Текст книги "Оккупация (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Потом – будет потом. А пока надо решать первостепенные задачи.

На этом лекция для меня закончилась и пошло само совещание. Судя по всему, до него совещание было проведено с Альтингом, потому что офицеры часто обращались к нему с вопросами типа «Сколько там, вы говорили, артиллерии?». Обсуждались многие вопросы, в которых я был некомпетентен, однако мою оценку ауксилиариев как хорошо тренированных, но недостаточно стойких солдат и слабо подкованных специалистов нашли весьма точной и совпадающей с оценками некоторых других экспертов.

В общем и целом план Альтинга был довольно обнадеживающим, в том числе и потому, что полагался на внутренние диверсии. В частности, как выяснилось, внезапный переход Тантиэль на нашу сторону привел к уменьшению числа специалистов на шифровальном посту, а один из сообщников Альтинга должен провести там диверсию с подменой депеш и внести неразбериху, отправляя войскам не те приказы. И теперь это будет сделать куда проще.

Захват вражеских танков играл во многом ключевую роль: лишившись бронированного кулака, свартальвы с высокой вероятностью должны были начать отступление, из столицы обратно в Тильвану, из Гиаты – на линкор. Сам линкор Альтинг угрозой не считал из-за малого боекомплекта и крайней дороговизны специальных секретных снарядов крупного калибра.

– Каждый стоит лишь немного меньше любого аквилонского танка, хоть и очень эффективен, – объяснил он, – потому линкору изначально отводилась роль мясорубки, которая перемелет танковый корпус Аквилонии, после чего остальные силы вторжения будут вынуждены нести тяжелейшие потери и бежать, бросая технику и имущество. Но применение артиллерии линкора по городу – крайне дорогое и бессмысленное удовольствие.

– А он не уничтожит захваченные танки?

– Танки слишком далеко для стрельбы специальными снарядами, они хороши против скоплений бронетехники, но летят не так далеко. Обычных на линкоре мало, но они хоть и долетят, но на такой дистанции попасть будет проблематично. В худшем случае – потеря нескольких машин.

Потом еще долго советовались с Горданой насчет возможностей боевых магов и в итоге пришли к выводу, что маги свартальвов, даже будь у них две семерки вместо одной, против сорока восьми танков ничего не смогут поделать. Танки свартальвов отлично защищены от магии, и даже у семерок магические силы конечны, потому, опять же, все обойдется несколькими потерянными машинами.

В конечном итоге план выглядел следующим образом: вначале захват танков, затем локализация противника в Гиате с попутным отловом рассредоточенных по стране отрядов ауксилиариев. Запертые в Гиате свартальвы, лишившись контроля над оперативным пространством, будут вынуждены уйти на линкоре из опасений быть запертыми еще и с моря, если подойдут корабли Аквилонии или Ровии. Возможно, понадобятся бои за береговую батарею, и тогда уже необходимость отступления станет неизбежной. В свою очередь, потеря Гиаты и значительной территории, а также активизация партизанского движения, поставит гарнизон столицы в незавидное положение.

Альтинг по этому поводу высказался совершенно однозначно:

– Не будет никто воевать за Кортанию в теперешних условиях. Вы поймите, что первоочередная стратегическая цель заключалась в инфосетях, а вопрос о перманентном завоевании Кортании и превращении ее в нашу провинцию изначально даже не ставился. То есть, само собой подразумевалось, что при полном бездействии вероятных противников вроде Аквилонии Кортания будет оставаться у нас так долго, как это будет возможно, но никаких серьезных попыток удержания не будет, это нецелесообразно. А второстепенные цели – вынудить аквилонцев ввести войска и понести серьезные потери, а затем отдать им разрушенную страну, содержание которой ляжет тяжким бременем на аквилонскую экономику. Полмиллиона беженцев – тоже запланированный ход… Но если станет ясно, что бороться за Кортанию надо будет еще до прихода аквилонцев – борьбы и не будет. Классический ход мысли любого свартальва в том, что маленькая бесплатная победа лучше, чем большая, но дорогая. Если вы потеряли, допустим, сто тысяч солдат, а враг – двести тысяч, то вы понесли потери в два раза меньше вражеских, но все равно у вас тяжелейшие потери. А если враг потерял сто тысяч, а вы ничего – то сто тысяч в бесконечно количество раз больше нуля. А одно из главных правил в нашем спорте – любое движение должно улучшать ваше положение, или как минимум не ухудшать его…

– О каком виде спорта речь?

