355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Ильин » Люди феникс » Текст книги (страница 7)
Люди феникс
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 23:30

Текст книги "Люди феникс"


Автор книги: Владимир Ильин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Короче! – подбодрил его Слегин. – Краткость – сестра таланта, Толя… Что он там еще ляпнул? Что-нибудь про мальчика, которого он использовал в качестве приманки для меня?

– Да что – мальчик? – отмахнулся Захаров. – С этим-то как раз все ясно. Киллер отловил на вокзале какого-то пацана из беспризорных – их у нас в последнее время немало развелось, привез в переулок, припугнул, надавал по шее, раздел и приказал разыграть для тебя комедию… Тут кое-что другое имеется. Фонарь сказал, что, когда он напал на тебя в темноте, то не просто вырубил тебя. Что якобы при этом он воспользовался тем самым кастетом, который мы обнаружили у него в кармане в момент ареста – помнишь?.. Кастет, между прочим, не дешевая самоделка, а фирменный, с чугунной ударной частью. Таким не только твой лоб, Слегин, но, думаю, и череп быка можно было бы пробить запросто…

У Слегина невольно перехватило дыхание. Он вдруг вспомнил, как у киллера отвалилась челюсть, когда он увидел его входящим в кабинет, и как его, закаленного своей чудовищной «работой» профессионала, охватил мгновенный ступор, от которого он не сумел оправиться вплоть до появления Захарова…

– Ну и что? – по инерции проворчал он.

– Да в общем-то ничего, конечно, – притворно потупился Захаров. – Только мне одно непонятно: если он вдарил тебя этой штукой в висок, то каким образом у тебя потом даже синяка не осталось?

Глава 8

—Вообще, место там просто отличное, – с воодушевлением говорил директор, изучая на ходу какую-то схему размером с крупномасштабную карту полушарий Земли. – Деревья, зелень, народу мало ходит, земля мягкая… Я даже сам удивляюсь, почему мы до сих пор не использовали его. Для нескольких могилок площадь, конечно, маловата, но для одиночного захоронения – в самый раз…

Слегин с сомнением покосился на своего спутника. Ему и в голову не приходило, что о кладбище можно отзываться столь восторженно. Правда, деревья вокруг и в самом деле были замечательными. И аккуратные клумбы с цветами попадались чуть ли не на каждом шагу.

Вот если бы еще не эти каменные и стальные надгробия, торчащие за железными оградками, мимо которых они шли по узкой аллейке…

– Скажите, Адам Федорович, – осторожно спросил он, – а кладбище по ночам охраняется?

– Теоретически – да, – сказал директор. – Одно время, когда появилось много желающих ночевать в древних склепах, мы вынуждены были нанять еще трех сторожей. Что греха таить, было много случаев мародерства… какие-то мерзавцы раскапывали свежие могилы, чтобы снимать с покойников ценные предметы – золотые кольца, коронки, а иногда и костюмы!.. Но вы поймите меня правильно, территория слишком большая – за всем не уследишь. Тут не пять человек, а целую роту охраны нужно иметь!.. Но, к сожалению, мы не можем позволить себе такой роскоши…

– Значит, в принципе на кладбище может проникнуть любой посторонний? – спросил Слегин.

Директор откашлялся и протер краем схемы очки.

– В принципе, может произойти все, что угодно, – посетовал он. – Но я не помню такого случая, чтобы кто-то проник на кладбище незамеченным. Да, у нас есть и прорехи в ограждении – но мы стараемся своевременно латать их. Да и персонал у нас в целом хороший, имеет навыки охранной деятельности. И нами уже были задержаны и сданы в милицию несколько ночных нарушителей порядка…

– Адам Федорович, вы говорите: никто не может войти сюда незамеченным, – перебил директора Слегин. – А выйти смог бы?..

Директор невольно замедлил шаг.

– Что вы имеете в виду? – строго спросил он.

– Мертвецов, естественно, – со смешком подсказал один из оперативников, сопровождавших Слегина. Звали его Лев, а фамилию Слегин не помнил. За то время, пока они добирались до кладбища, раскрутчик успел заметить, что парень этот отличался нездоровой склонностью шутить в любое время и в любом месте.

