Текст книги "Люди феникс"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

Во рту стоял неприятный вкус спиртного разного типа и качества. Одежда пропахла табачным дымом, который пришлось в избытке вдыхать в ночных заведениях, гори они все ясным огнем!

А самое главное – на душе было гадко.

С каждым днем, потраченным на пустые хождения по барам и клубам, Слегин все больше укреплялся во мнении, что затея с его дурацким маскарадом обречена на провал.

Ведь, если вдуматься, пытаться таким способом выйти на Снайпера – такое же безнадежное дело, как выуживать сачком одну-единственную рыбку из озера.

Нет никакой гарантии, что маньяк посещает те места, где любят проводить время маргиналы всех мастей. Во всяком случае, до сих пор никакой связи между уголовниками и Снайперами выявлено не было.

Это все Кондор. Именно ему пришел в голову вопрос – где бывшие добропорядочные граждане добывают смертельное оружие? Мол, не может же у каждого из них быть старых запасов или подпольных мастерских!.. А раз так, то, значит, каким-то образом они связаны с синдикатами торговцев оружием, то бишь – со «Спиралью».

Или мы ошибаемся в своих оценках и на самом деле эти сволочи гораздо лучше организованы, чем нам кажется?

Что ж, может быть…

А может и не быть.

Когда имеешь дело не просто с негодяями, а с бессмертными негодяями, то от них можно ожидать чего угодно.

Во всяком случае, на то, что они будут вести себя в соответствии с той логикой, которую мы им приписываем, надеяться не стоит.

И даже если когда-нибудь у Ашина кончатся патроны в его пистолете (если только это именно пистолет, а не снайперская винтовка), то это не значит, что он будет рыскать в поисках оружия по всему городу.

Может быть, он тогда переключится на Пользование бритвой или удавкой?

По крайней мере, ясно лишь одно: сам он теперь не остановится. Типичная психология маньяка – с каждым новым убийством все больше верить в свою безнаказанность. Это только Джек-потрошитель сумел вовремя остановиться в свое время – поэтому его так и не поймали. Нынешние же массовые убийцы, начав убивать, продолжают орудовать до тех пор, пока их самих не убьют. Точнее – пока их не загонят, как крысу, в угол, и тогда они сами кончают с собой.

А это значит, что, пока он, Слегин, как шут гороховый ломает комедию перед пьяницами, по городу безнаказанно разгуливает опасный убийца, от рук которого ежедневно гибнут люди.

Раскрутчик скрипнул зубами, закинул руки за голову и прикрыл глаза.

«Нет, – подумал он. – Пора заканчивать эту бессмысленную канитель. Завтра же позвоню Кондору и скажу, что с меня хватит!.. Что мы таким способом ничего не добьемся! Что ловить на живца можно лишь каких-нибудь скупщиков краденого или воров-карманников, но не убийцу-одиночку, хладнокровно расстреливающего всех подряд!..»

Но он тут же представил, как Кондор насмешливо скажет: «А у тебя есть другие предложения, как выйти на Снайпера?» – и вновь скрипнул зубами. Действительно, ничего путного в голову не приходит, потому что разумные способы и средства уже были испробованы местной «стоп-службой».

«Видеозасады» с помощью скрытых камер, в память которых был введен портрет Владимира Ашина, устраивали в разных точках города. Но, видимо, не там, где надо, потому что Снайпер наносил свой следующий удар в том месте, где камер не было. Хоть Инск и меньше Интервиля, но не настолько мал, чтобы можно было начинить аппаратурой наблюдения каждую улицу и каждый квартал.

Сканирование прохожих в наиболее людных местах на предмет обнаружения СО с помощью скрытых детекторов тоже предпринимали. В конце концов сигналы ложной тревоги довели опергруппу до состояния, близкого к припадку.

Анализ личности жертв тоже ничего не дал. Слепой Снайпер был верен себе, он убивал без какой-либо системы всех подряд.

