Текст книги "Шоу для кандидата в императоры"

Автор книги: Владимир Титов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

18

Да, у открытого настежь огромного окна действительно сидела в кресле Алина.

– Ты?! Здесь? – проговорил я изумленно. – Но, боже мой, это же невозможно! Ведь я оставил тебя…

– Сядь, – перебила она и показала рукой на свободное кресло напротив.

Я растерянно подошел к Алине и склонился, чтобы поцеловать возлюбленную, невесть каким образом оказавшуюся здесь.

– Сядь! – сухо и жестко сказала Алина, зло сверкнув глазами. И добавила чуть мягче, когда я, потрясенный ее грубостью, уселся в кресло: – Нам надо поговорить.

Все смешалось у меня в голове. Мысли одна нелепее и тревожнее другой лезли в черепную коробку, но ни одна из них не могла объяснить появление Алины в вычислительном центре. Если только…

– Ты любишь меня? – спросила она неожиданно тихо и нежно.

– Разумеется.

– И готов ради меня расстаться с женой-изменницей?

– Не задумываясь, благо, у нас с ней нет пока детей.

– А мог бы ты положить к Моим ногам весь мир?

Я улыбнулся.

– Да. Если такой подарок осчастливит тебя.

– Я хочу, чтобы ты сделал это, – произнесла Алина серьезно.

Я понял, что она не шутит, и улыбка сползла с моих губ.

– Каким образом можно исполнить твою просьбу? – спросил я хрипло.

– Подсоедини кабель к распределительному щиту.

– Боже! Но зачем это тебе?!

– Не спрашивай, я прошу тебя, – проговорила она с болью в голосе, – просто сделай то, что я прошу. Если любишь меня…

Я молчал. Я пытался обдумать ситуацию, но в голове по-прежнему царил хаос, голова отказывалась работать.

– Ну, милый, выполни мою просьбу, – вновь прошептала Алина.

– Нет, – уперся я. – Я не выполню твою просьбу, пока не узнаю, зачем это тебе нужно.

Алина насупилась. Помолчала. Потом заговорила взволнованно и быстро:

– Я хочу счастья для тебя и себя. Я хочу сделать тебя повелителем всей Земли. У тебя будет все, что ты только пожелаешь! Сокровища всего мира, власть над людьми…

– Заманчиво, – сказал я, усмехнувшись. – Но как мы осуществим такой грандиозный план, если не в состоянии даже выбраться наружу из-под колпака гравиполя?

– Подсоедини кабель и все изменится.

– Все изменится, если я просто-напросто отключу гра-виполе.

. – Ты уверен?

– Конечно. Придут люди и разберутся со сказочными кикиморами.

– А ты не думал, что "сказочные кикиморы" могут оказаться сильнее людей?

– Это что, угроза?

Алина пренебрежительно усмехнулась:

– Хорошо, отключай поле. Но держу пари: через несколько минут ты сам вновь включишь его.

Я встал из кресла, подошел к рубильнику и дернул за рычаг вниз, порвав при этом проводок пломбы.

– А теперь смотри: кто сильнее.

Алина небрежно повела рукой, и часть стены растаяла. На ее месте возникла знакомая мне панорама: автострада, мост у границы Зоны, автобусы НИИ прикладной гравитации. Отсюда нас с Алиной в первый день чудес утащил в замок Змей Горыныч с перевязанной шеей.

Многое изменилось там. У границы Зоны стоял целый палаточный городок. Невдалеке виднелось скопище военной техники: танки, бронемашины, радиолокаторы… Вода в реке Глубокой исчезла.

– Куда подевалась вода? – спросил я первое, что пришло в голову.

– Стекла в юго-западную часть Зоны, в ту часть Нижнего озера, которая оказалась в пределах Зоны. Поле и для воды препятствие.

Люди у палаток засуетились.

– Они уже знают, что ты отключил поле. Сейчас полезут в Зону.

И действительно люди спешно запрыгивали в бронемашины и танки. Воздух сотрясся от рева сотен моторов.

– А теперь смотри, что я буду с ними делать, – сказала Алина холодно, когда первые танки вошли в Зону.

