Текст книги "Ацтекский вопрос (СИ)"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Залп! С двух сторон на сей раз. Картечь и болты из арбалетов, что в империи Теночк ничуть не уступали европейским. Более того, немалая часть изначально делалась спаренными, то есть на два выстрела.

Крики боли, несколько упавших братьев по Храму… Печально, колет в душу, но что ди Ларго, что Фиорентино привыкли и не к такому. Сейчас то потери скромные и весьма, а бывало и иначе.

– А они не отступают, – не обращаясь ни к кому конкретно, процедил адъюнкт-рыцарь храма. – Упорные!

– Полягут, – ответный рык Диего. – Сомкнуть щиты, прикрывать стрелков и орудия! За Храм и гроссмейстера!

Боевой клич, уже успевший стать для тамплиеров привычным, появился уже после последнего Крестового похода. Вызывающий улыбку и незлые остроты у самого Чезаре Борджиа, но распространившийся и ставший чуть не постоянным в не крупных войнах – таковых после разгрома мамлюков и османов не было – но в то и дело случающихся стычках в приграничье империи, а теперь вот и в Новый Свет перебравшийся вместе с воинами Ордена Храма.

Новый залп из орудий сделать не удалось – слишком близко подпустили, стремясь использовать картечь наилучшим образом, с наибольшими для врагов потерями. Лишь одна пушка успела вторично плюнуть свинцом, но и это было хорошо. А затем… Попытка уже немногочисленных науа прорвать выставленную стену из стальных щитов-павез. Самоубийственная попытка, но эти воины, такое впечатление, даже не пытались уцелеть, стремясь лишь добраться до них, захватить с собой убийц, уменьшить значимость победы полученными потерями.

Удар! Устояли. Выстрелы уже не из аркебуз, а из пистолетов, у кого они… Имелись? Нет, имелись у всех, просто некоторые предпочли разрядить их сейчас, другие же откладывали на потом, когда или если будет более опасное мгновение.

Опять удар. Теперь меньшим числом, но всё же несколько щитов было опрокинуто вместе с их носителями, а некоторые просто выдернуты мечами-крючьями, с которыми тамплиеры раньше как-то не сталкивались. Знали, что такие есть, но вот чтобы противостоять – этого не случалось. Теперь стало понятно – придётся приспосабливаться и к такой самоубийственной для нападающих тактике. Той самой, когда один, сам открываясь, всеми силами стремится «вскрыть» строй, оттянув щит на себя, в то время как второй наносит удар мечом или копьём в открывшуюся брешь. И всё это действо с полным презрением к смерти и… нечувствительностью к боли, к полученным ранам.

Боевое безумие, когда не чувствуется боль, умножаются силы и всё это словно само по себе? Если бы было у некоторых, а то почти у всех науа. Даже с жуткими ранами, истекая кровью и волоча за собой выпущенные внутренности, воины империи Теночк продолжали до самой смерти рваться вперёд. И это значило…

Да, это могло означать лишь одно – настои, порошки или иные снадобья, которые в империи под знаменем Борджиа хоть и создавались, и в войска поступали, но случаи применения коих очень внимательно отслеживались. Вот именно, применялись они довольно редко, с пониманием, что последствия от подобного могут быть ещё хуже, нежели от опийных настоев, за использование которых иначе как врачами в строго определённых ситуациях были очень серьёзные кары. Но тут… Фиорентино дал себе клятву обязательно разузнать, что это вообще было и как сильно распространено в империи Теночк применение воинами подобной отравы. А что это была именно отрава, он почти не сомневался. Не после того, как увидел всё это.

Меж тем бой закончился. Науа были перебиты почти поголовно, лишь менее десятка удалось взять живыми и не умирающими. Что до своих, то тут вроде всё было хорошо, но в то же время не очень. Восемь погибших и шестнадцать раненых, нуждающихся в помощи врача, не способных сейчас продолжать бой.

– Ловя нас в капкан, были пойманы сами, но сумели нас больно укусить, – проворчал ди Ларго, оценивая результат схватки. Это не мамлюки и не османы, если среди тех янычар не брать.

