Текст книги "Пусть будет иначе (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

  А Черчилль тут при чем?

  Черчилль? – усмехнулся Федор, – Это, пожалуй, главный режиссер этой бойни. Только история – лживая наука. Ее всегда пишут победители, поэтому самый злобный тиран – это Гитлер, Сталин – ему под стать, Черчилль – это герой, а Рузвельт – совсем ангел с серебряными крылышками. А, на поверку, все они – одного поля ягоды.

  Возможно, ты прав, – вынужден был согласиться Виктор, – Только поле это слишком уж загажено. Давай же теперь думать, как сделать так, чтобы жизнь в этом мире стала лучше. Кстати, я тут вспомнил одну поговорку, которая гласит: «Ум хорошо, а два лучше». Пойду, искать одного старого друга – историка. Может быть, с его помощью нам удастся что-нибудь придумать. Сейчас же, не буду отрывать Николая от работы.

  Глава 21.

  К концу дня, Николай вызвал его сам,

  Всё, – сообщил он, появляясь в «окне», – Больше ничего, тяжелее двухсот килограмм, от нас к вам я передать не могу. Наши «доброжелатели» все остальное блокируют.

  А как, насчет того, чтобы передать от нас к нам?

  С этим, пока никаких проблем.

  Слушай, Николай, я понимаю, что ты, наверное, вконец измотан, но прошу тебя сделать еще одно дело, после чего, бери выходной и делай, что хочешь.

  Да нет, – успокоил его Колька, – Я в полном порядке, мне в последнее время Татьяна помогает. Я ее обучил, как управлять этим аппаратом, так она теперь управляется с ним лучше меня самого. Так что, сегодня она за меня работала.

  Вот здорово! – Виктор был удивлен, но одновременно порадовался за Татьяну. То, что девушка нашла себя в новой жизни, это очень хорошо. – Тогда, я пошел в штаб, а ты выйди на связь со мной через пять минут.

  Расставшись с Николаем, Романов направился в штаб. Конев, Трубачев и Непряев находились там и вовсю разрабатывали проект будущей операции.

  Ну, что, товарищи офицеры? – обратился, входя, к ним Романов, – Мы готовы провести операцию по возвращению танков.

  Полковник Непряев, – скомандовал Генерал Конев, – Приказываю вам организовать операцию по возвращению угнанных танков, силами своих подразделений.

  Полковник Непряев вышел вместе с Виктором из штаба. Вместе, они сели в автомобиль Алексея, военный джип Виллис.

  Вот тоже интересно, когда решали, какой автомобиль использовать, в качестве армейского легкового автомобиля, неожиданно сошлись на этой марке. Во-первых, он итак использовался во Второй мировой, причем, как американцами, так и нашими войсками. По ленд-лизу в нашу страну поставили более пятидесяти тысяч этих автомобилей. Виллисы себя хорошо проявили на фронтах Второй мировой, поэтому решили, как выразился Николай, «Не множить сущности». Таким образом, Виллисы прописались в нашей окруженной группировке.

  К объекту ? 8, – сказал Виктор.

  Алексей включил зажигание, и не спеша повел свой автомобиль к ангару, находившемуся, в отдалении от жилых построек, в чистом поле. Ангар этот был обнесен по всему периметру колючей проволокой, с четырех сторон охранялся пулеметными вышками, а недалеко от него находилась зенитная установка. Судя по всему, там было что-то чрезвычайно важное. На подъезде к ангару, их машину остановил вооруженный часовой. Он проверил их документы и только после этого допустил на охраняемую территорию. Тут, из караульного помещения вышел старший лейтенант. Он сразу узнал посетителей, которые входили в список людей, допущенных к посещению ангара. Старший лейтенант снял печати с запора и открыл дверь ангара, пропуская туда посетителей. Сам же остался снаружи.

  Здесь, в ангаре находился второй экземпляр «машины времени и пространства».

  Именно с ее помощью, можно было совершать все перемещения в этом мире, не задействуя тот аппарат, что был в 93-м. Виктор вызвал Николая, и спустя секунду, в ангаре открылось «окно».