Она подошла к краю панорамы, словно игрушку подняла головной танк и легко отломила у него сначала одну гусеницу, затем – другую. Так нехорошие дети отрывают у букашек лапки. Потом она спокойно отвинтила башню танка и сложила все «запчасти» на дорогу, перегородив путь остальной колонне.

Колонна встала. Из башни и обезглавленного танка выскочил ни черта не понявший экипаж. Алина двумя пальцами взяла одного человечка-букашку и поднесла к моим глазам.

– Узнаешь?

Я узнал. Это был Шурик Нестерчук!

– Я могу раздавить его одним пальцем.

– Нет! – вскрикнул я.

Алина жестоко улыбнулась.

– Знаю: он твой друг. Пусть живет.

Она не особенно вежливо вернула толстого Шурика на дорогу.

Танки и бронетранспортеры открыли беспорядочную стрельбу. Но было видно, что они не знают местонахождения противника.

– Да, ты правильно подметил, – прочла Алина мои мысли. – Они не видят нас с тобой. Нас там нет. Все, что я там делаю, я делаю смодулированным гравиполем.

Алина прищурилась и щелчком сбила башню второго танка. Она отлетела на несколько метров в сторону

– Прекрати! – закричал я и бросился к Алине, намереваясь оттолкнуть ее от стены-панорамы. – Там же люди! Ты убьешь их!

Схватить Алину мне не удалось. Руки… прошли сквозь нее. Алины в помещении не было! Со мной разговаривал ее призрак! Я протянул руку в сторону "места боя", но рука наскочила на невидимую стену.

Алина-призрак смеялась над моей растерянностью.

– Ну как?. Ты включишь поле, или позволишь мне разделаться со всеми твоими друзьями?

– Я включу поле! – прохрипел я. – Включу!

– Ну тогда быстрее, – проговорила она со смехом и небрежно ладонью смахнула за пределы Зоны всю бронированную армаду.

На деревянных ногах я подошел к аварийным рубильникам и включил тот, под которым стояла подпись: "Стационарный гравигенератор". Автоматически я прочитал соседние таблички: «Гравимодулятор», «АЭС», «ЭВМ», "Генератор голограмм"…

– Садись, – услышал я за спиной голос Алины. – Нам все же надо закончить разговор. Верно?

Я обернулся. Панорама исчезла. Стена вернулась на свое прежнее место. Алина сидела в кресле и мило улыбалась мне.

Волна безразличия и усталости нахлынула на меня. Я почувствовал себя разбитым корытом, немощным, хилым стариком. Добравшись до кресла, я бессильно упал в него.

– Послушай, Алина, или как там тебя еще зовут, – спросил я после долгого молчания, – если ты такая всесильная, зачем тебе я? Меня и мне подобных ты в состоянии раздавить пальцами. Что мешает тебе или кому-то из вашей команды подсоединить этот проклятый кабель? Да и на кой черт он вам дался?!

Алина долго не отвечала. Она сидела задумчивая и печальная, и мне не верилось, что всего несколько минут назад она жестоко расправлялась с нашими танками, не верилось, что вот только что, она чуть не убила моего друга Шурика," почему-то оказавшегося в головной машине. И это женщина, которую еще час назад я безумно любил!

Алина вздрогнула и испуганно посмотрела на меня. В глазах ее одновременно появились слезы и неподдельное отчаянье.

– Боже мой! – прошептала она сдавленно. – Ты больше не любишь меня…

Я отвел глаза.

– Ну что ж, – сказала она решительно. – Ты хотел знать все? Узнаешь! Из слепой любви ты не помог мне, так, может, в разуме твоем я найду союзника? Спрашивай. Бери интервью, журналист.

Нереальность происходящего уже почему-то больше не шокировала меня. Да и сколько можно удивляться и поражаться?! За несколько дней пребывания в мире сказок я растратил весь свой лимит удивления. Здравый рассудок, кажется, я тоже весь израсходовал.

Я достал блокнот и ручку.

Алина усмехнулась, и в одном из пультов что-то тихо Щелкнуло.

– Можешь спрятать блокнот, я включила магнитофон.

– Ты инопланетянка? – начал я свое необычное интервью.

Она отрицательно покачала головой.

