Текст книги "Война теней (СИ)"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Индейские дела лишь частность. И внутреннее дело США.

– Как ирландские фении были и в некоторой мере даже сейчас есть внутреннее дело Великобритании, – процедил Степлтон, переводя взгляд с Шермана на Дизраэли и обратно. – А президент Соединённых Штатов создал проблему, которую не в состоянии решить.

– Лакота, шайенов и арапахо почти не осталось на землях нашего не очень дружелюбного северного соседа, – яд буквально сочился из уст Вайноны, но на лице была та самая искренняя улыбка, более прочих адресованная именно Уильяму Текумсе Шерману. – Они в Дезерете или у нас. Большей частью у нас. Их тут хорошо принимают, они нашли приют, им есть чем заняться. Но! Они не забыли. И оставшиеся в вашей стране, Уильям Текумсе, племена уже уходят сюда, к нам, не желая ввязываться в войну с превосходящим противником, но… Вы понимаете смысл этого «но», Бенджамин?

Это уже она к Дизраэли обратилась. Правильно сделала, к слову сказать. Показала, что считает его куда более понимающим и способным оценить ситуацию в целом. Только вот огрызнуться в её адрес попробовал Шерман.

– В вашей… империи любят возиться с племенами. И с мормонами, и с теми, кто иногда доставляет слишком много проблем.

– Уж не тем, кто уравнял в гражданских правах янки и негров об этом говорить, мистер Ше-ерман, – чуть ли не пропела индеанка. – Только у нас никто не создает тайные общества, направленные против мормонов и индейцев. Зато Ку-клукс-клан возник не из наших сторонников, они большей частью перебрались в империю. Остались те, кто не любит нас, но не принимает и политику ВАШЕГО всенародно, равным и тайным голосованием, избранного президента.

– Я…

Шерман привстал было, явно готовясь сказать нечто не то грубое, не то издевательское, но достаточно было прозвучавшего голоса графа Биконсфилда, чтобы всё прекратилось.

– Довольно, Уильям! – Вы сами начали это, а теперь ещё и поддались на провокацию ученицы министра тайной полиции. Вы умный человек. Давайте вернёмся к делу, оставив в стороне неприязнь.

– Простите, мисс Вайнона, – выдавил из себя генерал.

– Принимаю, – хитро сверкнула глазами та. – Война оставляет следы. Иногда шрамы на теле, иногда на душе. Особенно если…

И замолчала, не договорив. Зато можно было догадываться, что осталось так и не произнесённым. Особенно если воевал на стороне проигравших. Очередной укол, причём достигший цели. Шерман аж дёрнулся, скривился, но вместе с тем ни слова не произнёс. Тем самым показав, что он тут ведомый, главный же Бенджамин Дизраэли. В очередной раз. Однако пора было хватать нить разговора в свои руки. Временно, не на постоянку, поскольку частенько стоит отдавать видимую инициативу другой стороне, самому работая на контратаках.

– Ганнибал Гэмлин ухитрился за короткий срок, получив поддержку народных масс, предыдущего президента и деловых кругов по эту и особенно по ту сторону океана спустить это всё в канализацию. Соответствующая мерзейшая вонь прилагалась.

– Виктор, это прозвучало… неприлично.

– Прошу прощения, графиня, – повинился я. – Просто иногда даже мне сложно описать приличными словами всю необъятную глубину глупости человеческой. Но сейчас речь не об эпитетах, а о сути происходящего.

– Гэмлин не состоялся как президент послевоенной страны, – поддержал мои слова Степлтон. – Не зря же здесь собрались именно мы.

– Мы?

Иронизирует Дизраэли, но это нормально. А посему…

– Именно мы, Бенджамин. Пора бы уже отбросить или хотя бы малость отодвинуть в сторону дипломатические кружева. Выложить, так сказать, карты на стол. Или постепенно их открывать, в зависимости от того, понравятся ли начальные расклады. Отсюда всплывает первый вопрос. Юнионистский союз хочет досрочных выборов или готов действовать более решительно, дабы взять власть в свои руки и откатить избирательное законодательство на прежнюю позицию?

Говоря это, я знал, что бью в чувствительную для Шермана и отсутствующего здесь Гранта точку. Проведённая ещё Линкольном избирательная реформа добавила врасклады очень такую серьёзную долю негров, которые, ясно дело, поддерживают и поддерживать будут понятно какую сторону. Однако у них же демократия и прочие ереси. Сильные такие, чуть ли не в подсознании прописанные уже далеко не первое поколение. Отсюда и реакция.

