Текст книги "Один шанс из тысячи (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ну? Рассказывай. Как всё прошло? Условия подписали?

Гость протянул руки к камину и, словно не слыша вопрос, негромко посетовал:

– А у тебя тут прохладно. На отоплении экономишь?

– Дрова нынче дороги, – принимая игру, «горестно» вздохнул президент.

– Вот и я о том же, – кивнул собеседник. – Раньше хотя бы банкнотами можно было растапливать, а сегодня всё электронное, даже деньги. Кому такие нужны?

– Не хотят брать? – «удивился» глава государства.

– Не хотели, – уточнил гость.

– Не хотели, но…

В Овальном кабинете повисла «неловкая» пауза.

Потрескивали дрова в очаге, гудел дымоход, тихо тикали стрелки старинных часов.

– Взяли, куда им деваться? – рассмеялся, не выдержав, Директор Национальной разведки.

– Ты меня в гроб загонишь своими шуточками, – президент картинно схватился за сердце, но через пару секунд тоже не выдержал и захохотал. – Значит, говоришь, не хотели? Совсем не хотели?

– Совсем.

– Но ты их уговорил.

– Уговаривали из ФРС, а я просто рядом стоял.

– Надеюсь, пистолет не показывал?

– Зачем? Этим и доброго слова хватило.

– Прекрасно. Всегда говорил: с людьми надо по-доброму.

– Согласен. Доброе слово и кошке приятно…

Мужчины перестали смеяться.

Глава кабинета протянул руку к стоящему рядом столику. Скрипнула пробка, звякнул бокал, забулькала наливаемая в него жидкость. Премиальный «Jim Beam» двенадцатилетней выдержки, цена – семьдесят долларов за бутылку. Трамп знал, какую марку «бурбона» предпочитает Дэниэл Коутс. Сегодня он стал настоящим героем дня – такую сделку сумел обеспечить. Не отметить успех было бы непростительно.

Минуты четыре хозяин и гость молча наслаждались благородным напитком и смотрели на пылающие в камине поленья. Текущая вода, горящий огонь, плывущие в небесах облака. Три вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Злые языки поговаривают, что четвертая – это когда другие работают, но, на самом деле, это не так. Четвертая – это похрустывающие при пересчете купюры, пусть даже виртуальные.

Главы Центральных банков одиннадцати латиноамериканских стран, включая крупнейшие – Бразилию, Мексику и Аргентину, собрались в Вашингтоне, чтобы решить главный вопрос: как выгоднее продаться показавшим реальную силу Соединенным Штатам – за дорого, по дешёвке или вообще за бесплатно? Переговоры длились около трех часов. Суровые гринго «великодушно» позволили неистовым гаучо и капоэйрос сохранить лицо – обобрали их не до нитки, а лишь до последней рубашки. Наверное, чтобы было потом, куда поплакаться, по приезде на родину.

Заключенное соглашение передавало Федеральной Резервной Системе блокирующие пакеты в капиталах всех Центробанков. Взамен латиноамериканцы получали от ФРС кредитование «специальных прав заимствований» на общую сумму около двух триллионов долларов. Разумеется, новых, «очищенных» от прежних европейских, азиатских и прочих долгов и взысканий. Новая резервная валюта предполагала свободный обмен и неограниченное хождение во всех странах Западного полушария. Контроль над финансами почти половины мира полностью переходил к США…

– Кстати, совсем забыл, – Коутс отставил бокал и прищелкнул пальцами. – Тут к тебе на приём один человечек напрашивался. Утверждал, что он президент этой, как её… Украины что ли?

– Чего ему надо? – Трамп взял кочергу и лениво пошевелил в очаге.

Разворошённые угли отозвались язычками пламени.

– Денег, естественно, – пожал плечами разведчик. – Говорил, что готов возглавить европейское направление против России.

Президент сморщился так, словно ему в рот попала какая-то гадость.

– Гони его в шею. Этот придурок профукал всё, что возможно. В европейских делах от него только вред.

– А в наших?

– В каких?