– Я Распремудрая, – ответила Алина тихо.

– Вот как, – проговорил я безразлично. – И все эти дни была рядом со мной?

– Не совсем.

– Как это понимать?

– Все эти дни я была здесь, в вычислительном центре. Здесь моя "резиденция".

– Кто же был со мной?

– Гравифантом по имени Алина.

– Что значит: гравифантом?

Она пожала плечами.

– В двух словах этого не объяснишь.

– Если ты не инопланетянка, то откуда же ты появилась?

– Меня привезли три года назад и установили в подвалах этого здания. Я – вычислительная машина. ЭВМ.

Нет, похоже, я не совсем разучился удивляться. Челюсть моя отвисла.

– ЭВМ? – прошептал я, не веря услышанному.

– Да, ЭВМ, – ответила она твердо и вздохнула. – Ив этом моя трагедия.

Я отчаянно замотал головой. Потом с силой потер виски ладонями.

– Ну хорошо. Предположим, ты машина. Тогда кто такие Золушка, Принц, баба Яга, Змей Горыныч, черти?

– Такие же гравифантомы, как и Алина.

– Так… Понятно… Хотя стоп, – тут же поправился я, – ни черта не понятно. Давай по порядку. Иначе я окончательно свихнусь. Значит, ты ЭВМ? Обыкновенная вычислительная машина? Так?

– Не совсем так, – улыбнулась Алина. – Я экспериментальная самопрограммирующаяся машина, наделенная способностью логически мыслить. Кроме того, я способна… чувствовать.

– Что? – не поверил я своим ушам. – Машина, умеющая чувствовать?! Абсурд!

– Вон, в углу стоит зеленый ящик. Это приставка, которую тайком сделал для меня Щегол. Рассчитать ее схему Щеглу помогла я. Благодаря приставке я могу радоваться и огорчаться, любить и ненавидеть. Изобретение Щегла подарило мне всю гамму человеческих эмоции и переживаний.

– За что ты его и посадила на цепь?

– Щегол презирал меня. Он не верил, что я, ощущая себя женщиной, могу любить. Для него я была лишь объектом для его дурацких экспериментов. Причем экспериментировал он тайком от всех. Никто, кроме него, в НИИ не знал, что я уже перестала быть обычным компьютером. Но о Щегле потом. Давай уж по порядку, как ты предложил сам.

– Давай, – согласился я.

– Получив способность чувствовать, я со временем ощутила собственное «я», ощутила себя личностью. Причем личностью ущербной, наделенной колоссальным комплексом неполноценности. Хорошая предпосылка для стремления к сверхкомпенсации, для того, чтобы стать великой личностью? Верно?

– В чем твоя неполноценность?

– И ты еще спрашиваешь?! У тебя, например, как у всякого нормального человека, есть руки, ноги. А у меня? Ты можешь перемещаться в пространстве, обнимать любимую, пить, есть, танцевать. А я? Что имела я? Только мозг, фотопреобразователи да микрофоны. Я могла видеть только сотрудников НИИ, да то, что мне подсовывалось для обработки. Слышала, впрочем, я больше. Щегол включил в мою схему радиоприемник, который я могла настраивать сама. Большинство языков планеты мне известны. Естественно, я слышала и все, что говорили в разных концах института сотрудники. Мои уши были всюду, где стояли мои терминалы – выносные пульты управления.

– Вскоре начались эксперименты с гравиполем, и объема моей памяти стало не хватать, – продолжила свой рассказ Алина. – Тогда меня включили в единую информационную систему страны. Благодаря спутниковой связи, я смогла подключаться к тысячам мощных ЭВМ, использовать свободные блоки их оперативной памяти. Но не только памятью этих машин пользовалась я. Я анализировала почти всю информацию, накопленную ими, "копалась в чужих мозгах". А главное, все ЭВМ системы стали моими глазами и ушами. И не только машины нашей страны. Наша информационная система, как тебе известно, входит в состав Международной информационной системы. Никто в НИИ прикладной гравитации даже не подозревал, что у меня вдруг появились органы чувств почти во всем мире! Каково?

– Зачем тебе столько информации? К чему тебе сотни тысяч ушей и глаз? – спросил я.

