Текст книги "Русские ученые XX века"

Автор книги: Владимир Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

В 1919 году С. С. Четвериков начал работать в Московском университете доцентом кафедры экспериментальной зоологии, возглавляемой Н. К. Кольцовым. Сергей Сергеевич вел курсы генетики. Не оставляя преподавания в Московском университете, в 1921 году С. С. Четвериков становится заведующим отделом генетики Института экспериментальной биологии.

В 1926 году он опубликовал статью «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики», где было показано, что между генетикой и эволюционной теорией Дарвина нет никакого противоречия. Таким образом,

С. С. Четверикову удалось связать эволюционное учение Ч. Дарвина и законы наследственности, установленные генетикой. Так был заложен фундамент современной синтетической теории эволюции. Эта работа считается важнейшей в развитии эволюционной теории. Она дала начало новой отрасли науки – эволюционной генетике – и сделала С. С. Четверикова одним из наиболее выдающихся биологов мира.

В качестве объекта исследования С. С. Четвериков использовал плодовых мушек дрозофил. Эта обыкновенная плодовая мушка – классический объект генетики. Она легко размножается в неволе, очень плодовита, обладает большой изменчивостью.

О результатах своих исследований С. С. Четвериков доложил в 1927 году на V Международном генетическом конгрессе в Берлине. Доклад вызвал сенсацию и был встречен с большим интересом, как и другие доклады советских генетиков. Тогда они занимали лидирующее положение на этом конгрессе.

В Институте экспериментальной биологии С. С. Четвериков создал свою научную школу. Его учениками стали Б. Л. Ас-тауров, Н. П. Дубинин, Н. К. Беляев, Н. В. Тимофеев-Ресовский,

B. П. Эфроимсон и многие другие, впоследствии ставшие известными учеными-генетиками.

В 1929 году С. С. Четвериков был арестован и выслан на три года в Свердловск.

С 1935 по 1948 год он заведовал кафедрой генетики и селекции Горьковского государственного университета. В 1945 году был утвержден в ученой степени доктора биологических наук без защиты диссертации.

В августе 1948 года, после сессии ВАСХНИЛ и постановления о перестройке преподавания биологических наук, означавшего фактический разгром и запрет генетики как науки,

C. С. Четвериков покинул университет.

Во второй половине 1950-х годов началось возрождение советской биологической науки после разгрома в 1948 году, нанесшего непоправимый вред советской генетике и отбросившего ее на много лет назад.

Значение работ С. С. Четверикова в биологии, особенно в области генетики, можно сравнить с такими выдающимися открытиями, как установление законов Менделя и создание хромосомной теории наследственности.

В начале 1957 года Всесоюзное энтомологическое общество избрало С. С. Четверикова своим почетным членом.

На юбилейном конгрессе в апреле 1959 года 18 биологов мира были награждены почетной медалью «Плакетта Дарвина» за развитие и укрепление эволюционного учения и генетики. В числе награжденных были С. С. Четвериков, его ученики Н. П. Дубинин и Н. В. Тимофеев-Ресовский.

г

Николай Иванович Вавилов (1887—1943)

Николай Иванович Вавилов – выдающийся русский ботаник, растениевод, генетик, географ и организатор науки – родился в Москве в 1887 году. Окончил Московское коммерческое училище в 1906 году и Московский сельскохозяйственный институт (бывшую Петровскую академию) в 1910 году. После окончания был оставлен на кафедре частного земледелия, которой заведовал Д. Н. Прянишников, для подготовки к профессорскому званию.

В 1913 году отправился в научную командировку в Англию, Францию и Германию. В 1917 году стал профессором генетики, селекции и частного земледелия на агрономическом факультете Саратовского университета.

В 1920 году на 3-м Всероссийском селекционном съезде Н. И. Вавилов впервые сообщил об открытом им законе гомологических рядов, который повлиял на дальнейшее развитие биологии так, как периодическая таблица Менделеева на развитие химии и физики.