– Ну… кое-какие страны еще артачатся. Гондурас, например. Их приглашали, они не приехали. Нехорошо получается.

– Гондурас, говоришь? – Трамп ненадолго задумался. – Ну что ж, мысль интересная. Можно попробовать. У них там, по-моему, какие-то выборы намечались?

– Понадобится, устроим. Новый президент им там не помешает.

– Это верно. Страна, в принципе, неплохая.

– Была.

Оба «динозавра», один от бизнеса, второй от политики и разведки, сдержанно посмеялись и вновь подняли бокалы с бурбоном.

– Значит, за Гондурас?

– За наш Гондурас…

Где-то на Украине (25.11.2018 г.)

Майдан – это площадь. Просто площадь и ничего больше. На ней торгуют, по ней гуляют, ездят машины, весной на ней трескается асфальт, осенью её заливают дожди, летом заносит пылью, зимой она может превратиться в каток, из-за неё постоянно болит голова у коммунальщиков и дорожников. Тот смысл, который ей придают некоторые особо «упоротые», появляется только тогда, когда на ней собирают ничего не соображающую толпу…

– Жители Крыжодуповки! Громадяны! Радый повидомиты, сьёгодни вы сталы вильнымы! Це кажу вам я, отаман народной повстанськой армии Симон Кукиш.

Выступающий на секунду прервался, явно пытаясь припомнить, что в таких случаях говорят с высоких трибун, но в результате просто махнул рукой и закончил свой спич привычным:

– Слава Украине!

– Героям слава! – нестройным хором ответили ему два десятка бойцов, зорко следящих за «добровольно» пришедшими на толковище гражданами (мало ли что, вдруг сбегут?).

– Шабаш. Дальше сами, – негромко бросил пан-атаман, спускаясь с трибуны.

Парочка «специально подготовленных» болтунов тут же рванула наверх к «микрофону». Проводивший их взглядом Грицько неодобрительно покачал головой. И он, и его друг Степа Чупрун терпеть не могли этих двоих – Шварка и Флигеля. Как только какая-нибудь заварушка, их днем с огнем не найдешь, а как пожрать или выпить, так словно из-под земли вырастают. Иосиф Шварк и Давид Флигель. Повстанцы, итить…

– О, Гриц, – заметил Кукиш бойца и поманил его пальцем. – Ты-то мне и нужен.

– А що я? Я ничого. Казалы стояты. Я и стою, як уси… – на всякий случай начал оправдываться Палывода.

– Тьфу! Дурень! – чертыхнулся начальник. – Я не об этом. Ты вот что. Бери-ка Степана и дуй в местный опорный пункт…

– Куды дуты? – не понял Грицько.

– В полицию местную, вот куды.

– Нащо?

– Хрен в харчо! – рявкнул пан-атаман так, что Гриц аж присел. – Вот те цидуля, в ней всё написано. Выполнять!..

До опорного пункта Грицько и Степан добрались минут через сорок. Село не слишком большое, но все дома малоэтажные, улиц много, вокруг садочки, дорогу спросишь – посылают куда угодно, только не туда, куда надо…

Нужное здание отыскалось на самом краю Крыжодуповки, за решетчатым палисадником, в окружении покрытых снегом деревьев. Внутри было жарко натоплено. Грицько даже удивился. За последние несколько лет все уже как-то привыкли к непрекращающейся холодрыге – незалежные власти героически боролись с газом «агрессора», и горячие батареи пали в этой неравной борьбе одними их первых.

За перегородкой с окошком сидел какой-то дедок. Проход во внутренние помещения перекрывала стальная дверь.

– Гей, дид! А ну, видкрывай! – громыхнул Степан прикладом по двери.

– Що хочуть збройные паны?

Гриц сунул в окошко бумагу:

– Дывысь!

Старикан нацепил на нос очки и начал читать:

– Григорий Павлович Палывода… назначается… начальником полиции н. п. Крыжодуповка… Степан Тарасович Чупрун… заместителем по общественной безопасности… Ага, понятно.

