Текст книги "Шоу для кандидата в императоры"

Автор книги: Владимир Титов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Судьбе угодно было, чтобы ты

Сметала явь и тайные мечты,

Смятенье в душу чтобы принесла,

В груди огонь безжалостный зажгла.

Я сам себя уже не узнаю:

То грусть доймет, то в радости пою,

То немощен, то – словно супермен,

Страшусь в себе грядущих перемен.

Ты – не моя. Старания пусты:

Хоть ввысь лети, хоть оземь – с высоты…

Рвут сердце в кровь отчаянья коты –

Достигла боль предельной остроты.

Рассудка стражи бросили посты.

Но счастлив я, что есть на свете ты…

После того, как я врезал сонет, в холле повисла подозрительная тишина. Принц долго оторопело смотрел на меня, потом принес какой-то старинный фолиант в кожаном переплете и принялся, сопя и слюнявя пальцы, листать его.

– Это не экспромт, а заготовка, – наконец облегченно сообщил Принц, захлопнув книгу. – Ты сочинил сонет еще в прошлом году. В сентябре.

– Хм, – только и смет проговорить я, пораженный точностью информации. – Дай-ка посмотреть.

– Нет, – ответил он решительно. – Ни в коем случае.

– Но почему?

– Она под грифом.

– Под каким еще грифом?

– "Сверхсекретно, перед прочтением сжечь".

– А чего ж ты не сжег перед прочтением? – ехидно спросил я.

– Мне ее читать можно. Я – Принц.

– Но и я не нищий! – возмутился я.

Принц снова залез в свою мудрую книгу и долго водил пальцем по ее страницам, шевеля при этом губами.

– Точно, не нищий, – сообщил он. – У тебя на книжке 1532 рубля 67 копеек. Плюс кооператив. Плюс…

–: Я так больше не играю, – заявил я решительно. – Либо ты дашь посмотреть свой талмуд, либо я… пойду спать.

"Так его!" – поддержало меня мое второе "я".

–: Спокойной ночи, – вежливо, даже излишне вежливо промолвил Принц. Он встал из своего кресла, сунул книгу под мышку и вышел. При этом не забыл поклониться. Где-то в соседней комнате он долго гремел ключами о сейф – наверное, с пьяных глаз не мог угодить ключом в замочную скважину.

Золушка и Алина чмокнула друг друга в щеки и сделали приседания, после чего Золушка упорхнула вслед за Принцем.

– Проводи меня, – попросила Алина.

Я кивнул. Задумчиво повертел в руках начатую бутылку коньяка и поставил ее на стол. За весь вечер я не выпил ни грамма спиртного – и без него голова шла кругом.

– Ты очень хочешь спать? – спросил я Алину, когда мы поднялись на второй этаж и поравнялись с моей спальней.

– Нет, – тихо ответила она.

– Зайдем ко мне, посидим? – предложил я.

– Как хочешь.

Мы зашли и посидели.

– Можно признаться тебе в любви? – спросил я Алину.

– Только в стихах, – улыбнулась она. – И без заготовок.

– Можно и так, – согласился я.

Ты ведьма? Или провиденье?

Исчадье ада? Блажь небес?

Души заблудшего спасенье?

Или купивший душу бес?

Что обрету и чем рискую?

Дашь счастье мне ты или боль?

Что ждет меня: покой?

безумье?

Или позор перенесу я

От шутки, сыгранной тобой?

Готов на все. К воротам ада

Пойду с покорной головой, -

Не жить без твоего мне взгляда,

Боль от тебя – и та награда.

Терзай. Целуй. Убей. -

Я твой.

Володя, ты бесподобен! – восхищенно проговорила Алина.

Я хотел обнять ее, но… не успел.

– А вот это был экспромт! Самый настоящий! – радостно сообщил Принц, без стука ввалясь в комнату. В руках он держал свою толстенную сверхсекретную книгу.

Я заскрежетал зубами, сорвал с ноги туфель на деревянной подошве и запустил им в Принца. Тот растерянно пробормотал что-то о человеческой неблагодарности, потер лоб, на котором на глазах росла шишка от моего каблука, и удалился, хлопнув дверью. Дверной замок автоматически защелкнулся.

– Володя, ну зачем ты так грубо? – с укоризной прошептала Алина. – А вдруг он и правда инопланетянин?