– А то ты не знал, – лениво этак отмахнулся Фиорентино. – Куба, Эспаньола, Коба… Науа и сами умеют сражаться, и других как свои орудия использовать. Что с лодками?

– Одну всё же повредили. Починить можно, но оставшихся хватает. Раненых и пленных доставят на клипер сейчас же.

– А мы без спешки, но не откладывая, выдвигаемся к Куйушкиуи. Полагаю, наш союзник знает, когда лучше дать знак своим.

Ди Ларго в ответ на эти слова адъюнкт-рыцаря лишь горделиво улыбнулся:

– Самое слабое место у здешних городов – это ворота. Не откроют – остановимся вне досягаемости арбалетов и больших стреломётов, подождём, когда с «Гордого» снимут и доставят тяжелые орудия. Стрельба из них за несколько часов от ворот только осколки и обломки оставит.

– Лучше, если их просто откроют, – высказал личное мнение Фиорентино. – Время, оно начало обратный отсчет с того мгновения, как тут раздался первый выстрел из аркебузы. Или ещё раньше, едва комендант Куйушкиуи узнал о нашем присутствии. Ты думаешь, что он не послал вестника?

– Мог и не послать.

– Только надеяться на такое я не стану.

– Да, надеяться на ошибку врага – ставить себя в уязвимое положение, – вынужденно согласился ди Ларго. – Значит, поспешим.

Спешка – слово размытое. Хотя город располагался невдалеке, но одно дело двигаться быстрым для пехоты шагом и совсем иное – тащить за собой пускай лёгкие, но орудия. Самим тащить, по причине отсутствия здесь и сейчас лошадей. Тамплиеры не гнушались подобной работой, понимая важность орудий, особенно в боях с теми, кто их не имеет, но тяжесть оных от сего понимания не уменьшалась. Хорошо хоть под ногами было не вязкое месиво, а покрытая травой земля, не раскисшая от продолжительных дождей. Уже повезло.

Везение. Оно если начинается, то главное его не спугнуть какой-то собственноручно совершённой глупостью. Про это знали те, кто прошёл множество боёв и наблюдал как за умеющими использовать карту удачи, так и за теми, кто бездарно её терял. Умному достаточно, а глупцы… они в серьёзных сражениях редко когда выживали долее пары-тройки боёв. А в Орден Храма глупцов старались и вовсе не допускать, ставя перед ними непреодолимые барьеры. Помогало и ещё как! Даже простые сервиент-арморумы, эта низшая ступень тамплиерского воинства, умела пользоваться головой, а не только есть в неё, как зло шутили Борджиа насчёт большинства своих врагов и даже некоторых союзников.

Суета на крепостной стене Куйушкиуи. Она была заметна сперва тем, кто имел подзорные трубы, а потом, по мере приближения, и простым воинам. Стоило приглядеться к данной суете повнимательнее, как сразу становилось ясно – остатки гарнизона из числа науа пытаются выставить на не самые важные участки стены городских жителей, то есть тотонаков.

Глупость? Нет, вынужденная необходимость. Вот что ещё мог сделать комендант гарнизона, Яотл Эхелтику, поняв, что более половины его людей сгинуло, а враги оказались численность куда больше, нежели ему донесли? Понятно, что доверие к тотонакам было или низким, или отсутствовало вовсе, особенно после случившегося. И вместе с тем… Неполная сотня человек – вовсе не та численность, с помощью которой можно правильно занять позиции на крепостной стене и особенно в уязвимых местах. Оставалось или попробовать бежать, рассчитывая на лучшее знание местности, или же строить оборону с использованием тотонаков из числа не ненавидящих империю Теночк. И похоже Яотл выбрал второй из возможных путей. О причинах пока можно было лишь гадать, но вот воспользоваться выбором стоило уже сейчас.

– Почти все науа у ворот, охраняют самое уязвимое место, – поморщился Диего ди Ларго, понимающий, что при такой расстановке сил ворота открыты точно не будут. Придется потратить побольше ядер и картечью причесать тех, кто на виду стоит. И подождать доставки тяжёлых орудий с «Гордого» на сушу. Задержка не будет слишком великой!