  Здравствуйте товарищи, – сказал Николай, выходя из него и пожимая руки своим приятелям.

  Не боишься сюда выходить? – поинтересовался Алексей, – А вдруг там провод какой-нибудь перегорит, и всё, поминай, как звали.

  Нет, не боюсь, – засмеялся Колька, – У меня там надежная страховка. Да ты сам посмотри.

  Непряев заглянул в «окно» и увидел, что за пультом сидит Татьяна, которая ему помахала рукой.

  Ну, раз так, тогда я спокоен.

  Давайте поищем ваши танки, – Николай сел за пульт установки, находящейся в ангаре и принялся нажимать клавиши. Алексей и Виктор молча стояли рядом, наблюдая за его действиями.

  Ага, попались! – наконец произнес Николай, и потер от удовольствия руки, – От нас не спрячетесь.

  Он поманил друзей поближе к экрану. Там, на экране они увидели два танка Т-72, вокруг которых с озадаченным видом, ходили немцы. Они фотографировали машины, открывали их люки и лазили внутрь.

  Изучают, гады нашу технику, – с досадой сказал Непряев, – Надо бы этому помешать, а то, скоро они разберут танки по винтикам.

  Ты смотри, какая персона пожаловала, – ткнул пальцем Виктор в экран.

  Там, на экране, как раз в этот момент, возле танка появился немецкий генерал с небольшой черной бородкой и усиками, аля фюрер.

  Кто это? – заинтересовался Алексей.

  Знакомься, это генерал-полковник Гудериан, собственной персоной. Личность, между прочим, выдающаяся. Его вклад в развитие танковых войск Германии трудно переоценить. Видать, тоже пришел посмотреть на нашу технику. – Виктор засмеялся, – Ну, пусть посмотрит. Такому специалисту сразу станет ясно, что ему, со своими коробками надо от наших танков держаться подальше.

  Напрасно ты смеешься, – не поддержал Виктора Непряев. – Этот Гудериан, завтра же, помчится к Гитлеру, доказывая, что их танки не идут ни в какое сравнение с русскими, и показывая, какие им танки на самом деле нужны.

  Доказывать он может сколько угодно, только вот запустить такую машину в производство у них не получится. Не доросли.

  Ладно, ребята, – остановил их спор Николай. – Танки обнаружены. Готовьте десантную операцию.

  Ну, я пошел готовить отряд, – Алексей повернулся, чтобы идти.

  Когда будете готовы, я к вам сам приду, – сказал ему на прощанье Николай.

  Все понял, до встречи! – Непряев вышел, а друзья на какое-то время остались вдвоем.

  Ну, как ты тут? – спросил Николай, повернувшись к Виктору, – Не одичал еще?

  Есть, маленько, – улыбнулся тот. – А вообще, устал, как собака.

  Никогда не видел, чтобы собака уставала, – усмехнулся Колька.

  Признаться, я, тоже, – Виктор хлопнул друга по плечу, и они рассмеялись.

  Но, отдохнуть мне просто необходимо. Отдохнуть и хорошенько подумать.

  Так, в чем же дело? – удивился Николай – Сейчас вытащим эти танки, и иди к нам. Поживешь дня три в тайге, рыбку половим, на охоту сходим, а можешь просто спать целые сутки. Ну, как?

  Ты знаешь? Я так и сделаю. В смысле, поживу у вас несколько дней. С облегчением решил Виктор. Всё. На три дня, я для всех исчез. Вот только проведем эту операцию.

  Ну, давай проведем, – согласился Николай, – Вдвоем, оно сподручнее.

  Скоро их по рации вызвал Непряев.

  Десантный отряд готов к высадке, – доложил он.

  Николай открыл «окно» рядом с Алексеем, и Виктор, высунувшись из него, позвал Непряева,

  Товарищ полковник, зайди на минуту.

  Когда Непряев шагнул к ним в ангар, Николай пригласил его к экрану,

  Давай Алексей, выбирай место и время для высадки.

  На экране было видно, что танки уже перегнали в крытый ангар. Вокруг них суетились люди в черных комбинезонах, судя по всему, механики. Никого из высоких чинов, рядом не было.