– Чихать, – отрезал я. – Он мне надоел.

– Не надо осложнять межпланетные отношения.

– Они и так – сложнее некуда. Мы, похоже, не гости, а заложники. Может, нас завтра отравят, пристрелят или распылят на мезоны за ненадобностью или шантажа ради.

– Ты думаешь, дело может дойти и до этого? – испуганно прошептала Алина.

– Откровенно говоря, я вообще разучился думать за эти дни. Удивляюсь, как это еще умудряюсь не сойти с ума? Одна дуэль с президентом чего стоила! Абсурд!

Было уже далеко за полночь. Мы с Алиной болтали обо всем и ни о чем – так, кажется, обычно пишут в романах о влюбленных. Я чувствовал себя на седьмом небе – влюбился, как пацан!

– Прочитай еще что-нибудь, – в который уже раз попросила Алина.

Я начал экспромтом:

И пусть день первого свиданья

Последним нашим станет днем, -

Мы обжигаемся дыханьем,

Горим неистовым огнем…

Кончить стихотворение мне не удалось. Где-то что-то оглушительно громыхнуло, и я полетел куда-то вниз, кувыркаясь и вопя.

Хорошо, что мое "седьмое небо" оказалось лишь на втором этаже. Иначе я наверняка свернул бы шею…

13

Первое заседание Чрезвычайной Комиссии по изучению феномена Зоны состоялось далеко за полночь. Ждали прибытия всех ее членов: представителей правительства, виднейших ученых страны, военных и других экспертов. Прессу в миссии представляли пока только Александр Нестерчук и Анатолий Лазорев, как люди, имеющие самое непосредственное отношение к событиям, происходящим в Зоне.

Только что прибывшую группу членов Комиссии Иван Еванович Иванов – директор НИИ прикладной гравитации, и военные специалисты, занимающиеся Зоной с первого дня, коротко ознакомили с положением дел, накопившимися материалами, предварительными выводами.

После этого Комиссии были предложены на просмотр киноленты, отснятые за минувший день с вертолетов и аэростатов, патрулирующих границу Зоны. Съемка велась с использованием сверхмощных телеобъективов. На экране появился замок. Потом – крупным планом – терраса, на которой Владимир Перепелкин, разодетый в средневековые наряды, пил вино с похоже одетым юношей и двумя симпатичными девушками.

В нижнем правом углу экрана светились цифры, отмечающие время съемки. Извивалась, словно живая, цифра десятых долей секунды. Ей, бедняжке, за секунду приходилось менять свои очертания ровно десять раз.

– Удалось установить личности парней и девушек? – просил в мигающей полутьме палатки – просмотрового зала – кто-то из вновь прибывших членов Комиссии.

– Пока только двоих, – последовал ответ. – Парень черном камзоле – журналист Владимир Иванович Перепелкин. Корреспондент областной «Молодежки». Отдыхал в районе Зоны. Девушка с волосами цвета красного дерева – Алина Васильевна Гордёева. Инженер-технолог радиозавода. Занимается в авиаклубе. В момент возникновения поля оказалась на самолете Як-50 в Зоне. Потерпела аварию. Самолет полузатонул в озере у палатки журналистов – обнаружить его удалось на снимках, сделанных из космоса. На экране кортеж остановился у шара.

– Что за шар? – спросил кто-то.

– Гравимодулятор, – ответил директор НИИ. – Находится почему-то в рабочем режиме.

Как вы определили?

– Во-первых, светится, а во-вторых, видите – "вмораживает".

В этот момент на экране застыл в нелепой позе донкнхотообразный слуга. Но вот его за веревку вырвали из невидимой ловушки и подтащили к карете…

Эпизоды на экране менялись один за другим: перекресток, беседа Алины с бабой Ягой, шар, сооружаемый чертями.

– А это что за шар? – обратился из зала к Ивану Ивановичу кто-то из членов Комиссии.

– Судя по очертаниям и по агрегатам внутри его, строится еще один гравимодулятор.

– Зачем?

– Хотел бы я сам знать, – вздохнул директор НИИ. – Мы его в этом месте строить не собирались.

– А откуда агрегаты, оборудование, материалы? – . С наших складов.