Альтинг снисходительно улыбнулся:

– В Свартальвсхейме во все времена был только один вид спорта – фехтование. В общем, это правило отражает наш менталитет. Маленькая победа задаром – это победа. Маленькая, но точно победа. А большая дорогой ценой – еще большой вопрос, настоящая она или пиррова. В ситуации, когда инфосети больше нет и взыскать большую выгоду, оправдывающую затраты и потери, неоткуда, создается расклад, при котором любое движение так или иначе будет ухудшать положение, и тут уже неважно, насколько сильные потери понесет Аквилония. Бой по принципу жестокого размена – не тот тип боя, на который может согласиться высокопоставленный свартальв. Это вообще против нашей природы, против нашего образа мышления.

– Есть вероятность, что линкор, уходя, попытается разрушить город или еще что-то? Склады продовольствия, больницы? Причинить гуманитарную катастрофу?

– Были б вы свартальвами, господа – понимали бы всю абсурдность таких предположений… Мы не варвары. Вы можете ненавидеть нас как угодно сильно, но факт в том, что Свартальвсхейм всегда находился на более высоком уровне культурного развития. Давайте, попытайтесь назвать исторические факты бессмысленного геноцида людей свартальвами, а я буду загибать пальцы… Нет вариантов? То-то же. Массовые истребления армий – да, было. На то и война. Но массовый геноцид населения… знаете, я вам проще объясню. Если в этот раз свартальвы уйдут, оставив за собой выжженную землю – в следующий раз им будет уже труднее вернуться, потому что геноцид запомнится надолго. Свартальвы всегда приходили легко, а если уходили – то возвращались легко. Разбили армию врага и воцарились. Показательно, что массовое народное сопротивление зачастую происходит, когда вторгается другая страна людей. Вот как вы много лет назад прогнали Ференцу, и такие случаи раньше везде бывали. А мы, свартальвы, с таким ожесточенным противостоянием широких масс не встречаемся. Потому что с нашим появлением не начинаются массовые казни, не стоит лес виселиц, мы не ставим вдоль дорог частокол из колопосаженных и не сжигаем деревни вместе с населением. Мы исповедуем право сильного, но сильный должен быть справедливым, иначе его жестокость выдаст его слабость. Неприятная для вас историческая правда в том, что наиболее бесчеловечные преступления против людей совершены другими людьми – не свартальвами.

В конце совещания вспомнили и про Тантиэль, а также про то, что неплохо бы теперь сравнить ее показания с итогами совещания. В место ее содержания направились все тот же генерал, с ним еще четыре человека и Альтинг. Я, в общем-то, и сам собирался поинтересоваться ее нынешней судьбой, потому преспокойно двинулся следом за ними. В какой-то мере, она моя ученица, пусть, может быть, и бывшая, к тому же одно абсолютно точно: если бы не Тантиэль, даже в самом-самом-самом лучшем случае мне пришлось бы окунуться в отстойник.

Мы попали в комнату для допросов, с зеркальной стеной, прозрачной в одном направлении. По ту сторону за столом сидела Тантиэль, вольготно забросив ногу на ногу, и потягивала из чашки что-то горячее, параллельно вещая что-то нескольким сидящим офицерам и паре стоящих младших чинов. Судя по ее весьма самодовольной физиономии, она ощущает себя как минимум звездой дня.

Мои догадки подтвердил майор, который вышел для доклада генералу с лицом мрачнее тучи.

