Текст книги "Ген деструктивного поведения"

Автор книги: Владимир Паутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

* * *

Веселье было в полном разгаре. От количества выпитого шампанского и виски фантазия двух заговорщиков разыгралась неумеренно, и они уже начинали видеть себя в недалёком будущем властелинами мира, повелевающими всеми народами и странами. Камила Рассел и её приятель, Майк, отмечали последнее своё пребывание на секретной лаборатории, с нетерпением ожидая утра, даже не ведая о том, что это пребывание действительно станет для них последним, но не здесь, на втором этаже коттеджа, а последним в этой жизни, по крайней мере, для одного из них. Вот только для кого?

– Майк? – закричала Камила с дивана, на котором возлежала в грациозной позе египетской царицы. – А что с тобой произошло сегодня на пляже? Чего ты вдруг так испугался?

– Да Бог его знает? Но у меня вдруг возникли какие-то плохие предчувствия, дорогая! Надо позвонить этому болвану Дилану и попросить его, чтобы он усилил охрану. Или пусть пришлёт «Дельту» сию же минуту! Для чего прибыли те бездельники? Почему их нет здесь? Пойду, позвоню!

– Оставь, Майк! Глупости! Побудем сегодняшний вечер одни. Мне эти глупые физиономии солдат и их похотливые взгляды надоели в посольстве. А новые приедут и тут же начнут везде лазить, смотреть. Фу, гадость! Потерпи немного, зато с завтрашнего дня тебя охраняют как президента США. Лучше иди ко мне, я обниму тебя! Ну, иди же ко мне, повелительнице мира! Иди мой повелитель!

Михаил Борисович то ли много выпил, то ли обворожила его своими разговорами красавица Камила, но он забыл о том, что буквально минуту назад хотел позвонить своем старому другу, резиденту ЦРУ Френку Дилану, на которого была возложена ответственность за его безопасность, и потребовать немедленно усилить охрану. Вместо звонка он разбежался и плюхнулся на диван к обаятельной девушке, ожидавшей его в полуобнажённом виде.

Не стал никуда звонить наш бывший соотечественник. Если бы Миша Тупин знал, как верны были его утренние предчувствия, то, наверное… Но человеку свойственно ошибаться. Порой те ошибки влекут за собой страшные последствия, но по-другому и быть не может, иначе жизнь не была бы жизнью.

Перед началом операции

Я поел очень быстро: побросал в рот кое-что из сухого пайка, запил чаем или кофе и закончил с ужином. Вообще на отсутствие аппетита мне никогда не приходилось жаловаться, но сейчас я жевал и глотал автоматически, не чувствуя вкуса пищи. Я ел лишь только потому, что организму нужны калории, без которых мышцы не станут работать, как следует.

– Пойду наверх, посмотрю ещё раз, как там и что, – сказал я своим коллегам и полез на поверхность. Стрелки моего хронометра показывали двадцать два часа тридцать минут местного времени. «По московским курантам, стало быть, час вперёд, полдвенадцатого ночи», – быстро подсчитал я в уме. До начала операции оставалось чуть более полутора часов, а точнее девяносто пять минут, ибо в Москве мы всё спланировали исходя из местного времени. Ещё в Москве генерал был удивлён моим предложением, начать операцию не ровно в полночь, а в пять минут первого. «Почему?» – спросил он мне. «Товарищ генерал, – ответил я, – вполне вероятно, что в полночь у них предусмотрен доклад, а потом каждый час или полчаса. Мы ведь не знаем. Поэтому надо выбирать не ровное время!» Генерал чуть подумал и сказал: «Логично!»

Территория объекта была ярко освещена, турбаза ещё жила нормальной жизнью, то есть отдыхающие изредка появлялись на пляже, купались, уходили и приходили другие.

– Они не должны нам помешать. Хотя местный бар работает до утра. Но через кусты особо не увидишь, что происходит на смежной территории. Внутри коттеджа почти во всех окнах горит свет. Нам это не страшно!