На экране кортеж, постояв у шлагбаума, развернулся и поехал назад. Вдогонку черти открыли огонь из автоматов. Спикировал на убегающих Змей Горыныч. В кортеже началась паника…

Вошедший в палатку человек по-военному четко доложил:

– Товарищи члены Комиссии, в Зоне – ЧП.

Прекратил тихий стрекот кинопроектор. Вспыхнул свет.

У входа стоял майор, возглавлявший подразделение наблюдателей.

– Что случилось?

– Только что в двух километрах от поселка НИИ зарегистрирован взрыв. Замок исчез.

14

Приземление было не из мягких. От удара у меня перехватило дыхание, и я минуты две не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть – корчился на траве и что-то сипел. Но вот диафрагма ожила, камень, втесавшийся между желудком и легкими, растворился, и я наконец начал дышать: сначала микродозами, потом все глубже и глубже, пока дыхание не восстановилось. То же я ощущал однажды в детстве, когда в драке мне кто-то ударил в «солнечное сплетение» – «под дыхло», как мы говорили тогда.

Я тыльной стороной ладони стер слезы, навернувшиеся на глаза, и осмотрелся. В лунном свете блестела река, черными глыбами громоздились кусты и деревья, призрачно светились камни и трава. Невдалеке на траве лежало нечто. Я с трудом встал и побрел к этому «нечто», оказавшемуся моими джинсами, рубашкой и кедами. Я оделся, обулся и ощупал себя, все еще не веря в то, что остался цел и невредим после падения.

Где я? Что со мной? Куда девалась Алина? Где замок, Принц и прочее? Где в конце концов мое оружие? Десятки вопросов метались в черепной коробке, покинутой, как всегда в таких случаях, моим вторым "я".

– Алина! – крикнул я, озираясь. – Али-и-ина!!! Ответом мне была тишина.

Я побрел, сам не зная куда. Минут через десять выяснил, что нахожусь на том самом острове, на котором только что был замок. Но ни замка, ни подъемного моста не было – будто испарились.

Вдали, где-то на той стороне реки, замаячил свет автомобильных фар, послышался слабый звук мотора.

Автомобиль! Боже мой! Первый автомобиль за дни моего пребывания в дурацком сказочном мире!

Поскольку подъемными мост исчез, мне пришлось преодолевать речку вплавь, даже не раздеваясь. Когда я подбежал к дороге, до быстро приближающейся автомашины оставалось метров сто. Не раздумывая, я выскочил на проезжую часть и, ослепленный фарами, замахал руками, вопя:

– Сто-о-ой!!!

Машина завизжала тормозами.

– Ты что, взбесился?! Тебе что, жить надоело?! – истерично закричал водитель, выскочивший из «уазика», ткнувшегося мне в колени, но все-таки успевшего остановиться.

– Я – журналист, – хрипло проговорил я. – Владимир Перепелкин. Мне нужно срочно попасть в поселок института.

Я извлек из кармана мокрых техасов мокрое служебное удостоверение.

– Да по мне хоть министр! Только не лезь под колеса!

– Мне очень нужно, понимаете? Очень!

– Садись быстрее, псих ненормальный! – зло буркнул он и кинулся в кабину.

Я проворно заскочил на переднее сиденье.

Водитель рванул машину с места и, быстро набирая скорость, понесся по узкой асфальтированной дороге. Минуты через две, когда стрелка на спидометре задрожала у цифры «сто», слева промелькнул уже знакомый мне стальной шар на бетонном основании.

На сей раз он не светился.

– Куда вы так спешите? – спросил я водителя.

– Будешь спешить, если увидишь такое! – нервно хихикнул он.

– Какие-нибудь сказочные чудища встретились?

Он ошарашенно уставился на меня.

– А ты откуда знаешь?! – срывающимся от страха голосом прокричал он.

– Да насмотрелся сам, – проговорил я как можно спокойнее, видя, что водителя трясет, как в лихорадке. – Змей Горыныч повстречался? Или черти?

– Русалки, – хрипло выдавил он.

– Русалки?

– Рыбачил я тут неподалеку. До этого останавливался километрах в десяти отсюда, а вчера вечером сменил стоянку.

– И что, русалка на удочку попалась?

Он непонимающе посмотрел на меня, потом проворчал недовольно:

– Кто сейчас удочкой рыбачит? Само собой – динамитом. Шарахнул разок, а они и всплыли. Штук пять сразу.

