Текст книги "Оккупация (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Тут вернулся император и уселся за свой столик.

– Я приказал гвардии никого не выпускать из нашей части бункера и поставил охрану у радиорубки, – сказал он, – так что утечки можно больше не опасаться.

Все начали с долей удивления посматривать на меня: ну еще бы, я взял и угадал. Хотя моей заслуги тут нет: я всего лишь учел опыт адмирала Нагумо, который подошел к Перл-Харбору в условиях полного радиомолчания.

– Так на чем мы остановились? – напомнил Леопольд.

– На том, что линкор топит прущих сюда аквилонцев, телекинетик в узком ущелье устраивает танкистам кровавую баню, выжившие драпают назад, а уцелевшие танки достаются оккупационному корпусу. Затем из Тильваны входят основные силы, Кортания окончательно становится провинцией Свартальвсхейма, а Аквилония, получившая жестокий урок от вроде бы слабого оккупационного корпуса, уже не посмеет вмешаться. Вот такую картину мы вскоре будем наблюдать, если не найдем способа помешать происходящему.

Тут со всех сторон посыпались вопросы, смешавшиеся в один сплошной гул, даже Гордана открыла было рот, чтобы что-то спросить, но Леопольд быстро навел порядок, стуча чайной ложечкой по столу. Воцарилась тишина.

– Поясните.

– Что именно?

– Почему линкор непременно должен победить? Вы же сами сказали парой минут ранее, что у него неподходящие боеприпасы на борту.

Альтинг вздохнул:

– Это я вам сказал. Так оно было задумано мною, но теперь мы знаем, что мой план – лишь верхушка айсберга задумки моих кукловодов… Я говорю вам про снаряды, агент передает аквилонцам, аквилонцы радостно летят на всех парах топить линкор, но на дне окажутся сами. В бункерах линкора – противокорабельные снаряды, потому что танками займется телекинетик. Вся эта операция – ловушка для аквилонцев, плавно переходящая в попытку полномасштабного захвата Кортании.

Император обвел взглядом свой штаб:

– Господа офицеры, что скажете?

Генерал Дюранг невозмутимо пожал плечами:

– Похоже, что эта версия собирает все кусочки в довольно правдоподобную картину. Видимо, противник просчитал все ничуть не хуже, чем… наш новый советник. Если у него действительно все учтено… Думаю, нам придется туго.

– Все, кроме одного, – мрачно возразил Альтинг. – Есть шанс, что кукловоды не приняли во внимание вероятность раскрытия их плана. Проще говоря, если они не подозревают, что мы с Тантиэль докопались до самого дна – мы пока еще на шаг впереди. В создавшейся обстановке вынужден просить ваше величество пересмотреть свои взгляды на аквилонцев. Да, и еще… Рискуя впасть в немилость, подчеркну, что раньше мы были убеждены в том, что оккупация временная, но сейчас уже речь идет о свободе или рабстве всего народа… Не то, чтобы я оспаривал ваши приоритеты по обеспечению безопасности заложников, это в любом случае на ваше усмотрение. Я лишь намекаю, что приоритеты свободы и заложников могут оказаться… взаимоисключающими.

– А ведь Кеннинг был разжалован за то же самое… – пробормотал кто-то за моей спиной.

Гордана взглянула через плечо на говорившего:

– Отнюдь. Кеннинг убеждал императора пожертвовать заложниками. Альтинг лишь предупредил, что император может оказаться перед выбором «заложники или свобода». Это разные вещи.

В этот момент появился тот самый сержант, который у меня уже четко ассоциировался с плохими новостями, и что-то сообщил на ухо майору-контрразведчику.

– Прошу прощения, – поднялся майор. – Донесение разведки: значительные силы корпуса, оккупировавшего Тильвану, уже сосредоточены на границе с Кортанией.

– Ну вот, – подытожил Альтинг, – все, как я только что сказал. Это не временная оккупация, а попытка завоевания. Увы. И я рискну предположить, что стать сателлитом Аквилонии – меньшее из двух зол по сравнению с полным превращением в провинцию Свартальвсхейма.