  А можно поглядеть, что снаружи ангаров творится? – поинтересовался Алексей.

  Пожалуйста.

  Николай принялся нажимать на клавиши, и картина на экране поменялась. Изображение двинулось, прошло через стену, и стала видна местность вокруг ангара. Несколько минут Непряев внимательно изучал картину, потом удовлетворенно кивнул головой,

  С вашей машиной мы все обделаем без шума и пыли. Теперь верни меня к моему отряду, а потом, по моей команде перекинь часть моего отряда внутрь ангара, но сначала, трех моих человек высади здесь, позади часовых, – и он указал на экране место, куда надо их высадить.

  Дальше все пошло как они и планировали. По сигналу Непряева, три разведчика прыгнули в «окно» перехода и появились за немецкими часовыми прямо из воздуха. Скорее всего, немцы перед смертью ничего не успели ни увидеть, ни сообразить, настолько быстро и ловко опытные десантники их обезвредили. После этого, Николай перевел «окно» внутрь ангара, и отряд в двадцать человек быстро выскочил наружу. Впрочем, не было ни бестолкового бега, ни мата, чем так грешат ОМОНовцы 21-го века, доказывая тем самым свою профессиональную непригодность. Настоящий профессионал делает свою работу без звука и, как это ни покажется странным, без злобы. Холодная голова и отточенные движения – все, что требуется от настоящего мастера. В десять секунд, все механики, находившиеся в ангаре, были ликвидированы и уложены в стороне от танков. Старший лейтенант, непосредственно возглавлявший эту группу, дал знак рукой, что все в порядке, и оба танка, вместе со всеми десантниками, пропали из ангара. Появились они уже на лесной поляне, на нашей территории. После этого, оставалось только забрать трех десантников, которые находились снаружи ангара. Через десять минут, полковник Непряев уже докладывал генералу Коневу, об успешном завершении операции.

  Танки возвращены на наши позиции, потерь в живой силе не имею. У немцев потери убитыми двенадцать человек.

  А как с нашими военнослужащими, попавшими в плен? – спросил генерал, и, увидев растерянное лицо Непряева, грозно сдвинул брови, – Так что же вы, мать вашу, технику забрали, а людей наших оставили врагу?

  Это была настоящая оплеуха полковнику, но он должен был признать, что ее заслужил. В самом деле, тот факт, что во время своего рейда, немцы захватили, и вероятнее всего увели с собой нескольких красноармейцев, в том числе и двух танкистов, призванных по контракту из 93-го года, совсем ускользнул от его внимания, а, между тем, оставлять их у немцев, особенно, после того, что они только что проделали, было нельзя. Поэтому он только проглотил обиду, и вытянувшись по стойке смирно, спросил,

  Разрешите исправить положение, товарищ генерал?

  Исправляйте немедленно, – скомандовал тот и отпустил Непряева.

  Глава 22.

  Он лежал на земляном полу, в каком-то бараке. Голова его гудела и болела, как и все тело. Судя по всему, у него были сломаны ребра, потому, что ему было больно кашлять, а кашлять, как назло постоянно хотелось. Может быть, немцы во время допроса повредили ему легкие. Похоже, что этот здоровый эсэсовиц перестарался. Во всяком случае, сейчас старший лейтенант Сергей Онищенко больше всего был похож на кусок отбивной. Он с трудом мог раскрыть свои глаза, превратившиеся в узкие щелки из-за синяков, под ними. Губы его распухли и покрылись кровавой коркой. Самое интересное, что он нисколько не боялся. Наоборот, после этих избиений, все его чувства притупились. Единственно чего он сейчас хотел – это спать. Наверное, немцы сами поняли, в конце концов, что перестарались, потому, что прекратили эти побои и бросили его в этот барак. Кроме того, наверное, он им был все-таки нужен, так как его не расстреляли. Надо было также отдать должное тем двоим: немецкому офицеру и нашему переводчику, которые сразу поняли, что Сергей не просто лейтенант, из запаса, а именно тот, кто им нужен. Но, с другой стороны, не так уж сложно отличить его, офицера 90-х годов, от недоучки предвоенного времени. Что будет дальше, его сейчас не интересовало. Избитое тело властно требовало отдыха. Сон смыкал его веки... Вот он уже идет по пояс в густой траве, недалеко от своего поселка на Ставрополье, поднимается на холм и видит, как ходит по полю ветерок, перекатывая волны ковыля. В чистом небе сверкает яркое солнце, где-то рядом кричит перепел. Хорошо!

