Текст книги "Цена вздоха (СИ)"

Автор книги: Владимир Саяпин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Да, – поворачивает Айва голову, – и в деревне про меня ничего не говори. Если ты меня за ведьму приняла, то и остальные так же решат. А как поступают с ведьмами, знаешь?

Девушка не отвечает, только хмурится.

– Вот именно. – Продолжает колдунья и вдруг делает жалобный вид. – А я же обычная, слабая женщина. Как мне защититься? И у Алеши тогда никого не останется. Как же тогда быть?

Девушка оглядывает странные одеяния колдуньи, и Айва снова резко меняется в лице.

– Что, не веришь? Неужели и правда думаешь, что я ведьма?

– Что вы! – Оживляется Аленушка. – Да сказки все это! Кто ж в такое-то поверит?!

– Ну так ты сама при встрече….

– Да то от испуга – и только! – Сразу же оправдывается Аленушка. – Да будь вы ведьмою, разве же ушла бы я живой? Да разве Алешка жив бы остался?

– Вот именно. – Одобрительно кивает Айва и снова отворачивается к стене. – Так что не болтай лишнего.

Аленушка замирает, но потом с готовностью подступает и отвечает еще более чувственным, проникновенным голосом.

– Понимаю! Я не скажу! Только передайте Алеше, чтобы зла не держал!

– Ладно. – Отмахивается Айва. – Иди уже.

И Аленушка, едва сдерживая порывы, медлит, но потом выкладывает все из корзинки на стол, а сама уходит, коротко простившись.

Дом пустует до самой темноты, и только Айва здесь всю оставшуюся часть дня ворочается на печи от скуки. Когда возвращается старик, колдунья тут же на него оглядывается и замечает в руках волшебника небольшую глиняную фигурку, после чего тут же изменяется в лице и становится хмурой и серьезной.

– Где мальчишка? – Тут же спрашивает она.

Старик поворачивается, задерживает на колдунье взгляд, пододвигает к столу табурет, садится и, достав из рукава небольшую, ровную палочку, начинает ковыряться в глиняной фигурке.

– Собирает за домом травы. – Тихим голосом отвечает старик. – Ему полезно немного побыть одному, ведь он только что узнал о своем проклятии и….

Айва тут же вскакивает с печи.

– Ты ему рассказал?! – Спрашивает колдунья сердитым тоном.

Не удерживаясь, она сжимает кулак, выставляет перед собой, не сводя глаз с волшебника, а следом, рядом с ее кулаком вдруг появляется заметное облачко белого пара, тут же рассеивается волной, а кулак ударяет в печную трубу с такой силой, что Айва от боли зажмуривается на миг.

Тут же колдунья подходит к старику, вернув сердитое выражение.

– Ты что делаешь, старый дурак?! – Злится Айва.

Она замолкает, вспомнив про мальчика, и оборачивается к двери, а старик, коротко взглянув в сторону Айвы, спокойно продолжает говорить, собираясь закончить мысль, которую перебила колдунья.

– …и сейчас, – продолжает волшебник тихим голосом, – ему нужно как следует подумать над тем, согласен ли он попытаться стать мастером проклятий.

Айва замирает и медленно изменяется в лице, поднимает кулак, зажмуривается на миг и уже собирается заговорить, как старик ее перебивает.

– Только помни, что мальчик легко нас услышит, если ты будешь так кричать.

Айва через силу удерживается от гнева и склоняется над волшебником, но сказать опять ничего не успевает.

– Так значит, он тебе все же не безразличен. – Тихо говорит старик, продолжая ковыряться палочкой в глиняном слепке. – Ты все еще недостаточно хорошо скрываешь эмоции.

– Как будто я пытаюсь! – Отвечает колдунья резким тоном. – Он не сможет подчинить свое проклятие, и ты сам это знаешь!

– Верно. – Хмурится старик, продолжая говорить тихим, размеренным голосом. – Только иного способа ему помочь у нас не осталось.

Только эти слова заставляют Айву успокоиться и перевести дыхание.

– Это еще почему? – Спрашивает она с недовольством, но уже тише.

– Мальчишка…, – начинает старик и вдруг тяжело вздыхает, – ты же заметила, что он стал меняться, верно?

Айва не отвечает, но старик знает, что угадал мысли колдуньи.