– Рыбины?

– Русалки, говорю тебе! Вот я и понесся оттуда, сломя голову. Не веришь?

– Верю.

– Но почему?! – возопил он истерично.

– Сам насмотрелся на чертей, Змея Горыныча и прочих.

– Врешь?!

– Зачем мне врать? Вон он, Змей Горыныч, на дороге сидит.

Водитель пристальнее всмотрелся вдаль, и я увидел, как у него волосы становятся дыбом. Явно он впервые встретил Змея Горыныча.

Мы стремительно приближались к чудищу, лежавшему поперек дороги. Водитель нажал на тормоза, остановил машину, развернул ее и погнал туда, откуда мы только что приехали.

– Слушай, парень, – бормотал он лихорадочно. – Я не псих, я директор второго банно-прачечного комбината. Я – в отпуске. Машина – служебная. Я не хотел убивать проклятых русалок. Динамит мне дружок достал. Я не виноват!

На дорогу перед нами спикировал Змей Горыныч. Сел, перегородив путь.

Директор банно-прачечного комбината снова затормозил. Машина остановилась рядом с огнедышащим монстром. Директор выскочил из машины и, вопя истошно что-то невразумительное, понесся прочь.

Далеко убежать ему не удалось. В два прыжка чудовище настигло директора и разорвало своими лапищами на части.

После этого, лениво взмахнув крыльями, Змей Горыныч тяжело оторвался от земли и улетел в ночь.

Подавленный жуткой сценой, я несколько минут сидел неподвижно, будто окаменел. Потом выбрался из машины и на плохо гнущихся ногах подошел к тому, что только что было директором второго банно-прачечного комбината. Ничего ужаснее мне видеть не доводилось. Я, пошатываясь, вернулся машине.

– Володя! – раздался рядом крик Алины. – Милый! Она подбежала и повисла у меня на шее.

– Жив! Жив! Как я счастлива!..

– Где ты была? – спросил я, переводя дыхание от ее поцелуев. Меня тошнило.

– На острове, там, где замок был. Когда упала, потеряла сознание. Очнулась в кустах. Кое-как выбралась. Нашла рядом свой спортивный костюм, оделась. Вижу, на той стороне машина остановилась. Твой голос услышала. Ты с кем-то разговаривал громко. Я крикнула, но вы уже умчались. Тогда я переплыла речку и побежала туда, куда вы поехали. Бежала, сама от, обиды плакала. Еще бы! Меня оставил и удрал!

– Я не нашел тебя.

– Плохо искал, наверное.

– Извини, но появилась машина, и я решил любой ценой >стан овить ее.

– А где тот человек, с которым ты разговаривал?

– Змей Горыныч только что… убил его.

– Какой ужас…

Мы помолчали.

Метрах в пятистах от нас сиял всеми цветами радуги стальной шар на бетонном основании, еще дальше светились огни замка.

– Вернемся в замок? – спросила Алина.

– Нет, – решительно ответил я. – Надо обязательно прорваться в институт. Я обещал Щеглу. И потом, игра зашла слишком далеко, пора кончать ее.

Я обошел УАЗ-469, пнул кедами поочередно каждое колесо, открыл дверцу, включил внутреннее освещение.

На заднем сиденье стоял начатый ящик с динамитными шашками. Одна шашка с заготовленным хвостиком бикфордового шнура валялась на полу кабины. Рядом с ней лежала изящная газовая зажигалка.

Я забрался в машину и заглянул за спинку заднего сиденья. Там оказались деревянные ящики с засоленной рыбой, умка, забитая банками с тушенкой, в портативном холодильнике лежало несколько бутылок водки, пива и пепси-колы.

Я вскрыл две бутылки пепси и протянул одну Алине. Она уже сидела в машине на переднем сиденье. Окончив осмотр содержимого багажника, я перебрался в водительское кресло и залпом осушил бутылку холодного и резкого напитка.

Посидели несколько минут молча. Когда Алина допила свою бутылку, я выключил свет в салоне и повернул ключ зажигания. Засветился приборный щиток. Масло и вода были в норме. Бензина – полбака.