  Сергей! – слышит он сзади радостный женский голос, и, улыбаясь, оборачивается. Улыбается он потому, что там она, Тамара. Она одета в легкий белый сарафан, на голове у нее светлая косынка, а в руках огромный букет полевых цветов. Она смеется, потом бежит к нему. Он расставляет в стороны руки, чтобы обнять ее, но, в этот миг раздается взрыв, и земля между ними встает дыбом.

  Он, кажется, кричал что-то и обливался слезами...

  Ну, все, все, успокойся, теперь все кончено, – слышит он добрый мужской голос, и чувствует, как кто-то поднимает его голову крепкими, сильными руками.

  Сергей насилу открывает глаза и видит людей в советской защитной форме, с автоматами Калашникова. Они поднимают его с пола и ведут куда-то под руки. Все плывет перед его глазами, но, наконец, он понимает, что его укладывают на носилки. Потом он чувствует укол, и на этот раз проваливается в теплую темноту без сновидений.

  Глава 23.

   21-го июля состоялось совещание командиров нашей группировки войск, окруженной под Белостоком. На этом совещании собралось около пятидесяти начальников в ранге от генерал-майора до полковника.

  Ну, как, думаешь, они нас поддержат? – спросил Виктора Непряев, глядя с трибуны на мерно гудящую толпу в зале.

  А куда им деваться? – усмехнулся Виктор, – Чем мне нравится армия, так это тем, что, согласен, не согласен, а приказ выполняй. Только хотелось бы, чтобы поняли, – теперь уже серьезно добавил он. Надеюсь – поймут. Ведь не полные же они идиоты.

  Ну, это мы сейчас увидим, – философски заметил Алексей.

  В эту минуту на трибуну вышел генерал Конев. В зале сразу стало тихо.

  Конев внимательно оглядел собравшихся и сказал негромко, но отчетливо,

  Товарищи командиры, мы с вами добились определенных успехов в стабилизации обстановки на нашем участке фронта. Вместе с тем, враг, как вам должно быть известно, продолжает свое наступление на восток. Поняв, что не может быстро подавить наше сопротивление, он обошел нас и сейчас окружил Могилев. В Могилеве, в настоящее время находится 61-й стрелковый корпус генерал-майора Ф.А. Бакунина, в составе 3-х стрелковых дивизий: 53-й полковника И.Я. Бортнева, 110-й полковника В.А. Хлебцева и 172-й генерал-майора М.Т. Романова. Они подчинены командующему 13-й армией генерал-лейтенанту Ф.Н. Ремизову. Также там находится 20-й механизированный корпус генерал-майора Н.Д. Веденеева. Положение наших войск незавидно. Еще неделя боев и город будет сдан. Отсюда – наша задача – не допустить уничтожения наших войск, и обеспечить их соединение с нашими войсками в районе населенного пункта Быхов. Вопросы есть?

  Надо сказать, что это было что-то новое. Впервые генерал-майор Конев позволил своим подчиненным задавать себе вопросы. После небольшой паузы из зала послышался голос,

  Есть, – и с места поднялся довольно молодой полковник.

  Очень хорошо, – улыбнулся Конев, – Представьтесь пожалуйста.

  Командующий 67-й стрелковой дивизией полковник Корнев. Разрешите спросить, товарищ генерал, каким образом мы можем выдвинуться в район Быхова?

