Текст книги "Люди феникс"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Привет, Толя, – сказал Слегин. – Там мой шеф далеко?

– А он уже отбыл в Москву. Ты-то где?

Буквально с первого же дня знакомства они перешли на «ты». Разумеется, не без помощи традиционного для мужчин вида спорта – синхронного выливания.

– Только что вышел из «Золотого жука». Вот что, Толь, найти надо одного человечка… Озадачь местных, ладно? Зовут его Сергеем Григорьевичем, приметы у него такие… – Слегин старательно перечислил идентификационные признаки землистолицего. – И еще… Недавно он тонул, да так, что его еле откачали… Установите адрес и соберите все сведения о нем: кто, что и чем дышит, понятно?

– Понятно. А потом?

– А потом надо бы установить за ним скрытое наблюдение.

– Думаешь, это – ОН?

– Все может быть… Во всяком случае, меня он заинтересовал. Сделаешь, Толь?..

– Слушаюсь, начальник, – без тени насмешки сказал Захаров. – Да, кстати, какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

Слегин задумался.

Если сказать, что планов никаких нет, Захаров наверняка предложит встретиться, чтобы обмозговать свежие данные. Органолептическим способом, как он это называет. А печень у него все-таки не железная…

– А что такое? – наконец не нашел лучшего ответа раскрутчик.

– Да ничего, – с легким недоумением откликнулся Захаров. – Мы просто хотели тебя подстраховать на всякий случай…

– Лучше не надо, – перебил его Слегин. – Ты за меня не беспокойся: кто лучше позаботится о своей шкуре, как не сам владелец?.. Ну ладно, я еще перезвоню…

К остановке на противоположной стороне улицы подкатил автобус, который шел в направлении гостиницы, где остановился подпольный дилер СО Александр Артановский.

Приближаясь к гостинице, Слегин почувствовал, что у него появилась лишняя тень. Она старалась быть незаметной, но имела свойство буравить спину Слегина взглядом, так что вскоре у раскрутчика появилось стойкое ощущение, будто между его лопатками завелся небольшой муравейник.

Все попытки установить, кто исполняет функции наблюдателя, потерпели неудачу. Может, Захаров все-таки решил назначить ему опекуна?

Однако чужой взгляд был не очень-то приятным – от него по коже то и дело пробегал отчетливый холодок. Словно кто-то следил за Онегиным через прорезь прицела.

Вот сейчас палец стрелка нажмет на курок, и в твоей спине или в затылке возникнет аккуратная круглая дырочка – или отверстие с неровными рваными краями, все зависит от того, какими пулями у этого типа заряжена винтовка: разрывными или обычными.

Хотя, если вдуматься, не все ли равно, каким кусочком свинца тебя убьют и как ты будешь выглядеть после смерти?..

Стараясь держаться как можно ближе к стенам домов, Слегин добрался до входа в гостиницу и, уже входя в нее, бросил быстрый взгляд назад.

Если за ним все-таки следили, то либо с крыши близлежащих домов, либо из одной из припаркованных к бордюру машин.

Тем не менее он благополучно вошел в прохладный вестибюль и тут разозлился на себя.

«Что, страшно? – спросил он себя. – Поджилки трясутся? Эх ты, раскрутчик!.. А тем, кого убивают эти сволочи, не страшно? А их родителям, женам, детям – не страшно узнать о том, что близкого им человека убили ни за что ни про что, только потому, что он имел несчастье попасть на мушку параноика-гуманиста?!»

Он взял ключ у портье, который окинул раскрутчика странным взглядом (привык уже, видно, к желтым шортам, а не к брюкам).

Вскоре выяснилось, что надобности в ключе не было. Дверь номера Слегина была лишь прикрыта так, что между ней и дверным косяком оставалась небольшая щель.

Слегин заглянул в нее, но в номере царил полумрак – видимо, плотные шторы на окнах были задернуты. Между тем раскрутчик отчетливо помнил, что, уходя утром, раздвинул шторы настежь. Может, там просто похозяйничала горничная?

Но тут взгляд Слегина упал на дверной замок, и он понял, что персонал отеля тут ни при чем. Вряд ли горничная стала бы отжимать язычок замка стамеской или длинной отверткой.

Раскрутчик напряг слух, но изнутри не доносилось ни звука. Мелькнула мысль о том, чтобы, не заходя в номер, позвонить Захарову, но это было бы малодушием, недостойным оперативного работника со стажем.

Однако малодушие и осторожность – разные вещи. Поэтому Слегин извлек парализатор, который крепился специальной кобурой к его щиколотке, и снял его с предохранителя.

Потом глубоко вздохнул и ввалился в номер, приготовившись пустить в ход оружие при малейшем намеке на шорох или движение.

Номер был пуст. Однако в нем царил такой беспорядок, какой бывает после основательного обыска. Постель была распотрошена до основания, скомканные простыни валялись на полу, а подушки были вспороты, и пух из них покрывал пол, как крупные снежинки. Стенной шкаф был раскрыт настежь, и на полу валялись вещи, которые хранились в сумке и чемодане. Ящики стола были выдвинуты наружу. Слегин заглянул в санузел и убедился, что его не миновала участь других помещений.