– Проклятие все больше проявляется в мальчике. – Продолжает он говорить. – Оно не только растет на его спине, пуская в мир свои черные корни, но и укрепляется в душе мальчишки, заставляя его изменяться, становиться злее.

– Это еще не….

– И сегодня, – сразу перебивает старик, – оно на миг овладело его умом. Мальчишка желал знать, для чего мы собираем травы, а я не говорил, и тогда он поднял с земли камень, замахнулся и стал кричать, требуя, чтобы я все рассказал.

Внезапно в лице Айвы проявляется удивление и одновременно с тем беспокойство, она перестает сердиться, подставляет к старику табурет и садится рядом, заглядывая в его глаза. Миг она глядит чувственно и мягко, но затем отводит взгляд и пытается изобразить ухмылку, которая сейчас выходит совершенно не такой, как обычно.

– Надеюсь, он попал тебе по голове. – Говорит она. – Тебе все равно не навредит, а твоему самолюбию это как раз бы пошло на пользу.

Старик вздыхает и отставляет поделку из глины на стол, а затем оборачивается на табурете к колдунье. С обычным, спокойным, ничего не выражающим лицом он берет Айву за кисть и подтягивает руку, которой она ударила по печи, чтобы осмотреть.

– Он не стал бросать камень. – Продолжает старик рассказывать, осторожно рассматривая ладонь колдуньи. – Миг покричал, а затем сам себя испугался, выронил камень и хотел убежать.

Старик замолкает, встает и отходит к соломенной кровати. Айва следит за ним, ни на миг не отвлекаясь, ждет услышать, что было дальше, но волшебник не торопится, достает из-за кровати спрятанный за блоком соломы дырявый котелок, выгребает остатки густой мази, возвращается назад и всю мазь осторожно растирает по ушибу на руке колдуньи.

У Айвы заканчивается терпение, и она приподнимается с табурета, хотя и не встает.

– И?!

– В какой-то миг он понял, что собою не управляет. Это было заметно во взгляде мальчика. Он растерялся, выронил камень и смотрел на меня с таким лицом, будто уже меня ударил и только потом это осознал. – Продолжает старик говорить спокойным, тихим голосом.

Он неторопливо втирает мазь в руку колдуньи и молчит до тех пор, пока не заканчивает. Лишь после волшебник отпускает ладонь Айвы, поднимает глаза и всматривается в ее неспокойное выражение.

– Ты ведь понимаешь, чего он испугался? Его напугал не поступок, а желания, которые овладевают мальчиком против его воли.

Айва миг не двигается, затем медленно опускается на табурет, но сразу встает и скрещивает руки на груди.

– Он не справится. – Говорит колдунья уже спокойней.

– Давно ты не показывала своего беспокойства.

– Да плевала я на мальчишку! – Тут же склоняется Айва над волшебником. – Ты знаешь и сам, что его жизнь и гроша ломаного не стоит!

Она успокаивается, выпрямляется, но сохраняет на лице недовольство, хмурится и говорит все еще сердито.

– Мальчишка не выдержит. – Продолжает Айва. – И ты вот так запросто готов превратить его в чудовище? Он только зря будет мучиться, пока, наконец, проклятие его не поглотит окончательно, а тогда….

– А тогда мы просто сделаем нашу работу и отправимся дальше. – Перебивает старик.

Голос волшебника резко изменяется. Он говорит холодным, тихим, безразличным тоном, и Айва даже застывает на миг, вдруг растеряв весь пыл своего переменчивого нрава.

Старик поднимается с табурета, захватив поделку из глины, встает перед колдуньей и всматривается ей в глаза, но даже так Айва не находит, что сказать и только сжимает руку.

– Это решено, и ты знаешь, что иначе ничего не выйдет, проклятие уже слишком окрепло.

Вдруг, Айва, вспоминая последние дни, начинает водить глазами из стороны в сторону.

– Постой, травы, что ты заставил мальчишку собирать….

– Да, они нужны для амулета, чтобы запечатать в нем силу проклятия.

Колдунья широко открывает глаза и встает перед стариком, не давая ему пройти.

– И ты сразу это задумал? Еще когда послал его искать этот цветок, ты уже собирался отдать его проклятью?

