Текст книги "Ацтекский вопрос (СИ)"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Места, где бледнолицые добывали так ценимый ими жёлтый металл! Наиболее подходящая цель, к которой она склонялась и сама, не желая нести огромные потери при нападении на крепости, да и Тоноак советовал выбрать именно их. Сначала их, а уж потом в зависимости от того, что будут делать воины, приплывшие сюда на больших лодках.

Разведка! Без неё нападать было никак нельзя. Анакаона в очередной раз возблагодарила богов за то, что среди работающих на бледнолицых её соплеменников были и те, кто охотно делился нужными словами, донося всё нужное и даже больше того. Оставалось лишь использовать это.

Правильно использовать, потому что сын главного из бледнолицых, называющего себя вице-королём, недавно усилил охрану всех мест, на которые она решила напасть. Более того, сам он с большим отрядом кружил по острову, словно догадываясь о чём-то. Что ей оставалось делать в таком вот случае? Попробовать обмануть врагов, изобразив нападения на пару-тройку рудников, в то время как по настоящему напасть совсем на другой. Иного выхода не было, если действовать по уму, а не руководствуясь лишь собственной ненавистью, как касики на Кубе.

Приняв решение, менять его она не собиралась. Были отданы приказы малым отрядам, которые намеревались, подобравшись к ложным целям, что перед нападением окажутся близко к отряду сына вице-короля, издавать боевые кличи, пускать стрелы, бить в барабаны и вообще производить много шума, но мало настоящих действий. Он должен был повести своих на помощь соплеменникам. Бледнолицые слишком ценили золото, этот мягкий жёлтый металл. Пусть поиграет со скрывающимися среди деревьев и высокой травы тенями, умеющими прятаться, особенно от большого отряда. Сама же она, получив известие, что всё идёт, как и задумано, бросит основные силы совсем на другие рудники, где не оставит и камня на камне, где всё горящее будет сожжено, а сами бледнолицые будут перебиты, да и продавшиеся им получат жестокий, но необходимый урок.

Готовы ли были её воины? Как считала сама Анакаона – вполне! Оружие из металла, броня, которую использовали науа и к которой таино привыкали с того времени, как поступили первые десятки таких вот подарков от империи Теночк. Металлические же наконечники не для обычных стрел, а для более коротких, используемых в самострелах, что только и способны были пробивать столь прочную защиту, которую использовали все бледнолицые воины.

Увы, но все просьбы Анакаоны о том, чтобы получить и другое оружие, стреляющее раскалёнными кусками металла. разбивались вдребезги. И вовсе не из-за полного нежелания союзных науа, а просто по причине того, что они сами его так и не сумели получить в нужном количестве. Ну а то немногое, что воинам тлатоани удалось захватить как воинскую добычу, империя не видела смысла отправлять союзникам. Как сказал Тоноак: «Жрецы и ученые в Теночтитлане пытаются понять, как самим научиться изготавливать и схожее оружие, и особенно тот чёрный порошок, без которого нельзя добиться самого выстрела». Однако обнадёжил, что как только тайна будет раскрыта или же удастся вырвать её из новых пленников, союзники империи тоже получат это громкое, но такое сильное оружие.

Верила ли Анакаона этому науа? Скорее да, чем нет. Да, поскольку будь у науа это оружие в нужном количестве – они бы уже использовали его на той же Кубе. В пользу «нет» говорило то, что касик осознавала предел своей значимости для науа. Если её воины и получат оружие бледнолицых, то лишь тогда, когда у самих науа его будет достаточно для собственных целей. Когда именно это случится – через год, два или более того? Только боги то и могут знать. Сейчас ей и её воинам придётся использовать то, что уже дали, что готовы были дать и обучить как следует пользоваться.

Обучились ли всему нужному таино? Это покажут не учебные схватки меж собой и наставниками из науа, а настоящее сражение, которое должно было начаться совсем скоро. Она была к нему готова, приплывшие из-за «большой воды»…. имелись надежды, что не настолько.