– У нас хватит поддержки, чтобы победить и без изменения законодательства!

– Значит, менять Гэмлина собрались скоро, – констатировал я, услышав не только слова, но и сопровождающие их эмоции генерала. – Американская империя не возражает против этого и даже готова помочь. Великобритания, я так понимаю, тоже в стороне не останется. Детали?

– Спокойствие на границах США с вами и Дезеретом. Никаких внезапных вторжений индейцев вами контролируемых, когда будет происходить смена власти. И тишина близ наших колоний, – излагал важные для Британии условия Дизраэли. – Южная Африка показала вашу… неутомимость.

– Ну мы же не лезем в бразильско-парагвайские дела, – улыбаюсь в ответ. – Более того, приветствуем продвижение колонизации дикарей во всех уголках земного шара.

– Как в Никарагуа.

– Э, нет! Там не колонизация дикарей, а вразумление метрополией неразумных вассалов, что без подобающего присмотра погрязли в хаосе, анархии и прочих нелицеприятных делах.

– Разные формулировки одного и того же, – произнёс так и не понявший истинную суть Дизраэли. А вот Пальмерстон на его месте понял бы. – Мы придём к соглашению?

– Уже пришли, – пожал я плечами, замечая кивающего в знак полной поддержки Степлтона и радостно скалящуюся Вайнону. – Если хотите, можем оформить это как договор. Я поставлю предварительную подпись, а дальше там появятся автографы хоть госсекретаря, хоть канцлера, хоть самого императора.

Юркого Дизи цинизмом не удивить, ибо он и сам знал в нём толк. Зато Шерман… этот потомок одного из «отцов-основателей» США так забавно реагировал на многое, что доставляло немалое удовольствие троллить этого человека. Пока что только троллить, а вот прикончить – это однозначно не сейчас. Ситуация, хм, не благоприятствовала.

От предложения оформить договор Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфилд, отказываться не собирался. Вместе с тем формулировки оного договора наверняка доставят немало головной боли людям, которые станут его составлять. Нет, ну не будет же там чёрным по белому написано, что Великобритания и Американская империя сговариваются за ради смены президента США… и всего того, что должно за этим последовать! Ладно, это не моя головная боль.

Тогда какую можно считать моей? Пожалуй, как раз то, что случится после свержения Гэмлина. И сам процесс оного также в состоянии доставить хлопот.

– У вас с Грантом уже есть большинство в Конгрессе и Сенате?

– Есть поддержка армии, – процедил сквозь зубы генерал, окончательно отбрасывая в сторону карты, которые до этого нет-нет да и брал в руки, чтобы просто успокоиться, тасуя колоду.

– Повторение 18 брюммера – это так увлекательно!

Вайнона, ну конечно. И ведь верно говорит – увлекательно, полезно и очень перспективно для тех государств, которые погрязли в проблемах до такой степени, что образовавшийся «гордиев узел» нужно не пытаться развязывать, а просто разрубить.

– Армия поможет убедить некоторых конгрессменов. И голос народа, выведенного на улицы Вашингтона.

– Флаг им в руки. А уж какой именно – пусть решают сами.

– Они возьмут правильный флаг, Виктор, – веско так произнёс Дизраэли. – И у вашей империи будет гораздо более спокойная граница на севере. Никому не нужны костры рядом с метрополией.

С намёком слова. Дескать, нам не нужна бунтующая Ирландия, потому мы всех бузотёров согласны были отдать вам, да ещё с «приданым» в виде денег за имущество, выкупленное по относительно пристойной цене. Вам не нужны под боком озлобленные янки вкупе со сворой негров, способных творить любую, самую безумную дичь? Лондон и королева Виктория готовы взять это на себя, попутно прибрав к рукам бывшую колонию, превратив её в доминион по типу Канады или Австралии.

– Согласен, – говорю это и смотрю, как корёжит Шермана. Морщится, но молчит, что характерно. – Война теней не терпит суеты рядом с домами игроков.

– Её Величество Виктория готова принять эту жизненную мудрость.

Упс! В хорошем смысле этого слова. Сейчас по факту министр иностранных дел Великобритании заявил, что королева «даёт добро» на то, чтобы основное противостояние сместить туда, в колонии, на земли вассалов ну и тем паче в дикарские или близкие к ним страны. Это будет… любопытно. Весьма любопытно. А ещё любопытнее, из кого альбионцы станут выращивать себе союзников? Собственные доминионы не в счёт – это по сути есть Великобритания, просто части обладают некоторой автономией, только и всего.

