Текст книги "Ацтекский вопрос (СИ)"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Но это неправильно!

– Для кого? – внимательно смотря на сына, задала вопрос Трастамара. – Для привычных нам представлений? Так Борджиа показали, что умеют их рушить себе на пользу. Для Колумба с его горделивостью и самомнением? Пусть смирится. Он только вице-, но не настоящий король. Для чести нашей? Мы уже давно победили этих таино и просто оставляем побеждённым малые остатки того, чем они владели, да ещё заключим выгодное соглашение. Об этом же узнают и добрые испанцы. А главное в том, что мы получим много больше – те сокровища, уже добытые из земли и пока в ней и на ней находящиеся, которые не на островах, на материке. Сейчас у нас там что из приобретений?

– Веракрус и ещё два портовых города. Мало! У тамплиеров отданный им по договору Тулум, самая мощная из крепостей. Теперь они взяли Койо… Куйи…

– Куйушкиуи, – с трудом, но чётко выговорила королева. – Возьмут, потом. Пока это город тотонаков, передача его ими Ордену Храма не состоялась. Но обязательно состоится, я знаю мужа своей дочери. Ты, Хуан, не торопись, это плохое качество для монарха. Под властью короны окажутся многие земли, но они не должны быть пустыми или покинутыми. Сравни Пуэрто-Рико и Эспаньолу. То, что сначала натворил Колумб, пришлось исправлять. Ему же пришлось, но по нашим приказам.

Хуан помнил, поскольку вынужденно, а всё равно читал многочисленные доклады как самого вице-короля, так и иных, внимательно за ним следящих, при этом находящихся поблизости. Так уж учила его мать, что даже близ верных людей должны быть другие верные, тщательно следящие, чтобы губернаторы, вице-короли, командующие армиями и флотом не сбивались с нужного пути. Если же пытаются сойти в сторону – тут или предупредить, или, если не помогает, удалить с того места. которое оказалось не для того человека. С этим, в отличие от иного, он был согласен. Только и иное… Громко протестовать он не осмеливался, за последние годы научившись не полностью, но чувствовать желания своей коронованной матери в тонкой науке под названием политика. Вдобавок старался со всем усердием не просто читать, но до конца понять прославившиеся по всей Европе не слишком приятные книги Никколо Макиавелли, первого советника герцога Флорентийского, «Государь» и «Империя», причём вторая вышла из флорентийских и римских типографий не так давно.

– Нам снова придётся идти следом за тамплиерами, а не впереди? – задав вопрос, наследник приоткрыл часть своей души, а заодно и опасений, и не слишком то великой приязни к мужу младшей сестры.

– Колумб, используя имеющееся у него, уже приказал своим капитанам идти вперёд. Коба, вот что произошло после такого неразумного приказа, – поморщилась Трастамара, произнося название этого города империи Теночк. – И случившееся на Эспаньоле разрушение золотых рудников незадолго до того. Руки таино, но направленные тлатоани Маквилмалиналли Акмапитчли, – имя правителя науа она выговорила чуть ли не по слогам.

Выговорила. Намеренно, без уничижительных нот в голосе, что было очень важно для знающих её людей. Имена султанов Османской империи, Мамлюкского султаната, иных эмиратов или индийских властителей она произносила совсем иначе. Это означало одно – с империей Теночк не просто намеревались соблюдать Кодекс войны, но и к её тлатоани и местной знати относиться примерно так, так к диковатым, чудным, но всё же представителям знати европейской. Да и слово «диковатым» не совсем подходило. Развитие этой чужой и странной империи уступало европейским государствам лишь в некоторых областях, в то время как в иных ничуть не отставало, а то и немного превосходило. До недавнего, лет десять назад, времени точно.

