Текст книги "Шоу для кандидата в императоры"

Автор книги: Владимир Титов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

2

Избушка стояла в кустах возле перекрестка, там, где к. тянущейся с востока на запад автостраде приткнулось не широкое, но заасфальтированное шоссе с юга. С севера на перекресток выводила извилистая лесная дорога, по которой шел я с Алиной.

Я мог поклясться, что неделю назад, когда мы с Шуриком искали свороток к Верхнему озеру, никакой избушки здесь не было.

– Ой, – сказала Алина. – Какой милый домик! Не иначе здесь поселился дизайнер. Ты только посмотри, какая прекрасная стилизация под старину.

– Угу, – промычал я, чтобы хоть как-то поддержать светскую беседу. Появление хибары в кустах у меня восторга не вызывало.

Мы Пересекли пустующую автостраду и подошли к зарослям боярышника, из которых торчал верх избушки. Тропинки к избе не было.

– Странно, – проговорила растерянно Алина. – А как в нее попасть?

– Очень просто, – сыронизировал я, – только нужно знать заветное словечко или иметь связи в горторге.

Алина хмыкнула и заявила:

– Шутить неумно тебе не идет.

– Эт надо же, – сказал я тоном пана Спортсмена из благополучно скончавшегося телекабачка «13 стульев».

Мы прошли по автостраде метров сто на запад, потом Двести – на восток и снова вернулись к перекрестку. Обнаружить тропинку к избушке мы так и не смогли.

– Странно, – еще раз задумчиво проговорила Алина. – а может, напрямую, через кусты попробовать?

– А ты хоть раз через заросли боярышника продиралась?

– Нет. А что?

Я осторожно наклонил ближайшую ветку и, раздвинув листья, показал Алине шипы.

– А я думала, шипы – только у роз, – сообщила она Изумленно, изучив ветки поближе.

– Увы, не только. У некоторых женщин – тоже, – глубокомысленно резюмировал я, осматриваясь.

Ни одного километрового столба поблизости не было.

«Как же узнать, – ломал голову я, – в какую сторону и по какой дороге надо топать, чтобы найти тридцать первый километр, а заодно и „выпавшего из Зоны“ Шурика?»

– За спиной что-то ухнуло, словно в землю одним ударом вогнали сваю. Мы с Алиной одновременно оглянулись. Невесть откуда рядом с нами возник указатель. Секунду назад он не существовал.

Белыми буквами по голубому фону, указатель гласил:

«На восток пойдешь. – назад придешь.

На запад пойдешь – погибель найдешь.

На юг пойдешь – хорошо отдохнешь».

– Хм! – сказал я. – Это как понимать?

– Не знаю, – прошептала Алина, испуганно прижавшись ко мне.

– Эй! – крикнул я. – Есть тут кто-нибудь?

Избушка в кустах вдруг скрипнула, покачнулась, развернулась вокруг вертикальной оси и с треском поплыла на нас через кусты. Выбравшись из кустов, избушка остановилась рядом со странным указателем. Она стояла на… страусовых ногах! Дверь, в избушке открылась, и появилась грязная древняя старуха в рваной одежде.

– Ну, чаво раскричалси? – прошамкала она.

– Баба Яга! – тихо вскрикнула Алина и крепко вцепилась в мою руку выше локтя.

– Она и есть, – согласилась старуха и уселась на крылечке, свесив ноги. – Че надо-то?

Старуха зевнула, прикрывая наполовину беззубый рот сухими костлявыми пальцами.

– Э-э-э… – промямлил я. – Может, вы объясните… Я кивнул на указатель.

– Фу, бестолочь! – поморщилась баба Яг-а. – Че не ясно-то?

– Ну, например, как пройти на тридцать первый километр?

– Три копейки, – буркнула баба Яга.

– Что-что? – не понял я.

– Три копейки за справку, – повторила старуха грубо.

Я пошарил в кармане и достал полтинник. Баба Яга взяла монету, повертела недоверчиво в пальцах и ушла в избушку. Минут пять она гремела ключами и замками. Вернувшись, заявила:

– Нету сдачи.