Старик вздыхает, осторожно подвигает колдунью, едва коснувшись ее локтем, и проходит к кровати. Айва не отстает, следует за ним и ни на миг не отводит от старика глаза.

– Я не мог знать, что все будет именно так. – Вздыхает он, снова начав ковыряться в глиняном слепке. – Но отказаться от этой мысли мы смогли бы в любой миг, а вот на то, чтобы приготовить амулет нужно время. Так что хватит перечить, Айва, сейчас для этого не время.

Айва в ответ лишь корчится, но сказать ничего не может. Наконец, она отворачивается, но старик не дает разговору окончиться на этом.

– И, кстати, – продолжает волшебник, – где ты это взяла?

Айва оборачивается с легкой растерянностью на лице, замечает направление взгляда старика, поворачивает голову и видит сложенные на столе горкой пирожки.

– Неужели тебе нужно объяснять, – не дожидается он ответа, – почему нам не стоит привлекать внимание людей?

В лице Айвы немедленно проявляется недовольство. Прищурившись, она сверлит взглядом старика и из гордости не спешит оправдаться.

– Ты что себе навыдумывал? – Говорит она сердито.

– Только не говори, что ты сама их приготовила. – Отзывается старик. – У тебя не хватает терпения даже на то, чтобы просто зажарить мясо на огне. Ты стащила из деревни еду и думаешь….

– Ах ты, старый невежда! – Яростно хрипит Айва.

Старик тут же замолкает. Он смотрит удивленно, вдруг осознав, что где-то просчитался, но еще не зная где, а теперь вынужденный принять все недовольство разъяренной колдуньи.

– Как ты смеешь равнять меня с какой-нибудь воровкой! – Распаляется Айва все сильнее. – Даже не думай, что спустя все годы ты научился читать мои мысли, старый болван! Эту еду я не крала, чертов недоумок! Ее принесла девка из местных, чтобы вину за….

– Хватит! – Встает старик, оставив свою глиняную поделку.

– Не затыкай мне рот!

– Хватит, Айва! Оглянись!

Колдунья даже в пылу ссоры ни мгновения не задумывается о том, чтобы противиться и капризничать, и как только волшебник требует повернуться, она тут же оборачивает голову.

В проходе стоит Алеша. Выпучив глаза, он с недоумением следит за разгоревшейся ссорой, превращаясь в кусок льда, охлаждающий жар чувственного пламени.

Еще старик и колдунья не успевают ничего сказать, как мальчик с печалью опускает глаза.

– Это все… из-за меня?

Айва от недоумения даже застывает на несколько мгновений.

– Нет, Алеша. – Успевает сказать волшебник.

Мальчик поднимает глаза, но видит отвращение на лице колдуньи и сам замирает.

– Да как ты вообще до этого додумался, недоучка деревенская? – Бросает ему Айва, а сама размашистым шагом подходит к двери, оттолкнув мальчика в сторону, а сама на ходу заговаривает со стариком. – Сам ему объясняй, кто и зачем это принес!

Колдунья выходит, хлопнув дверью, а старик остается с Алешей наедине. Мальчик сразу обращается к волшебнику удивленным, ошарашенным взглядом, но ничего не спрашивает и только ждет, а старик, вздохнув, молча подзывает его жестом и ведет к столу.

Волшебник подвигает мальчику табурет, придерживая Алешу за плечо, едва заметно улыбается и двигается так медленно и спокойно, что даже черные отростки на спине мальчика вдруг начинают шевелиться меньше, будто подражают старику.

– Скажи, Алеша, – заговаривает волшебник, сев напротив мальчика за угол стола, – у тебя друзья-то есть?

Мальчик не отвечает, миг смотрит, а потом начинает опускать грустнеющий взгляд, и старик, посмеиваясь, тут же хлопает его по плечу.

– Ну! Нечего тут расстраиваться! – Впервые говорит старик таким веселым голосом. – Это даже облегчает мне задачу.

Алеша поднимает глаза и с легким недоумением глядит на старика.

– Как это оно облегчает?

Старик встает и отходит к кровати, но лишь затем, чтобы взять свою поделку. Затем он возвращается, а Алеша уже за этот короткий миг успевает переключить внимание.

– А это ты чего делаешь?

