Текст книги "Война теней (СИ)"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Нет уж, о хорошем дипломатическом положении Австрии говорить также не приходилось. Вот и выходило, что умные, прозорливые люди в Саксонии – и не только в ней, но и в других германских государствах – понимали, на чьей стороне преимущество. Кого-то это устраивало, кого-то совсем наоборот, но как те, так и другие должны были сыграть свою роль. Как и сам Клаус Велгер, отвечающий за сбор сведений в Саксонии. Своей работой он был почти доволен. Почти, потому что излишняя удовлетворённость собственными действиями, по приобретённым ещё с юных лет убеждениям, зачастую вела к самоуспокоению и последующему краху. И всё же…

– Теперь большая часть усилий должна быть связана с влиянием на офицеров армии и особенно штабистов.

– К какому времени и что они должны будут сделать?

– Зачастую просто делать меньше или не делать ничего, кроме того, чего избежать вовсе не получится, – отозвался отложивший, наконец, бумаги в сторону пруссак. Армия королевства должна быть дезорганизована, тылы запутаться, вооружение и амуниция потеряться или поступить с запаздыванием.

– И опоздать на соединение с австрийской армией?

– Да, Анна. Саксония – очень удачное предполье для удара по Богемии. Со стороныСилезии австрийцы ожидают удара. С направления Дрездена… ожидают меньше.

– Срок?

– Начало лета.

– Тогда начнётся… война?

– Может да. Может немного позже, – пожал плечами Клаус. – Но к лету все ваши должники, все те, кого вы запечатлели на фотоснимках или иным образом поймали в сеть обязательств… должны понять, что они ваши. Что выхода нет.

Улыбка. Злая, жестокая… зато искренняя, так редко появляющаяся на устах незаконнорожденной дочери графа Кройвеца.

– Они сами сюда пришли. Сами стали… моими. Но до последнего они не должны знать то, что должны будут совершить. Каждый до своего последнего.

– Вы понятливы, фрау Гофштеттер. Доктор этого не забудет.

Вот уж в памятливости Штибера Анна Фредерика даже не думала сомневаться. Лишь надеялась, что тот сдержит данные обещания. Понимая, что её полезность отнюдь не окажется исчерпанной с началом и даже с окончанием готовой в скором времени начаться войны. Очень уж хотелось не просто остаться в уютном, хорошо обжитом гнёздышке, но ещё и получить своё, причитающееся по праву крови.

Глава 3

Март 1865 года, Ричмонд, Американская империя

Прогресс. Он может плестись еле-еле, словно беременная черепаха, а может нестись во весь опор, обгоняя не то что лошадей, но и страусов с гепардами. Лично я предпочитал второй вариант. Более того, имел возможность как следует подтолкнуть техническое развитие. Не то чтобы был сколько-нибудь выдающимся специалистом, хватало и общего знания относительно перспективности либо тупиковости тех или иных направлений. Взять те же паромобили, незаслуженно задвинутые в угол, из-за чего развитие автотранспорта застопорилось как минимум на половину века. С другими изобретениями зачастую случалось то же самое.

Вот потому сегодня я и находился в министерстве промышленности, в гостях у Фрэнсиса Пикенса, бывшего опытного дипломата, который в итоге, неожиданно даже для себя, стал министром не чего то, а той самой промышленности, о которой имел довольно общие представления. Зато имел достаточно разума, чтобы переложить специфику на заместителей, оставляя за собой лишь общие вопросы, для которых технические знания не требовались. И то… За прошедшее с момента назначения время ему уже небо с овчинку показалось, и старина Фрэнсис очень хотел перейти на другой пост. Более того, получил обещание, что через год, максимум полтора это и произойдёт.

