Текст книги "Афёра"

Автор книги: Владимир Силкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

31

Дежурный по линейному отделу милиции встретил Алексея как старого знакомого – дружеской улыбкой и приветственным кивком.

– Ну, как дела? – спросил он, когда Макаров заглянул к нему через окошко в стене.

– Нормально, – улыбнулся Алексей коллеге. – Дай бог здоровья вашему Михаилу Марковичу… Кстати, он ещё не вернулся?

– Шеф-то? У себя, – подтвердил дежурный, – только что был здесь, пошёл к себе в кабинет. Спрашивал о тебе, не появлялся ли…

– Пойду зайду, – отозвался Макаров, на

правляясь по узкому недлинному коридору в

сторону кабинета начальника отдела.

Когда Алексей входил в дверь с табличкой, на которой аккуратными большими буквами было выведено «Полковник Сычёв М.М.», он по-своему планировал разговор. Но сначала ему пришлось все-таки удовлетворить вполне законный интерес начальника линейного отдела к ходу расследования – ведь в конце концов именно Сычёв организовал ему встречу с проводницей и бригадиром таможенников.

Получился своего рода отчёт: полковник слушал рассказ московского гостя, почти не перебивая, лишь подтверждая кое-что из того, что говорил Макаров, энергичными кивками стриженной по-армейски седоватой головы или пожимая молча плечами, когда сообщённое Алексеем вызывало его удивление. Особенно выразительные жесты и озабоченное покряхтывание сопровождали слова Алексея в тот момент, когда он сопоставил категорическое отрицание бригадиром таможенников факта досмотра в одиннадцатом вагоне кого-либо, кроме пресловутого казаха, и утверждение Веры, что досмотр Красавчика, ехавшего под фамилией Черненко, все-таки проводился. Несоответствие в показаниях двух несомненно честных людей было вопиющим. Чрезвычайно подозрительной выглядела поездка одного из таможенников до некоего, одному ему известного пункта на территории Литвы или Белоруссии. На этом месте полковник в первый раз решился прервать рассказ Макарова вопросом.

– А она не ошиблась? – спросил он, имея в виду, естественно, проводницу, и, заметив вопросительный взгляд Алексея, пояснил: – Он же, этот таможенник, скорее всего продолжил поездку не в форме? Ведь форма должна была его демаскировать?

– Не знаю, признаться, не догадался спросить её об этом, – ответил Макаров. – Но если он не «светился» почём зря, то мог ехать и в форме – меньше проблем на границах. Тем более после того, как он столь тщательно, как написала в своём заявлении Вера, проверил пассажира и его купе, тот узнал бы дотошного инспектора даже в скафандре, не то что в цивильном костюме… Тем более что внешность этого таможенника, по словам проводницы, была достаточно заметной.

– Ладно, согласен, – проговорил, внимательно выслушав Алексея, полковник. – Теперь скажи честно: подозреваешь в убийстве этого таможенника?.. Хотя если все было действительно так, то никакой он не таможенник – просто надел форму, чтобы легче действовать было. Ну что, как ты думаешь? – смотрел полковник на гостя. – Он убил?

– Не могу пока этого утверждать…

– Но склоняешься к этому?

– Возможно, проводилась операция таможенной службы, – возразил себе самому Макаров, и полковник одобрительно кивнул, поняв его желание подстраховаться, учесть все варианты. – Могут быть у них свои, не известные нам методы, ведь так? – Алексей видел, что Сычёв утвердительно кивнул. – Ну и бригадир, в том случае, если действительно они установили контроль за нарушителем, которого не удалось уличить сразу, вполне мог не признаться мне в этом. Не все стремятся раскрывать свои профессиональные секреты и распространяться о неудачах.

– Ведомственные…

– Что? – не понял Алексей.

– Ведомственные секреты… Но тогда они подозревали, что у него, этого Черненко или как его там на самом деле, очень опасный или очень ценный, запрещённый к вывозу груз, – сказал полковник. – Сопроводив его до определённого места и убедившись, что тот не предпринимает попытки выйти из вагона досрочно или связаться с кем-то, они просто передали его данные коллегам в надежде,

что те сумеют внезапно проверить голубчика на одной из следующих станций, когда он окончательно почувствует себя в безопасности…

– Например, на Украине, на каком-нибудь полустанке, где контроля, тем более таможенного, отродясь никто не видывал, – закончил за полковника Алексей.