Франция? Не удивлюсь, если Виктория скоро окончательно подомнёт под себя Наполеона III. Экономические проблемы – уже возникшие в полный рост – и только назревающие проблемы политические изрядно подточили мощь наполеонида. Не исключено, да-с, совсем не исключено.

Австрия? Смешно. Бисмарк и его весёлая компания костьми лягут, но не допустят и тени влияния англичан у себя на «заднем дворе». А вот Италия… Тут за потомками древних римлян, сейчас снедаемыми мечтами о былом величии, но не способными покамест на что-то действительно серьёзное, нужен глаз да глаз.

Остальные, так называемые игроки второго плана? Вроде как на них не было принято обращать особого внимания, но, как по мне, это большая ошибка. Голландия, Бельгия, Дания и прочие скандинавские страны. Постоянная бдительность, а заодно и осторожные попытки перенаправить основные интересы в те части земного шара. которые пока ещё не поделены между колониальными державами. Но и об этом стоит подумать самую малость попозже. Тогда, когда в Европе закончится война полноценная, а у нас под боком совершится падение оплота радиальных аболиционистов. А оно случится, достаточно посмотреть на Шермана. Генерал с неоднозначной, но солидной в глазах янки репутацией чуть ли не подпрыгивал, желая как можно скорее пинком под зад выкинуть из Белого Дома Ганнибала Гэмлина, чтобы потом… Интересно, кто станет последним президентом США, Грант или всё таки Шерман? Поживем – увидим.

Интерлюдия

Июль 1865, Австрийская империя, Прессбург.

Прессбург, он же Братислава – бывшая столица венгерских королей в тот период, когда Буда была захвачена турками. Город важный, город нужный. Этакие ворота в Венгрию, преграждающие туда путь. Ворота, которые австрийские войска утратили, откатившись к югу, даже не пытаясь принять там бой. Трусость? О нет, всего лишь разумные опасения оказаться меж двух огней. Очень уж жёстким был поступивший из Санкт-Петербурга ультиматум в защиту венгерских бунтовщиков. А игнорировать его, тем самым вызывая вторжение ещё и в Галицию русской армии… Нет, к такому император Франц-Иосиф и его военачальники вкупе с дипломатами не были готовы. Потому и были отведены войска. Оттого и располагались сейчас в Прессбурге как ставка прусского командования, так и представители венгерских повстанцев.

Пушки по сути уже своё сказали, пришла пора «гусиных перьев». Естественно, собственно гусиное оперение для письма уже давно не использовалось, но выражение то осталось. Ну а какая дипломатия в Пруссии да без Отто фон Бисмарка, этого воистину железного канцлера. Воистину, потому как помимо переносного значения данных слов. он зачастую и впрямь носил на себе немало железа. Тонкий, но достаточно прочный железный панцирь оберегал канцлера от возможных покушений. Проверялось на практике. Не в том смысле, что в Бисмарка ухитрились попасть, а панцирь выдержал. О нет, исключительно проверки на прочность. И револьверные пули этот самый панцирь и впрямь останавливал. А уж тут, пусть не совсем на линии фронта, но в околовоенной обстановке, канцлеру было чего опасаться. Врагов у него хватало как из числа разного рода социалистов и анархистов, так и тех, кто вроде как и был сторонником монархии, но в то же время оказался крайне недовольным разрывом с Австрией.

Бисмарк приехал в Прессбург полностью довольным тем, как прошла военная фаза противостояния с Австрией и её союзниками. Собранные военной разведкой доктора Штибера сведения позволили не только знать практически всё об армиях Австрии, но и разорвали связь австрийских войск с их союзниками. Саксония и вовсе оказалась в наипечальнейшем положении, ведь капитуляция отнюдь не малой армии королевства оказала деморализующее воздействие на баварские, баденские и иные части. Лишившихся немалой части боевого духа и разгромить легче. Или не разгромить, а просто заблокировать, не дать соединиться друг с другом и особенно с австрийцами. А уж разгром под Кенигсгрецем и последующий отход армии Бенедека ближе к Вене под влиянием случившегося в Венгрии и вовсе подвёл черту на прусско-австрийском театре военных действий.