Куда переместится? Председатель Конгресса либо Сената, тут пока ещё не было до конца понятно. Нынешние не сказать что не соответствовали, но были далеко не идеальным вариантом. Так, времянка и не более того. Зато Пикенс – это совсем другое дело. Его опыт дипломата в подобной должности, в Конгрессе или Сенате, окажется востребованным. Монархия то у нас не просто, а конституционная. Но в то же самое время многое ещё предстоит выправлять, чтобы привести систему одновременно к устойчивому и способному развиваться в нужном направлении состоянию. Тому самому. для которого не подходит ни чистый абсолютизм, ни тем паче всеобщее избирательное право, будь оно неладно. Голос потомственного подсобного рабочего в принципе не может иметь одинаковый вес с голосом профессора, офицера или обычного учителя в стандартной школе. И вообще, дураков априори больше, нежели умных людей, а это значит, что в условиях демократии они умных тупо переголосуют, задавят количеством. Ну а к власти придут либо откровенные ублюдки, либо демагоги, умеющие засирать скромного качества мозги широких электоральных масс. Видели, знаем.

Ладно, сейчас несколько не о том речь. Сегодня требовалось устроить небольшую демонстрацию всего трём важным зрителям и ещё одному милому дополнению. Под важными имелись в виду собственно Фрэнсис Пикенс, канцлер Борегар и, разумеется, император Владимир I собственной персоной. Ну а милое дополнение – это, понятное дело, Вайнона Килмер, которой я ещё в Альбукерке намекнул об очень интересном сюрпризе, который её ожидает, когда мы вернёмся в Ричмонд.

И вот все мы, не считая нескольких министерских чиновников, находимся не просто в одном из помещений, а в том, которое пригодно для практических демонстраций новых научных достижений. Признаться честно, таковых было несколько, причём разной площади и уровня защищённости. Однако для конкретного расклада вполне подходило и это – по сути парадное, лишённое особенной защиты. Технологии то, которые вот-вот должны были начать демонстрироваться, не являлись опасными и уж тем более не требовали отдельных полигонов.

– Чем решил нас удивить, Виктор? – не скрывая интереса, произнёс Владимир, по юности лет и повышенной энергичности рассекающий по довольно обширному помещению взад-вперёд, но не будучи на нервах, а просто так, от той самой кипучей энергии. – Оружие, что-то ещё из транспорта, нечто совсем новое и необычное?

– Новое – это вряд ли, – слегка улыбаюсь, видя энтузиазм императора. Равно как неслабый интерес что Пикенса, что Борегара. – Скорее уж то, что придумано достаточно давно, но толком не используется. Ведь то, что сейчас или некоторое время назад стало последним криком прогресса, в большей части случаев было создано десятилетия назад. В том числе и оружие.

Борегар, тут же заметно оживившись, поднялся из мягких объятий кресла, в котором пребывал, после чего подошёл поближе ко мне и императору. Мда… Надо бы канцлеру того, двигаться побольше, а то за последние пару лет стало заметно, что вес заметно прибавился. И тут не банальная лень, ибо Пьер Густав Тутан де Борегар действительно пребывал в трудах и хлопотах, не желая являться лишь номинальным канцлером. Хотя и не лез в дела, в коих не понимал вообще или понимал едва-едва. Просто малоподвижный образ жизни и обилие той самой бумажной работы. Исправлять надо. Теперь уже точно надо, раз уж изменения в глаза стали бросаться.

– Какое оружие, Виктор?

– Самое разное. Что, паровая машина на кораблях была придумана недавно? Вовсе нет, ещё в наполеоновские времена были публично продемонстрированы прототипы. А какое шло сопротивление подобному нововведению. Нарезные орудия опять же, от огульной критики которых некоторые страны с очень даже развитыми армией и флотом только сейчас начали отходить. Револьверы и многозарядные винтовки известны очень давно, ещё до создания привычного там патрона. И что, широко ли они использовались? И таких примеров масса. Косность, нежелание смотреть вперёд, какая-то воистину пещерная ненависть к прогрессу на уровне многих власть имущих персон.