– Майор, вы чем-то расстроены? – насторожился Дюранг.

– Слабо сказано, сэр. Она, можно сказать, в карман нам высморкалась… Я давно не испытывал такого унижения. Она знает все. Вот буквально – все. Все, что мы считали своими секретами и государственной военной тайной – для нее не секреты и не тайна. Она знает, как работает наша контрразведка, она знает поименно всех руководителей высшего звена и разведки, и контрразведки, и службы безопасности на момент начала вторжения, знает, как мы ищем шпионов и потенциально враждебных агентов, знает, как обойти все наши ухищрения. У них в Кортании сеть агентов-кортанцев, убежденных, что работают на нашу службу безопасности. На нашу! А мы даже не подозревали о таком размахе под самым нашим носом… У них вагон осведомителей, опять же убежденных, что помогают партизанам и нашей разведке. Причем везде. Они знают всю нашу сеть, и все время пичкали нас искусно слитой дезой. Да мои парни просто упарились, пытаясь просчитать, как свартальвы постоянно оказываются большими силами то тут, то там, а на самом деле нам просто сливали дезинформацию. Причем знаете что тут самое обидное? Темноухие не поимели с этой дезы никаких ощутимых преимуществ, они просто издевались над нами ради того, чтобы поиздеваться… Ну а теперь мы потеряли связь с несколькими десятками агентов – никаких сомнений, что они были схвачены, как только эта лахудра сбежала к нам, чтобы мы не успели вывести наших людей из-под удара!

– Ладно, майор, сделайте перерыв на кофе, – сказал Дюранг, – а пока мы с нею пообщаемся.

Заходя в комнату, Альтинг обернулся:

– Да, кстати, майор, за языком следите. Судя по плачевности дел в вашем ведомстве, я готов держать пари, что через годик вы будете говорить этой «лахудре» «так точно» и «слушаюсь», при условии, что она вас не уволит как безнадежного…

Майор побагровел так, что я начал всерьез опасаться за его самочувствие. Пришлось немного успокоить.

– Смотрите на это проще… Если у врага оружие лучше нашего – разумно использовать трофейное, когда это возможно…

– Нет, ну вы слышали, а?! – возмутился он. – Да на кой ляд мы вообще воюем с ними, если у нас теперь будут свартальвы заправлять?!!

– Вы были когда-нибудь в гостях у знатных Домов Аквилонии, майор?

– Нет. А при чем тут?..

– А я в прошлом аквилонский дворянин и кое-чего насмотрелся. Как вам такая картина: заходит ко мне утречком свартальв-тренер, служащий моему деду, и сбрасывает меня с кровати.

– Да он совсем оборзел?!

– Есть немного.

– Постойте… Где-то я вас уже видел…В газете или по телевизору… Вы случайно не тот мастер, который учил всю полицию Гиаты и отправил лорда-инспектора в больницу?

Я кивнул:

– Вот видите, вы меня знаете в лицо, потому что я, будучи единичкой, прославился, избивая боевых магов высоких уровней. Это во многом заслуга именно того самого свартальва, который нахально переворачивал мою кровать по утрам. Пару раз я был на волосок от смерти, и меня спасала именно его наука. И светлые альвы, к слову, ничуть не лучше темных. Альв-целитель вполне может позволить себе выставить из медпункта главу Дома, которому служит, хотя бедняга просто хотел навестить свою больную дочь. Они получают баснословные гонорары и при этом считают, что делают людям, которым служат, огромную услугу… Это я к тому, что если есть возможность использовать чужие таланты на благо себе или государству, то так надо делать, и если при этом придется мириться с выпендрежом талантливых индивидуумов – ну, ведь это же небольшая цена за независимость и свободу целой страны?

– Так-то вы правы, но все же… Этот тип, с которым вы пришли, меня просто бесит своей наглостью…

– Не переживайте на этот счет. Я преподам ему пару уроков хорошего поведения, только попозже, а пока у всех нас есть дела поважнее чьих-то дурных манер, не так ли?