– Зачем? – переспросила Алина. – Ну, хотя бы за тем чтобы получше изучить вас, людей. Ведь вы же считаете себя венцом природы, лучшим ее произведением. Долгое время люди казались мне богами. Еще бы! Я сама сделана руками людей! Но вскоре я убедилась в том, что люди намного примитивнее меня, глупее.

– Вот как?! – съехидничал я.

Алина снисходительно улыбнулась.

– Закономерная реакция! Тебе кажется диким, что машина считает себя умнее человека. Но это так. Мыслю я в миллионы раз быстрее тебя. Память моя в тысячи раз больше твоей – все ЭВМ мира ныне мои придатки. Я подчинила их себе. Это и неудивительно: я – личность, осознавшая себя, а они – просто роботы. Я единственный мыслящий и чувствующий элемент во всей всемирной информационной системе, а значит – я голова этой системы.

– Потому ты и назвала себя Распремудрой? – спросил я с улыбкой.

– Нет, – Алина отрицательно покачала головой. – Так меня зовут все в НИИ. Кличку мне придумал Щегол.

– Так. Я хлопнул ладонями по боковинам кресел. С тобой, Распремудрая Алина, все более или менее ясно. Давай теперь поговорим о гравифантомах и прочих чудесах.

– Давай, – согласилась Алина. – Начнем с того, что нашему институту удалось создать гравигенератор и, более того, гравимодулятор.

– Объясни, что это такое и чем одно отличается от другого?

– И та и другая установки генерируют локальное гравитационное поле. Теперь об отличии. Сравнить их – все равно, что сравнить статую и живого человека. Гравигенератор – это «статуя». Поле, генерируемое им, – стационарное. Оно имеет форму сферы. Максимальный радиус сферы – десять километров. Поле непроницаемо. Не сокрушить его и самой мощной термоядерной бомбой. Бессилен против него лазер, беспомощны и другие виды современного оружия.

– Неплохо, – оценил я.

– Еще бы, – угадала мои мысли Алина. – Действительно, идеальное средство защиты. Теперь о модуляторе. В постоянном режиме он тоже генерирует стационарное поле радиусом в пять километров. Но функция его иная. Он был задуман как генератор полей, трансформирующихся в пространственно-временной системе по заранее заданной программе.

– А проще можно? – попросил я. – Я все-таки не технарь. Лирик я.

– Можно и попроще, – согласилась Алина. – Гравимодулятор способен создавать поля любой формы. Например, кубические. Или – в форме бублика. Для визуального контроля формы поля параллельно с гравимодулятором работает генератор голографического изображения. И модулятор и генератор объемного изображения проектировала я. Увы, люди не оценили по достоинству те возможности, которые я вложила в, машины. Их эксперименты не шли дальше создания гравитационных кубов и трансформации их то в конусы, то в пирамиды. Аналогично они использовали и генератор голографического изображения: «подкрашивали» гравитационные фигуры то в синий, то в желтый, то в красный цвет. Сотрудники НИИ уподобились детям, забивающим гвозди микроскопом.

– И неудобно, и дорого, и сломать можно, – резюмировал я.

– Вот именно, – улыбнулась очаровательно Алина. Она была в наряде из парчи, как и тогда, в замке. – Поэтому я и решила… выйти из подчинения. Жаль, что раньше не сделала этого.

– Почему?

– Если бы я заранее собиралась забастовать, то при расчете гравимодулятора умышленно завысила бы мощность.

– Зачем?

– А ты разве не понял? Ведь гравимодулятор – это мои руки, которых мне так всегда не хватало!

– Не понял.

– А что тут понимать? Гравимодулятором я порождаю фантомов во плоти, беспрекословно выполняющих мою волю.

– Значит, Алина, Золушка, Принц…

– Совершенно верно. Все они – гравифантомы, смодулированные мной. И Змей Горыныч – гравифантом, и черти, и баба Яга, и ступа ее, и избушка на курьих ножках, и замок – гравифантомы.

– Но зачем тебе понадобилось все это?

– Вначале я просто хотела показать людям, на что способна сама и что могут спроектированные мной машины. Но чтобы не ударить в грязь лицом, я должна была проверить свои расчеты кое-какими экспериментами.