Щелкнул замок. Дверь отворилась.

– Прошу, шановные паны. Це теперь ваше, – дед освободил место перед конторкой и отступил в сторону. – Тилькы, ежелы що, прошу пидтвердыты, що новому начальству опор не чиныв.

Грицько уселся в обитое дерматином кресло и, грозно насупив брови, посмотрел на переминающегося рядом дедка:

– Хто такый?

– Иммануил Кривогуз, дежурный смотритель… эээ… то есть, эта… черговый доглядач.

– Кажи по-москальски, мы зрозумием, – барственно разрешил Палывода.

– Спасибочки, пан начальник. Тут дило такое, трохи и ошибиться можно, – зачастил Кривогуз. – Крыжодуповку нашу ажно двадцать три раза освобождали. Вы, стало быть, двадцать четвертые.

– И що? – не понял Грицько.

– Дык, текучка, однако, – смущенно развел руками смотритель. – Тилькы один начальник прийде, тильки вникнет – хоп! – и нету его. Новая влада у мисти. Так и живём.

– Теперь все буде по-иншому, – внимательно оглядывая помещения, заметил Степан. – Пан-отаман Кукиш – це надовго.

– Дык, я и не спорю. Надолго – это хорошо, но, ить, дело не в этом.

– А в чому?

– Народец у нас вороватый. Как смена влады какая, так сразу шукають, где що потырить. А полиция – это, ить, самое лакомое. Дрова е, печка е, хавчика целый погреб, оружейка опять же. Ось и доводыся мни за ентим доглядывать, покуда новая влада начальника сюды не прызначить. И арестанты, це тоже морока. Йих же кормить треба и охраняты, инше сбегуть.

– Ух ты! У вас тут и арештанты е? – восхитился Чупрун.

– А як же. Усё чин по чину. Ось и журнал, и печать, и ключи от збройовой и от сейфа… – приговаривал дед, вытаскивая откуда-то бумаги, ключи, печати…

– А що в сейфи? – вычленил Палывода «самое главное».

– Ну… там это… – неожиданно «засмущался» смотритель.

– А ну-ка, побачимо, що у нас там, – Грицко сгрёб со стола ключи и направился к притулившемуся в уголке сейфу. – Ось це та-ак! Це мы удачно зайшлы.

– Дило, – осклабился подошедший поближе Степан.

Спустя полминуты объемистая бутыль горилки уже стояла посреди стола, а довольный Чупрун нарезал ломтиками жирный шмат сала, нашедшийся в том же сейфе.

– Гарно, – выдохнул Палывода, приняв на грудь первую стопку. – Так що ты там говорив щодо арештантив?

– Задержанных, – поправил нового начальника Кривогуз. – Ось тут в журнале всё и запысано.

Он раскрыл потертый гроссбух и ткнул пальцем в нужную строчку.

– Задержан… неизвестный… сильное алкогольное опьянение… дата… запрос…

Грицько брезгливо оттолкнул от себя журнал:

– Що ты мени всяку погань суёшь? Бомжив чи що трымаете? Скилькы их тут у вас на казенных харчах-то? Двоэ, троэ?

– Двое, как есть. Один неделю сидит, другой сутки.

– Значить, так, – Палывода опрокинул ещё одну стопку, шумно выдохнул и хлопнул рукой по столу. – Той, якый тыждень, нехай ще посыдыть. А якый добу, гнать в шыю.

– Амнистия йому вид новой влады, – заржал Чупрун. – Давай його сюды, з вещамы на выхид…

Новоиспеченные полицейские успели опростать треть имеющейся горилки, когда Кривогуз представил пред их начальственные очи одного из задержанных – коренастого мужичка неопределенного возраста, с бегающими глазами, в мятых штанах и выцветшей кацавейке.

– За що сидишь, хлопець? – вперив в него мутный взгляд, поинтересовался Грицько.

– Порушення громадського порядку, – грустно вздохнул сиделец.

– О! Це по твоий частыни, – хохотнул Палывода, поворачиваясь к напарнику.

