Текст книги "Оккупация (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Вот о чем и речь.

– Гениально, – усмехнулся я. – И, признаться, неожиданно. Кто бы мог подумать, что самый знаменитый наемный магоубийца станет продавать компьютерные комплектующие, а не свой клинок…

– Пф-ф-ф, – фыркнул Райзель, – к твоему сведению, я последний раз работал по специальности тридцать лет назад. Мне как-то не хочется повторить судьбу первых двух «призраков», а в этом ремесле мастерство мало что значит, на самом деле. Таланты и умения воина ничего не стоят без капельки удачи, а удача – такая штука, однажды может взять и закончиться, неотвратимо и без предупреждения. Мои первые годы в роли «Черного призрака» – неизбежное зло. Мне была нужна зловещая слава, просто ради того, чтобы вот уже тридцать лет продавать не свое участие в конфликтах, а свое невмешательство. Или ты думал, что Аквилония отстояла бы Мааженту, если б я участвовал в той войне? Да никогда в жизни. И готов поспорить, тогдашний аквилонский император умер, так никому и не рассказав, сколько он мне заплатил за то, чтобы я сидел дома.

– Ну и ловкач, – усмехнулся я.

– А то. Ну ладно, мне пора, минут через пять у вас сыграют боевую тревогу – не беспокойтесь. Это вернутся бестолочи из вашего боевого охранения, которых я в речку спихнул. Их рации я забрал, а винтовки утопил, чтоб не подали сигнал раньше времени, но скоро они должны вернуться.

– Эм-м… А зачем?

Райзель уже собирался смыться, но на мои слова обернулся, и в его глазах я увидел печаль.

– Знаешь ли ты, каково это – быть иерархом Этрамы и продавать невмешательство вместо участия? Скука иногда заедает так, что просто нет сил…

– Хм… А подковерные интриги своих приближенных?

– Да вот если бы… При мне общее благосостояние низов Этрамы выросло процентов на двадцать, верхушки – так раза в два. Любого, кто нацелится на мой трон, растерзают остальные, причем настолько быстро, что до него даже моя жена добраться не успеет… В общем, бывайте, передавайте привет моему венценосному собрату Леопольду…

В следующий миг Райзель длинным размазанным силуэтом унесся куда-то вниз. Когда я взглянул через перила, он как раз мелькнул в дальнем ущелье в пятистах шагах внизу.

И, как по часам, заиграла боевая тревога.

* * *

На базе мы повстречали толпу охраны.

– Хорошо, что вы вернулись, – сказал мне сержант, – неподалеку видели «Черного призрака»… Правда, информация не совсем надежная, но…

– Да мы знаем, встретили его, – отмахнулась Гордана.

По этому поводу пришлось давать объяснения службе безопасности, но от них я отделался быстро:

– Да он тут совсем по другой причине… Что я вчера говорил о своевременном и передовом мышлении – оказалось правдой. Как минимум в отношении Райзеля.

Однако чуть позже снова собрали экстренное совещание, и в зале я, кроме Альтинга, увидел еще двух свартальвов.

Это были Миннас и Рунтинг: они благополучно спрятались в одном из танков во время штурма и позже сдались группе захвата.

А вот новости, доставленные ими и капитаном, командовавшим операцией, совершенно не радовали: захваченные танки оказались полнейшим хламом. Без оборудования и боекомплекта, с до предела изношенными двигателями и выведенными из строя орудиями, максимум, на что они еще были способны – это своим ходом приехать на утилизацию. Некоторые танки – так вовсе устаревшие модели, на которых приварили дополнительные листы металла, чтобы придать схожести с новейшими машинами.

В одном капитан и помощники Альтинга сходились на сто процентов: среди ста шести танков нет ни одного боеспособного.

– Вот теперь, господа, мы по уши в заднице, – мрачно заключил Альтинг.

Самое худшее, по его мнению, заключалось даже не в том, что мы остались без оружия, на которое рассчитывали: у командования оккупантов, по всей видимости, имелся свой план в обход планов Альтинга, причем все было задействовано еще до его побега.