Электричество в нужное время отрубят на полминуты, в течение которых нам нужно обязательно успеть проникнуть внутрь здания. Стало быть, на всё и про всё у нас будет не более одной минуты! Добежать от колодца до входной двери и проникнуть в здание, по пути ликвидировав собак и охранников, если те вдруг выйдут наружу, – прикидывал я про себя, наблюдая из терновника за объектом. – Конечно, не желательно, чтобы какой-нибудь балбес из отдыхающих даже случайно увидел бы нас или ещё что-то…, иногда такое происходит, как назло. Так, машина, джип наш, стоит на месте. Отлично! В полпервого по-местному Клим будет ждать нас около него. Ладно, пока всё хорошо! Спокойно! Вроде нас никто не обнаружил. Ну и прекрасненько!»

Прошло полчаса. Дед и Седой уже закончили ужин и сидели в полном молчании, ожидая меня. Я спустился в дренажную трубу, тихо подошёл и сел рядом с ними.

– Ну что там наверху, Батя? – когда эти двое начинали называть меня так, хотя я знал, что с их лёгкого языка меня этим прозвищем за глаза зовёт весь отряд, то я понимал, что ребята уже настроились на серьёзный лад и находятся в готовности номер «раз».

– Там всё хорошо. Они абсолютно спокойно себя ведут, и думаю, что гостей не ждут. Отдыхающие ещё совершают вечерний променад! Свет везде горит. О нашем прибытии им пока не известно, но подчёркиваю, что пока. Планёр наш могут обнаружить завтра. В том, что его найдут, я абсолютно не сомневаюсь. До начала операции остаётся не так уж много времени, всего один час, поэтому давайте, сравним результаты наших наблюдений ещё разочек, чтобы отработать на все «сто» с первого захода, то бишь, без шума, пыли, не затягивая! Криков и мордобоя желательно не иметь. Самое для нас главное, чтобы они не успели поднять тревогу и сообщить на свой центральный пункт о нападении до того, как мы всё и со всеми закончим.

– Командир, но там и без нас догадаются, что здесь какие-то неполадки. Наверняка у них доклад проходит через каждый час или, того хуже, полчаса. А может, у них предусмотрен какой-либо сигнал в случае несанкционированного отключения электричества? – сказал Дмитрий.

– Я в этом даже не сомневаюсь Дима! Обязательно поймут и тревогу поднимут, но через полчаса минимум, максимум через час, а нам за это время следует закончить работу и километров шестьдесят на машине отмахать в сторону границы. А потом, кого они могут прислать? Местную полицию? Или с базы? Вообще у них база отсюда километров триста, на вертолёте полтора часа, да на сборы полчаса, итого – два! Вопросы есть?

Молчание Алексея и Дмитрия было подтверждением того, что они всё поняли и вопросов ко мне не имеют.

Наверху была тихая тёплая ночь. Я взглянул на часы и сказал: «До начала операции остаётся сорок минут. Нет! Уже тридцать девять! Осмотреть и проверить оружие! Переговорными устройствами пользоваться не будем!».

С собой на дело мы взяли наш самый массовый в производстве и испытанный самой жизнью автомат, но только с укороченным прикладом и со специальной дульной насадкой для бесшумной стрельбы. Всякие иностранные разработки: маленькие, комбинированные и прочие, мы не уважали, ибо подвести могли в самый ответственный момент. Пистолеты также решили взять с собой, ну как же можно было идти на дело без них – этих необходимых атрибутов шпионской и диверсантской жизни. Правда, в этот раз оружие ближнего боя, как мы называли пистолеты, были из разряда новейших разработок наших конструкторов: из них можно было стрелять и на суше, и в воде. К тому же они были маленькими и компактными, не имея при себе специального устройства, но, будучи оснащённые хитроумными патронами, пистолеты эти не издавали звука после выстрела, и пламя от сгоревших пороховых газов не выдавало местонахождение стрелявшего. Вот такое стрелковое оружие привёз Дмитрий с наших знаменитых заводов. На всякий пожарный случай нами была прихвачена с собой укороченная снайперская винтовка и автоматические девятимиллиметровые пистолеты.

Оружие находилось в полном порядке. Все механизмы проверенные не один раз, работали исправно и надёжно. Мы снарядили дополнительно ещё по несколько магазинов специальными патронами с бронебойно-зажигательными пулями, как говорится, на непредвиденные обстоятельства. Итак, всё было готово к началу работы. Ласты и ненужное нам снаряжение мы заранее уложили в свои сумки и забросили в воду. В сумки так же были положены капсулы со специальным веществом, которое под воздействием воды вступало в реакцию с тканью, разрушая её. Металлические контейнеры, в которых мы доставили снаряжение от затонувшего планёра в пещеру, должны были самоликвидироваться через двадцать четыре часа после нашего прибытия. Их фрагменты или что там останется от контейнеров, конечно же, найдут, но найдут потом, когда дело уже будет сделано, вот только определить по оставшимся лохмотьям, что находилось в сумках, практически будет невозможно.