– А ещё можно послушать нашего нового союзника, – возразил Фиорентино. – Китлали, ты хотел на что-то поведать?

– Слушайте барабаны, – спокойным, лишённым и доли волнения голосом произнёс тотонак. – Они скажут.

– Что именно?

– Места, где на стене не просто люди моего народа, но те, которые точно отойдут в сторону и не станут мешать вам взбираться на стену. Барабаны везде, но в нужных местах они будут звучать вот так… или так.

Китлали Орматичли сразу же изобразил ритмы барабанного боя – простые, легко запоминающиеся, действительно способные ускорить взятие города.

– Попробуем, – чуть подумав, согласился Диего. – Только по верху стены стрелять всё равно будем. Из аркебуз, из орудий картечью. И ядрами тоже, но по вон тем метательным машинам. Первым делом по ним! Прикуём большинство из оставшихся науа к воротам, ведь тут и орудия, и охрана артиллеристов, чтобы от вылазки нам плохо не стало. А оставшихся, тех попробуем по звуку барабанов на нужные участки стены. Пусть науа задёргаются, не зная, в какую сторону им бежать!

– Именно, – поставил точку Фиорентино как глава всего отряда. – А послание к да Васко, чтобы начинал выгружать на берег орудия, оно тоже отправлено. Пригодятся не сейчас, так когда будем укреплять оборону Куйушкиуи.

И внимательный взгляд в сторону Китлали. Прямой намёк, что союзные отношения тогда союзные, когда стороны видят взаимную выгоду и имеют определённую уверенность, что союз не будет разрушен сразу или чуть позже после его заключения.

Тотонак, судя по всему, понимал. Не был в восторге, но принимал окружающую их действительность как неизбежное. Если ворота не удалось открыть, то уязвимости на стенах – это не совсем то, что было обещано. Хотя его соплеменники вполне могли сами атаковать науа, понимая уязвимость последних. Или ещё атакуют, но когда те будет ещё сильнее повыбиты, сократившись в числе до вовсе незначительной величины. Величины, да… Эти самые величины с обеих сторон противостояния являлись донельзя необычными.

Восемьдесят человек – вот такое число тамплиеров сейчас подошло к стенам Куйушкиуи. Казалось бы, город с населением в несколько тысяч человек и какие-то несколько десятков наглецов. Числа совершенно не сравнимые друг с другом. В обычной ситуации, но не в этой, особенной. Или не такой и особенной даже по европейским меркам. Вспомнить, к примеру, не так уж давно минувшие времена, когда на поле боя господствовали рыцари в тяжелых доспехах, конные либо пешие, в зависимости от поля боя и поставленной задачи. Сколько нужно было горожан-ополченцев и тем более ополченцев из крестьянства, чтобы с уверенностью рассчитывать на победу над закованным с ног до головы в сталь и мастерски обученным сражаться воякой? Далеко не один десяток, ведь достаточно было пары широких взмахом двуручным или даже полуторным клинком, чтобы двое-трое нападающих получили раны просто либо смертельные, а остальные. завидев кровь и смерть, в страхе отшатнулись.

А если речь не об одиночке, а о слаженно действующем отряде, где кажлый знает своё место и привык биться плечом к плечу с надежными соратниками? То-то и оно. У стен Куйушкиуи собрался именно такой отряд, лишь немного не доходящий до сотни, при поддержке артиллерии, вооружённый до зубов холодным и огнестрельным оружием, закованный в не самые тяжёлые, но из лучшей в Европе стали доспехи. Из числа же противостоящих им – та же неполная сотня, но без огнестрельного оружия, в несколько более скромной броне. Арбалеты же и метательные машины – слабая замена аркебузам и пушкам. Стена тоже могла только отсрочить момент, когда прямое столкновение станет неизбежным. Что до остальных, помимо этой почти сотни воинов империи Теночк… Отсутствие арбалетов, стального оружия, брони. А ещё достаточно малая доля тех, кто, даже оказавшись на стене города, вообще имел хотя бы проблеск желания умирать за завоевавшую их и не раз подавлявшую вспыхивавшие бунты империю.