Сычёв помолчал, затем встал и прошёлся по кабинету. Потом снова сел на стул.

– Ладно, это хотя и слишком сложно, но в принципе тоже возможно, а значит – заслуживает проверки. Осторожной, чтобы не потревожить убийцу, проверки… – сказал, как бы подводя итог, начальник линейного отдела. Потянувшись к своему столу, полковник взял твёрдую кожаную папку и листок бумаги. – Давай приметы этого таможенника, – сказал он, коротко взглянув на Алексея и щёлкнув вытащенной из кармана шариковой ручкой. – Постараюсь связаться с их начальством и как-нибудь, исподволь, выяснить, имела ли место в интересующем нас случае выдуманная только что нами с тобой хитрая комбинация или что-нибудь вроде того… Ну и в любом случае постараюсь узнать, нет ли у них в штате там, на Нестеровском пункте, похожего человека. Хотя если игры не было, то субчика мы вряд ли обнаружим в их рядах, – закончил полковник, склонившись над листом бумаги в ожидании примет неизвестного.

– Не густо, – разочарованно сказал он после того, как Макаров повторил то немногое относительно внешности таможенника, что услышал от Веры. – Попробуем, конечно, поискать, но, очевидно, придётся все-таки задействовать Терентьеву. Что касается всего остального, то, думаю, завтра утром – максимум в обед – будем иметь какой-то результат. Свяжись со мной… Твои дальнейшие планы? – полковник чуть исподлобья взглянул на Макарова.

Алексей задумался. О самом важном он уже договорился – завтра он с помощью обладающего всеми так недостающими здесь ему самому возможностями и связями полковника получит ответ на вопросы, связанные с таможенной проверкой Иваненко. А возможно, выяснит и личность загадочного представителя этой службы, чьё общее описание почему-то заставляло его, как ни подавлял он в себе явное предубеждение, думать об одном конкретном человеке. О ком именно? Пока Макаров не хотел даже себе самому называть это имя, побуждавшее его отказаться от беспристрастности. Эта дорожка могла завести бог знает куда…

– Михаил Маркович, планы у меня простые, – сказал Алексей, глядя на откинувшегося на спинку кресла и ожидающего, теребя в пальцах незажженную сигарету, ответа на свой вопрос полковника, – я же приехал сюда совсем по другому делу. Поэтому теперь я поеду в Янтарный, продолжать свою основную, так сказать, работу. (В Янтарном его звонка ждала Паула, а в кафе «Золотой краб» – очень любопытный сосед по салону самолёта, следовавшего накануне рейсом из Москвы в Калининград, со своими интересными наблюдениями.) И у меня есть к вам ещё одна просьба

– Ещё одна, – подмигнул, усмехнувшись, Сычёв и добродушным тоном добавил: – Давай, не стесняйся, без длинных вступлений. Чем могу, помогу.

– Можно мне от вас позвонить в Москву, поговорить со своим начальством?

– Тьфу ты, – сделал вид, что сплюнул от досады, полковник. – Я-то думал! Ты, ей-богу, как маленький, Алексей. Вот телефон, – указал он красный аппарат на тумбочке возле своего стола, – садись в моё кресло – и сколько угодно. А я пойду, займусь своими делами.