По просьбе Кондора обезовцы негласно проверили всех приезжих, посетивших город за последний месяц; наиболее подозрительные субъекты были взяты под скрытое наблюдение. Но ни человека с приметами Ашина, ни явного убийцы среди них не оказалось…

В сущности, было непонятно, почему столько людей, специализирующихся на розыске и задержании матерых преступников, оснащенных самыми последними достижениями науки, вот уже почти две недели не могли найти в пределах не очень большого города одного, пусть даже умного и обладающего экстраспособностями, маньяка. Но факт оставался фактом.

Слепой Снайпер свободно, чуть ли не играючи, сеял смерть в Инске.

А может быть, это было для него своего рода забавной игрой?

Глава 4

Опять то же пасмурное небо. Опять духота с самого утра. Еще один день, обреченный на бесполезное времяпрепровождение…

Сегодня Слегин одевался нехотя. В успех операции он уже не верил, а потому не ощущал никакого энтузиазма при мысли о предстоящем маскараде.

Когда он натягивал брюки – сегодня это были не вызывающего цвета шорты, а штаны из жесткой ткани, в которых когда-то ходили брейк-дансеры; с шортами их роднило множество карманов, – серьга-сигнализатор не больно, но ощутимо кольнула электрическим разрядом в мочку левого уха.

Вызов на связь по спецканалу.

Слегин щелкнул крышкой коммуникатора, замаскированного под зажигалку, и вставил в ухо шарик беспроводного наушника.

– Я жду тебя внизу, – услышал он знакомый голос.

– Уже иду, – откликнулся он.

Видимо, стряслось что-то из ряда вон выходящее, подумал он, напоследок оглядывая номер – не забыл ли чего. Программа задания вовсе не предусматривала подобных встреч, да еще непосредственно рядом с гостиницей.

Сидя на скамье прямо напротив центрального входа в гостиницу, Кондор сосредоточенно изучал пеструю газету – местный «Утренний курьер». Слегину даже показалось, будто губы шефа шевелятся при чтении, неслышно проговаривая каждое слово.

Одет начальник отдела особых операций был весьма импозантно – в сером костюме. Если бы еще под пиджаком у него была не спортивная майка без воротника, его, пожалуй, могли бы пропустить на прием в какое-нибудь иностранное посольство.

– Что интересного пишут в прессе? – осведомился Слегин, присаживаясь рядом с Кондором. Свою иронию по поводу несуразного одеяния начальства рас-крутчик на всякий случай решил пока не озвучивать.

– Смотря что ты считаешь интересным, – буркнул Кондор, не отрываясь глазами от газеты. – Например, один тип задушил собственного ребенка и целую неделю прятал его под кроватью… Обожал, стервец, запах разлагающейся плоти… Интересно, правда? Или вот статейка про то, как в одной сельской местности фермеры нашли инопланетянина и с тех пор коровы там перестали доиться…

– А про людей-фениксов там случайно ничего не написано? – невинным тоном спросил Слегин – Кондор обжег его косым взглядом. – Нет? Ну-у, значит, дрянная газетенка!.. В сортир, извиняюсь, и то не сгодится – типографская краска уж больно вредная…

– А еще, – монотонно продолжал Кондор, словно не слыша своего подчиненного, – пишут, что этой ночью еще один житель славного города Инска стал жертвой нашего маньяка. Между прочим, безногий инвалид – бывший участник пандухского конфликта…

– А с чего это писаки взяли, что с ним расправился именно Слепой Снайпер? – поинтересовался Слегин. – Они ж теперь ему любое убийство будут приписывать!

– Писаки тут ни при чем, – спокойно пояснил Кондор. – Я сам читал заключение экспертизы. По всем параметрам это он, понимаешь?..

Слегин отвернулся.

– Где и когда это случилось? – спросил он немного погодя совсем другим тоном.

– На левом берегу, – невозмутимо сказал Кондор, сворачивая газету и пряча ее в карман. – В скверике, возле бывшего кинотеатра «Прожектор». Смерть наступила в ноль часов пятнадцать минут.

– Откуда такая точность? – по инерции насмешливо скривился Слегин.