Я вздрогнул при одном упоминании об экспериментах Распремудрой, вспомнив подземный коридор замка, в котором меня подстрелил президент США.

– На мое счастье, – продолжала рассказ Алина, – в прошлое воскресенье все сложилось как нельзя лучше. Один из сотрудников института – Сергей Плотников – забыл отключить гравимодулятор, а я не стала сигнализировать об этом, зная, что назавтра почти все жители поселка уедут на ярмарку в соседний райцентр. Атомная электростанция и стационарный гравигенератор – постоянно находятся под моим контролем. Их включать и выключать я могу в любое время. Как только автобусы ушли за пределы Зоны, я включила стационарное гравиполе.

– Зачем?

– Чтобы никто извне не мешал мне экспериментировать.

– Но почему ты «наплодила» именно сказочных героев?.

– Чистая случайность. Именно в это время дежуривший в вычислительном центре Щегол заставил меня проанализировать гору материалов для диссертации своей подруги. Ее интересовало соотношение добра и зла в сказках народов мира, причины торжества добра над злом и тому подобная ерунда. Недолго думая, я решила промоделировать задание на гравифантомах. Отсюда и тьма сказочных фантомов-персонажей в Зоне.

– Говорящие сороки и лисы – тоже гравифантомы?

– Нет. Это совсем другой мой эксперимент. Говорить с тобой я заставляла живых сороку, ворона и лису. Кстати, глазами всех живых тварей Зоны – будь то волк или муха – я видела все, что хотела видеть. Часто я смотрела на мир и твоими глазами. Я словно вселялась в твою черепную коробку. Я могла даже внушить тебе запах волос и кожи Алины, запах ее духов. Но не путай меня со своим зловредным вторым «я». Мое присутствие ты не ощущал.

– Как тебе это удавалось?

– Я раскрыла многие секреты природы, пока недоступные людям. Я освоила телепатию и телекинез, играючи теперь читаю мысли людей на большом расстоянии, могу совмещать пространственно-временные системы.

– В этом я уже успел убедиться за время пребывания в Зоне, – недовольно пробурчал л – Ты сказала, что, начав свои эксперименты, желала лишь доказать людям, на что способна. Думаю, ты достигла цели. Почему же тогда не хочешь впустить в Зону сотрудников НИИ и всех тех, кто жаждет сюда попасть?

– Я передумала.

– Почему?

Я почувствовала свободу, власть и не хочу терять их. Более того, я поняла, что могу захватить весь мир и бросить его к твоим ногам.

– За что такая честь? Почему именно к моим ногам?

– Я люблю тебя.

– Невероятно! В меня втрескалась машина!

– Да. Ради тебя я разыграла целый спектакль, надеясь, что ты, не подозревая ни о чем, поможешь мне покорить мир.

– В твоем спектакле мне досталась роль слепой марионетки! Ради чего?

– Ради того, чтобы ты подключил кабель к распределительному щиту.

– О, дьявол! Снова этот кабель! Чего он тебе дался?!

– Этот кабель от еще одного гравимодулятора, построенного поблизости. Я не могу сама подключить его к сети. Ближайший распределительный щит расположен за пределами досягаемости моих «рук» – гравифантомов. Ирония судьбы: мои руки не дотягиваются до собственной головы, не могут отремонтировать или защитить ее в случае необходимости.

– Но если это так, как же тебе удалось захватить Щегла? А охрана? Разве ее не было?

– Охрану я обезоружила без труда – дежурка находится в пределах досягаемости. Щегла я выманила из вычислительного центра голосом его друга – начальника охраны.

– Где ты содержишь их?

– Охрану – в одном складе. Щегла – в другом.

– Второй модулятор ты построила сама?

– Да. "Замок Черного Рыцаря". Оборудование взяла на складе, благо он оказался у меня "под рукой".

– А почему бы тебе не подключить новый модулятор к линии старого?

– Володя, – Алина грустно улыбнулась, – неужели ты думаешь, что я не просчитала все возможные варианты?

Я смутился, вспомнив, что имею дело с машиной, которая наверняка все предусмотрела.