Решение. Оно было уже принято, Изабелла Трастамара, прозванная Католичкой, ничуть в нём не сомневалась. Да и разговор с наследником вела лишь для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать, как именно стоит искать, находить и становиться на более выгодные и отвечающие долгосрочным интересам Испании пути. Потом, ближе к вечеру и завтрашним днём, она проведёт ещё две таких же беседы, но уже с другими своими детьми. Пускай все трое, наследник в настоящий момент и наследницы возможные, будут иметь одинаковые возможности понять. А за пониманием чужих решений к истинному правителю обязано постепенно приходить и собственное понимание, не зависящее от наставников, но не уступающее по эффективности. Что ни говори, а булла «О прагматизме в престолонаследии» развязала руки всем европейским государям.

Ну или почти всем, учитывая, что Авиньонское Папство пока ничего подобного не оглашало. Но может и огласит, если прикажет французский король, сочтя это необходимым. А он может счесть, поскольку до сих пор с опаской смотрит в сторону Бретани, где подрастает Карл-Орлан, уже не совсем дитя, а скорее инфант. Следовало помнить – и Людовик Валуа помнил хорошо – что постоянные болезни первых лет жизни сына Анны Бретонской постепенно ушли, превратив того если не в «аполлона», то нормально развитого мальчика, близ которого не должны то и дело хлопотать лучшие из доступных королеве Бретани врачи.

Карл-Орлан, это, как всем известно, сын прежнего короля Франции, Карла VIII. Сын, но объявленный Святым Престолом порождённым от иного человека, а следовательно не способным претендовать на французскую корону. Только в Париже никак не готовы окончательно поверить, что интересы Рима не изменятся и эти оглашённые слова, подтверждённые и должными бумагами, не окажутся отброшенными в сторону. Людовик, в отличие от неё, так и не смог осознать проводимую Борджиа политику, в которой даже один явный обман мог с треском разрушить возводимое ими большое и величественное здание Рима, уже в который раз обновляемого, но на сей раз тоже способного стать не просто центром мощи в Европе, но мощи особой. Не подавление, но равноудалённое состояние от многих дрязг между государями. Авторитет слова и лишь очень осторожно проглядывающая из-за него сила войска. Сложно, порой даже чересчур, но у королевы Испании хватало ума, опыта и чутья понять – эта самая сложность уже давно действует. А раз так…

Она училась сама и уже начинала передавать азы новых знаний детям. Великим грехом было бы не воспользоваться союзническими и родственными отношениями, что переплетали древнюю династию Трастамара и недавно ставшую таковой Борджиа. Кстати, то самое чутье, лишь подпираемое опытом в политике и интригах, подсказывало главе Дома Трастамара, что на уже имеющихся связях останавливаться не стоит. Пусть пока у её младших дочерей родились лишь дочери. У Хуаны уже есть сын, да и у четы Джоффре и Санчи Борджиа-Трастамара подрастает пока ещё совсем юный Сальваторе.

Изабелла вынужденно, но отказалась от замысла поглотить семью оказавшихся на троне… тронах Борджиа. растворить их кровь в своей и со временем получить всё. Поняла, что этого ей сделать никак не дадут. Зато осторожные пока намёки на возможность будущего брака или браков межу её внучками и внуками сидящего на Святом Престоле Родриго Борджиа… О. за эту идею, что ей несколько удивительным показалось, в Риме охотно ухватились. Ну а чтобы рассеять возможные подозрения, не патриарх рода Борджиа, но его дети – Чезаре, Лукреция и неожиданно для многих ставшая заметной персоной, а не просто носящей корону Египта Изабелла – чуть ли не в мельчайших подробностях доносили не столько до Изабеллы Трастамара, сколько до её мужа отсутствие интереса Рима к слиянию в единое целое с Испанией.

Хорошо доказали, так, что не только прямая и открытая натура Фердинанда, но и привыкшая видеть самое потаённое Изабелла Католичка прониклись и уверились – империи и королевству действительно нечего делить ни сейчас, ни даже через долгие десятилетия. Загадывать же на века – это не пришло бы в голову и действительно опытным и талантливым правителям. Слишком велико время, туда даже взор того же «флорентийского змия», как называл Макиавелли Чезаре Борджиа, не дотянется.