Красноречивая деталь: разведка не заметила никакой подмены и никакого движения, помимо ухода четырнадцати танков. Это означало, что боеспособные машины были заменены на рухлядь гораздо раньше, причем Альтинг об этом даже не подозревал. Миннас и Рунтинг, формально числясь младшими чинами снабженцев, узнали реальное положение дел только после того, как вернулись в место своей официальной дислокации, но не могли сообщить Альтингу в виду отсутствия резервного канала связи.

Во время ночной операции весь персонал базы, весьма немногочисленный, банально удрал на подготовленном для этого транспорте, не вступая в бой, а разведчики, попытавшись исследовать тип минных заграждений, выкопали два десятка муляжей: минные поля оказались фальшивкой.

Вот тогда-то высшее командование вспомнило про Тантиэль: ее изначальная задача слежения за Альтингом наводила на крайне дурные мысли.

Однако самые неприятные новости все еще были впереди.

Когда Тантиэль привели, я поразился, насколько мрачно она выглядит, и даже заподозрил плохое обращение.

– Что-то ты не в духе, – сказал я.

– Сейчас вы все тоже будете не в духе, – ответила Тантиэль и высыпала на стол какие-то мелкие кусочки, самый крупный из которых подозрительно напоминал часть пуговицы.

– Что это? – удивился генерал Дюранг.

– Это жучок. Особенный жучок. Сверхчувствительный магический жучок.

Тут я присмотрелся и заметил, что у нее на расстегнутом кителе не хватает одной пуговицы.

– Ты и сама была на прослушке? – догадался я.

– Да, демоны бы взяли.

Альтинг расхохотался.

– Ты подсунула жучка мне, но не заметила, как его подсунули тебе? Вот так шпионка, ничего не скажешь… – И тут до него дошло: – Постой… Он был у тебя уже к тому времени, когда ты прослушивала меня?!

– Вот именно. Я прослушивала тебя, будучи на прослушке сама. На прослушке сверхчувствительным жучком. – Тут она бросила на стол еще одну пуговицу, целую: – А это с моей рубашки. И я готова поспорить, что на всей моей форме, оставленной на базе, тоже такие же жучки.

Альтинг в отчаянии спрятал лицо в ладонях.

Ситуация вырисовалась предельно серьезная. Тот, кто подбросил жучков Тантиэль, знал о планах Альтинга с самого начала, как догадывался и о вероятном предательстве самой Тантиэль. Вся операция, тщательно спланированная Альтингом, была известна противнику ровно настолько, насколько он обсуждал это с подчиненными.

Разумеется, больше всего нас поразило то, что Альтингу позволили провернуть все, что он планировал до этого момента, и сбежать вместе со мной и Тантиэль.

– Итак, с нами просто играли в кошки-мышки, – подытожил Дюранг. – Весь гениальный план Альтинга скомпрометирован, и все это время мы действовали, на самом деле, по плану противника… Само собой, что где-то нас уже ожидает ловушка. Я всегда подозревал, что переход некоторых свартальвов на нашу сторону не более чем хитрый план, но все оказалось куда изощренней…

– Да уж, – отозвался император Леопольд из-за своего чайного столика, – и мы теперь вообще не знаем, как действовать дальше…

– Да и свартальвы в штабе, как оказывается, нам больше не нужны, – прозвучал из заднего ряда чей-то злорадный голос.

Альтинг презрительно усмехнулся и бросил через плечо:

– Сопляк, ты всерьез полагаешь, что теперь обойдешься без меня? Мой план полетел в тартары, но моя гениальная голова по-прежнему со мной!

– Полагаете, что сможете выработать новый? – полюбопытствовал император.

– Не сомневаюсь в этом… Так, стоп. Тантиэль, а ты вообще хорошо разбираешься в этих жучках?

– Получше всех, здесь присутствующих, вместе взятых, – надменно ответила та.

– Каковы возможности твоего жучка в передаче сигнала? До какого момента тебя слышали?