– Оперативники Захарова нашли людей, которые видели инвалида в ноль тринадцать. В тот момент он сидел в своей коляске в сквере и был жив-здоров. Собачку выгуливал – он всегда выводил ее в полночь, чтобы людей в сквере было поменьше… А ровно в ноль часов семнадцать минут собачка вдруг жутко завыла, и одна сознательная гражданка, выглянув из окна соседнего дома, увидела при свете фонарей, что инвалид сидит в позе трупа, с пулевым отверстием во лбу…

Они помолчали.

– А я в это время на другом конце города был, – задумчиво произнес Слегин. – В одном из опорных пунктов местной мафии под вывеской круглосуточной бильярдной. Шары катал и пиво сосал!..

Он с ожесточением стукнул кулаком по скамье, но тут же сморщился и зашипел от боли, баюкая ушибленное запястье.

– Ну-ну, – непонятным тоном прокомментировал Кондор, – ты не очень-то… А то местным жителям скоро сидеть не на чем будет…

– Послушайте, Кондрат Дорофеевич! – резко поднял голову Слегин. – А что вы скажете, если я?..

– Ничего! – перебил его Кондор и, отвечая на немой вопрос Слегина, добавил: – Потому что я сегодня уезжаю.

– Как это – уезжаете? – растерялся Слегин. – Куда?

– Да-да, – подтвердил Кондор, потягиваясь с хрустом в суставах. – Отбываю, так сказать… А на время своего отсутствия возлагаю руководство всеми оперативно-разыскными мероприятиями в Инске на тебя. Помогать тебе будет лично Захаров. – Слегин мысленно присвистнул: все-таки не на каждой операции рядовому раскрутчику, пусть даже из центра, в помощники определяется начальник городского управления общественной безопасности. – Ну а через него – и весь личный состав ОБЕЗа в твоем распоряжении. Так что – действуй…

– А вы?

– А я буду работать в Курске, – жестко сказал Кондор. – Со вчерашнего дня там завелся террорист-одиночка, которому чем-то насолил метрополитен. Только отыгрывается он на ни в чем не повинных пассажирах. Травит каким-то ядовитым газом целый вагон, когда поезд подходит к конечной станции, а потом снимает с себя противогаз или респиратор и спокойненько уходит… Несколько раз его физию фиксировали случайные свидетели – и знаешь, кто это такой, судя по его описанию?

Слегин подозревал, каким будет ответ на этот вопрос, но он всегда старался следовать старому закону иерархии – не показывай начальнику, что ты умнее его представления о тебе.

– Твой старый знакомый, – продолжал Кондор. – Из-за которого у тебя до сих пор, наверное, кости к непогоде ноют…

– Ничего себе! – присвистнул Слегин. – Значит, мы с вами, как дураки, ринулись в эту тьмутаракань, а Слепым Снайпером тут и не пахнет?!

– Пахнет, пахнет, – заверил его Кондор. – Даже, я бы сказал, смердит!.. Нет, я считаю, что дело совсем в другом… Речь идет о нескольких преступниках – хотя бы потому, что один субъект не мог бы одновременно орудовать в двух разных местах. И в Интервиле, и в Курске, и здесь – во всех случаях тактика действий убийц-одиночек одна и та же. Они орудуют так, будто для них не имеет значения наличие или отсутствие свидетелей. И при этом используют, как правило, СО – или такие средства, которые убивают быстро, надежно и безболезненно. В самом деле, обрати внимание: нет ни одного случая, чтобы Снайпер потрошил жертву до или после ее смерти, издевался над ней или подвергал изощренным пыткам. Опять-таки складывается впечатление, что ему не важен процесс, а только – конечный результат… Не очень-то это похоже на маниакальные побуждения, согласись… И наконец…

Он вдруг замолчал, рассеянно поглаживая свое правое ухо.

– Наконец – что? – не выдержал томительной паузы Слегин.