Изабелла продолжала беседовать с сыном, но вместе с разговором думала и об ином. Вовсе не о том, что вице-король Нового Света будет несколько ограничен в возможностях. Даже не о том, что тамошним военачальникам будут отданы приказы прислушиваться к тамплиерам прежде, чем принимать решения. В голове испанской королевы окончательно утвердилась мысль о верности военного разгрома, но политического сохранения империи Теночк, а также откола от неё и выделения в самостоятельные княжества или герцогства завоёванных науа народов. Не всех, лишь части, но из числа более опасных для тлатоани. Нынешнего или нового – это не так важно. Про необходимость аннексирования Испанией немалой части побережья и находящегося в глубине материка тем более говорить не стоило – от этого отказался бы только скорбный разумом.

Глава 5

Глава 5

1504 год, март, Куйушкиуи, земли Союза тотонаков

Письма из Европы, из Рима особенно. Они приходили в изобилии, пусть и не столь часто, как когда я находился в Вечном Городе, получая оные из разных уголков Европы. Ну так что поделать, путь через Атлантический океан, он даже для быстроходных клиперов занимает вполне определённое время.

Зато, даже находясь по ту сторону океана, реально хоть и с небольшим опозданием, но быть в курсе происходящего там, куда хочется поскорее вернуться. Там хорошо, комфортно, блага относительной цивилизации, вдобавок под себя любимого затачиваемые. Тут же в лучшем случае походно-полевой вариант. А ещё близкие люди, которые тоже там: скучающие, желающие большей частью скорейшего твоего возвращения, ну а некоторые и вовсе готовы на первом же клипере рвануть сюда и плевать на всё и вся. Приходится обещать одним, удерживать других, ну и просто подробно рассказывать как о происходящем, так и о практически полном отсутствии действительно серьёзных угроз для своей персоны, равно как и для Изабеллы. О той, надо сказать, помимо Родриго Борджиа, беспокоились куда меньше. Разная степень близости, однако, больше и сказать нечего.

Беспокойство, не относящееся к собственно безопасности моей и Белль, оно присутствовало. Куда ж без него? За те несколько недель, что прошли с момента нашего прибытия в Куйушкиуи, много чего произошло. Например, изменение тактики противостоящих нам ацтеков. Как удалось узнать, разговорив временами попадающихся пленников, военачальники империи Теночк – после того как один из них, особенно инициативный и горячий – крепко получил по зубам под стенами города, всерьёз призадумались, стоит ли вообще тупо терять людей в сражениях, выгодных исключительно противнику. Или, чего также нельзя было исключать, того инициативного просто бросили нам на съедение. Однако не приказом лично тлатоани, а скорее по варианту: «Хочешь себя проявить и доказать крутость? Так и флаг тебе в известное место!» Слова то однозначно были иные, а вот смысл, он, в отличие от слов, ощутимо просматривался – то самое избавление от особо яростно-инициативных, уверенных, что с новым врагом в нашем лице можно сражаться привычным образом, не взирая на наши козырные карты, особенно при битве в поле и при обороне крепостей или атаке их же, но прибрежных или когда уже удалось подвести близко к стенам достаточное количество войск с артиллерией.