– Посмотришь, когда закончу. – Улыбается старик, говоря чуть тише, затем отклоняется и продолжает обычным голосом. – Скажи, Алеша, а много ты знаешь людей из деревни?

Мальчик опускает взгляд, но уже не кажется особенно печальным.

– Да я и не знаю никого. – Отвечает Алеша, глядя в пол. – Ну вот, видал пару. Мельник как-то давно-о-о захаживал, ну и….

– Говори, не бойся. – Смотрит волшебник добродушно. – Ругать я тебя не стану, я же тебе не дед.

И Алеша вдруг ощущает прилив сил, которым в нем отражается малознакомое чувство самостоятельной гордости. Он даже выпрямляет спину, поднимает глаза и начинает говорить иначе, чуть громче и увереннее, как отец, рассказывавший ему когда-то истории, принесенные с охоты.

– Ну я, значит, цветок когда искал этот вот, что как гриб, – объясняет мальчик, – то пошел аж до деревни. Там есть рядом дерево одно, ста-а-арое, ведьмовское, говорят, а оно сухое, как надобно, а там еще кусты под ним и тоже сухие! Ну и я, значит, цветок нашел, а когда шел обратно, как вдруг на меня вышли эти, деревенские….

Алеша ударяет ладошкой по столу, пучит глаза, но вдруг понимает, что рассказывать у него выходит совсем не так интересно, как рассказывал его отец. Тут же мальчик начинает смущаться и продолжает уже скромным, тихим голоском, отводя глаза в сторону.

– Ну и там… девки две и… и два козла. – Заканчивает он мысль со злобой.

Старик даже рассмеивается, удивляя мальчика. Конечно, Алеша не думал, что волшебник совсем никогда не смеется, но все же до сих пор этого не видел, так что мальчик и сам начинает улыбаться, слушая хриплый смех волшебника.

– Значит, – успокаивается старик, – приставали они к тебе?

Алеша виновато опускает глаза, чувствуя, будто бы нечаянно оскорбил тех, кто этого не заслужил.

– Ну… не все. Даже…, – вспоминая, что произошло там, у ведьмовского дерева, Алеша даже сейчас проникается добротой одной из девиц, и его голос меняется, вновь становится громче и увереннее, – одна заступалась даже! Ух, я б тому гаду дал! Он ее возьми, да локтем!

– Заступалась, говоришь? – Обрывает старик, видя, что мальчик все больше распаляется. – Погоди…. Скажи, Алеша, а ты кого из деревенских хоть раз видел, кроме мельника?

– Да никого. – Отвечает мальчик, на миг замявшись. – Вот только этих, да мельника. Да и то, этих, вон, ночью, видал, а все равно не видел.

– Тогда, надо думать, очень она добрая, эта девица, что за тебя вступалась.

– Отчего ты взял? – Удивляется мальчик.

– С чего. – Поправляет старик. – А вот, взгляни, пирожки тебе разве не она принесла?

Алеша даже застывает.

– Да зачем ей? – Удивляется он еще сильней.

– Чтобы загладить вину. – Улыбается старик. – Говорю же, добрая. Не много таких людей бывает.

Алеша, не удерживая изумления, даже поднимается с табурета.

– Да чего? Она же не делала ничего? Чего бы ей….

– Ты мне лучше вот что скажи, Алеша, – перебивает старик, – я все не могу понять, отчего дом твой так далеко от деревни стоит?

Алеша сразу грустнеет и отмахивается, хотя обычно говорит проще и в лоб и такими жестами, больше подходящими людям взрослым, почти никогда не пользуется. Этим он объясняет волшебнику больше, чем мог бы подумать, и волшебник продолжает задавать вопросы.

– Удобно ли так далеко к мельнику за мукой ходить? – Говорит старик. – А, кстати, и муки, гляжу, у тебя ни мешка. Не в погребе же ты их держишь? Может, с тобой пойти, чтоб не так тяжко мешки было тащить?

– Да не надо мне ничего помогать. – Хмурится Алеша. – И к мельнику не ходим мы… то есть, я. Мы и не ходили никогда.

Мальчик сразу грустнеет, но волшебник не дает этому настроению застаиваться.