Ну и ладно. – Махнул я рукой.

– Нет, не ладно, – не согласилась баба Яга. – Я на службе и чаевые не беру.

Я пожал плечами.

– Что ж теперь делать?

– Мож, ищо каку услугу надо?

– А что вы можете? – спросила успевшая немного осмелеть Алина.

– А че хошь! – заявила старуха. – Погадать могу. Истинну правду скажу.

– усомнился я. – Неужели?

– Вот те хрест!

Я задумался.

– Слушайте, а можете вы мне сказать, чем, например, сейчас занята моя жена?

Старуха прыснула:

– Я те, значь, скажи, а ты – на развод.

– С чего это – на развод?

– А с таво. Изменяить она табе.

– Но-но! Полегче на поворотах, – оскорбился я. – Такие вещи доказывать надо. А то за решетку загреметь недолго. За клевету.

– Эхе-хе, – проговорила старуха и снова ушла в избу. Вернулась она с большим: зеркалом в деревянной резной раме, почерневшей от времени. – На, смотри.

Я неуверенно взял зеркало и посмотрелся в тусклое стекло. Зеркало как зеркало. Только старое. Я хотел было спросить, что это все значит, но вдруг мое изображение в зеркале исчезло, а вместо него возникло совсем другое. Я присмотрелся и вскрикнул: там моя жена обнималась в постели с незнакомым мне мужчиной.

– Но как же так? – только и смог проговорить я.

– А вот так! – хихикнула старуха и отобрала зеркало.

– Волшебное? – спросила Алина. Она заворожено смотрела на старуху.

– Оно и есть, – самодовольно подтвердила бабка. – А то как же?

– Но как же так? – повторил я потерянно. Увиденное не укладывалось в голове. Моя жена!.. Моя

Раиса!.. И вдруг…

– Аль не веришь? – спросила старуха.

– Не верю, – хмуро буркнул я.

– Бумага и перо есть? Значь так, пиши. Я достал блокнот и ручку.

Коновалов. Владимир Федорович, старшой економст обуточной фабрики вашего городу. Улица Заводская, квартира 18.

Я записал.

– Это она с ним? – уточнила Алина.

– С им, – подтвердила баба Яга. – Тама их, голубков и застукаешь, – добавила она, подмигнув мне. – Встречаютьси по середам и пятницам опосля трех по полудни.

Я устало сел на обочину.

Старуха зевнула.

Алина спросила:

– А предсказывать будущее вы умеете?

– Я, милая, че хошь умею, да ня буду.

– Но почему?

– Спать хочу, – заявила баба Яга и закрыла дверь. Изба скрипнула и. как танк, с треском ломая сучья, полезла в заросли.

– Эй, клюшка, – не хиппуй! – крикнул я зло вдогонку. – Где тридцать первый километр?

Баба Яга высунулась в дверь и прошамкала:

– Хиляй на восток.

Она показала язык, хихикнула и хлопнула дверью.

У. карга! – прорычал я. Алина присела рядом и погладила меня по голове.

– Ну, не злись, Володя. Может, баба Яга выдумала все про твою жену.

– А зеркало?

– Обычный обман зрения. Гипноз.

Я вздохнул как можно тяжелее и жалостливее.

– Не врет она. Я и сам замечал, что по средам и пятницам жене на работу не дозвонишся после трех. И оговориться она не могла, любовник – мой тезка. Вообще-то мы с ней давно собирались развестись – характерами не сошлись. Но чтобы такое…

Я снова вздохнул и замолчал. Алина опечалилась.

– Ну хочешь, я за тебя замуж пойду? – предложила она. – Или любовницей стану? Назло твоей жене.

Я ошеломленно уставился на нее.

– Не нравлюсь? – спросила Алина чуть обиженно.

– Нет, что ты, что ты! Очень нравишься, – пробормотал я соображая: шутит девушка или нет? Мое второе «я» тоже пребывало в полной растерянности. Такого поворота дел оно не ожидало.

«Что скажете, Владимир Иванович? – спросил я ехидно свое второе „я“. – Брать Алину в жены или нет?»