В общем, попользовали того полководца как известное резиновое изделие, единоразово, после чего показательно назначили главным виновником. С виновными же в империи Теночк что чаще всего делают? Верно, самым шаблонным манером вырезали сердце из груди в одном из главных имперских храмов. Со всем «почётом» к занимаемому положению, если так вообще можно выразиться. Показательная жертва, укрепляющая авторитет тлатоани и его приближённых, в отличие от так называемой оппозиции, в основном из части жречества и примерно половины военачальников. Вышеупомянутые то как раз только и искали повод, зацепившись за который, можно было бы откатить назад проведённые реформы. Не все, но относящиеся к политике уменьшения жертвоприношения и возврату к более жесткому отношению к покорённым народам точно. Империя Теночк, она ведь не просто по названию империя, но и по происходящим внутри процессам борьбы группировок вблизи трона, а то и за потенциальную возможность стащить с одного нынешнего владельца и усадить кого-то более устраивающего. Империя молодая, постреформенная, да и особенности мезоамериканского менталитета учитывать необходимо. Только тогда приходит может и частичное. но понимание творящегося в Теночтитлан гадюшника. Высокоразвитого, на европейском уровне, но всё же.

Фактор жёсткого отношения к допустившим промах военачальнику или придворному интригану до реформы, массовые отправки на жертвенники! На самом то деле и сейчас всё являлось отнюдь не «белопушистым»! Как ни крути, а «корень зла» опять сводился к материалу для жертвенников – этой основе основ в дореформенном государстве науа и опять-таки ключевом факторе в постреформенной империи. Менялось оформление, число, частота принесения жертв, но не сама их суть. Жертвенники и возложение на них своих – вот основная уязвимость ацтекского государства, на которой оно в известной мне истории и погорело, в результате развалившись с таким треском, что на всём континенте слышно было.

Впрочем, не совсем о том речь. Сменившаяся тактика науа, вот что было важным именно сейчас. Они, скажем так, зашныряли в окрестностях Куйушкиуи малыми и относительно малыми отрядами, стараясь воевать так, как умели и любили это делать. Более того, пользуясь ситуацией, при которой Куйушкиуи стал откровенно тесным для собравшихся в нём людей. Ночные рейды, уколы дневные, направленные против тех, кто удалялся на достаточное расстояние как от стен крепости, так и от временно, на скорую руку выстроенных полевых укреплений. Попытки подпалить эти самые временные, благо уж в чём ином, а в стрелах ацтеки недостатка сроду не испытывали. И ответные действия уже с нашей стороны, благо среди отправленных сюда тамплиеров предостаточно было специалистов как по ночному бою, так и по действиям в составе малых групп. Вот и выходило, что коса ударялась о камень, высекая множество искр, но не нанося действительно серьёзного вреда.

Патовая ситуация для обеих сторон? Вовсе нет! Тлатоани банально тянул время, попутно не прекращая попытки кошмарить испанские владения на островах – иногда собственными войсками, но чаще всего с использованием в качестве основного «мяса» недовольных индейцев из числа тамошних племён. Недовольных же хоть и было куда меньше, чем в ином варианте мира, но всё равно хватало. Испанцы! И этим словом уже многое сказано. Кодекс Войны их изрядно ограничивал, убавляя жестокость и некоторые естественные душевные порывы, но на первом этапе они всё равно успели дел наворотить, да и просто недовольных завоевателями, какими бы они ни были, всегда найти можно. В том числе и готовых к активным действиям.

Должен был помочь предложенный мной Изабелле Трастамара и отправленный в специальном послании рецепт. Я уже знал, что он был воспринят благосклонно, а вице-король получил как должные распоряжения, так и поручение всячески содействовать тем, кого королева Испании выбрала на роль посланников к таино Эспаньолы. Только пока ещё это воплотится в жизнь! И каким именно станет воплощение, и удастся ли его перенести на другие острова. Не в плане предоставления непокорившимся касикам той же Кубы схожих условий, конечно. Я относительно возможности, если уж так не нравится владычество испанцев, свалить к ангельской бабушке к тем самым таино Эспаньолы, раз уж у тех появится вполне себе законное и по факту независимое государство. Проклятье, да ему, государству, буде таковое образуется, даже помочь советами можно и нужно будет. Пусть оно, как магнит, притягивает к себе вменяемых сторонников независимости, оставляя исключительно мстителей и тех, кто слишком упёртый. Таких, конечно, ещё долго множить на ноль придётся тем же испанцам, но всё равно в разы легче, нежели сейчас дела обстоят.