– Ядрами. По метательным машинам. Огонь! – срывая не от гнева, а от упоения приближающейся победой, крикнул ди Ларго.

Один выстрел… Ядро ударило в стену чуть пониже стреломёта, выбивая каменную крошку и заметно сотрясая камень. И выстрел ведь был из орудия невеликого калибра. Пока эта пушка перезаряжалась, артиллеристы, хлопочущие у другого орудия, вносили поправку в прицел, подбивая ствол вверх на одно деление.

Снова грохот, и вот второе ядро, на сей раз попавшее как раз туда, куда и требовалось, оставляя на месте вроде бы грозного, внушительного стреломёта месиво из дерева, камня и плоти с костями тех науа, кто не сподобился укрыться вне досягаемости ядра.

– А барабаны подождут, – хмыкнул Фиорентино, наблюдая за результативностью стрельбы из орудий. – Выбьем метальные машины рядом с воротами, а там посмотрим. Если аркебузиры под прикрытием щитов пристрелят или хотя бы заставят укрыться большую часть оставшегося гарнизона – тогда и перекинем веревки с крючьями через стену. Хорошо, что она не такая высокая, как в Тулуме!

– И никаких жертв среди твоих соплеменников, Китлали, – сверкнул глазами в сторону тотонака Диего. – Нужно опасаться лишь того, что остатки гарнизона побегут. Быстро, далеко, а нам их в этих землях не догнать. Они чужие, мы их не знаем.

Китлали Орматичли, ещё прошлым днём даже не думавший, что сегодня станет не просто заключать союз с пришельцами из-за большой воды, с трудом воспринимал происходящее. Да, он достаточно слышал о людях с бледными лицами. Вполне достаточно для того, чтобы ухватиться за предложения союза против столь ненавистных науа. Ухватился за возможность, будучи уверен, что его поддержат и в других городах, помимо Куйушкиуи. Ведь науа то побеждали этих чужаков, то были ими разбиты, когда как. Он думал, что увидит схожих с науа воинов, но жизнь сумела его удивить. Сперва там, у берега, когда грохочущие железные трубы, большие и малые, убивали воинов тлатоани быстрее, чем те успевали добраться до этих, как они себя называли, тамплиеров или храмовников. Добежавшие же мало что могли сделать против закрывшегося большими щитами из металла и выставившими копья строя, из глубины которого продолжали грохотать те самые плюющиеся огнём трубы.

Это было совсем недавно. И вот снова, теперь уже под стенами его родного города! Кажущиеся день назад сильными и мощными камнемёты и стреломёты, они просто ничего не могли сделать. Не доставали до места, где тамплиеры поставили свои мечущие огонь орудия. Теперь он в полной мере поверил словам, что желающие заключить с ними, тотонаками, союз способны разбить и ворота города, да и саму стену. Достаточно было просто стоять и смотреть, как установленные науа метательные машины превращаются в ничто, в обломки. И мысли, приходящие в голову Китлали, были…. разными. Радовало, что у империи Теночк действительно появился настоящий и опасный враг. Зато пугала показанная вроде бы желающими союза тамплиерами сила. И многое повидавший тотонак сомневался, что сейчас он видит всё, а не всего лишь часть доступного новым на этой земле людям.

* * *

– Вот и нет больше метательных машин…

– И оставшиеся науа попрятались после того, как аркебузиры наказали высовывающихся и пробующих проявить глупость, Диего, – переводя подзорную трубу с одного места на другое, отметил очевидное Фиорентино. – Арбалетчики тоже поняли, что их болты на такой дистанции наши щиты не пробьют.

– Те, кто остался в живых.

– Да. Теперь пришло время для преодоления стены. Совсем скоро наши братья будут на ней, а там и в городе.