«Сначала с Раисой разведись», – огрызнулось второе я и полезло в подсознание, как в конуру.

«А любовницей?!» – крикнул я ему вслед, жалея, что у второго «я» нет собачьего хвоста, за который дезертира можно было бы вытащить из укрытия. Второе «я» не откликалось.

– Вот и договорились, – засмеялась Алина. Она встала и протянула мне руку. – «Хиляем» на восток!

Мы уже отошли метров сто от избушки, когда Баба-Яга высунулась и закричала вслед:

– Эй, голубки! Не запамятуйте приказ Распремудрой. Через час с четвертью велено быть во дворце. А это ж пять верст отсель на юг.

– Иди ты! – сказал я.

Изба закудахтала и скрылась в лесу.

3

Настроение у Александра Нестерчука, а проще – Шурика было отменным. Он возвращался на Верхнее озеро, выполнив почти все свои и Вовчика пожелания. В портативном холодильнике покоился здоровенный кусок говядины, купленный по случаю у частника, покрывалась инеем батарея бутылок лимонада, каменело сливочное масло и стыла коопторговская колбаса. На заднем сиденье «Жигулей» плескалось в двухлитровой банке растительное масло – под карасей, которых на озере оказалась тьма, лежали свежие газеты и журналы, булки не менее свежего хлеба, подпрыгивала авоська с овощами. Не забыл Шурик купить под говядину уксус, перец, лавровый лист и лук – шашлык будет что надо! Скоро у Вовчика день рождения. Шурику хотелось порадовать друга – приготовить что-нибудь особенное.

Уже целую неделю они с Вовчиком Перепелкиным «дичали» на берегу Верхнего озера. Надоела редакционная суета вечная проблема: что поставить в номер, надоели «втыки» от шефа за отсутствие критических материалов и «втыки» и втыки за оные, если они оказывались не по вкусу вышестоящему начальству. Надоели домашние ссоры и выяснение отношений с женами, их вечное недовольство жизнью и мужьями. Надоели многосерийные телевизоры и рев застенных магнитофонов, толкучка в трамваях и автобусах, очереди в магазинах и вечная спешка, вечная нервотрепка. Душам хотелось покоя, тишины. Хотелось просто побездельничать на берегу какой-нибудь тихой речушки или глубокого лесного озерка, порыбачить, подурачиться в картишки, не спеша почитать, похлебать тройной ушицы.

План «побега» созрел еще зимой. Кроме Вовчика и Шурика, сбежать из города собирался их коллега – радиожурналист Толик Лазорев, но к нему за день до отъезда нагрянули гости, и он обещал присоединиться попозже, просил только прислать ему точную схему маршрута, по которому можно было найти друзей. Со дня на день он должен был прикатить на своей «Яве».

Место отдыха определили невероятно банальным способом: Вовчик закрыл глаза и ткнул пальцем наугад в карту, области. Палец уперся в южный берег Верхнего озера. От областного центра до озера было меньше пятидесяти километров, от ближайшей деревни – от силы десять. Друзья внимательно изучили карту и пришли к выводу, что это как раз то, что надо: и близко к городу, и достаточно глухо.

Вокруг Верхнего озера простиралась тайга. Из Верхнего озера в Нижнее, почти строго на юг, текла река Глубокая. Впадая в северную часть Нижнего озера, она вытекала из западной его части и по широкой дуге устремлялась на северо-запад. Севернее Верхнего озера и южнее Нижнего простирались болота. На западе они начинались километрах в пяти от места стоянки, выбранного Вовчиком и Шуриком.

Отдыхалось прекрасно. Правда, по вечерам роились тучи мошкары и кружились вокруг здоровенные и зловредные комары, но «Дэта» и дым костра успешно справлялись с ними. Оводов пока не было.

Запасов продовольствия, прихваченных друзьями из города, хватило только на неделю. Пришлось Шурику отправиться «на промыслы» в ближайшую деревню. Вылазка оказалась удачной, Шурик угодил на межрайонную ярмарку, устроенную в честь Дня молодежи, и запасся лучше, чем ожидал.

