Текст книги "Оккупация (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Отъездила свое машинка, – резюмировал я, – это у тебя тоже предусмотрено?

– Разумеется, – кивнул Альтинг и отстегнулся: – давайте за мной.

Мы выбрались из броневика и побежали дальше. Буквально в сорока метрах находился акведук, возле которого в стенке водостока находились ступеньки. Две секунды – и мы наверху.

Здесь росли довольно густые кусты, а чуть дальше находилось кукурузное поле. Мы бегом скрылись в нем, я лишь оглянулся в последний момент и заметил, что второй броневик не то чтоб полностью увяз, но едва-едва полз, меся колесами размокшую землю.

– Броневик скоро преодолеет распаханный участок и выйдет на более твердый луг, – сказал я.

Альтинг взглянул на хронометр и кивнул:

– Знаю. У нас еще две с половиной минуты.

Я, наяривая ногами следом за ним, удивленно выдохнул:

– Прям так с точностью в полминуты?!

– Естественно. Я специально замерял, сколько времени надо броневику на это поле.

– Уфф… Альтинг, а тебя совсем не волнует, как там твоя сестра после аварии?

Он обернулся и посмотрел на меня большими глазами, словно я ляпнул что-то очень глупое, а затем хлопнул себя по лбу:

– Ах, я же упустил из виду, что вы не поняли обещаний Альты содрать с меня кожу живьем… Так вот, она не шутила. И – нет, меня мало волнует ее здоровье. Видите ли, учитель, у свартальвов братья и сестры – это не родня, а просто те, которые знают тебя лучше всех. Знают твои сильные стороны, знают твои слабости. И при случае не преминут воспользоваться ни тем, ни другим.

И тут поле закончилось, впереди – сеточный забор и какое-то заброшенное здание. Вроде птицефабрика… Да, точно, это птицефабрика, но в самом начале оккупации она закрылась, владельцы кур распродали или раздали, а сами благоразумно исчезли в неизвестном направлении до лучших времен.

Альтинг, не меняя направления, устремился к забору, схватился за сетку у земли и отогнул край:

– Сюда!

Я пробрался внутрь, помог пробраться Альтингу и спросил:

– Ты что, тут разведку провел и даже дыру в заборе нашел?

– Я ее не нашел, я ее сделал.

– Поразительно, – пробормотал я, – ты заранее скрупулезно подготовил целый маршрут к бегству, даже с учетом погони и поломки машины?

– Восемь.

– Что «восемь»?

– Восемь таких маршрутов, на разные случаи, на разную техническую оснащенность, на разное время суток, на разное число беглецов. Да, кстати, фермер полил свое поле тоже совсем не случайно, толку-то поливать землю, с которой убран урожай?

– Теперь я понял, как ты сумел захватить Кортанию так быстро…

– Подготовка, порой долгая, тщательная и муторная – важнейшая составляющая успеха. Вам ли не знать?

И когда Альтинг открыл навесной замок ключом из своего кармана – я уже не удивился.

Мы вошли и двинулись к одному Альтингу известной цели. Внутри царил полумрак, усугублявшийся стремительно приближающимися сумерками, но прямо у двери – и кто бы сомневался? – нас ждал карманный фонарь.

Однако тут снаружи заревел двигатель броневика, который наконец-то одолел поле.

– Кажется, спрятаться не выйдет, – сказал я, – ты уверен, что эта фигня у меня во рту глушит маячок?

– Мы и не собирались тут прятаться. Ясно же, что нас посреди поля было бы отлично видно тепловизором, так что нам и деваться-то некуда, только сюда. Нам наверх.

Мы поднялись по ступенькам на второй этаж, Альтинг клацнул тумблером – и странного вида ящик вспыхнул зеленым огоньком.

– Что это?

– Танковый аккумулятор, от которого питается система… Весь первый этаж заминирован… Сюда. Пришли.

Мы оказались у наклонной трубы с дверкой, диаметр – где-то в метр. Рядом стоял ветхий и грязный тюк, а также всякое старье и мусор. Из этого мусора Альтинг вытащил шесть коробок и вскрыл одну из них.

Когда он вытащил из нее содержимое, у меня глаза на лоб полезли. В руках он держал что-то наподобие космического скафандра.