– Не смешно, молодой человек, – нахмурился директор. – И что это за слово такое мерзкое – мертвецы?! Если хотите знать, на Руси умерших всегда называли покойниками. Чувствуете разницу? Мертвым может быть дерево, животное, да все, что угодно… и лишь человек достоин этого… м-м… торжественного звания – покойник…

– Вы хотите сказать, Адам Федорович, что… – продолжил было свои расспросы Слегин, но директор поднял руку, требуя тишины.

– Вот это место! – возвестил он так, словно обез-овцы совершали экскурсию по историческим местам.

Неподалеку, за деревьями, высилась кладбищенская ограда. Деревьев было и в самом деле много. И кустов достаточно. В том месте, где заканчивался ровный ряд могил, имелся пустой клочок земли, поросшей травой. Директор надел очки и повел крючковатым носом, как бы принюхиваясь.

– Странно, – сказал он. – Кажется, вы правы… Видите, вот в этом месте трава не такая длинная, как по соседству? Такое впечатление, что недавно здесь что-то рыли. Недели две назад, не больше – иначе бы трава не успела вырасти… Это просто безобразие!

Он повернулся к кладбищенским рабочим, которые вполголоса переговаривались в сторонке, держа на плечах лопаты:

– Парни, копните-ка тут…

Парни неохотно повиновались.

– Эх, жаль, что осины здесь не растут, – тихо сказал Слегину шутник Лев.

– Почему – жаль? – не понял Слегин.

– А где же мы осиновый кол раздобудем, чтобы от зомби обороняться, ежели он из-под земли сейчас полезет? – задумчиво продолжал Лев.

Слегин грозно взглянул на него, и оперативник невольно попятился.

В наступившей тишине раздавалось лишь хриплое дыхание рабочих, шорох потревоженной земли и карканье ворон, которых на окрестных деревьях постепенно становилось все больше и больше. Вороны явно надеялись на то, что раскопки окажутся полезными и для них.

Вскоре глубина ямы достигла метра, а в ней по-прежнему было пусто.

– Покойник был захоронен в гробу? – спросил директор, ни к кому в особенности не обращаясь.

– Нет, в мешке. Те, кто это делал, видели в нем не покойника, а именно мертвеца, – усмехнулся Слегин.

– Понимаю, – директор скорчил скорбную мину. – И кто же здесь, по-вашему, должен покоиться? Женщина? Мужчина?

– Человек, – тихо сказал Слегин. – Просто человек…

Почти полтора метра.

– А вы уверены?.. – начал было директор, но его прервал возглас одного из рабочих: «Адам Федорович, тут, кажется, что-то есть».

Слегин прикрыл глаза. Ну вот и еще один ложный след отпадает и рушатся нездоровые сенсации…

Но спустя несколько секунд он вынужден был пересмотреть свой вывод. «Что-то» оказалось большим черным мешком из прочного пластика с застежкой типа «молния», идущей по всему его периметру. Застежка была расстегнута, и мешок был пуст.

Больше в яме ничего не оказалось, хотя, по просьбе Слегина, рабочие раскопали ее на глубину, превышающую человеческий рост.

– Интере-есно, – протянул за спиной Слегина Лев, – каким же образом мертвец сумел выбраться из мешка с закрытой «молнией»? Может, он и сквозь предметы способен просачиваться?!

– Экспертиза покажет, что и как, – хмуро сказал Слегин. – Кстати, столь ответственную задачу, а именно – доставку мешка на лабораторное исследование, я поручаю тебе.

– Ну почему именно мне? – тут же заныл Лев. – Ну, пусть кто-нибудь другой, а? Я ж с грудного возраста испытываю отвращение к покойникам!

– А где же ты научился дырявить их осиновым колом? – прищурился Слегин. Он повернулся к директору:

– Что ж, Адам Федорович, спасибо за содействие. Вы нам очень помогли.

– Приезжайте к нам еще и в любое время, господин Слегин, – расплылся в приторной улыбочке директор. – Вы всегда будете нашим самым желанным гостем!