Тантиэль пожала плечами:

– Одно абсолютно точно: даже если за нами во время побега двигалась группа с аппаратурой, слушать нас они могли только до того момента, как я спустилась в бункер. Сквозь железобетон, камни и грунт жучку не пробиться.

Альтинг забарабанил пальцами по столу, и на его лице появилась кривая усмешка:

– Значит, они пока еще не знают, что мы уже знаем, что они уже знают… И поименно моих помощников – тоже… Ведь я их не называл во время наших разговоров… Идея в том, чтобы продолжать делать вид, будто мы придерживаемся моего плана, но в нужный момент все переиграть. Самое плохое, что я не знаю, для чего именно понадобилось все это городить. Если учитель Куроно прав, и суть общего плана в сотрудничестве с Аквилонией, то давать мне сбежать было незачем. Нас явно пытаются спровоцировать на активные действия, но это можно было бы сделать намного проще…

– Например? – спросил один из офицеров.

– Согнать жителей города на постройку долговременных укреплений, притащить много танков, пусть старых, но все же… И тогда мы бы верили, что экспедиционные силы собираются держаться тут подольше…

– Но тогда нам бы так просто не отдали танки, не дали бы понять, что это изношенное старье.

– Вот именно. С одной стороны, нам показывают, что оккупационные силы слабы. С другой – делают это весьма небрежно, не заботясь, поверим мы или нет…

Тут у меня мелькнула идея.

– Прошу прощения… А что, если этот спектакль предназначен не для нас?

– Для аквилонцев? Напротив, им есть смысл показать силу… – потер подбородок Дюранг.

В этот момент в зал совещаний чуть ли не бегом вбежал какой-то сержант и что-то на ухо сообщил майору-разведчику.

– Ох ты ж… – пробормотал он и встал: – Экстренные новости. Аквилонский танковый корпус в Гристоле, числом около двухсот машин, выдвинулся со своей базы…

– Давно?

– Двадцать минут назад. Он будет на нашей границе через четверть часа. Одновременно с этим аквилонский линкор «Граф Марлоу» в сопровождении двух тяжелых ровийских крейсеров и трех гристольких эсминцев снялся с рейда и теперь движется примерно к Гиате. Ориентировочное время прибытия танков – двое суток, флота – четыре-пять дней.

– Кажется, аквилонцы собрали всю честную компанию желающих показать Свартальвсхейму, почем кило лиха… – проворчал Дюранг.

Император поставил чашку с чаем на блюдце и выпрямился в кресле.

– Немедленно связаться с ближайшими частями в месте предполагаемого пересечения границы, – отчеканил он. – Их офицеры должны перехватить аквилонскую колонну и донести до их командира, что въезд запрещен и аквилонские танки на территории Кортании будут восприняты как объявление войны. Если аквилонцы проигнорируют запрет – в бой не вступать.

– Слушаюсь! – козырнул кто-то из младших офицеров и стремительно покинул зал.

Леопольд повернулся к Альтингу:

– Есть план, как остановить или уничтожить аквилонскую танковую колонну?

Тот покачал головой:

– Поскольку танков у нас, как выяснилось, нет, то единственный действенный способ – артиллерия линкора. При помощи особых снарядов он способен размолотить колонну в хлам. Однако мой собственный план строился в расчете на танки, которые удержат любое число аквилонских машин достаточно долго, чтобы линкор с ними разобрался. Танков у нас, да и у «них», нет или почти нет, и если моя сестра намерена как-то сдержать аквилонцев, а не сдать им город, то я пока не представляю, как. Все сходится к тому, что учитель, возможно, угадал. Однако я могу также утверждать и то, что танкисты Аквилонии понесут под огнем линкора кошмарные потери. Принцип действия особых магических снарядов таков: боеприпас в воздухе над танками разделяется на фрагменты, каждый из которых самостоятельно направляется к выбранному танку, помечая свою цель, чтобы другие фрагменты ее не выбрали. Поскольку сверху у танков брони почти нет… В общем, на полигонных испытаниях, при условии стрельбы по точно известному расположению целей, в среднем каждый снаряд поражает одну целую и две десятые танка. Проще говоря, десять снарядов – двенадцать танков.