– Ты знаешь, – задумчиво-доверительным тоном произнес Кондор, – я тут на досуге составил списочек всех жертв в Инске и обнаружил, что у них все-таки есть нечто общее. Потом на всякий случай затребовал всю статистику по стране и по зарубежным филиалам… Как ни странно, но одна любопытная тенденция действительно имеет место, и очень странно, что на нее никто до сих пор не обратил внимания…

– И в чем же заключается эта тенденция, шеф? – спросил Слегин, чувствуя себя доктором Ватсоном, зачарованно внимающим своему знаменитому другу, который блестяще распутал очередное загадочное преступление.

Впервые за все время разговора Кондор глянул Слегину прямо в глаза.

– Почти все погибшие от рук Снайперов были очень хорошими и добрыми людьми, – сказал он. – Почти – то есть около шестидесяти процентов жертв. А примерно тридцать процентов были глубоко несчастны – сломанные судьбы, неудавшаяся личная жизнь, психические травмы и физические увечья… Тебя это не наталкивает на какие-либо мысли, Слегин?

– Наталкивает, конечно, – решительно заявил Слегин. – Вот вы говорите: Снайперы не похожи на маньяков… Может быть, вы и правы, Кондрат Дорофеевич, и не такие уж они душевнобольные, если судить по тому, как ловко они от нас ускользают. Но в том, что это – самые настоящие неврастеники, злобно выкорчевывающие с корнем редкие ростки добра и человечности на нашей планете, я не сомневаюсь!..

– Мне бы твою уверенность, Слегин, – посетовал Кондор, и глаза у него сделались вдруг тоскливыми, как у потерявшей хозяина собаки. – Нет, другое я имел в виду, совсем другое!.. А что, если они убивают людей не из ненависти, а из любви и жалости к ним?

* * *

Слегин шел по серым улицам, ничего не замечая вокруг себя. В ушах его эхом отдавались странные слова Кондора о Снайперах.

«Нет, все-таки шеф наш потихоньку начинает съезжать с катушек, – думал раскрутчик. – Надо же такое Придумать: убивать всех подряд из чрезмерного гуманизма!.. Тоже мне, нашел человеколюбов, у которых руки по локоть в чужой крови!.. Ну, ладно, в отношении инвалидов и калек – еще куда ни шло. Своего рода эвтаназия: чтобы избавить тяжелораненого или неизлечимо больного от мучений и боли, его лучше досрочно отправить на тот свет.

Но и в этом случае понять – не значит оправдать. Это каким же извращенным представлением о жизни надо обладать, чтобы проповедовать небытие как благо?!

Или речь идет о какой-нибудь новой религиозной секте? Ведь только фанатики-сектанты, одурманенные наркотиками и речами своих безумных лидеров, способны поверить, что настоящая жизнь существует только на том свете…

Нет, на фанатиков Снайперы не очень-то похожи. Вернее, похожи, но никак не на религиозных.

А тогда – что же руководит ими? Что заставляет убивать, убивать, убивать без конца и без разбора всех, кто попадается им на пути? Ну, хорошо, допустим, что Кондор попал в точку и что они все-таки отбирают самых лучших с моральной точки зрения представителей рода человеческого. А также – сирых и убогих… И что это может значить?

Не осуществляют ли они таким образом селекцию в рядах человечества, направленную на достижение определенных целей? Но что это могут быть за цели? Оставить на Земле одних негодяев и подонков? Если, скажем, Снайперы являются инопланетянами, то не направлены ли их действия на то, чтобы ослабить человечество перед началом вторжения?.. Нет, чушь собачья получается! Убивают-то они не тех, кто способен оказать сопротивление агрессорам, а тех, кто добрее или слабее других… Уж не говоря о том, что эти гипотезы о пришельцах, тайно орудующих на Земле, давным-давно проели плешь всем здравомыслящим людям, за исключением, пожалуй, журналистов да Инвестигации…

Знали бы сейчас инвестигаторы о том, что спираль-щики способны оживать после смерти, – налетели бы, как мухи на мед, и вся наша оперативная работа пошла бы псу под хвост!.. Хорошо, что Кондор насчет этого – могила, он скорее отрежет себе ухо, чем допустит утечку даже самой незначительной информации из «Раскрутки»…

Не-ет, шеф, думайте себе что хотите об этих мерзавцах, а я уверен, что они – либо одержимые какой-либо манией, либо сознательно проводят политику террора против мирного населения, чтобы однажды, когда вся планета содрогнется от ужаса, раскрыть свои карты и предъявить какие-нибудь глобальные требования.