Сведения, кстати, текли рекой, вполне себе полноводной. Откуда? Так от тотонаков, вестимо! Тех самых, которые хоть и оставались в своих городах, но охотно делились сведениями как посредством голубиной почты – известное и у индейцев средство связи, особенно развившееся в последние постреформенные годы – так и посредством передаваемых с людьми словами. Слова, они порой надёжнее бывают. Не всегда, но порой.

Через тех же тотонаков удалось передать послания и тласкальцам – ещё одному завоёванному империей Теночк народу, который отличался повышенной воинственностью, нежеланием покоряться завоевателям и готовностью восставать по любому поводу. Новости оттуда были… Мда, они были и это лучшее, что можно было сказать.

– Строй держать! – раздаются возгласы тех тамплиеров, которые лучше иных умели натаскивать новобранцев, делая из исходных заготовок вполне неплохой материал. Один и вовсе громче иных орет, причём на языке науа. – Щитами прикрыться, прорех не оставлять. Оставил – сразу вы**ут, а что не х**ром, а железкой, так тебе, с выпущенными потрохами, все равно будет.

– Приклад у арбалета, чтоб помогать прицелиться, а не себе в брюхо упирать, недоносок! – новый рык уже другого. – И не голой рукой за тетиву хватайся.

Что это вообще такое творится в Куйушкиуи? Самое обычное времяпрепровождение, а именно натаскивание местных вояк и не очень на умение противостоять более серьёзному, нежели они сами, врагу. Облегчённое такое, куда не входит большая часть того, что умеют и знают не то что храмовники, но и те же испанские вояки. Зато для вспомогательного войска самое оно, благо натаскивается оно только и исключительно против империи Теночк. А уж интенсивность этого самого натаскивания – тут нам новыми правителями города-крепости дан полный карт-бланш. Понимали, что после всего случившегося им или с нами быть повязанными, или на жертвенниках лежать, тоскливо смотря не то на небо, не то на приближающегося с обсидиановым кинжалом в руках жреца империи Теночк. Потому и карт-бланш, потому и сами из кожи вон лезли, убеждая и мотивируя соплеменников выполнять все приказы новых наставников, обещавших «научить воевать так, что науа запомнят, что такое ярость истинных тотонаков». Пафосно звучало, конечно, ну да в конкретной ситуации уместно. Местные индейцы порой куда наивнее европейцев, даже если не брать совсем простых таино. Тотонаки хоть давно и прочно соседствуют с ацтеками, многого у них нахватались, потому и уровень развития относительно сопоставим. Вон, города каменные строят, правда тут, как говорится, «труба пониже, да дым пожиже».

– Грустное зрелище, гроссмейстер, – вздохнул находящийся рядом со мной Диего де Ларго, успевший в часть проявленного героизма и умения использовать разум в нужных целях и просто рыцаря адьюнкт-рыцарем. Точно так же и Джузеппе Фиоренитино перешёл на следующую ступень в Ордене, став сквайром. Оба заслужили, чего греха таить. Зато теперь им до-олго придётся это самое повышение отрабатывать. – Никакого сравнения с науа. Ярости и ловкости, как и желания сражаться, хватает и там, и там, но…

– У всех ли хватает?

Скептическое замечание с моей стороны не было пустыми словами или и вовсе злословием. Просто внимательный взгляд опытного бойца мог с ходу заметить, кто из тренирующихся выкладывается по полной, кто самую малость себя бережёт, а кто просто «отбывает тяжкую повинность». Увы, последних было весьма много, что в очередной раз доказывало – далеко не все тотонаки по настоящему хотят избавиться от владычества империи Теночк. С другой стороны, возьми их за глотку уже мы либо испанцы – они точно так же максимум на что окажутся пригодны в плане сопротивления – тихо бурчать у себя по домам, да то, как я полагаю, с оглядкой. Дескать, как бы кто чего лишнего не услышал. Люди, однако, ничего нового и неожиданного я тут не увидел.