Помрачневший было Лев вдруг, отвернувшись, прыснул.

Слегин со зловещим видом показал ему кулак за спиной директора.

* * *

Отправив оперативников в лабораторию Управления на машине, Слегин прямо из аэра связался с Захаровым. Тому уже удалось кое-что узнать о якобы дважды убитом программисте. Слегин старательно занес в компнот информацию, которую сообщил ему обезовец. Ее пока было немного, и она абсолютно не объясняла отсутствия тела Бурина в импровизированной могиле. Место жительства – отдельная однокомнатная квартира почти в центре города, адрес имеется… Место последней работы – в фирме «Голо– и видеоэффекты»… Имеется фотография Бурина, взятая из кадрового досье фирмы (симпатичное лицо молодого парня)… Вот данные о ближайших родственниках (есть отец, проживает тоже в Инске, работает в горсуде. Жены и детей нет, даже любимой девушки – и той нет!.. Ну что за нелюдь нам попался, Слегин?!)… Сведения о друзьях, близких знакомых, хобби и размере обуви сейчас уточняются (последнее, надо полагать, – шутка Толи, одуревшего от непривычной для него бумажно-компьютерной работы)… С того самого дня, когда на компьютерщика было совершено покушение Ударником, он куда-то исчез. Во всяком случае, на работе так и не появился, соседи ничего о его отъезде (если он, конечно, куда-то срочно уехал) не знают, отца опросить пока не успели – ищем-с…

– Спасибо, Анатолий Батькович, – чинно произнес Слегин. – Благодарное человечество когда-нибудь поставит вам памятник…

– Если только человечество к тому времени начисто не изведут Слепые Снайперы, – усмехнулся Захаров.

– Ну-ну, откуда такой пессимизм?. – удивленно поднял брови Слегин.

– Оттуда! – передразнил его Захаров. – Знаешь, Слегин, что-то меня в последнее время на мистику тянет. Так и чудятся демоны, посланцы дьявола…

– … зеленые человечки из летающих тарелок, – в тон ему закончил Слегин. – Мой тебе совет, Толя: пей на ночь святую водичку. Говорят, иногда помогает…

– Нет, ну а что еще можно думать про этих тварей? – заорал Захаров в динамик так, что пилот аэра вздрогнул и аппарат качнуло в воздухе. – Смерти они не боятся, убить их нельзя, зато сами кладут народ пачками!..

– Что, есть новые жертвы?

Захаров провел рукой по лицу, словно стирая с нее невидимый слой пыли. Слегин закусил губу.

– Кто на этот раз? – процедил он.

– Муравьев Артем Петрович, – нехотя сказал Захаров. – Шестьдесят восемь лет. Вышел на пенсию, но продолжал работать электриком на обувной фабрике… Жена умерла четыре года назад, а единственный сын почти не навещал старикана. В прошлом году Муравьев перенес инфаркт, еле оклемался…

– Как его убили?

– Как и остальных. В лоб, над переносицей. Двадцать шестой калибр, будь он неладен!.. Причем убийство совершено в подвале дома, где проживал Муравьев. Соседи рассказали, что в последнее время старик частенько туда заходил, чтобы покормить бездомного кота… И дальность опять – под сто метров! Представляешь – это в подвале-то, где и пятидесяти метров по прямой не наберется?! К тому же пистолет наверняка был с глушителем, если никто из жителей дома не слышал выстрела. Если бы через несколько часов слесарь не заявился в подвал проверять трубы, старика еще долго бы не нашли…

«Прав был Кондор, просто-таки в корень зрил, когда сделал вывод: „Они убивают самых добрых и беззащитных!“ – а ты ему не верил, дубина!..»

Слегин витиевато выругался. Пилот покосился на него и покрутил головой, не то осуждая своего пассажира, не то восхищаясь виртуозностью нецензурных выражений.

– Ты чего? – спросил Захаров.