* * *

Один рудник, другой, третий… Побережье, местность близ гор, где засели непокорившиеся племена таино во главе с особенно упёртыми касиками и этой бешеной Анакаоной. Снова рудники. У Диего Колумба уже голова шла кругом, а настроение испортилось до того, что хотелось проклинать не только индейцев, плохие дороги Эспаньолы, её погоду и силы небесные, но и самого себя. С чего вдруг последнее? Просто начинало казаться, что зря он встревожился из-за слов неведомо зачем прибывшего сюда, в Новый Свет, Чезаре Борджиа и его очаровательной сестры.

Сомнения и тревоги, они порой способны подточить самую крепкую уверенность в собственных силах. Однако показывать их своим воинам – о нет, на такое младший из Колумбов пойти не мог, понимая, что подобное будет расценено теми как слабость. Слабость – последнее из всего, что хотел бы им показать, особенно после всех усилий, приложенных для выхода из тени своего действительно великого, открывшего все эти обширные земли отца. Земли, оказавшиеся богатыми на золото, пряности и иные, пусть не столь ценные сокровища. Как на уже освоенных островных территориях, так и на материке, коий только следовало сперва разведать, а уже потом привести под руку испанской короны. Не весь, конечно, ведь были ещё Португалия и Орден Храма, с которыми, согласно папской булле, требовалось поделить Новый Свет. Только Свет, он большой, тут на всех хватит и вступать в ссоры если когда и предстоит, то уж не при жизни отца и, наверное, даже не при его собственной.

И вот проверка очередного рудника, надзирающий за которым Альберто де Кронес довольно бодро отчитался, что всё в порядке, работа идёт, как и всегда, а дополнительная охрана тоже занята своим делом. Посетовал лишь на то, что выработка драгоценного металла несколько снизилась из-за необходимости перевести часть работающих индейцев на наращивание частокола, который уже больше напоминал полноценную бревенчатую стену, и наблюдательно-сторожевых башен. Дескать, тут рудник, а не очередная крепость, на возведение которой нужно время, деньги. Рабочие руки и материалы, опять же добываемые рабочими руками.

Сетования благородного дона Альберто отнюдь не были пропущены мимо ушей. Диего Колумб посочувствовал многочисленных хлопотам, пообещал поговорить с отцом и дядей, чтобы прислать больше инструментов, дополнительных работников, а также воодушевить самого де Кронеса и других испанцев звоном монет, а индейских работников… тоже не оставить без внимания. Тут, на Эспаньоле, уже все, включая самого вице-короля – хотя последнему это и сильно не нравилось – успели понять, что обращённый в рабство индеец в лучшем случае работает со скоростью черепахи, а чаще и вовсе отказывается и рукой пошевелить, предпочитая смерть. Так что, как бы многие не ворчали втихую, распространение на индейцев правил Кодекса Войны благотворно сказалось на использовании тех краснокожих, кто покорился испанской короне или же склонил голову перед Орденом Храма. Он лично видел это раз за разом, а его глаза, несмотря на относительную юность, много видевшие, обмануть было сложно.

Что до безопасности рудника, ради которой – как и на прочие места добычи золота – увеличивалось число стражников, то все было в порядке. Вроде бы в порядке, посколькуде Кронес не пожаловался, но обратил внимание на шныряющих поблизости индейцев. Вроде их зачастую даже не видно, но то особо острый взгляд увидит промелькнувший среди листвы силуэт, но уши уцепятся за не свойственные зверю либо птице звуки. А там и малый отряд, посланный специально, либо обычный патруль во время обхода прилегающих к руднику пространств находят едва заметные следы, испанцам не принадлежащие. И вот что в таких случаях думать? Обычное любопытство замирённых таино? Любопытство же, но иного рода, результаты которого передаются засевшим в горах враждебным касикам? Или это разведчики тех самых враждебных, прикидывающих, смогут ли причинить руднику серьёзный урон и каким именно образом? Ответа на этот вопрос у дона Альберто не было, да и сам Диего Колумб не мог его полностью уверить в благополучии ближайшего будущего. Лишь посоветовать быть готовым к чему угодно, да про голубей и сигнальный дым не забывать, если вдруг случится нечто необычное и особенно опасное.