В 1920—1930-е годы Н. И. Вавилов был организатором и участником целого ряда экспедиций по сбору культурных растений: в Афганистан, Японию, Китай, страны Центральной и Южной Америки, Северной Африки, Ближнего Востока, Средиземноморья, в Эфиопию, Эритрею и другие, а после 1933 года – в раз-

личные регионы СССР. Во время этих экспедиций была собрана богатейшая коллекция образцов растений (к 1940 году она содержала около 200 тысяч форм). В основе всей работы лежала идея Н. И. Вавилова о необходимости составить опись сортов всех культурных растений и хранить собранные экземпляры не в засушенном виде, а живыми, ежегодно высеваемыми. Под руководством Николая Ивановича в экспериментальных целях ежегодно около двухсот культурных растений высевались в различных климатических и почвенных условиях. В 1926 году Н. И. Вавилов создал теорию центров происхождения и разнообразия культурных растений, которые, как он считал, расположены главным образом в пяти зонах земного шара: в горных районах Юго-Западной и Юго-Восточной Азии, Средиземноморье, горной Эфиопии, Южной и Центральной Америке, в основном совпадающих с центрами распространения культуры.

В 1920-е и 1930-е годы Н. И. Вавилов возглавлял целый ряд научно-исследовательских биологических институтов, а в 1929 году стал академиком – в то время самым молодым по возрасту среди членов Академии наук СССР.

В 1930-е годы начались гонения на генетиков, и главный удар приняли на себя Н. К. Кольцов и Н. И. Вавилов.

В 1939 году Николая Ивановича не пустили на 7-й генетический конгресс в Эдинбурге. На нем Н. И. Вавилов был избран почетным президентом. Профессор Крю накинул на себя мантию президента и обратился к членам конгресса: «Вы пригласили меня играть роль, которую украсил бы именно Вавилов. Эта мантия мне не по плечу. Я буду выглядеть в ней неуклюже. Вы не должны забывать, что она сшита на Вавилова, куда более крупного человека».

Заслуги Н. И. Вавилова перед мировой наукой были так велики, что он был избран членом академий наук и научных обществ Шотландии, Индии, Германии, США, Англии, Чехословакии, Болгарии.На родине великий ученый попал под каток гонений на генетику, в 1940 году был арестован, приговорен к расстрелу и умер в тюремной больнице от голода в 1943 году.

Учитель Н. И. Вавилова академик Дмитрий Николаевич Прянишников до конца своих дней бурно и открыто протестовал против ареста Н. И. Вавилова. Это Д. Н. Прянишникову принадлежат знаменитые слова: «Николай Иванович – гений, и мы не сознаем этого только потому, что он наш современник».

Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский (1900—1981)

С^Э

Жизнь и судьба биолога и генетика Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского настолько необычна, что могла стать сюжетом для романа. И этот документальный роман с названием «Зубр» был написан писателем Даниилом Граниным.

Родился Николай Владимирович в 1900 году в Москве. Его юность совпала с революцией и Гражданской войной. Он воевал, умирал от сыпного тифа, был в плену у анархистов и зеленых. В 1925 году окончил Московский университет, где учился у генетиков С. С. Четверикова и Н. К. Кольцова. Сдавать государственные экзамены по окончании университета Н. В. Тимофеев-Ресовский не стал и поэтому формально высшего образования не получил.

В том же 1925 году, когда совместному германо-советскому научно-исследовательскому институту в городе Бух под Берлином понадобился знающий биолог, Н. К. Кольцов рекомендовал на эту работу Н. В. Тимофеева-Ресовского.

С 1925 по 1945 год Н. В. Тимофеев-Ресовский вместе с женой Еленой Владимировной, тоже биологом и его верным помощником, работал в Германии. Здесь он провел многие работы по генетике и привлек к биологическим исследованиям физиков М. Дельбрюка (будущего нобелевского лауреата) и К. Циммера.