Например – насчет отмены запрета на смертельное оружие.

А что? Это вполне логично.

Предположим, что Снайперы – исчадие «Спирали», этого подпольного синдиката производителей и торговцев оружием, решившего приступить к массовым убийствам ни в чем не повинных людей. До сих пор их было мало – единицы. Но что, если со временем их будет становиться все больше и больше?.. Тогда, рано или поздно, вся планета будет охвачена кампанией террора. И вот тогда, когда граждане в разных уголках земного шара будут бояться высунуть нос на улицу, а путешествовать в поезде, самолете или на теплоходе отважатся лишь самые отчаянные смельчаки или абсолютные пофигисты, когда по миру прокатится волна демонстраций с требованием к правительствам или немедленно навести порядок, или убраться в отставку – вот тогда-то из своих нор и повыползают те, кому выгодно, чтобы мир всегда жил на пороховой бочке. И тогда они предъявят ультиматум мировому сообществу: или вы отменяете вето на СО, или мы будем уничтожать вас, как тараканов!..

Тем более что попытки «Спирали» навязать миру свою волю уже имели место в прошлом. Вспомнить хотя бы шестой год, когда экстремисты взорвали бомбу с опаснейшим газом в лондонской подземке в часы «пик»… А два года спустя по всем крупным городам прокатилась волна взрывов в торговых центрах и супермаркетах. А однажды какая-то сволочь запустила в море, у побережья Крыма, вирус какой-то смертельно опасной заразы, причем в разгар курортного сезона!..

А вспомни-ка, из-за чего, собственно, заварилась вся каша с глобальным роспуском вооруженных сил и ликвидацией любого оружия, способного убивать…

Почему-то тогда все решили, что тот хакер, который, взломав коды компьютерных программ центра управления пуском стратегических ядерных ракет в штате Невада, практически смел с лица земли несколько крупных южноамериканских городов, превратив их в нагромождения радиоактивного мусора, – псих, позарившийся на славу Геродота…

А ведь это мог быть самый первый Снайпер, который решил не размениваться на мелочи, а сразу жахнуть крупным калибром.

Правда, ни он, ни его прятавшиеся в тени покровители, видимо, не подозревали, что этот мегатонный удар выйдет им боком. Потому что человечество тогда впервые ужаснулось тому, что играет в «русскую рулетку» с ядерным оружием. А по большому счету – с оружием вообще…

Но в этом случае непонятно, почему и тогда, и позже «Спираль» продолжала воздерживаться от публичных деклараций. Хотя, наверное, в этом был свой резон: слишком бурным оказался общественный резонанс тех ядерных ударов, чтобы выступать против запрета СО…

Скорее всего, с тех пор спиралыцики не угомонились. Еще бы: в одночасье лишиться источника баснословных прибылей!

И тогда кому-то из них могла прийти в голову идея о создании подразделения убийц-камикадзе. В мире всегда найдутся придурки, которые готовы на все. За большие деньги или по причине сдвинутой «крыши».

Может, их зомбируют перед тем, как отправить на очередное задание?

Но это никак не объясняет, каким образом обеспечивается их возвращение с того света… Ну, допустим, что Кондор прав и речь идет о клонировании. Скажем, на каждого кандидата в серийные убийцы заранее изготовляют генетическую матрицу, а потом, когда он кончает с собой, штампуют его копии. А труп похищают или уничтожают таким образом, чтобы от него не осталось и следа?

Не так уж это фантастично по сравнению с версиями о кознях злодеев-пришельцев или о бессмертных слугах Дьявола…

Только все это – чистой воды теория.

А на практике стоит один вопрос: как нам со всем этим бороться? Как раскрутить кольца гигантской змеи под названием «Спираль»?

А черт его знает.