– Это точно!

Уходя, я остановился и обернулся к нему:

– И да, кстати. При всех своих успехах на разведывательном поприще, темноухие целиком и полностью прохлопали своими ушами целых четыре тонны тротила, которыми я средь бела дня датацентр подорвал. Так что не все так плохо, как может казаться, свартальвы тоже не безупречны. Хохотали-веселились, водя вас за нос, но упустили такую пакость под своим собственным.

Майор ухмыльнулся:

– Точно. Самоуверенность – крайне вредное качество, и мы им это еще разъясним.

12

Наше с Горди житье-бытье в недрах Реданских гор протекало довольно-таки спокойно. Днем мы поднимались на поверхность ради горных прогулок на свежем воздухе, и до нашего слуха ни разу не долетел даже отзвук войны. Ни стрельбы, ни удаленной канонады – ничего. Война шла либо очень далеко, либо на «тихой волне», причем, как я узнал от более осведомленных обитателей, второе оказалось вернее. Свартальвы основательно окопались вокруг двух крупнейших городов, но при этом даже снизили активность своих и так не особо деятельных патрулей и пикетов. Еще за неделю до подрыва датацентра начала намечаться тенденция к ослаблению контроля за удаленными территориями, теперь же она стала очевидной для всех, кто имел доступ к оперативно-тактической информации.

По правде говоря, это ставило в тупик не только меня, но и куда более искушенных стратегов. С одной стороны, все выглядело так, словно свартальвы действительно не планируют цепляться за захваченные территории руками, ногами и зубами. Но при этом оставалось неясным, почему они все еще сидят в столице и Гиате.

Но еще сильнее с толку всех сбивала необъяснимая пассивность командования оккупантов. Главный стратег, разработавший всю операцию, перебежал к врагу, но свартальвы продолжают вести себя, как ни в чем не бывало. С места базирования танковой части перегнали восемь танков в Гиату и шесть в столицу, но остальные сто шесть продолжали оставаться на месте, равно как и надувные, которые, теоретически, уже никого не могли обмануть.

Определенный свет на события пролили донесения из города: вкруг руин датацентра начались работы по разбору завалов, причем в на скорую руку организованном концлагере оказались преимущественно схваченные агенты подполья. Свартальвы всерьез рассчитывали извлечь что-то из руин, попутно все фирмы, торгующие информационными технологиями, были ограблены, а все выпущенные мною инженеры, как я и предсказывал – схвачены и вывезены, причем вместе со своими семьями. Исчезли также и некоторые другие люди, имеющие отношение к информационным сетям и технологиям.

Одновременно с этим свартальвы организовали вокруг порта четыре круглосуточных «детских сада», куда свезли детей из ближайших детсадов вместе с воспитателями и прочим персоналом. «Садики» были обнесены сеточным забором и хорошо охранялись. Охрана не препятствовала родителям навещать детей, но пресекла все предпринятые попытки тайно вывезти их оттуда. Еще одним новшеством стал захват заложников из семей наиболее уважаемых граждан города, исключительно малых детей и женщин, а на всех зданиях, занятых оккупантами, появились детальные списки, поименно и с фотографиями, кто именно находится там «в гостях».

– Подстраховались против нового грузовичка с тротилом, – мрачно подытожил на очередном совещании майор-разведчик.

«Страховка» оказалась в высшей мере действенной и элегантной: заложники на базе и «детские сады» вокруг нее ставили большой и жирный крест на всех планах по силовому освобождению Гиаты, ни о каких боях в городе не могло быть и речи. При этом слухи о нечеловеческих условиях содержания были быстро опровергнуты подпольем. Из-за довольно гуманного режима посещения удалось составить точные поименные списки заложников, и они полностью совпали с теми, которые вывесили сами свартальвы.