– Так линкор сможет разбить танковую часть аквилонцев или нет?

– Учитывая, что их только двести – полагаю, что да. Мой план строился на предположении, что аквилонцы введут свыше пяти сотен танков, и сто двадцать своих были необходимы, но если только двести… Линкор и сам нанесет танковому корпусу катастрофические потери… Но есть одно «но». Есть маршрут, ущелье вдоль реки. Двигаясь в болотистой низине, колонна сможет очень сильно снизить эффективность огня линкора, к тому же фрагменты снаряда часто «ошибаются», если танк идет по водной поверхности, и попадают позади него. Я не знаю, с чем это связано.

Еще один генерал, сидящий рядом с Дюрангом, заметил:

– А давайте предположим, что аквилонцы и свартальвы – враги, а не союзники. Давайте предположим, что у свартальвов есть план и что боя в Гиате не избежать. Я почему-то очень сомневаюсь, что аквилонские танкисты будут заботиться о наших заложниках.

– Так это первое, о чем я подумал, – кивнул император, – и если аквилонцы проигнорируют запрет – нам придется не пропустить их к Гиате, чего бы это не стоило нам и им…

– …И мы будем защищать свартальвов от аквилонцев, ваше величество? – резко возразил средних лет офицер, с погонами, вроде бы, полковника. – И должен сказать одну неприятную вещь… Вне зависимости от планов высшего руководства Аквилонии, те танкисты, которые едут сюда, уверены, что спешат нам на помощь. И это от них мы будем защищать свартальвов?!

Леопольд вздохнул.

– Полковник, а вы уверены, что эти «освободители», получив от своего командования приказ штурмовать, невзирая на заложников, откажутся его выполнять?

Тот тоже вздохнул.

– Не на сто процентов, ваше величество… Но мы, как бы то ни было, на войне, а где вы видели войну без жертв среди мирного населения?

В следующий миг Леопольд ошарашил весь штаб. Судя по тому, что лица вытянулись у всех – даже тех, кто его хорошо знал.

– Полковник, вы разжалованы в рядовые и уволены. Помня ваши заслуги, я сохраняю за вами вашу выслугу и полковничью пенсию, но в штабе вы мне больше не нужны. Зная ваш патриотизм, я не могу вам запретить вступить в любой из штурмовых батальонов, но только рядовым.

Повисла гробовая тишина. Я непроизвольно покосился на полковника, теперь уже бывшего: играет желваками, еще и рвануть может, чего доброго…

Но разжалованный молча поднялся со своего места – а детина здоровый, как оказалось, метра под два – и двинулся прямиком к чайному столу императора. Я почувствовал рядом с собой дрожь воздуха и покалывание: Гордана опасается того же, что и я.

Под все то же гробовое молчание экс-полковник остановился напротив императора, нависая над ним, как скала, с треском оторвал со своих плеч погоны и положил перед Леопольдом, затем полез в кобуру, достал пистолет и со стуком положил рядом с погонами. Все так же молча развернулся на пятках и вышел из зала.

– Уф-ф, – шепнула Гордана, – а я даже немножко вспотела…

А я внезапно преисполнился уверенности, что у императора и его штаба все получится: когда разжалованный держал пистолет в шаге от Леопольда, никто даже не шелохнулся, напряглись только мы с Горданой, чужаки. А все остальные, судя по всему, давно понимали то, что я сам понял только сейчас: император явно умеет подбирать стоящих людей, и недостойных в его штабе нет.

– Если кто-то еще считает, что мы должны позволить аквилонцам подвергнуть опасности наших граждан – погоны на стол и на выход, будьте любезны, – распорядился он.

Таковых не нашлось.

Двадцать минут спустя появились новости: аквилонский командир, вдоволь поругавшись с кортанским офицером, решил проигнорировать запрет, а еще через десять минут вместе со своим экипажем открыл список аквилонских потерь в этой войне: другое подразделение успело заложить около двухсот килограммов тротила в стоящем на обочине остове сгоревшей машины. Диверсанты пропустили несколько головных танков и подорвали заряд в тот момент, когда мимо шла командирская машина. Взрывом танк едва не перевернуло, а затем внутри сдетонировал боезапас. Пара танков была серьезно повреждена, и с ними новый командир колонны оставил еще несколько боеспособных.