– Но потому мы и стараемся всё изменить, – невозмутимо заявил дымящий сигарой Пикенс, которого и впрямь сложно было вывести из состояния душевного равновесия. – Передовое оружие в армии, новейшие броненосцы на флоте. По дорогам уже стали нестись безбожно дымящие паромобили. И другое, не такое заметное.

Правильные слова подобрал Фрэнсис. Разряжающие обстановку и одновременно позволяющие собравшимся реально гордиться уже сделанным. Однако почивать на лаврах – это несколько не моё. Вайнона опять же едва ли не лапками перебирает от того самого кошачьего любопытства, в той или иной степени любой женщине присущего.

– Вот от незаметного я и постарался оттолкнуться, джентльмены, – произнеся это, я потянулся к стоящему на столике колокольчику и позвонил в него, тем самым вызывая стоящего за дверью и ожидающего сигнала чиновника. – Филипп, будьте любезны пригласить мистера Меуччи. Если необходимо, то с ассистентом.

Фамилия Меуччи, понятное дело, была абсолютно не на слуху. Присутствующие здесь люди также ни разу не представляли, кто этот человек и чем привлёк внимание. За исключением Пикенса, конечно, но и тот покамест был осведомлён лишь в общих чертах. Остальным же… Сюрприз, однако, хотя и в самом лучшем понимании этого слова.

Антонио Меуччи был сложным человеком. Итальянец, уроженец Флоренции, закончивший Флорентийскую Академию Изящных Искусств, но по сути с этим самым искусствам прямого отношения не имеющий. Причина? Увлечение с юного возраста тем, что так или иначе связано с электричеством. Сперва специализирующийся на театральных декорациях и спецэффектах, он уже сумел немалого добиться. Сперва контракты с театрами на итальянских землях, затем переезд за океан, на Кубу, где более пяти лет Меуччи работал в Гаванском театре. И вот там то он перестал быть просто специалистом по декорациям и спецэффектам, занявшись, по поручению впечатленного его способностями губернатора, гальванизацией оружия и металлических частей амуниции для гаванского гарнизона. Мелочь? Э, нет, совсем не так. Дело всё в том, что до этого, за неимением специалистов достаточно высокого уровня, всё это приходилось отправлять по ту сторону океана. Дорого, долго, хлопотно. А специалист по театральным спецэффектам и декорациям всё это изменил. Солидная такая рекомендация.

Однако в Гаване Меуччи так и не остался, предпочтя откочевать вместе с театром в Нью-Йорк. Что ж, вольному воля, но, как по мне, это не было лучшим в его жизни решением. В его жизни, поскольку мне от подобного сделанного итальянским мастером по электричеству шага в итоге вышла сплошная польза. Каким образом? Да просто на протяжении десятилетия. с пятидесятого по шестидесятый год, пребывающий вместе со своей женой в Нью-Йорке Меуччи, имея достаточную степень финансовой независимости, вплотную засел за опытами над различными приборами. Большая часть из оных не представляла из себя ничего особенного, да и заработок итальянца шёл по большей части с открытого им небольшого свечного завода, но вот одно из устройств…

Телетрофон – именно так Антонио Меуччи назвал устройство, позволяющее передавать посредством электрических импульсов звук по проводам на достаточно большое расстояние. Несколько тяжеловесно звучит, но для меня, как человека, прекрасно понимающего суть при первом же намёке, этого хватило. Белл, говорите? Ан нет, как оказалось, за полтора десятка лет до Белла именно Меуччи в 1860 году в одной из италоязычных газет Нью-Йорка опубликовал статью про свой телетрофон… оставшуюся, по большей части, совершенно незамеченной читающей публикой. Слишком уж всё это выглядело фантастично, да и мало кто искал в газетке не первого ряда что-то серьёзное.