– Очень умный ход, – прокомментировал это Альтинг, – я бы и сам поступил так же. За пленных можете не беспокоиться, никакого жестокого обращения с ними не будет, но вот угроза стрелять из окон детских садиков абсолютно реальна, уверяю вас.

– Гребаные темноухие подлецы! – процедил один из офицеров. – Никакой воинской чести!

Альтинг вздохнул:

– О какой чести речь? С точки зрения свартальвов, они – законные владельцы города, а вы – бандиты и разбойники, если не желаете признавать их права на владение… И если заложники погибнут в результате боевых действий – это будет только ваша вина… Законный владелец, скажем, дома, защищающий его неприкосновенность, не обязан воевать с грабителем по каким-то там правилам. Все на свете принадлежит сильнейшему. Куда бы ни пришел свартальв – все вокруг становится его собственностью по факту его там присутствия. И оспорить его право может только равный, к примеру, альв, но никак не человек. Таково мировоззрение свартальвов, и с этим ничего не поделать.

– И каковы теперь наши планы? – спокойно спросил император Леопольд.

– Думаю, надо качнуть маятник в свою сторону. Захват танков можно осуществить этой ночью.

– Даже странно, что их не перевели в другое место, – проворчал генерал Дюранг. – И странно, что мы с этим так медлили…

– А куда было спешить? Нам без разницы, где именно базируются танки, потому что мои помощники при них. Но я должен признать, что и сам не очень хорошо понимаю, в чем смысл удержания Кортании до сих пор. Я готов был поставить на то, что с подрывом датацентра и моим бегством оккупация закончится даже без активных действий, просто в силу бессмысленности дальнейшего тут пребывания… Не исключено, что моя сестра решила мне отомстить и убедила верховного иерарха корпуса продолжать оккупацию… Я не понимаю, зачем надо тут окапываться, если воевать за Кортанию никто не будет…

Тут я кашлянул.

– Могу я вставить пару слов?

– Разумеется, мастер Куроно, – кивнул император.

– У меня есть дичайшее предположение о том, что свартальвы действуют в сговоре с Аквилонией. Я не претендую на сколь-нибудь высокую вероятность этого, но теоретически это возможно.

– Будь это так, я бы знал, – покачал головой Альтинг. – Весь план изначально крутился вокруг инфосетей, он вообще на свет родился из слов одного иерарха «вот бы захватить какую-нибудь развитую инфосеть людишек и посмотреть, как там все устроено», конец цитаты.

– Изначально – да. Но сеть накрылась медным тазом, и твоя сестрица, чтобы превратить свое фиаско в победу, придумала новый вариант. Я не знаю, кто мог бы быть инициатором, темные предложили аквилонцам сделку или аквилонцы – темным, но это вполне вписывается в высказанные тут ранее намерения аквилонцев. Свартальвы удерживают Кортанию до тех пор, пока мы сами не попросим помощи у Аквилонии, Аквилония вводит свои танки, перед тем выторговав себе у нас выгодные условия, свартальвы уходят, тайно получив с Аквилонии свой интерес. Я не знаю, насколько это близко к истине, но хотел бы обратить внимание присутствующих вот на какую деталь… Свартальвы взяли часть Кортании легко и непринужденно, они располагают силами, с которыми нам приходится считаться, и могли бы вести гораздо более активные действия. Но нет, они окапываются в столице и Гиате и всем своим видом говорят нам, что так просто их выбить не получится. При этом они не предпринимают попыток обезглавить кортанские силы или нанести им сильный ущерб.

– Ну а как же черный призрак?

– Скажем так… Пообщавшись с Райзелем, я составил о нем свое мнение как о неглупом индивидууме. Если он вправду приперся сюда за вашим величеством – не выдал бы себя так просто. Более того, Райзель находится в Гиате уже приличный срок – еще до моего побега он мог бы сорок раз попытаться убить кого-то, для него не проблема пройти сквозь наши кордоны и пикеты и так же легко уйти. По его словам, он способен влепить пощечину императору Аквилонии и преспокойно убраться восвояси… В планы свартальвов может вообще не входить ваша смерть, им ведь надо, чтобы аквилонцев позвал на помощь не кто-нибудь, а сам император.