Николай Владимирович знал о проводимых в конце 1930-х годов экспериментах с расщеплением атомного ядра. Поэтому он первым понял необходимость заняться радиационной генетикой – исследованиями мутаций (скачкообразных изменений наследственности), вызываемых облучением.

Работая в Германии, Николай Владимирович создал научный семинар, в работе которого приняли участие не только биологи-генетики, но и самые крупные физики-теоретики того времени: М. Дельбрюк, В. Гейзенберг, П. Дирак, Д. Бернал, В. Вай-скопф, Г. Гамов и многие другие.

В 1933 году в Германии наступил фашизм – к власти пришел Гитлер. Но и в России усилилась коммунистическая диктатура, начались притеснения генетиков. Лаборатория его учителя С. С. Четверикова была разгромлена, а сам С. С. Четвериков был выслан в Свердловск. Многие крупнейшие генетики подверглись репрессиям. Только известный ученый-генетик Добржанский сумел уехать в Америку и стал там одним из самых известных генетиков мира. Другой учитель Н. В. Тимофеева-Ресовского – Н. К. Кольцов – в конце 1930-х годов был лишен возможности работать. Он сумел передать Николаю Владимировичу письмо, в котором предостерег его от возвращения на родину. К тому же выезд из Германии был уже закрыт, и Н. В. Тимофеев-Ресовский продолжал работать в институте в Бухе, сохраняя советский паспорт. Несколько раз ему предлагали принять германское гражданство, но он отказывался и продолжал работать. Как ни странно, но германские власти в работу института в Бухе практически не вмешивались.

Сын Николая Владимировича во время Второй мировой войны вел подпольную антифашистскую работу, был арестован гестапо и казнен.

В мае 1945 года в Берлин вошли советские войска, и Н. В. Тимофеев-Ресовский был арестован как пособник фашистов и отправлен в лагерь. Там он умирал от пеллагры; в 1947 году его вытащил из лагеря заместитель наркома внутренних дел (НКВД) генерал А. П. Завенягин, который узнал от специалистов цену такому ученому, как Николай Владимирович. Его вылечили и отправили на Урал, в Миасс, в закрытую лабораторию.

В 1945 году американцы сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Сотни тысяч японцев были уничтожены или

в результате радиоактивного излучения получили лучевую болезнь. Научиться защищаться от излучения стало необходимостью в наступившем ядерном веке. Поэтому работы по биологическому воздействию излучений, которые Н. В. Тимофеев-Ресовский проводил в Германии, в Бухе, стали необычайно важными.

В эти годы генетика в СССР была полностью разгромлена, а само слово «ген» звучало как ругательство. Но работ Н. В. Тимофеева-Ресовского в лаборатории за колючей проволокой это никак не касалось. Там он свободно занимался генетикой, которая в стране была официально отвергнута и запрещена. В этом сказывалось лицемерие коммунистических властей – раз надо, так можно закрыть глаза на идеологию. Лишь бы результат был. Во всем мире, в том числе и в СССР, никто не знал, жив ли он. Его как бы не существовало, и поэтому для нападок Лысенко и его подручных он был недосягаем. Вот такая парадоксальная, но весьма характерная для коммунистической, да и для фашистской диктатуры ситуация. Ведь германские фашисты, когда им нужен был результат, тоже закрывали глаза на идеологию.

Несмотря на то что неизвестно было, жив ли Н. В. Тимофеев-Ресовский, на Западе помнили его довоенные работы и продолжали на них ссылаться. Так, всемирно известный физик Эрвин Шредингер в своей знаменитой книге «Что такое жизнь с точки зрения физика» упоминал работы Николая Владимировича, первым осознавшего опасность для человека вредных мутаций в результате облучения.