Я завел мотор и, развернув машину, погнал ее в сторону перекрестка, у которого жила баба Яга. Я понимал, что надо хотя бы схоронить останки директора банно-прачечного комбината, но так и не смог заставить себя это сделать. При одной мысли, что надо подойти к нему, мне становилось плохо.

"Ладно, – успокаивал я сам себя, – жив останусь, приведу утром к нему людей. Должна же и милиция осмотреть место происшествия".

Второе мое «я» отсиживалось в подсознании.

У перекрестка я остановился и посигналил.

Из зарослей выехала избушка на курьих ножках.

– Посиди часок-другой у бабуси, – предложил я Алине.

– Нет, – не согласилась она. – Я – с тобой.

– Алина, милая, – проговорил я ласково, но настойчиво. – Останься здесь. Так надо. Если к утру я не вернусь, отправляйся в замок.

Алина всхлипнула, но все же вышла из машины.

Я подождал, пока баба Яга открыла двери и впустила Алину в избушку.

– Так будет лучше, – сказал я сам себе и поехал в сторону поселка ученых.

Кромка неба на востоке светлела, приглушала блеск звезд и сиянье полной луны. Угрюмо бежали вдоль дороги черные сосны. Стремительно неслась под колеса широкая и ровная лента автострады. Обычный рассвет, обычный лес, обычная дорога… Все до банальности обычно и привычно, И даже не верилось, что где-то поблизости летает трехглавое кровожадное чудовище, что впереди, у шарообразного замка Черного Рыцаря стоят у шлагбаума черти с автоматами Калашникова.

Я гнал машину, а сам даже в общих чертах не представлял, как безоружный буду прорываться через заставу чертей, что буду делать, если сейчас на дорогу спикирует огнедышащий трехглавый монстр с будильником на передней левой лапе. Я просто гнал УАЗ-469, принадлежащий второму банно-прачечному комбинату, в сторону НИИ прикладной гравитации, стараясь ни о чем не думать. Только одна мысль металась в черепной коробке: надо прорваться, во что бы то ни стало, надо попасть в поселок и взорвать гравиустановку!

Впереди показались шар Черного Рыцаря, будка КПП и шлагбаум. У шлагбаума стояло несколько вооруженных чертей. Один из них махал рукой, явно требуя, чтобы я остановился.

"Черта лысого!" – сказал я мысленно чертям и вдавил педаль акселератора до упора.

Все дальнейшее смахивало на кошмарный сон. С хрустом переломилась жердь шлагбаума. С диким воем кувыркались по земле сбитые буфером исчадья ада. Затрещали вдогонку мне автоматы, истошно завизжали пули, прошивая брезент тента, брызнуло осколками лобовое стекло. Захлопали пробитые пулями колеса. Машина закрутилась вокруг оси – весь мир запрыгнул на сумасшедшую карусель.

Я сжался до размера мыши и мертвой хваткой вцепился в руль. Только бы не опрокинуться!

Но вот вращение прекратилось. Мотор заглох. Машина стояла задом к поселку, а буфером – к протараненному мной шлагбауму.

"Ого! – прикинул я. – Метров триста успел промчаться!"

От шлагбаума бежали в мою сторону черти. До них было еще далеко.

Я хотел выбраться из продырявленного, словно решето, «уазика», но не успел. Со свистом рассекая воздух, на машину спикировал Змей Горыныч.

Машина вздрогнула и оторвалась от земли. Один из когтей чудовища проткнул тент и влез в кабину. Я дернул дверцу. Она не открылась – лапы чудища крепко зажали ее. Я метнулся к другой дверце – то же самое! Не задумываясь, я перебрался на заднее сиденье. Задние дверцы тоже не открылись.

Я ошарашено осмотрелся, ища выход. Вспомнил про охотничий нож в кармане. Достал, открыл его и одним ударом вспорол заднюю стенку брезентового тента. Выглянул. Летели мы медленно и низко. Возвращались к шлагбауму. Я уже хотел выпрыгнуть, но тут сообразил, что в машине есть динамит, и что не мешало бы свести кое-какие счеты. Каким чудом в динамит не попала ни одна пуля, не знаю! Я быстро схватил с пола шашку со шнуром и газовую зажигалку. Запалив конец шнура, я сунул шашку в ящик с динамитом, с трудом протиснулся в дыру в брезенте и вывалился наружу.