  Таким же, каким мы выдвинулись в район Новогрудка, – серьезно ответил Конев. Уточняю вашу задачу: вы должны быть готовы вступить в бой на позиции, указанной вам на карте. Доставить вас на эту позицию, это наше дело. Кроме того, до начала атаки будет проведена серьезная артподготовка. Более того, первыми в атаку пойдут новые танки и бронетранспортеры. Ваша задача – наладить взаимодействие своих частей с нашими. Собственно, всему этому вас учили в тренировочных лагерях, так что я не вижу в этом больших трудностей. Не сомневаюсь, что нам удастся быстро прорвать оборону противника. Думаю, что трудности возникнут сразу после этого. Объясню конкретно, что я имею в виду. Не хочу, чтобы у нас с вами остались какие-то недоговоренности. После прорыва блокады, считаю, что необходимо будет остаться в Могилеве и организовать там оборону, по примеру Белостокской. Предлагаю также объединить наши территории, при этом значительно их расширив. До сих пор, у нас не хватало численного состава, для того, чтобы контролировать большую территорию. По нашим сведениям, сейчас в окружении находится примерно 400000 военнослужащих, 1100 орудий, 700 танков. Это огромная сила. Необходимо ее сохранить. Если этих солдат и военную технику вывести из окружения, они снова станут перед фронтом атаки, и не пройдет месяца, как немцы опять обойдут их, и они снова окажутся в окружении. Так воевать нельзя. Ну, и в последнюю очередь, для тех, кто колеблется, я скажу, что в верховной ставке, тоже считают, что оставлять Могилев немцам нельзя.

  Говоря так, Конев прекрасно понимал, что провоцирует Красных командиров. Легкий гул пробежал по залу.

  Я не понял? – Конев удивленными глазами посмотрел в зал, – Вы что-то хотите спросить?

  Да! – с места поднялся дивизионный комиссар, – Почему вы говорите о мнении ставки, в последнюю очередь? Почему вы никогда не ссылаетесь на приказы товарища Сталина, и, наконец, почему вы запретили поддерживать радиосвязь с командующим фронтом?

  В зале повисла напряженная тишина. Генерал Конев, буквально, кожей ощущал, это напряжение.

  Вот мы и подошли к самому главному вопросу. На ваши вопросы у меня имеется один простой ответ. Потому, что мы подчиняемся только приказам товарища Сталина. О проекте «Ветер» знают только единицы, и эти люди абсолютно засекречены. Ни командующий фронтом, ни начальник Генштаба о нас ничего не знает. Не знает о нас даже председатель НКВД, товарищ Берия. Теперь вы можете понять, почему наш проект окружен такой секретностью. Если я позволю вам поддерживать связь с Москвой, то все эти переговоры тут же будут известны Абверу. Что касается ссылок на приказы товарища Сталина, то общие приказы не имеют к нам никакого отношения. А что касается непосредственных приказов, то неужели вы думаете, товарищ генерал, что главнокомандующий настолько глуп, чтобы передавать приказы самым секретным своим войскам по радио, или через газеты.

  В зале раздался дружный смех. Теперь, после этих слов командира, все встало на свои места. Конечно, о таком секретном проекте, нельзя было информировать, кого бы то ни было, опасаясь, что информация попадет в руки врагам. Люди облегченно вздохнули. Знание того, что все идет по плану, продуманном самим Сталиным, вдохнуло в них уверенность и подняло их в собственных глазах.

  Если больше вопросов нет, – подытожил разговор Конев, – То всем получить приказы у начальника штаба и отбыть к своим подразделениям.

  В зале раздался одобрительный гул голосов. Командиры, один за одним, подходили к начальнику штаба, получали от него пакет, расписывались, и выходили из штаба. Скоро в штабе остались только четверо: генерал Конев, генерал Трубачев, полковники Непряев и Романов.

  Здорово ты им объяснил, насчет Сталина, – усмехнулся Непряев.

  А что делать? Иначе они просто не поймут, – ответил Конев, потом покачал головой и добавил, – Честное слово, как дети.

  Да, как дети, – вздохнул Виктор, – Но надо отдать им должное. Умирают они, как мужчины.

  И, тем не менее, с этим Сталиным что-то нужно делать в ближайшее время, – сурово заметил Непряев, – Долго водить за нос народ мы не сможем.

  К тому же, должен вам сказать, что воевать нам теперь придется по-другому, – добавил Виктор.