Оттянув затворную раму назад, я по старой армейской привычке не отпустил её, а осторожно возвратил на место, дослав, таким образом, патрон в патронник. То же самое сделали и ребята. Автоматы мы зарядили внизу ещё и потому, что наверху делать это было как-то не с руки, да и клацанье затвора могли услышать собаки, которые, вполне, вероятно, уже бегали по территории охраняемого объекта.

Время приближалось к полуночи. Уточнив последние детали с ребятами, проверив уже в который раз оружие, мы поднялись на поверхность. Наступало время «Ч» ¹⁸.

Специальная операция

Наверху на территории объекта было светло как днём. Вся его площадь ярко освещался. На соседнем участке турбазы со всеми её коттеджами, дорожками, спортивными площадками и автостоянкой электрические лампы также работали исправно, поэтому без бинокля можно было увидеть джип с зелёной меткой на антенне. Автомобиль стоял на месте. Этот джип придал нам силы и уверенности, что всё будет нормально.

– Командир, мы не договаривались, что будем днём работать. Генерал обещал полную темноту, – прошептал Димыч. Неисправимым был человеком мой закадычный друг Димка, по прозвищу Дед. Он никогда не терял присутствия духа и чувства юмора даже в самых сложных и трудных, казалось бы, ситуациях, шутки и прибаутки всегда были спутниками его жизни. Но сейчас они пришлись явно не к месту, и он это понял по моему взгляду.

Часы показывали без двух минут полночь. Сердце стучало совершенно спокойно. На душе не было абсолютно никакого волнения. Все мои эмоции и нервы остались в подземелье. Сейчас они напоминали сжатый кулак, которым я готовился нанести сокрушительный удар.

– Это замечательно, что мандража нет! – подумалось про себя, и взгляд снова упал на часы. Ровно семь минут отделяли нас от того самого момента, когда возврата назад уже не будет никогда, ибо все мосты сгорят, превратившись в прах. Я неотрывно смотрел за бегущей секундной стрелкой. До начала работы оставались буквально считанные мгновения. Вот большая стрелка перевалила за полночь и пошла дальше. Когда она добежала до отметки пятидесяти секунд до назначенного времени, оставляя нам про запас ещё десять мгновений, я послал через спутниковое устройство специальный кодированный сигнал о начале операции. Я взглянул на ребят. Они уже включились в работу и напоминали мне в этот миг охотничьих собак, которые, причуяв дичь, замерли в мёртвой стойке, но готовые сойти с неё в тот же миг по команде хозяина. Вот так же и сейчас. Алёшка и Димыч находились в полной готовности и только ждали мою команду, чтобы в один бросок перемахнуть через открытую площадку и добраться до коттеджа.

Сигнал мой приняли сразу же к исполнению, ибо у меня на датчике загорелась малюсенькая лампочка красного цвета, которая подтвердила прохождение и получение сигнала. Самолёты электронной разведки и постановки помех вступили в дело.

Я вторично нажал кнопку, послав ещё один закодированный сигнал. Всё! Подтверждением его получения послужит отключение освещения на турбазе. Операция началась. Теперь только вперёд. «По нашему плану свет…, – я даже не успел додумать до конца свою мысль, как освещение на всей территории турбазы внезапно погасло. Причём это произошло так неожиданно и, главное, почти сразу же после посылки сигнала о готовности к началу операции, что мы даже немного опешили, а потому и чуть замешкались, чего делать было нельзя, категорически нельзя. Почему? Да по очень простой причине, что обычно такие серьёзные операции рассчитываются по секундам, выбиться из графика распланированного времени весьма легко, но недопустимо, ибо смерти подобно. Правда, нужно сказать, что наша оплошность длилась сотые, тысячные доли секунды не более, хотя и они показались минутами. Ругая себя за это последними словами, потому, как иногда именно потом этих самых сотых или тысячных долей и не хватает для удачного завершения того, что до этого столь же было прекрасно и тщательно спланировано и удачно начато, я рванулся вперёд. По плану операции электричество на объекте должно было отключаться дважды на короткий период, но с общим временем не более чем на одну минуту, то есть всякий раз по тридцать секунд с небольшой паузой. «Ох уж эти любители комфорта, – успел подумать я, пока мы добирались до основного коттеджа, – погубит когда-нибудь их эта сплошная компьютеризация. Ведь в компьютер можно влезть, находясь от него за тысячи километров, а вот электрорубильник, как говорится, вырубить можно только личным присутствием».