Нью-Йорк после известных событий стал частью сперва Конфедерации, а затем Американской империи. Меуччи, давно и прочно стоящий на позициях не просто республиканства, а довольно радикальных – чего стоило личное знакомство с Гарибальди и чуть ли не дружеские отношения с этим клятым революционером – намеревался было свалить из империи в «цитадель демократии», то есть вновь оказаться на территории США, однако… Жизнь порой есть то, что случается с людьми, пока те строят планы. В случае с Меуччи форс-мажорным фактором стала болезнь его жены. Для её артрита довольно тяжёлой формы переезд на новое место и связанные со всей этой затеей хлопоты… В общем, изобретатель «прототелефона» решил, что игра не стоит свеч, даже с учётом того, что эти самые свечи производились на собственном заводике. Да и завод приносил заметно меньше прибыли по причине того, что свечи постепенно перестали быть действительно распространённым видом освещения, вытесняемые керосиновыми лампами. Не везде, понятное дело, причём по нескольким причинам, но факт оставался фактом.

Вот и получилось, что финансовое благосостояние семьи Меуччи медленно, но ощутимо падало, а значит тот не мог не ухватиться за сделанное ему предложение. Оформление патента на телетрофон, причём даже не покидая Нью-Йорка – это во-первых. Во-вторых, выкуп этого самого патента от лица правительства империи. В третьих, малый, но процент акций в создаваемой «Американской телефонной компании», насчёт которой его заверили, что она не просто будет, а станет пользоваться правительственной поддержкой с целью распространения нового вида связи сперва в Ричмонде, а потом и в других городах империи. Изобретатели, люди науки, творческие личности – для них ведь очень важно именно признание, уважение, известность. А когда к тому, что они считают детищами своей жизни, относятся с безразличием, пренебрежением, и хуже всего, когда смеются… О, именно тогда творцы охотнее всего пойдут за тем, кто словом и делом покажет, что ценит их творения. Знакомо, не раз использовалось и использоваться будет.

– Джентльмены и единственная леди. Представляю вам Антонио Меуччи и его изобретение под названием телетрофон или же просто телефон, – словами и жестом привлек я внимание к уже давно перевалившему полувековой рубеж изобретателю, который вместе с двумя ассистентами устанавливал на одном из столов то, что с большой натяжкой можно было считать телефонным аппаратом. – И ручаюсь собственной честью, вы впечатлитесь тем, что будет продемонстрировано.

– Это… вообще что такое?

– Те-ле-фон? – вторил Борегару император. – Что он должен делать?

– Похоже по звучанию на телеграф.

Вайнона, не мудрствуя лукаво, ухватила саму суть, что я и не преминул отметить.

– В какой-то степени это дальнейшее развитие телеграфа. Только вместо простых электрических импульсов-кодов, становящихся в итоге буквами, цифрами и иными символами, телефон позволит передавать звук человеческого голоса. Пока, правда. с помехами, но разобрать вполне можно. Мистер Меуччи, вы готовы?

Как оказалось, ещё не совсем. Изобретателю требовалось всё проверить, затем перепроверить, и лишь потом он готов был к собственно демонстрации. Я же, чтобы не терять зря времени, рассказывал немногочисленным, но очень заинтересованным слушателям, какие перспективы у нового вида связи. Что это не только по одному кабелю между двумя аппаратами, но и с возможностью распределительной станции, куда стекаются множество проводов и затем специальные работники устанавливают соединения между конкретными телефонами, подсоединяя провод в нужный разъём. Просто объяснял, без технических сложностей, чтобы не перегружать разум тех, кто как бы ни разу не технический специалист.

– Звучит необычно, Виктор, – отозвался Владимир, стоящий рядом с аппаратом. Впрочем, остальные тоже подошли поближе, не желая ничего упустить. – Кому другому я мог бы сразу и не поверить, сочтя, что тот просто заблуждается. Но зная вашу прошлую историю… Оружие, теперь паромобили, разная техника, тоже на паровых двигателях.

– За электричеством будущее, – ответил я императору. – Сейчас оно словно младенец, стремящийся выбраться из колыбели. Зато едва твёрдо встанет на ноги, так даст о себе знать даже в самых отдалённых местах нашего земного шара. Покамест же, как я вижу, всё настроено. Не так ли, мистер Меуччи?