– Хм… не вижу принципиальных препятствий для того, чтобы этот план был правдой, – заметил Дюранг.

Я кивнул:

– Более того, моя версия все объясняет. Свартальвы не думают уходить, не получив с Аквилонии свой барыш, им нужно просто заставить нас позвать аквилонцев, потому-то они так и окопались. Вместе с тем, им ни к чему вести активные боевые действия за то, что планируется вскоре отдать без боя.

– А я вижу явное противоречие, – отозвался незнакомый мне высокопоставленный офицер с нашивками артиллериста. – Укрепление позиций Аквилонии в Кортании явно не на пользу Свартальвсхейму. После этого уже не будет и речи о том, чтобы совершить повторное вторжение, да и удержать Тильвану станет не так просто… Ну а имея под боком аквилонский плацдарм, не получится ни на Ровию замахнуться, которая и сама по себе непростая цель, ни на Валинор.

– А что, если верхушка Свартальвсхейма уже поняла то, чего пока не понял даже такой блестящий тактик, как Альтинг? – задал я риторический вопрос.

– Что вы имеете в виду? – спросили одновременно Дюранг, Леопольд и сам Альтинг.

Я вздохнул.

Отсталое мышление – источник больших катастроф. Типичный пример из моей прошлой жизни – Адольф Гитлер. При всех своих сильных и слабых сторонах он потерпел сокрушительное фиаско отнюдь не по тем причинам, которые обычно называли историки. Опоздавшие идеи, причем лет так на сто – сто пятьдесят – вот истинная проблема. Гитлер поперся за жизненным пространством и рабами в то время, когда по всему миру империи трещали, шатались и разваливались, а рабство и того раньше кануло в лету. Да, Британия, Франция и Япония все еще владели колониями, но эпоха колониализма и больших империй стремительно приближалась к своему закату. Мысли Гитлер в ногу с эпохой или на шаг вперед – он мог бы преуспеть. Он мог бы построить Евросоюз с Германией в главной роли на десятилетия раньше, чем это случилось, причем без войны. После подписания пакта Молотова-Риббентропа Германия была близка к мировому господству, как никогда, но тот человек, который обладал харизмой, властью и лидерскими качествами, не обладал нужным для этого передовым мышлением.

А как могло бы все быть? Гитлер и Сталин делят Европу. Затем Гитлер сидит и ждет, пока СССР не начнет забирать себе свое. И вот когда Сталин отхватывает от Польши свой кусок, Гитлер приходит к «своим» полякам и говорит, мол, так и так, защита нужна? И входит на «свой» кусок Польши, но как защитник, а не как враг. Затем собирает остальную «свою» Европу и говорит: «господа, сами видите, как коммунисты разошлись, давайте сообща обороняться будем». И вот уже Германия – защитник свободной Европы, а чехи, французы и испанцы клепают для нее танки и винтовки. Конечно, Черчилль непременно попытался бы втянуть Гитлера в войну против СССР, но от него можно было бы отделаться заявлениями в духе «с таким монстром воевать неохота, у нас мирный договор, своя рубашка ближе к телу, воюйте с коммунистами сами». В итоге выигрывали и Гитлер, и Сталин: первый захватил бы все, что хотел, без войны, второй бы взял свой кусок «пирога» при полном отсутствии сопротивления, ибо Германия банально саботировала бы все попытки Британии и Штатов организовать Европу на борьбу с «красной угрозой». В итоге Германия стала бы супердержавой, а США так и остались депрессивным заокеанским захолустьем на многие годы.

Но всего этого не произошло, потому что Гитлер мыслил не в ногу со временем, а с отставанием лет на сто, и попытался создать новую империю в тот момент, когда это уже было невозможно.