Правда был ещё и Южный, итальянский, на котором дела у союзника Пруссии обстояли совсем печально. Итальянцев били, а потом, малость передохнув, колотили снова. С выдумкой или без особых затей, на суше или на море, целой армией или отдельными полками. Сразу становилось ясно, чЧто бледные тени древних римлян зря позапамятовали о том, что было совсем недавно, в той Австро-итало-французской войне, в которой они как бы победили. Только их вклад в ту самую победу… Достаточно сказать, что итальянских – точнее, тогда ещё сардинских – представителей даже на подписание Виллафранкского договора то пригласить не удосужились. Там всё решилось келейно между императорами Франции и Австрии, Наполеоном III и Францем-Иосифом. Показательная такая оплеуха сардинскому королю, мнящему о себе слишком много, а на деле мало что из себя представлявшему как на дипломатической, так и на военной аренах.

Отто фон Бисмарк знал, на каких именно струнах итальянской души играть. Вроде как раньше они были всего лишь Сардинским королевством, а свернув под предлогом объединения Италии властелинов Пармы, Модены. Римини и прочих малых итальянских государств, уничтожив власть Папы над Папской областью, оставив ему лишь маленький Ватикан… Что сардинский, а ныне итальянский король, что его приближённые – они почувствовали вкус лёгких побед. Позабыли ту, настоящую войну, в которой показали себя… очень плохо показали. А за забывчивость принято платить. Много, дорого, иногда ещё и долго. Вот сейчас и шла та самая расплата.

Попытки осадить австрийские крепости у берегов По и несколько вглубь имперских земель войсками генерала Чалдини? Неудачный штурм одной из крепостей. Вялое топтание близ других и периодически получаемые удары со стороны австрийских войск, к слову, немногочисленных.

Удар в направлении Мантуи? Ещё хуже, поскольку генерала Ла Мармора поймали в неудачный момент, заставив принять бой на невыгодной позиции плюс пользуясь превосходством в артиллерии. Большие потери, отступление и преследующая отступающих армия под командованием эрцгерцога Альбрехта Габсбурга. Хорошо преследующая, стремящаяся по направлению к Милану, потеря которого была бы для Италии огромным позором.

Морские операции? У прусского канцлера – да и не у него одного – создалось впечатление, что итальянский флот и особенно командующий оным адмирал Карло ди Персано поставили перед собой целью превзойти сухопутные войска. Только вот не в лучшую сторону, а в плане ещё более громкого и сокрушительного поражения. Обладая едва ли не двукратным преимуществом в броненосных кораблях и числе нарезных орудий, он ухитрился проиграть в сражении у Лиссы. Да, стоило отметить, что австрийские адмиралы извлекли куда более правильные уроки из войны между Конфедерацией и США, а именно из единственного пока сражения броненосных кораблей в битве на Хэмптонском рейде. Отсюда и результат. Три потопленных и два сильно повреждённых броненосца с итальянской стороны против одного едва держащегося на воде и чудом сумевшего добраться до порта австрийского. Плюс два винтовых фрегата и канонерка против единственного затонувшего австрийского фрегата.

Разгром как он есть! И если бы не поражение под Кенигсгрецем и восстание в Венгрии – быть бы итальянской армии битой ещё не раз и не два. Однако… Понимая, что «лоскутная империя» рассыпается, Франц-Иосиф чуть ли не взмолился о перемирии, причём готов был на многое. чтобы только не довести ситуацию до того, что вслед за Венгрией восстанет и Чехия, и Хорватия.

Перемирие было заключено, настало время говорить и о мире. С кем? Со спешащим в Прессбург родственником императора Австрии, эрцгерцогом Альбрехтом Габсбургом – лучшим и доказавшим это звание полководцем Австрии. Может он на месте Бенедека и не смог бы выиграть сражение при Кенигсгреце, но… Репутацию то сохранил и даже преумножил, особенно на фоне императора, который показал себя – далеко не в первый раз – дурным политиком и неумелым стратегом.

Именно это, хотя и не только, обсуждали неспешно прогуливающиеся в расположении одного из прусских полков кронпринц Пруссии Фридрих-Вильгельм и сам железный канцлер.

– Бойтесь данайцев, дары приносящих! – угрюмо процедил Бисмарк, чьё настроение резко переменилось, стоило вспомнить о делах венгерских. – Нам подарили большую проблему, которую и нужно решать, и решать не хочется. Две такие проблемы.