– Я знаю. – Вдруг говорит старик печальным голосом. – Я сразу понял, когда еще твоих сестер увидел. Они ведь прежде такими злыми не были, верно? Ты и сам нам тогда говорил, что сестры твои грубят только от болезни. Я это и так знаю. Проклятие всегда изменяет людей, делает злобными. А знаешь, чего оно не меняет? Памяти.

Алеша немного отвлекается от грустных мыслей и поднимает глаза.

– Они же ведь не бросались на тебя, верно? Разве что немного ругали, но быстро успокаивались, так?

Мальчик широко открывает глаза.

– А ты как узнал?

– Хех. – Посмеивается старик. – Да я и не знал, догадался и только. Сестры ведь о тебе заботились, а значит, дорог ты им был. А раз так, то никакое проклятие бы их не заставило тебе навредить, потому что ум все равно помнит эти чувства. Это на незнакомцев они бы готовы были накинуться. Тогда, помнишь, только они нас увидели, как сразу одна из твоих сестер кричала, что даже убьет.

Мальчик виновато опускает глаза.

– Ага.

– Да я знаю, это все из-за проклятия.

Ненадолго повисает тишина, но потом мальчик сам заговаривает.

– А со мной теперь… так же будет?

– Врать я тебе не буду, Алеша. – Тяжело вздыхает старик. – С тобой будет все иначе, у тебя есть возможность спастись, но и вытерпеть тебе придется столько, что ты еще сестрам позавидуешь.

Мальчик хмурится и молчит.

– Послушай внимательно, – продолжает волшебник, – выбор у тебя небольшой, и судьбе твоей не позавидуешь. Ты либо сгибнешь, как и твои сестры, либо сумеешь овладеть силой проклятия и станешь мастером, но для этого придется вытерпеть такие муки, с какими и не каждый взрослый может совладать.

Алеша, выслушав, долго молчит, таращится на старика, а потом спрашивает:

– Мастером?

Старик вздыхает.

– Скажи, что ты знаешь о магии?

– О магии? – Задумывается Алеша. – Это про волшебников, да?

– Не только. – Отвечает старик. – Волшебники, колдуны, ведьмы – все это мастера разных магических искусств, и все они – маги. Теперь понимаешь?

– Наверное. – Хмурится мальчик.

– Маги, – поясняет тогда старик, наклонившись ближе, – это те, кто владеет магией. Хотя, магами нас зовут люди, а сами мы зовем друг друга мастерами.

– Нас? – Оживляется Алеша. – А у тебя тоже магия есть?

– Есть. – Посмеивается волшебник. – Но не проси ее показать, не всякую магию можно просто так использовать. Колдуны легче могут творить заклинания, а вот мне нужно подготовиться.

Мальчик хмурится, пытаясь уложить все в голове, и старик легко разгадывает его мысли.

– Не пытайся все запоминать, тебе сейчас важно другое….

Волшебник делает паузу, кладет руку на плечо Алеши, всматривается хмурым взглядом в его лицо, и мальчик напрягается.

– Ты должен решить, – говорит старик после долгой паузы, – готов ли ты пройти через все муки, чтобы стать одним из сильнейших мастеров? Я спрашиваю, потому, что даже те, кто десятилетиями готовятся, чтобы стать мастером проклятий, чаще заканчивают жизнь со слезами, умоляя, чтобы их убили.

Алеша застывает и не может пошевелиться. Старик его не торопит, застыв с хмурым видом, продолжая смотреть в испуганное лицо мальчика и ждать.

– А…. – Протягивает мальчик, но тут же замолкает и опускает глаза.

– Говори, не бойся.

– А иначе никак не получится, да? – Спрашивает Алеша, не поднимая глаз.

Старик опять вздыхает, убирает с плеча мальчика руку, отклоняется, нахмуривается и глядит даже серьезнее, чем обычно.

– Нет, иначе ты просто умрешь. – Прямо отвечает волшебник. – Избавить от проклятия мог бы только мастер духа. Люди еще зовут их целителями и часто путают с монахами. Впрочем, сейчас важно то, что найти мастера духа нам не удастся прежде, чем тобой овладеет проклятие, а значит остается лишь один выход.

Мальчик поднимает глаза.

– Подумай. – Встает с табурета волшебник. – У тебя еще есть время, пока я готовлю камень средоточения.

Алеша оживляется и встает следом.

– А чего это? – Спрашивает он торопливо. – А мне чего же делать?