Расстояние от колодца до коттеджа было около пятидесяти метров. Мы рассчитывали покрыть его за двадцать секунд. В принципе так оно и получилось. Я и ребята заранее заняли исходный рубеж для броска на границе кустов, чтобы потом, когда после отключения света наступит полная темнота, нельзя было бы зацепиться за его многочисленные и острые колючки и, тем самым, не создать для себя дополнительные трудности. Собаки, которые, как мы и предполагали, уже бегали по территории объекта, чёрными тенями без лая и рычанья рванулись прямо на нас. Они бежали мощно и красиво, ими можно было залюбоваться, если наблюдать со стороны, или же, наоборот, испугаться, будучи в качестве тех, на кого они собирались напасть. Но беда всех тренированных собак в отличие от деревенских дворняг заключается в их натренированности и породности. Нынешней ночью достоинство хорошо воспитанных охранных собак, умение работать молча без голоса, сейчас превратилось в их страшный недостаток, и, естественно превратившись в таковой, сработал уже нам на руку. Это в российской даже самой глухой деревеньке незаметным ночью к дому не подойдёшь, дворовая собака будет заливаться так, что всех соседей и всю деревню на ноги поднимет, а вот у служебных собак лай во время нападения – признак дурного тона и неправильного воспитания. Считается, что они должны охранять молча, чтобы не тревожить сон охраняемого ими лица. Мы ликвидировали собак в течение двух секунд, то есть на бегу, даже не останавливаясь, чтобы прицелиться. Это быстро сделали Дмитрий и Алексей. Они, не глядя, всадили каждому псу по несколько пуль прямо в их открытые пасти, и те, даже не успев взвизгнуть от боли, а тем более залаять и сделать прыжок, на землю рухнули уже мёртвыми.

У охраны отключение света панику не вызвало, хотя внутри коттеджа я отметил движение людей. Мы за двадцать секунд, как и предполагали, достигли самого объекта. Из чуть приоткрытого окна до нас донеслись голоса и обрывки фраз, по которым можно было понять, что таких отключений никогда ранее не случалось, поэтому охранники, на чём свет стоит, костерили местную власть. «Это нам на руку, – подумал я, – значит, они ни о чём не догадываются и не ожидают нашего прихода. Хотя кое-какие подозрения у них могут возникнуть. Во всяком случае, об отключении света они наверняка будут докладывать наверх. Надо успеть ликвидировать дежурную смену до того, как она успеет доложить о нештатной ситуации своему руководству. А вдруг у них предусмотрено инструкцией тревога?»

Освещение включилось. Всё развивалось по плану. Действовали мы чётко. Нам хватило менее полминуты времени, чтобы ликвидировать собак и добраться до самого коттеджа. Я взглянул на часы, сейчас свет отключится ещё раз, и начнётся завершающий этап всей нашей операции. Моя поднятая вверх левая рука означала для всех приказ: «Стоп! Максимум внимания!» Ребята замерли как вкопанные, плотно прижавшись к стене коттеджа. Мы находились под самыми окнами объекта, почти рядом с входной дверью. Я нажал кнопку передатчика, зашифрованный сигнал ушёл через спутник связи на борт самолёта, где ждали от нас команду на второе отключение. Вернее лётчики и обслуживающий персонал, даже не знали: что, для чего и кого они совершали сейчас свои действия. На борту самолёта работали. Я и мои бойцы даже не знали тех ребят, что сейчас очень здорово помогали нам выполнить сложнейшую задачу, но благодарны мы были им безгранично.