– Вена? – предположил кронпринц. – Но я не мой отец, я не считаю нужным унижать побеждённого. И вы сами, Отто, хотите в будущем видеть Австрию не союзником, но младшим партнёром в европейских и может даже колониальных делах. А если вы про Италию… Битый союзник не может получить многое, это тоже унизит Австрию. Но что-то им дать нужно. Может Триент? Или обойтись Вероной?

Бисмарк подавил усмешку, благо обильная растительность на лице помогала это делать. К тому же кронпринц говорил отнюдь не глупые вещи, просто пока не охватывал весь горизонт, необходимый для будущего правителя. Но может так было и лучше. Таким удобнее управлять… Особенно если вспомнить, что склонность кронпринца к некоторым либеральным веяниям тоже можно и нужно использовать. Только не внутри Пруссии, а снаружи.

– Вы прибавили к двум проблемам, о которых упомянул я, ещё две. О первой мы уже пришли к согласию даже с Рооном и поддерживающей его частью генералитета. Вместо парада в Вене обойдутся торжествами по возвращении. Такими, каких Пруссия не видела с начала века, а то и со времени Фридриха Великого. Италии действительно хватит и Вероны. Венеция… Русские говорят в таких случаях, что «слишком жирно будет».

– Но тогда…

Канцлер остановился, поскольку травмированная на охоте нога начинала слишком сильно о себе напоминать. Знающий об этом Фридрих Вильгельм тоже замер. Тут было и уважение к собственно канцлеру и обычная вежливость. Сама обстановка вокруг тоже настраивала командующего армией на мажорный лад. Победа в войне, состоявшаяся де-факто и нуждающаяся лишь в оформлении де-юре. Подъём боевого духа в кадровой армии, солдаты и особенно офицеры которой успели не только почувствовать вкус побед, но и привыкнуть к тому, что они даются не столь сложно, как пытались их стращать сторонники политики умиротворения. А проблемы… Он готов был про них послушать, равно как и считал, что все они решаемы. Прусский гений, воплощающийся в лучших представителях народа, никогда не оставлял династию Гогенцоллернов, даже в самые смутные времена, когда день сложно было отличить от ночи.

– Венгрия! Этот «данайский дар», рождённый в головах Игнатьева и Станича, помог выиграть войну очень быстро и с малыми потерями, но вместе с тем… Что с ней делать то?

– Признавать как независимое королевство,

– Конечно, признавать, – желчно произнёс канцлер. – И королевство, и его, прости Господь, короля, этого Дьюлу Андраши. Он будет улыбаться, льстить, обещать и очень много и долго торговаться, уподобляясь цыгану, продающему старую клячу как арабского скакуна трёхлетку.

– С одной стороны мы, а с другой Россия?

– Да, Фридрих. И мы вынуждены будем его перекупить. Не деньгами, а поддержкой его на троне. Венгры не забыли, что именно русские стали главной причиной их поражения тогда, в прошлый раз. Они их не любят.

– Но австрийцев они не любят сильнее!

– Потому и приняли помощь из Санкт-Петербурга, – покивал Бисмарк, ощущая, что собеседник осознал вставшую перед Пруссией во весь рост проблему с новообразующимся королевством. – Только иметь в союзниках Россию, такого могут не понять многие венгры. Этим и надо воспользоваться, чтобы ограничить Андраши в его желаниях. А ещё расположение Венгрии не самое лучшее для этой страны.

Канцлер знал, о чём говорил. По большей части возрождающееся королевство будет окружено австрийскими землями. Ну и часть границ с Османской империей – это ничуть для венгров не лучше, а то и хуже. При таких «добрых соседях» потребуется немалую часть сил использовать для того, чтобы хоть как-то противостоять возможному вторжению что с одной, что и с другой стороны. А кто может венграм в этом помочь? Точно не австрийцы, которые при первом же удобном случае захотят вернуть отложившиеся земли. Обращаться к русским? Андраши, как хитрый и умелый политик, разумеется, может вести с Петербургом переговоры, упирая на общего если не прямого врага, то уж точно недоброжелателя, Османскую империю. Вместе с тем ставить исключительно на один «номер» он не станет. Особенно когда убедится, что Пруссия может и начинает навязывать политическую волю побеждённой Австрии.