  Он увидел, что все трое смотрят на него с удивлением, и добавил,

  Накрылся наш мост с будущим. В том смысле, что ничего, тяжелее ящика патронов, мы оттуда пронести не можем.

  И ты мне это только сейчас говоришь? – не выдержал Конев. – Мне надо посылать в бой армии, а у нас, оказывается, нет боеприпасов.

  Не совсем так, – покачал головой Виктор, – Боеприпасов, соответствующих этому времени, мы с вами найдем, сколько угодно, так что вся техника 41-го года к вашим услугам. Что касается техники более поздних годов, то, за вчерашний день, Николай забил все склады под завязку. Теперь наша задача, где можно – экономить, где можно – организовать производство на советских заводах. Понимаю, что все не просто, но это война, господа. Нужно работать. Нужно мозги напрягать. Вот этим и предлагаю всем заниматься.

  Было видно, что эти слова Конева не очень-то успокоили, но надо отдать ему должное: он умел понимать, где чья-то лень и глупость, а где, непреодолимая реальность. Поэтому он взял себя в руки, и только сказал,

  Вот и давайте каждый заниматься своим делом. Я буду командовать, а вы, Виктор, будьте добры, решайте все материальные проблемы. Затем, обращаясь к начальнику штаба, добавил, – А вас, товарищ генерал, я попрошу, впредь учитывать создавшуюся обстановку, планируя наши операции.

  Есть, товарищ генерал! – вытянулся в струнку начальник штаба.

  У меня всё, – подытожил Валентин, – Все свободны.

  Глава 24.

  Слышь, Вань, закурить не найдется?

  Иван Белых, красноармеец 2-й роты 53-й стрелковой дивизии скосил глаз на своего напарника Гришку Бобра, который лежал рядом, за камнем, валявшемся здесь, во дворе разбитого снарядами дома, наверное, с незапамятных времен.

  Свои иметь надо, – недовольно бросил он, – Табачок получал, как и я, а норовишь на халяву прокатиться.

  На тебе прокатишься, – возразил Гришка, – Жмот, буржуй недобитый.

  Ладно, побирушка, держи кисет, он бросил в сторону соседа кисет с табаком, но, от неловкого движения, кисет не долетел до Гришки около метра.

  Совсем дохлый стал, – проворчал Гришка, – если ты так гранату бросать будешь, сам себя взорвешь.

  Он выглянул из-за камня и потянулся за кисетом. В тот же миг голова его дернулась, тело обмякло, и он так и остался лежать с рукой, вытянутой по направлению к кисету. От сознания того, что он был, отчасти, виновен в смерти своего товарища, Иван дико закричал и выпустил целую очередь в сторону, откуда прилетела пуля, убившая Гришку.

  Отставить стрелять в белый свет! – услышал он за спиной сердитый окрик старшины Богомазова.

  Обернувшись, он увидел, как старшина ползет к нему из траншеи.

  Береги патроны, сынок, – сказал старшина, подползая к нему и внимательно оглядывая стену противоположного здания, занятого уже немцами, – Патроны теперь на вес жизни. Стреляй только наверняка и короткими очередями. Ну, я пошел, красноармеец, готовься.

  К чему? – не понял Белых,

  Думаю, к штурму, а в общем, ты должен быть, как пионер, всегда готов, – ответил старшина, потом тяжело вздохнул и пополз назад в траншею.

  Может быть, старшина и хотел подбодрить его, но после этих слов, Ивану, вдруг, все стало предельно ясно. В самом деле, скоро немцы пойдут еще в одну атаку. Сколько уже таких атак наша рота отбила за последние три дня? Но каждый раз немцы продвигались еще на несколько десятков метров вперед. Больше отступать было некуда. Значит это конец. Нет, Иван не плакал и не думал сдаваться. Он будет отстреливаться до последнего патрона. Вот только патронов этих осталось всего сорок, и теперь, после того, как немцы захватили аэродром, больше уже их не подвезут. Он посмотрел вокруг себя каким-то пронзительным взглядом, желая запомнить весь этот мир, вокруг. Все-таки жаль, что он покидает его так рано.

  В голове его, непонятно откуда, пронеслись строчки стихов, возможно слышанные им когда-то:

   А день придет, и я умру.