– До кого сможем, до тех достучимся, – ещё сильнее сбавил и так невеликий энтузиазм собеседник. – Остатки… Всё равно чему-то научатся. Брать таких с собой нельзя, но под наблюдением на стенах крепостях стоять смогут. Хоть так, гроссмейстер. Вы сами говорили, что использовать можно всё и всех.

– Говорил и даже не думаю менять своё мнение. Просто когда рассчитываешь на полновесную золотую монету, а получаешь её же, но с избытком лигатуры, да ещё и не особо аккуратно обрезанную по краям… Печалит, знаешь ли.

– Зато не серебряная и тем более не медяк.

– Согласен, Диего. Тут хватает и таких как наш, пожалуй, на сегодняшний день самый ярый и полезный сторонник, Икстли Лалитачли. Есть, конечно, и Китлали, но он не воин, хотя и может держать в руках оружие. И те тотонаки, которые уже прибежали и ещё прибегут сюда из Папантла, Халапа, Семпоала и иных не столь значимых городов – они нехваткой желания сражаться не страдают. Их учить можно, нужно и результат не заставить плеваться. Но не только о тотонаках сейчас стоит говорить.

Полнейшая готовность внимать, что, впрочем, естественно для тамплиера при разговоре со своим гроссмейстером.

– Княжество Тласкала. Бывшее, конечно, сейчас лишь часть империи Теночк.Это, конечно, больше дела Фиорентино, но и ты должен быть осведомлён. Особенно обращая внимание на военную составляющую.

– Их… придавливают, – после небольшой паузы подобрал подходящее слово ди Ларго. – Как в точности – мы ещё не поняли, но скоро поймём. Тогда, когда сюда добегут тласкальцы. Достаточно будет и нескольких, но достаточно умных, осведомлённых.

– И тех, кто будет говорит правду, а не откровенную ложь или не то, что он сам искренне считает истиной, на деле же… Обман, он и в политике, и на войне используется. Обмани врага и во время битвы он станет наполовину слабее. А тласкальцы… Пока что можно лишь посоветовать им либо быть как можно тише и ждать нашего приближения, или, если угрожает реальная опасность, пытаться любыми тропинками пробираться туда, где уже есть мы или, на крайний случай, испанцы. Союзники наши предупреждены, а Пинсон с Писарро хоть и не слишком довольны, но люди умные. В последние годы умные не хотят ссориться с Борджиа.

– Я думал, что понимают необходимое.

Хорошая попытка в иронию, что было замечено не только мной, но и присоединившейся незаметно для ди Ларго к нашей беседе Изабеллой. Бесшумно ходит… чем снова и снова поражает храмовников. Они то этому долго и упорно учились, да и то не все, а лишь некоторые, причём с разной степенью эффективности. И тут она… зато Борджиа, а от нашей семейки за последние годы привыкли ожидать не просто необычного, а в принципе чего угодно. Нет, а что тут удивительного? За прошедшую дюжину лет с момента, как Родриго Борджиа взошёл на Святой Престол под именем Папы Александра VI, изменилось буквально всё: политическая карта Европы; взаимоотношения с Азией и вообще Востоком (одностороннее такое, жесткое сношение древком от копья с эмблемой Ордена Храма всех этих эмиров с султанами, да с циничной ухмылкой), структура собственно церкви, утратившей ядовитые зубы в виде инквизиции, целибата, индульгенций и прочего дерьма; резкий рывок прогресса от таящихся в опасениях за собственное благополучие и даже жизни механиков, алхимиков, врачей, до вывода их творений на всеобщее обозрение и всяческое покровительство с высоты тронов. И это я лишь о главной триаде, поскольку остальные факторы, хоть и не были мелкими, но шли по большому то счёту лишь дополнением. А все вместе они меняли сам мир, его «атмосферу», очищая её от того яда, который вот уже заметно больше тысячи лет отравлял столь сложный и обширный организм под названием Европа.

