Текст книги "Пусть будет иначе (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

   Пусть будет иначе.

   Мне этот бой не забыть нипочем -

   Смертью пропитан воздух, -

   А с небосклона бесшумным дождем

   Падали звезды.

   Снова упала – и я загадал:

   Выйти живым из боя, -

   Так свою жизнь я поспешно связал

   С глупой звездою.

   В. Высоцкий.

   Глава 1.

  Что ни говори, а одежда, кроме того, что защищает нас от неблагоприятных погодных условий, имеет еще одну важную функцию: она дает ясно понять, из какой общественной группы этот человек. Это только на словах мы все равны и принадлежим к одному классу. На деле же, мы все разные, и между нами стоят почти непреодолимые барьеры. Барьеры же эти выставляются, вероятно, для того, чтобы по ошибке не попасть в неудобное положение. Даже во времена господства коммунистической морали, в народе ходили анекдоты, вроде: «пыжики стоят, а кролики идут», отражающие разделение людей по одежде на различные группы, а уж что говорить теперь? Разве могут, к примеру, металлисты найти общий интерес с рэперами, или скинхеды с гасторбайтерами. Впрочем, даже, если человек не принадлежит к одной из неформальных группировок, то, все равно, по его одежде можно судить о его положении в обществе. Замечу, что люди, как правило не ошибаются в таких тонкостях, хотя, очень редко, но попадаются люди, которых трудно отнести к какой-нибудь определенной группе.

  Вот почему Виктор с таким интересом наблюдал за этой девушкой. На вид ей можно было дать лет восемнадцать. Безусловно, она была красивая, но красота эта абсолютно не соответствовала современным стандартам. Во-первых, она не была блондинкой, а это уже не стандарт Голливуда. Нет, у нее были роскошные темные волнистые волосы, и сложены эти волосы были в прическу, которых, в последнее время, в жизни, Виктор не встречал, но в то же время, что-то она ему напоминала. К тому же, эта девушка имела правильные черты лица, красивый прямой носик, очаровательные синие глаза и стройную фигуру.

  «Одним словом, хороша», – подумал Виктор, оглядывая незнакомку оценивающим взглядом.

  Но, в то же время, он не мог не удивляться ее странному наряду и, какому-то, несовременному виду. В самом деле, что это на ней за платье, ниже колен, подпоясанное обыкновенной лентой из той же ткани? Что это за старинные туфли на толстом каблуке и с круглыми носками? А если учесть, что, в дополнение ко всему, на ней были надеты самые обыкновенные носки, то складывалась впечатление, что она сошла со старой фотографии. Чем больше Виктор наблюдал за этой странной особой, тем больше его охватывало чувство несоответствия этой девушки и окружающей ее действительности. Чувство это усиливалось еще и потому, что поведение самой девушки тоже не укладывалось в норму. Казалось бы, если ты красавица и тебе восемнадцать лет, то живи и радуйся жизни. Какие у тебя могут быть проблемы? Ну, разве что, поссорилась со своим другом, или поругалась с подругой? А тут было видно, что незнакомка растеряна и близка к панике. Она явно не знала, что ей делать и оглядывалась вокруг, сбитая с толку и испуганная, словно ища чьей-то помощи. Вот она посмотрела в его сторону, и на секунду их глаза встретились. Этой секунды хватило Виктору, для того, чтобы прочесть в ее взгляде эту просьбу и немедленно на нее откликнуться. Он издали поклонился незнакомке и направился в ее сторону, продолжая изучать девушку взглядом. Она же побледнела, нервно сжала в руках свою сумочку, но осталась на месте, дожидаясь, когда молодой человек к ней подойдет.

  Привет, – поклонился он, может быть чересчур церемонно, – Меня зовут Виктор. Мне показалось, что вам нужна помощь. Если это не так, то я сразу исчезну, – и увидел, как облегченно она вздохнула.

  – Слава богу, а то я уже и не знала, что подумать? Кругом какие-то непонятные люди, все так странно одеты, и все куда-то торопятся. Я уже испугалась и подумала, что попала за границу. Но вы, вижу, наш, советский.