Когда лабораторию в Миассе закрыли, Н. В. Тимофееву-Ресовскому дали возможность создать собственную научную группу и перевели в уральский филиал Академии наук СССР, где он с 1955 по 1963 год руководил отделом Института биологии и стал учителем целой плеяды ученых-генетиков.

Во время пребывания на Урале Николай Владимирович создал свой семинар, на который съезжались ученые со всей страны. Особенно тянулось к нему молодое поколение ученых, которым он прививал свойственный ему самому дух свободы мысли.

В 1956 году Н. В. Тимофееву-Ресовскому разрешили вернуться в Москву. Однако полностью его не реабилитировали, и долгие годы он прожил с клеймом пособника фашистов, которым он никогда не был.

Формально Н. В. Тимофеев-Ресовский не имел высшего образования и никакой ученой степени. До выборов в Академию наук его – «пособника фашистов» – не допустили.

Н. В. Тимофеев-Ресовский был одним, из основоположников радиационной генетики. Вместе с немецким физиком М. Дельбрюком он создал первую модель структуры гена, что в 1953 году помогло американским ученым Д. Уотсону и Ф. Крику открыть структуру ДНК – носителя генетической информации.

Однако он был избран в 1966 году членом президиума Всесоюзного общества генетиков имени Н. И. Вавилова, а позднее – членом академии «Леопольдина» в ГДР, членом Академии искусств и наук США, получил множество почетных наград за научный вклад в генетику в США, Чехословакии. Только родина продолжала не признавать заслуги своего гения.

С 1964 по 1969 год Н. В. Тимофеев-Ресовский работал в Институте медицинской радиологии в Обнинске и был консультантом Института медико-биологических проблем, куда его пригласил академик О. Г. Газенко – основатель и многолетний руководитель космической медицины в нашей стране.

Умер Николай Владимирович в 1981 году.

Владимир Павлович Эфроимсон (1908—1989)

Подобно Н. В. Тимофееву-Ресовскому, Владимир Павлович Эфроимсон, крупнейший русский генетик, тоже остался без вузовского диплома, но по другой причине. Он был «вычищен» из МГУ в 1929 году при недоброй памяти ректоре Андрее Вышинском – главном прокуроре политических процессов 1930-х годов. В. П. Эфроимсон не смог молчать, когда шельмовали Сергея Сергеевича Четверикова, одного из творцов эволюционной генетики. Он встал на защиту своего учителя и был отчислен. Хлопоты о восстановлении талантливого студента не увенчались успехом.

Родился В. П. Эфроимсон в 1908 году в Москве. Семья его жила в доме страхового общества «Россия» на Лубядской площади, которые потом заняли ЧК и НКВД. После первого ареста следователь кричал дерзкому арестанту: «Да знаете, где вы находитесь?» – «Знаю, – отвечал Владимир Павлович. – Я дома, а вы?..»

Учился он в немецкой школе и владел пятью языками. Поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета и, по его выражению, «втюрился безоглядно в генетику».

Своим первым учителем В. П. Эфроимсон считал Николая Константиновича Кольцова. Из работ начинающего генетика Н. К. Кольцов отметил исследование частоты му таций у мушки

дрозофилы под действием рентгеновских лучей, выполненное в Рентгеновском институте. В. П. Эфроимсон сделал вывод, имевший важное теоретическое значение: интенсивность радиации в природе недостаточна для объяснения естественного мутационного процесса. В 1932 году в Медико-биологическом институте В. П. Эфроимсон сделал другое открытие – о существовании равновесия между мутационным процессом и отбором. Оно заслуживало Нобелевской премии и сыграло в его жизни важную роль. На основании этого открытия можно было определить частоту мутаций у человека. Речь шла о наличии у «человека разумного» (по латыни – homo sapiens) естественного отбора. В те времена такие взгляды могли вызвать арест. Всемирную славу за это открытие спустя несколько лет получил англичанин Дж. Холдейн.