Пока все присутствующие ненадолго умолкли, осмысливая услышанное, Гордана воспользовалась паузой.

– А у меня вопрос. Каким образом всего один маг, даже семерка, может остановить продвижение танковой колонны? Есть информация, какие именно танки?..

– Судя по описаниям – «Гоплит-М». Новейшие тяжелые танки Аквилонии.

– Ну вот. Я знакома с обычным «Гоплитом» не понаслышке, этот танк создан специально для борьбы со свартальвами и их магами.

– Неужто? – искренне удивился Леопольд. – Леди Гордана, вы даже тяжелыми танками умеете управлять?

– Тяжелыми – проще всего. На тяжелом танке не надо объезжать столбы, заборы и другие танки, знаете ли… – послышалась пара смешков, шутка немного разрядила атмосферу, а Гордана тем временем продолжила: – так вот, магическая защищенность обычного «Гоплита» исчисляется многими миллионами эндрюсов. Против «семерки» это не гарантия, но говорить об уничтожении танковой колонны в двести машин одной семеркой… А у модернизированного «Гоплита» противомагическая защищенность наверняка еще выше, и там счет уже идет на десяток миллионов эндрюсов, и, может быть, не один…

Альтинг только фыркнул.

– Да хоть квинтиллион. Семерку-телекинетика не волнует магическая защита танка. Воздействуя на грунт под одной из гусениц, а именно – поднимая слой земли – он с легкостью перевернет любую боевую машину, весящую меньше шестидесяти тонн. Телекинетики седьмого уровня развивают кратковременный эквивалент тридцати тонн и выше, так что…

– Первый раз слышу о таком, – сказал незнакомый мне человек в штатском.

Его я не знал по имени, но в прошлом однажды встречал в императорском дворце, когда там принимали делегацию свартальвов. Видимо, маг.

– Поддерживаю, – добавила Гордана, – я знаю о том, что альвы и свартальвы вместо подъемных кранов используют ритуалы, позволяющие поднимать тяжелые предметы усилиями нескольких магов, но танки…

– Ритуалы нужны телекинетикам низких уровней, чтобы совместно творить заклинание, – пояснил Альтинг, – но семерки в них не нуждаются.

– Отродясь не слыхивала о телекинетиках седьмого уровня!

Кэр-Фойтл усмехнулся.

– И я даже скажу, почему. Всего сорок лет назад телекинетиков выше третьего уровня не существовало в природе вообще.

– Как так?! – удивился маг.

– Телекинез как школа принципиально отличается от привычной магии. Владеющий телекинезом колдует несколько иначе, чем обычные маги. Это как с целителями: целитель не способен освоить боевое заклинание выше второго уровня, не потеряв способность творить исцеление. Путь телекинеза – он иной. Базовые основы телекинеза доступны любому магу, тот же простейший вихревой удар – суть телекинетическое воздействие на воздух. Но овладение телекинезом приводит к тому, что маг теряет способность осваивать высокие техники других школ. Потому четверки и пятерки никогда прежде не выбирали своей школой телекинез: тройки справляются со строительством и так, телекинетики четвертого уровня не были востребованы. Но был поставлен смелый эксперимент, когда в одном анклаве некоего перспективного паренька пятого уровня принудили стать телекинетиком… И выяснились очень интересные подробности. Если очень коротко – формула Эндрюса на самом деле не верна. Массы и скорости в ней должны быть в квадрате. Маг четвертого уровня способен швырнуть человека вихревым ударом через половину этого зала. Маг пятого уровня может швырнуть еще дальше либо сбить с ног вихревым потоком целый взвод. Госпожа Куроно, вы можете опрокинуть, скажем, вот этот сейф без использования вихревого удара, воздействуя именно на него напрямую?

– Нет, он слишком тяжелый. Наверно, центнера два-три.

– Именно. Вы не способны манипулировать предметами, имеющими большую массу. Вместе с тем, вы можете опрокинуть сейф вихревым ударом. Для этого вы разгоняете сгусток воздуха до дикой скорости, и его кинетической энергии хватит для того, чтобы перевернуть цель. Но воздействуя именно на сейф, вы не сможете развить такую энергию.