  Его неприятно царапнуло это слово, «советский». Любой человек сказал бы, на ее месте, «русский» или же, просто, «наш». Но, только успел он об этом подумать, как незнакомка опять его удивила и на этот раз, по-настоящему.

  – В любом случае, товарищ, – продолжила она, – Проводите меня к сотруднику НКВД.

  Виктор вздрогнул и внимательно посмотрел на девушку. Что это, неуместная шутка? Но каким образом она могла прозвучать из уст молодой современной женщины? Он-то полагал, что такое слово вообще неизвестно молодым женщинам, как неизвестна и сама эта организация? Скажем, он ее наименование знает, но только из книг, и таких молодых людей, как он, которые читают или читали эти самые, военные книги, в мире не так и много. Но, во взгляде незнакомки не было и намека на шутку. Напротив, в нем явно светилась решимость, направиться в этот самый НКВД.

  «Интересно», – подумал Виктор, – «Зачем ей туда нужно»? – и тут же сам осознал всю нелепость своего вопроса. Ведь нет же никакого НКВД, шестьдесят лет, как нет.

  «Бред какой-то», – разозлился он, но почему-то спросил, – А с какой целью вам туда нужно?

  Об этом я буду говорить только с сотрудниками этого комиссариата, – твердо ответила незнакомка.

  Ну, как знаешь? – пожал плечами молодой человек, которому, видимо, надоела эта затянувшаяся игра. – В таком случае, ничем не смогу тебе помочь. Должен сказать тебе, что в нашей стране нет такого комиссариата, да и слова такого уже люди не знают, и если тебе захотелось поиграть в шпионов-диверсантов, то, боюсь, что никто твоей игры не поддержит.

  При этих словах, лицо девушки вспыхнуло, она бросила на него гневный взгляд, потом прикусила губу и оглянулась по сторонам. Через минуту, видимо, связав, сказанное молодым человеком, с тем, что она видела вокруг, она подняла на него свои синие глаза, ставшие вдруг растерянными, и недоуменно спросила,

  Разве это не СССР?

  Уже нет, – ответил Виктор, который никак не мог понять ее поведения, – Советского Союза уже семнадцать лет, как нет на карте мира.

  При этих словах мертвенная бледность покрыла щеки незнакомки, и она только спросила,

  Финны?

  Этот вопрос, и то, как он был задан, заставил Виктора вздрогнуть и, в который раз, с удивлением посмотреть на незнакомку, уж слишком много в нем было боли и тревоги. Невозможно себе представить, чтобы современная девушка так убивалась, по поводу безвозвратно погибшего Советского Союза, а насчет финнов – хорошая шутка.

  «Да, в общем-то, им теперь наплевать, девушкам, где жить, лишь бы только жить было хорошо. Не могло быть теперь такой девушки. Не могло, и все тут. И встречи такой не могло быть, и разговора такого быть не может. Мы с ней сейчас должны стоять и трепаться ни о чем, договариваться о том, чтобы пойти в ресторан, или, на худой конец, просто пройтись по городу. Это было бы нормально. Это было бы понятно. Понятно было бы, если бы тебя интересовал я, как мужчина, а не судьба страны, которая приказала долго жить много лет назад, так и не дав жить по-человечески своим гражданам, за исключением кучки правителей».

  Какие финны? Откуда ты их взяла?

  Он понял, что в таком ключе разговор продолжать глупо. Но и бросать ее, вот так, ему не хотелось. Он уже отдавал себе отчет в том, что, не смотря на всю нелепость ее поведения, девушка ему очень понравилась. Если у нее такая игра, то он готов в нее поиграть, ради знакомства с такой красавицей. Если это что-то другое, надо будет во всем разобраться. Поэтому он аккуратно взял ее под руку и предложил пойти отсюда в какое-нибудь удобное место и обо всем поговорить.

  «Ну, скажем, в кафе и там побеседовать и, заодно, перекусить немного».

  – Ты, наверное, голодна?

  При этих словах, он заметил ее колебания, но, видимо, она, в самом деле, была голодна, потому что, после небольшой заминки согласилась.

  Отсюда, от Московского вокзала, где они в данный момент находились, до места, в которое он повел незнакомку, было совсем близко. Достаточно было перейти на другую сторону площади Восстания, чтобы оказаться в кафе «Сфинкс». Конечно, можно было пообедать и на вокзале, но, почему-то, Виктор недолюбливал вообще все вокзальные точки питания, полагая, что в них и обслуживание хуже, и цены неоправданно высокие. Таким образом, они оказались за столиками «Сфинкса», где он и сделал заказ на две персоны. От его взгляда не укрылось, какими глазами незнакомка глядела на город, людей и машины, пока они переходили через дорогу. Ничего наигранного в поведении девушки он не смог заметить, наоборот, ее удивление показалось ему абсолютно искренним. Прежде всего, дожидаясь заказа, они познакомились. Оказалось, что ее звали Татьяной.

  «Итак, она звалась Татьяной», – вспомнил он строчки из «Евгения Онегина» и улыбнулся.

  Чему вы улыбаетесь? – спросила она.

  Так, вспомнил Пушкина, – ответил он.

  Понимаю, – кивнула она головой, – Многие так говорят, услышав мое имя. Но имена не выбирают, и мне мое имя, кстати, нравится. Я считаю, что это лучше, чем у моей подруги: Револена.

  Как? – удивился Виктор.

  Револена, – засмеялась девушка, – Сокращенное, от Революция и Ленин.

  Да уж! – покачал головой Виктор, подумав, как должно быть, трудно жить той девушке с таким нелепым именем, – Ничего не скажешь, удружили ей родители.

  В этот момент официант подал им тарелки с супом, и разговор их на некоторое время прервался, так как новая знакомая оказалась очень голодна. По крайней мере, то, как она ела, привело Виктору к такому выводу. Она вычерпала всю свою тарелку до последней капли и съела весь свой хлеб, без остатка.

  Мне говорили, что в Ленинграде с продуктами лучше, чем у нас, в Таловой, сказала она, покончив с первым. Ведь, мы в Ленинграде?

  Виктор утвердительно наклонил голову, почему-то не желая сообщать ей, что это не Ленинград, а Санкт-Петербург.

  Татьяна, – спросил он, когда она отложила ложку, – А как ты сюда приехала?

  Такой простой вопрос, однако, поставил девушку в затруднительное положение. Несколько раз она открывала рот. Казалось, она хочет что-то объяснить, но всякий раз замолкала, и, наконец, выдавила из себя,

  Не знаю.

  Теперь уже Виктор недоуменно замолчал, глядя на новую знакомую.

  Наконец, он решил зайти с другой стороны,

  Хорошо, ты не помнишь, как ты сюда попала, но для чего-то ты хотела пойти в НКВД? Что-то ты им хотела сообщить?

  В том то и дело, – заволновалась девушка, – Мне кажется, что я открыла шпионскую организацию, или, во всяком случае, их явку.

  Э-э, милая, да у вас шпиономания, – насмешливо протянул Виктор.

  Никакая я тебе не милая, – возмутилась девушка, – Просто, нужно всегда быть начеку. Вот и товарищ Сталин так говорит.

  Товарищ Сталин давно уже ничего не говорит, – резко оборвал ее Виктор. Но, заметив, как дернулась девушка и отодвинулась от него подальше, он сбавил тон и продолжил уже мягче, – Хорошо, для начала, давай с тобой выясним, какой сейчас год?

  Сорок первый, – удивленно ответила Татьяна, но потом запнулась, оглянулась по сторонам и с испугом прошептала, – Или ты хочешь сказать, что это...

  Другое время, – договорил за нее Виктор, – Две тысячи восьмой год. И мы с тобой не в Ленинграде, а в Санкт-Петербурге. И товарищ Сталин давно уже помер, и весь вопрос в том, нарочно ты меня дурачишь, или ты, в самом деле, попала к нам из прошлого? Во всяком случае, я не удивлюсь, если ты сейчас засмеешься и скажешь: «Улыбнитесь, вас снимают скрытой камерой».