– Всё готово, Ваше Императорское Величество, Ваша Светлость. Осталось только поднять переговорное устройство и покрутить эту ручку.

Раз империя, то и формы обращения стали соответствующие. К императору и членам правящей семьи. К обладающим титулами. К тем, кто состоял на службе и имел чины в соответствии с «Табелем о рангах». А поскольку все это было по факту скопировано с Российской империи – как из удобства и эффективности, так и по причине того, что на трон сел представитель дома Романовых – то при наличии чина и титула одновременно использовалось то обращение, что было более высокое. При равенстве же разницы не было… в отличие от Российской империи, где титул стоял выше чина в подобных случаях. И ещё одно отличие, касаемо священнослужителей. Не относящийся к той или иной конфессии мог обращаться к ним ровно как к обычным людям, поскольку в «Табеле о рангах» они редко когда были задействованы, а вот при наличии титула его необходимо было учитывать

Ай, ладно. В любом случае, Антонио Меуччи имел представление о правилах поведения при дворе, пускай минимальные. Если бы не имел – ему бы их объяснили. Хотя и так напоминали, не без этого. С Владимиром Романовым прибыло не только немалое число военных и статских специалистов, но и придворные наличествовали в достаточном числе. Нужно же было кому то устроить в столице новой империи двор подобающего вида с должным блеском, дабы не опозориться перед аристократией других государств.

Меж тем «трубка», а точнее слуховой рожок, пока что разделённый, не ставший единым целым с микрофоном, был поднят, после чего Меуччи несколько раз провернул ручку, тем самым активируя собственно саму возможность вызова абонента на другом конце повода. Действия сопровождались словами, после чего…

– Ваше Императорское Величество… Можете говорить.

Владимиру был передан слуховой рожок, из которого, пусть и искажённо, с помехами, доносилась речь находящегося в нескольких десятках метров и за несколькими стенами помощника Меуччи. Впечатлений было, что называется, полные штаны. К нового рода связи поспешили «причаститься» и Борегар с Пикенсом, и Вайнона, чуть ли не до потолка подпрыгивающая от радости. Новый звонок, теперь уже оттуда сюда, после которого раздавался именно что звуковой сигнал, пускай на основе ударов о колокольчик. Демонстрация нового технического устройства однозначно удалась – это было очевидно всем и особенно самому изобретателю телефона. Теперь Антонио Меуччи окончательно уверился в том, что его будущее будет если и не полностью безоблачным, то уж точно куда как комфортнее, нежели он мог себе вообразить каких-то пару месяцев тому назад.

– Вот как-то так, леди и джентльмены, – улыбнулся я, подводя первые итоги показанного. – Полагаю, министерство промышленности поддержит мистера Меуччи в его начинаниях, а вы, Пьер, как канцлер империи, поручите старине Меммингеру, нашему министру финансов, выделить необходимые ассигнования на создание завода по производству телефонов и специальных станций для создания городской сети телефонных аппаратов.

Пикенс лишь кивнул, а Борегар даже рот раскрыть не успел, как сам император, явно впечатлённый увиденным, произнёс:

– Я словно попал в роман того французского писателя, Верна, герои которого то к центру Земли путешествуют, то на воздушном шаре Африку пересекают, то стремятся полюс покорить. Только это не выдумки, а настоящая жизнь. Конечно, Виктор! На такое денег не жалко. А министр финансов… Казна достаточно полна, чтобы империя могла позволить и не такое.

– Меммингера тоже есть чем порадовать, – возразил я. – Те же паромобили уже стали неплохо продаваться, пусть пока и далеко не все даже богатые люди в империи могут себе такое позволить. Телефоны, они тоже не бесплатные. Сперва, понятное дело, ожидаются немалые расходы. Зато потом, когда люди увидят и почувствуют удобство от новой связи, они захотят купить себе такое. Но покупать то придётся не только сам аппарат, оплатить не только прокладывание до дома или квартиры телефонного кабеля. Будет ещё и ежемесячная или там годовая плата за использование. Прогресс – это отнюдь не только расходы, но и большие доходы. Главное правильно выбрать и почувствовать, куда двигаться.