В 1932 году В. П. Эфроимсон был арестован в первый раз. Не помогло заступничество американского генетика Дж. Меллера, будущего нобелевского лауреата, работавшего тогда в СССР и считавшего работы молодого коллеги исключительными. Истинной причиной ареста была защита С. С. Четверикова, которую ему припомнили – и осудили на три года лагерей. Он вышел на свободу в 1936 году, провел глубокие научные исследования и защитил кандидатскую диссертацию в мае 1941 года.

На фронт пошел добровольцем, был врачом-эпидемиологом и разведчиком. Прошел всю войну и закончил старшим лейтенантом, был награжден орденами и медалями. После войны читал лекции по генетике в Харьковском университете, в 1947 году защитил докторскую диссертацию. В начале 1948 года В. П. Эфроимсон провел глубокое исследование преступной деятельности Лысенко и передал этот научный труд в отдел науки ЦК ВКП(б).

Кара последовала очень скоро – в мае 1949 года Владимир Павлович был снова арестован. И в тюрьме он не мог смириться с пребыванием во главе «науки» шарлатана Лысенко и, выйдя на свободу, снова подал свой доклад в прокуратуру СССР.

В 1961 году В. П. Эфроимсон написал книгу «Введение в медицинскую генетику», которую удалось опубликовать лишь в 1964 году. В 1967 году Владимир Павлович стал заведовать отделом генетики Московского института психиатрии. Он стал

основоположником медицинской генетики, создал научную школу и выполнил работы по генетике нервных болезней.

В. П. Эфроимсон стал родоначальником новой науки -биосоциологии. Он писал, что жизнь и судьбы людей -итог сложной игры генов с окружающей, средой.

В 1975 году, в период самой активной исследовательской работы, его заставили уйти на пенсию. Владимир Павлович был принят на работу в качестве профессора-консультанта в Институт биологии развития имени Н. К. Кольцова. Это был последний период его научной жизни, когда он написал несколько важнейших, но не опубликованных книг.

В. П. Эфроимсон написал несколько книг, важнейшей из которых была книга «Гениальность и генетика». Но опубликовать их тогда не удалось.

Умер Владимир Павлович, этот бесстрашный рыцарь генетики, в 1989 году. И лишь в 1998 году сборник его последних трудов по биосоциологии был опубликован тиражом всего 2000 экземпляров.

Иосиф Абрамович Рапопорт (1912—1990)

Пресловутая сессия Всесоюзной сельскохозяйственной академии (ВАСХНИЛ) открылась в июле 1948 года докладом Лысенко «О положении в биологической науке». В докладе говорилось, что менделизм-вейсманизм-морганизм чужд советскому народу, стороннику творческого, прогрессивного мичуринского учения. Утверждалось, что менделисты-вейсманисты-морганисты по сути своей антинародны и наносят вред стране своей деятельностью в научных учреждениях и в учебных заведениях. Практически они были объявлены «врагами народа», что в то время означало неизбежные репрессии. Сталин лично руководил разгромом генетики, и этот доклад для Лысенко был подготовлен по его заданию, заранее прочитан и одобрен «вождем всех народов».

Всех истинных ученых-гене гиков заставляли каяться в мнимых грехах. Но нашелся один отважный человек, который не побоялся выступить в защиту истинной генетики. Это был участник войны, трижды представленный к званию Героя Советского Союза за свои подвиги, потерявший один глаз, – Иосиф Абрамович Рапопорт. Он сумел прорваться на третий день заседаний сессии, сразу же попросил слова, сумел четко и резко объяснить значение классической генетики. Разумеется, в тот момент это не могло спасти положение истинной генетики, но своим выступлением Рапопорт спас честь российской науки.