Возник короткий спор, не нарушил ли командир взрывников приказ, но Леопольд быстро поставил в нем точку:

– Приказ был «не вступать в бой». Боя и не произошло. А инициативу офицера я одобряю.

Затем снова началось обсуждение, как остановить аквилонцев.

Что же до меня – в мою душу начали закрадываться не самые лучшие мысли. Ситуация трехсторонней войны, где каждый сам за себя, грозила выйти из-под контроля в любой момент, это еще при условии, что кто-то вообще хоть что-то контролирует.

13

Совещание длилось до глубокой ночи, толком ничем не закончившись: и штаб, и Альтинг сошлись во мнении, что решать задачу с таким количеством неизвестных – дело очень ненадежное. Несколько человек настаивали на хоть каких-то действиях, чтобы провести разведку намерений противника, но поддержки это предложение не получило. Единственным конструктивным решением стало распоряжение оповестить как можно боле широкие массы о том, что аквилонские танкисты – не освободители, а еще одни оккупанты.

Однако к утру следующего дня ситуация ухудшилась тем, что не изменилась. Боевые корабли держали курс на Гиату под всеми парами, танки ползли туда же, а свартальвы даже не чухались. В обед стало известно, что гарнизон столицы отослал некоторые тыловые части в Тильвану, а несколько боевых подразделений отправились в Гиату – и в итоге растерялся даже неизменно самоуверенный Альтинг.

– Я просто не понимаю, на что рассчитывают моя сестра и командующий, – признался он. – Прямо сейчас ситуация чем дальше, тем сильнее походит на смыкающийся капкан, и моя сестра не может этого не понимать. И командующий не может не понимать, он весьма талантливый тип и уж точно не глупый… Но у меня такое странное впечатление, что они видят смыкающуюся петлю, но ничего не делают… Нонсенс, конечно же…

– А чего им волноваться? Или вы считаете, что линкор не отобьется?..

Альтинг пожал плечами:

– Линкор безусловно отобьется, потому что я подобный вариант просчитывал. Он сильнее аквилонского линкора, к тому же вот тут уже должна быть развернута тяжелая береговая батарея, про которую аквилонцы еще не знают… погляжу, и вы не знаете… Но по моему плану она там должна быть, и при ее поддержке линкор потопит аквилонцев, ровийцев и гристольцев…

– Так где тогда ловушка, если свартальвы могут отбить атаки и по суше, и по морю?

– В том, – парировал Альтинг, – что в обоих случаях нужен линкор. Линкор должен выйти из бухты, чтобы не стать неподвижной мишенью, и в этот момент Гиата совершенно беззащитна перед танковым наступлением. Если останется в бухте – линкор и два тяжелых крейсера, теоретически, вполне способны и нанести урон нашему линкору, и батареи подавить.

Тут вмешался один из младших офицеров:

– А что, если аквилонцы просто не знают всю эту диспозицию? Танки и корабли подойдут с разницей в сутки-вторые, этого достаточно, чтобы разгромить их по очереди.

Альтинг с легкой укоризной взглянул на говорившего:

– Самая большая ошибка – считать кого-либо дураком. Аквилонцы вряд ли подойдут в разное время, даже если их командующий не знает диспозиции. Я вам гарантирую, что на это не будет рассчитывать ни моя сестра, ни ее командующий. У них должен быть какой-то другой расчет.

– Тогда что, если на самом деле это мы чего-то не знаем, но знают свартальвы и аквилонцы? – заметил я.

– Вполне вероятно… Пожалуй, мне надо переговорить со своими подчиненными… и с Тантиэль. Только при Тантиэль не надо озвучивать никаких важных сведений – я ей, по очевидным причинам, не доверяю.

– Как и все мы, – хмыкнул Дюранг.

Император распорядился их привести.