32

В баре «Золотой краб» играла приятная негромкая музыка. В основном это были сменяющие один другого популярные блюзы в интерпретации лучших исполнителей; Макаров без особого труда понял это, хотя сам больше любил рок-н-ролл, лишь в течение совсем небольшого периода в юности отдавая предпочтение негритянскому джазу. Здесь, в этом небольшом, освещённом светом голубоватых ламп зале почти забытое юношеское увлечение напомнило о себе приятной теплотой в груди. Музыкальное оформление, со вкусом подобранное, вполне соответствовало продуманным интерьерам бара: антуражу из великолепных рыб, лениво замерших на одном месте в круглых больших аквариумах и молча взирающих на людей за столиками, из рыбацких сетей, развешанных по стенам, из настоящих якорных цепей, протянутых по всему периметру помещения, оплетающих огромные, очевидно, тоже настоящие корабельные якоря. Здесь не надо было танцевать (хотя две или три пары двигались, едва переступая в молчаливом объятии на пятачке перед стойкой), здесь не хотелось громко шутить и смеяться; здесь хорошо было просто сидеть за столиком с приятелем или любимой женщиной, вполголоса разговаривать о чем-нибудь спокойном и приятном. И эта завораживающая обстановка смакования каждой минуты медленно текущего здесь времени была тем более приятна, что рядом, за стеклянными стенами с занавесками до пола, на открытой площадке со столиками жарились на мангале куски мяса и рыбы и звучала не слышная в затемнённом зале совсем иная музыка, возбуждающая и пьянящая. Хозяева бара умышленно создавали этот контраст, предлагая посетителям на выбор бурное веселье или возможность спрятаться от безумного мира ночных развлечений города-курорта в тихом, уютном уголке, где под взглядами неподвижных пучеглазых морских чудищ в огромных аквариумах можно спокойно выпить свежего пива с изысканными закусками, отрешившись на время от всего окружающего…

Впечатления, охватившие Макарова, который пришёл в бар прямо со станции, вернувшись из Калининграда, выразились в первом вопросе, заданном им хозяину бара. Они вдвоём уютно устроились за красиво, изысканно сервированным экзотическими закусками и бочонком с пивом столиком в самом углу зала, за свисавшей с потолка грубой верёвочной рыбацкой сетью.

– Очень хорошая идея, продумано все досконально, а главное, идеально воплощено: музыка, свет, аквариумы, даже шумный балаган на открытой веранде – кто автор столь удачного сочетания красок на этом холсте? – спросил Алексей, обращаясь к не спеша наливающему в стаканы из бочонка светлое пиво Игорю Николаевичу, его недавнему попутчику.

– Ваш покорный слуга, – польщено улыбнулся тот и пододвинул Макарову высокий стакан из тонкого стекла, почти до краёв наполненный янтарным, пенистым напитком. – И правда, удачно получилось, я сам не ожидал такого результата. Уютно.

– И с музыкой замечательно угадали.

– А и не угадывал вовсе: всю жизнь любил джаз, негритянские блюзы. В семье же, увы, никто не разделяет моей страсти – вот я и создал уголок для души: хоть на работе наслушаюсь вдоволь любимых мелодий, – пояснил Игорь Николаевич, осторожно поднося к губам свой стакан и пробуя пиво. – Отведайте, – тут же поощрил он к тому же своего гостя, – специально из города его привожу, раз в два дня, индивидуальный заказ – свежесваренное…

– Отличное, – подтвердил Макаров, от хлебнув добрый глоток. – Самый что ни на есть замечательный пивной вкус…

– А теперь – за закусочки, за закусочки, Алексей, – обвёл добродушный мужчина расставленные по столу тарелки и тарелочки округлым жестом. – Специальный подбор, к светлому пиву… Вот тут, пожалуйста, креветочки в остром соусе, это раки, сваренные с укропчиком и кореньями, а здесь, левее, возле вашей правой руки, их старшие братцы – омары, они, правда, в несколько непривычном, очищенном и измельчённом виде. Но зато так удобнее будет с ними управиться, поверьте моему опыту, – угощал хозяин бара. – Дальше, если хотите, можно польского или немецкого сырку отведать, сарделечек копчёных, рулетика. Можно рыбки: у нас сегодня скумбрия по-одесски и наш, прибалтийский угорек копчёный… В общем, лучше сами, сами разбирайтесь, что больше по вкусу. Хотите, ещё вот, в вазочках, орешки солёные двух сортов и сушки, но это, думаю, лучше потом, попозже – сначала утолите голод…

– Да, знаете ли, вот насчёт голода – это вы как раз в самую точку попали, – охотно откликнулся на приглашение хозяина откушать Макаров, накладывая на свою тарелку понемногу каждого из стоящих перед ним яств.