– Я имею в виду, что борьба за физический захват территории устарела, точно так же, как когда-то устарело рабство, к примеру. Возможно, в Свартальвсхейме уже начали понимать, что борьба за земли и рабов – позапрошлый век, и в будущем станет доминировать тот, кто оседлает научно-техническую революцию, а войны будут вестись не магами и танками за земли, а учеными и менеджерами в гонке технологий и борьбе за рынки сбыта. Захват источников сырья перестал быть актуальным, выгоднее купить сырье по дешевке и получить сверхприбыли на торговле высокотехнологичными продуктами. И близок тот час, когда Свартальвсхейм, сидя на захваченных землях, станет сырьевым придатком человеческого мира. Так вот, попытка захватить кусок высоких информационных технологий – возможно, первая ласточка перемен. Возможно, иерархи Свартальвсхейма уже поняли, к чему все идет, но по инерции своего мышления еще пытаются действовать по старинке, грубой силой, причем не особо эффективно. И если это так, то им уже все равно, будет тут Аквилония или нет, ведь они, может быть, уже не собираются возвращаться. Вопрос изменения правил цивилизационной борьбы стал актуален давнее, и тут мы пока на коне: блестящие умы Свартальвсхейма уже начинают понимать, что среди нас добьются большего, чем среди цивилизационно отстающих сородичей… Разумеется, все это лишь гипотеза и я вполне мог сильно переоценить мудрость правителей Свартальвсхейма.

Присутствующие начали переглядываться.

– Интересная точка зрения, – заметил Дюранг, – но пока что нам от нее не легче.

* * *

Утром следующего дня мы с Горданой, как обычно, вышли прогуляться. В горах есть свое очарование, по крайней мере для меня: в какой-то мере горы напоминают мне мою прошлую родину. Да и горный воздух совсем не такой, как в крупных городах, а уж виды какие – словами не передать. К тому же Реданские горы, будучи хорошо обжитыми, изобиловали вполне комфортным тропинками и дорожками, по которым гулять – одно удовольствие. А местность вокруг нашего теперешнего места дислокации отличалась еще и безопасностью: практически все дорожки снабжены ограждениями.

Беседуя о наших планах капитально утеплить одну половину дома, а вторую переделать в классическом стиле, заменив фанеру настоящими бумажными «фусума», мы не заметили, как отошли от базы на добрый километр. Встретить врага я не опасался: мы гуляли в одном из самых труднодоступных мест вокруг, добраться сюда смог бы разве что отряд скалолазов-невидимок.

И потому внезапное «Доброго утра!», сказанное характерным голосом темного альва, застало нас врасплох… Но только на секунду.

Метрах в пяти от нас стоял затянутый во все черное свартальв. Я не заметил у него другого оружия, кроме приснопамятной электродубинки, и понял, что это Райзель собственной персоной, еще до того, как он поднял затемненное забрало шлема.

– Надо же, какая встреча, – сказал я и чуть ли не кожей почувствовал, как всколыхнулся за спиной защитный барьер Горданы.

– Угу. Далековато мне пришлось за тобой ехать, – кивнул Райзель. – Как поживаете, кстати?

– Просто замечательно. И чему же мы обязаны твоим визитом?

Вместо ответа Райзель достал из нагрудного кармана сложенный лист бумаги.

– Ты кое-что забыл, когда уехал из Гиаты.

Разумеется, я был готов к тому, что передача мне листа – всего лишь уловка, но ошибся. Переданный мне лист оказался листом с тем же самым заклинанием теневого шага.

– И ты проделал такой путь, явился сюда, рискуя, чтобы… вернуть мне формулу?

– Угу. Меня по-прежнему интересует наш маленький эксперимент. Но… ты прав. Есть еще кое-что. Я сломал голову вначале себе, потом своим экспертам, но так и не приблизился к ответу, что это такое.

В его руке я увидел лист с иероглифами. Тот самый стих, который я написал перед отправкой на рискованную миссию.