Адъюнкт-рыцарь не преувеличивал. Всего час обстрела из восьми легких орудий, ядрами и бомбами, но этого оказалось достаточно. Для чего именно? Чтобы смести с прилегающего к воротам сектора крепостной стены всё, могущее представлять угрозу, а заодно – при помощи аркебузиров, выдвинувшихся на более близкую дистанцию по миновании угрозы – поубавить численность науа. Сильно поубавить, отучить проявлять уже знакомое по прошлой стычке отчаянное мужество, на сей раз выражавшееся в стремлении арбалетчиков достать кого-то из обстреливающих Куйушкиуи тамплиеров.

Были попытки, да закончились. А вылазка… Уже понявшие, что из себя представляют орудия, оставшиеся воины гарнизона не собирались гибнуть просто так, не в силах даже в последнем рывке дотянуться до врага. Им оставалось лишь ждать и надеяться, что при преодолении стены удастся навязать бой в более подходящих условиях.

Отступить, как это случилось в Тулуме? Коменданту, Яотлу Эхелтику, стоило сделать это либо сразу, либо, послав вестников с просьбами о помощи, держаться, надеясь на то, что эта самая помощь придёт. Он выбрал второй вариант. А ещё опасался наказания за потерю не столько города, сколько большей части своих воинов, которых бросил в атаку на, как оказалось, превосходящие силы противника. В империи Теночк хотя и произошло некоторое смягчение нравов из-за проводимых нынешним тлатоани реформ, но по меркам европейцев жестокостей не то что хватало, их было чересчур много.

В общем, по словам Китлали, Яотл Эхелтику, раз уж не отвел своих воинов сразу, теперь будет держаться до последнего, надеясь на скорый приход помощи. Да и погибнуть в битве лучше, чем оказаться на жертвеннике из-за неудачного и недостаточно умелого командования войсками. Ведь именно такой исход являлся вероятным более иных с учётом всего уже произошедшего.

Уничтожив метательные машины в нужном секторе и очистив приблизившимися после этого под прикрытием щитовиков стрелками-аркебузирами стену от рискнувших оставаться там науа, тамплиеры вновь сделали основным средством пушки. Бьющие ядрами, причём именно по воротам. К огромной для них радости, тут, в Новом Свете,не были распространены хитрые придумки Европы вроде того же барбакана. Разве что подобие герсы появилось – той самой решётки для крепостных ворот, которая порой и исключительно по бедности изготавливалась из прочных деревянных деталей, вестимо, внизу заострённых, но по всем правилам являлась металлической.

Икстли с Китлали, разумеется, предупредили о ёё наличии. Именно стальной, не деревянной. Не забыли упомянуть и о самом появлении такого лишь с завоеванием тотонакских городов империей Теночк.

Меняло ли что-то наличие герсы? По существу, нет. Конечно, её можно было поднять изнутри в случае, если от уже проведённого обстрела не перекосило пазы, по которым она поднималась/опускалась, и не повредило противовесы заодно с механизмом. Куда опаснее было бы, будь герса двойной – внутренней и внешней. Здесь, в Куйушкиуи, подобного не имелось, в то время как в некоторых других, более больших и важных городах, такое наличествовало. Цель сдвоенной системы? Проста. Исполнение? Действенно. Ловушка для тех, кто, проигнорировав первую, поднятую, решетку, оказывался перед второй, опущенной. И как только подобное случалось, первая герса также срабатывала – не медленно опускалась, а быстро падала, отрезая попавших в капкан, подставляя их под стрелы, арбалетные болты или иные метательные снаряды, в которых науа знали толк.

Продолжать стрелять ядрами и бомбами по уже начинающим поддаваться воротам, не дожидаясь доставки орудий с корабля? Просто ждать, ограничившись обстрелом аркебузиров тех науа, кто рискнул бы высунуться? Рискнуть и попробовать послать часть отряда штурмовать стену в расчёте на то, что в месте, где по особенному звучат барабаны тотонаков, всё получится, а науа, хоть и сильно убавившиеся числом, не примут бой именно там, оставив у ворот самое малое число своих? Чревато потерями, которые для небольшого числом отряда оказались бы существенными. Храмовники не любили терять своих, были приучены сокращать жертвы среди собратьев в любых ситуациях, пускай самых сложных и на первый взгляд не имеющих иных решений. Нет уж, у тамплиеров почти всегда имелся самое малое один путь в запасе, чаще всего не обычный, выламывающийся из привычного для других и особенно конкретных их противников. Как здесь. Как сейчас.