– Вот как? Сильно проголодались? – улыбнулся Игорь Николаевич, разламывая надвое розовую сочную креветку и отправляя в рот кусочек нежного мяса.

– Да я только что с электрички, из Калининграда, – пояснил Алексей, – а там за весь день как-то не собрался более-менее прилично перекусить – все так, на ходу…

– И что же, простите, вас заставило лишить себя удовольствия провести лишний денёк здесь, у моря? Работа, личные дела, любопытство? Если, конечно, это не секрет… Хотя да, вы же говорили, что приехали работать, какие-то страховые дела, – видя, что Макаров не торопится ему отвечать, спокойно пережёвывая кусочек жирного балтийского угря, сам ответил на вопрос его сотрапезник. Продемонстрировавший неплохую память хозяин бара не слишком стремился наполнять свой желудок едой, явно предпочитая наблюдать, как это делает гость.

– Прекрасно, прекрасно, просто замечательно приготовлено… Полный восторг… Удружили… – только такие фразы мог произносить Алексей до тех пор, пока не почувствовал, что голод отступил, а сам он почти доверху на полнился вкусными закусками и пивом. При этом, надо отметить, ел он и пил не торопясь, с расстановкой, смакуя каждое из блюд, поэтому трапеза его заняла достаточно много времени.

Хозяин, видя, что гость не очень расположен разговаривать во время еды, больше не отвлекал его вопросами, лишь поясняя иногда способ приготовления того или иного блюда, которому воздавал должное Макаров. Поэтому он был удивлён, должно быть, когда Алексей, доев все, что накладывал себе на тарелку, и запив все последним добрым глотком пива, вдруг вернулся именно к тому вопросу, который был задан ему в самом начале ужина.

– Н-да, Игорь Николаевич, по делу, по работе ездил, – сказал он, глядя прямо в глаза хозяину бара. – Расследование, видите ли, приняло новый, интересный оборот, и пришлось поехать в Калининград, чтобы прояснить некоторые детали. Пришлось даже пожертвовать одним днём купания в море.

– И как, успешно съездили? Удалось ли добиться того, что планировали?

– Да. Кое-что выяснил, – сухо ответил Макаров, подливая в свой стакан пива из бочонка

Игорь Николаевич выдержал небольшую паузу. В то время, пока Алексей пил прохладный, вкусный напиток, он, казалось, терзался сомнениями: задавать ли следующий вопрос?

– Спрашивайте, Игорь Николаевич, не стесняйтесь, – решил подтолкнуть его Алексей, ставя пустой стакан на стол. – Надеюсь, разглашать секретные сведения, чтобы ответить вам, не потребуется, и я смогу удовлетворить ваше любопытство…

Игорь Николаевич сконфуженно улыбнулся.

– Все-таки, что ни говори, а вы похожи на сотрудника… – начал было он, но Макаров не дослушал.

– Ну, на этот ваш вопрос я уже однажды отвечал, – усмехнулся он. – Вы же, наверно, хотели спросить о другом?

– Да, – кивнул хозяин бара и шутливо поднял вверх обе руки, – признаюсь… Скажите, связана ли ваша здешняя работа с теми фотографиями?

– Конечно, – пожал плечами Макаров. Он полез во внутренний карман пиджака и, помешкав немного, достал и положил на стол конверт. – По-моему, эта, – вытащив из конверта, подвинул он к Игорю Николаевичу один из снимков, – была сделана у вас в баре, то есть здесь. Правильно?

Едва взглянув на снимок, хозяин бара вновь поднял глаза на Алексея и молча утвердительно кивнул.

33

– Тогда рискну ещё раз спросить об этом человеке, – сказал Макаров, взяв сверкнувший серебряным лезвием в лучике упавшего на него света столовый нож, который лежал рядом с его прибором, и обведя им эллипс вокруг физиономии добродушно улыбающегося Красавчика. – В прошлый раз вы уверенно сказали, что в этом году его здесь, в вашем баре, не видели. Но ведь это не так?..

Игорь Николаевич вздохнул и потёр виски.