– Да нет, ничего, – сказал Слегин. – Кстати, заскочу-ка я прямо сейчас в эту фирму с неприличным названием, где работал наш пропавший без вести… Буду в Управлении через час, не раньше…

– А почему это – с неприличным? – не понял юмора Захаров. – Нормальное наименование – «Голо-и видеоэффекты»…

– Во-во, – кивнул Слегин. – Заметь: не одетые, а «голые»!

– Да ну тебя в задницу, Слегин! – в сердцах воскликнул Захаров.

– Кстати, о заднице, – подхватил Слегин. – Мой неуловимый шеф тебе случайно не звонил?

– Нет, – сердито сказал Захаров.

– Все-все, умолкаю, – торопливо сказал Слегин и выключил коммуникатор.

Посидел на жестковатом сиденье, созерцая мелькающие под аэром здания, зелень деревьев и улицы, по которым чинно ползли коробочки машин.

Настроение у раскрутчика было отнюдь не таким радужным, какое он тужился продемонстрировать Захарову. Мерзопакостное было настроение…

Там, внизу, жили, работали, любили и воспитывали детей люди. Разные люди. Плохие и хорошие. Несчастные и не очень… Больные и здоровые. Грубые и доброжелательные. Но всех их объединяло одно: все они, сами того не подозревая, были потенциальными жертвами неизвестного убийцы. А он, сотрудник спецподразделения, долг которого заключался в том, чтобы предотвратить их гибель, ничего не может поделать, чтобы спасти их от пуль. Вот уже вторую неделю он торчит в этом пасмурном городе, а маньяк по-прежнему убивает людей. Размеренно и планомерно. Каждый день – по человеку, а то и по два… Словно выполняет какой-то дьявольский план. Словно посчитал, что весь город у него в заложниках, которых надо убивать небольшими порциями, дабы продлить садистское наслаждение!..

Да, конечно, пятнадцать человек – не ахти какая цифра для крупного города. И даже двадцать. Да хоть пятьдесят!.. Помнится, в истории были серийные убийцы и покруче. Один только Мак Лейден вон сколько наклепал в начале девяностых в разных штатах: почти триста человек… С другой стороны, за пресловутым Джеком-Потрошителем числится всего шесть трупов – а шуму-то сколько было! Даже прозвище стало нарицательным…

Но каждый из убитых в Инске – это особая статья. Я видел их всех лежащими на холодильных полках местного морга или непосредственно на залитом кровью асфальте. Нет, убийца не зверствовал, как его печально известные предшественники. Он убивал своих жертв с дьявольской аккуратностью, явно стараясь не причинить им боли и мучений. Но это-то и страшно. Потому что непонятно, чего же он хочет, в конце концов. Какую сумасшедшую идею он вбил в свою безумную башку? Когда и где нанесет следующий удар? Кто станет его следующей жертвой? Ребенок? Женщина? Инвалид? Или такой же одинокий пенсионер, как тот, которого он убил сегодня утром? Чего добивается этот выродок?

Слегин не знал. И никто не знал этого. Захаров и его ребята, видно, уже настолько устали, что перестали задавать себе подобные вопросы. Кондор, возможно, что-то мог бы сказать, но его нет, и на связь почему-то он не выходит. Словно потерял интерес к происходящему в Инске. Может, он вообще послал мысленно всех к чертовой матери, сидит сейчас где-нибудь на берегу реки с удочкой и отдыхает душой и телом?.. Да нет, что за дурацкие мысли? На Кондора это не похоже. Он и себя, и других загонит до потери пульса, пока не добьется желаемого результата…

Тоска-а-а.

«Ладно, не скули, – подбодрил себя Слегин. – Давай лучше соберемся с мыслями.

Итак, что мы имеем?