Старик останавливается, медлит, оглядывается и замечает на столе пирожки.

– Угостись пока ими. – Жестом указывает старик. – Только о девице той забудь. Потом, если мы избавимся от твоего проклятия, ты еще сумеешь ее отблагодарить, а пока делай, что тебе скажут и… приготовься, мальчик, чтобы одолеть проклятие, тебе придется вынести больше мук, чем таят в себе дюжины тяжелых судеб.

Старик больше ничего не говорит. Он отправляется на улицу, чтобы продолжить мастерить глиняную заготовку, а Алеша остается и так крепко задумывается, что долго не сходит с места. Лишь позже, заметив на столе пирожки и выбравшись из омута мыслей, он выходит следом за волшебником на улицу.

А старик уже сидит за домом на большом камне. Выйдя из-за угла, Алеша замирает в недоумении. При всем старании он не может вспомнить, чтобы здесь хоть когда-нибудь был такой валун, да или хотя бы камень вдвое меньше, ведь здесь, за домом, всегда рос мох на ровной полянке, уходящей к стене высоких деревьев всего в нескольких шагах от домика.

На миг это сбивает мальчика с толку, но он быстро приходит в себя и, помня о магических силах, открывшихся его уму совсем недавно, решает не обращать на это внимания.

– Что случилось? – Спрашивает волшебник, не оборачиваясь.

Старик не двигается, сидит, расставив в стороны руки и держа их ладонями к земле. Перед ним камешками выложена небольшая ямка, и Алеша тут же в нее заглядывает, успев заметить, как та глиняная поделка, над которой трудился старик, исчезает в горе камней, проваливаясь через них легко, будто через водную гладь.

– Э, я…, – очухивается мальчик, – а откуда ты знаешь, что это та девица принесла?

– Ты про угощение? Честно сказать, я и не знаю. – Отвечает старик. – Да только я уже понял, что в деревне тебя не жалуют, ты ведь в проклятый лес пошел, вместо того, чтобы искать помощи в деревне. Это о многом говорит. А девица та, о которой ты рассказал, за тебя ведь даже вступилась, разве нет? Вот я и подумал….

Старик не заканчивает. Алеша молчит, не перебивает, а волшебник поворачивает голову, но и только, и даже плечами не шевелит.

– А впрочем, я же и ошибиться могу. – Говорит волшебник. – Да только сейчас, если я и ошибся, это все равно ничего не изменит. Да и тебя самого пусть не волнует, кто это угощение для тебя сготовил, главное – что кто-то это сделал, а кто именно, ты и потом сумеешь узнать.

Алеша опускает голову, хмурится, но слова волшебника его заметно ободряют.

– Тогда и думать нечего. – Вдруг поднимает мальчик решительный взгляд. – Ежели надо, то я и вообще все сумею потерпеть!

Старик в ответ хмурится и тяжело вздыхает.

– Подумай, мальчик. – Тихо говорит он. – Ты уверен, что хочешь этого? Будет тяжело, не думай, что само обойдется.

Алеша набирает воздуха и кивает.

– А чего же еще? Сдаваться? Да ни в жизнь!

Старик отворачивается, и мальчик теряет пыл, заметив на лице волшебника недовольство.

– Как знаешь, мальчик. – Говорит волшебник, отворачивая голову. – Тогда лучше смотри внимательнее, что говорят тебе чувства. Помнишь, как ты схватил камень, чтобы в меня бросить? Я знаю, что это проклятие, я могу его видеть, как и все мастера, все, кто владеет магией. А ты должен знать, что скоро эти желания будут крепчать в твоем уме, и тебе нельзя поддаваться. Ты понимаешь, мальчик?

Алеша медлит всего миг, а затем подступает и отвечает с прежней решимостью.

– Понимаю!

– Тогда иди. – Сразу отвечает старик. – Тебя еще ждет угощение. Подумай о том, что ты должен справиться, а иначе, ты уже никогда не сможешь поблагодарить ту девицу, что из всех одна решилась проявить к тебе заботу.