После моего второго сигнала освещение вновь потухло почти сразу же после нажатия кнопки. «Да, здорово там работают, в воздухе! Через генерала обязательно передам «спасибо»! – только и успел подумать, как в ту же секунду дверь настежь распахнулась, и на пороге показался довольно крепкий на вид охранник. В одной руке у него был пистолет, в другой он держал за поводок сразу двух собак, которые, сильно натягивая кожаный ремень. Они яростно рвались в темноту ночи, как раз в ту сторону, где находились мы. Собак обмануть практически невозможно, если не использовать специальных химических средств. Мы, кстати, воспользовались аэрозолью, обильно обрызгав себя ею с головы до пят, но, видимо, настолько силён был запах человеческого пота, который ручьём лил с каждого из нас, что специальное вещество, спасшее нас в прошлый раз, сейчас оказалось бессильно. Собаки учуяли нас. Они всем своим видом и поведением указывали охраннику, что за углом коттеджа его ожидает смертельная опасность, но человек пренебрёг этим, не обратил предупреждение собак никакого внимания, а зря!

Самонадеянность, круто замешанная на глупости и недоверии к собакам, подвела вышедшего на улицу для проверки охранника. Его силуэт отлично просматривался в дверном проёме. Внутри коттеджа своевременно включилось аварийное освещение, поэтому контуры охранника, как мишень на стрельбище, подсвечивались сверху этими маленькими лампочками. За его спиной были ещё видны фигуры двух человек. Они находились от первого в полутора метрах или чуть больше. Промахнуться с такого расстояния для нас было практически невозможно. Охранники даже не успели догадаться, что произошло. Они не смогли понять, что являются уже трупами, ибо рухнули мёртвыми на пол, сраженные мгновенно и наповал с первого же выстрела пулями из наших малокалиберных пистолетов, снаряжённых патронами усиленной мощности. Но сначала мы были вынуждены застрелить собак. Скорость нашей стрельбы была столь велика, а само нападение столь неожиданно, что у первого охранника, тогда ещё не убитого, на лице вначале появилось полное недоумение от произошедшего. Он был удивлён, ведь его собаки, секунду назад до этого яростно тянувшие на улицу, вдруг сразу как-то обмякли, сникли и затем уже странно и необычно вдруг спокойно легли на пол у его ног. Они перестали хрипеть и слушать команды, не обращая внимания на строгие ошейники. Охранник даже не разобрался, вернее не успел разобраться в том, что его собак просто двумя выстрелами застрелил Алексей, поэтому они и легли самым неестественным образом на пороге дома.

Впрочем, он не понял ещё самого главного для себя, он не понял того, что сам уже является мёртвым. Дмитрий чётко попал охраннику в лоб, положив пулю своего пистолета прямо в разлёт между бровей. Человек, вышедший на улицу, начал медленно заваливаться вперёд, чтобы рухнуть лицом на землю, но мы не позволил ему это сделать, а успели подхватить безжизненное тело убитого охранника и осторожно уложить его на асфальтовую дорожку, немного затащив за угол коттеджа. Двое других, стоявших позади первого охранника, конечно, могли бы, если бы имели опыт и были хорошо подготовлены, понять, что произошло, но они как-то замешкались, задёргались, а посему и рухнули на пол словно подкошенные, так как мы не дали им времени прийти в себя и поднять тревогу. Впрочем, охранники и не успели бы этого сделать, ибо их завалили буквально через секунду после первого. Сокольников расстрелял обоих, изрешетив из своего многозарядного пистолета. Выжить у охранников шансов практически не было, мало того, что Димка снарядил свои магазины патронами усиленной мощности, так ещё пулями со стальными сердечниками на случай, если противник вдруг будет иметь на себе бронежилеты.

Будучи довольно крепкими людьми, убитые, падая на пол, произвели в коридоре достаточно громкий шум, который вполне могли услышать другие охранники на первом этаже и ещё остававшиеся в живых. Таковых по нашим подсчётам оставалось ещё двое, и они должны были находиться в дежурной комнате. «Эти, которых мы уложили, и тот на выходе с собаками, наверняка, являлись дежурной бодрствующей сменой. По крайней мере, они для чего-то ведь выходили? Для чего? Скорее всего, для проверки территории. Я лично так и поступил бы», – возникла в моей голове неожиданная мысль. Мы же ведь не знали их инструкции на случай всяких непредвиденных ситуаций, а могли только предполагать.