– А это что?!

– Химзащита, полностью герметична, замкнутый цикл дыхания и кислородный баллон. Одевайте, мы уйдем через эту трубу. Она ведет к подземной дренажной системе, а оттуда к отстойникам.

Я просто завис на несколько секунд, как испорченный компьютер.

– Мы спустимся в… в дерьмоозеро?!

– Ну да. И отсидимся под землей, пока не стемнеет. Там глубина он поверхности до бетона – полтора метра.

– Замерял? – ехидно ухмыльнулся я.

– Заставил фермера.

Я вздохнул.

– Они спустятся за нами, вот в чем дело.

Альтинг фыркнул:

– Да ладно? Откройте дверку и вдохните аромат. Сознание потерять можно. Спустятся? Я хотел бы на это посмотреть, как туда спускаться без химзащиты.

Я посмотрел на Альтинга, как на идиота:

– А с чего ты взял, что у них нет химзащиты?

Альтинг в долгу не остался и взглянул на меня точно так же, как на идиота:

– А откуда им взять химзащиту? Эти костюмы я достал на химическом заводе, который в полусотне километров отсюда, их негде больше взять в Кортании.

Я едва не хлопнул себя по лбу: да, идиот все-таки я. Совершенно забыл, что в армии химзащиты нет, потому что химическое оружие в этом мире неизвестно, и, стало быть, эти костюмы вовсе не являются армейской экипировкой.

Начав одеваться, я заметил:

– А они не подождут нас наверху, пока мы вылезем?

– Дотемна? Вряд ли. Это будет огромной ошибкой – на открытом месте малым числом ночью стоять. Потому что у фермера есть переносной противотанковый гранатомет, и он где-то рядом, ждет темноты, чтобы подобраться на дистанцию выстрела. Да и то, после того, как мы дверку-то закроем, они вряд ли сообразят, что мы именно там. Само собой, что остальные костюмчики мы с собой прихватим, ага.

– Хе-хе… А они что-то не спешат… Нашли твои мины?

– Пф-ф-ф… Солдат там шесть или семь всего лишь, с какой стати им соваться в темное помещение, где притаился кое-кто, не далее как сегодня утром отправивший в госпиталь семнадцать человек голыми руками? И выкурить нас никак, пушки-то на втором броневике нету.

– А, ну тогда ясно, отчего ты так вальяжно надеваешь костюм…

И в этот момент на первом этаже рвануло, вначале раз, а потом мины начали взрываться, что твой салют.

– Напоролись, – сказал я.

Однако Альтинга это очень обеспокоило.

– Напоролись? На все сразу? Отчего они так рвутся?!

Ответом стала вторая серия взрывов на первом этаже, а затем огненный вихрь влетел внутрь и на второй этаж.

– Вот дерьмо! – воскликнул Альтинг и принялся двигаться втрое шустрее: – это Альта! Быстрее! Быстрее!

Снаружи до нас донесся пронзительный вопль, полный ярости и бешенства, я, правда, слов не разобрал, но по тому, что Альтинг стал из серого бледно-серым, понял, что все повернулось хуже некуда.

Затем через окно влетел ослепительный огненный шар и расплескался по полу в двадцати метрах от нас, при этом во все стороны полетел горящий мусор и обломки утвари. И когда я понял, что прыгать в дренажник придется в незастегнутой химзащите, случилось что-то странное.

Альта, запустив в другое окно новый сгусток огня, что-то прокричала, но ее вопль оборвался на полуслове, словно ей нож в спину воткнули. Я ничего не расслышал толком, но у Альтинга слух оказался получше.

– Чего-о-о?! – сказал он сам себе и, пригибаясь, двинулся к окну.

Я последовал за ним и тоже осторожно выглянул.

Внизу у броневика стояли «камзолы», штук шесть или семь, обступив две женские фигуры в центре.

Первой была Альта, она стояла так, что я немного видел ее лицо, буквально перекошенное, и горящий взгляд, которым она впилась в свою визави. Мне даже показалось, что из ее сжатых до белых костяшек кулаков струился дымок. А та подняла на уровень глаз Альты какой-то белый предмет, то ли жетон, то ли что-то еще, и красноречиво помахала им у самого носа.