Теперь всё. Совсем всё, огромная массой машина исторического хода событий была не приторможена, не остановлена, а перенаправлена. Вот и покатилась в другую сторону, поднимая под себя уже тех, кто ещё с десяток лет назад ощущал себя «королями мира», особенно нося при этом рясы и желая разжечь пламя костров с неповторимым «ароматом» жареной человечины' и дальнейшего разложения и искажения настоящей европейской элиты.

М-да, задумался. А ведь Белль не просто так подошла, ещё и своим веским мнением поделиться:

– Ещё немного и мы сможем выступить на Папантлу. Если выйти с утра, то пехота пройдёт расстояние между городами за один день. Вот обоз с артиллерией и припасами, тут нужно с ночёвкой.

– Дороги разведаны, моя королева, – уверенно вымолвил ди Ларго. – Будет непросто, но мы не повторим ошибок, допущенных испанскими союзниками в их попытках осадить и сокрушить Коба. К тому же у нас есть то, чего не было у них – поддержка местного населения. Большей части.

– Хорошо, что добавил эти слова, – усмехнулась моя подруга. – Верить можно только своим, а эти… Обманывать новоприобретённого союзника нельзя, но внимательно присматривать необходимо. Не имеющий возможности предать не совершит этот самый тяжкий грех.

– Вспомогательные войска, – понятливо кивнул недавно ставший адъюнкт-рыцарем храмовник. – Не смешивать с собственным строем. Не поручать чего-то важного, всегда учитывать риск неисполнения приказов, боевой неустойчивости или бегства. Подозревать вражеских лазутчиков.

– Хорошо, что переход на сторону науа я не принимаю во внимание. Заметной части, – уточнила Изабелла. – Ведь ситуация с неаполитанцами в войне с Францией не повторится, Чезаре?

– Ты и сама знаешь, что нет. Там была… совсем удачная для противника ситуация. Жестокий и ненавидимый неаполитанцами король, неверие в победу, хитрый полководец-интриган, умеющий и любящий использовать необычные ходы ещё до выхода армий на поле боя. Здесь если что и может появиться, то лишь последний фактор. Однако к нему мы уже успели как следует подготовиться.

Улыбается подруга по двум мирам, вспоминая как наш опыт работы в связке в целом, так и подробнейший разбор вероятных ходов «мистера Тень». Нет уж, с учётом собранной нами о нём информации удалось составить довольно неплохой психопрофиль. Кого? Тлатоани империи Теночк, Маквилмалиналли Акмапитчли. Именно он, а не некто из его советников, был нам подобным – подселенцем в тело ацтека, заменившим исходную сущность на собственную и взобравшийся на вершину власти в этой части Мезоамерики. Не удивлюсь, если хотел распространиться и дальше, особенно до инков, чтоб уж окончательно подмять возможных конкурентов на материке, однако… Пришли мы и это не могло не изменить ситуацию. Жди, Маквилмалиналли, ты нам нужен, причём непременно живым, разговорчивым, а главное не запирающимся относительно самой важной твоей тайны – межмирового перехода и того, что ты о нём вообще можешь рассказать в довесок к тому, что нам уже известно.

– Про воинов Храма не спрашиваю, а вот тотонаки продолжают оставаться поводом для беспокойства. Они в достаточной мере довольны тем, как им живется именно сейчас, в эти дни?

– Вас интересуют жители Куйушкиуи или прибывшие из других городов? – уточняет мой вопрос ди Ларго.

– Всё вместе.