  После этих его слов, наступило долгое молчание. Наблюдая, как осунулось лицо девушки, потемнели ее глаза и нахмурились ее брови, Виктор понял, что она, в самом деле, испытала настоящий шок от его сообщения. Сыграть так она не смогла бы, в этом он был абсолютно уверен. Ее горе было настолько велико и неподдельно, что ему невольно захотелось ее успокоить и приласкать. Но единственно, что он позволил себе сделать, это дружески накрыл ее ладонь своею ладонью и мягко сказал,

  Давай разберемся, как ты сюда попала? Может быть, это даст нам возможность понять, каким образом тебе вернуться назад? Хотя, если быть честным, то не советовал бы я тебе туда возвращаться.

  Почему? – вскинула она на него свои синие глаза, и он только сейчас обратил внимание, что у нее не накрашены ресницы.

  Потому, что там, откуда ты прибыла, скоро начнется большая война.

  С кем? – удивилась девушка.

  С немцами.

  Нет, – покачала она головой, – Я тебе не верю. У нас с немцами мирный договор. Мы с ними теперь друзья. Все ты врешь.

  Ну как, скажите, разговаривать с такой? – чуть не подумал, – «Идиоткой». Но, тут же, даже мысленно, себя одернул. Уж больно хороша была эта особа. Тем не менее, поставить её на место следовало,

  Двадцать второго июня сорок первого года эти «друзья» перейдут нашу границу, и пойдут по нашей земле, разве что не с песнями, почти не встречая сопротивления до самой Москвы.

  Не верю – крикнула Татьяна так громко, что на них стали оглядываться люди, сидевшие за другими столами, – Красная Армия непобедима. Даже, если бы такое случилось, мы бы не пустили врага на свою территорию.

  Ну, конечно, – съязвил Виктор, – Слышал, «Малой кровью и на чужой территории».

  Да, именно так, – подтвердила Татьяна, и посмотрела на него, как на врага народа. – Именно так говорил товарищ Сталин.

  Нет, эта девушка, безусловно, была хороша даже в гневе. Щеки её вспыхнули как алые розы, а глаза метали синии молнии. С ней бы сейчас не спорить, а целоваться где-нибудь под кустами цветущей сирени. Но Виктора уже разозлила эта безапеляционность её суждений. Может показаться странным, но он, молодой человек, родившийся в 1983-м году, не любил этого диктатора. Причем, не любил не потому, что так нынче было модно, а потому, что прочел, в своё время некоторые книги, которые раскрывали «Отца народов» с той стороны, которую всячески умалчивали до начала 90-х.

  Из-за этих лозунгов и тупости вашего руководства, в частности, вашего товарища Сталина, погибло двадцать миллионов человек, – сказал он холодно. – Не умением, а человеческими телами загородили путь в Москву эти командиры. Я понимаю, тебе в это трудно поверить, но это все было и от этого никуда не денешься. Вот почему я тебе не советую туда возвращаться.

  Заметив, что на глазах у девушки выступили слезы, он предложил ей,

  Вот что, давай пока на эту тему говорить не будем. Ты поешь, успокойся, а дальше, что-нибудь придумаем.

  Некоторое время Татьяна хлюпала носом и молча ковыряла вилкой в тарелке, затем подняла на него свои заплаканные глаза и тихо спросила,

  Что же мне теперь делать?

  Я думаю, лучше остаться здесь, у нас, – совершенно искренне ответил ей Виктор. – Конечно, будут проблемы с приобретением паспорта, но, что-нибудь мы придумаем. Поживешь, первое время, у меня, а потом, снимешь комнату, а там, как знать, может быть все у тебя будет хорошо?

  Он замолчал на время, изучая, какое впечатление на девушку оказали его слова.

  «Может быть», – думал он, – «Весь этот спектакль был ею специально затеян, чтобы ее пожалели и приютили на время? В таком случае, девушка просто гениальная актриса. Втирается в доверие к таким простакам, как я, а потом выносит из их квартиры все вещи, подчистую. В таком случае, у нее должны быть сообщники, которые, наверное, сейчас сидят где-то рядом, наблюдают за нами и умирают от смеха».

  Но, неожиданно для него, девушка отказалась от такого варианта.

  Нет, – покачала она головой, – Мне надо обратно. Если там начнется война, надо предупредить наших, чтобы были готовы. И надо спешить. Я ушла оттуда 14 июня, значит осталась всего неделя.

  Виктор даже руками всплеснул от удивления. В самом деле, эта девушка никак не вписывалась в рамки знакомых ему женщин. Любая из них с радостью осталась бы в безопасности и не подумала бы рисковать своей жизнью ради других, правда, если бы это не касалось ее собственного ребенка. Но у этой-то никаких детей нет и быть не может, уж слишком она молодая. Да и в самом деле, она какая-то другая.

  Брось, – он безнадежно махнул рукой, – Предупреждали уже и не один раз. Докладывали непосредственно товарищу Сталину, гению вашему, но в том-то и дело, что он настолько туп, что не верит никому, кроме самого себя. Так что сделать ничего нельзя. Война неотвратима. Лучше ты мне скажи, каким образом ты к нам попала?

  Сама не успела понять, – покачала головой Татьяна, – Все произошло так быстро: раз, и я уже здесь.

  Нет, – Виктор даже разозлился от ее бестолковости. – Это не ответ: «Раз, и я уже здесь», – передразнил он свою собеседницу.

  Давай все по порядку. Что ты делала до того, как очутилась в нашем времени?

  Девушка на минуту задумалась, словно вспоминала все свои действия, а потом начала рассказывать,

  Сегодня вечером, – и сама себя перебила, – Видишь, как глупо получается? Сегодня еще день, но там был вечер, и, тем не менее, это все было еще сегодня. Итак, – продолжила она, – Сегодня вечером мы договорились с Машкой пойти в клуб на танцы, ведь танцы в клубе бывают только по субботам. Договорились мы встретиться с ней в семь часов возле почты. Итак, стою я возле почты и жду Машку, а сама, понятное дело, волнуюсь. Уже пятнадцать минут восьмого, танцы начались, а ее все нет. Я уже вся на взводе, стою, смотрю по сторонам и вдруг вижу, на тропинке, за домом, мелькнуло ее платье. Я крикнула ей, чтобы она меня подождала, но никто мне не ответил. Только видно было, как удаляется от меня светлое платье. Тогда я побежала следом за ней. Когда я выбежала на эту тропинку, то успела заметить, как с нее свернули за кусты девушка и парень. Девушка показалась мне похожей на Машку, и я побежала следом за ними. Конечно, я разозлилась, хороша подружка, договорилась встретиться со мной, а сама отправилась с кавалером на танцы. Обо мне же она просто забыла. Больше того, мне показалось, что это не просто кавалер, а Колька, а это было уже слишком.

  А кто это, Колька? – перебил ее Виктор, – Парень твой, что ли?

  Татьяна покраснела, поняв, что сболтнула лишнее, но потом ответила злым голосом,

  А это к делу не относится.

  Ну, хорошо, – пожал плечами Виктор, – Не относится, так не относится. Что дальше?

  А дальше, эти двое пошли по дороге, ведущей к клубу и вдруг свернули на территорию подстанции. Ясное дело, что и я пошла за ними, потому что: во-первых, мне стало любопытно, что им понадобилось на подстанции, а во-вторых, я, кажется, догадывалась, что им там нужно. Но вот, почему именно на территории подстанции? Хотя, может быть, у них там было укромное местечко, а в таком месте, как подстанция, да еще поздно вечером, их, понятно, никто не побеспокоит. Все это я поняла, когда увидела, как эти двое открыли металлическую дверь и скрылись за нею. Я прокралась за ними и остановилась перед дверью в нерешительности, потому что на двери была надпись: «Стой – высокое напряжение», там же был нарисован череп и две скрещенные молнии. Признаться, я очень боюсь электричества и никогда бы туда не полезла, если бы не видела, как эти двое, только что скрылись за этой дверью. Когда же я представила, чем они там сейчас занимаются, то стиснула зубы и решительно открыла дверь. Внутри было темно и тихо. Подумав, что эти двое, наверное, сейчас испугались и прячутся в темноте, я нашарила справа от двери выключатель и нажала на клавишу. Тут меня как шарахнет током. Наверное, я долго лежала без сознания, потому что когда очнулась, то вокруг было совсем темно. После того, как меня ударило током, мне уже было наплевать на Машку, да и на Кольку, тоже. Мне хотелось только одного, выбраться из этой подстанции на свежий воздух. Я открыла дверь и чуть не закричала от испуга, потому, что, во-первых, на дворе был яркий день, а не вечер, а во-вторых, передо мной была совсем незнакомая местность. Это была какая-то стройплощадка, вся изрытая тракторами. Эти машины стояли здесь же, приводя меня в изумление, потому, что я никогда не видела таких огромных тракторов. Тогда я обогнула забор и очутилась на широкой улице, полной народа, по которой мчались громадные автомобили. Мне казалось, что все смотрят на меня, и я поспешила покинуть это место. Мне кажется, что я прошла совсем немного и увидела огромное здание вокзала. Я вошла в него и там встретила тебя. Это все, – развела она руками.

  Несколько следующих минут Виктор обдумывал то, что услышал от этой девушки. Получалось, что имеется возможность совершать переход из сорок первого года в наше время. Что это, простая природная аномалия, или создание рук разумных существ? Просто ли это дверь, открытая между этими двумя датами, дорога ли в один конец, или настоящая машина времени, позволяющая совершать переход в любые точки времени? Куда делись эти самые Колька и Маша, за которыми следила Татьяна, и были ли это они? Словом, вопросов, после этого рассказа появилось больше, чем ответов. При этом он понимал, что его знаний не хватит, на то, чтобы ответить на эти вопросы. Что, если, решив помочь этой девушке, он сам провалится в сорок первый год? И потом, будет ли возможность вернуться оттуда вновь? Меньше всего ему хотелось бы перейти в сорок первый год и остаться там навсегда. Одновременно, он понимал, что вряд ли его подготовки хватит для того, чтобы разобраться, каким образом действует эта машина, если это все-таки окажется именно машина. Кроме того, если это окажется все-таки машина времени, то надо понимать, что кто-то эту установку изготовил и ею пользуется: не стоит забывать о тех двоих, которые прошли через нее до Татьяны. Поэтому, осторожность в этом деле не помешает. Но, сначала, необходимо удостовериться в том, что такая установка действительно существует.

  Он перевел взгляд на Татьяну. Девушка, тем временем, доедала блинчики с мясом и запивая их апельсиновым соком.

  – А девушка, в самом деле, голодна, – подумал он и недовольно покачал головой, – Видать, там у них не век изобилия. Пошли, – сказал он, когда его знакомая доела свою порцию.

  Куда? – не поняла та.

  Покажешь место, из которого ты к нам вышла.

  Он взял ее под руку и пошел с ней к выходу из кафе.

  – Вот этот забор, – указала Татьяна, когда они подошли к стройке, возле Московского вокзала.

   Пройдя вдоль забора до того места, где находился вход на стройку, Виктор окинул взглядом стройплощадку: вырытые траншеи, трубы водяного отопления, складированные в нескольких местах, грязь и строительная техника, словом, все, как и на большинстве таких объектов. В углу огороженной территории находилось одноэтажное кирпичное здание, по виду, трансформаторная станция. Именно на нее и указала Татьяна, как на место, из которого она выбралась. Именно к ней и отправился Виктор, в сопровождении новой знакомой, когда его остановил окрик,

  Эй, а вы куда направились? – из будки, около въезда на стройплощадку, к ним направлялся с грозным видом мужчина в форме охранника.

  Подождав, пока тот подойдет поближе, Виктор смерил его взглядом и представился,

  Кабельная сеть Центрального района.

  Ну и что? – пожал плечами охранник, – А мне все равно, кто ты, – Не положено здесь находиться посторонним.

  Это я посторонний? – Виктор действовал нахрапом. – Видишь то здание? – он указал на трансформаторную подстанцию, – Оно чье, по-твоему?

  Не знаю, – смутился охранник.