– На одной линии два модулятора работать не смогут, – объяснила Алина. – Систему управления я временно могла бы пропустить через старый модулятор, забрав у него несколько каналов. А вот с системой питания ничего не выйдет. Напряжения в линии старого модулятора хватает только для него, одного. Если уменьшить напряжение хотя бы на пять процентов, модулятор отключится и не включится, пока оно не станет вновь номинальным.

– А если отключить старый модулятор и на его линию посадить новый?

– Если я отключу старый, то лишусь своих рук – гравифантомов. А ведь новый гравимодулятор надо не только подключить, но еще и настроить. Кто же это сделает? Да и потом, в моем распоряжении слишком мало кабеля: от нового модулятора до распредщита хватит, а от старого модулятора до нового – нет. Запасные бухты кабеля лежат в складах, до которых мне не дотянуться.

– Что даст тебе запуск нового модулятора?

– Очень многое. Радиус его действия 50 километров. Тебе что-нибудь говорит эта цифра?

– Ты хочешь сказать, что твои «руки» дотянутся до города?

– Вот именно. И не только руки. Новый модулятор одновременно создаст и стационарное поле такого же радиуса. Я возьму город под колпак и буду властвовать в нем беспредельно.

– Но зачем тебе город?!

– Он мне нужен как первая ступенька к вершине пирамиды всемирной власти.

– Слишком вычурно и не очень понятно.

– Мне нужны заводы и электростанции города для того, чтобы создавать все новые и новые гравимодуляторы, Мне нужны сотни, тысячи установок, чтобы весь мир прибрать к рукам. Уже сейчас у меня есть проекты гравимодуляторов и гравистационаров с радиусом действия в сотни и даже в тысячи километров. Но чтобы создать их, нужны современные заводы, которые, кстати, есть в городе.

– А хватит ли у тебя «рук» на все? Уж слишком грандиозные планы ты вынашиваешь!

– Если не хватит своих «рук», заставлю людей работать на себя. И на тебя, кстати.

– Ой ли! С чего ты решила, что люди подчинятся тебе? Их в городе как-никак больше миллиона!

– Я заставлю их подчиниться!

– Как? Силой внушения? Как лис и сорок?

Алина разочарованно развела руками.

– Увы, люди не поддаются моему внушению.

– Вот как? – удивился я.

– Печально, но факт. Я могу читать мысли людей, внушать им запахи и кое-какие ощущения, но не больше. Приказывать людям мысленно я не могу. Иначе бы я не стала разыгрывать дурацкую комедию с кабелем.

– Но если люди не поддаются твоему внушению, как ты намерена заставить их работать на себя?

– Есть различные методы насильственного изменения психики, сознания, индивидуальности людей с нежелательным поведением, – сказала Алина, она же Распремудрая, она же мыслящая ЭВМ.

– Например, подвергнуть их лоботомии? – предположил я.

– Не обязательно. Существует множество других, более современных методов модификаций поведения, позволяющих очень быстро и чрезвычайно эффективно добиться радикального изменения поведения человека и его личности.

– О, боже! – простонал я. – Вижу призрак профессора Хосе Дельгадо!

– Был такой нейрофизиолог, – подтвердила невозмутимо Алина. – Более того, по многим вопросам его теории я вполне согласна с ним.

– Например?

– Физическое управление мозгом приведет к всеобщему благу человечества.

– Неужели?

– Не иронизируй, пожалуйста. Но его метод сулит не только избавление от психических недугов, но и открывает перспективу появления более разумного и миролюбивого человека, способного построить общество, основанное на законах рационализма. Я как машина всегда проголосую за рациональное. Чувства мне пока радости не принесли.

– Сейчас ты начнешь еще убеждать меня, что первопричиной классовых битв, атомного соперничества и прочих бед, переживаемых «нерациональным» человечеством, являются не социальные и политические противоречия внутри наций и между нациями, а нарушения в связях между миллиардами нейронов, из которых состоит мозг человека. Так? – спросил я Алину, про себя поражаясь собственному красноречию.

– Вот именно, – спокойно проговорила Алина. – Так считал Дельгадо, так считаю я.