– Наконец-то, – сказала Тантиэль, входя в зал в сопровождении конвоира, – а то общаться с контрразведчиками уже как-то надоело… По десятому кругу одни и те же вопросы гоняют… Чем могу служить?

– У тебя есть какие-то данные об аквилонской агентурной сети? – спросил Альтинг, как только Тантиэль усадили за стол напротив него и высших офицеров.

– Естественно. Я ее всю или почти всю размотала… А что?

– Нам важно знать, что известно аквилонцам о диспозиции сил вокруг Гиаты.

Тантиэль развела руками:

– Я не знаю, что они узнали. Передо мною ставилась задача сеть вскрыть, а не разбираться… Если что – к сливанию дезы я не имею отношения, этим другой отдел занимается. Да и то, тут еще большой вопрос, существует ли аквилонская сеть вообще, потому что все наработки своего отдела передала, куда надо, так что аквилонцев к этому моменту уже могли и переловить…

Дюранг скосил глаза на майора-контрразведчика:

– Есть тому какое-то подтверждение?

– Никак нет, сэр, мы продолжаем обмениваться с аквилонскими разведчиками данными. Информации о каких-то арестах среди их числа не поступало.

– Ой наивный, – усмехнулась Тантиэль, – ты уверен, что они все еще не под колпаком? Повторюсь, я лично отнесла своему начальнику список аквилонских агентов, сорок три имени с адресами, явками и прочим. И тебе я это рассказывала еще позавчера.

Тут от своего столика в глубине зала заговорил император:

– Майор, вы менялись информацией с аквилонцами, зная, что они уже скомпрометированы?

Контрразведчик пожал плечами:

– Ну да, ваше величество. Они нам – слабины в обороне столицы и Гиаты, мы им – перемещения вражеских войск по территории страны. Даже если они уже схвачены и работают на свартальвов – темноухие узнали от нас о передвижениях своих же собственных войск. Я решил не выдавать, что мы подозреваем, что аквилонцы уже могут быть схвачены и работать на врага, к тому же они даже не пытались как-то возбудить наше подозрение и намекнуть, что уже играют по правилам противника.

Тантиэль хихикнула:

– Враг знает, что вы знаете, потому что я все знала. И мой начальник вполне в курсе, что я уже у вас и что вы знаете, что они знают все про аквилонскую сеть. Есть только один любопытный нюанс… После того, как я сдала свои наработки начальнику, не было предпринято ровным счетом ничего. Я думала, что сеть нужна, чтобы сливать дезу аквилонцам, но если… Кажется, я придумала, что надо сделать, чтобы прояснить ситуацию.

– И что же? – оживился Дюранг.

– Вытащить хотя бы одного аквилонца сюда. Если удастся это сделать – мы получим от него исчерпывающую информацию о том, взяла их наша служба безопасности или нет. У меня есть совершенно нерациональное подозрение, что аквилонских шпиков почему-то игнорируют…

– А давно ты сдала свои наработки начальнику? – быстро спросил я.

– Да уж точно больше месяца назад, а то и полтора.

– Вот это и странно.

Присутствующие взглянули на меня.

– Что именно вам кажется странным, мастер Куроно?

– Я имел беседу с капитаном службы безопасности, человеком по фамилии Сайбан, вроде. Он очень настойчиво расспрашивал меня, не выходили ли на меня аквилонские шпионы, причем наши разговоры происходили, как мне кажется, меньше месяца назад. Получается нестыковка: шеф Тантиэль уже все знает, а капитан землю роет в попытке выслужиться и даже не подозревает, что ищет то, что его хозяевам-свартальвам уже и так известно.

– Очень подозрительно, – сказал майор-контрразведчик, – смахивает на то, что свартальвы что-то скрывают от своих же… Только зачем, если их человеческие слуги довольно-таки лояльны… А не могут ли свартальвы скрытно мониторить каналы аквилонских шпиков, чтобы быть в курсе дел? Например, чтобы знать, известен ли танковому корпусу скрытный проход по ущелью…

Тантиэль скорчила скептическую мину:

– В этом случае, можете быть уверены, все были бы оповещены, включая Сайбана, он-то уж точно получил бы указание шпиков не трогать… Постойте, какое-такое ущелье?!