  А должен бы знать, если ты поставлен охранять объект, а нет, так я закрою в два счета всю вашу стройку, и пока мне ваш главный не принесет всех согласований, ни один из вас не получит заработной платы. Во всяком случае, я бы на месте вашего руководства вам ее не выдал. Так что лучше меня не нервировать. У вас своя работа, у меня своя. А если мы пойдем на принцип, то вам будет только хуже.

  Он повернулся к испуганному охраннику спиной и, взяв Татьяну под локоть, направился с нею к кирпичному зданию.

  В самом деле, при ближайшем рассмотрении, оно оказалось трансформаторной подстанцией. Но, на первый взгляд, дверь ее казалась закрытой. Присмотревшись внимательней, Виктор понял, что она держится только на защелке, запираемой трехгранным ключом таким, как в поездах.

  Выходя отсюда, ты захлопнула за собой дверь? – спросил он у Татьяны, но та, к сожалению, этого не могла вспомнить.

  Ладно, с этой защелкой, я, надеюсь, справлюсь.

  Он с силой прижал дверь плечом и повернул пальцами треугольник. Замок открылся и дверь отворилась. Зайдя внутрь, Виктор включил свет, для чего, нажал на клавишу выключателя, которая, как и в рассказе Татьяны, находилась справа от двери. Впрочем, это ни о чем не говорило, так как именно там и должны находиться электрические выключатели. Оглядевшись вокруг, Виктор убедился, что это, в самом деле, трансформаторная подстанция, так как основное место в ней занимали два понизительных трансформатора по 5000 киловатт каждый, и, судя по их гулу, оба они работали. Он медленно пошел вдоль стены, вокруг трансформаторов, оглядывая помещение. Стол у стены, верстак, стеллаж, все это могло быть в трансформаторной подстанции. Ячейки с автоматами, между трансформаторами, тоже, но вот назначение шкафа возле одной из стен, ему было не понятно. Шкаф КРУ? Нет, тот не такой. Виктор остановился перед этим шкафом, изучая приборы на его дверце. Наверху были два прибора, внешне походившие на вольтметр и амперметр, но что они измеряли, на самом деле, ему было не понятно. Далее, ниже, находились три рукоятки с лимбами, на которых были деления и цифры и две кнопки. Набравшись смелости, Виктор открыл дверцу шкафа и увидел, что внутри он пуст, а дальняя стенка его, представляет, из себя еще одну дверцу. Отворив заднюю дверь, он уперся в оштукатуренную стенку самого здания. Таким образом, эта дверь никуда не вела. Тупик.

   Закрыв дверь, Виктор вылез из шкафа и задумался.

  Ну, так я пойду? – спросила у него Татьяна, и сделала попытку протиснуться мимо него, в шкаф.

  Куда? – не пустил ее Виктор.

  Как, куда? – удивилась девушка, – Домой.

  Хотелось бы знать, где твой дом? – хмуро ответил ей Виктор.

  Как где? – Татьяна в испуге подняла на него глаза.

  Смотри, – Виктор открыл заднюю дверь и отошел в сторону, давая Татьяне рассмотреть стену за нею.

  Так куда ты собираешься идти? – и сам испугался, увидев, как мертвенная бледность залила ее щеки.

  Ты хочешь сказать, что я навсегда застряла у вас, и теперь, мне никогда не вернуться домой, к маме? – и она заплакала горькими слезами.

  Горе ее было так глубоко и искренне, что у Виктора невольно сжалось сердце. Он шагнул к этой несчастной девушке, прижал ее к своей груди и, успокаивая, гладил ее волосы.

  Ну, все, все, хватит, – наконец сказал он, вытирая ее слезы. – Успокойся.

   Обещаю тебе, что я что-нибудь придумаю и обязательно верну тебя домой.

  Так, все-таки, ты думаешь, что это возможно? – с надеждой посмотрела на него Таня.

  Надеюсь, что да. Судя по тому, что мы здесь видим, это творение рук человеческих, а раз так, то полагаю, что есть дорога и в тот конец. Кроме того, я знаю человека, который сможет разобраться во всем этом, и этот человек – мой хороший друг. А значит, выше нос, гостья из прошлого. Не все еще потеряно.