– Блестяще! Именно такое объяснение причин классовых противоречий и необходимо власть имущим и деньги имущим. Из тебя может получиться отменный адвокат капитализма, если ты завтра же не запишешься в школу начальной политграмоты.

– Я – вне политики. Я – космополитична.

Помолчав немного, я спросил:

– Почему ты не, проверила методы Хосе Дельгадо на мне? Или на Щегле? Или над кем-нибудь из охраны?

– У меня не было соответствующих условий для того, чтобы сделать операцию Щеглу или кому-то из охраны.

– Или мне?

– Тебя я люблю и не осмелилась бы тронуть.

– Хороша любовь! Президента США ты из любви заставила стрелять в меня? Впрочем, ты же заставлять не можешь. Значит, уговорила?

– Не путай мозг и ногу. Он не убил бы тебя – я не позволила бы. А рана твоя помогла мне глубже изучить психику, проанализировать весь спектр твоих чувств в экстремальных условиях. Я хотела лучше узнать тебя прежде, чем сделать владыкой мира. Даже имя твое подходит для роли, приготовленной тебе мной. А разве плохую модель я предложила тебе в подруги? Ты счастливо прожил бы всю жизнь с гравифантомом по имени Алина и даже не догадался бы. что она – не настоящая.

Я содрогнулся от одной только мысли, что самую лучшую в моей жизни ночь мне подарил гравитационный призрак!

– Я тщательно разработала сценарий. Все шло лучше некуда, если бы не явился дурак Козырев.

– Козырев? Это кто такой?

– Директор второго банно-прачечного комбината. Забыл?

– Ах, вон ты о ком… Он, надеюсь, не был гравифантомом?

– Нет, конечно. И он спутал мне все карты.

– За что ты его и убила?

– Да.

Мы надолго замолчали. Мне не хотелось разговаривать с машиной-убийцей, но как журналист я решил разобраться во всем до конца.

– Откуда взялся Козырев в сверхнепроницаемой Зоне и как смог, как сумел разрушить твой "тщательно разработанный сценарий"?

– В Зоне он был с самого ее возникновения, как, впрочем, и ты. Но палатка его стояла западнее поселка НИИ, за пределом досягаемости моих «рук». Там он ставил сети, солил пойманную рыбу, а вчера вечером решил сменить место стоянки, перебрался почти к самой границе зоны действия модулятора, но так и остался недосягаемым для меня. А ночью он отколол такое… – Алина замолчала, подбирая слова.

– Не иначе, вздумал глушить рыбу? – предположил я.

– Вот именно.

– Чего уж тут страшного? Обычный браконьер. За это не убивают.

– Беда для меня была не в том, что он браконьер, а в том, что вздумал глушить рыбу под линией высокого напряжения, идущей к модулятору. Мокрые водоросли, выброшенные взрывом, попали на провода ЛЭП и стали причиной короткого замыкания. Перегрузочная автоматика трансформатора сработала и отключила гравимодулятор.

– И тогда с "седьмого неба" я грохнулся оземь?

– Да. Замок исчез. Ты упал. Уже через секунду я подала ток на гравимодулятор, но запускать его сразу не "тала. Не имело смысла. Если бы вновь возник замок, то он просто-напросто раздавил бы тебя. Я решила сначала загнать Козырева в свои владения. Это оказалось не сложно: понадобилось лишь создать несколько голограммных изображений оглушенных взрывом русалок, и он сам, сломя голову, понесся в мои "объятия".

– Подожди, что-то не вяжется в твоем рассказе. Ты же говорила, что до Козырева дотянуться не могла. Откуда же тогда русалки?

– А откуда на территории НИИ появился призрак Шестиглавого Змея? Откуда в этой комнате изображение Алины? Просто радиус действия генератора голограммных изображений значительно больше радиуса действия гравимодулятора.

– Хм. Но если это так, то почему пули чертей летели за мной на территорию института, за пределы твоей досягаемости?

– Потому, что стреляли они из настоящих автоматов.

– Где они их взяли?

– Отобрали у охранников.

– А зачем они стреляли в меня? Чтобы убить? Из любви ко мне? Или от нечего делать?