– Что это?! – удивилась Гордана.

– Вот и я хотел бы знать, – улыбнулся Райзель. – Эти значки лишили меня сна и покоя уже неделю как.

– Первый раз это вижу!

– И тем не менее я нашел это у вас дома. На столе. Мои знатоки разделились, одни считают, что то зашифрованное послание, другие – что формула той самой магии, которой Реджинальд щиты пробивает.

– Мимо, – сказал я и забрал у Райзеля лист. – Ты будешь смеяться, но это просто стих.

– Стих?!

– Угу. Три строчки не в рифму.

– А зачем ты зашифровал стих?

– Чтобы его не прочли те, кому он не предназначался. Хотя на самом деле тут и шифра нету. Просто древний язык.

Райзель приподнял брови.

– Хм… Понятно.

– Так зачем ты здесь? Императора, если что, наверху уже не застанешь.

– А зачем он мне сдался? Я же говорил тебе, что не являюсь участником конфликта, и это правда.

Гордана саркастично хмыкнула:

– Ах да, ты же только ради Реджинальда приехал…

– Это правда. Хоть и не вся. Правда в том, что я в Кортании проездом, а цель моего визита – Аквилония. Ну, не совсем моего, я же не дурак сунуться на человеческие территории лично… Я отправил двух послов, которые в полной секретности провели кое-какие переговоры… а потом прошлись по аквилонским магазинам.

– Даже так? – прищурился я. – И что же они там купили?

– А ничего. Они принесли мне каталог новинок всей той ерунды, которая была в том здании, что ты разрушил, и прайсы из магазинов.

Хм, чем дальше, тем интереснее.

– И… что дальше?

– А дальше я сравнил марки и модели того, что было в каталоге, с теми обломками, которые извлекли из руин. Я ничегошеньки не смыслю в характеристиках и спецификациях, но мне хватило ума сравнить цены. И я осознал, что ваша инфосеть, во-первых, намного дешевле аквилонских новинок, а значит – примитивнее. Во-вторых, скупить все те магазины, где были мои «послы», вместе со складами и региональными поставщиками, получилось бы дешевле, чем вся эта авантюра с вторжением в Кортанию.

– Ба, хоть кто-то в Свартальвсхейме прогрессивно мыслит, – сказала Гордана. – Жаль только, что поздно…

– Я это давно заподозрил. Я даже пытался донести до одного коллеги-иерарха, что будет проще закупиться, чем воевать… Но он мне мягко намекнул, что я мастер по владению кинжалом и только им, а вот во всем остальном… Но я, мастер кинжала, уже подтвердил свою гипотезу, а он, великий мудрец, вломился сюда с оружием и облажался. Вот и кто теперь идиот, он или я? И потому, мой друг, я должен поблагодарить тебя за то, что ты все это добро взорвал. Придурки, которые к вам влезли, остались с носом, а поставщиком последних технологий в Свартальвсхейме теперь будет Этрама.

Я кивнул.

– Умно. Спеши стричь купоны, пока остальные не докумекали того же, что и ты.

– Ага, так они взяли и докумекали… Да они в принципе не верят, что свартальвы в Аквилонии могут купить последние новинки!! Я бы и сам не поверил, но… меня, скажем так, убедили… И то, я не поверил до того, пока сам не проверил и не убедился… Так что теперь я уже веду переговоры с Ровией о том, что сформирую на их территории «шпионскую сеть», которая будет заниматься «промышленным шпионажем» и «воровать» у ровийцев высокие технологии в промышленных масштабах. Мои люди уже нашли пару ведущих специалистов, которые готовы за солидные деньги быть «похищенными» в «рабство» и «выдавать под пытками» свои секреты… В общем, вы поняли, да? Помяни мое слово – Этрама скоро поднимется и станет самым могущественным анклавом среди маленьких и самым маленьким среди могущественных.

– Проще говоря, ты будешь перепродавать своим купленное в Ровии добро?