Сейчас он несся по автостраде, насвистывая веселую мелодию и представляя удивленно-радостную физиономию Вовчика. Результаты «командировки» Шурика не могли не обрадовать друга, такого же, как и он сам, любителя вкусно поесть и не спеша попить «Фанту», пепси-колу или лимонад. Чуть слышно урчал мотор, мерно шуршали по асфальту автострады шины. Солнце катилось в зенит, но жары не чувствовалось.

Шурик включил радиоприемник. Шел какой-то концерт. Добросовестно кричала, изливая бездонно-израненную душу, Алла Пугачева. Вовчик часто рассказывал, что в детстве, еще до школы, когда он жил на Алтае, в Михайловском, кажется, районе, у него была подружка Алла Пугачева. Их родители работали в одной МТС, а они любили вместе бегать босиком по лужам. Потом подруга Вовчика уехала с родителями в Душанбе. Когда Вовчику было лет шестнадцать, она каким-то образом узнала его адрес, и они несколько месяцев переписывались. Потом Вовчик задружил с одной из одноклассниц и стало не до переписки. Иногда, подвыпив, Вовчик доказывал, что знаменитая Алла Пугачева – та самая соплячка, с которой он дружил в детстве, Вовчику никто не верил.

«А что, – подумал Шурик, – вдруг Вовчик не врет?! Возьму и напишу Алле про него. Вышлю ей его стихи. Пусть она сочинит хоть одну песню на слова друга детства. То-то Вовчик ошалеет от радости! Смотришь, и признают его как поэта. Стихи у него, особенно про любовь, – закачаешься!..» Дорога сделала: поворот, и Шурик резко затормозил.

Впереди стояли два автобуса, несколько легковых машин и мотоциклов, толпились люди.

«Похоже, авария», – мелькнула мысль. Шурик остановил свои «Жигули» возле чьей-то новенькой «Явы» и вылез из машины. По номеру определил: мотоцикл Толика Лазорева.

Самого Толика Шурик нашел в гудящей, словно пчелиный рой толпе.

– Что случилось? – спросил друга Шурик после восторженных приветствий, суперкрепких рукопожатий и орудийных похлопываний по спинам.

Спроси что-нибудь полегче! – ухмыльнулся Таолик, переводя дух от бурной встречи.

– То есть?

– Никто не знает, что случилось. Просто дальше невозможно проехать.

– Что за ерунда? Я сам часа три назад проезжал здесь.

Не веришь – проверь!

Они протиснулись сквозь толпу и оказались на перед линии страстей: Люди бестолково, будто слепые котята, тыкались руками во что-то невидимое, перегородившее дорогу, отчаянно спорили, стараясь перекричать друг друга.

Несколько секунд Шурик с недоумением взирал на происходящее, потом вытянул руки и неуверенно двинулся вперед.

Через два шага руки уперлись во что-то упругое. Чем сильнее давил Шурик, тем упрямее сопротивлялось невидимое нечто. Шурик отступил и, подумав, попробовал протаранить препятствие с разгона плечом.

– Без толку! Второй закон Ньютона! – сообщил Толик отлетевшему назад Шурику. – Тут один чудак пытался проломиться на «бобике». Вон – стоит на обочине. Муфту сцепления спалил от усердия.

– Да, но что все это значит?

– А шут его знает! Говорят, какое-то поле. Не то гравитационное, не то еще какое. Послушай вон, что бородатики лопочут.

Шурик прислушался к разговору здоровенной группы относительно молодых людей в бородах и усах, но ничего не понял из их реплик.

– Да что, не ясно разве? – кричал один из них, рыжий и приземистый. – Щегла работа! Ну, гад, подожди у меня!

– А может, Щегол ни при чем? – пытался возразить длинный и нескладный очкастик с черной бородкой-эспаньолкой. Говоря, он взмахивал руками, как цапля на болоте крыльями. – Кто последний на модуляторе пахал? Ты?! – наседал он на рыжего. – Ну-ка припомни, отключил ты его на ночь или нет?