Сотрудник компьютерной фирмы Вадим Бурин, бесследно пропавший. Конечно, само по себе отсутствие его в том месте, где его якобы захоронил Фонарь, подозрительно, но пока рано делать мистические выводы. Все может объясняться гораздо проще. Тот же Фонарь мог сочинить историю с тайным захоронением – и глазом не моргнуть. Но зачем? Чтобы ввести нас в заблуждение и сбить со следа настоящего убийцы? Допустим… Тогда откуда в той яме взялся мешок? Экспертиза, кстати, должна показать, находился ли в этом мешке чей-то полуразложившийся труп. Ну, предположим. Фонарь закопал на кладбище пустой мешок. Спрашивается – на кой черт ему это понадобилось? Неужели «заказанный» ему программист каким-то образом ускользнул от Фонаря (варианты: откупился, стал шантажировать угрозами, оказался дальним родственником киллера и т.д.) и тот решил фальсифицировать выполнение задания, чтобы остаться чистеньким перед Заказчиком? Трудно поверить: во-первых, такой ушлый кадр, как этот мастер одного удара, не стал бы рисковать – не только репутацией надежного «исполнителя», но и головой. Тем более после фатального промаха своего предшественника. А во-вторых, он же говорил что-то про отрубленную руку жертвы в качестве подтверждения. Или отрубил он ее не у того, у кого нужно? Бр-р, в какие ужасы меня занесло!..

Нет, сам собой напрашивается вывод: если Фонарь врал от начала до конца (хотя в этом случае он должен был заранее заготовить свое вранье, поскольку на сочинителя-импровизатора он явно не тянет), то сделал он это лишь для того, чтобы направить нас на ложный след…

Где же сейчас этот Вадим? Уехал, никого не предупредив, в дальние края? Или ушел в многомесячный запой со знакомыми бомжами?

Все это похоже на книжку с загадками, в которой составители забыли напечатать отгадки.

Надо будет обязательно побеседовать с Буриным-старшим и узнать, что за человек был его сын. Кстати, заодно может выясниться, куда он мог деться. И почему, если он именно пропал без вести, отец не дал знать в ОБЕЗ? Или они с сыном жили – каждый сам по себе?..»

– Прибыли, – сообщил голос пилота, выводя Сле-гина из состояния отрешенности от окружающей действительности.

Слегин вздрогнул и бросил взгляд в окошко кабины. Аэр стоял на посадочной площадке недалеко от центра города.

«Ага, вон на том перекрестке в угловом здании и располагается нужная мне фирма».

– Вы уж извините, – проговорил пилот в спину Слегина, когда тот стал выбираться из кабины, – но в Управление вам придется добираться своим ходом. Мне надо на аэробазу, я сегодня на техобслуживание записан…

– Конечно, конечно, – бодро ответствовал Слегин. – Нет проблем! Я и так вас слишком долго эксплуатировал… Спасибо. И – успехов!..

Он еще не успел спуститься с площадки по винтовой лестнице, как аэр свечой взмыл в небо и скрылся из вида.

Глава 9

Фирма «Голо– и видеоэффекты» занимала массивное восьмиэтажное здание на перекрестке двух улиц, одна из которых называлась, в соответствии с современными политическими реалиями, бульваром Разоружения.

«А ведь это – своего рода магические заклинания, – вдруг подумал Слегин, пересекая означенный бульвар. – Бульвар Разоружения… Памятник Победы… Проспект Мира… Площадь Согласия… О простодушное человечество! Оно почему-то решило, что достаточно объявить человеческую жизнь наивысшей ценностью, запретить и уничтожить все смертоносное оружие на Земле, провозгласить кучу деклараций о необходимости мира во всем мире, о любви к ближнему и о запрете оружия, назвать города и улицы новыми именами – и мир сразу изменится. Злодеи мгновенно перекуются в гуманистов, пушки будут переплавлены на станки, а зло станет лишь экспонатом в музее…

Как бы не так.

Да, со времени принятии Декларации ООН, запрещающей разработку, производство и применение любых видов смертельного оружия, в мире многое изменилось. За эти пятнадцать лет на Земле не осталось боевой техники и вооружения, армий и оружейных заводов. Вся информация, связанная с технологией создания и практического использования СО, была удалена из открытого доступа в секретные архивы. Даже мы, стражи закона, не имеем права применять иные средства, кроме тех, что обеспечивают временную иммобилизацию преступников: парализаторов, стоп-лучей, шоковых дубинок, паралитических газов…

Но оказалось, что нельзя радикально изменить человечество за столь короткий промежуток времени. До сих пор еще есть страны, которые отказываются подчиняться Декларации, – и плевать они хотели на полную экономическую блокаду со стороны мирового сообщества!.. Помнится, в двадцатом веке то же самое было с наркотиками… Но и в тех государствах, что подписали Декларацию, продолжается тайная война с подпольными производителями и торговцами оружием, а также с бандами, которые этим оружием пользуются…

К тому же отсутствие оружия не означает отсутствия насилия.