  Он ободряюще подмигнул девушке и поспешил увести ее из этого строения.

  Глава 2.

   Выбравшись со стройки, Виктор отвез Татьяну к себе домой. Всю дорогу домой он с интересом наблюдал за ее реакцией на все окружающее. В самом деле, ей, выросшей в маленьком довоенном городе, все было в диковину. Огромные многоэтажные здания, широкие дороги, заполненные автомобилями, сам автобус, на котором они ехали, все вызывало ее удивление и даже восторг. Уже сойдя с автобуса и разглядывая точечную многоэтажку, в которой он проживал, она не выдержала и воскликнула,

  Вот так, наверное, и должен выглядеть коммунизм! Когда вернусь домой, то непременно расскажу своим знакомым, что мы его все-таки построили.

  А вот этого делать не надо, ни в коем случае, – предупредил ее Виктор.

  И вообще, желательно, чтобы о твоей поездке никто не знал.

  Почему? – удивилась Татьяна, – Разве плохо будет, если о нашем будущем узнают все?

  Ну, прежде всего, потому, – охладил ее пыл Романов, – Что коммунизм мы так и не построили. Больше того, будем называть вещи своими именами: мы построили капитализм.

  При этих словах испуг отразился в глазах девушки. Она нервно сжала руки в кулаки и оглянулась по сторонам.

  Да, да, – утвердительно кивнул головой Виктор, в ответ на невысказанный ею вопрос, – Все это вокруг, капиталистическая страна, и снова нами правят буржуи, но только более наглые и менее воспитанные, чем до революции. Так что, сказать об этом в твое время, значит попасть в подвалы НКВД, куда ты так стремилась. А там, уверяю тебя, сидят не добрые дяденьки, а животные, которые отправят тебя в ГУЛАГ, или сразу расстреляют. Говорю тебе это для того, чтобы у тебя не было иллюзий.

  Нет, – тряхнула головой девушка. – Расстреливают врагов народа, а мне бояться нечего. И, вообще, я из твоих слов не пойму, сам-то ты кто? Большевик или буржуй? Вроде тебе буржуи не нравятся, а с другой стороны, и наших ты боишься.

  Виктор посмотрел на девушку и на этот раз улыбнулся,

  Прямо в точку. Это все про меня. Я и коммунистов людьми не считаю и буржуев ненавижу. Потому, что я именно тот, кто вынужден продавать за гроши свою рабочую силу.

  Не понимаю, – горячилась Таня, – Значит ты рабочий. Почему же, тогда ты не любишь коммунистов?

  Да потому и не люблю, что я-то наш, а вот они, не наши. Для того, чтобы понять меня, ты должна прочитать все те книги, которые я читал, и узнать то, что я знаю, а пока, прошу тебя, просто верь мне. Я желаю тебе только добра, и потому, прошу тебя, если у нас все получится, и ты вернешься к себе домой, никому ничего не говорить. Теперь, пошли.

  Он взял девушку за руку и повел через дорогу. Поднявшись на лифте на одиннадцатый этаж, он открыл ключом свою квартиру и пропустил в нее Татьяну.

  Та вошла, огляделась по сторонам и заметила,

  Ну, квартира у тебя не больше моей.

  Чем богаты, – улыбнулся Виктор, подал ей тапочки и предложил пройти, сначала, в ванную.

  Там, в ванной комнате, девушка не могла скрыть своего восторга, при виде керамической плитки, которой были отделаны стены и пол, а также от блестящего смесителя, и полотенцесушителя.

  Какая прелесть, – восхищенно шептала она, поглаживая руками ванну и умывальник, и разглядывая свое отражение в зеркале.

  Это ты о ванной, или о своем отражении, – уточнил Виктор.

  Что? – не поняла его Татьяна.

  Ты говоришь: «Какая прелесть!» – о себе, или о ванной?

  Да ну тебя! – покраснела девушка, – У тебя тут, как в сказке.

  Ты еще не видела, как другие живут, – усмехнулся Виктор.

  Он помог девушке открыть кран, показал, где тут горячая вода, где холодная, научил пользоваться шампунем и вышел из ванной, сказав напоследок,