– При чем здесь модулятор?! – возведя глаза к небу и расставив театрально руки, простонал рыжий. – Не, мужики, – обратился он к окружающим, – вы только послушайте, что этот псих мелет?! Модулятор!!!

Рыжий развернулся и пнул ногой невидимую стену. Охнув, он схватился за ногу и прохрипел:

– Ты сгондобишь такое поле модулятором? Шутишь!

Мужики согласно загудели и закивали головами. Шурик понял: на модуляторе такое поле не сгондобить, хотя представления не имел, что такое модулятор и можно ли на нем вообще что-либо сгондобить.

Радиальное – запросто! запальчиво прокричал длинный очкарик.

Что?! – Рыжий аж взвизгнул не то от возмущения, не то от смеха. – Радиальное?! – Он схватился за живот и потряс им, имитируя гомерический смех. – Ну и дуб! – заявил он, перестав трясти животом. – Да стационар это! Ста-ци-о-нар! – прокричал он и снова замахнулся ногой на упрямо-непроницаемое нечто. Пинать на сей раз он не стал. Бородатая толпа раскололась на два лагеря. Одни шумно доказывали, что модулятором можно и не такое срадиалить, другие не менее бурно доказывали обратное.

Кто они такие? – спросил Шурик у друга.

Толик пожал плечами.

Шут их знает! Может, ученые. Вон – два их автобуса.

Автобусы были классные – новенькие темно-красные «Икарусы» с табличками «служебный». Внутри скучали несколько молодых женщин. Вокруг автобусов играли дети.

«Семьи бородатых», – определил Шурик. Он видел «Икарусы» и бородатых с семьями на ярмарке.

О чем они спорят?

Ты думаешь, я понял? Про какое-то поле, про Щегла, которому непременно надо дать по шее и тэ дэ. Кстати, ты с откуда взялся? Где Вовчик?

Шурик вздохнул.

– Я в ближайшую деревню кое за чем бегал. А Вовчик там.

– У озера?

Ну да.

Т-а-ак, – неопределенно протянул Толик.

Шурик подошел к бородатым и потянул за рукав рыжего.

Тот, не оборачиваясь, попятился из толпы, продолжая кричать:

– А я говорю: стационар! А Щегол твой… – Рыжий нецензурно выругался и повернулся за поддержкой к Шурику, тянувшему его за рукав: – Не, ну скажи, старик!

Само собой, – подтвердил Шурик.

Ну, а я что говорю?! – обрадовался рыжий неожиданной поддержке.

– А ты докажи! – вспылил цаплеобразный парень, неотступно преследуя отступающего рыжего и размахивая длинными худыми руками.

– Да я… – начал рыжий, но Шурик перебил.

– Слушай, старик, а как туда попасть? – спросил? – спросил он.

А никак. Стационарное поле непроницаемо, – буркнул рыжий и снова обернулся к длинному в эспаньолке. – Да я и доказывать не стану. Любому…

Слушай, – Шурик снова дернул рыжего за рукав. – А откуда поле взялось?

Рыжий схватил себя за отвороты джинсового костюма тряся их, провопил:

Да я битый час твержу: Щегла работа! Больше некому!

Не трожь Щегла! – заступился длинный.

– А может, это инопланетян шуточки? – предположи Толик Лазорев, подошедший к Шурику.

Да Щегол… – начал рыжий и осекся, ошарашено уствившись на Шурика и Толика.

– Какие инопланетяне? – пробормотал длинный растерянно.

– С НЛО которые, – уточнил Толик.

– Эй, парни! – пришел наконец в себя рыжий. – А вы кто такие?

– Александр Нестерчук, – представился полный Шурик с трудом вытащил из заднего кармана брюк служебное удостоверение. – Сотрудник «Молодежки».

– Анатолий Лазорев, – изысканно кивнул стройный и белокурый Толик. – Из областного радио. – Он легким и быстрым движением извлек свое удостоверение и поводил перед носами длинного и рыжего. – Если не трудно, объясните, что здесь происходит?

– Мужики!.. – сипло прокричал рыжий.

Бородатая толпа замолчала и обернулась.