Ясно одно – вместо того чтобы ломать голову над загадками, надо действовать. Просто выполнять свою работу. Больше нам ничего не остается.

А применительно к ситуации это значит – сделать все, чтобы покончить с мерзавцем, терроризирующим столько времени жителей Инска. И пусть даже он сдохнет, когда мы загоним его в угол! Главное – что люди хоть на время вздохнут свободно…»

Тут Слегин спохватился и вынырнул из своих размышлений в реальность.

Реальность эта не могла бы зарядить энтузиазмом даже самого неисправимого оптимиста. Небо было по-прежнему свинцовым, и все так же на горизонте маячил проклятый факел.

В принципе, Слегин сумел изучить город в первые же два дня. Не такой уж он был большой, этот областной центр, чтобы в нем заблудиться.

Но сейчас раскрутчик, похоже, забрел в ту часть города, которая оставалась для него белым пятном. Вокруг – ни одного знакомого здания. И ни единого существенного ориентира, позволяющего определить, куда он попал.

Слегин уже всерьез подумывал о том, чтобы обратиться за помощью в городскую справочную, но тут взгляд его упал на вывеску ближайшего питейного заведения, и он вспомнил, что именно это название числится в его списке.

Не раздумывая, он двинулся в направлении вывески.

Бар назывался «Золотой жук» – видимо, хозяин в свое время начитался Эдгара По.

Все места у стойки были заняты, и Слегину пришлось, взяв кружку пива, искать себе место в зале. Однако ни одного полностью вакантного столика он не углядел, так что надо было навязываться кому-нибудь в компанию.

За столиком у окна сидели двое. На вопрос, свободен ли пустующий напротив них стул, они молча кивнули, но покосились на раскрутчика с таким недовольным видом, будто он мог помешать им делить только что найденный клад.

«Ну и черт с вами, – решил Слегин. – Имею я, в конце концов, право просто выпить пива, не думая о своей клоунской „легенде“?!»

Он откинулся затылком на высокую спинку плетеного стула и сделал большой глоток из стакана, рассеянно изучая публику в зале.

Ему почему-то хотелось еще поломать голову над проблемой Снайперов. Он чувствовал, что мысленные рассуждения вот-вот натолкнут его на нечто стоящее. Но, сам не зная почему, он то и дело сбивался на воспоминания о не столь давних событиях.

…Как в одном из сибирских аэропортов они брали экспедиторов «Спирали», перевозивших крупную партию оружия. Спиралыциков было трое, не считая членов экипажа. Они сопровождали аэр, груженный под завязку наглухо заколоченными деревянными ящиками, в которых в жирной черной смазке покоилась длинноствольная крупнокалиберная смерть. Экспедиторы были вооружены до зубов, а так называемая «группа захвата», кроме парализаторов ближнего боя да дубинок-электрошокеров, не имела ничего. Аэр уже шел на взлет, но они ничем не могли помешать ему, а если бы аэр взлетел, то найти его потом в воздушном пространстве среди сотен таких же машин было бы равносильно поискам иголки в стогу сена. Отчаяние парализовало всех, даже Кондора. Один лишь Витольд Конжуков вовремя нашел выход из тупика. Вскочив на сиденье одиноко стоявшего бензозаправщика, он бросил его на максимальной скорости наперерез аэру и поставил поперек взлетной полосы. Люди, находившиеся в аэре, некоторое время пытались расстрелять заправщик из автоматов, но потом поняли, что даже если он взорвется, то горящие обломки все равно помешают взлету, и тогда они свернули с полосы в поле, и колесо аэра попало в ямку, и он, перекосившись, выписал широкую дугу и замер, уткнувшись носом в землю… А потом, когда раскрутчики лежали на плоском, как стол, бетоне всего в двух десятках метров от засевших в аэре спиралыциков и те поливали их длинными очередями, не жалея патронов, Слегину впервые пришла в голову простая и логичная мысль: черт возьми, почему это им можно стрелять, а нам нет?.. Кто ж это придумал такую нелепость?..