– Да, правильно. Но откуда вы… Как вы догадались?

Макаров усмехнулся и положил нож.

– Почувствовал… Обратите внимание: как и этого человека, двух мужчин, сидящих рядом с ним, вы запомнили, по вашим словам, плохо, но – заметьте! – говорить с той же категоричностью, что не видели их в этом году у себя в баре, не стали. Не правда ли? – глядя в глаза хозяину «Золотого краба», спросил Макаров. Пользуясь тем, что тот не ответил, продолжил: – И в самом деле, Игорь Николаевич, вы же здравомыслящий человек, ваше преуспевание в бизнесе говорит об этом лучше всего. Разве скажет человек о ком-то, кого не знает, о ничем не выделяющемся мужчине, неприметном в общей огромной массе курортников, что тот ТОЧНО НЕ БЫЛ в некотором месте в течение известного, достаточно длительного времени?.. Вот если бы вы в прошлую нашу встречу, напротив, сказали, что этот человек здесь был, а его друзей вы не запомнили, – это было бы понятно, а не был… – Алексей вздохнул и развёл руками. – К сожалению, Игорь Николаевич, это сразу же наводит на мысль о преднамеренном обмане. Макаров замолчал. Хозяин бара как-то болезненно взглянул на него, потом обежал глазами зал, потом вздохнул и снова посмотрел на Алексея, после этого нервно взял со стола вилку и тут же положил её обратно на скатерть. Наконец он невесело усмехнулся и проговорил:

– Да-да, конечно, этим должно было кончиться… Конечно… Конечно, вы должны были все понять, это рок… судьба, – бормотал сидящий напротив Макарова человек, очевидно, обращаясь к себе самому. После этого Игорь Николаевич откинулся на спинку стула и, расстегнув воротник белой сорочки, расслабил узел галстука.

Макаров внимательно следил за ним, не произнося ни слова. Откровенно говоря, он не ожидал, что его примитивно организованный наскок произведёт на хозяина бара столь сильное впечатление. Но, к удивлению, это было именно так, и теперь, судя по всему, вот-вот должна была последовать весьма любопытная для Алексея исповедь или что-то вроде того.

– Да, Алексей, вы правы, – продолжил наконец хозяин «Золотого краба», сделав нервный жест, предназначавшийся кому-то из работавших в зале официантов. – Вы правы, я вас обманул. Я знаю этого человека. Он бывал в этом баре, конечно, и нынешним, и прошлым, и даже позапрошлым летом. Поэтому, собственно, я хорошо помню и тех, кто здесь, – он указал на продолжавший лежать на столе перед Алексеем снимок, – сфотографирован вместе с ним. Вы проницательны, и ваши логические построения абсолютно верны, но все-таки там, в самолёте, и после, в электричке, мне почти удалось вас обмануть… – Несмотря на полный напряжённого внимания взгляд Макарова, его собеседник вдруг резко оборвал речь, давая Алексею ещё некоторое время на то, чтобы поломать голову над смыслом своих слов. К их столу приблизился молчаливый официант в белом, казавшемся голубоватым в свете ламп, освещавших пространство бара, пиджаке и, молча собрав пустые тарелки, водрузил в центр стола, рядом с пивным бочонком, тёмную бутылку французского коньяка

– Не откажетесь, Алексей… простите? – взглянул вопросительно на Макарова хозяин бара, взяв в правую руку бутылку.

–Алексеевич, – догадался, чего ждёт от него Игорь Николаевич, Макаров, – с удовольствием. – И, отметив, что официант успел миновать отделявшую их столик от зала сеть и отошёл на расстояние, достаточное для того, чтобы не слышать его слов, спросил, поднеся рюмку к носу и вдыхая тонкий аромат коньяка: – Так почему же, Игорь Николаевич, вы скрыли от меня своё знакомство с этим человеком? Кстати, если не знаете, очень авторитетным вором и убийцей по кличке Красавчик.

Услышав слова «вор и убийца», державший двумя пальцами рюмку хозяин бара с каким-то обречённым видом кивнул и пробормотал: «Да, да, я так и думал… Примерно так». Потом он быстро выпил свой коньяк и поставил рюмку на стол.