– Армия. Телефонные аппараты, провод и не нужно будет посылать ординарцев, Как бы нам это пригодилось при войне с янки.

– Справились же, Пьер, – сам вспоминаю минувшие сражения, равно как и те усилия, которые пришлось приложить для победы в них. – Но насчёт будущего – тут вы абсолютно правы.

И пошло-поехало. Люди сами, оседлав волну, прокачивали ситуацию насчёт использования телефонов не только в обычной жизни, но и в армии, на производствах, ухватили даже возможность в будущем проложить подобный телеграфному кабель через Атлантику. Вот действительно приятно видеть такой энтузиазм и слушать разумные мысли.

Долго ли, коротко ли. а потихоньку накал испытываемого относительно телефонной связи энтузиазма спал. Требовалось немного расслабиться, отдохнуть. Потому Антонио Меуччи ещё раз поздравили со сделанным им открытием, заверили в скорейшем начале работ по производству и внедрению телефонов. Заодно в приказном порядке – император, однако, ему возразить сложно – уведомили о скорейшем переезде сюда, в Ричмонд.

На сём знакомство присутствующих с Меуччи себя исчерпало. По крайней мере. на ближайший период времени. Изобретатель, окрылённый перспективами и озадаченный необходимостью перебираться самому и перевозить семью в Ричмонд, отправился заниматься всеми этими делами. Не один, понятное дело, а в сопровождении помощников плюс необходимой важному для империи человеку охраны. Мы же остались, причём, как мне показалось, присутствующие позапамятовали, что показанное есть лишь часть запланированного на сегодня. Пришлось напомнить.

– Показана лишь первая часть представления, впереди вторая. Не уверен, что такая же эффектная, но не менее полезная в средне– и долгосрочной перспективе.

– Любите вы это делать, Виктор, – констатировал очевидный факт Пикенс. – Ещё тогда, когда Лероя Уокера поражали сразу несколькими оружейными новинками.

– Винтовка системы «спенсер», «шарпс» с оптическим прицелом и особенно «адские кофемолки», которые в итоге и помогали перемолоть вражескую пехоту, – подхватил Борегар, тоже прекрасно помнящий события того времени. – Уокер и сейчас постоянно ждёт чего-то нового от вас. И не зря!

Понимаю, намёк на магазинные винтовки нового типа, на вот-вот готовые выйти на уровень серийного производства пистолеты приемлемых габаритов, а не гигантов вроде «вулканика». Про почти полное обновление артиллерийского парка я и вовсе умолчу. Только сейчас удивляем не оружием, а продукцией более мирного типа.

– Как и говорил, наступает эпоха электричества. Полагаю, ни для кого не секрет, что существует несколько типов аппаратов, позволяющих использовать электрическую дугу для освещения?

– Видели и не раз, – согласился император, поскольку как раз в силу юношеского энтузиазма куда только не совал свой любопытный нос. В том числе и в плане разных видов освещения. Дуговые лампы, где в качестве собственно материала использовались угольные стержни, были уже довольно широко известны, хотя массово не применялись.

– Вот и получается, что многие знают, немало видели, а вот устроить массовое применение подобных устройств почему-то до сих пор никто не сподобился.

– Малый срок службы ламп. Высокая стоимость. И откуда прикажете брать такое количество электричества? – проворчал Пикенс. – Или что, вы, Виктор, и тут сумели обойти препятствия?

– И опять же не я лично. Всего лишь собрал воедино уже известное, даже искать какого-то непризнанного гения вроде Меуччи не пришлось. Да вот, извольте полюбопытствовать. Сейчас принесут несколько ламп накаливания, которые уже вполне себе пристойного качества и срок службы у них вполне себе достойный.