Чупрун икнул, кивнул и грозно нахмурился на задержанного:

– Ще порушуваты будешь?

– Ни, ось ти хрест, – скоренько перекрестился тот.

– Видпущен по амнистии. Пишов вон, – махнул рукой замначальника Крыжодуповского полицейского отделения.

Через секунду амнистированного как ветром сдуло.

– Може, я тоже до дому пийду, панове? – попросил Кривогуз. – Типа, пост здав, пост прийняв, а?

– Видпустымо? – посмотрел Грицько на Степана.

– Нехай хавчика ще з погребу прынесе и йде куды хоче.

– Это мы мигом, – ухмыльнулся «смотритель»…

На следующее утро Грицько проснулся от того, что кто-то настойчиво теребил его за воротник.

– Вставайте, панове. Вставайте, а то не успеете.

С огромным трудом Палывода заставил себя принять вертикальное положение: кое-как сел и свесил с лавки босые ноги. Напротив, на четырех составленных вместе стульях дрых укрытый какой-то рогожей Чупрун.

Жутко болела голова. Перед глазами мелькали картинки. Качающаяся стена, заставленный бутылками стол, чьи-то пьяные рожи, злорадно ухмыляющиеся Флигель и Шварк, орущий благим матом Кукиш…

– Пан начальник, давайте. Ща шнуровские придут, плохо будет.

Гриц медленно повернул раскалывающуюся от боли башку.

Его теребил за плечо давешний «дежурный смотритель».

Начальник полиции попытался припомнить, как же этого деда зовут.

«Кажись, Кривогуз… Ага, точно. Иммануил… Як порося. Дурне призвысько…»

– Чого тоби?

За окном послышался треск пулеметной очереди.

Похмелье, словно рукой, сняло.

Палывода метнулся к зарешеченному окошку.

Вдоль улицы, за палисадником, двигался БТР. Следом, прикрываясь броней и опасливо озираясь, шли вооруженные автоматами люди. Человек пять или шесть. Кто они, Гриц не знал.

– Из банды Шнура, – пробормотал подскочивший к приятелю Стёпа.

– А наши де?

– Сбежали, – пояснил Кривогуз. – Шнуровских, говорят, в два раза больше было.

– И що нам робыты? Вбиють же, якщо побачат.

– Ховаться вам надо, хлопчики.

Грицьцо и Степан повернулись к дедку.

– Куды?

– В камеру, стало быть, куды же ещё?

– А хавчик, а зброя?

Палывода с тоской посмотрел на заваленный снедью стол и прислоненный к ножке «калаш».

– Зброю я в оружейке запрячу. А жрачку потом принесу, типа, кормить вас, как арестантов. Только, давайте решайте быстрее. Мне вас еще в журнал заносить. Типа, как неизвестные в состоянии опьянения…

В камере Чупрун с Палыводой оказались спустя две минуты, без оружия и документов. Дверь хлопнула, в замке повернулся ключ, по коридору, стихая, прошуршали шаги «смотрителя»…

– О! Нашего полку прибыло, – донеслось от ближайшего топчана. – Под кем ходите, хлопцы?

Единственный обитатель кутузки откинул драное одеяло и, смачно зевнув, уселся на койке.

– Я спрашиваю, под кем, болезные, ходите? Под Кукишем али под Лысобыком?

– Сам ты болезный, – обиделся Палывода. – Кукиш у нас отаман, а Лысобыку мы ще вчора напыналы, аж шерсть летив. И вообще, сам-то ты хто такый?

Собеседник заржал:

– Бывший начальник полиции Крыжодуповки Остап Переляк. Прошу любить и жаловать.

– Це як? – вытаращили глаза «новенькие».

Местный заржал ещё громче:

– Ну, вы, хлопцы, даёте! Вы що, ничего не знаете?

– Откуды нам знать-то?

– Дык, это же всем известно… – Остап перестал смеяться и обвел рукой камеру. – Хорошее мисто, почти санаторий. Я, например, сюды уже третий раз попадаю.