– Да, – с отразившейся на лице покорностью неумолимой судьбе сказал Игорь Николаевич, переводя взгляд с лица Алексея в зал, потом на стол и стоявшие на нем тарелки с закусками, потом обратно в том же порядке, замыкая своеобразный круг. – Да, сейчас, Алексей Алексеевич, я все вам объясню, – перешёл он на быстрый полушёпот. – Вы ошиблись, когда предположили, будто в самолёте я обратил внимание на фотографию красивой женщины… Потом я ещё искусно подыграл вам, когда понял вашу ошибку, подсев к вам в электричке…

– Вот как? А зачем вы вообще подошли ко мне? – не утерпев, спросил Макаров. – Можно же было промолчать и вообще больше…

– Нет-нет, это было невозможно для меня, – протестующе подняв вверх обе руки, перебил его Игорь Николаевич. – Я должен был непременно узнать. После того, как там, в самолёте, на фотографии, которую вы держали в руках, я узнал этого субъекта, я обязательно должен был узнать… должен был помочь… В общем, я не верю, что вы мне ни говорите, будто вы какой-то страховой детектив; я понял, что должен вам помочь, чтобы вы помогли мне…

– В чем? – спокойно спросил Алексей.

– В том, чтобы избавиться от этого страшного человека, этого Сергея Николаевича, Сержа, и его подручных.

– Чем же он вам так досадил? – удивился Макаров.

– А как вы думаете, отдавать дважды в год пятьдесят процентов своей ежедневной выручки в самый разгар сезона, это нормально? – почти воскликнул сидевший напротив Алексея человек, совершенно потеряв свои недавние солидность и спокойствие, – Я чувствую, чувствую, что вы из милиции, ну, или из органов, – неважно. Вы неспроста имеете его фотографии – очевидно, вы приехали сюда по следам этого мерзавца… Я уже отчаялся – может быть, хоть вы освободите меня от его поборов?..

– Что значит – хоть я? – уточнил Мака ров и подлил в рюмку своего расстроившегося вконец собеседника коньяка. – Давайте, Игорь Николаевич, выпейте ещё для расширения со судов и успокойтесь. А потом расскажите все по порядку, все, что вы знаете: как началось, откуда он взялся на вашу голову и прочее. Все по порядку. Может быть, чуть позже я смогу порадовать вас чем-нибудь, – пообещал он послушно выпившему налитую рюмку коньяка коммерсанту и сам не спеша пригубил свою.

– Да-да, правильно, сейчас, все по порядку, только соберусь с мыслями, – проговорил, поставив локти на скатерть и усиленно растирая виски, хозяин бара. – Так, все по порядку, – повторил он через несколько мгновений. – Значит, началось все это два года назад. Однажды, когда уже подходило время закрывать бар, в половине второго ночи (в курортный сезон, летом, мы работаем до двух, а открытая веранда – до часа), заходит ко мне в кабинет – он расположен в задней части здания – один из моих ребят-официантов и говорит: так и так, мол, Игорь Николаевич, там один посетитель отказывается заплатить. Ну, я удивился, говорю: «Саша (так этого парня, официанта, зовут), ты что же, первый день на работе?.. Не знаешь, как себя вести с такими клиентами?.. Позови Бориса с Петей (это наши ребята-охранники, вышибалы, если хотите, – любого утихомирят)». Вот я и говорю ему, значит: позови, мол, Борю с Петей и вместе объясните товарищу спокойно, что так себя вести у нас не принято, а если ему нечем заплатить, мы составим соответствующий акт и отправим его в отделение милиции. – Игорь Николаевич снова болезненно поморщился и потёр виски. – Так, значит, сказал я это Саше, а он мне в ответ: «Нет, Игорь Николаевич, извините, но я с этим человеком говорить не могу… Лучше уж вы сами ему все объясняйте…» Ну, я возмутился, понятное дело, такой недопустимой строптивостью, бояться-то мне нечего и некого было, а значит – и моим сотрудникам тоже. С каждым из них при приёме на работу я разговаривал и все подробно объяснял, в том числе и то говорил, что с мафией местной у меня все дела давно улажены. Они, когда нужно выяснить что-нибудь, прямо ко мне в кабинет проходят, сотрудников не трогают, с милицией тоже на случай чего договорённость существует, а обычных хулиганов и каких-нибудь случайных, залётных гавриков бояться нечего, охранники разберутся. В принципе, вам наше, предпринимателей, нынешнее положение должно быть хорошо известно и понятно, – хозяин бара взглянул на Алексея, ища его сочувствия, – без «крыши» нынче не выживешь никак…

Алексей молча кивнул.