Волшебник с потрясающей точностью угадывает самые чуткие места Алешиной души. Уже вечереет, так что мальчик послушно отправляется в дом, не испытывая желания ослушаться, и поедая угощение, приготовленное для него незнакомой девицей из деревенских, не может думать ни о чем другом, кроме своей благодарности. Будто бы весь мир рождается заново. Нужно не просто разбогатеть, чтобы отстроить хоромы, нужно обязательно побороть ненавистное проклятие, а затем вернуться и поблагодарить ту девицу, что старалась и готовила эти пирожки, самые вкусные во всей короткой и тяжелой Алешиной жизни.

Айва в это время, сдерживая гнев, добирается до того места, где стена леса уходит в сторону и пропадает у реки. Дальше, отсюда и до самой деревни, стоят только одинокие деревья, кое-где сбиваясь в кучки по три-четыре деревца.

Здесь, в тиши медленно надвигающейся вечерней тьмы, колдунья уже собирается выпустить гнев, разметав на щепки попавшиеся под горячую руку деревья. Встав на месте, вспоминая разговор со стариком, она начинает закипать от злости и еще даже не шевелится, как ветер уже начинает подниматься, закручиваясь стремительным вихрем. Вокруг колдуньи начинает пригибаться к земле трава, все быстрее поднимается тихий, пока еще незаметный шум, подол колдовского платья начинает шуршать и подниматься от ветра, но внезапно все пропадает. Вдали Айва замечает плавающие в темноте близкой ночи огоньки факелов и хмурится, предвкушая очередные неприятности.

– Старик! – Вдруг слышит волшебник голос колдуньи.

Он даже не сразу отвечает, напрягает лицо и хмурится, не сумев разгадать, зачем Айва зовет его сейчас. Зная ее достаточно хорошо, старик быстро угадывает, что что-то случилось.

– Айва, я начал готовить амулет. – Сразу, почти без заминки отвечает волшебник. – Что бы у тебя ни произошло, ты должна сама….

– Да послушай ты… болван. – Не сдерживается Айва, но следом ее голос становится легче, тише и спокойней, словно колдунья с этим всплеском успевает растратить часть недовольства. – Похоже, деревенские идут сюда.

– Ты уверена?

Айва не отвечает. Она выдыхает, надувая от злости щеки, а сама посылает ветер на зов пламени, вперед, узнать, что происходит. Незаметно, покорный ветер слушает чужие разговоры и приносит их хозяйке, и она, утихомирив свой колдовской гнев, легко узнает намерения внезапных, ночных гостей, идущих меж редких деревьев к ней навстречу.

– Да ну куда же? Говорю ж вам! Чего удумали? – Узнает Айва голос Аленушки, еще недавно беседовавшей с ней в доме Алеши. – Ну откуда там ведьмы! Ну сами-то подумайте!

Даже Айва, подслушивая издали, понимает, что такими отчаянными попытками отговорить деревенских, Аленушка лишь подкрепляет их уверенность. И колдунья в этих догадках оказывается права.

– А ну ша! – Рявкает мужской, высоковатый и слегка хриплый голос. – Ишь, как заверещала. Ух, как дам!

– Тихо. Не смей. – Отвечает глубокий, уверенный, громовой бас. – А ты не мешайся под ногами, в последний раз предупреждаю.

Даже Айва нахмуривается и вглядывается в темноту, слыша этот уверенный бас. Девушка тут же замолкает, и никто из идущих долго не решается заговорить, хотя, слушать их бесед колдунье уже больше и не нужно, так что сосчитав гостей, ветер в последний раз скользит у них над головами и отправляется к хозяйке.

– Пятеро мужиков, два мальчишки и девка. – Слышит волшебник спокойный голос Айвы, отчего сразу напрягается. – Идут ведьму искать. Ну и что делать?

– Нельзя их к Алеше пускать.

– Но только делать это не тебе, конечно! – Снова дает Айва проявиться своему недовольству, хотя снова отпускает его с выдохом. – Ох, как же ты меня рассердил, старик.

– Айва, – говорит волшебник, пока колдунья не успела что-нибудь добавить, – разберемся позже с нашими ссорами. Ты должна что-нибудь сделать. Только деревенских трогать не вздумай, даже ночью они вряд ли смогут тебе что-нибудь сделать.

– Легко. Нужно всего-то поддаться, они меня быстренько сожгут и отправятся по домам.

– Айва.