Использование петарды. Очень полезное при некоторых штурмах крепостей устройство, как и многое другое, вышедшее из лабораторий Борджиа. Почему была названа именно так, на французский манер? Спросить можно было у того же гроссмейстера или его довереннейшего алхимика фон Гортенхельца, но не то любопытства большого могущие такое спрашивать не проявили, то ли император по обыкновению своему отшутился. Да и не столь это важно. Главное в том, что петарды действовали и давали внушительный результат… в случаях, когда их действительно можно было использовать.

– Петардщикам – к воротам! – скомандовал Диего, после чего уже гораздо тише добавил. – Тому, что от них осталось.

Старое правило, используемое тамплиерами – если высаживаешься на берег – имей с собой по возможности полный набор могущих понадобиться средств. Вот потому в лодки на втором этапе, когда выгружали подкрепление, погрузили и парочку средних петард. Средних – это тех, которые способны переносить двое с трудом, а четверо без сколь-либо значимого напряжения сил. Крепость же, значит стоило иметь при себе средство быстрого – не полного, но частичного точно – разрушения ворот. Петарду, а лучше две, на всякий случай. Что она из себя представляла? Колоколообразная конструкция из металла, имеющая на своей вершине запальную трубку или колесцовый/кремневый замок, плотно набитая взрывчаткой и сложной системой крепежей, прижимающей её к деревянному основанию. В конкретном случае именно колесцовый замок, который можно привести в действие на большом расстоянии. Достаточно всего-навсего привязать тонкую веревочку и, отойдя на безопасно расстояние, дёрнуть её. И вот он, взрыв, непременно случится.

Мощный взрыв. Ведь для усиленного действия взрывчатка в «колоколе» прижимается металлическим диском, поверхность которого надсечена призматически. Основание же имеет короткие цепи с крючьями, что цепляются к разрушаемому объекту. Если же совсем плохо и никак не получается плотно прикрепить – например, в случаях, когда те же ворота уже частично разбиты и везде сплошное месиво из дерева и стальных полос – имеется тренога, заострённые концы которой вонзаются в землю, давая петарде дополнительную опору, будучи правильно присоединённой.

Смертность у петардщиков способна оказаться огромной. Оно неудивительно, ведь они должны вплотную подобраться к стене или воротам, в зависимости от выбранной цели. Потому прикрытие щитовиков, крайне желательно ночное время суток, про прикрывающий и непременно меткий огонь из орудий и говорить излишне. Но то в обычных случаях, в то время как в теперешней ситуации…

Где они, угрозы? Сметены орудийным и аркебузным огнём. И для прикрытия петардщиков десятка щитовиков и беспокоящего, не дающего науа высунуться из-за прикрытия стены огня стрелков вполне достаточно. Вот и наблюдали адъюнкт-рыцарь и рыцарь обычный за тем, как петардщики доставляют свой немалого веса груз к воротам. Закрепляют его, цепляют верёвку к колесцовому механизму и… отступают обратно. Стоило отряду отойти на достаточное расстояние, как длина веревки закончилась и вот он, приглушённый, но внушающий уважение взрыв. Клубы дыма от сгоревшего пороха, доносящиеся из-за городской стены крики. Видимо, такого вот подарочка вкупе с уже полученными воины Яотла Эхелтику не ожидали. Зато получили! От всех щедрот, которые только привыкли проявлять к противнику воины Ордена Храма.

