемы кольца и браслеты, сверкающие множеством граней драгоценных камней, Меллиса смотрела на них, но не видела. Все ее мысли были прикованы к тем зеленым глазам из ее сна. Слишком знаком был этот взгляд. Но если это был Амальтей, то что может означать подобный сон? Что значит его превращение из зверя в человека? И кто был тот мужчина, прикрывшийся маской добродетели?

Пора было спускать вниз. Церемония передачи власти скоро начнется и опаздывать совсем не хотелось. Последний раз осмотрев себя в большом зеркале, Меллиса осталась довольна выбором. Тяжелые изумрудные серьги, изящное, тонкое колье с россыпью бриллиантов и искрящиеся на свету кольца, так выглядит принцесса в глазах народа. Такой она и будет в этот день. Все должны ее увидеть и запомнить. Все должны видеть богатство и величие рода Айэши, королей Севера.

-Владыка, – вошедший мужчина низко поклонился, – войска скучают без дела. Они уже готовы начать драться друг с другом, лишь бы только не сидеть без дела. Великаны и орки жаждут крови и охоты.

Владыка поморщился, как от мигрени и медленно поднялся со своего трона. Как же ему надоели все эти тупые твари, расположившиеся у подножия его замка, а они все прибывали и прибывали. Снизу разносились пьяные крики наемников и голодный вой орков. Но это было не самое худшее. Запах. Отвратительный запах тысяч немытых тел, прокисшего вина и испражнений, тяжелыми волнами поднимался вверх, отравляя воздух в покоях замка.

Они еще были не готовы к настоящей войне, но вот дать им поиграться можно было. Даже нужно, иначе они начали бы убивать друг друга, а этого допускать было нельзя. Каждый из них был ценен.