Уже покинув этот рудник, Диего с тоской вспомнил о том, как умело и хорошо сумели наладить связь между городами, крепостями и вообще важными местами в империи Борджиа. И способ сей связи, в отличие от множества иных дельных и оправдавших себя новинок, секретом не являлся. Какой уж тут мог быть секрет! Большие зеркала или просто отражающие свет поверхности, расположенные на устремившихся в небо башенках и посылающие пойманный и отражённый ими солнечный свет в нужную сторону, чтоб вспышки увидели на другой такой же башне. Увидели, перевели длинные и короткие вспышки в буквы и, сложив те в слова, по ситуации, использовали на месте или же отправляли дальше, по цепочке. Просто и гениально… среди множества других изобретений как троицы Гонтенхельц-Винчи-Борджиа, так и иных, менее известных механиков, алхимиков и прочих, кому вот уже не первый год оказывалось всяческое покровительство в Риме, этом воистину Вечном Городе, сумевшем в очередной раз не просто оправиться от начавшегося было упадка, но устремиться к новым сияющим вершинам славы и могущества.

Завидно ли ему было? Самую малость, поскольку, принадлежа к роду открывших Новый Свет, ему также было чем гордиться. Пока отцом, но и собственные великие свершения должны быть не за далёкими и высокими горами! Если же…

– Красный дым! – раздался возглас одного из солдат отряда. Вижу красный дым с рудника!

Действительно, с того места, которое они не так давно покинули, вверх поднимался столб красного дыма, особенно хорошо видимый при безветренной погоде. Почему красного и откуда такая расцветка? Красный был тем цветом, что сигнализировал о нападении и просил о помощи. Касаемо же вопроса «откуда»… Из Рима шли самые разные товары, среди которых хватало и алхимических. Преимущества же подавать разноцветные дымовые сигналы успели оценить во многих местах. Красные, синие, жёлтые и прочих цветов дымы, в отличие от привычных лишь черного и белого, они многое давали умным людям. Среди конкистадоров глупцов почти не водилось. Помирали они очень уж быстро: от индейской стрелы, ловчих ям либо иных ловушек, от клыков и яда местных животных со змеями/насекомыми или по иным причинам, разным, но неизменно приводящим к печальному итогу.

– Возвращаемся, – отдал приказ Диего. – Всем быть наготове. Аркебузы к бою, ожидать нападения с любой стороны.

Пара мгновений, и вот уже отряд разворачивается, приобретая черты не обычного походного, а этакого частично боевого построения с учётом местных особенностей. Дороги на Эспаньоле никак не способствовали возможности быстро развернуться в правильный строй для большого отряда. Пришлось переучиваться, вспоминать не самые известные построения малых отрядов, а ещё придумывать новые, учитывая все более возрастающую значимость огнестрельного оружия. Ну и учиться у римлян, которые как-то за последние годы стали образцов во многих сферах бытия. Не желающих же учиться у вырвавшихся вперёд в воинских умениях ожидала или и вовсе успела постичь печальная участь. Где она, внушавшая страх Османская империя? Лишилась всех владений в Европе и не только, оттеснена по ту сторону чёрного Моря и изгнана из Средиземного окончательно. Междоусобицы, едва не закончившиеся окончательным распадом, почти полная утрата флота, обнищание и сильно ослабевшее числом и умениями войско. Мамлюкский султанат? От него осталось ещё меньше. Султан уцепился за священные для всем мусульман места, Мекку с Мединой, и в отчаянной попытке сохранить тень былой власти объявил всей христианской Европе джихад, эту священную войну, назначив себя и свой род главными защитниками ислама и хранителями святынь. Оставшиеся, порой уже обкусанные эмираты и Крымское ханство? Или трясутся в страхе перед будущим или, если правители достаточно глупы, считают, что до них из Рима если и дотянутся, то потом, когда сами они отправятся к своему Аллаху естественным путём. Про назревающие междоусобицы тщательно подогреваемые из Европы и особенно из Рима забывать тем более не стоило. Всё переменилось и уже не в пользу ислама.

Франция, в которой Авиньонский «святой престол» так и продолжал объявлять не все, но многие достижения науки богомерзкими, с которым истинно верующему христианину и прикасаться грешно? Отставание выражалось заметно даже людям с не самым острым умом. Самому сыну вице-короля казалось, что ещё немного и лично король Франции Людовик XII прикажет своему ручному Папе, чтобы тот пусть постепенно, но реформировал Авиньон. Эта увенчанная короной голова вовсе не была глупой, могла сравнить положение воинской науки в своём королевстве, в Священной Римской империи (не имеющей к Риму уже давно никакого отношения) и ещё кое в каких местах, прислушивающихся не к Риму, но к Авиньону в вопросах веры, Сравнить и сделать правильные выводы.

Мечущиеся в голове мысли не помешали Диего командовать отрядом, держа руку на биении пульса этого многоглавого и многорукого зверя. К счастью, они не так далеко ушли от рудника, чтобы путь обратно занял чрезмерное время. Вдобавок он не позабыл выслать на разведку малые отряды из тех воинов, что за прошедшее время показали себя как лучшие даже не в обычном бою, а в быстром нахождении врага среди зарослей и способностями биться с индейцами в обстановке, привычной именно краснокожим. Очень не хотел Колумб оказаться в положении, когда совсем рядом окажутся вооружённые копьями и луками таино, когда на то, чтобы прикрыться шиитами и дать упреждающий либо просто быстрый, но прицельный ответный залп не хватит времени.

И эта тактика сработала. Кстати, отнюдь не в первый раз. Отряд прошёл всего часть пути обратно до рудника, когда к Диего – уподобившись змейке, быстро и бесшумно проскользнувшей не меж пучками травы, но находящихся в походном строю воинами – пробрался один из таких разведчиков-воинов, Игнацио Лорино.

– Мы заметили их, сеньор, – и тут же, даже не дав пары мгновений на уточняющий вопрос, сам на него ответил. – Это… вроде по оружию и броне науа, даже символы из краски на лицах и одежде, но и не они. Ходят как таино, лица таино, жесты таино. Неправильно там всё!

– Много?

– Нет, – резко покачал головой вернувшийся разведчик. – Достаточно, чтобы напугать, заставить подать сигнал дымом. Но для уверенного разграбления и уничтожения всего на руднике… Не знаю, сеньор. Может, мы не всех заметили, но что узнали, то я и говорю. Клянусь врагами рая и их привратником.

Науа, которые не науа! Колумб лишь усмехнулся, поскольку после европейских военных и не только хитростей разгадывать здешние…. Нет, это не было простым делом, ведь империя Теночк успела показать, что знает толк в разного рода уловках. Однако и чем-то совсем сложным тот ход, который они сейчас сделали, не являлся.

Таино из подвластных или союзных Анакаоне племён с оружием науа. Наверняка в достаточной мере обученные, освоившиеся с оружием и обученные прибывшими наставниками. Проклятые вырыватели сердец нашли способ, как доставить своим врагам неприятности, не перемещая большое число воинов, не привлекая лишнего внимания. Его отец отдал после кубинских событий приказ внимательно следить, чтобы на Эспаньолу не проникли науа. Так они и не проникали. Почти. А досматривать многочисленные утлые лодчонки таино, на которых те выходили в как бы прибрежное плавание за дарами моря… Это было упущено. Видимо, именно в них, капля за каплей, по паре комплектов брони или пятку клинков либо арбалетов и было доставлено то, что действительно могло заметно усилить засевших в горах таино.