Стоило дыму рассеяться, как наблюдающим за результатом через окуляры подзорных труб тамплиерам стало ясно – петарда сработала не идеально, но достаточно хорошо. От собственно ворот мало что осталась, ну а опущенная герса, в той прутья искорёжило, вывернуло, частично даже разорвало. В общем, не особенно остерегаясь, мог проникнуть воин в доспехах. И важно было воспользоваться моментом, пока защитники крепости не попытались устроить баррикаду, завалив образовавшийся путь внутрь разными временными препятствиями.

– Кто покажется в проёме – стрелять сразу, – продолжал отдавать приказы ди Ларго. – Основной отряд – вперёд. Ручные бомбы с собой, Применять щедро, не жалеть!

Воинам Храма два раза повторять не приходилось. Сказали, что надо сделать именно так? Услышали они, что приказ разумен, не выглядит откровенной глупостью? Следовательно, всё будет исполнено. Что до отсутствия необходимости беречь очередное оружие, ручные бомбы – так это их и вовсе порадовало. Благо и как их применять при заходе в проём тамплиеры хорошо знали. Учились тому и не единожды.

Надо признать, сначала далеко не все привыкли, что с собой можно носить не просто пистоли или аркебузу, но и то, что обычно вылетает из орудийных стволов, пусть и меньшего размера, и всего одного вида. Те самые маленькие бомбы, только несколько иной формы. Более подходящие для метания обычным человеком. Да ещё запал приходилось поджигать от заранее запалённого и тлеющего в специальном нарукавном держателе фитиля. Вынуть ручную бомбу из закреплённой на поясе сумки, поджечь, после чего бросить в нужное место, при этом самому оставаясь вне опасности от разлетающихся осколков оболочки и порой свинцовых шариков, что находились внутри, рядом со взрывчаткой.

Не самое обычное оружие, далеко не всегда применимое. Но в некоторых случаях сильно облегчающее жизнь. Оно и полетело в пробитый петардой путь, стоило отряду тамплиеров подойти достаточно близко к руинам ворот. Расчистка территории. От чего именно? Скорее уж от кого. От тех науа, которые могли находиться рядом, ожидая проникновения внутрь врага. И это средство… подействовало. Взрывы, крики боли. После такого – которого уже по счёту – «приветствия» защитников, воины-храмовники один за другим просачивались внутрь, оказываясь внутри крепости. Оказавшись же, снова, уподобившись малым каплям ртути, собирались в единое целое, в готовое ко всему малое боевое построение.

Только кого им было теперь серьёзно опасаться? Оказалось, что взрывы ручных бомб окончательно надломили остатки гарнизона. Оставив трупы и даже неспособных быстро двигаться раненых, оставшиеся десятка два науа быстро отступали. Не бежали сломя голову, но стремились как можно быстрее разорвать дистанцию, чтобы… Вот с какой именно целью – на данный момент прорвавшихся тамплиеров не сильно интересовало, в отличие от возможности занять позиции у ворот и на стене близ оных. Захват и демонстрация контроля за главным входом в Куйушкиуи были не только полезны, но ещё и символичны для населяющих его тотонаков.

– Это начало конца боя,– не скрывая своего удовлетворения, произнес, обращаясь к Китлали, Дзужеппе Фиорентино, адъюнкт-рыцарь Храма. – Полагаю, твои соплеменники, увидев нашу силу, превосходящую ту, что показывали им воины тлатоани, правильно это воспримут.

– Они это увидели. Они запомнят. Даже те, кто терпел власть империи Теночк и приспособился так жить. Им показано другое, а мы с Икстли донесём до всех, что вы, наши новые союзники, поможете избавиться от науа. Вестники в другие города будут отправлены сегодня.

– А что наместник? – напомнил об интересующем его ди Ларго. – И оставшиеся науа? Убегут или всё же засядут в каком-то доме, сопротивляясь до последнего? Может и вовсе сдадутся?

– Про наместника пусть Китлали скажет, а остатки разбитых науа могут бежать, могут попробовать укрепиться в доме, в любом. Это уже неважно. Они проиграли!

– А послание о том, что мы движемся к Куйушкиуи, было отправлено заранее, – понятливо кивнул Диего в ответ на слова Фиорентино. – Но наместник. Хотелось бы получить его поддержку. Или лучше сменить нынешнего на другого, более подходящего после происходящих изменений?