   Не встану больше поутру,

   И не увижу больше дня.

   Мир будет жить – но без меня.

  И ему вдруг так захотелось жить, что он, некрещеный отрок, комсомолец, никогда не веривший в бога, взмолился вслух,

  Господи! Услышь меня. Сделай что-нибудь, чтобы все это не свершилось!

  И в следующую секунду он вздрогнул и перекрестился, потому что дом, напротив, вдруг раскололся от мощного взрыва. Потом, еще три взрыва, один за другим, потрясли и разрушили этот дом, и Иван понял, что по нему прямой наводкой бьет наша артиллерия. Не понятно было только, откуда взялась эта пушка. А потом произошло вовсе непонятное: откуда-то, сзади, появились диковинные танки и понеслись на страшной скорости к разрушенному дому. За ними мчались бронированные машины, похожие на танки, но без пушек, и, наконец, следом за ними, с криками «Ура», бежали наши красноармейцы. Иван тоже вскочил во весь рост, закричал «Ура», и побежал вперед. Хоть он и старался не отставать, но скоро убедился, что, в общем-то, ему и делать было нечего. Оставалось только орать и бежать вперед. То, что делали эти войска, было удивительно. За какие-то десять минут линия фронта отодвинулась на глубину в два километра. Теперь пехота проводила зачистку в отвоеванном районе.

  Красноармеец, ты чей будешь? – услышал он за своей спиной чей-то голос.

  Иван обернулся. Позади его стояли два военных. Один из них был с лейтенантскими петличками.

  Красноармеец 2-й роты 4-го стрелкового полка Иван Белых, – доложил он.

  Вот, что, Иван Белых. Вы тут и так намаялись, так что, ступай назад, на позиции своего полка. Мы дальше сами, как-нибудь, довоюем.

  И, увидев, что Иван колеблется, добавил, уже строже,

  Красноармеец Белых, это приказ. Извольте исполнять.

  Пришлось Ивану отдать этому лейтенанту честь и отправиться назад, к своим окопам. По дороге, он посмотрел на небо и загадочно улыбнулся: «А говорят, что его нет». Он, все так же, улыбаясь и покачивая головой, шел во весь рост. Сверху ласково светило солнце, и ему было ясно только одно: «Умирать ему еще рано».

  Глава 25.

  Тем же временем, в районе города Быхова 21-я армия генерал-полковника Ф.И. Кузнецова вела ожесточенные наступательные бои с противником. Целью наступления был прорыв окружения Могилева и соединение с нашей окруженной группировкой. Уже вторые сутки враг сдерживал наступление, которое начало к этому времени выдыхаться.

  Разрешите доложить, товарищ генерал, – обратился прибежавший в землянку, занимаемую командующим армии, майор, только что прибывший с позиций.

  Что там еще? – недовольно спросил Кузнецов, весь последний день находившийся в самом скверном расположении духа.

  В тылу врага отмечена сильная канонада и видны многочисленные всполохи огня. Похоже, что окруженные советские войска предприняли решительную операцию, и идут нам на встречу.

  Что ты говоришь? – не поверил командующий, – У них же снаряды на исходе.

  Дело было в том, что два дня назад немцы захватили единственный аэродром в Могилеве, и с тех пор прекратилось снабжение окруженной группировки боеприпасами по воздуху.

  Смотрите сами, – ответил вестовой.

  Генерал выскочил из землянки. Вслед за ним вышла вся его свита. В темноте позднего вечера, на стороне противника виднелись многочисленные отблески взрывов, и раздавался мощный гул канонады. Не было никаких сомнений, что там идет настоящее сражение.

  Всем подразделениям к бою! – отдал приказ генерал Кузнецов.

  Через полчаса, после мощной артподготовки, войска 21-й армии пошли на приступ немецких позиций. А еще, через четыре часа ожесточенного боя, войска 21-й армии соединились с советскими войсками, идущими им навстречу, со стороны Могилева.

  Под утро, на позиции произошла удивительная встреча генерал-полковника Ф.И. Кузнецова с, одетым в странную пятнистую форму, генералом-майором Коневым.