Альтинг напрягся:

– А ты разве не знала, что танки могут подойти к Гиате по долине, где будут в какой-то мере защищены от огня линкора?

– Нет, с чего бы мне это зна… – тут Тантиэль внезапно замерла, не договорив слово, ее глаза вначале расширились, словно от поразившей ее догадки, а потом ее лицо буквально перекосило от досады и злости, кулаки сжались так, что костяшки побелели, а затем она в жесте бесконечного отчаяния спрятала лицо в ладонях. Кажется, это типичный для свартальвов жест.

Видя это, присутствующие начали беспокоиться. Им, как и мне, было совершенно непонятно такое бурное проявление эмоций со стороны хорошо контролирующих себя свартальвов.

– С тобой что-нибудь не так? – нахмурился Альтинг.

– Со мной?! Это с тобой кое-что не так, кретин! – взвилась Тантиэль. – Хочешь, я скажу, что ты думаешь, самовлюбленный самоуверенный придурок?!! Ты думаешь, что это была твоя идея – перейти на сторону людей!! Хрен там, это все было решено за тебя и задолго до того, как у тебя появилась такая мысль!

– Что ты несешь?!!

– Тебя использовали от начала и до конца, ущербная ты единичка с амбициями не по умишку!!! Это я только что узнала про ущелье, а ты знал, давно знал, идиот, и должен был сам все понять!!!

– Уймись! Что ты толкуешь вообще?! – тут и у Альтинга начало сдавать самообладание.

– Строители! Строитель-телекинетик с бородой из корабельного дивизиона живучести!! Ты что, ни разу его не видел?!!

– Так, двое, громкость вниз и по порядку! – внезапно резанул воздух металл в голове Леопольда. – Что за телекинетик с бородой, какое он имеет отношение к делу – коротко и без истерик!

– Прошу прощения за эту истеричку, – Альтинг послал императору извиняющийся полупоклон.

– Прошу прощения за этого кретина, – не осталась в долгу Тантиэль, – который видел на корабле мага третьего уровня с бородой, но так ничего не понял даже сейчас и вообще ничегошеньки не заподозрил!

– А при чем тут бороды? – с недоумением спросил Дюранг.

– Много вы видели свартальвов с бородами? Вот то-то и оно. Волосы на лице растут примерно у одного из десяти, и у нас ношение бороды строго регламентировано с ритуальной точки зрения. Допустим, отец на свадьбе сына обязан быть с бородой. Архимаги в университетах магии, если они мужчины, обязаны носить бороду на официальных мероприятиях, и так далее. У кого не растет борода – тот использует накладную. А носить бороду в повседневной жизни… сродни нигилизму. Эдакая форма социального протеста или неповиновения… Это иногда делает молодежь, но маг третьего уровня, с очень уважаемой специализацией – и с бородой… На корабле есть один такой. И я все время недоумевала, почему он носит бороду… А теперь-то все понятно. Она была нужна ему, чтобы замаскироваться.

– От кого ему прятаться на нашем-то линкоре?! – фыркнул Альтинг.

– Небеса и бездна, ты до сих пор ничего не понял… от тебя, кретин, от тебя!!! Сколько телекинетиков седьмого уровня ты знаешь в лицо, на три тысячи километров от нашего анклава?!!

– Всех.

– Вот именно, что всех! И я – всех, их все знают! Он прятался от тебя и от меня! Нас с тобой изначально использовали, чтобы показать кортанцам слабость оккупационного корпуса и отсутствие танков! Аквилонских шпиков не тронули, чтобы те, узнав от своих людей среди кортанцев эту новость, передали ее своим, чтобы Аквилония двинула сюда корабли и танки!! Аквилонские танки, узкое ущелье и телекинетик седьмого уровня!!! Сам сумеешь сложить все вместе, гений тактики?!! Все просчитано с самого начала, ты еще колебался – но на самом деле за тебя все уже было решено! Да и за меня, видимо, тоже…

– Нагеля и гвозди… – простонал Альтинг.