– Да ну тебя к черту. – Ругается колдунья. – Оглянись вокруг, ночь уже наступила. И ты просишь их не трогать? Если мой ветер их будет чужим голосом пугать, то они лишь сильнее поверят, что здесь ведьма поселилась, а если выйду, еще набросятся. А ты мне говоришь их не трогать. Сам понимаешь….

– Ты справишься. – Перебивает старик. – Ты знаешь, мне нельзя испортить амулет, я уже открыл печать, чтобы помочь мальчику. Еще одна точно навлечет на нас пораженных. Только ты можешь использовать силу без печатей, ты должна все уладить, Айва, больше мне не на кого положиться, и мальчику тоже. Если ты этого не сделаешь, то….

– Хватит. – Перебивает уже колдунья. – Продолжишь болтать – только окончательно меня отговоришь.

Старик успокаивается.

– Я знаю, Айва, – отвечает он почти сразу, – что в трудный миг ты не оставишь.

– Замолчи. – Говорит колдунья, но уже спокойным голосом, без сердитого недовольства, обиды и злобы. – Все равно ничего другого не остается. Ты ведь помнишь еще о нашем уговоре? Я собираюсь помочь мальчишке, а потом вдоволь с тобой наиграться. Только я ничего тебе не обещаю, так и знай, и что бы ни случилось, все это будет на твоей совести. А теперь не мешай, тебе еще объясняться с этим недоумком, вот об этом и подумай.

– Объясняться? – Недоумевает старик, но тут же все понимает.

Замерев на мгновение, он поворачивает голову, не двигая больше ни единым мускулом, но все же заглядывает почти себе за спину и замечает на углу дома Алешу. И старик как всегда понимает все быстро, но даже ему требуется мгновение, чтобы подобрать нужные слова.

– Много ты услышал?

Алеша выходит из-за угла и становится рядом, а старик вновь поворачивает голову к яме из камней.

– А с кем ты говорил? – С интересом спрашивает мальчик.

Старик хмурится.

– С Айвой. – Отвечает он. – Ты ведь слышал, как я звал ее по имени, так почему спрашиваешь?

Алеша оглядывается, а затем поворачивается снова к волшебнику.

– Так ведь ее же тут нет? – Спрашивает он и тут же наклоняется, шире открывая глаза. – А она тебя слышит, да?

– Да, она меня слышала, когда мы говорили.

На миг беседа останавливается, Алеша опускает глаза, но старик продолжает глядеть на него с хмурым видом.

– Я вижу, что тебя что-то беспокоит, мальчик.

На спине Алеши черные отростки вдруг застывают на миг, но почти сразу вновь начинают шевелиться и подрагивать чуть сильнее обычного, и старик это подмечает. А только мальчик заговаривает, как этот ковер из черных отростков, быстро растущих в последнее время, снова начинает дрожать, выдавая переживания мальчика.

– Ты говорил, что деревенских… нельзя сюда пускать. – Проговаривает Алеша медленно и неуверенно и тут же заговаривает живее. – А еще, чтобы она их не трогала, да? Ты же так говорил? Я слышал.

– Да, я это говорил. – Признается старик, не пытаясь юлить.

– А зачем? Чего им? И почему не трогать?

– Тише. – Успокаивает волшебник Алешу, напирающего с вопросами все смелее. – А сам ты не понимаешь?

Старик от хмурости кажется даже сердитым и мальчик опускает голову, а волшебник спокойно вздыхает, медлит и заговаривает снова.

– Хотя, ты ведь не знаешь….

– Чего? Чего не знаю-то?

– Иди в дом, Алеша. – Велит старик, уже не оборачиваясь. – Тебе же будет спокойнее, если забудешь, что слышал.

Мальчик, однако, избегает воспользоваться советом. Он продолжает стоять рядом, молчит, смотрит на волшебника и вдруг заговаривает изменившимся голосом.

– Я тебе, что, младенец?! – Вспыхивает мальчик неожиданно. – Да я… да я….

Сразу же Алеша успокаивается. Старик поворачивается к нему, и мальчик застывает, от чувства неловкости бегая по сторонам взглядом.

– Ой! Я не…. – Бросается он объяснять, но нужды в этом нет.

– Ничего. – Спокойно отвечает старик. – Я понимаю, это проклятие, я вижу.

Старик хмуро глядит на задрожавшие черные прутья на спине Алеши и снова отводит глаза.