В следующий момент на руках Альты сомкнулись браслеты, на горле – ошейник-душехват. Точно такой же, в котором она держала Гордану.

– Нагеля и гвозди! – пробормотал Альтинг. – Вы видели? Она просто взяла и арестовала мою сестру! Кто она вообще такая?!

Тут Альту повели – надо сказать, очень почтительно – к броневику, а другая повернулась к нам, увидела нас и помахала рукой.

И я сразу же узнал Тантиэль.

– Можете выходить, – крикнула она, – спецоперация завершена!

– Охренеть! Ты арестовала мою сестру?!! Ты?!!

Тантиэль самодовольно хмыкнула и показала нам тот самый жетон:

– Специальная уполномоченная Тантиэль Лар-Гройл, отдел внутренних расследований. Выходите, купание в дерьме отменяется… благодаря мне.

– Нагеля и гвозди…

Тут к ней обратился один из штурмовиков, Тантиэль ему что-то ответила и он покорно поплелся к броневику, а во двор фабрики въехал еще один броневик, с более объемным отсеком для пехоты.

Когда мы вышли, броневик с арестованной Альтой уже уехал, а выгрузившиеся из второй машины штурмовики выстроились у него по стойке смирно. Хм… не похоже на готовящийся расстрел.

У меня, конечно же, был миллион вопросов и колоссальное опасение, что спасение нас от коменданта специальной уполномоченной – это из огня да в полымя. Однако Альтингу первоочередным показался совсем другой вопрос.

– Как ты узнала про мой план отхода?!!

Тантиэль одарила меня персонально ослепительной улыбкой, а затем снисходительно взглянула на Альтинга:

– Разиня, ты подсунул своей сестре маячок, но прощелкал подсунутый тебе жучок.

Она протянула руку, взялась за пуговицу на мундире Альтинга и оторвала ее, затем наступила ногой. Пуговица хрустнула.

На Альтинга просто жалко было смотреть.

– Так ты… все знала?

– Ну да.

– И все, что я говорил… учителю в камере?

– Естественно! А теперь – давайте отложим разговоры на потом, надо валить!

Я как раз прикидывал, что если я попытаюсь схватить Тантиэль, она окажется на линии огня своих автоматчиков и закроет собой меня, а вот Альтинг, скорее всего, будет убит, но слова Тантиэль буквально вогнали меня в ступор.

– Куда валить? – спросил Альтинг, – и зачем?

– А ты куда собирался? Вот туда, и поскорее, пока никто не разобрался в произошедшем!

Я по-настоящему пожалел Альтинга. Всю жизнь живет со знанием, что контролирует все вокруг и все предусмотрено, а тут раз – и вот он стоит перед Тантиэль растерянный и ничего не понимающий. Я, правда, от него недалеко ушел: тоже ничего не понимаю.

– Что они понимать должны?

– Ты прикидываешься, Альтинг? У меня не было права арестовывать твою сестру!! Я приказала соблюдать радиомолчание, но как только Альта вернется на базу – там быстро разберутся, что я превысила полномочия! Ты так и будешь стоять или мы все-таки свалим?!

– Погоди… Ты не имела права арестовывать Альту – но зачем арестовала?!!

У Тантиэль начали раздуваться крылья носа.

– Учитель… сделайте нам всем одолжение, дайте ему по мозгам и волоките в машину!! У нас четверть часа, чтобы смыться!!!

Мы сели в кабину втроем, Тантиэль – за руль, мы рядом, автоматчики загрузились в десантный отсек, заурчал двигатель.

– И все же, – сказал я, – почему ты нам помогаешь?

Тантиэль хихикнула и передразнила Альтинга:

– Я вообще-то не вам помогаю, я себе помогаю. Так уж вышло, что я не сумела самостоятельно выйти на контакт с императором Леопольдом, потому мне и понадобились вы.

– А тебе император зачем? – спросил я.

– Строго за тем же, что и Альтингу. Все, что он рассказал вам о своих бедах, верно и в отношении меня. И потому, когда я подслушала, что замыслил он с остальными единичками, то не сдала его, а решила поступить точно так же. С контрразведкой в Кортании дела обстоят так же плохо, как и с обороной, даже хуже, так что теплое местечко мне найдется, уж я-то смыслю кое-что в шпионских делах.