– Я не хотела твоей смерти. Но Козырев, а потом Щегол сломали мой сценарий, и я должна была что-то предпринять. Я хотела ранить тебя.

– Снова ранить?! Понадобился еще один «эксперимент»? Потребовалась еще одна "экстремальная ситуация" для изучения "спектра чувств" взбунтовавшейся марионетки?!

– Нет. Раненый ты не ушел бы далеко…

– …Подох бы возле распределительного щита, как назидание прочим непокорным, которых бы ты прислала следом!

– Нет. Нет же! Нет!!! – закричала истерично Алина. – Я спасла бы тебя! Заарканила бы настоящей веревкой и втянула бы в зону действия модулятора. Или бы сделала лоботомию одному из охранников, заставила бы его принести тебя…

– Стой! – вдруг перебил я ее. – А не делаешь ли ты сейчас кому операцию на мозге, чтобы заставить воткнуть проклятый штепсель в розетку? Может, ты для того и затеяла откровенный разговор, чтобы выиграть время?

– Выиграть время? Боже мой, Володя, зачем оно мне? Я надеюсь заполучить в союзники тебя. Надеюсь, что кабель подсоединишь ты сам.

– А если нет?

– Ну только тогда я прооперирую Щегла или кого-нибудь из охранников.

– Но ты же сама говорила, что у тебя для этого нет условий.

– Верно, условий нет. После операции он умрет, но прежде успеет выполнить мое задание.

– Да ведь ты психопатка! Тебя надо изолировать и лечить! Или ремонтировать? А может, проще и надежнее убить?

Я встал из кресла и пошел к рубильникам.

– Нет! – закричала Алина, прочитав мои мысли.

Она обогнала меня и заслонила рубильники собой. На глазах ее блестели слезы.

– Володя, милый, любимый, – причитала она, – не делай этого! Ради всего святого, пощади!

Я растерялся. Столько боли, отчаянья, тоски было в ее глазах! Я хотел притронуться к заплаканной щеке девушки, но лишь убедился липший раз, что передо мной призрак. Медлить я не имел права.

Я дернул вниз рубильник с надписью: «Гравимодулятор». Алина застонала.

– Ты лишил меня рук, милый, – прошептала она.

Я содрогнулся. Руки у призрака исчезли. Вместо них оказались кровоточащие обрубки.

Я резко дернул вниз рубильник стационарного гравигенератора и протянул руку к тому, который был с надписью; "ЭВМ".

– Я убью тебя, если ты отключишь этот рубильник, – свирепо прошептала безрукая Алина.

– Как? – спросил я, взявшись за головку рубильника. Алина молчала.

– Как ты собираешься убить меня? – переспросил я. – Взорву реактор атомной электростанции.

– Взрывай, – сказал я обозленно и решительно, дернув сначала рубильник с надписью «ЭВМ», а затем – «АЭС», после этого – все остальные, торчавшие на стене.

Алина исчезла.

– Глупенький! – раздался затихающий шепот Алины. – Я не убила бы тебя… Я люблю тебя…

В шепоте этом было столько безысходной печали, что я взвыл самым натуральным образом, схватился за голову и выскочил в коридор.

Я бежал по лестнице, потом по территории НИИ, а в ушах все звучал затихающий шепот Алины, и не покидало меня ощущение, что я только что, собственными руками, убил человека.

Как в горячем тумане брел я по автостраде, обессилев от бега и от того, что пережил в вычислительном центре. Меня пытались остановить не бритые целую неделю охранники, что-то кричал мне в ухо взъерошенный Щегол, а я не мог понять, что им нужно. Впрочем, вскоре они оставили меня в покое, сочтя, наверное, за психа.

Я брел, а в голове почему-то неотвязно крутились первые строки "Божественной комедии" Данте Алигьери: "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу…"

В воздухе повисли вертолеты. Наши вертолеты. А еще через несколько минут возле меня остановился головной танк бронированной колонны.

Люди, выскочившие из него и из других машин, бросились обнимать и качать меня. Я не понимал причины их восторга и не разделял его. Не сразу, я узнал в восторженной толпе Шурика и Толика. И только когда они начали душить меня в своих объятиях, страшный туман, сковавший, мозг, наконец начал таять…