Но долго раздумывать и рассусоливать нам было некогда. Ещё двое охранников должны были находиться в операторской комнате или в «дежурке», ведь по инструкции кто-то из пяти человек обязан был следить за видеоаппаратурой наружного и внутреннего наблюдения и работой всей охранной сигнализацией. Так оно и оказалось. Мы бесшумно проскользнули за входную дверь и тихо подобрались к «дежурке», где находился пульт охранного оборудования. Эта комната находилась в противоположной стороне коттеджа почти в самом конце коридора, поэтому находившиеся в ней охранники на наше счастье не услышали шума падающих у входной двери тел убитых своих коллег. Нужно отдать должное дежурившей смене. После отключения электричества охранники действовали быстро и слаженно, правда, немного сумбурно: один лихорадочно листал инструкцию, по всей видимости, стараясь найти необходимый пункт, где говорилось бы о порядке действия сотрудников охраны в случае возникновения нештатной ситуации, а, по их мнению, таковая сейчас и была. Ему бы не инструкцию читать, а по собственному усмотрению принимать решение, а он вот служебную книжечку листал и поплатился за это своей жизнью. Другой же пытался тем временем включить запасную портативную радиостанцию, потому как обычная связь не работала, и это было видно по лежавшей на столе телефонной трубке, снятой с аппарата. Вообще-то действовали они верно, ибо хотели доложить об отключении своему вышестоящему руководству, только вот ничего сделать этого не успели, да и творчества не проявили нужного, инициативы то есть. Им бы сразу поднять тревогу, вызвать отдыхавшую смену на усиление, а они старались действовать по инструкции.

Сокольников рывком открыл дверь. Охранники тут же обернулись на звук. Один из них, увидев нас, потянулся, было, к большой красной кнопке, расположенной на столе, видимо, желая поднять тревогу, но не успел. Прапорщик не дал ему этого сделать. Сокольников в течение секунды двумя выстрелами из пистолета сразил сразу обоих охранников, причём наповал. Он точно всадил пули из своего пистолета им в грудь, а точнее в левую её сторону прямо в сердце. Как только охранники, истекая кровью, рухнули на пол, в телефонной трубке раздался звонок. Связь вновь заработала, но, видимо, охранник не успел набрать нужный номер.

– Командир, смотри, как чётко работают электронщики. Задержись мы на секунду, и эти двое успели бы сообщить о нападении, – прошептал Алексей.

– Что делать с трубкой, командир? – неожиданно спросил Дима, – снять и оставить на столе? Или вообще не поднимать?

– Оставь! – махнул я сначала рукой, но потом передумал. – Постой! Дай отбой, а потом оставь. Пусть там думают, просто связь оборвалась, а потом стало занято. Всё-таки хоть какой-то выигрыш во времени, пока там будут соображать. А вообще подожди…

Но Димка дал отбой, и буквально через пару секунд аппарат вновь зазвонил, призывно и настойчиво. Я поднял телефонную трубку.

– Хелло, хелло! Это Билли? На проводе дежурный полицейского участка! Вы не позвонили сэр в назначенное время, поэтому я решил это сделать сам, – раздался в наушнике голос с типичным восточным акцентом.

– У нас всё нормально? Просто была небольшая задержка, босс из Анкары звонил, – сказал я и положил трубку на место.

Конечно же, сложно предугадать поступки и их последствия. Действительно, что следовало нам сделать, положить трубку или нет, ответить по-английски, которым владели в совершенстве или нет? Это потом, когда всё закончилось, легко обсуждать, но тогда мы не задумывались над такими мелочами, хотя вполне вероятно, что именно в мелочах иногда кроется самая большая опасность. В который раз нам посчастливилось, ибо позвонили с местного полицейского участка. как я и предполагал, ровно в полночь и далее через каждый час действительно был предусмотрен обязательный доклад дежурной смены, но не только в резидентуру ЦРУ, а и в местную полицию.

Пока всё складывалось удачно, только не знали мы об одном, да и знать не могли, когда начинали работу, что днём в распоряжение резидента Френка Дилана прибыло подразделение во главе с весьма серьёзным специалистом по противодействию диверсантам и партизанам, и короткое время спустя нам предстоит встреча с ним.

Время стремительно уходило. Прошло пять минут после начала работы. Я взглянул на часы, в нашем распоряжении оставалось ещё максимум двадцать пять – тридцать минут. За это время мы должны были успеть очень многое, например, найти «Разработчика», ликвидировать оставшихся в живых охрану, захватить материалы исследований, разгромить секретную лабораторию и… после всего вернуться домой.