И. А. Рапопорт является одним из крупнейших генетиков. Он – один из первооткрывателей так называемого химического мутагенеза. Это процесс возникновения в организме наследственных изменений – мутаций. Радиационный мутагенез происходит под действием радиации, а химический – под воздействием химических веществ. О нем думал И. А. Рапопорт еще до Отечественной войны, когда был студентом Ленинградского университета и когда стал аспирантом Н. К. Кольцова в Москве. Но начать исследования он смог лишь после войны, в 1946 году, и открыл химические средства, увеличивающие частоту мутаций в сотни и тысячи раз.

После дерзкого выступления на сессии ВАСХНИЛ в 1948 году его не арестовали, но на девять лет он был отстранен от работы по химическому мутагенезу. Только в 1957 году академик Н. Н. Семенов – лауреат Нобелевской премии, директор Института химической физики АН СССР – создал для него в своем институте отдел химического мутагенеза.

Гам, за забором секретности, И. А. Рапопорт был недоступен для Лысенко. Первые сообщения об открытиях супермутагенов были опубликованы в печати в 1960 году.

В Институте химической физики каждый год начиная с 1965-го в течение 25 лет под руководством И. А. Рапопорта проходили конференции по химическому мутагенезу. В них участвовали представители многочисленных сельскохозяйственных учреждений – селекционеры и генетики. С помощью химического мутагенеза к 1991 году было создано более 380 новых высокопродуктивных сортов основных сельскохозяйственных культур. Вот как велика практическая польза «чистой» науки!

Звезду Героя Советского Союза Иосиф Абрамович так и не получил, хотя первый раз был представлен к награде за форсирование Днепра. Всегда находились обстоятельства, мешавшие награде.

Но в ноябре 1990 года по инициативе бывшего студента и аспиранта, подвергавшегося в 1950-е годы гонениям за занятия генетикой, ставшего министром СССР, Н. Н. Воронцова Иосиф Абрамович вместе с другими выдающимися учеными-генетика-ми получил звание Героя Социалистического Груда.

А буквально через месяц, в декабре 1990 года, И. А. Рапопорт был сбит автомобилем и скончался.

Советские физики – птенцы гнезда «папы Иоффе»

Двадцатое столетие – это столетие расцвета физики, и прежде всего квантовой физики, основанной на представлении о дискретном, то есть прерывистом, характере физических процессов в природе. Энергия любого вида может передаваться только определенными, очень малыми порциями – квантами. Отсюда и название – квантовая физика. С развитием квантовой физики связаны такие крупнейшие открытия XX века, как деление атомного ядра, открытие лазеров и транзисторов. Эти открытия коренным образом изменили жизнь человечества.

До революции в России были две физические школы – П. Н. Лебедева в Москве (всемирно известные опыты по измерению светового давления) и школа биофизики П. Г1. Лазарева в Петербурге.

Становление и развитие квантовой физики в нашей стране связано прежде всего с семинаром Абрама Федоровича Иоффе (1880—1960), выдающегося физика и организатора науки.

А. Ф. Иоффе окончил в . 1902 году Петербургский технологический институт и в течение нескольких лет работал в Мюнхене, в лаборатории первого лауреата Нобелевской премии В. К. Рентгена, открывшего икс-лучи. Они названы в его честь рентгеновскими. В 1905 году А. Ф. Иоффе защитил диссертацию на степень доктора философии. В. К. Рентген очень це-

нил А. Ф. Иоффе и считал его своим наследником в Физическом институте Мюнхенского университета. Но в 1906 году

А. Ф. Иоффе вернулся в Россию и начал работать в Петербургском политехническом институте, где прошел путь от лаборанта до профессора. Вокруг А. Ф. Иоффе стала собираться группа молодых физиков. Он создал семинар по новой квантовой физике, превратившийся в первую школу советских физиков. В нем принимали участие физики и химики, впоследствии составившие славу российской науки, – П. Л. Капица, Н. Н. Семенов, А. И. Александров, И. В. Курчатов, И. К. Кикоин,

А. И. Алиханов, В. Н. Кондратьев, Ю. Б. Харитон, Я. И. Дорф-ман, А. И. Лейпунский, П. И. Лукирский, А. К. Вальтер, К. И. Синельников и другие ученики А. Ф. Иоффе.