Закурив, Отто фон Бисмарк довольно улыбнулся, чувствуя, как план на будущее Венгрии начинает собираться в единое целое. Да и насчёт Австрии замыслы являлись отчётливо просматриваемыми. Это он и хотел донести сейчас до кронпринца. Того самого, который рано или поздно, но сменит на троне своего отца, кайзера Вильгельма. А к подобному стоило начинать готовиться за долгие годы. И постараться за всё это время не оттолкнуть от себя кронпринца с его несколько либеральными веяниями, а плавно изменить их. Раньше бы канцлер не задумался о таком варианте, но теперь, глядя не просто на стремительно меняющийся мир, но ещё и на возможность сочетания консерватизма, столь милого его сердцу, и иного, очень передового даже по меркам либералов… Другой путь, точнее пути, по которым способен пойти тот, кто умеет смотреть вперёд и забирать с собой всё важное из прошлого.

– Поражение в войне и отложение Венгрии ставит Австрию на грань распада. Фридрих. Это понимают у нас в Берлине, но и в Вене не все из министров Франца-Иосифа полные дураки.

– Дураки обычно не становятся ими.

– Вспомните Буоля.

– Гм… да, Буоль, – закашлялся кронпринц. – Понимаю вас, Отто. Но распавшаяся на куски Австрия нежелательна.

– Говорите прямо – этот исход вреден для Пруссии, – посуровел Бисмарк. – Венским «мудрецам» нужно внушить, что федерализация и уступки аристократии чешской, хорватской и иным есть необходимое зло, чтобы сохранить разрывающуюся по швам, собранную из лоскутов империю. И делать это должен буду не я, не ваш отец. Мы известные консерваторы, нам просто не поверят. Зато вы, Фридрих – наследник прусского трона, но ещё и не раз и не два заявляли о своих стремлениях к развитию политической системы Пруссии, про необходимость не просто конституции, но отражающей интересы прусского народа. Вы же не утратили свои идеалы за последние несколько месяцев?

– Идеалы – не перчатки, их не меняют каждые несколько дней. И даже не сапоги.

Железный канцлер лишь покивал в ответ на слова кронпринца. Идеалы действительно не должны меняться. Зато развиваться, становиться более сложными, идти вперёд вместе со столь стремительно несущимся временем – это другое. Раньше он понимал это не до конца, но учиться никогда не поздно. А учителя у него были хорошие. Особенно князь Горчаков, столь мягко и ненавязчиво подталкивающий его к тем действиям. против которых и сам подталкиваемый ничего не имел. В этом и заключалась сила старого русского дипломата – его ведомые сами хотели добиться того, к чему он их готовил, к чему подталкивал и чего помогал достигнуть. Вот только… Верно говорят, что дьявол таится в мелочах. Бисмарк оказался слишком хорошим учеником, поняв ход мыслей своего учителя. А ещё обнаружив обходные пути, способные привести почти к тому же.

Идти по пути Горчакова или тому, который использовали там, за океаном? Не самый лучший выбор, потому как оба они были бы выгодны прежде всего их создателям. Зато если совместить, взяв от каждого часть, дополнив своим и в результате… Результат должен оказаться полезный прежде всего для его страны, для Пруссии. Не для России, стремящейся отомстить виновникам проигранной Восточной войны и утвердиться на Балканах. Не для Америки, не имеющей интересов как таковых в Европе, но желающей пробраться в европейские головы, насадить в них то, что кто-то метко назвал «силой белой кожи и алой крови». Не-ет, он будет использовать как Петербург, так и Ричмонд, как ныне главного русского дипломата Игнатьева – Горчаков пал, это очевидно, пускай ещё и пытается барахтаться – так и Станича, использующего госсекретаря Тумбса лишь как проводника своей воли.

Кому и что предложить? О, это он найдёт! Способные видеть и делать верные выводы всегда находят искомое. Позор Франции от рук Пруссии и невмешательство, когда Россия, а может и союзники её будут втаптывать в грязь Османскую империю должны удовлетворить Александра II и всю партию панславизма, олицетворяемую сейчас графом Игнатьевым и великим князем Александром. Американцев обрадовать придётся иным. Например, участием в их иногда странных, но, пожалуй, способных принести выгоду проектах. А ещё как следует присмотреться к Великобритании. К тому, что собираются делать в Лондоне и как эти дела станут входить в конфликт с намерениями, пестуемыми в Санкт-Петербурге и Ричмонде. В неизбежности конфликта у железного канцлера не возникало и тени сомнений. Оставалось лишь подумать, как и сколько оттуда получиться выжать масла, чтобы потом на нём жарить охотничьи колбаски для Пруссии.