Они тогда все-таки взяли спиралыциков – забросали аэр дымовыми шашками и ворвались в салон сразу с двух сторон через иллюминаторы, и была короткая рукопашная схватка в условиях полного отсутствия видимости, а потом один из экспедиторов взорвал ручную гранату, и почти половину группы захвата посекло осколками…

…Как этот тип в спортивном костюме бросил ему свой пистолет и сказал: попробуй выстрелить, раскрутчик. Ты же не сможешь… И мягко поддавшийся пальцу курок, и полузабытое ощущение отдачи от выстрела…

Тут Слегин был вынужден прийти в себя. Разговор, который продолжали соседи по столику, невольно заставил его насторожиться.

– …И вы что, абсолютно ничего не помните? – спрашивал высокий и сухощавый, с ранней сединой на висках второго – с лицом землистого цвета и как бы выгоревшими до абсолютной пустоты глазами. – Может быть, хоть какое-то ощущение у вас тогда было?

– Ну да, как же, – язвительно отвечал землистолицый. – Ты бы еще про туннель спросил да про то, что я видел все как бы сверху. Не было этого, не бы-ло, понимаешь?! Эти штучки с туннелем-то мы знаем, читали неоднократно… Но ведь чтобы это видеть, мне надо было быть мертвым. А я-то жив, вот в чем весь фокус!..

– Вы уверены? – почему-то усомнился сухощавый.

– Интере-есно, – протянул землистолицый. – Что же я, по-твоему, оживший мертвец, что ли?

Сухощавый, казалось, имел свое мнение на этот счет. Помолчав, он устало проронил:

– Нет-нет, Сергей Григорьевич, вы меня не так поняли… Дело в том, что с вами произошло нечто из ряда вон выходящее. Ведь любой нормальный человек, проведший под водой целый час, да еще и без акваланга и прочих приспособлений, да еще и в том состоянии алкольного опьянения, в котором вы тогда находились, неизбежно утонул бы!.. Это я вам авторитетно говорю. И, более того, когда вас наконец нашли и вытащили на берег, вы и производили впечатление самого настоящего утопленника. Ни пульса, ни дыхания… А через несколько минут вы открываете глаза и как ни в чем не бывало покидаете место происшествия, причем даже врачебная помощь вам не требуется… Что же это, по-вашему, если не чудо?

Собеседник сухощавого передернул бугристыми плечами.

– Ну, почему – чудо? – пробормотал он, отпив из стоявшего перед ним стакана. – Может, спасателям показалось, что прошел целый час?..

– Кстати, – перебил его сухощавый, – давайте-ка сразу уточним. Вы хоть помните, как… как тонули?

– Ну да, – с некоторым недоумением ответствовал Сергей Григорьевич. – Выпили мы с мужиками, как полагается после трудового дня… Самую малость – бутылки две на четверых, наверное… Или три?.. Но неважно, все равно на десерт всего лишь красненькое было… Ну а потом мужики домой засобирались, а я им говорю: купнуться напоследок хочу… Ну, разделся и того… с обрывчика головой вниз… Там высота-то небольшая была – метра полтора. А глубина – с руками даже верзилу скроет. Всегда я там нырял, и ничего… а в этот раз только в воду брякнулся, чувствую – за ногу что-то схватило и держит. Я и так, и сяк – не могу освободиться…

– А знаете, что вас держало за ногу, Сергей Григорьевич? – вдруг перебил землистолицего сухощавый.

– Ну, потом-то мне сказали, – застенчиво ухмыльнулся землистолицый. – Какие-то сволочи мотки проволоки накидали на дно…

– Верно. А насчет часа – никакой ошибки быть не может, – заметил сухощавый. – Ну, плюс-минус минут пять-десять максимум… Что вы на это скажете?

Землистолицый пожал бугристыми плечами и отхлебнул из кружки.

Слегин старательно смотрел в окно, буквально впитывая каждое слово своих соседей по столику.

Неужели этот землистолицый – Он? Не очень-то он похож на серийного убийцу, но выражение его глаз неуловимо напоминает взгляд того Снайпера, с которым ему довелось столкнуться лицом к лицу.