Какими слепцами надо было быть, чтобы не предвидеть, что на уровне отдельно взятых личностей запрет номер один будет успешно преодолен!.. Только теперь, чтобы отправить ближнего на тот свет, используются ножи, яды, удавки, дубинки и просто голые кулаки. По части изобретательности в выборе инструментов и способов убийства человечество могло бы дать фору самому господу богу…

Может быть, все-таки прав один мой приятель, который расценивает появление Слепых Снайперов как ответную и, возможно, бессознательную реакцию общества на попытку насильственно втиснуть его в прокрустовы рамки Запрета? «Пройдет еще не меньше века, – утверждает он, – и должно смениться не меньще двух-трех поколений, прежде чем люди откликнутся на ваш призыв: „Ребята, давайте жить мирно!“ А вы думаете, что стоит лишь пресечь деятельность по производству оружия в тайных мастерских да переловить тех негодяев, что пускают эту продукцию в ход, – и на Земле тут же воцарится тишь да гладь и божья благодать…»

Помнится, меня тогда эта нотация задела, и я огрызнулся: что, по-твоему, нам всем надо сдаться? Поднять лапки кверху и не мешать спиралыцикам наживаться на крови? Все равно ведь еще целых сто лет наша работа будет бесполезной!..»

Тут Слегин обнаружил, что стоит перед массивной дверью из тонированного бронестекла, рядом с которой торчит встроенный в стену пульт с одной-единственной кнопкой. Он вдавил кнопку, и из скрытых динамиков послышался хрипловатый голос: «Кто?» – «Я из ОБЕЗа», – сказал Слегин, прикидывая, сколько может стоить панорамная видеокамера, замаскированная под дверной «глазок». Больше голос ничего не сказал, но замок щелкнул, и створки двери приглашающе разъехались в стороны.

Слегин шагнул внутрь – и дверные половинки тут же сомкнулись за его спиной.

Он прошел по узкому короткому коридорчику до решетки, идущей от потолка до пола. В ней имелась дверь, за которой маячил охранник в форме и с шоковой дубинкой на поясе. «Ого, – подумал Слегин. – Прямо как в тюрьме или в хранилище швейцарского банка… Неужели все эти меры безопасности направлены лишь на то, чтобы сохранить в тайне головидеоэф-фекты от конкурентов?»

Он предъявил охраннику свой кард (тот так долго изучал его, что у Слегина возникли опасения за его зрение), справился, как ему попасть к генеральному директору, и двинулся по начинавшейся тут же лестнице наверх (лифт почему-то отсутствовал, как в старые дозапретные времена).

На третьем этаже раскрутчик свернул с лестницы в коридор, загроможденный разнообразными коробками и деревянными ящиками. Вопреки подспудным опасениям Слегина, никаких оптических эффектов на всем пути до кабинета главы фирмы ему не встретилось. Коридор был замысловатым, как сюжет авантюрных романов. В нем было множество неожиданных поворотов и неприятных сюрпризов в виде скользкого пола, на котором можно было запросто растянуться без привычки, затемненных мест (где можно было врезаться лбом в нагромождения старой мебели) и свежеокрашенных стен, на которых не было ни единой предупреждающей надписи… Все двери, выходящие в коридор, почему-то были тщательно прикрыты, и за ними не слышно было ни голосов, ни видеофонных вызовов, ни трелей принтеров, так что у Слегина постепенно сложилось стойкое ощущение, будто в здании, кроме него и охранника, нет ни одной живой души.