– Разве это не связано с природой магии вообще? – удивилась Гордана.

– Нет. Это связано со спецификой боевой и общеупотребительной магии и с тем, как именно вы колдуете. А между тем этот сейф может быть поднят в воздух и переставлен на другое место телекинетиком третьего уровня. Чей уровень влияния магии на материальный мир в эндрюсах во много раз ниже вашего. Просто в расчетах вашего способа влиять на мир скорости и массы используются в квадратах, а телекинез действует иным методом. И потому телекинетик-семерка запросто переворачивает любой танк. Это все вполне вписывается в законы магии, но даже для нас явилось сюрпризом. Так что Кортания, видимо, станет первым полем боя, на котором проверит свои силы боевой телекинетик. До этого момента телекинетики проверяли свои силы только на секретных полигонах – а теперь Свартальвсхейм решил, что пора явить вам свое новое оружие.

– Если это правда, – мрачно сказал генерал Дюранг, – то очень скоро танки станут неэффективными, и нас всех ждет очередная волна экспансии свартальвов… По идее, телекинетик вполне может бросаться тысячекилограммовыми бомбами?

Альтинг покачал головой.

– Нет. Как боевые маги способны развивать огромные скорости маленьких частиц, но не способны двигать тяжести, так и телекинетики могут двигать тяжести, но не способны развивать высокие скорости. Перевернуть танк – да. Швырнуть бомбу за горизонт или хотя бы на сто метров – нет.

– И он способен перевернуть двести танков?!!

– Нет. Десять, может, двенадцать… Но в узком месте ему достаточно перевернуть несколько передних и несколько замыкающих, после чего аквилонские танкисты в ужасе побросают свои машины и зададут стрекача. А оккупанты станут богаче на двести танков…

– Хорошо, – сказал император, – так какие у нас варианты?

– Перво-наперво, не дать осуществить разгром аквилонцев. Но в любом случае – надо готовиться к кровопролитной войне. Все, к чему мы готовились раньше – так, пустяки.

– А что, если напасть на свартальвов в момент, когда они атакуют аквилонцев? – предложил один из офицеров. – Ведь весь их план вертится вокруг одной-единственной ключевой фигуры. Убить мага, и…

– Ага, разбежался, – фыркнула Тантиэль.

– Именно, – кивнул Альтинг. – Телекинетику достаточно быть в пределах досягаемости и видеть свою цель. То есть, он может сидеть в бункере под долиной на глубине в десять метров и видеть танки через телекамеры. Оттуда его не выковырять.

– А где телекинетик сейчас? – спросил я.

– Скорей всего, на базе, с учетом того, что Альта перенесла свой штаб на сушу, а командующий корпусом плохо переносит качку.

– Если вывести его из строя – плану конец?

Альтинг неопределенно пожал плечами.

– Ну, вот тогда гарнизон Гиаты и линкор действительно окажутся в западне.

– Тогда у меня идея.

Все взгляды моментально сошлись на мне.

– И какой же у вас план, мастер Куроно?

– Лазутчик, переодетый ауксилиарием и с рюкзаком тротила. Ему достаточно найти телекинетика и взять в заложники. Альтинг, как ты полагаешь, пойдут высшие эшелоны власти Свартальвсхейма на потерю мага-семерки ради захвата Кортании? Это уже не говоря о том, что им нечего будет противопоставить танкам.

– Ну, строго говоря, с пятерок, пожертвовавших семеркой, снимут головы и шкуру, – ухмыльнулся тот, – семерки очень сильно заботятся друг о друге, коллективная взаимопомощь…

– Значит, нам нужен отчаянный человек, говорящий на языке свартальвов без акцента, – сказал император, – мундир «черного камзола» у нас есть, и тогда…

– Прошу прощения, ваше величество, – кашлянул Альтинг, – но план учителя не сработает. Мою сестру дважды одним способом не переиграть, она наверняка держит телекинетика при себе.