Интересно, кто этот тип, что расспрашивает его?..

– Ну, хорошо, – явно завершая беседу, подытожил сухощавый. – Значит, вы ничего не помните и не можете объяснить свое чудесное спасение от смерти?

Сергей Григорьевич сокрушенно покачал головой и вылил в рот остатки пива.

– Ты будешь статью обо мне писать? – спросил он, по-простецки вытирая рот рукой. Сухощавый помялся.

– Вообще-то хотелось бы, – признался он, платонически пригубив свой фужер с кока-колой. – Только писать-то, в сущности, не о чем. Тем более – статью. Та информация, которую вы мне сообщили, и на коротенькую заметку не тянет. Тем более что у нас – не какая-нибудь бульварная газетенка, а солидный научно-популярный журнал…

– Ну извини, – развел руками землистолицый. – С детства не приучен врать.

Сухощавый с досадой вздохнул и поднялся из-за столика.

– Вот моя визитка, – сказал он, вынув из бумажника кусочек картона. – Если все-таки припомните что-нибудь – звоните. Скорее всего, я в Инске еще долго пробуду… До свидания.

Он повернулся, собираясь уходить.

– Послушай, приятель, – сказал ему в спину землистолицый. И, когда его недавний собеседник обернулся, смущенно осведомился: – А этот… как его… гонорар мне не полагается?

Сухощавый вскинул тонкие брови, но тут же усмехнулся, полез за пазуху и положил на столик пятидесятигольдовую бумажку.

Когда он удалился, землистолицый покосился на Слегина (тот сделал вид, что поглощен дегустацией пива), затем быстрым движением сграбастал купюру и устремился к стойке.

В дальнейшем Слегин стал невольным свидетелем того, как Сергей Григорьевич проматывает свой «гонорар». Заказывал он исключительно спиртное, причем покрепче да подешевле, а еду игнорировал напрочь. Видимо, считал, что тратить деньги на закуску – все равно что выбрасывать их на ветер. В результате примерно через полчаса после ухода сухощавого он уже не вязал лыка.

Тем не менее Слегина настораживал тот факт, что даже во хмелю бывший утопленник не стремился к общению с окружающими, как это бывает. Отрываясь от очередного стакана, он лишь тупо созерцал бутылки за спиной бармена, а потом утыкался взглядом в стойку и фиксировался в положении глубочайшей задумчивости.

Клиент созрел, понял Слегин. Последняя стадия… Пора его раскручивать. Но сначала придется посетить то заведение, на двери которого изображен некто по имени WC. Сам виноват: не надо было налегать на пиво…

Однако, когда раскрутчик вернулся из похода по местам общественного пользования в зал, то обнаружил, что «утопленника» уже и след простыл.

В ответ на вопрос Слегина бармен только пожал плечами и сообщил, что не видел, куда делся тип с лицом землистого цвета. Наверное, ушел домой, куда ж он еще мог деться?

– Так он же был пьяный в стельку, – удивился Слегин.

– Все относительно, – философски заметил бармен. – У меня один знакомый есть, язвенник, ни капли спиртного в рот не берет, а посмотришь на него – ну бухой в стельку!.. Конституция у человека такая, знаете ли…

Слегин, не слушая, торопливо расплатился за пиво и выскочил из бара.

Эх ты, так бездарно упустить отличный шанс! Пусть лучше лопнул бы твой мочевой пузырь!.. А где теперь искать этого типа? В какую сторону он ушел? Направо? Налево? Или вообще сел на автобус – вон как раз напротив бара остановка – и уехал?..

Хотя кое-какие данные о нем все-таки имеются.

Слегин достал коммуникатор. Захаров откликнулся мгновенно. Это его свойство – всегда быть на связи Слегину импонировало больше всего, хотя во всех других отношениях начальник инского ОБЕЗа был воплощением этакого усредненного чиновника-тугодума, для которого главное – не инициатива, а скрупулезная исполнительность. И постоянное соблюдение золотого правила перестраховщиков – лучше голова на плечах, чем грудь в крестах…