Коридор впал в балконную галерею, шедшую вдоль стены по всему периметру огромного зала под стеклянным куполом. Вот, оказывается, где кипела жизнь!.. Зал напоминал киностудию в разгар съемок фантастического боевика. Там было множество оптической аппаратуры с мощными объективами, там царил полумрак, в котором время от времени мелькали синеватые голо-графические лучи и сверкали вспышки лазеров. Иногда в зале зажигался свет, и тогда становилось видно, что там суетятся люди в диковинных нарядах…

Наконец Слегин добрался до нужного ему кабинета. Долго объясняться в приемной с секретарем – вдумчивым молодым человеком в очках и массивным боксерским подбородком – Слегину не пришлось: видимо, оповещение о незваных посетителях в фирме было хорошо поставлено. Ему пришлось лишь вновь предъявить свой «элсик»…

Генеральный директор фирмы «Голо– и видеоэффекты» Марк Крейлис (как значилось на золотой табличке возле двери в приемную) не устремился к гостю через весь кабинет, чтобы сердечно пожать ему руку, но и не стал демонстрировать открытую неприязнь, которую бизнесмены обычно питали к раскрутчикам. Он стоял, заложив руки за спину, возле окна и смотрел на поток машин, запрудивший улицу.

Слегин поздоровался и представился. На секунду у него мелькнуло предчувствие, что генеральный директор тоже захочет ознакомиться с его ELCI, но Крейлис поверил гостю на слово.

– Чем я могу помочь нашей славной службе Общественной Безопасности? – осведомился он, не приглашая Слегина присесть.

Директору было за пятьдесят. Ироничный взгляд серых глаз, копна густых темных волос, зачесанных к затылку, тяжеловатый подбородок с ямочкой. Манерой держаться он напоминал зарубежных кинозвезд – та же вымученная непринужденность и обязательная, но не всегда уместная белозубая улыбка до ушей…

Слегин решил не тянуть быка за рога. Он достал компнот, вывел на экран фото Вадима Бурина и показал изображение директору:

– Вы знаете этого человека?

Крейлис удивленно поднял брови:

– Если не ошибаюсь, это сотрудник отдела программного обеспечения нашей фирмы. Бывший сотрудник. Кажется, его фамилия – Бурин…

– Почему – бывший? – в свою очередь удивился Слегин.

– Потому что он уволен в связи с постоянным невыходом на работу.

– Давно?

– Не помню… Если хотите, я могу уточнить в отделе по учету персонала. Хотя…

– Хотя – что?

– Хотя мне кажется, что вам и так уже все известно, господин Слегин.

– Вот как?

– Мне сегодня доложили, что ваши коллеги интересовались Буриным… Что он натворил, позвольте полюбопытствовать?

– Ничего особенного, господин Крейлис. Если не считать того, что его, кажется, убили.

– Неужели? И вам известно имя убийцы?

Какой-то нелепый диалог получается, краем сознания отметил Слегин. Как в старом детективном романе. Однако ничего не поделаешь – надо следовать канонам жанра…

– Представьте себе – да. У нас имеются все основания полагать, что вашего сотрудника… бывшего, как вы сказали… убил профессиональный киллер. – С языка Слегина чуть было не слетело: «Причем —дважды», но он вовремя остановился. Не стоит сразу выкладывать на стол все козыри.

– Это черт знает что, – вяло возмутился Крейлис. – Надеюсь, вы уже поймали этого подонка?

– Господин генеральный директор, – решил перехватить инициативу раскрутчик, – позвольте мне задавать вам вопросы, а не наоборот… Все-таки следствие по этому делу еще не закончено, и нам предстоит многое выяснить…

– Да, я понимаю, – натянуто улыбнулся Крейлис. – Может быть, мы присядем?

– С удовольствием.

Слегин проследовал к указанному генеральным директором стулу возле заваленного бумагами письменного стола (знай сверчок свой шесток!), а Крейлис занял место за столом, в стандартном кожаном кресле с высокой спинкой.

Ни чая, ни кофе гостю он явно не собирался предлагать, хотя после визита на кладбище Слегин не отказался бы ни от того, ни от другого.

Пришлось сглотнуть комок в горле и перейти к делу. Тем более что, судя по демонстративным поглядываниям на настенные часы, господин генеральный директор имел мало времени.