Уже усилило! Одно дело расстреливать и рубить по существу не имеющих брони врагов, в ответ получая выстрелы и удары из оружия, куда менее опасного для испанских доспехов. Совсем другое занятие – сражаться с подобием науа! Бесспорно, преимущество у воинов испанской короны всё равно сохранится, но уже не такое весомое. И число! Да-да, то самое число, которое заметно уменьшилось после отплытия эскадры Франциско Пинсона в сторону Тулума.

Но малое или возможно малое число нападающих! Вот что не давало Колумбу покоя. Поневоле в памяти всплывали предостережения Борджиа о том, что с тех пор, как они, европейцы, столкнулись в Новом Свете с империей Теночк, следует быть готовым к любому хитрому ходу со стороны врага, разумом не уступающим военачальникам и политикам тех же Франции или Польши.

– Приманивают! – оскалился младший из троицы Колумбов, даже не стараясь понизить голос. Могут приманивать, а сами нанесут удар в другом месте.

– И что делать? – раздался полный беспокойства голос Роберто де ла Гальби, этого опытного вояки, у которого Диего Колумб учился тому, что и в будущем должно было пригодиться, и тут, на Эспаньоле, доказывало свою действенность. – Разделяться и идти к нескольким рудникам опасно. Нас разобьют по частям.

– Тогда… – мысли Диего неслись во весь опор, словно небесная колесница. – Нужен хоть один пленник. Лорино! Передай, что того или тех, кто добудет мне таино в доспехе науа, я озолочу. Роберто?

– Да, сеньор Диего.

– Мы не станем разделяться. Вернёмся туда, где от нас ждут помощи. И будем готовы взять их с собой. От рудника к руднику.

Удивление. Сомнение. Проклюнувшееся спустя секунды понимание на лице де ла Гальби.

– Вы думаете, рудники не спасти?

– Не спасти то дерево, которое использовалось при постройке. Земля и золото никуда не исчезнут. Только чего они будут стоить без людей, золото добывающих и его охраняющих? Нас хотят лишить всей добычи золота. Мы можем спасти часть и восстановиться. Быстро, не прося новых людей у Их Величеств. Наверное, это так. Я рискую, Роберто.

– Понимаю вас, сеньор.

Опытный вояка действительно понимал. То, что мелькнуло в мыслях юного Колумба действительно могло быть. А могло и не быть. Всё зависело от того, насколько он сумеет предугадать действия врагов. Насколько ему удастся следовать принятым решениям. Насколько, наконец, окажутся сильны таино в несколько новом облике и с повысившимся – вероятно, но не непременно – умениями вести бой с ними, воинами Конкисты. Это и предстояло выяснить совсем скоро. Что ж, он был к этому готов, да и большинство воинов отряда тоже, за них он мог ручаться как честью, так и собственной жизнью.

Отряд двигался. Не с излишней скоростью, но и не медленно. Готовность ко всему, атаке и обороне, столкновению хоть с науа, хоть с таино, хоть с самими выходцами из преисподней. Уже на ходу окончательно раскалываясь на относительно малые отряды, сходящие с дороги, движущиеся в кажущемся беспорядке, зато на деле так и представляющие собой единое целое. Так капля ртути способна быть разделена на несколько более мелких, но стоит им приблизиться друг к другу по чей-либо воле. как части вновь становятся единым целым. Выучка. Опыт Европы и здешний. Готовность командиров малых отрядов думать и принимать решения самостоятельно, наконец. То самое, чего порой так не хватало раньше многим офицерам европейских армий. Та черта, за которую наконец не наказывали, не задавливали на корню, а стремились взрастить. Крестовые походы, вот что стало переломом. Насмотрелись испанцы на действия римских армий. Настолько хорошо насмотрелись, что поняли всю силу разумной самостоятельности командующих не армиями, но её малыми и не очень частями.

* * *

Излишне увлечься порой означает большие неприятности. Так случилось и с выполнявшими отвлекающую атаку рудника под управлением Альберто де Кронеса таино. О нет, вовсе не со всеми, лишь с несколькими.

Что стало тому виной? Новая броня, используя которую, воины таино обрели куда большую, в сравнении с имевшейся, защиту, но вместе с тем не успели привыкнуть к некоторой скованности движений. Всё бы ничего, но когда сталкиваешься с матерыми головорезами из числа бледнолицых, за прошедшее с появления на Эспаньоле время привыкших к здешним условиям и совсем не тяготящихся веса доспеха и некоторых накладываемых им ограничений… В общем, Корнави и четверо его соплеменников, составлявшие одну из нескольких «рук», разосланных для слежки за большим отрядом бледнолицых, сами себя перехитрили… или же перемудрили, разницы особой не наблюдалось.

Схватки малых групп, как много таится в этих словах! Одно дело, если они происходят на открытой местности, когда группы видят друг друга загодя и могут заранее выбрать ту или иную тактику для предстоящей схватки. Совсем другое, если поле боя – густые заросли из деревьев и кустарника, где важно не только зрение, но и слух, запах, просто чутьё, наконец. Корнави, мнящий себя куда большим мастером ходить среди густых зарослей, нежели какие-то там приплывшие из-за большой воды, пускай и умеющие хорошо обращаться с разным оружием, слишком расслабился. Потому грохот выстрелов и крики находящихся рядом соплеменников стали очень неприятной и болезненной неожиданностью.

Испанцы стреляли метко, залпом, но не из аркебуз, а из пистолей. Причина? Размер пули и результаты её попадания в человека. Аркебузная, она с близкого расстояния зачастую пробивала даже очень хорошую броню и творила с телом такое, что после этого мало кто выживал. Ну а в случае попадания в конечность тоже могла случиться – и довольно часто случалась – смерть от кровопотери и того, что римские врачи называли «болевым шоком». И вот зачем нужны были такие пленные, не способные говорить по той или иной причине, готовые умереть в любой момент и зачастую осознающие это. А готовность разговаривать с врагом у без нескольких минут мертвеца слишком мала. Его и болью напугать сложно, он без того её испытывает. Чуть больше её, чуть меньше – далеко не для всех есть разница.

Оттого стреляли из пистолей, которые имелись почти у каждого конкистадора, а то и по паре-тройке. Одно– или двуствольные – это уж зависело от личной состоятельности солдата, его готовности платить свои собственные деньги за более совершенное оружие. Стреляли, разумеется, залпом, но предварительно распределив цели. По рукам и ногам, чтобы и больно, и нельзя было как толком сражаться, так и быстро убегать. И всё равно – некоторые не удержались либо просто рука в последний момент дёрнулась. Один из «науа» завалился на землю, явно и без сомнений убитый. Двое других тоже рухнули, роняя оружие и хватаясь за простреленные ноги. Зато оставшаяся парочка, один из которых остался невредим, а другого лишь чуть задело, мигом развернулась в сторону угрозы и… рванулась не от неё, а в сторону разрядивших, как им мнилось, пистолеты испанцев. Но не просто рванулись, а прикрывшись щитами, не по прямой, рывками дергаясь из стороны в сторону. Видимо, надеялись на то, что навязав ближний бой в столь привычных им зарослях кустарника, смогут и вдвоём если не победить, так хотя бы натворить дел или просто привлечь внимание своих.

Может имелись и другие причины, только Игнасио Лорино было на это плевать! Он умел ходить по лесу, чуть ли не с детства охотясь за разными зверьми, в том числе и там, где это было очень опасно. Отсюда умение тихо ходить, оставаться неслышимым и не видимым как для зверей, так и для людей. Они, те самые умения, очень пригодились потом, при становлении частью кастильского, а потом и испанского войска. И использовали его правильно, ведь ставить в общий строй подобного мастера проникать почти в любые места – очевидная глупость. А глупцов среди испанских военачальников, воевавших многие годы подряд чуть ли не со всеми подряд, было немного. «Естественный отбор уничтожает скудных разумом», как писал советник флорентийского герцога Никколо Макиавелли, чья книга Лорино просто очень понравилась. «Государь» хитрого и уважаемого в самом Риме флорентийца стал чуть ли не священной книгой для тех, кто хотел больше знать и понимать о том, как устроен мир вокруг, что движет сильными мира сего, помимо, конечно, божьего промысла.

Божий промысел, однако, было не пощупать и толком не увидеть… по мнению самого Игнасию, не слишком то религиозного, особенно в последние годы, когда это стало приемлемым и исчезла возможность оказаться в «ласковых» руках инквизиторов за неосторожные слова и особенно поступки. Зато отдельные высказывания из «Государя», они хорошо подходили к случавшемуся в жизни не только грандов и знатных кабальерос, но и для кого попроще. Для таких, как он, Игнасио Лорино.

Несущиеся на него и его двух товарищей индейцы думают, что смогут навязать ближний бой? Не все мысли верные. У него, например, было не просто два пистолета, но два двуствольных, к тому же колесцовых, ожидать осечки от которых редко когда стоило. Пускай кремневые куда как дешевле, но денег на то, что может спасти тебе жизнь – оружие, доспех, набор целебных снадобий – Игнасио сроду не жалел, да и друзьям то же самое советовал. Теперь это в очередной раз должно было помочь.

Бах! И вылетевшая из второго ствола пуля врезается точно в бедро несущегося на Игнасио индейца, заставляя того кубарем покатиться по земле, запутываясь в каком-то даже на вид колючем кустарнике. Только криков нет, лишь короткий стон, да и оружие тот из рук не выпустил, лишь щит уронил. Второй… Вот в него из товарищей, Педро с Раулем, выстрелить смог только один, из запасного пистоля. Рикошет от нагрудной брони, такое тоже случалось, даже с не самой хорошей защитой, используемой науа. Не повезло!

Зато повезло единственному оставшемуся на ногах, сумевшему приблизиться на расстояние ближнего боя и начать махать им шестопером со стальным навершием и стальными же «перьями». Умело махать, так, что Раулю оставалось только сводить удары, об щит или и вовсе уклоняться, понимая, что принимать их прямо – это либо щит расколется очень скоро, либо рука отсушится или вовсе сломается. Педро, тот старался зайти сбоку и пырнуть слишком быстрого и увертливого врага в бок, да всё никак не получалось. Помочь бы им, но…

Игнасио был слишком опытен, чтобы отвлекаться на бой два против одного, когда имелись ещё и другие, пусть и раненые, но всё ещё опасные враги. Например, недавно им подстреленный, уже вытащивший из-за пояса метательный топорик и намеревающийся… Намерения были очевидны, потому Лорино потратил последний выстрел, всаживая пулю в держащую топорик руку. Пистолеты за пояс, два коротких клинка из ножен, после чего бросок вперёд и удары рукоятями по открытым головам индейцев. Индейцев из племени таино, теперь в этом не было никаких сомнений. Раненые не всегда хранят молчание. Да и среди криков боли проскакивают ругательства на родном языке. А отличить слова наречия таино от того, которые использовались в империи Теночк – на это знаний Игнасио хватало.