Минуту мы ехали молча, затем Альтинг спросил:

– Хорошо, а зачем, в таком случае, отдел внутренних расследований тебя сюда послал? Зачем было цеплять мне жучка?

– Так за тобой же приглядывать. Ты уже давно был под подозрением, еще когда начал работать над своим планом.

– Нагеля и гвозди!

Тантиэль вздохнула.

– Видишь ли, Альтинг, во внутренней разведке и контрразведке тоже сидят не дураки. Ты гениально просчитываешь сложные планы – а там не хуже просчитывают потенциальных перебежчиков.

– Тогда надеюсь, что никто не просчитал тебя! – буркнул Альтинг.

Я только усмехнулся:

– Одно теперь я знаю о свартальвах наверняка. Какова бы ни была ваша жизнь – но ее вряд ли можно назвать скучной.

10

Где-то через четыре часа мы, следуя указаниям Альтинга, подкатили к небольшому городку, расположившемуся у подножия гор. Все это время мы ехали лесными и полевыми дорогами, где риск встретить патруль был минимальный, а то и нулевой. Оккупанты? Вдали от основных сил? Ночью?! Наверное, динозавра и то проще повстречать.

В общем, благодаря тому, что Тантиэль сумела заранее вывести из строя радиомаяк, мы за четыре часа прошли маршрут, на который в плане Альтинга отводилось три дня. Однако дальше нам предстояло пройти по горам не менее сорока километров, и вот здесь уже напороться на засаду можно в два счета, к тому же, у броневика почти закончилось топливо, а пытаться достать горючку – риск, притом бессмысленный, если учесть, что у Альтинга имелся выверенный план, пусть и с пешей прогулкой.

Машину мы оставили у города, перед этим Тантиэль вынула из бардачка гранатоподобный предмет, вынула чеку, открыла окошко из кабины в десантный отсек и бросила туда, а затем сразу же закрыла лючок. Хлопок – и через пять секунд мы услышали звук падающих тел.

– Рунный заряд, – пояснила Тантиэль, – бах – и все спят.

– Он стоит дороже этого броневика, где ты его взяла? – удивился Альтинг.

– Где взяла, где взяла… На службе выдали, на случай, если твоя сестра окажется на твоей стороне и надо будет ее вырубать!

Мы тихо припарковались на окраине, абсолютно никем не охраняемой, и дальше двинулись пешком.

– Час с чем-то – и мы доберемся до очередного укрытия, – сообщил Альтинг, – переждем день. И потом еще две ночи – и мы на месте.

Где-то через час мы наткнулись на ограду, высокую, но явно декоративную. Однако нам даже не пришлось карабкаться через нее, так как из ближайших кустов Альтинг вытащил лестницу.

– Вообще-то, тут и без лестницы перебраться раз плюнуть, – заметил я, – ты не умеешь лазить через заборы?

– Я умею предусматривать множество путей развития событий, включая худшие. Представьте себе, что стоите тут с простреленной рукой, шатаясь от слабости и кровопотери. Спасение – укрытие, медикаменты и продовольствие – там, за оградой, через которую вам уже не перелезть.

Возразить мне, конечно же, было нечего.

За оградой раскинулись массивные темные очертания громадных деревьев, деревьев поменьше, кустов, а по обе стороны пешеходных дорожек фонарь Альтинга то и дело выхватывал диковинные и экзотичные растения.

– Похоже на ботанический сад…

– А это и есть «Его Императорского Величества Гримсвальда Третьего Ботанический Сад», – ответил Альтинг. – Основан дедом Леопольда Второго, а его отец пристроил рядом летнюю резиденцию и расширил территорию вдвое. Самый большой ботанический на пару тысяч километров вокруг… Так, где же эти три дерева?

А сад и правда оказался большим, потому что плутали мы по нему добрый час.

– А что ищем-то?

– Да вход в сервисный тоннель… Тут есть подземная система орошения – запасы воды, насосы, все такое. И там Сопротивление обустроило небольшое аварийное укрытие… Нам нужна площадка круглая, где в центре растут три каких-то дерева. И там рядом в кустах люк… Если не знать, что он там есть – не найдешь.