Во время Гражданской войны в нашей стране был создан ряд новых научно-исследовательских институтов в 1918 году: в Петрограде – Физико-технический (ФТИ) и Государственный оптический, а в 1919 году в Москве – Всесоюзный электротехнический (ВЭИ), Центральная гидроаэродинамическая лаборатория (ЦАГЛ, впоследствии институт – ИДТИ), Химико-физический институт им. Карпова. Эти научные центры во многом определили развитие науки и техники в нашей стране.

Физико-технический институт хотя и был создан во время Гражданской войны, но приступить к настоящей работе смог только после ее окончания, в 1921 году. Тогда состоялась первая зарубежная поездка для восстановления научных связей, приобретения научной литературы и оборудования. В эту поездку были командированы Абрам Федорович Иоффе – основатель Физико-технического института; Дмитрий Сергеевич Рождественский – основатель Государственного оптического института; известный математик, кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов и Петр Леонидович Капица.

Эта поездка сыграла выдающуюся роль в возобновлении научных исследований в стране и восстановлении научных связей с учеными других стран. Из этой командировки А. Ф. Иоффе привез для Физико-технического института 42 ящика с научным оборудованием и подписку более чем на 50 журналов. Во время той поездки И. Л. Капица остался работать в Англии у известного английского физика Э. Резерфорда и только в 1934 году вернулся на родину.

Абрам Федорович Иоффе понимал и теоретическое, и практическое значение физики в XX веке как основы развития техники и технологии. Но без соответствующего образования дальнейшее развитие этой науки было невозможно. В 1919 году он основал в Политехническом институте физико-механический факультет. Целью этого факультета он считал следующее: инженеры должны глубоко знать физику и математику, чтобы применять их в своей работе, а физики должны хорошо понимать инженерные проблемы. Физико-механический факультет Политехнического института и Физико-технический институт друг другу всегда помогали. И студенты приходили работать в Физтех начиная с 3-го, а иногда даже со 2-го и 1-го курсов.

Одним из первых выпускников физико-механического факультета был Юлий Борисович Харитон, который сыграл огромную роль позже в развитии ядерной физики и создании ядерного оружия.

Еще один выпускник – Николай Николаевич Семенов создал теорию цепных реакций, за которую он получил Нобелевскую премию.

Игорь Васильевич Курчатов окончил в 1922 году Таврический университет в Симферополе, приехал в Ленинград и пошел работать сначала лаборантом, а потом научным сотрудником ФТИ. Позднее он руководил созданием ядерного оружия в нашей стране.

В 20-е годы сотрудники Физтеха посещали ведущие физические лаборатории и институты Европы и работали в них. Так, Л. Д. Ландау и Г. А. Гамов работали в Институте теоретической физики в Дании у выдающегося физика Нильса Бора, а В. Н. Кондратьев, Я. И. Френкель, С. И. Вавилов и В. А. Фок – в Геттингенском университете в 1ермании, одном из физических центров Европы, у лауреатов Нобелевской премии Макса Борна и Джеймса Франка. Эти поездки сыграли большую роль в судьбе и творчестве наших ведущих физиков.

В 1932 году А. Ф. Иоффе создал лабораторию (аналог нынешней лаборатории) ядерной физики, руководителем которой назначил Игоря Васильевича Курчатова. Ядерная физика становилась в то время центром физических исследований в мире. И очень скоро ленинградская школа ядерной физики стала крупнейшей в нашей стране.

В 1936 году в Академии наук состоялась дискуссия по развитию физических исследований в стране, и А. Ф. Иоффе жестоко критиковали за развитие работ по ядерной физике «как не имеющей никакого практического применения ни в настоящем, ни в будущем». Но в 1939 году немецкие ученые-химики Ган и Штрассман открыли деление урана. И практическое, и прежде всего военное, значение этого открытия сразу было оценено.

Хотя во время коммунистической диктатуры нашлись политиканы от науки, требовавшие запрещения в СССР теории относительности, физики избежали участи генетиков и не были разгромлены. Это объяснялось тем, что могущество государства стало напрямую зависеть от атомного оружия, атомной энергии, полупроводников.

Главную роль в исследованиях по созданию ядерного оружия нашей страны сыграли физики: И. В. Kyf/чатов, А. П. Александров (в будущем президент Академии наук СССР), К). Б. Харитон, И. К. Кикоин и Я. Б. Зельдович-сотрудники Физтеха. Так сказалась дальновидность А. Ф. Иоффе в оценке важности работ по ядерной физике.

Абрам Федорович был инициатором создания системы физико-технических институтов в стране. Создавая новые институты, он отдавал им лучших, ведущих ученых из Физтеха. В Харьков поехали его лучшие ученики Лев Ландау, Синельников и многие другие. На Урал, в Свердловск, поехал Исаак Константинович Кикоин и многие другие.

В 1940 году в Физтехе было сделано одно из крупнейших открытий: спонтанное деление атомного ядра. Его сделали два аспиранта И. В. Курчатова – Флеров и Петржак.

Во время Отечественной войны, в 1943 году, Г. Н. Флеров был лейтенантом военно-воздушных сил и служил под Воронежем. Попав в библиотеку Воронежского университета, он обнаружил, что статьи по ядерной физике исчезли из зарубежных научных журналов. Он сразу понял, что введена цензура и исследования ведутся в военных целях. Тогда он написал пись-

мо Сталину о том, что нужно возобновить исследования по ядерной физике. Это письмо послужило толчком для начала работ по созданию ядерного оружия в СССР. Для этого в Москве в 1943 году была создана лаборатория № 2, которую, по предложению А. Ф. Иоффе, возглавил И. В. Курчатов. Ведущих уче-ных-ядерщиков отозвали из армии и направили в эту лабораторию. Так, из флота был отозван А. П. Александров, который занимался размагничиванием кораблей для защиты их от магнитных мин. Исследования по созданию атомного оружия были сосредоточены в лаборатории № 2.

В послевоенные годы сотрудники Физтеха очень много сделали для создания ядерного оружия нашей страны – сначала атомного, а затем и водородного. Шесть ученых в этой области удостоены звания трижды Героев Социалистического Труда, пять из них – питомцы Физтеха: А. П. Александров, И. В. Курчатов, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, К. И. Щелкин. Шестой – А. Д. Сахаров. Он считал, что создание атомного оружия в Советском Союзе, создание паритета в этой области, ликвидация американской монополии на ядерную бомбу спасет нашу планету от ядерной войны.

Огромный вклад в развитие ядерного оружия внес третий директор Физтеха – Б. П. Константинов. Он руководил работами по промышленному разделению изотопов.

В то время существовала очень сложная проблема – создание транспортабельного водородного оружия. Эта проблема была решена благодаря предложениям В. Л. Гинзбурга – выдающегося физика-теоретика из Ленинградского института атомной физики.

До начала атомного века в 1939 году было известно 92 химических элемента. Последним, 92-м, был уран. Вскоре удалось получить первый искусственный элемент – плугоний-239. Он и послужил «начинкой» атомных бомб.

А после Второй мировой войны стали создавать следующие, так называемые трансурановые элементы. Сегодня их семнадцать. Интересно, что 101-й элемент назван в честь Д. И. Менделеева – менделевием. Элементы за номерами от 102-го до 107-го синтезировала группа советских ученых под руководством академика Г. Н. Флерова (1913—1990). В наши дни уже синтезирован 109-й элемент, и эти работы продолжаются.