Удар, удар… сразу парочка, для верности. Обернуться, чтобы понять, как проходит, то есть проходила схватка с вооружённым шестопёром индейцем. Тот был мёртв, но и Рауль получил такой удар, что лежал и корчился от боли. Похоже, что плечо. Дробящий удар, явно кости сломаны, кровь льётся. Тяжёлая рана, опасная, такую нужно лечить настоящему врачу. Да, в отряде Диего Колумба был и врач, и его двое помощников, но сперва раненого следовало дотуда дотащить. А ещё исполнить другой приказ, о пленнике, который будет говорить.

– Педро, опий! Бинт, закрепить кость, если сможешь. И броню с него, тебе его на плечах нести, – приказал Лорино уцелевшему воину, в то время как сам, также для облегчения веса, стал срывать доспех с того, кто показался ему более разговорчивым.

Причина выбора? Раненые ведут себя по-разному. Одни до последнего сражаются или и вовсе стремятся утянуть за собой в могилу хоть кого-то из врагов. Другие же первей всего стараются уцелеть. Опыт Игнасио показывал, что разговорить проще вторых. Не всегда, но зачастую именно так. А унести больше, чем одного…. Он не мифический Геркулес, а не самый простой, но всего-навсего воин Конкисты. Подвиги совершать – это не к нему. Да и обещанную сеньором Колумбом награду получить очень хотелось.

– Поздно, – раздался печальный голос Педро. – Упокой Господь душу Рауля и отпусти ему грехи, как павшему во имя торжества наихристианнейших наших монархов.

– Потом помолимся, – скривившись от досады из-за столь неожиданной потери – как-никак, но Рауля Лорино знал не первый год, даже дольше, чем Педро. – Хватай вот этого. Мой тот, которого я уже из доспеха вытряхнул.

– Последнего добить?

– Нет. Наши могут быть близко. Подберут тогда. Три пленника лучше двух.

…но и два очень хорошо. Эти слова Ингасио вслух проговаривать не стал, как очевидные. Меж тем медлить точно не следовало. Двух «облегчённых» от лишнего таино на плечи, а затем, глотнув из специальной склянки придающий бодрости настой – его рекомендовалось пить лишь тогда. когда без прилива новых сил совсем никак – обратно, к своему отряду. И не в то место, откуда вышли, с поправкой на движение. Хорошо хоть слух что у Педро, что у Игнасио был хороший, привычка отслеживать направление, в котором следует отступать, тоже имелась. Без таких привычек воины с их особенностями, посылаемые порой в очень опасные места, долго не живут, да и умирают частенько плохой смертью.

Бег. Быстрый, на грани и чуть не за гранью доступного их телам. Тяжелое дыхание, заливающий глаза пот, боль в ногах и невыносимая, повисшая на плечах тяжесть, которую так хочется скинуть. Хочется но мешает понимание, какая цена за этот груз уплачена и что он может принести, будучи доставленным, стоит лишь ещё немного потерпеть. И постоянная готовность затаиться, если глаз, ухо или нос, не говоря уж о воинском чутье на угрозу, уловят последнюю в опасной близости. Жизнь дороже наград, а мертвецам не на что тратить золото.

Внезапно… Всё! Слышны именно те звуки, которые так жаждали услышать. Лязг оружия, редкие выстрелы, раздающиеся крики команд. Куда шли, туда и почти пришли. Свои. Испанцы. Воины Конкисты. Чуть позже и вовсе кинувшиеся навстречу, ощетинившиеся пиками и аркебузами, прикрытие щитами знакомые лица. Прикрыть, подхватить с плеч бессознательных пленников, доставить к командирам отряда. Выучка, она что в Старом, что в Новом Свете помогала и будет помогать тем, над чьими головами реют испанские знамёна.

Чуть придя в себя, Игнасио обнаружил, что отряд уже и не двигается, свернувшись в боевое построение неподалёку от рудника, в прямой его видимости. Не весь отряд, но большая его половина. Меньшая же, разделившись на несколько групп, замысловато кружит в окрестностях. Вовсе не бессмысленно, а оберегая как сам рудник, так и основу от возможного нападения.