Последний вопрос, понятное дело, был обращён к Китлали Орматичли. Тотонак не стал тянуть и произнёс:

– У него есть сторонники, есть и недоброжелатели. Наместником он быть перестанет, Куйушкиуи с этого дня не подчиняется империи Теночк. Во главе города встанет… Или я, или Икстли. Некуаметл смирится, он потому и стал наместником, что всегда искал мира, если не чувствовал за собой большой силы.

Тут тамплиерам всё было понятно. Что в Европе, что в Новом свете – места разные, а люди вели себя схоже. Стремление к силе, власти, порой не раз виданное желание отсидеться, не оказываясь на острие событий. Каждый хотел своего, в том числе и в этом тотонакском городе. Их же задачей было по возможности дать так необходимым союзникам большинство желаемого. Только не в ущерб собственным интересам!

Окончательно удостоверившись, что на занявших ворота – точнее то, что от них осталось – и прилегающие к ним области стены тамплиеров никто и не думает нападать, ди Ларго отдал приказ и всем оставшимся воинам переместиться к городу. Разумеется, не забыв про орудия, с которыми, что неудивительно, предстояло ещё как следует повозиться в самом скором времени. О нет, не стрелять, а поднять на стену, выбрать наиболее подходящие места для установки, а затем ещё и подготовить прикрытия для самих пушек и обслуживающих их артиллеристов.

Собственно, когда оба командира отряда храмовников оказались внутри города, а ди Ларго и вовсе собирался подняться на стену с целью как следует всё изучить и осмотреться, пришло последнее важное для де-факто закончившегося боя известие.

Всё же уцелевший, хотя и получивший ранения комендант гарнизона с немногочисленными оставшимися воинами сумел выскользнуть за пределы Куйушкиуи, воспользовавшись потайным ходом. По настоящему тайным, о котором знали только науа, выкопанным и подкреплённым, чтобы не обрушился, всего несколько месяцев тому назад. Видимо, опасения за весьма вероятную казнь переломились ощущением как полного поражения здесь, так и… возможностью уцелеть, донеся до вышестоящих нечто очень ценное. Стараясь как следует изучить империю Теночк, Фиорентино и ди Ларго признавали, что после проведённых нынешним тлатоани реформ шансы уЯотла имелись. Небольшие, но всё-таки. Это раньше он был обречён оказаться на верхушке ступенчатой пирамиды, сперва рядом с жертвенником, а потом и на нём. в известном положении. Сейчас же… По словам гроссмейстера Ордена: «Сейчас науа сделали несколько шагов к тому, что ближе нам, а не им прежним. Это и хорошо и опасно».

А в самом Куйушкиуи всё завертелось в хороводе хлопот, в безумном ритме вроде того, что тамплиеры увидели в танцах этой части света. За очень малое время, то есть до того, как с клипера сгрузят половину оставшейся артиллерии и большую часть пороха с ядрами, картечью и прочим, следовало успеть многое. Например, составить союзный договор между Орденом Храма и городом Куйушкиуи, выступающим как сам по себе. так и от лица всего народа тотонаков. Естественно, на двух языках – латыни и языке науа, как том, который был ведом как тотонакам, так и некоторым тамплиерам.

Казалось бы, какие письменные договора, ведь на Пуэрто-Рико и без них спокойно обходились, приводя к покорности племена таино? Нет, гроссмейстер Ордена желал играть по им же введённым правилам, что уже не раз показывал и доказывал. Заодно показывал и то, что империя Теночк – это не слабовато развитые таино, а государство, с которым приходится иметь дело так же, как с европейскими. Не самим науа, которые вряд ли подобное поймут просто из-за неимения представлений о европейских делах. Всё это предназначалось для испанцев, португальцев, с которыми в Риме поделили Новый Свет по принятии той самой папской буллы, после чего должно было отпечататься в разумах иных правителей и их подданных, умеющих думать и делать правильные выводы.