  Кто вы такие? – удивленно спросил Кузнецов, рассматривая непонятную форму и погоны неизвестного ему генерала.

  Разрешите представиться, – отчеканил тот, вставая по стойке смирно и отдавая старшему по званию честь, – Командир особого корпуса генерал-майор Конев Валентин Александрович.

  Что за ерунда, товарищ генерал? – возмутился Кузнецов, – Какой особый корпус? Что это на вас за форма? Как это все понимать?

  Очень много вопросов, товарищ генерал, – усмехнулся Конев. – Но, я попытаюсь вам на них ответить. Наш корпус занимается проведением операций в тылу у врага. В настоящее время, его численность 300000 человек, по своему вооружению, он не имеет себе равных. Нами удерживается территория вокруг города Новогрудка. Опять же, в настоящее время, территория эта увеличена и объединена с территорией Могилева. Вам мы помогли для того, чтобы иметь возможность вывести с нашей территории всех раненых. Полагаю, что выводить войска с территории Могилева сейчас не имеет смысла. О чем, кстати, есть приказ главнокомандующего. Дальше. В ближайшие день, два, на проделанный нами проход обрушится вся мощь танковых армий Гудериана и Гота. Считаю, что будет лучше, если вы отойдете назад и выровняете линию фронта. Мы же, округлим нашу освобожденную территорию и оборудуем ее инженерными укреплениями. После этого, гарантирую, что немцы не смогут на нашем участке продвинуться ни на метр.

  Конечно, – скептически усмехнулся Кузнецов, – Они просто оставят вас в тылу и пойдут дальше, а вы, через месяц, начнете жрать человечину, а через два сдадитесь.

  Как видите, мы не только не сдаемся, но и постоянно увеличиваем нашу территорию, – возразил ему Конев, – Впрочем, как хотите.

  Что значит, как хотите? Вы будете действовать по приказу командующего фронтом.

  Нет, – покачал головой Конев, – Я командующему фронтом не подчинен. Мой корпус подчиняется только непосредственно товарищу Сталину. Так что все вопросы к нему.

  После такого заявления генерал-полковнику осталось только проглотить обиду. В тот же вечер в Москву ушла шифровка от командира 21-й армии, в которой он обрисовал ситуацию и запрашивал указаний, как быть дальше?

   Глава 26.

  Товарищ генерал, звонят с передового поста возле Быхова, – дежурный по штабу подал трубку генералу Коневу.

  Говорите, – пророкотал генерал в трубку, минуту слушал, что ему докладывают, после чего отдал команду, – Высшие чины пропустить, сопровождающих обезоружить и задержать, до последующего распоряжения.

  Конев, положил трубку, и, заметив заинтересованный взгляд Романова, объяснил,

  Господа из Москвы пожаловали. Так что, готовься, комиссар, интересный разговор намечается.

  Через двадцать минут, дверь штаба открылась, и лейтенант, возглавляющий сегодня охрану, доложил,

  Группа офицеров из Москвы.

  Пригласите, – разрешил Конев.

  Лейтенант скрылся за дверями, и в помещение штаба, скрипя новыми сапогами, вошли три человека. Они несли вокруг себя ауру величия и силы, стоящей за ними.

  Это был маршал, и с ним еще два генерал-лейтенанта. Вошедшие, остановились возле двери и, озираясь вокруг, изучали обстановку.

  Чем обязаны? – наконец, прервал затянувшееся молчание Конев.

  Мы к вам по приказу, лично, товарища Сталина, – наконец нарушил молчание старший из них. – Я, маршал Ворошилов. Мне приказано, принять командование вашей группировкой. Вот мои полномочия, и он протянул Коневу пакет.

  Валентин раскрыл пакет, прочитал находящуюся в нем бумагу, после чего протянул эту бумагу Ворошилову. Этой бумагой вы можете подтереться, после большой нужды. Надеюсь, больше вам тут ничего не нужно?

  По лицам генералов было видно, насколько они шокированы. Первое время, они не могли найти слов от возмущения, но потом, взяв себя в руки, маршал Ворошилов заявил,