– Так вот, – Игорь Николаевич налил себе в рюмку ещё немного коньяка и вопросительно посмотрел на Макарова, но тот отрицательно покачал головой. – Вот, – повторил он, выпив и закусывая коньяк тоненьким, почти прозрачным ломтиком лимона, – значит, я тогда и сказал официанту что-то вроде того, что ты, мол, забылся совсем. Работать тебе у меня надоело? Так подавай заявление об уходе… ну и так далее, а у самого, признаюсь, на душе кошки заскребли – думаю: что-то там не то с этим посетителем, не прибежал бы ко мне Санька-то просто так, без повода, давно уже у меня работает. А он, несмотря на разгон, который я ему устроил, стоит на месте как вкопанный и настаивает на своём… Что делать? Выругал я его, конечно, сгоряча, выгнал и сказал, что через пару минут сам приду в зал, и если к тому времени конфликт не будет надлежащим образом улажен, то… Ушёл он, я убрал бумаги, с которыми работал, в сейф и вышел из кабинета. Там от кабинета до кухни коридорчик, метра четыре от силы. Помню, удивился, что света в коридоре нет, но только успел шаг ступить, чувствую, кто-то меня прямо за горло – хвать, – Игорь Николаевич указал пальцем на верхнюю часть шеи, прямо под подбородком, – вот за это место, где артерия. Двумя или тремя пальцами сдавил, как клещами, и ещё вот здесь схватил, – он взялся за запястье правой руки и потёр его, словно припомнив ощущения, испытанные два года назад. – И знаете, то ли от неожиданности, то ли правда он так сильно меня прихватил, но я остановился и шевельнуться не могу. А тот – я в темноте его не вижу – пальцы на горле медленно так все крепче сжимает. Потом тихо, шёпотом говорит: «Что, чувствуешь смерть?» И так сказал уверенно, что я ему поверил, потом холодным облился непроизвольно, показалось, вот-вот сознание потеряю. Но он внезапно хватку свою немного ослабил, потом и вообще горло отпустил, только руку по-прежнему словно тисками сжимает. Говорит: «Там, в зале, за столиком недалеко от стойки, сидит человек – тебе твой официант, что в кабинет заходил, его покажет, – так вот, этот человек будет у тебя здесь всем пользоваться бесплатно… Он очень важная птица, народ его уважает, но сегодня проигрался в карты. Ты пойди в кабинет, возьми половину выручки за сегодняшний день и отнеси ему. И дальше будешь не реже, чем раз в неделю, отдавать ему столько же – пятьдесят процентов от того, что получил за время между его визитами. До тех пор, пока он не уедет…»

Игорь Николаевич на минутку умолк и ещё выпил коньяку. Потом вытер капельки выступившего на лбу пота

– Вот так, Алексей Алексеевич, половину выручки – ни много ни мало!.. Но, – сказал он, заглядывая в глаза Алексею и словно ища его поддержки, – сразу, конечно, я ему ничего возразить не мог, представьте: я ведь и не видел этого шантажиста в темноте-то, а силу его хорошо почувствовал, поэтому послушно вернулся в свой кабинет, а затем, минут через пять, пошёл в зал (свет, кстати, в коридоре к тому времени уже снова горел). Положил на указанный официантом стол, где как раз сидели эти двое (хозяин бара указал на фотографии Красавчика и Марата) с двумя женщинами, конверт с деньгами. Вы, может быть, удивитесь моей покладистости, но мой основополагающий принцип таков: в нашем диком мире коммерции лучше не принимать скоропалительных решений, верить инстинкту самосохранения… В общем, положил я молча конверт на стол, они меня тоже ни о чем не спросили, только этот, как вы его назвали, Красавчик, кивнул и спрятал деньги в карман: вроде так и положено, чтобы хозяин бара платил посетителям, а не наоборот. Я отошёл, а они посидели до закрытия и ушли.