Я не шутил. Электрическое освещение было важно ничуть не менее внедрения в жизнь империи телефонной связи. По сути, оно стало возможным с того самого момента, как появился приемлемый источник его получения, так называемый «вольтов столб». Тот самый, который прообраз обычной батареи, позволяющей накапливать заряд. Да, это были чисто химические источники, нуждающиеся в периодической замене или перезарядке. Но ведь они были, их вполне реально использовали…. Жаль только, что в очень узких секторах и в ограниченном количестве.

Для широкого использования электрического освещения требовалась возможность непрерывного производства энергии. Требовалось, вот и появилось в двадцатых годах после того, как германский учёный Сименс изобрёл динамо-машину. Ну а про передачу энергии по проводам хорошо знали и раньше.

По существу получалось, что уже к концу двадцатых годов можно было начинать внедрять массовое производство и использования систем электрического освещения. Можно – это да. А вот достаточного желания у власть и деньги имущих по разнообразным причинам опять таки не наблюдалось, что не могло не печалить.

Тридцать с лишним лет если не полностью просранного, то используемого на малую долю эффективности времени. Свечи, керосиновые лампы, газовое освещение – всё это вместо куда как более эффективного и выгодного способа, отставленного в сторону явно не от большого ума некоторых индивидов. Ну ничего, сейчас пришло время всё изменить.

– Всё довольно просто и в то же время эффективно, – произнёс я, когда несколько техников вносили в помещение стенд с несколькими лампами накаливания, от которого провода тянулись к находящейся в подвалах министерства динамо-машины. – Лампочки, провода, а на подземном уровне источник непрерывного производства энергии, что уже давно создал герр Сименс. Динамо-машина, по-простому говоря.

– А работает от угля?

– Точно так. Вайнона, – похвалил я аж засветившуюся от гордости девушку. – Пока что уголь, как и в большинстве других случаев. Но ничего не мешает в дальнейшем использовать нефть, точнее, продукты её переработки вроде того же мазута. Потом, не сейчас.

Улыбка Борегара несколько скептического толку, задумчивость Пикенса. явственный интерес императора. У каждого своя реакция и степень согласия с только что сказанным. Другое дело, что у меня то не предположения той или иной степени вероятности, а твёрдое понимание того, что можно и нужно реализовать. Знание истории и особенно научных открытий на много десятилетий тому вперёд – это такая козырная карта, против которой не попрёшь. Однако сейчас дело за лампочками и их использованием. Вот ими и займёмся.

– Лампы. С самых первых образцов проблем было предостаточно. Сперва использовали платиновую проволоку, что само по себе было сложным и очень дорогим удовольствием. Затем нить угольная, то есть по умолчанию дешёвая. Но слишком уж быстро нити перегорали, а менять лампу всего через несколько часов работы…

– Невыгодно.

– Точно так, – соглашаюсь с министром промышленности. – Но те учёные, кто патентовал свои изобретения – Молейн, Стар, Гебейн, Суон – они понимали перспективность, чувствовали, не хватает лишь малости, чтобы электрическое освещение стало ещё и коммерчески привлекательным.

– И эта самая малость?..

– Несколько «малостей». Вот, посмотрите на эту лампу, – беру в руки не слишком привычную, массивную стеклянную колбу, показывая не только императору, но и остальным. – Из колбы откачан воздух при помощи недавно запатентованного вакуумного насоса. В качестве раскаляемого и светящегося элемента выступает угольное волокно, причём не одна нить, а сразу несколько. Перегорает одна, значит автоматически начинает работать вторая, а затем и третья. Это, соответственно, заметно повышает срок службы. Исчисляемый уже не десятками даже, а сотней с лишним часов работы. И обратите внимание, что нижняя часть представляет из себя по сути винт, вкручивающийся в «патрон». Легко, удобно, доступно для понимания простого человека.

– А демонстрация?

– Будет тебе демонстрация, нетерпеливая ты моя.