Змей Горыныч, похоже, не заметил пропажи. Летел он на высоте метра-полутора, поэтому ударился при падении я не сильно. Вскочив на ноги, я, не теряя ни секунды, метнулся в сторону от дороги, в кусты.

Не заметили моего побега и черти. Видя, что Змей Горыныч тащит машину назад, к шлагбауму, они прекратили погоню и теперь поспешно возвращались к своему КПП, жаждал побыстрее разделаться со мной.

Из кустов я видел, как Змей Горыныч опустил машину у сломанного шлагбаума, как подскочила со всех сторон свора чертей, как в тот же миг рванул динамит.

– Так вам, сволочи! – злорадно прокричал я, когда взрыв, казалось, расколол надвое небо и землю.

"Лысый мужик с русой бородой советовал мне вступить со Змеем Горынычем в контакт, – припомнил я. – Хорошенький контактик получился!"

Что-то глухо брякнулось о бетон рядом со мной. Я выбрался из кустов и в слабом свете зари увидел одну из голов чудища. В лошадиных глазах Змея Горыныча застыли удивление и укор.

Я посмотрел туда, где только что был КПП чертей. На месте шлагбаума дымилась огромная воронка. Черной глыбой на фоне рассветного неба возвышался уже достроечный, но еще мертвый шар-"замок" Черного Рыцаря. Ни одного живого черта я не увидел.

Постояв с минуту у окровавленной и опаленной головы убийцы директора второго банно-прачечного комбината, я устало побрел в сторону поселка ученых.

Когда я шел по мосту, из реки на меня испуганно смотрели русалки и водяные.

Красной глыбой выползло на востоке, за моей спиной, солнце. В лучах его бетонный забор института и его корпуса казались окровавленными.

Я подошел к воротам НИИ и остановился. На воротах висел листок из блокнота, приколотый мной несколько дней назад к палатке:

"Находится под охраной Распремудрой. Всякий прикоснувшийся подлежит наказанию посредством сжирания Змеями Горынычами о трех, шести и т. д. головах, либо прочими птеродактилями, людоедами и иродами по усмотрению автора записки.

Вовчик Перепелкин".

И далее – постскриптум для Шурика о том, что меня похитила прекрасная кареокая фея.

Я протянул руку, чтобы сорвать неумную, по мнению Алины, записку, но тут же отдернул ее. За спиной у меня раздался ужасающий рев. Я резко обернулся.

Рядом со мной жуткой горой сидел… Шестиглавый Змей. Из ноздрей его валил огонь с дымом.

– Не прикасайся! – в шесть глоток проревел он. Ноги мои подсеклись, и я беспомощно сел на землю, прислонившись спиной к воротам. Ящиков с динамитом у меня больше не осталось.

– Ну, чего тебе? – спросил я устало Змея. – Я – автор записки.

– Знаю, – сообщило чудище. – Иначе бы я уже съел тебя.

Я молча пожал плечами и пожалел, что нет под рукой хотя бы захудалой базуки.

– Что нужно тебе здесь, Автор Записки?

– Мне нужно туда, – показал я большим пальцем правой руки через плечо.

– Пароль, – громыхнул Змей.

– Пароль? – переспросил я бестолково.

– Пароль, – вновь повторил монстр.

"Владимир Иванович, – обратился я к своему напарнику по черепной коробке, – ты не знаешь, о чем это твердит шестиглавое ископаемое?"

"Мог бы и сам сообразить, – чванливо заявило мое второе «я». – Ясное дело, что он говорит о заклинании и амулете".

Я слазил рукой за пазуху. Шнурка с ладанкой не оказалось. Пошарил по карманам – листка с заклинанием не было.

– На, да не теряй больше, – пропищал рядом гномик. Появился он, как всегда, невесть откуда.

Я взял протянутую мне ладанку и листок бумаги, сложенный вчетверо. Набросил шнурок на шею, развернул бумажку.

Змей терпеливо ждал.

– Еду я из поля в поле, в зеленые луга, в дальние места… – забубнил я.

Змей кивал одной из шести голов – крайней правой. Когда я закончил читать, он зевнул одновременно крайней левой и второй справа головами, встал, до хруста потянулся, чихнул третьей слева головой и лениво полетел в сторону леса.

Ворота за моей спиной неожиданно открылись, и я опрокинулся на спину.