– Были опасения, что временный запрет выходить в леса, добывать дичь, вызовет оскудение провизии в городе, особенно когда сюда прибывают другие тотонаки. Но открытое и полностью контролируемое эскадрой адмирала фон Меллендорфа море продолжает делиться рыбой и иными съедобными существами. Ещё привезённые в трюмах галеонов запасы провианта, они делают рационы тотонаков достаточно разнообразными. Только я опасаюсь, что они привыкнут к раздачам продовольствия и после их отмены.

– После отмены они вновь вернутся к тому, что делали раньше. А прибывшие из Папантла и иных городов также вернутся, только в родные места, которые к тому времени перестанут являться частью Теночка, став городами возрождаемого государства тотонаков. С формой правления, я уверен, удастся определиться по ходу действия. Только республик разных тут… не хотелось бы. Навидался я «венеций», флоренций' и прочих «сиен». Пренеприятнейшее в основе своей зрелище было, а местами до сих пор есть. Куда лучше и правильнее. Когда выборные аристократы ограничивают в определённой мере власть монарха а он, в свою очередь, не даёт последним впасть в соблазн заигрывать с разного рода «савонаролами» и иными «крамерами». Однако я отвлёкся на высокие материи. Еще что-нибудь по конкретике?

– Нехватка сравнимого с используемым науа оружия и доспехов у тех, кого мы хотим использовать во вспомогательных отрядах. Есть, конечно, наши запасные комплекты брони и оружия, но я не хотел бы…

– И мы с Изабеллой не желаем, – развеял я опасения храмовника. – Обязано быть явное и чёткое разделение между нами и ними. В броне и оружии особенно. Пусть лучше кузницы города работают круглосуточно, усердно, мотивируемые как идеями, так и звонкой монетой. Ну и наши оружейники помогут местным.

– Я уже отдал такой приказ, гроссмейстер. Братья усердно работают, но не выходят за границы известного нашим врагам.

Киваю, одобряюще улыбаясь подобному проявлению разумной инициативы. Дополнительно вооружить тотонаков – дело нужное, важное, но именно что без лишнего усердия. Они это они. Мы… это мы. И пока что они и мы слишком разные, чтобы отбросить в сторону хотя бы часть присущей нам, Борджиа. осторожности. Именно нам, никаких случайных оговорок. Я уже не первый год ловлю себя на том. что перестал отделять себя-Кардинала, от себя же, но ставшего частью весьма проставленного и в моем родном мире-времени семейства. Врастание, что тут скажешь. То самое, при котором образовавшиеся связи уже не разорвать. В том смысле, что сама душа не желает заниматься подобного рода мазохизмом. Не зря же я жду, когда удастся закончить здешние дела и увидеть свой ближний круг: Бьянку и Мигеля, Лукрецию и Родриго Борджиа, иных… Только так и никак иначе.

– Что наши испанские союзники? – задаю очередной вопрос, но, не желая выслушивать уже известное и очевидное, сужаю сферу интереса. – Про ярость вице-короля, вынужденного организовывать переговоры с таино под предводительством Анакаоны, догадываюсь. Равно как и про глубину его гнева из-за отстранения от немалой части дел военных. Больше интересует, какие новости о происходящем на материке и не поступили ли сообщения о новых серьёзных проблемах на островах.

– Сидят в Веракрусе и Хайна, осваивают находящийся рядом с последним островПьедрас. Укрепили оборону, рвутся в бой, но пока не получили на то приказа с Эспаньолы. После провала у Коба и уступки Тулума нам никто не удивлен. Но удар от Веракруса Франциско Писарро уже подготовил. Если его не будут понукать из Санто-Доминго, то он на многое способен. Попытка взять Коба была неудачной, но он сделал всё, что мог в его сложном положении.

– Острова?

– Науа продолжают вредить, используя руки собственные и таино. На Эспаньоле стало очень сложно добывать золото. Колумбы в бешенстве, но удивлены, что среди упрёков короны не оказалось того, что был бы связан со снижением золотых поставок.