Вкручиваю демонстрационный образец в стенд рядом с ещё четырьмя схожими лампочками. Затем щёлкаю переключателем и… Вуаля, извольте смотреть и впечатляться. Все пять лампочек загораются, причём с достаточной степенью яркости, чтобы даже днём это производило впечатление.

– Не ново, зато тоже перспективно, – резюмирую ранее сказанное и показанное. – При должных усилиях уже через несколько лет в Ричмонде и иных крупных городах можно будет организовать как достаточно распространённую телефонную связь, так и электрическое освещение улиц и немалой части домов, контор, учреждений. Полагаю, я выполнил обещание приятно вас удивить? К тому же не единожды, а сразу по двум направлениям.

– Удивили, – смотря на горящие лампочки и так и оставшийся стоять на столе телефонный аппарат, произнёс Пикенс. – Новая связь – это нужно и важно. У меня нет никаких сомнений в необходимости. А эти вот лампочки… Я и не знаю.

– Виктор уверен, – веско высказался Борегар, – а его уверенность пока себя оправдывала. Начать освещать таким образом на пробу несколько зданий. Посмотрим, как всё будет получаться.

– Обязательно будет!

Вайнона и её энтузиазм. Кто бы сомневался, но точно не я. Зато её искренние эмоции вызывали как минимум доброжелательную улыбку со стороны всех присутствующих, что уже приятно видеть и чувствовать. Касаемо императора, так онстоял аккурат у телефонного аппарата, то осторожно прикасаясь к корпусу, то снимая слуховой рожок, то пробуя провернуть ручку вызова. Короче, ушёл в себя, вернусь не скоро. Учитывая ранее упомянутые книги пока ещё не столь известного Жюля Верна, от него стоит ожидать исключительно поддержки прогресса. Ведь он, прогресс, так сильно перекликается со столь завлекательными фантазиями со страниц интересных для молодых и не очень людей книг. Выражаясь научно – процесс пошёл. Хорошо так пошёл, уверенно. Следовательно, в скором времени к выехавшим на улицы городов империи паромобилям прибавятся электрическое освещение и стремительная телефонизация внутри городов и между ними.

* * *

Прогресс прогрессом, но и о делах политических забывать не следовало. К чему это я? Да к тому, что складывалось впечатление, что и геополитические процессы рванули вперёд, словно пришпоренные. Все или почти все действительно значащие в масштабах мира государства резко активизировались. Слабо верится? А вот присмотритесь повнимательнее, сразу увидите.

Россия? Продолжение проникновения в Туркестан вкупе с восстановлением флота на Чёрном море и наращивания на счёт кораблей нового типа на Балтике. Пруссия, понятное дело, уже точила зубы на Австрию с целью перехватить у последней доминирование в германском мире. Испания опять же занималась постройкой новых кораблей, а заодно готовилась к отвоеванию ещё одного куска того, что раньше было её многочисленными колониями.

Кто ещё из значимых оставался? Правильно, Франция и Британия. Император Наполеон III спал и видел усиление своего влияния в Европе, для чего готов был вновь оказаться в тесной связке с Британией. Ну и про расширение собственных колоний в Африке и Тихоокеанском регионе также не забывал. Что до Британии, то на туманном Альбионе тоже не сидели на попе ровно, а действовали. Начавшаяся таки возня вокруг Парагвая во многом контролировалась из Лондона. Британская дипломатия во главе с такими умными и хитрыми деятелями как лорд Пальмерстон и Дизраэли на расстоянии умело дирижировали происходящим и собирались делать это до того момента, когда достигнут всех или большинства желаемых целей. Плюс готовились совсем скоро проглотить то, что осталось от США. Вопрос был практически решённым, небольшая неясность оставалась лишь в сроках, что измерялись уже парой-тройкой лет, никак не больше. Президент США Ганнибал Гэмлин ну просто всеми силами напрашивался на импичмент и, соответственно, крах на последующих за сим событием новых выборах.