– Еще лучше, если удастся взять в заложники обоих.

– В том и беда, что не удастся. Мою сестру не получится взорвать ни рюкзаком тротила, ни тонной. Она – антипиротик.

– Что это такое?!

– Причина всех поражений людей на море… Антипиромантия – тип магии, препятствующий горению. Охрана Альты не просто так с саблями ходит: вблизи от нее не работает ни взрывчатка, ни огнестрел. По этой же причине линкор легко расправится с «Графом Марлоу»: Альта покрывает своим полем действия весь корабль, кроме носа и кормы. Носовые и кормовые орудийные башни бронированы отлично – восемьсот миллиметров многослойной брони…

– Сколько?!! – возопил какой-то офицер с якорем в петлицах.

– Восемьсот. Ее не пробить. А остальной корпус, помимо боевой рубки, брони не имеет. Но снаряд «Графа Марлоу» сделает просто сорокасантиметровую дырку и не взорвется. А линкору такая дырка – что слону укол.

– Что-то не верится, – сказала Гордана. – Я слыхала, что свартальвы умеют тушить огонь на расстоянии, но про антипиромантию слышу впервые…

– На самом деле, вы, люди, тоже владеете кое-какими заклинаниями антипиромантии. В частности, целители используют обеззараживающую технику, которая суть не что иное, как очень ограниченное заклинание, прекращающее любые реакции окисления. Проще говоря, кислород теряет свою валентность и становится инертным газом, как следствие, любые микроорганизмы погибают от банального внутриклеточного удушья. Тем же способом в Свартальвсхейме готовят консервы. Мы не варим и не тушим мясо и овощи – просто применяем на всю партию герметично упакованной еды то же самое заклинание.

– Вот только не хватало, чтобы такое додумались на людей применить! – ужаснулся кто-то.

– Магия не работает напрямую ни на что живое, имеющее нервную систему. Им не убить даже муху, потому что у мухи тоже есть какой-никакой, а ганглий.

– И еще свартальвы обижаются, что мы якобы держим от них в секрете свои достижения, – покачал головой Леопольд. – А сами даже консервы нас делать не научили…

– Вообще-то, вы не потянете. И дело даже не в том, что такие заклинания крайне сложны, просто для применения в промышленных масштабах нужен маг третьего уровня минимум. Дворянин-тройка, работающий на консервном заводе? Серьезно? Скорее Свартальвсхейм даст независимость захваченным провинциям и побратается с людьми… Как бы там ни было, моя сестра владеет доработанной техникой, которая не позволяет взрывчатке взрываться, и всегда держит это заклинание на себе, и у нее радиус – метров сто. Она – мастер.

– Двести метров неуязвимости к артиллерии! – присвистнул кто-то. – Да с таким колдовством давно можно было весь мир завоевать…

– Таких антипиротиков мало. По факту, моя сестра пятый уровень только из-за этого заклинания. Вся остальная ее магия не тянет и на тройку. Так или иначе – план не сработает.

– А если подгадать и провернуть все в тот момент, когда она спит? – предложил кто-то.

– Я сказал – всегда. Это значит – двадцать четыре часа в сутки. Альта пересотворяет заклинание каждые два часа, она даже спит по будильнику. В условиях войны со страной, которая славится артиллерией, это не пустая предосторожность. Но даже если удастся убить телекинетика – это не обязательно нам поможет, потому что у командования может быть запасной план, еще более коварный. Живой он представляет колоссальную ценность, и как собственно телекинетик, и как семерка вообще. Иерархи с высокой вероятностью пойдут на уступки, чтобы вернуть его живым, но мертвый он нам бесполезен. Конечно, это все же шанс.

Я почесал макушку.

– То есть, в ста метрах от Альты не работает огнестрел?

– Именно это я только что и сказал…

– Тогда план сработает… если пойду я.

Я почувствовал, как Гордана в неописуемом ужасе вцепилась в мой рукав, зал затих, скорее даже замер: император с чашкой в руке, Альтинг – на полуслове и полужесте.

– Каким образом? – спросил, наконец, Дюранг.

– Если Альта Кэр-Фойтл мешает тротилу взорваться, надо либо убить ее, либо схватить и угрожать убить. Альтинг, магия твоей сестры будет действовать, если ее вырубить?

– Будет. Заклинание накладывается таким образом, что оно само подпитывается некоторое время вне зависимости, в сознании маг, вырублен или спит.

– А после ее смерти?

На его лице я увидел признаки борьбы, но он вскоре справился со своими эмоциями, лицо стало подчеркнуто-бесстрастным.

– Максимум минуту или две. Возможно, что и меньше, а возможно – ни секунды. Тут нельзя дать никаких гарантий. Остаточный магический эффект и его механизм работы не изучены даже нами.

– Ну вот и способ реализации.

– Есть только одна проблема. Никто не будет бояться вашей взрывчатки, потому что весь сухопутный личный состав, ну, кроме ауксилиариев, прекрасно осведомлен о способностях моей сестры, а ваши кулаки против сабель – против множества сабель – вряд ли будут так же эффективны, как против безоружных. Вас просто порубят.

Я улыбнулся в ответ.

«Тебя просто убьют или зарежут», сказал мне когда-то один токийский полицейский, сомневавшийся в эффективности моего стиля. Десять минут спустя меня высадили одного посреди бушующих беспорядков, а еще через час за обезвреженными бунтарями приехало шесть грузовиков. Мое прозвище – «подразделение подавления беспорядков из одного человека» – я носил не зря.

– Ну положим, я тоже не с пустыми руками пойду, – возразил я Альтингу.

– И что? Вы мастер пустыми руками драться, а вот что до фехтования… Напоминаю, что это единственный вид спорта в Свартальвсхейме, я занимался больше десяти лет, а на базе есть фехтовальщики не хуже меня. Один из телохранителей Альты – так точно получше…

– А ты, значит, хороший фехтовальщик?

– Считаю себя таковым.

– Давай проверим.

Тут опомнилась Гордана.

– Ну это же просто бред! – чуть не плача, сказала она, не отпуская мой рукав. – Самоубийство, притом бессмысленное!

– Один раз ты меня уже похоронила, – улыбнулся я.

– Ты не должен делать это еще раз!

Я вздохнул.

– Я знаю, что ты думаешь. Что на Кортании свет клином не сошелся… Беда в том, что убежать можно было из Аквилонии, от аквилонского императора. А от свартальвов с их неуемной тягой к экспансии убежать нельзя. Бежать от Свартальвсхейма – значит перекладывать проблему на своих потомков, потому что Земля круглая. Я не собираюсь оставлять нашему ребенку такое наследство.

Гордана вцепилась в мою руку сильнее, сдерживая слезы из последних сил, но больше ничего не сказала, понимая, что отговорить меня не удастся.

Император распорядился отодвинуть стол в угол, вскоре принесли и две тренировочные сабли.

Мы с Альтингом встали друг напротив друга, почти синхронно крутанули оружие в руке для пробы, затем он стремительно атаковал и через две секунды получил удар по ключице плашмя.

– Ничего себе… – сказал кто-то.

Альтинга такой поворот практически не обескуражил.

– Моя ошибка, – признал он, – я вас недооценил, не стоило начинать спустя рукава. Ладно, теперь я буду фехтовать в полную силу.

Еще через несколько секунд его сабля улетела в угол, а сам Альтинг оказался на полу, получив локтем сбоку в голову.

Я ничего не стал говорить о том, что у свартальвов странные понятия о хорошем фехтовании. У Альтинга уровень, в принципе, неплох, я бы дал ему девятый кю или даже первый дан с натяжкой. В мире, который попросту проскочил исторический этап армий, сражающихся в ближнем бою, и не смог выработать сильные школы ближнего боя, он вполне может считаться сильным фехтовальщиком. Но по меркам моего прежнего мира, где люди оттачивали техники боя на мечах более полутора тысяч лет, Альтинг очень так себе.

– Это невозможно, – сказал он, принимая сидячее положение.

– Помнишь, чему я тебя учил? Никогда не говори «невозможно».

14

Рано утром я попрощался с Горданой, и это был самый трудный этап моего плана. Мы толком ничего друг другу не сказали: я не находил слов, она была не в состоянии говорить, все, что нам оставалось – это обняться.

Быть воином – значит жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть. В этой древней поговорке уместилось не все, но как минимум значительная часть японского отношения к смерти. Я ее и раньше не боялся, а после того, как разок умер – и подавно. Смерть – не конец… Только поди объясни это Гордане.

Но даже самые трудные трудности когда-нибудь заканчиваются. Аквилонские танки рвутся к столице, медлить больше нельзя: при всей моей, да и не только моей, нелюбви к аквилонцам, их танковый корпус – тот фактор, который может спутать карты свартальвам. План штаба прост: не дать темным уничтожить танки, выиграть тем самым время и заставить их план буксовать. А там станет видно, что на этом можно выгадать.

С моей колокольни все куда проще. Уже к вечеру я буду в Гиате, затем пара «финтов ушами» – и если все пройдет по плану, то я попаду на базу свартальвов, и дальше уже все совсем-совсем просто. Нет, я не обманываю себя, легкой прогулки не будет, меня ждут враги куда сильнее каких-то бунтовщиков. Но вместе с тем – все просто. Вот я, вот враги. А кто в итоге добьется своего – выяснится самым простым способом: в бою.

До Гиаты меня доставили тем же способом, которым я выслал из города Гордану: в секретном отсеке грузовика. Было неудобно и тесновато: в стандартной форме штурмовика-ауксилиария, под которой надеты пояс смертника и ламеллярный доспех поверх взрывчатки, я стал несколько объемнее, чем обычно.

Ламелляр, к слову – настоящий раритет. Некогда он принадлежал какому-то известному кортанскому магу, жившему порядка восьми сотен лет назад, и помимо защиты от холодного оружия защищал своего владельца еще и от магии: на каждую чешуйку наклеена пластинка с антимагической руной. Доспех поддерживался в рабочем состоянии, руны регулярно менялись на случай, если императору понадобится противомагическая броня. Разумеется, меня предупредили, что ламелляр способен защитить только от магии не выше третьего уровня, четвертый-пятый лишь ослабит, а против шестого уже практически бесполезен. Впрочем, мне важнее его классическая функция: сабель я боюсь больше, чем магии, тем более что самый сильный маг в Гиате – пятерка, а телекинетик мне лично ничего сделать не сможет.

Помимо этого, в моем багаже рюкзак с двадцатью килограммами взрывчатки и парой стальных тонф, специально по моему заказу сваренных из труб. Проведя пару экспериментов с Альтингом, я убедился, что короткая стальная палка с перпендикулярной поперечиной – весьма неплохое средство против сабли. В прошлой жизни у лос-анжелесских полицейских появились тонфообразные резиновые дубинки именно с моей подачи. Мог ли я тогда представить, что однажды мне придется взяться за стальные?

Грузовик сбавил ход, кому-то просигналил и свернул. Надо думать, приехали. Точно, рефрижераторе началась возня – разгружают. Скоро мой выход, вопрос только в том, все ли пойдет по плану.

Тут потайная дверца приотворилась, внутрь просунулась голова водителя.

– Господин Куроно, мы на месте. Но возле магазина стоит броневик с «камзолами», и с ним офицер. Что будем делать?

– Офицер – тоже человек?

– Нет, темный.

– Тогда все по плану. Я выгружаюсь.

План предусматривал, что внутрь главного здания базы я попаду при помощи Вейлинда, с которым Альтинг сохранил связь через местного радиолюбителя. На условленной частоте был отправлен зашифрованный сигнал, вскоре подполье передало весть: у нужного дома действительно загорелась машина.

– Отлично, – подытожил Альтинг, – Вейлинд получил инструкции.

– Так поджог машины – ответный сигнал? – удивился майор-контрразведчик.

– Разумеется, а как же иначе? Если бы радист хоть пикнул в эфир – его бы сцапали в считанные часы.

– А… этот Вейлинд… он не может снова перейти на сторону своих? – подозрительно прищурился генерал Дюранг.

Альтинг ухмыльнулся:

– Кто угодно, но не он. У меня на него сильнейший компромат.

Звучит любопытно.

– У тебя на всех своих сторонников компромат? – поинтересовался я.

– Естественно. Как бы иначе я мог им доверять?

– И что такого сделал Вейлинд?

– Убийство. Вейлинд крайне вспыльчивый… Инцидент, когда он не так давно побил и сбросил с лестницы вышестоящего офицера – не первый в его жизни… Прошлый закончился случайной гибелью обидчика, и я единственный знаю, кто убийца. Так что Вейлинд надежен вдвойне: он сыт нашим социумом и всеобщим презрением по самое горло, ну и компромат такой, что с крючка не спрыгнуть.

– Ему могли предложить за помощь амнистию, – проворчал майор, – вся эта операция для свартальвов наверняка важнее одного убийства…

– Амнистия не распространяется на жаждущую мести родню убитого, а это довольно влиятельное семейство.

– Странно, – заметил я, – мне казалось, что семейные узы у свартальвов не в чести…

Альтинг покачал головой:

– Так и есть, родственнику не обязательно помогать – но месть за убитого совсем другое дело. Неспособность отомстить – признак слабости, потому, даже если Вейлинду пообещают амнистию и защиту, он все равно до конца своих дней будет жить в ожидании убийц.

Что ж, сейчас станет ясно, прав был Альтинг или нет. Надеваю ранец, нахлобучиваю на голову каску, беру в руку папку с какими-то бумагами – просто реквизит для отвода глаз. Штурмовик с папкой вместо автомата выглядит солиднее, может, сойду за специального порученца в глазах другого штурмовика, они-то умом и сообразительностью не блещут.

Солнце резануло по глазам после темноты грузовика. Яркое, сентябрьское… В последний раз или нет? Это не важно.

Главное, что мои потомки будут встречать восходы солнца беспошлинно.

Я сунул руку за пазуху, нащупал миниатюрную коробочку детонатора, щелкнул тумблером, а затем сломал надпиленный рычажок.

Обратной дороги нет.

* * *

Офицер заметил меня сразу, как только я вышел из ворот склада, а мне из-за бликов на его забрале не сразу стало видно его лицо. Но, подойдя на несколько шагов, я убедился, что это действительно Вейлинд.

Когда между нами оставалось метра два, он протянул руку и тихо сказал:

– Папку. Говорите тихо, чтобы водитель в кабине не услышал.

Я протянул ему папку и он сразу же сделал вид, что тщательно изучает документы.

– Ты план знаешь? – тихо спросил я.

– Не очень. Встретить вас, помочь пройти блокпосты.

– Я должен попасть в штаб Альты Кэр-Фойтл.

– У меня нет свободного доступа на второй этаж главного здания. То есть, зайти я могу, но придется объяснять, зачем.

– Тогда помоги зайти на первый, а потом уноси ноги.

– Какой у вас план?

– Догадайся с первого раза.

Он как-то странно на меня взглянул.

– У вас в рюкзаке…

– Ага. Двадцать кило.

Вейлинд чуть помолчал и сказал:

– Есть у меня подозрение, что Альтинг… Он что, не предупредил вас, что с его сестрой номер с взрывчаткой не пройдет?

– Про антипиромантию? Предупредил. Просто помоги мне зайти, а сам найди Ринниса. У него есть запасной канал связи с Альтингом, он должен передать ему, чем закончится моя попытка. А потом делай ноги, ты будешь скомпрометирован, как только я примусь за дело.

– Ну, как скажете… Сейчас садимся в кабину, я буду говорить на своем языке, чтобы никто ничего не заподозрил, но, обращаясь к вам, стану сопровождать слова жестами.

– Понял. Кстати, ты в штабе часто бываешь?

– В здании вообще – да, я там живу в казарме. На второй и третий этажи не хожу обычно, мне там делать нечего.

– Есть на базе свартальвы с бородой?

Вопрос вначале удивил его, но затем Вейлинд подозрительно нахмурился:

– А что такого в бороде? Есть один…

– Ты его знаешь?

– Нет, он моряк. Из экипажа линкора. Маг третьего уровня, судя по значку, я видел его пару раз, когда он спускался на первый этаж.

– Понятно. Поехали.

Вейлинд потянул ручку, открыл дверь и полез в кабину, затем что-то сказал мне и жестом предложил залезать третьим. Я забрался внутрь и молча сел с краю. Вейлинд бросил пару слов водителю, а сам снова уткнулся в бумаги с видом очень занятого типа. Броневик заурчал двигателем и тронулся с места.

До базы мы доехали без проблем, и кордоны тоже миновали легко. Охрана просто заглядывала в кабину, видела, что внутри сидит офицер-свартальв, и пропускала без лишних вопросов. Только на третьей, последней, спросили пропуск, опять же у Вейлинда.

Мы вкатили на территорию базы и припарковались, Вейлинд вначале сказал что-то водителю, затем мне, при этом указав на дверь. Я потянул за ручку и спрыгнул на асфальт. За мной выбрался и мой проводник, захлопнув дверцу.

– Идемте, – тихо сказал он, – вы сбоку и на шаг сзади.

Знаем, плавали…

Вот и центральное здание. Когда-то тут располагалась куча ведомств, легион бюрократов и мелкие подрядчики – все то, что можно считать главным нервным узлом большого морского порта. Теперь здесь сидят захватчики.

На проходной, как и в тот раз, когда я убегал с Альтингом, документы предъявлял только Вейлинд, да и то не везде. На «ординарца», идущего за своим «хозяином» – ноль внимания, ни другие ауксилиарии, ни тем более пара попавшихся навстречу свартальвов.

Мы оказались в обширном холле, и я уже вижу лестницу на другой этаж. Вейлинд остановился сбоку у стены и кивком головы подозвал меня.

– План такой, – сказал он тихо. – Вот тут идете на второй этаж, дальше по коридору. Там увидите охрану – это единственный путь к штабу и личным покоям Альты Кер-Фойтл… Мимо них пройти по-тихому уже не получится. Мне нужно пять минут, чтобы убраться с базы. Вы можете стать вон у того столика и сделать вид, что сортируете бумаги. Через пять минут я уже буду вне базы на пути к Риннису – после этого можете начинать свой план.

– Хорошо, – кивнул я.

Он что-то сказал на своем языке, уже намного громче, затем вручил мне папку, показал рукой на лестницу и папку, сопровождая это непонятными словами, затем покровительственно похлопал по плечу и двинулся прочь с классическим видом господина, который переложил свои дела на слугу и очень этим доволен.

Я оттянул рукав и взглянул на часы. Пять минут, время пошло.

Подойдя к столику в холле, я положил на него папку, раскрыл и принялся «сортировать» бумаги, раскладывая их на две кучки. Чтобы не выглядеть подозрительно, я поднял забрало шлема и стащил с рук форменные защитные перчатки. Все равно меня вряд ли кто узнает в лицо, так как я низко опустил голову.

Время тянется медленно, минута за час. Оно и к лучшему, у меня есть что вспомнить, подводя итоги всего того, что я сделал за свою недолгую жизнь в этом мире… Не так уж и много, на самом деле, но я вправе гордиться всем, что успел. Да, и не успел тоже очень много чего, но все же я оставляю после себя своих учеников. Те из них, которые пойдут дальше самостоятельно, которые не свернут – рано или поздно окажутся именно там, куда я сам хотел дойти и их довести.

И мои сливы в саду еще зацветут весной. А что именно я этого не увижу – ну, что поделать, ведь у меня есть веская причина прийти сюда с рюкзаком взрывчатки.

Просто потому, что остальным надо жить.

Просто потому, что остальным надо жить свободными.

И за эти два «просто потому» одна жизнь – не цена.