Текст книги "Пусть будет иначе (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

  Полковник Конев прибыл в ваше распоряжение, – серьезно доложил он, сразу расставив все точки над i.

  Алексею сразу стало легче. Он пожал руку полковнику и предложил ему следовать за ним. Разговаривая на вполне нейтральные темы, они, не спеша, шли к переулку, в котором высадился Непряев. Стрелки часов, между тем близились к двенадцати. Алексей остановился и посмотрел на часы.

  Кстати, куда мы с тобой идем? – спросил, наконец, Конев.

  Уже пришли – ответил Алексей.

  В этот миг мир вокруг качнулся и изменил очертания.

  Прошу к нам в гости, – сказал Непряев, про себя потешаясь над своим товарищем, ибо полковник Конев застыл на месте в позе величайшего изумления. Его можно было понять. Только что, вокруг него были стены знакомого переулка, и вдруг он уже стоит среди кедрового леса, а рядом находятся какие-то незнакомые люди и приветливо им улыбаются. Все-таки, надо отдать полковнику должное, он сумел взять себя в руки.

  А вот и наши друзья, – произнес Алексей, указывая на встречавших их людей.

  Знакомьтесь товарищи, это полковник Конев Валентин Александрович, командир третьей гвардейской дивизии краснодарского военного округа.

  Незнакомые люди, а их было двое, подошли к Валентину, представились, как Виктор и Николай и пожали ему руки.

  Прошу к нам, в нашу теплую компанию, – запросто сказал тот из них, кого звали Виктором. – Для начала, разрешите показать вам кое-что. Думаю, что Алексею это будет особенно интересно.

  Он повел их по тропинке вглубь тайги. Валентин, не теряя времени, все время озирался по сторонам. Он уже увидел, что здесь, в тайге, были построены три уютных дома. Территория вокруг них содержалась в чистоте и порядке. Еще он, конечно, отметил наличие какой-то установки, в том месте, куда они непонятным образом прибыли. Здесь же находился довольно мощный электродизельный агрегат, иностранного производства.

  Они прошли метров пятьдесят по лесной тропинке, когда были остановлены окриком,

  Стой, кто идет?

  Меркурий! – ответил один из новых знакомых.

  Проходите, – последовал отклик часового.

  У нас, как видите, тут охраняемый объект, – пояснил Виктор.

  Они вышли на поляну, и Алексей от удивления даже присвистнул. На поляне стояла техника. Ближе всего к ним находились танки. Судя по их виду, танки были на консервации. Далее Алексей увидел машины пехоты и реактивные минометы. Но что больше всего заинтересовало Непряева, так это огромный ангар, расположенный в дальнем конце поляны.

  А там, что? – спросил он, указывая на ангар.

  Боеприпасы, реактивные снаряды, автоматы, пулеметы, – ответил Николай, – Все по вашему списку. Системы ПВО, артиллерию и вертолеты пока не достали, но сегодня же будем над этим работать. Придется поставить еще один ангар. К сожалению, мы столкнулись с проблемой нехватки людей. Надеюсь, после разговора с вами, мы будем решать эту проблему. Прошу лично осмотреть технику. Любые ваши замечания и пожелания будут тут же учтены.

  Они направились в ангар. Лично осмотрели вооружение и боеприпасы, после чего покинули эту территорию и направились обратно к жилым зданиям.

  Может быть, на полковника Конева эта демонстрация и не произвела большого впечатления. Даже, наоборот, у него появилось много замечаний к хранению техники, но Непряев, знавший, что еще вчера у этих людей было всего десять автоматов, был поражен. Теперь он уже не считал все их планы бредовыми. Напротив, возможности этих людей казались ему безграничными.

  Ну, что же, как вы поняли, мы показали вам это вооружение, чтобы продемонстрировать, что не являемся пустопорожними болтунами. Напротив, намерения наши очень серьезны. Не знаю, насколько объяснил вам, Валентин Александрович, Алексей задачу, но, полагаю, что раз вы здесь, то вы с нами.