– А вы не пробовали вызвать милицию или обратиться к людям из группировки, что вас «прикрывала»? – спросил Макаров. – Официанта спрашивали, почему он привёл молодчиков к вашему кабинету и кто из них конкретно ему и вам угрожал?..

– Спросил, да, конечно, спросил, – подтвердил Игорь Николаевич, снова потирая круговыми движениями пальцев виски. – Но, знаете, он наотрез, просто-таки наотрез отказался говорить, как выглядел тот тип, что пришёл вместе с ним, а затем отключил свет и в темноте схватил меня за горло… Может, это был как раз один из них, сидевших в тот вечер за столиком. Вполне может быть: второй, который был за столом вместе с этим мерзавцем

Сергеем Николаевичем, выглядел очень даже внушительно, я вам скажу, очень мощный физически, настоящий бык…

– Так официант вам совсем ничего и не сказал?.. – уточнил Алексей, прервав сбивчивую речь хозяина бара

– Нет, почему же… Он сказал, что ему пригрозили, что у него жена, ребёнок и прочее, в общем, он, дескать, боится.

– Ясно, – сказал Макаров. – А как же все-таки с милицией, с «крышей» вашей, в конце-то концов?.. Она же у вас была, вы сами только что об этом сказали. Почему вы сразу же не обратились к ним?

– Я же уже вам сказал, – с неожиданной досадой в голосе заметил хозяин «Золотого краба», – у нас не цивилизованный бизнес, а дикий. Сразу такие вещи никто не делает – это элементарное правило выживания. Что мне какие-то три с небольшим «лимона» из дневной выручки? – он усмехнулся и, щёлкнув блеснувшей зажигалкой, закурил. – Я из своего кармана ещё, если надо, приплачу, лишь бы иметь возможность хорошенько во всем разобраться. Тем более когда предъявлены такие аргументы… – Он выразительно потрогал горло. – Тут, Алексей Алексеевич, спешить нельзя, рэкет – дело очень серьёзное, надо действовать осторожно, расчётливо. Вдруг эти парни в ответ на моё сопротивление устроили бы здесь, к примеру, фейерверк или покалечили бы меня и обслуживающий персонал?.. Это вам уже не три миллиона и даже не десять… Нет, на такой поспешный шаг я бы никогда не пошёл. Вот на следующий день, утром, да; я позвонил одному местному авторитету, который пользовался у меня некоторыми льготами, и попросил встречи.

– А почему не в милицию сначала?

– Нет-нет, Алексей Алексеевич, что вы… так нельзя: если имеешь «крышу», прежде всего надо обращаться именно к этим ребятам. Они разберутся и скажут, что делать, чтоб не было неприятностей. А милиция – это же, извините, так, только для хулиганов мелких.

– И что же ваш «авторитет» вам посоветовал? – усмехнулся, покачав головой, предвидя ответ, Макаров.

– А ничего: два дня выяснял, в чем дело и кто таков этот Серж, а потом пришёл ко мне и говорит: «Все, Николаевич, с этим мужиком нам не справиться. Это очень большой человек, гораздо больше меня, и придётся тебе эти пару месяцев, пока он здесь на отдыхе, потерпеть, заплатить. Можешь даже нам пока ничего не платить, но зашиты не ищи, бесполезно, все равно задавят…»

– И вы подчинились?

– Нет, конечно. Вернее, не сразу. Не надо слишком плохо обо мне думать. Но призадумался я тогда всерьёз: раз местные бандиты отступили – дело нешуточное. Но все-таки съездил к своим влиятельным друзьям, в Калининград, подключил ещё кое-какие каналы, ведь половина выручки – это не шутка, так и самому ничего не останется. В общем, стал щупать, что за человек этот седой джентльмен.