Мне показалось, что он как-то сразу постарел. Раньше он выглядел на тридцать в свои почти двести – теперь ему можно было бы дать и пятьдесят, и пятьсот. Плечи поникли, глаза погасли, на лице появилась грустная улыбка.

– Да уж, хороши кукловоды, если кукла до самого конца верила, что поступает по своей собственной воле… Что ж, во всем этом есть один большой плюс… теперь мы точно знаем, что к чему.

Присутствующие переглядывались, храня мрачное молчание.

– А мы вот пока не знаем, – спокойно напомнил император, – и пока еще не сложили воедино танки и телекинетика.

Альтинг тяжело вздохнул и выпрямился.

– Все ясно, как день. Но вначале отсюда надо убрать весь младший состав и вообще всех ненадежных, потому что в этом зале есть аквилонский агент, сознательный или не очень.

– Это очень смелое заявление, – заметил Дюранг.

– Зато истинное. Я не озвучивал сведения о противотанковых снарядах линкора нигде, кроме этого зала, но аквилонцы о них знают. Здесь в зале есть шпион, нравится вам это или нет.

– А почему вы считаете, что аквилонцы действительно знают о снарядах?

Альтинг усмехнулся:

– Либо экипажи «Графа Марлоу» и тех двух ровийских крейсеров – самоубийцы, либо они знают, что на линкоре Альты очень мало обычных снарядов. Никогда в истории людские корабли не одерживали победу над кораблями свартальвов, имея перевес меньше, чем три на одного, и никогда в истории не было такого, чтобы ваша победа стоила вам меньше, чем нам – поражение. Напомните мне хоть одно морское сражение, где люди понесли бы меньшие потери в кораблях и моряках, чем свартальвы? Ну хоть одно? Молчите, генерал… Ну вот и подумайте, на что надеется аквилонский капитан? Если бы у него было три линкора – он мог бы еще рассчитывать на бой если не равный, то хотя бы с малой вероятностью победить. Но с двумя крейсерами вместо линкоров… Да никаких шансов. Просто – ноль. Отсюда следует, что аквилонцы знают: линкору моей сестры отстреливаться толком нечем. У него по двадцать обычных противокорабельных снарядов на ствол. В этой комнате либо есть шпион, либо ранее был. А считать аквилонцев друзьями мы уже, увы, не можем.

Дюранг взглянул на контрразведчика:

– Майор, идеи?

Тут встал император:

– Я сейчас решу этот вопрос. Обождите пару минут, господа… И вообще, считайте, что шпиона тут нет, продолжайте совещание, я скоро вернусь…

Как только он вышел, присутствующие начали переглядываться, а Альтинг спокойно продолжил свои выкладки.

– Итак. Линкор топит прущих сюда аквилонцев…

– Стоп, – прервал его Дюранг, – вначале нам действительно надо убедиться, что угроза утечки…

Альтинг вкрадчиво улыбнулся:

– Генерал, где ваша вера в своего императора? Я открою вам один секрет о его величестве, который вы не знали… Император Леопольд умнее, чем вы думаете.

– Да что ты себе позволяешь!! – взвился кто-то из более молодых.

– Я? Ничего. Просто сообщаю вам, что император умнее, чем вы думаете. Если он сказал, что решит проблему – значит решит.

– Но он не контрразведчик и не эсбэшник, – вяло возразил майор из контрразведки.

– Повторюсь. Если вы не знаете, как он будет решать проблему – значит, вы не так умны, как он.

– Видимо, он просто прикажет охране никого не выпускать из бункера и никого не впускать в пункт связи, – предположил я.

– Это не самое лучшее решение, – заметил Дюранг.

– С точки зрения оперативного офицера – не самое, – согласился я. – Только император – не офицер-штабист, а лидер нации. Ваши решения могут быть неприемлемыми с его точки зрения и наоборот.

– Действительно, как он должен определять, кто тут надежен, а кто – нет? – добавила Гордана. – Личная оценка, во-первых, может быть ошибочной, а во-вторых – обязательно будет обидной для тех, кого без вины запишут в ненадежные.