  Минуту, – прервал его полковник, – Чтобы не было никаких недомолвок. О нашей задаче я ничего конкретного не знаю, и окончательного согласия служить вам я еще не дал. Дал лишь честное слово офицера никому об увиденном не рассказывать.

  После этих слов в комнате наступило неловкое молчание, которое прервал Алексей.

  Могу я попросить вас Виктор, объяснить моему другу, а заодно и мне, еще раз, ваши планы?

  Виктор с Николаем переглянулись, и Николай кивнул другу, мол, давай.

  Хорошо, – сказал Виктор, – Начну сначала, опуская для экономии времени некоторые детали. Начну с того, что, случайно, мне с одной девушкой удалось воспользоваться неким проходом в прошлое и оказаться в сорок первом году на восточном фронте недалеко от Минска. Именно в то время, когда там шли бои. Пришлось и самому в них поучаствовать. Оказавшись в окружении, я собрал вокруг себя девять человек бойцов Красной Армии и вывел их в наше время. Замечу, что часть людей при этом погибли. Теперь эти люди хотят вернуться к себе и продолжить борьбу с немцами. Я обещал им это сделать, но понимаю, что после выхода из окружения их ждут штрафные батальоны и лагеря. Сам столкнулся с политработниками, знаю, что это такое. Таким образом, я не могу подставить своих людей, но дело даже не в этом. Там, в лесах под Минском, Могилевом, Волковысском, гибнут тысячами наши люди. И я не могу этого допустить. Поэтому я собираю свою армию, которую предполагаю вывести в тылу у врага и начать там боевые действия. Личный состав наберу из окруженцев, но необходимы знающие командиры, необходимы механики, необходимо обучить личный состав, поэтому я обращаюсь к вам за помощью. Я знаю, что воевать надо не смелостью, а умением. Побеждать врага не ценою жизней своих солдат, а мастерством и техникой. Поэтому прошу вас, помогите нам. Сделайте, черт возьми, то, на что вы учились. Со своей стороны обещаю вам реализовать любые ваши запросы по части вооружений, за исключением пунктов, озвученных мною ранее Алексею. Теперь слово за вами.

  Он закончил и с интересом следил за реакцией Конева. Впрочем, по его мимике трудно было судить, как он к этому отнесется. А полковник, между тем, о чем-то сосредоточенно размышлял. Видя, что пауза затягивается, Алексей слегка кашлянул в кулак, чем вернул Конева к действительности.

  Я вас понял, – сказал Валентин, приходя в себя и, видимо, уже сделав какой-то вывод, – Но имеем ли мы право вмешиваться в историю? Ведь все уже свершилось. Мы выиграли ту Войну. Все уже в прошлом. А как же вмешательство в прошлое? Как там у Шекли? Не раздавим ли мы бабочку? Впрочем, какую бабочку? Абсолютно ясно, что такое вмешательство в прошлое изменит само настоящее.

  Отвечу вам на это так, – быстро ответил Виктор, как будто ждал этого вопроса, – Вы довольны своим настоящим? Или им довольны миллионы наших людей, всю жизнь строивших счастливое будущее и в результате не получившие ничего. Или вы считаете, что им довольны те миллионы людей, которые погибли в мясорубке Войны, только оттого, что ими руководил садист шизофреник? Или своей жизнью были довольны миллионы людей, умерших в лагерях? О чем вы говорите? Но, если хотите, то я вас успокою. Скорее всего, ничего из того, что мы сделаем с вами для тех людей, не отразится на нашем будущем.

  Не понял, как это? – удивленно посмотрели на Виктора и Валентин и Алексей.

  Да очень просто, те люди, которых мы спасем, будут жить дальше. Тот мир, который мы изменим, будет развиваться по своим законам, но это будет другой мир, к нашему, не имеющий никакого отношения.

  Несколько минут Конев молчал, пытаясь осознать, сказанное Виктором, наконец, задал еще вопрос,

  А в какой мир мы тогда вернемся, выполнив там свою задачу?