– Верю, – согласилась Тантиэль, – мы и деревья-то найти не можем, что уж про люк в кустах говорить… деревья как выглядят?

– Деревья как деревья… Тут главная примета – круглая площадь, в центре круглая клумба с тремя деревьями.

– Кстати… – сказал я, – а здесь что, рядом резиденция императора?

– Ну да.

– И в ней никого нет?

– Может и есть кто, но маловероятно. Прислуга разве что. Мы тут собирались гарнизон оставить, но сочли нецелесообразным… О! Вот они!

Луч выхватил из темноты круглую площадку, а на ней – три дерева, при виде которых я остолбенел.

Альтинг и Тантиэль полезли куда-то в кусты, но мне уже было не до них. Я подошел к деревьям, коснулся пальцами коры – и весь окружающий меня мир просто испарился, исчез. Тихий шелест листьев – а я и не замечал раньше, что разные деревья шелестят по-разному – подхватил меня и унес прочь, туда, куда вернуться невозможно.

Картины плывут перед моими глазами. Вот я, совсем малыш, иду, держась за руку матери, и удивляюсь, что еще вчера тут все было зелено – а теперь побелело, словно от снега. Белые опавшие цветы с пятью лепестками покрывают вымощенную плиткой дорожку, но всего лишь через пару дней деревья снова становятся зелеными, а затем дождь смывает опавшие цветы.

Вот я иду в школу, а надо мною проносятся, набирая высоту, самолеты с изображением пятиконечного цветка на фюзеляже. Я опускаюсь на колени и кланяюсь им вслед, прося Хатимана ниспослать камикадзэ точный прицел в их последней атаке.

А вот тот самый день, когда во время Ханами, праздника любования цветами, я сказал своей будущей жене три самых важных слова… А над нами тихо шелестела на ветру цветущая сакура…

Луч света резанул по глазам, возвращая меня из моей памяти на грешную землю.

– Учитель? С вами все в порядке?

Альтинг и Тантиэль смотрят на меня с каким-то беспокойством… Ну да, им ведь не понять, почему я стою у дерева, касаясь его рукой…

– Да, в порядке. Вы нашли свой люк?

– Нашли… Что это с вами? Вы… плачете?!

Я коснулся лица. Кажется, я и правда обронил слезу-другую…

– Да так. Кусочек коры в глаз попал…

– В оба сразу? – скептически прищурился Альтинг.

– Отстань, не то сейчас сам заплачешь.

– Ну так бы сразу и сказали, а то кора да кора…

Я пошел за ним следом к люку в кустах.

Укрытие оказалось оборудовано в маленьком пространстве два на четыре метра, в подземном тоннеле с трубами. По какой-то причине в стене тоннеля была сделана ниша, где теперь расположились мы. То ли Альтинг, то ли люди Сопротивления приволокли сюда спальные мешки, продовольствие, пару светильников и газовый примус, так что импровизированное жилье получилось весьма неплохим, а главное – секретным.

– Если что, туалет там, – указал на тоннель Альтинг, – там дальше есть еще одно такое же помещение, оно достаточно далеко, чтобы запах сюда не проникал. Пережидаем день, отсыпаемся, набираемся сил – и завтра вечером двигаемся дальше. Если повезет – нам понадобится еще только одна ночевка.

* * *

Мы втроем отлично отдохнули за день, проснувшись пару раз только для того, чтобы поесть.

– Я вот все голову ломаю, – заметила во время обеда Тантиэль, – что такого особенного в тех деревьях?

Я вздохнул.

– Ты, меняющая свою страну и свое общество из соображений комфорта и удобства, просто не поймешь. Я не осуждаю тебя, просто говорю, что есть вещи, недоступные твоему пониманию. На самом деле, если бы ты узнала, что в них такого для меня, мне пришлось бы тебя убить… Но и без этого, ты не поймешь. Некоторые вещи непонятны нам не оттого, что понятия наши слабы, а оттого, что эти вещи лежат за пределами наших понятий.

– А я тоже голову ломаю, – внезапно вмешался Альтинг, – как так случилось, что ты, Тантиэль, неожиданно оказалась в одном броневике с моей сестрой, которая, опять же неожиданно, каким-то образом обнаружила наш побег…

– Это же элементарно, – пожала плечами Тантиэль. – Я ведь говорила, что сама на Леопольда выйти не смогла, и если бы вы сбежали, я лишилась бы последней зацепки. А выследить вас без броневика с системой пеленгации по радиомаяку в вашей бронемашине я не могла, а доступа к такой технике у меня нет…

– И ты сдала нас?! – мрачно осведомился Альтинг.

– Ну что значит «сдала»? Я просто выследила вас, используя Альту как гончую… Надо ж мне было как-то след взять?!

– Эх, тебя бы саму взять за голову и приложить разок о стену, – вздохнул Альтинг.

Я зевнул и перевернулся на другой бок:

– Альтинг, если б я начал прикладывать тебя о стену по разику за все по порядку, что я имею поставить тебе в вину, ты не дотянул бы даже до середины списка. Так что следи лучше за своей головой. И вообще, тут тебе не Свартальвсхейм, хочешь жить среди людей – учись элементарным правилам приличия в цивилизованном обществе. Жизнь – боль, если воспитания ноль, слыхал такое?

Когда начало смеркаться, Альтинг вынул из тайника пару карт и разложил на полу, пододвинув к ним фонарь.

– Вот это наш маршрут, – ткнул он пальцем в карту, – отсюда вот сюда, затем сюда, здесь у нас остановка на ночлег. Там отдыхаем, переодеваемся и дальше идем вот через эти холмы по лесам к горам…

– Ты что, не мог выбрать другой маршрут?! – внезапно вспылила Тантиэль. – Тут же куча путей, нам что, обязательно-обязательно через лес?!

– Только через лес и никак иначе.

– Да за каким лядом?!

– Вот как раз за таким, – ухмыльнулся Альтинг.

Мне эта проблема показалась слоном, дутым из мухи.

– А в чем вообще трудность пройти через лес? – удивился я.

– У девяноста девяти свартальвов из ста, включая меня и Тантиэль – специфическая болезнь, сродни вашей клаустрофобии. Мы не выносим леса, тумана и любого иного неограниченного пространства с ограниченной видимостью. Это даже не болезнь, правильнее будет назвать это инстинктом, корни которого лежат в нашем прошлом мире. Потому, если мы пойдем через лес, шанс напороться там на патруль с офицером даже не нулевой, а ниже нуля. В Кортании нет ни единого свартальва, не подверженного лесобоязни, я этот момент изначально проконтролировал. Потому мы переоденемся, сменим нашу форму на маскировочные костюмы, и при встрече с патрулем из ауксилиариев выдадим себя за диверсантов-спецназовцев, которые пытаются забросить шпиона – то есть вас – к врагу. Да, нам двоим придется малость настрадаться в лесу… Но зато – безопасный маршрут, на котором нет иных опасностей, кроме тех, что сидят в нашем воображении.

– Занятно… Не знал, что у вас такое есть… А откуда оно вообще взялось?

– Так из нашего прежнего мира. Там у нас был враг, не вполне материальные сущности, с которыми мы враждовали с самого начала времен. Мы издавна жили только на равнинах, в горах и других местах с хорошим обзором. А туманные болота и густые леса были их вотчиной, и страх перед подобными местами у нас в крови, защитный механизм, который заставляет любого свартальва, попавшего в туман или лес, находиться в полной боеготовности и не позволяет ни на миг расслабиться. Здесь он нам только вредит – но и тут мы извлечем пользу даже из своей слабости.

Еще одним очень полезным фактором оказались приборы ночного видения, которые Альтинг припрятал в нашем убежище. Предусмотрительный малый, этого у него не отнять.

До последней перевалочной точки, обустроенной в природной пещере, мы добрались еще затемно. Вход – узкая щель позади водопадика. Вот не знал бы я о пещере – мог бы ходить мимо всю жизнь и нипочем бы не нашел. Здесь нас ожидало все необходимое для комфортного отдыха, судя по всему, сложенное тут повстанцами. Также имелись и четыре униформы, совершенно не похожие на привычные свартальвовские камзолы: строевые части щеголяют пижонскими старомодными нарядами, а вот спецназовская экипировка почему-то очень-очень похожа на привычное «хаки». Оно и понятно: ее свартальвы тоже переняли у людей. Нет, серьезно, они сами ну хоть что-то изобрели?

Мы благополучно переждали день, а с наступлением сумерек двинулись в путь. Альтинг заверил нас, что уже к рассвету или самое позднее к утру мы доберемся до местности, контролируемой повстанцами.

Путешествие оказалось очень утомительным даже для меня, не столько физически, сколько психически. Я не боюсь ночного леса, мне случалось путешествовать в одиночестве по весьма диким местам. Это, правда, было в прошлой жизни, но я все же привычный. И потому напрягал меня не сам лес, а двое неадекватных попутчиков.

Альтингу и Тантиэль ночной лес причинял страдания, выходящие за рамки психических и граничащие с физическими. Их тяжелое дыхание походило на дыхание затравленного зверя, они то и дело озирались, напряженно вглядывались в темные очертания деревьев и шарили лучами фонарей по кустам, явно не доверяя своим приборам ночного видения.

– Вы бы фонарями-то не размахивали так, ночью свет далеко виден, неровен час, патруль поблизости или пикет, – заметил я.

– В самом деле? – нервно хохотнул Альтинг. – Да мне тут в каждом кусту мерещатся вещи пострашнее патрулей…

В общем, уже к середине ночи я зарекся еще когда-нибудь гулять в лесу в компании свартальвов. Лесобоязнь – весьма обременительная штука даже для того, кто ей не подвержен, а моих спутников мне даже стало жаль.

С другой стороны, глядя на страдания Альтинга и Тантиэль, я очень быстро понял, что в лесу повстречать свартальва – это из разряда ненаучной фантастики.

К утру мы выбрались из леса и вышли на плоскогорье, откуда открывался воистину эпический вид на если не половину, то на добрую треть Кортании. Города, села, долины и реки – все как на ладони, и вдали синеет, сливаясь с небом, океан.

– Нам вон туда, – показал Альтинг, – за тем лесом мы практически сразу наткнемся на дозор повстанцев…

– Опять лес? – захныкала Тантиэль.

– Не ной, думаешь, мне туда хочется? Он короткий и там мы гарантированно не встретим своих…

– Бывших своих, – хмыкнул я.

Увы, но кое-кого мы в том лесу все же повстречали. Как раз когда мы продирались сквозь кусты, нам навстречу из таких же кустов вывалился медведь, и я с запозданием отметил, что продираемся мы через малинник.

Короткая немая сцена: он смотрит на нас, мы на него, а затем я слышу щелчок взводимого пистолетного курка.

– Надо было взять с собой автомат… – тусклым голосом пробормотал Альтинг.

– И что дальше делать? – сдавленно прошептала Тантиэль. – Пистолетами мы его только разозлим…

Медведю – не особо крупный, килограммов сто, может, сто десять – явно не понравились наши переговоры, он зарычал и сделал шаг к нам. Все ясно, не хочет делиться малиной.

– Не вздумайте стрелять, и вообще замрите, – сказал я спутникам и шагнул вперед.

И вот мы стоим с медведем напротив и смотрим друг другу в глаза.

Конечно, я не надеюсь, что мне удастся убить его кулаком: тот, которого я убил в прошлой жизни, был таким же по размерам, и тогда мне на память о короткой, но смертельной схватке остался двенадцатисантиметровый шрам. Однако моей нынешней форме еще далеко до той мощи, которой мастер Куроно обладал в свои лучшие годы, потому все куда серьезнее. С другой стороны, сейчас у меня есть то, чего не было тогда, а именно – скорость реакции, ловкость и подвижность, несколько выходящие за пределы человеческих возможностей. Унаследованная от матери-полукровки четверть крови свартальвов – тот фундамент, на котором я выстроил очень многое. Пройдут годы – и я стану еще быстрее и сильнее, чем был в прошлой жизни, ну а пока – вполне могу попытаться обставить медведя по части подвижности, благо, они довольно неуклюжие, хоть и бегают быстро. Мастер Куроно уже стариком несколько раз уклонялся от разъяренного медведя в своем последнем бою, а сейчас я, пожалуй, побыстрее буду.

Однако то ли у медведя был сильный оберегающий дух, то ли сработал в его мозгу выверенный миллионами лет эволюции предохранитель – но он посчитал, что вступать в бой с противником, который не выказал ни агрессии, ни страха, без крайней нужды не стоит. Рыкнул, не особо угрожающе, скорее, чтобы оставить за собой последнее слово, и, подозрительно на меня косясь, скрылся в кустах, треща ветками.

– Фу-у-у-у-х! Пронесло! – выдохнул позади Альтинг.

– Угу. Пошли.

Мое ледяное спокойствие не осталось незамеченным.

– Интересно, учитель, а какой у вас был план, если бы медведь напал? – спросила Тантиэль.

– Вломить.

– В каком смысле – вломить? – не поняла она жаргонизм чужого языка.

– Врезать.

– Медведю? – с сомнением протянула она. – Да и чем? Кулаком?

– Ну да, – пожал плечами я.

Тантиэль скорчила скептическую гримасу.

– Смысл бить медведя кулаком? Он даже не почувствует.

– Предыдущий медведь, которого я ударил кулаком в голову, умер на месте.

Тут я, конечно, слегка недоговорил, что дело было в прошлой жизни, но эффект моих слов слегка позабавил.

– Чего-о-о?! Вы убили медведя голыми руками?!!

Киваю:

– Было такое.

– Но ведь это же невозможно… Медвежий череп и пуля не всякая пробьет…

– Ну, может, шейные позвонки сломались, – пожал плечами я, – я медведю вскрытие не делал.

– Просто между прочим, – вставил Альтинг, – прямо сейчас в госпитале лежит, среди отправленных туда учителем семнадцати человек, четверо бедняг с множественными переломами ребер и грудной клетки… При том, что все они были в бронежилетах.

Тантиэль в ответ только присвистнула, добавив какое-то короткое слово на своем языке.

* * *

Поздно вечером мы уже перли в гору в полный рост: вероятность встретить врага в районе, контролируемом повстанцами, уже стремилась к нулю, да и, учитывая нашу усталость, играть в прятки с короткими перебежками совершенно не тянуло.

Мы присели передохнуть перед нешироким ущельем, Альтинг достал карту и принялся по ней озабоченно водить пальцем.

– По-моему, мы заблудились, – заметила Тантиэль, – это совершенно не то место, на карте нет никакой расщелины.

– Это устаревшая карта, – хмыкнул Альтинг, – притом наша. Логично же, что нам неоткуда взять точные трехкилометровки чужой территории, ага?

– Вполне. А разжиться кортанской картой ты не догадался?

– Догадался. Только в Гиате нет в продаже карт горной местности. Не догадываешься, почему?

– Хм… Засекречены?

– Именно. И неспроста, как мы видим по тому, что повстанцы до сих пор держатся.

– Это понятно, непонятно – что делать дальше. Мы же заблудились?

– Ну-у-у, – протянул Альтинг, – я просто уверен, что точка рандеву где-то близко…

– Так, может, просто свистнуть? – предложил я.

Тут внезапно слева и справа от нас появились фигуры в плащах, имитирующих поверхность камня. Это выглядело так, словно валуны внезапно ожили.

– А свистеть не надо, мы и так тут, – раздался хрипловатый голос, – руки вверх, кто такие?

Я на всякий случай поднял на уровень плеч раскрытые ладони, Тантиэль сделала это еще раньше.

Альтинг же, не выпуская из рук карту, спокойно посмотрел на «гостей» и сказал:

– Караси шли строем, один в столицу, другой в кроссовках.

– Ну и который из них будешь ты? – поинтересовался автоматчик с усмешкой.

Альтинг вздохнул и поднял руки:

– Это не тот патруль. Они не знают условного отклика.

– И что теперь? – забеспокоилась Тантиэль.

– И ничего. Нам без разницы, кто нас доставит в штаб. Просто проволочки будут.

Однако проволочек не было, потому что наши конвоиры связались с кем-то по рации, затем командир сказал остальным:

– Приказано доставить в штаб. Правда, в штабе не знали, что их будет трое…

– Похоже, у вас в штабе совсем беда, – заметил Альтинг, – потому что я предупреждал о своих помощниках. Бардак – это плохо.

Повстанцы обосновались в горах очень даже основательно, первая линия обороны встретила нас хорошо расположенными дотами и бетонными укреплениями.