Впрочем, ответы его оказались столь малоинформативными, что Слегину стало жаль времени, потраченного на этот визит.

Чем занимался Вадим Бурин в фирме «Голо– и видеоэффекты»? Программным обеспечением различных разработок… Каких именно? Извините, но тут мы вступаем в область коммерческой тайны, охраняемой законом… Чем вообще занимается фирма? Вот вам каталог выпускаемой нами продукции и оказываемых услуг, господин Слегин… Могу даже презентовать вам наши рекламные проспекты – посмотрите на досуге на красивые картинки… Не желаете? Ну и зря – кто знает, может, и вы когда-нибудь стали бы нашим клиентом, даже – почетным клиентом («Везет мне сегодня на подобные предложения, – мрачно подумал Слегин. – То директор кладбища, то этот тип с внешностью голливудского актера…»). Что я могу сказать о Бурине? По-моему, он был неплохим работником… Правда, звезд с неба не хватал, но очень аккуратен, исполнителен, обладал чувством ответственности за порученное дело. Если учесть его относительно молодой возраст – мог бы, наверное, в дальнейшем сделать карьеру в нашей фирме… А как человек? Ну, в этом я вам вряд ли смогу помочь… Все-таки отношения у меня с ним, сами понимаете, были не близкими… да практически я и не имел с ним никаких отношений. У меня в подчинении „ около сотни сотрудников – не могу же я знать о каждом все!..

– А вы не могли бы рассказать, господин директор, при каких обстоятельствах исчез Бурин?

– Почему – исчез?

– Ну, вы же сами сказали, что он был уволен за невыход на работу…

– Правильно, сказал. Но это вовсе не означает, что он для нас исчез, – во всяком случае, таинственным образом. Когда Вадим пропустил два рабочих дня и не откликнулся на наши телефонные звонки, начальник отдела по учету персонала послал к нему домой своего сотрудника, чтобы узнать, в чем дело. Но квартира была заперта, а соседи ничего существенного сказать не смогли… После наведения справок выяснилось, что Бурин снял со счета в банке все имевшиеся у него сбережения. В результате мы решили, что он куда-то уехал… Выждав еще несколько дней, мы были вынуждены взять на его место нового сотрудника, поскольку никаких вестей от Бурина не было… Да, согласен, его внезапный отъезд мог бы показаться странным, но в принципе у нас – свободная страна, и каждый волен покинуть место работы, не предупреждая об этом администрацию… По этой причине мы и не стали обращаться в ОБЕЗ… Нет-нет, расчет он не получал – это совершенно точно. Собственно, деньги, которые ему причитались, были все равно небольшими…

Кто мог желать смерти сотрудника нашей фирмы? На этот вопрос я при всем желании ответить не смогу… Если только на почве ревности и прочих любовных страстей? Все-таки человек он молодой… был… наверняка у него имелись какие-то дамы сердца… это вам надо побеседовать с теми, кто непосредственно работал с ним… я имею в виду других программистов… Кстати, а почему бы вам не узнать это от убийцы – если, конечно, вы его уже арестовали?.. Нет-нет, разумеется, я вовсе не навязываю вам свои рекомендации…

Что-о? Не появлялся ли Бурин в последнее время в фирме? Но вы же сами сказали, что он… что его… А, понимаю, понимаю… так шутят представители нашей славной службы безопасности… Нет-нет, добавить больше ничего не могу, но если вам что-нибудь еще понадобится – всегда к вашим услугам, звоните… вот вам моя визитка… Или приезжайте.

Слегин уже собирался откланяться, но тут от порывистого движения Крейлиса со стола слетел лист бумаги. Раскрутчик поднял его и вернул хозяину кабинета. Но при этом он успел заметить, что на листочке карандашом был небрежно набросан странный узор. Обычно такие рисуют во время скучных производственных совещаний, чтобы хоть чем-то заняться.

Бессмысленная виньетка в виде лепестков ромашки, только без кружка в центре «цветка». Бессмысленная для большинства людей. Но не для Слегина.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю