Текст книги "Люди феникс"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Глава 12

—Ну а теперь подытожим, что мы имеем на данный момент, – наконец сказал Кондор. – Слепой Снайпер действует по-прежнему безнаказанно. Это раз. Его личность достоверно установить пока не удалось… не дергайся, Булат, я же сказал – достоверно! Это два. Абсолютно непонятно, каким образом ему Удается убивать людей, если из заключений экспертов явствует, что он должен был стрелять с большой дистанции, а это было невозможно в условиях закрытых малогабаритных помещений. Это три… Также остается загадкой, где и как он добывает смертельное оружие, почему охотится на самых слабых и беззащитных и чего, собственно, добивается. Это сразу и четыре, и пять, и шесть… А если подшить к делу такие мелочи, как, скажем, то, что оружия двадцать шестого калибра не существует в природе и что, переведя этот калибр в метрическую систему, мы получим примечательное число 6,66 мм, то всего мы будем иметь целых восемь пунктов в минусе…

Слегин открыл было рот, но Кондор опять остановил его повелительным жестом.

– Теперь о том, что может считаться нашими достижениями – в кавычках, разумеется. Арест киллера, который наплел нам сказки про бессмертного программиста и которого прямо у нас под носом убрал неизвестный, обладающий незаурядной способностью трансформации внешности. Замаячила на горизонте некая фирма, которая может специализироваться вовсе не на компьютерно-аудиовизуальных технологиях, а на кое-чем более серьезном. Однако реальных доказательств против нее пока нет, если не принимать во внимание загогулин, которые имеет обыкновение изображать господин генеральный директор, да завала пустых ящиков из-под боеприпасов. В принципе, это все, чем мы пока располагаем, господа оперативники.

– Как это – все? – оторопело спросил Слегин. – А Бурин?

– А что – Бурин? – поднял брови Кондор. – Какие у тебя есть основания подозревать его в причастности к данному делу? Показания мерзавца и преступника Фонаря, который вполне мог вешать нам лапшу на уши? Тот факт, что в указанном им месте не оказалось трупа программиста? А ты уверен, что там был захоронен именно он, а не кто-нибудь другой? Или что это действительно могила, а не, скажем, подземный тайник для хранения каких-нибудь нелегальных штучек?.. Да, налицо все признаки того, что Вадим пропал без вести. Допускаю даже, что Фонарь его на самом деле похоронил тайком на кладбище. Но ведь мертвец не обязательно мог ожить – просто кто-нибудь мог выкопать и увезти тело в другое место. Другой вопрос – зачем и кому это понадобилось… Далее. Ты говоришь, что сегодня, когда ты был в квартире Бурина, кто-то пытался открыть дверь ключом, а потом удрал от тебя… Но почему ты решил, что это сам хозяин квартиры? Может, он просто одолжил на время ключ кому-нибудь из своих знакомых, а тот испугался, учуяв, что в квартире кто —то есть…

– А вам не кажется подозрительным, Кондрат Дорофеевич, что отец Бурина тоже отсутствует неизвестно где и по каким причинам? – осведомился Слегин.

Кондор пожал плечами:

– Ну, хорошо, в крайнем случае, можно объявить розыск отца и сына. Причем не только в Инске, но и по всей стране. И даже по всему миру, если тебе это угодно… Но боюсь, что нам придется долго ждать результатов розыска… Поэтому, дорогие мои, давайте-ка будем не гоняться за журавлем в небе, а работать по тем направлениям, которые обещают реальную отдачу. Тот же Крейлис, например…

– Сейчас мы ведем наблюдение за ним и за зданием его фирмы, – торопливо вставил Захаров. – Но пока – никаких результатов…

– Ну вот, видите, – вздохнул Кондор. – Конечно, можно было бы хоть сейчас нагрянуть туда с обыском – только, похоже, толку от этого будет мало. Даже если у этой компании рыльце в пушку, визит Слегина должен был насторожить их и заставить временно свернуть свою подпольную деятельность, замести следы и некоторое время существовать в качестве честных бизнесменов…

– Что же получается? – растерянно сказал Слегин. – Что нам вообще нет смысла что-либо предпринимать сейчас? Сидеть и ждать у моря погоды? А этот маньяк будет продолжать косить людей средь бела дня?

– Кстати, о маньяке, – сказал Кондор. – Я ведь все это время тоже не ваньку валял и не на курорте прохлаждался…

– Неужели вам удалось взять Ашина? – спросил Слегин.

Кондор кивнул, но как-то вяло.

– Удалось, – подтвердил он. – Но опять в виде трупа…

А потом он поведал Слегину и Захарову последние новости из Интервиля.

Вскоре после прибытия раскрутчиков в Инск в столице был убит доктор Анклюг. Его нашли в рабочем кабинете привязанным к стулу и с кляпом во рту. На теле его было множество колотых и резаных ран, каждая из которых была не смертельной, так что умер он всего лишь от потери крови. У следствия возникло предположение, что покойного пытали – причем, судя по всему, довольно-таки неумело, «непрофессионально»… Версия по поводу ограбления отпала сразу. Видимых врагов у реаниматолога не было, так что оставалось загадкой, кому и с какой целью понадобилось истязать несчастного доктора с применением его же скальпеля…

Преступник не оставил на месте преступления никаких следов, никто из персонала подозрительных посторонних в центре не видел, так что до сих пор следствие находится в тупике.

Между тем в Курске началась серия странных массовых убийств.

На этот раз местом действия стало метро. Почти ежедневно на разных линиях поезд привозил на конечную станцию один из вагонов (чаще всего самый последний в составе) с трупами пассажиров. Экспертиза показала, что у всех них смерть наступила в результате отравления неизвестным ядовитым газом типа ви-икс. После опроса свидетелей и реконструкции обстоятельств преступлений вырисовалась следующая схема. Скорее всего, преступник входил в вагон на предпоследней станции. Когда двери закрывались и поезд трогался, террорист надевал на лицо специальную маску-респиратор (или применял какое-то другое устройство, позволяющее не дышать воздухом вагона), а затем открывал емкость, наполненную смертоносным газом. Смерть настигала ничего не подозревающих граждан почти мгновенно. Никто даже не успевал нажать кнопку на переговорном устройстве, чтобы подать машинисту сигнал тревоги. Поезд прибывал на конечную станцию, двери открывались, и убийца, быстро покинув вагон, снимал с себя маску и смешивался с толпой пассажиров на перроне. Потом кто-нибудь обнаруживал, что вагон полон мертвецов, поднималась паника, суматоха, станцию оцепляли – но было уже поздно…

После первого же теракта в подземке ОБЕЗ приняла экстренные меры безопасности. На каждой станции специальные контролеры осматривали вагоны на предмет наличия контейнеров с отравляющими веществами. Пассажиров стали пропускать через рамки интро-скопов и подвергать личному досмотру, как на таможне. В метро дежурили патрули, проверявшие документы и обыскивавшие всех подозрительных лиц. Повсюду было организовано оповещение населения об опасности, с указанием мер, которые следовало предпринять в случае, если они заметят что-нибудь странное или подозрительное. В вагонах стали ездить переодетые сотрудники «Раскрутки». Особое внимание было уделено конечным станциям – каждый прибывающий вагон там встречали обезовцы в штатском и дежурные по станции метро.

Однако массовые убийства пассажиров метропоездов продолжались.

Было задержано несколько граждан, имевших при себе маски, респираторы и противогазы – но в результате все задержанные оказывались вне подозрений.

Дошло до того, что люди стали предпочитать добираться из одного конца города в другой наземным транспортом и метро постепенно опустело.

Когда Кондор прибыл в Курск, ему удалось установить, что речь идет все о том же Слепом Снайпере – портрет Ашина опознала одна женщина, случайно видевшая человека, вышедшего из вагона, где впоследствии оказалось нагромождение трупов. Работа ОБЕЗа приобрела целенаправленный характер, и однажды, когда Кондор сам дежурил на одной из конечных станций, ему повезло, потому что столкнулся носом к носу со Снайпером (и опять из вагона никто больше уже не вышел!). Ситуация была выигрышной для раскрутчика, потому что Кондор знал Ашина по фотографиям, а тот его – нет… Возможно, начальнику «Раскрутки» удалось бы придумать, как взять Ашина живым, но тут в дело вмешался бдительный болван в лице старшего дежурного наряда. Он заорал на весь перрон в спину Ашина: «Стой, стрелять буду!» – и целых десять секунд вытаскивал из кобуры парализатор.

Кондор бросился к Ашину, сшибая с ног растерянных прохожих, но было уже поздно. Преступник перебежал на другую сторону перрона, спрыгнул на рельсы и бросился бежать в темноту туннеля. Обезовцы во главе с Кондором устремились было вслед за ним, но из-за поворота туннеля выскочил состав, подходивший к станции из депо. Скорость у него была не очень большой, но вовремя затормозить он не успел…

То, что осталось от Снайпера, было тщательно упаковано в герметичный прозрачный контейнер и доставлено в один из столичных НИИ на микробиологическое исследование.

В глубине души Кондор надеялся, что Ашин вот-вот оживет, как это бывало раньше, и тогда можно будет допросить его по полной программе. Но время шло, а бывший Слепой Снайпер почему-то не восставал из праха…

Тем временем специалисты, анализировавшие обстоятельства террористических актов, обратили внимание Кондора на одну любопытную деталь.

У Ашина в момент смерти не оказалось при себе ни маски, ни баллончика с ядовитым газом. Не было их и в том вагоне, наполненном смертью. Обыск туннеля вплоть до предпоследней станции также не дал результатов.

До сих пор осталось загадкой, каким образом Снайперу удалось отравить сорок пять человек, находившихся вместе с ним в вагоне, и остаться в живых, не применяя никаких защитных средств…

Тут Кондор умолк, беспокойно завозился в кресле, а потом объявил Слегину и Захарову:

– Поэтому есть все основания полагать, что мы имеем дело не с обычными противниками. Лично мне совсем не нравятся маньяки, которые расправляются со своими жертвами без применения орудий убийства и к тому же оживают после смерти… К сожалению, эта мысль пришла не мне одному в голову. И теперь, помимо других головных болей, мы имеем нового помощника в лице некоего Владлена Сабурова, сотрудника Инвестигации. Надеюсь, вы слышали про эту контору?

Захаров присвистнул, а Слегин, не сдержавшись, выругался сквозь зубы.

Об Инвестигации миру было известно немногое. Даже ОБЕЗу. Это была международная организация, занимавшаяся исследованием различных аномальных явлений. Нечто вроде научной разведки, а скорее – контрразведки. Над инвестигаторами обычно подсмеивались все кому не лень, но иметь с ними дело не хотел бы никто. Во главу угла при проведении своих расследований они ставили не общественные интересы, а этакое холодное, отстраненное («объективное», как они сами утверждали) любопытство вивисектора. Гларное для них было – докопаться до причин и сути тех загадочных объектов, которыми они занимались, а что из это может получиться и как аукнется для человечества, интересовало их меньше всего…

– Самое скверное, что он давно уже работает параллельно с нами, но втихаря, – продолжал Кондор. – Инкогнито – как гоголевский ревизор… Прибыл в Инск под легендой журналиста, занимается сбором какой-то информации и опросом местных жителей. А вот так он выглядит…

Он передал Слегину снимок, явно сделанный скрытой камерой с большой дистанции.

На снимке был изображен тот самый сухощавый тип, который однажды беседовал в присутствии Слегина с «утопленником» Сергеем Григорьевичем.

– Ну вот, – горестно вздохнул Захаров, – только инвестигаторов мне тут еще не хватало для полного счастья!..

– Я уже познакомился с ним, – продолжал Кондор. – А в ближайшее время он намерен заявиться в Управление, чтобы поделиться с нами своими открытиями.

– Так это ж здорово! – воскликнул простодушный Захаров. – Раз так – наши двери для Инвестигации всегда открыты!..

– Не спеши, Толя, – осадил его Кондор. – Мне эти ушлые фоксы малдеры за двадцать с лишним лет уже в печенках сидят. Знаю я их, как облупленных… Они всегда обещают вначале поделиться информацией, а потом выясняется, что это лишь предлог, чтобы, наоборот, информацию выцарапать из ОБЕЗа. И, кстати, гораздо чаще не они предлагают нашим службам помощь, а сами за ней обращаются к нам. Вот так-то, друзья мои…

Несколько секунд в кабинете царило молчание. Потом Захаров откинулся на спинку кресла и пробурчал:

– Интересно, какому идиоту пришла в голову идея создать эту чертову Инвестигацию! И название-то какое выдумали, умники!.. Сразу Инквизиция вспоминается…

– Вот что. Булат, – сказал Кондор, который что-то обдумывал, не слушая сетования хозяина кабинета. – Как гласит старинная русская пословица, если изнасилование неизбежно, то надо постараться получить от него максимум удовольствия, правильно? Инвестигатора, когда он объявится, ты возьмешь на себя. Задача: применять принцип «ты – мне, я – тебе» так, чтобы мы получили больше информации от Сабурова, чем он – от нас.

– Но почему именно я, Кондрат Дорофеевич? – взмолился Слегин.

– А кто – я, что ли, твою мать? – осведомился Кондор, и Слегин мгновенно, понял, что дальнейшее сопротивление воле шефа бессмысленно.

– Молчу, молчу, – вскочив и карикатурно встав руки по швам, сказал он. – А также слушаюсь и повинуюсь, мой властелин!

– То-то же, – проворчал Кондор. – А то, понимаешь, распустились тут за время отсутствия начальника…

Глава 13

Назойливый писк коммуникатора оторвал Слегина от просмотра сна в самом интересном месте. Он стоял, безоружный и связанный, на краю пропасти, а к нему с издевательской ухмылочкой, помахивая небрежно остро отточенным кинжалом, приближался Слепой Снайпер, в котором Слегин с ужасом узнавал самого себя…

Звонил ему Кондор.

– Спишь небось, – не то спросил, не то констатировал он.

– Да как вам сказать, шеф? – сдерживая тоскливый зевок, сказал Слегин. – Знаете, есть одна теория насчет того, что окружающий мир нам только снится, а то, что мы принимаем за сон, и есть настоящая реальность…

– И откуда ты этой ерундистики набираешься? – удивился Кондор. – Неужто уже успел пообщаться с инвестигатором?

– «Нас всех учили понемногу, – сонно пробормотал Слегин, – чему-нибудь и как-нибудь»…

– Кончай умничать, – добродушно посоветовал шеф. – Я что звоню-то? Тут люди Захарова, которые пасли здание известной тебе фирмы, сообщили, что туда подъехал фургон, с которого в подвал фирмы таскают какие-то тяжеленные ящики…

– А-а, – с облегчением протянул Слегин. – А я думал: опять кто-нибудь попал Снайперу под горячую руку!..

– Позволь тебе напомнить, что мы вообще-то не одними маньяками-убийцами занимаемся, – ядовито просипел Кондор. – «Спираль», если речь идет действительно о ней, к нам тоже кое-какое отношение имеет…

Остатки сна слетели со Слегина.

– Прошу прощения, Кондрат Дорофеевич, – сказал он, протирая глаза. – Что – по машинам?..

– Ну нет, спешить нам ни к чему. Там сейчас все равно, кроме охраны, никого нет… Спугнем пташек – разлетятся по всей стране. Подождем до утра. Груз-то все равно никуда из подвала не денется…

Слегин всмотрелся в фосфоресцирующие стрелки настенных часов. Было начало пятого.

– Да вы просто садист, шеф, – в сердцах сообщил он.

– Да я… это… – неожиданно смутился Кондор. – Дай, думаю, позвоню… обрадую… да и подготовиться тебе надо…

– Что ж, тогда приступаю к подготовке, – доложил Слегин, отключил коммуникатор и натянул на голову жесткое шерстяное одеяло.

Операция прошла в духе лучших традиций ОБЕЗа.

Когда Крейлис, одетый в белоснежный безупречный костюм, выбрался из своего длиннющего «Тандерболта» и проследовал в здание, Кондор подал условный сигнал, и ко всем входным дверям фирмы, включая вход в подвал, подлетели микроавтобусы, битком набитые спецназовцами со стоп-ружьями и дубинками-шокерами. Дверь главного входа, через который вместе с основной группой устремились Кондор и Слегин, была в мгновение ока выбита вместе с электронной начинкой зарядом пластита размером со спичечный коробок.

Охранники за стальной решеткой, перерезанной у них на глазах с помощью жидкого азота, не успели и глазом моргнуть, как уже лежали на полу в классической позе: руки – за голову, ноги – на максимальную ширину.

Вся сигнализация была отключена.

– Крейлиса я беру на себя, – сказал Кондор Слеги-ну, – а ты давай с ребятами в подвал…

Размахивая парализатором, шеф «Раскрутки» ринулся вверх по лестнице.

У лестницы в подвал был оборудован еще один пост охраны, и штурм-группе с ним пришлось немного повозиться, потому что сразу складывать оружие – и не просто оружие, а СО – стражи подземелий не пожелали. Все дело решила звуковая граната, брошенная одним из спецназовцев за угол коридора, из-за которого, рикошетя о стены, веером вылетали пули. После этого оставалось лишь выждать несколько секунд, а потом, нацепив на уши специальные заглушки, выходить из укрытий и брать оборонявшихся голыми руками, потому что к этому моменту они уже ничего не соображали от дикой боли, терзающей их черепа и разрывающей барабанные перепонки…

Потом некоторое время ушло на то, чтобы открыть кодовые замки в двери.

И наконец – вот он, подвал, а в нем еще один, вход в который замаскирован под один из шкафчиков для рабочей спецодежды.

Темная лестница в несколько пролетов, ведущая в самый настоящий арсенал.

Штабели ящиков чуть ли не до самого потолка. А там – чего только нет!.. Пистолеты, винтовки, пулеметы, боеприпасы, гранаты и даже базуки. Все новенькое, в промасленной бумаге и в надежно заколоченных ящиках, словно только что с завода или с армейского склада… Впрочем, некоторые ящики были вскрыты – в основном с компакт-пистолетами… Видимо, подчиненные Крейлиса не только сбывали запретные товары, но и сами активно ими пользовались в случае необходимости.

Вполне возможно, что и Слепому Снайперу кое-что перепадало отсюда.

Слегин попытался мысленно прикинуть, каким будет срок тюремного заключения, который светит Крейлису и его подручным за этот подземный склад, если за хранение одной единицы СО суд дает не менее пятнадцати лет. Но для таких вычислений потребовался бы калькулятор.

Оставив людей Захарова производить опись и конфискацию оружия, Слегин отправился узнать, как дела наверху.

Наверху уже было все тихо и спокойно. Через открытые настежь двери кабинетов было видно, как сотрудники штурм-группы проводят проверку документов у персонала фирмы. Следов эксцессов не было, только на лестничной площадке между первым и вторым этажами стоял, хлюпая носом, уткнувшись мордой в стену и держа руки в наручниках за спиной, какой-то широкоплечий угрюмый тип под присмотром двух дюжих спецназовцев, а в коридоре на кремовой ковровой дорожке запечатлелись обильные брызги крови, будто тут с силой двинули кого-то в переносицу…

В приемной перед кабинетом Крейлиса не оказалось никого, и Слегин сначала решил, что секретаря уже вывели отсюда, как вдруг в углу за столом раздался слабый шорох и раскрутчик увидел на полу ноги лежавшего человека, голова которого была завернута в оконную штору, полусдернутую с окна.

Это был тот самый молодой человек, которого Слегин видел в ходе своего первого визита в фирму. Правая рука у него была сломана, на лицо вообще было страшно взглянуть – это был один сплошной синяк. Он все еще пребывал в беспамятстве, и это был явный признак того, что он чем-то рассердил Кондора, потому что обычно Кондор не допускает членовредительства в отношении своих противников…

Тут дверь кабинета Крейлиса отворилась, и из нее в приемную вывалился Кондор. Лицо его, как обычно, ничего особенного не выражало, только время от времени подергивалась левая щека, и Слегин понял, что случилось нечто непредвиденное.

– Неужели Крейлис ушел от вас, шеф? – спросил он, переставая изучать состояние молодого человека.

– Ушел, – развел руками Кондор. – Причем туда, где его уже никому не поймать…

Откуда ни возьмись, примчался запыхавшийся Захаров с целой свитой своих подчиненных, и вся эта толпа ввалилась в кабинет. Слегин последовал их примеру.

Крейлис сидел в своем кресле, ткнувшись.лицом в стол, и ярко-алая кровь заливала бумаги, разложенные перед генеральным директором. Правая рука Крейлиса свисала с подлокотника кресла, и под ней на полу валялся пистолет с длинным стволом и набалдашником глушителя.

Захаров вопросительно повернулся к Кондору.

– Он что – прямо при вас застрелился, Кондрат Дорофеевич? – спросил он.

– Да нет, – сказал Кондор. – В тот момент, когда я открывал дверь…

– Хорошо еще, что этот мерзавец не захотел прихватить вас на тот свет, – озабоченно сказал Захаров.

– Ну, это у него вряд ли получилось бы, – спокойно возразил Кондор. – Я же не к любовнице шел, так что ко всяким пакостям был готов. Только, конечно, – не к такой…

Откуда-то возникли люди в штатском, которые принялись фотографировать труп Крейлиса и снимать отпечатки пальцев с разных предметов.

Слегин повернулся, собираясь выйти, но тут взгляд его упал на фотографию в рамке, стоявшую на столе Крейлиса среди письменных приборов, стопок документов и пачек бумаг, и он невольно вздрогнул.

Потом он поднял голову и встретился взглядом с Кондором.

– Откуда у него эта фотография? – спросил Слегин, не слыша своего голоса.

Кондор только пожал плечами.

Через некоторое время Слегин задал тот же вопрос секретарю Крейлиса, приведенному в чувство спецна-зовцами пинками под ребра.

– Как – откуда? – удивился тот. – Это же дочка босса… покойная. Полгода назад она погибла в автомобильной катастрофе…

– И как ее звали? – только и сумел выдавить из себя потрясенный Слегин.

– Рэмма, – сообщил секретарь. – Рэмма Марковна Крейлис…

Слегин опять отыскал взглядом Кондора.

– Разрешите, шеф? – глухо спросил он.

– Конечно, Булат, – ответил Кондор, – Ты сам должен поставить все точки над «и»…