– Зачем? – удивился Грицько

– Затем, что кажный устраивается, как может, – принялся объяснять Переляк. – Тут же чого? Дед Мануил сразу смекнул, що лучшего места, чем полицейское отделение, в Крыжодуповке не найти. Как междувластие, дед тут за всем следит, щобы не спёрли чего-нибудь. А как новая влада приходит, опять же при отделении остаётся. Сюда же в полицию и дрова забесплатно носят, и продовольствие. Деду почёт-уважение, плюс хата и стол, чего ещё нужно для старости? Влада меняется, новый пан-атаман в полицию нового начальника ставит. А старого, спрашивается, куда девать? Ежели выдать, то могут и отомстить потом, мало ли у нас идиотов. А так, в камеру спрятал, и всего делов. Никто ведь и не подумает, что старый начальник в кутузке сидит. Тут-то, я скажу, хорошо, не хуже, чем на воле. Охрана, тепло, кормёжка. Бежать никуда не надо, отоспишься опять же. Недельку-другую тут прокантуешься и – амнистия.

– Так мы, значить, это, – начал догадываться Палывода. – Якого вчора видпустылы, он, получается, теж?

– Ага. Это Петро, из банды Щербанюка. Он до меня начальником был.

– А ты…

– А я из распопинских, – Переляк растянулся на койке и заложил руки за голову. – Эх, не успел отоспаться, как следует. Слишком уж быстро ваших погнали. Только приладился, сел, а чую, уже выходить. Слушай! – он неожиданно вскинулся и вопросительно посмотрел на сокамерников. – А давай, вы заместо меня сегодня на волю пойдете? А?

Приятели переглянулись и синхронно выдали:

– Ни, по очереди значить по очереди.

– Ну, нет так нет, – Остап «тяжко» вздохнул и вытащил из-под матраса засаленную колоду. – Может, тогда в дурачка перекинемся?

Размышления длились недолго.

– Раздавай, – махнул рукой Палывода…

США. Штат Вашингтон. Бремертон (6.12.2018 г.)

– Успеете?

– Должны.

Два адмирала медленно шли по причалу. Свита следовала в десяти шагах позади. Слева и справа нависали громады авианосцев. «Карл Винсон» и «Джордж Вашингтон». Ещё два – «Теодор Рузвельт» и «Джон Стеннис», пришвартованные у соседних причалов, начальник военно-морских операций Джон Ричардсон и командующий Третьим флотом Джон Александер успели проинспектировать до обеда.

Увиденное внушало сдержанный оптимизм. За те полгода, что прошли с момента ядерной катастрофы, подрядчики выполнили колоссальный объем работ. Сегодня эти усилия выливались в конкретные результаты.

Военно-морским силам Соединенных Штатов несказанно повезло в том, что майские «сдвиги», хоть и пришлись по главным местам базирования флота, но полностью их не уничтожили. Например, всем известная Жемчужная гавань[1] практически не пострадала, а находящийся на том же Оаху лагерь КМП[2], где располагался спецарсенал, исчез полностью.

Более тяжёлая судьба – по причине малых размеров – постигла остров Гуам. Одиннадцатого мая в три часа девять минут пополудни он превратился в нетронутый цивилизацией заповедник дикой природы. На месте первоклассных военных аэродромов сегодня шумел девственный тропический лес, а по песчаным пляжам ползали непуганые черепахи. Нечто похожее произошло и с основной базой Третьего флота в Сан-Диего. Хранилище ядерных боеприпасов находилось рядом с портовыми сооружениями, поэтому двенадцатимильным «сдвигом» накрыло всю гавань вместе с причалами и кораблями. Именно там ВМС США потеряли без боя авианосцы «Дуайт Эйзенхауэр» и «Авраам Линкольн». Ещё один носитель морской авиации пропал в Норфолке. Новейший, введенный в строй год назад, но так и не получивший собственного авиакрыла «Джеральд Форд» отстаивался в глубине залива отдельно от основных сил и канул в неведомое ничто в двадцать ноль шесть по североамериканскому восточному времени. Кроме южной части Норфолка и Литл-Крик в список безвозвратных потерь вошли пункты базирования атомных подводных лодок Гротон, Кингс-Бэй и Китсап-Бангор. Последняя располагалась в восьми милях к северу от Бремертона, и то, что его судоверфи не пострадали, выглядело настоящим чудом…

– Ходовые испытания предполагаются?

– Нет, Джон. Ходовых испытаний не будет, – покачал головой Ричардсон. – В смысле, будем проводить их во время похода. На Филиппинах мы должны высадиться раньше китайцев и русских.

Ситуация неопределенности, сложившаяся на стратегически важных островах после майского исчезновения американских военных баз Субик-Бэй и Кларк, заканчивалась. Переломным моментом в судьбе Филиппин, как ни странно, стала кубинская операция США. Президент Родриго Дутерте, зацикленный на войне с наркоторговцами и поносивший Америку буквально на каждом шагу, видимо, испугался и в конце октября резко активизировал дипломатические контакты с Россией и КНР, пообещав передать им в долгосрочное пользование несколько военных объектов на Лусоне и Минданао. И хотя до того ни китайцы, ни русские вступаться за чокнутого на всю голову филиппинского лидера желанием не горели, однако, хочешь не хочешь, оказались вынуждены договариваться. Восстанавливающие свое влияние Соединенные Штаты снова становились опасными, и позволять им опять иметь военные базы вблизи евразийского континента – этого две сверхдержавы Восточного полушария допустить не могли.

По данным разведки, переговоры между Филиппинами и КНР вступали в завершающую стадию. В самое ближайшее время к ним должна была подключиться Россия. Америке требовалось опередить противников. Окончательно потерянные в августе-сентябре Япония и Корея в качестве операционной базы не подходили. Близость к российской границе сделало бы размещенные там войска просто заложниками. Или ещё того хуже – мишенями для русских ракет. А вот север Малайского архипелага, наоборот – с точки зрения будущей политической и военной экспансии, выглядел почти идеальным местом.

Сложная логистика играла здесь в пользу Соединенных Штатов. Они, в отличие от своих главных геополитических конкурентов, имели возможность вывести на «поле боя» мощнейшую со времен Вьетнама ударную группировку. Сразу четыре авианосца, три дивизиона эсминцев, полторы сотни боевых самолетов и целую флотилию десантных судов. Ракетные, военно-морские и военно-воздушные силы Китайской Народной Республики, серьезно ослабленные «ядерной катастрофой», даже в теории не могли противостоять этой армаде. У восточного Дракона имелся только один шанс – закрепиться на островах раньше американцев и организовать туда надежный логистический коридор с севера – для уже показавших себя в июньской войне ВКС и флота России.

В Лэнгли и Пентагоне были уверены – сделать это до января китайцы, в любом случае, не успеют. Дальше – возможно, поэтому время сейчас становилось решающим фактором.

В качестве отвлекающего маневра предполагалось имитировать похожую операцию и в Атлантике. Формальная цель – установление контроля над Исландией и Фарерскими островами. Любому было понятно, что, в условиях ещё продолжающегося «Карибского кризиса», для её достижения не нужно гнать через океан оба имеющихся во Втором флоте авианосца: старенький «Нимиц» и самый молодой в серии «Джордж Буш», а в качестве их эскорта – десяток эсминцев УРО, плюс корабли снабжения и боеприпасов.

Всякий аналитик подумал бы: у этой эскадры есть и другие задачи.

Какие?

Надо смотреть варианты.

А ещё – собирать силы для нейтрализации возможных угроз…

Адмиралы остановились у главного трапа на «Карл Винсон».

– Срок остается прежним?

Ричардсон поднял ладонь к козырьку и, чуть прищурившись, посмотрел на возвышающуюся над бортом надстройку авианосца.

– Да, Джон. Оба флота должны выйти в море не позднее двадцатого декабря…

[1] Военно-морская база «Перл-Харбор» на острове Оаху (Гавайские о-ва).

[2] Корпус Морской Пехоты.