– Пресса! – обреченно закончил рыжий и, махнув рукой, поплелся к ближайшему автобусу.

– Прессы да милиции нам только и не хватало, – пробурчал длинный, сплюнул на невидимую стену и подался за рыжим. Плевок отрикошетил от поля и попал длинному на штанину.

Через минуту бородатой толпы не стало. Основная масса бород расселась по «Икарусам». Остальные угрюмо и молча курили у дверей автобусов.

Рядом с Шуриком и Толиком остались только зеваки из личных автомобилей, шпанята – мотоциклисты в касках-скафандрах да один толстенький лысый мужичишка небольшого роста, но с пышной русой бородой.

Мужичишка задумчиво смотрел на отрезанную часть автострады.

– Э-э-э… – промямлил немало удивленный Шурик, – товарищ, а вы не из… этих?

Шурик кивнул на автобусы.

– Предположим, из них, – недружелюбно ответил лысый русобородый. – А что?

– Тогда объясните, что все это значит?

– Чтo именно?

– Hу поле. Эти… как их?.. Модуляторы и прочее.

– А вам зачем? Для статейки? – спросил он с вызовом.

– А хотя бы! – задиристо бросил Толик.

– Знаете что, ребята, – проговорил лысый мужичишка зло, – садитесь-ка вы на неопознанный летающий объект и катитесь в Бермудский треугольник к плезиозавру Несси.

– А зачем? – невинно поинтересовался Толик.

– Возьмите у Несси интервью о проблемах априорных знаний и о парапсихологии.

– Неумно, – резюмировал Шурик.

– Куда уж нам, ученым, до умников-журналистов?! Если уж вы уж вы из ничего сенсации делать научились, то представляю, что нагородите, воочию столкнувшись с локальным гравиполем!

– Эй, шеф!. – крикнул кто-то от автобусов. – Поехали!

– Подождите, ответил лысый мужичишка с русой бородой, не отрывая взгляда от дороги.

– Ну чего ждать-то? – не сдавался голос из автобуса. – Если это модулятор, объедем по лесной дороге, по-за Нижним озером.

– А если стационар?

– Сидя на месте, не определить.

– Там кто-то идет, – сообщил лысый.

– Где? – спросили из автобуса.

– По дороге. В Зоне.

Бородатые, их жены и дети горохом сыпанули из автобусов. Шурик и Толик пискнуть не успели, как их подпихнули к самой границе поля, вжали в незримую стену.

– Вовчик, – прохрипел прижатый Толик. – Ей-богу, Вовчик!.

– Кто он такой? – процедил сквозь зубы лысый. – Тоже журналист?

– А как же! – гордо сообщил Шурик. – Из «Молодежки». Мой коллега.

– О, боже! – простонал лысый. – Но как он попал туда?!

– Для прессы преград не существует, – с пафосом проговорил Толик, вдавленный в невидимое нечто. – Слышь, Шурик, а что за красотка с ним?

– Понятия не имею.

– Не ври.

– Честное слово!

– А хороша!

– Наверное, – пробурчал Шурик. Он пытался левой относительно свободной рукой залезть в собственный карман за очками, но угодил в карман к лысому, вдавленному толпой между журналистами.

– Э, э! – запротестовал лысый. – Это мой кошелек!

– Разве? – удивился Шурик.

– Могу побожиться!

– Странно, – произнес Шурик задумчиво. – А где мои очки?

– Только не в моем кармане.

– А в чьем?

– Наверное, в– твоем.

Шурик снова пошарил в кармане.

– Слушай, – взмолился лысый. – В кошельке всего червонец. Забери его на память, только отстань, пожалуйста.

Да не нужен мне твой кошелек, – обиделся Шурик и с великим трудом вытащив его из кармана лысого, впихнул ему же в ладонь. – На, и не суй его больше в чужие карманы.

Сказав это, он снова полез в карман к лысому искать очки. Руки лысого были на уровне груди плотно прижаты к невидимой стене.

– О, боже! – простонал тот, возведя глаза к небу.

То что он увидел в небе, заставило его содрогнуться и истошно завопить.