  Конечно, в этот, – ответил Виктор, – Пока наша установка находится в этом мире, мы вытащим вас именно в этот мир. Поймите, движения в будущее, вообще нет. Если мы останемся жить в том мире, и проживем там лет пятьдесят, то увидим, что их будущее совсем не похоже на наше. Если мы из их мира пойдем в прошлое, то оно будет такое же, как и наше, потому, что у нас оно общее.

  По-вашему, получается, что время – это дорога, а в том месте, куда мы влезли со своим проектом, образуется развилка, откуда дальше идут две дороги. Я правильно вас понял? – уточнил Конев.

  Браво! Полковник, – воскликнул Виктор, – Более точно и образно, и я бы не смог объяснить.

  Видя, что Валентин все еще колеблется, Виктор решил сразу взять быка за рога,

  Вот, что я вам предлагаю. Вы можете пока не подписывать с нами никаких контрактов. Предлагаю, совершить десантную вылазку в прифронтовую полосу. Нам, все равно, нужны еще люди, да и надо спасать их из окружения. Теперь, когда Николай продвинулся гораздо дальше в изучении времени, сделать нам это будет гораздо легче. Операцию я планирую провести через три часа. Предлагаю вам ко мне присоединиться. Думаю, вас это заставит по-другому взглянуть на эту проблему.

  Было решено, что в операции примут участие шесть человек: Виктор, Федор, рядовые Полыхаев и Конышев. Естественно, что с ними пошли и полковник Конев и майор Непряев. По такому случаю, полковнику с майором выдали форму образца 39-го года. В такую же форму, оделся и сам Романов. Причем, Романов, нимало не смущаясь, надел на себя форму дивизионного комиссара, на Конева – командира дивизии, а Непряева сделал полковником. Несколько смущало, что форма была новая. Даже складки на ней не разгладились, но, что есть, то есть. Федор же и два рядовых были одеты в свою старую красноармейскую форму. У каждого из них был с собой автомат Калашникова под патрон 7,62 мм. Также у Федора и рядового Конышева были реактивные гранатометы. На карте, которая была у Виктора, определили место высадки. Здесь, в районе Белостока, были окружены немцами и делали отчаянные попытки прорваться на восток крупные соединения Красной Армии. Там, в прошлой действительности, после продолжительных тяжелых боев, уже, будучи без снарядов и патронов, они вынуждены были капитулировать 3-го июля 1941 года. Вот сюда-то, в этот огненный котел и вел своих товарищей майор Романов. Самопровозглашенный дивизионный комиссар, несуществующей, пока, армии. Было договорено, что Николай постоянно будет контролировать их перемещения, чтобы быть готовым в любой миг выдернуть их обратно.

  Придется тебе, друг, потерпеть сутки, может двое, но от тебя зависит наша жизнь и успех операции, – говорил ему напоследок Виктор.

  Потом он поцеловал на прощанье Татьяну, внимательно вгляделся в ее лицо, словно пытаясь запомнить каждую ее черточку,

  Ну, я пошел, – сказал он ей на прощанье.

  Иди, – кивнула она ему, но потом не выдержала и бросилась ему на грудь, целуя его губы и орошая его лицо слезами, – Витенька, милый мой, я тебя очень люблю. Ты только возвращайся живым и здоровым, – быстро говорила она ему на ухо, покрывая его лицо поцелуями.

  Ладно, Татьяна, не лишай меня мужества, – показным сердитым тоном, сказал он, отодвигая девушку от себя, – Вот вернусь, тогда уже будем целоваться.

  Он вышел из дома, где и происходило прощание с Татьяной, и пошел к аппарату Николая. Там уже собралась вся группа, готовая к операции.

  Полковник Конев, – обращаясь к Валентину, сказал Романов, – Поскольку, для вас это, в некотором роде, ознакомительная операция, и вы еще не подписали контракт, то в этой операции командование я беру на себя. Вы можете подключаться, исходя из обстановки, но, повторяю, командир – я. Вопросы есть?

  Никак нет, – ответил Конев, хоть и видно было, что ему это неприятно. Но, с другой стороны, он и вправду не подписывал контракта и не являлся командиром этого подразделения. Да и армия эта, как ни крути, не Советская. Так что, никакого повода для обид у него быть не могло.

  Давай Коля! – скомандовал Романов.

  Глава 14.

  Минуту, или две, Николай колдовал над своим пультом, и вдруг, мир вокруг них изменился. Вроде бы те же деревья, но на этот раз это были столетние сосны, окружили их. Сквозь кроны сосен лился солнечный свет, освещая золотую хвою под ногами. Но день этот был совсем не мирный, о чем сразу дал знать грозный гул канонады. Причем, гул этот шел сразу с двух сторон, и, судя по звукам, до фронта было километров пять, не больше. Как ни были подготовлены к этому Конев и Непряев, но, видно, в глубине души, они отказывались верить в эти рассказы. Это было видно по их удивленным и растерянным лицам. Но, к чести офицеров, они очень быстро пришли в себя. Боевого опыта им было не занимать, так что, спустя минуту замешательства, они были готовы к выполнению поставленной задачи. Повернувшись в ту сторону, откуда слышались звуки ближайшей канонады, Романов повел свою команду. Шли они молча, след в след, растянувшись длиной цепочкой. Между тем, к артиллерийской канонаде присоединились звуки автоматных и винтовочных выстрелов. Еще полчаса ходьбы между сосен, и, идущий впереди, Федор предостерегающе поднял руку. Все остановились, а Виктор осторожно подошел к нему.

  Наши, – шепнул Федор, указывая вперед рукой.

   Впереди, между стволами сосен мелькали темные силуэты людей. Романов с Федором спокойным шагом двинулись прямо к ним. Линия соприкосновения войск была уже рядом, и кругом царила горячка боя, в которой нашим десантникам удалось подойти, не привлекая ничьего внимания. Подойдя к нервно курившему в стороне бойцу, Романов командным голосом обратился к нему,

  Красноармеец, проводи меня к старшему командиру.

  Увидев, кто к нему обратился, красноармеец бросил курить и вытянулся по швам.

  Быстрее боец, время дорого, – поторопил его Романов.

  Одновременно, он сделал знак, подзывая к себе остальных членов группы.

  Когда полковнику Торопову, командиру танковой дивизии, доложили, кто просит его аудиенции, он не поверил своим ушам. Но, взяв себя в руки, отдал приказ,

  Введите!

  Полог палатки откинулся, и в нее вошли два военнослужащих в ранге командиров дивизии. Причем, оба они были незнакомы полковнику Торопову. На всякий случай, он вытянулся по стойке смирно и отдал честь.

  Здравия желаю, полковник! – дивизионный комиссар, выглядевший для своего звания удивительно молодо, пожал ему руку. – Полкового комиссара и майора оставь, остальным покинуть палатку!

  Полковник кивнул головой своим подчиненным, и все остальные вышли из палатки.

  Как дела, можешь не докладывать, сами знаем, – сказал Виктор, – Сколько личного состава осталось?

  Да личный состав имеется. У меня одного две тысячи человек, а вот боеприпасов и горючего нет. Чем воевать прикажете? Еще сутки боев и все. Танки встанут, стрелять нечем. Что тогда?

  Отставить панику, полковник. Знаю, что трудно, знаю, что невозможно, но, для того мы и прибыли из ставки, чтобы помочь вам. Слушай приказ полковник. Слушай и соображай. Сейчас тысяча человек из твоего подразделения будут переправлены на большую землю. Не перебивай. Как? Сам увидишь. Это совершенно секретный проект наших ученых. Боеприпасы и горючее передай в машины оставшихся. На прорыв идти запрещаю. Только угробишь людей и технику. Займи оборону на этом рубеже. Задача – продержаться одни сутки. Слышишь, полковник, продержись только одни сутки и все вы спасены.

   Он увидел недоверчивый взгляд полкового комиссара и резко повернулся к тому,

  Вы что-то сказать хотите, товарищ комиссар?

  Я хочу, чтобы вы подтвердили свои полномочия, – твердо проговорил тот.

  Полномочия я тебе после предъявлю. Или тебе мало того, что уже отдан приказ арестовать генерала Павлова? Так я тебя, без всякого приказа, прямо здесь расстреляю.

  И Виктор недвусмысленно направил на комиссара свой автомат.

  А вы, полковник, хотите не сдаваться немцам, а продолжить воевать, причем, не отступая в панике, а наступая на Берлин? Если да, то выполняйте приказ, да немедленно свяжите меня с командиром моторизованной дивизии.

  К чести полковника, он оказался на высоте. С другой стороны, не нужно было провидцем, чтобы предугадать результат дальнейшего прорыва.

  Майор Вязьмикин, – скомандовал он, свяжитесь с командиром мотодивизии.

  Через час, по танковой дивизии и соседней моторизованной был отдан приказ, закончить прорыв и перейти к обороне на занятом рубеже.

  Теперь смотри, полковник, чтобы не думал, что тебя кто-то водит за нос. Давай, Коля, – произнес он фразу, которая вызвала недоумение у полковника Торопова и, наоборот, улыбку у комдива Конева.

  Постройте личный состав одного взвода в колонну по четыре, скомандовал Романов, – подождал, когда его приказ был выполнен, потом скомандовал, «Налево, шагом марш».

  Когда на глазах у изумленной публики, взвод двинулся в путь, причем, его передние ряды стали исчезать из вида, то среди оставшихся бойцов прозвучал удивленный вздох.

  Куда пропадают люди? – встревожился Торопов.

  Не беспокойся, полковник, люди уходят на большую землю, внепространственным способом. Это секретное открытие наших ученых. А чтобы вы, полковник и товарищ полковой комиссар, не сомневались, давайте пройдем с вами и посмотрим, как там дела? – с этими словами, он взял командиров под руки и повел к камере перехода, которую открыл Николай по его сигналу.

  Внезапно густой лес перед глазами командиров сменился на довольно большую поляну, где находились их бойцы, а также посторонние люди. Местность вокруг выглядела совсем незнакомой. В отдалении стояли три здания.

  Где это мы? – удивился комиссар.

  В месте дислокации и очень далеко от фронта, – ответил Виктор, – Надеюсь, больше вопросов нет? Теперь давайте вернемся обратно и продолжим эвакуацию личного состава.

  Они вновь вышли с другой стороны «окна».

  Командуйте, полковник, – сказал Виктор, и исход наших войск начался.

  Почему нельзя эвакуировать таким образом всех людей? – спросил под конец полковник.

  По его глазам Виктор понял, что он боится, что остальных просто оставят тут умирать.

  А землю? – грустно усмехнулся Виктор, – Нашу землю мы оставим врагу? Нет, полковник, чтобы тебя успокоить, могу сказать лишь одно, вас без подмоги не оставят. Продержитесь только одни сутки. Обещаю вам, что завтра в 14-00 все ваши проблемы останутся в прошлом. Теперь свяжитесь со всеми остальными командирами. Передайте приказ комдива Конева, не атаковать и организовать оборону на занятых рубежах. Ну, давай, полковник, я на тебя надеюсь. Да, вот еще, кто бы ни приказывал тебе идти на прорыв, посылай их всех, можно и по матери. Помни, береги личный состав, да и сам не погибни. Ты мне еще нужен.

  После этого, Романов с остальной своей командой прошел в камеру перехода, и Николай закрыл канал.

  Глава 15.

  Всё, Рубикон был перейден, и обратной дороги не было. В лагере наших путешественников во времени с этой минуты шла напряженная постоянная работа. Необходимо было устроить всех прибывших людей, провести санобработку, больных и раненых поместить в госпиталь, который пришлось срочно оборудовать. Конев и Непряев были заняты вербовкой подходящих военных кадров, от старшины до командиров полков. Всех завербованных необходимо было одеть, обеспечить довольствием, и сразу включать в дело. Хорошо еще, что в войсках остались свои старые командиры. С их помощью удавалось поддерживать дисциплину. Утомленным бойцам, тем, кто был не ранен, дали три дня отдыха, после чего началась учеба и жесткие тренировки. Задача, перед своими подчиненными, генералом Коневым была поставлена трудная: в кратчайшее время сделать из солдат 41-го года боеспособные современные подразделения. Огромная работа легла на плечи Николая, он целыми днями не отходил от своей установки, обеспечивая маленькую армию всем необходимым, доставая для нее все новое вооружение и боеприпасы, решая продовольственную проблему и обеспечивая новое обмундирование. Так прошло три месяца. Порою Виктору казалось, что он взвалил на свои плечи непосильную задачу, и ничего у них не выйдет, но приходил новый день и приносил новые заботы, которые не давали времени на рефлексии. Наконец наступил день, когда генерал Конев отозвал его в сторонку и сказал,

  Думаю, Виктор, что мы можем возвращаться в сорок первый год. Полагаю, что остальному люди будут учиться уже на поле боя.

  Виктор задумчиво покачал головой. Слишком хорошо он знал, насколько плохо сейчас там, в районе Новогрудка. Волковысск уже, видимо, в руках у немцев.

  Думаешь, получится? – спросил он, взглянув в глаза Валентину.

  Бой покажет, – спокойно ответил тот, – Но, думаю, что шансы у нас есть.

  В этот же вечер было проведено заседание штаба, на котором Конев изложил план действий, далее был разработан приказ и доведен до каждого командира.

  Личный состав получил отдых от вечерних занятий, и теперь солдаты коротали время, кто возле палаток, играя на гармошке, кто у реки, с удочкой, а кто просто сидя на траве и глядя в темнеющее небо, с появляющимися на нем звездами. Завтра им снова надо было идти в тот адский котел, из которого они вырвались таким чудесным образом.

  На утро, после завтрака, все войска были приведены в боевую готовность. Ровно в десять часов Конев посмотрел на часы и отдал по радиосвязи приказ,

  Заводи!

  В ту же секунду воздух сотрясся от сотен взревевших моторов. И ряды бронетехники двинулись вперед, пропадая в камере перехода. Теперь эта камера представляла из себя арку, метров сорок, в ширину, образованную двумя мачтами, с натянутым между ними проводом. Вот в этот проход и двинулась, прежде всего колонна танков Т-72, всего сто машин, сразу за ними в тот же проход двинулись двадцать «Шилок», обеспечивая безопасность танков со стороны самолетов противника. Туда же, двинулись и многочисленные бронетранспортеры с пехотой, ПТУРСы, установки «ГРАД» и артиллерия.

  Ну, с богом! – Конев сел в предназначенный ему бронетранспортер и отдал приказ механику-водителю, – Трогай.

  Глава 16

   Комполка Торопов обходил позиции своих войск, осматривая их после утреннего налета авиации. Потеря были страшные. Не встречая никакого сопротивления в воздухе, «Юнкерсы» бомбили их как на учениях. Еще три таких налета и воевать уже будет нечем. Причем Торопов понимал, что они еще держатся только потому, что отказались от попытки прорвать оборону противника. В наступательном бою потери их были бы еще больше. Кроме того, боеприпасы были на исходе. Хоть плачь, а стрелять было нечем.

  «Где же этот дивизионный комиссар»? – в который раз подумал полковник и снова посмотрел на часы. – «Обещал вернуться в 14-00. Только к тому времени уже может быть поздно. Ну почему он не мог забрать их всех? Трудно умирать, зная, что спасение возможно. Хотя, может быть, и не мог забрать? Может быть эта установка рассчитана только на определенное количество людей? В любом случае, где же ты»?

  А с той, немецкой, стороны фронта послышался мерный гул моторов. Торопов поднял к глазам бинокль и почувствовал слабость в коленях. Вот значит и всё. По всей ширине фронта на их позиции мерно двигались железные коробки танков. Их было столько, что командир полка знал – остановить их просто нечем. Значит, остается только погибнуть с честью, но трудно это сделать, когда тебе еще только тридцать пять. Но, и это он тоже знал, он не побежит и не сдастся. Пока есть хоть один снаряд, он не сдастся. Самое же скверное было то, что из его легких танков пробить лобовую броню Т-4 было невозможно. Оставалась надежда только на противотанковую артиллерию, а там, как бог даст. В этот миг, когда нервы были напряжены до предела, сзади раздался громкий крик.

  Товарищ комполка! – кричал сержант, фамилию которого, Торопов сейчас никак не мог вспомнить, а, скорее всего и не знал.

  Ну, что еще? – недовольно повернулся к нему Торопов.

  Там эти! – сержант делал непонятные жесты в сторону тыла, но лицо его при этом было радостное.

  Сердце командира на секунду дало сбой, а потом застучало часто-часто. Глядя в ту сторону, куда ему указывал сержант, он увидел, как из леса показываются удивительные, невиданные им прежде танки и, разворачиваясь в широкую цепь, выезжают на открытое пространство, перед нашим фронтом. Десять, двадцать, тридцать машин, они все шли и шли. Следом за танками появились совсем уже странные машины, назначения которых Торопов даже не знал. Одна из машин затормозила рядом с комполка, и из нее выпрыгнул командир дивизиона Конев. Только теперь его было трудно узнать: в пятнистой форме с погонами, он казался представителем чужой армии. Отдав честь Торопову, он пожал ему руку и сказал,

  Молодцы, что продержались. Теперь, полковник, собирайте своих людей и отходите с передовых позиций. Дальше уже мы сами. Командование окруженной группировкой войск, с этой минуты, я беру на себя.

  Он снова отдал честь полковнику, прыгнул в свой странный автомобиль, больше всего похожий на танк без башни, и помчался дальше.

  Окруженцы, которые уже успели посчитать себя покойниками, между тем, стали собираться в кучки и наблюдать за сражением, которое началось на их глазах.

  Танки их новых союзников шли в атаку поодиночке, держа между собой большие интервалы.

  Слишком редко идут! – покачал головой один из танкистов.

  Словно в ответ на эту реплику, танки стали стрелять на ходу. Причем делали они это с расстояния в два раза больше, чем прицельное у немцев. Самое удивительное, это то, что они при этом попадали в цель. Точность стрельбы была просто поразительная. Не прошло и пяти минут, как вся равнина перед глазами изумленных зрителей оказалась покрыта горящими немецкими машинами. В ужасе, немцы поворачивали свои машины и гнали их прочь. Следом за танками на равнину выехали машины с какими-то трубками, расположенными на них. На пушки эти трубки были мало похожи, тем более, что на каждой машине было по сорок восемь таких трубок. Как только по нашим танкам стала работать немецкая артиллерия, танки повернули назад, а по позициям артиллерии вдруг ударили целые фонтаны огня, пущенные из этих трубок. Ничего подобного красноармейцам видеть прежде не приходилось.

  Вот это да! – с восторгом закричал красноармеец, стоявший недалеко от Торопова,

  Так им, гадам! Будут знать, на кого полезли!

  А сам Торопов в изумлении, смешанном со страхом, смотрел туда, куда падали эти снаряды, вернее, ракеты. Там поднимался вверх столб дыма и пламени. Страшно было даже подумать, каково сейчас там, в зоне обстрела. А войска союзников продолжали прибывать. Теперь, из леса выезжали грузовики и везли за собой артиллерию. Таких пушек комполка сроду не видывал. По калибру стволов и их длине, им не было равных. Артиллеристы, деловито занимали позиции, и готовили свои орудия к бою.

  Но бой еще не кончился. Немцы сделали именно то, чего так боялся Торопов: они вызвали свою авиацию, и вскоре, высоко над горизонтом показались бесконечные ряды Юнкерсов, которые шли в сторону наших позиций. На секунду Торопову стало страшно. Сейчас эта волна накатится на наши танки, и тогда здесь будет кромешный ад.

  «Неужели этот комдив Конев, не мог предвидеть такого очевидного хода противника? Не надо было вылезать на открытую позицию».

  Но, оказалось, что и на этот ход, у Конева был ответ. Еще Юнкерсы не успели долететь до передних танков противника, как ожили эти странные машины, назначения которых Торопов никак не мог определить. Неожиданно из них вверх, в серое небо, ушли многочисленные ракеты. В изумлении смотрели красноармейцы, как ракеты разворачивались в воздухе, словно кто-то ими управлял и улетали в сторону самолетов противника. А потом самолеты стали падать. Целыми звеньями они взрывались в воздухе и летели вниз, оставляя за собой дымные шлейфы, набирая скорость и врезаясь в землю. Ассы из люфтваффе, те, которым повезло и которые еще сохранили жизнь, срочно поворачивали свои машины и бросались врассыпную, подальше от русских позиций.

  С самого начала этой войны, немцам еще не доводилось попадать в такой переплет, как в этот день, в районе Новогрудка. Победа наших войск была полная. Но, к удивлению Торопова, генерал Конев отдал приказ остановить наступление, и закрепиться на занятых позициях.

  К шестнадцати часам он назначил совещание в своей ставке, в Новогрудке. На совещание были вызваны все старшие командиры 10-й и части 4-й армий, которые оказались в окружении.

  Совещание проходило в здании местного горкома. Прибывшие на совещание комдивы, дивизионные комиссары и некоторые командиры полков, удивленно переговаривались в зале, задавая друг другу вопросы, по поводу неожиданной помощи и спрашивая друг у друга, кто такой этот генерал Конев? Не родственник ли он всем известного маршала? Ровно в 16-00, дверь в зал открылась, и в него вошли три человека в странной пятнистой форме. Один из них, судя по погонам – генерал, взял слово. Говорил он уверенным голосом. Сразу было видно, что этот человек привык и умел командовать.

  Оглядев собравшихся, он, прежде всего, спросил,

  Генерал Голубев здесь присутствует?

  После минутной тишины, ему ответил голос из зала,

  Генерал Голубев выехал в Могилев, до начала операции.

  Ясно, – негромко сказал Конев, – Армия в котле, а командир в Могилеве. Значит так. Довожу до вашего сведения, что с этого дня командование армией переходит ко мне. Я генерал-майор Конев Валентин Александрович. Моим заместителем является полковник Непряев Алексей Владимирович. Все его приказы обязаны выполняться.

  В зале поднялся глухой ропот. Мало того, что об этом генерале никто, из здесь собравшихся, прежде не слышал, но никто не видел его вверительных документов. А без приказа от «Самого», такие вопросы в армии, в то время не решались.

  Есть вопросы? – удивился генерал.

  Он окинул взором толпу командиров, которые роптали, не согласные подчиняться младшему по званию. Вот вы, комдив, – Конев ткнул пальцем в более других возмущавшегося командира. Тот несколько стих под взглядом Конева, но потом взял себя в руки и заявил,

  Вы не предъявили нам свои полномочия, почему мы вам должны подчиняться?

  Сразу за этим выступлением шум в зале вырос до критического.

  Отставить разговоры! – перекрывая шум, крикнул Конев. Он стоял на трибуне и насмешливо улыбался, глядя на шумевших командиров. Что вы тут устроили? Это не армия, а балаган. Не удивительно, товарищи командиры, что немцы вас загнали в котел. Воевать разучились? А, может быть, и не умели никогда? Так я вас быстро научу. С этой минуты, каждый, кто не выполнит мой приказ, будет расстрелян на месте. Возлагаю эту работу на дивизионного комиссара Романова Виктора Сергеевича. Каждый из вас будет проверен на способность командовать своими войсками. Прошедший проверку будет продолжать службу в прежнем качестве. Не прошедший, определен на другую должность. Малейшее неповиновение – расстрел. Кстати, довожу до вашего сведения, что по поводу командующего западным фронтом Павлова, а также командарма 4-й армии Коробкова уже издан приказ товарища Сталина об аресте, за безобразную боевую готовность вверенных им войск.