«Интересно, что здесь искали непрошеные гости – или гость? Неужели они посчитали, что я такой болван, чтобы хранить смертельное оружие в шкафу или под подушкой? Или их интересовало нечто другое?

И что мне теперь делать? Заявить администрации, что меня пытались ограбить? Нет смысла. А если не жаловаться, то придется что-то выдумывать, чтобы объяснить, каким образом в двери сломался замок, распоролись подушки, разбилась половина посуды в серванте и вдобавок расколото зеркало в ванной – видно, его снимали второпях, чтобы удостовериться, что под ним нет тайника…

И вообще, может быть, этот обыск – всего лишь лакмусовая бумажка, предназначенная для проверки гражданина Артановского на «спиральность»? Но и в этом случае непонятно, какой реакции от меня ждут…»

Так и не придя к окончательному решению, Слегин машинально принялся поднимать с пола разбросанные вещи, и тут его слух уловил еле слышные шаги в коридоре. Человек явно направлялся к его номеру.

Раскрутчик прижался спиной к стене рядом с дверью так, чтобы вошедший не сразу смог его увидеть. Рукоятка парализатора стала мокрой и скользкой – казалось, она вспотела, как и его ладонь.

Шаги приблизились к двери и стихли. Видимо, незнакомец тоже решил предварительно разведать обстановку через щель.

Самым лучшим в положении Слегина было бы распахнуть рывком дверь и взять на мушку парализатора того, кто за ней стоит, но в этот момент он услышал отчетливый металлический щелчок, и идея застать невидимого гостя врасплох отпала сама собой.

Щелчок не мог быть не чем иным, кроме как звуком взводимого курка, а это означало, что у человека за дверью имелось смертельное оружие, против которого па-рализатор – всего лишь детская игрушка.

Рука Слегина потянулась к карману, где лежал коммуникатор, но воспользоваться им раскрутчик не решился. Во-первых, ему тогда пришлось бы выдать свое присутствие, а во-вторых, даже если люди Захарова находятся сейчас в своем номере (в другом конце коридора), то пройдет минуты две, не меньше, прежде чем они примчатся на помощь. А за это время незнакомец успеет застрелить его и спуститься вниз на скоростном лифте…

Слегин простоял неподвижно, наверное, целую минуту, прежде чем догадался, что за дверью уже никого нет.

На всякий случай проверил-действительно, коридор в обе стороны был пуст.

В призраков Слегин никогда не верил, но тут по его спине побежали мурашки.

«Может быть, маньяки, за которыми мы столь безуспешно гоняемся, умеют не только воскресать, но и становиться невидимыми? Это объясняло бы, каким образом им удается орудовать буквально под носом у множества людей так, что никто не замечает их…»

Он глубоко вздохнул, приводя в норму дыхание и утихомиривая бешено колотящееся сердце. Потом захлопнул дверь так, что с потолка посыпались чешуйки краски, и вернулся в номер.

Не успел он до конца ликвидировать следы погрома, как зазвонил телефон, стоявший на тумбочке в изголовье кровати.

Не здороваясь и не представляясь, незнакомый мужской голос сказал в трубку:

– До меня дошли слухи, что вы рекламируете окись углерода.

Слегин открыл было рот, чтобы послать шутника как можно дальше, но вовремя спохватился. Формула окиси углерода – СО, вспомнил он. Но если считать ее аббревиатурой…

– А вы что-то хотели бы приобрести? – осведомился в свою очередь он.

– Иначе я бы не звонил, – усмехнулся голос в трубке.

– И сколько же… реактивов вам требуется? – поинтересовался Слегин.

В голове у него стучало: господи, неужели сработало?! Только бы это был ОН, а не какой-нибудь местный гангстер!

– Все зависит от того, что именно вы можете предложить и по какой цене, – ответил незнакомец.

Судорожно зажав трубку между плечом и ухом, Слегин выхватил из кармана коммуникатор и ткнул в кнопку, на которую был заведен экстренный вызов группы прикрытия. Ну же, ну же, приплясывал он, вслушиваясь в протяжные гудки, отвечайте быстрее!.. Спите вы там, что ли?!

Одновременно, призвав на помощь все свое красноречие, он пустился обстоятельно объяснять незнакомцу, что «окиси углерода» у него хоть завались, потому что у него есть связи с бывшими «химиками», вот они и попросили его реализовать «партию химикатов», и что цена у него не такая, как у других, а вполне божеская, и что выбор «реактивов» большой, от самого сложного до самого простого, и что…

Но тут голос перебил его, сообщив, что по телефону многого не обсудишь и что хотелось бы посмотреть образцы товара…

(Между тем в коммуникаторе наконец откликнулся Мурьянов, заместитель Захарова по оперчасти, и Слегин, нажав кнопку отключения микрофона телефонной трубки, попросил его установить, откуда звонит человек, с которым он сейчас разговаривает. «Хорошо», – кратко ответил Мурьянов. Обезовцу надо было отдать должное – лишних вопросов он задавать не стал.)

Двадцать секунд потребуется, чтобы запеленговать местонахождение потенциального клиента. При условии, что вся спецаппаратура уже включена, а компьютерная программа-пеленгатор загружена…

– Ну, что ж, давайте встретимся, – сказал Слегин в трубку, надеясь выиграть еще хотя бы минуту путем переговоров о месте и времени встречи (например, можно долго выяснять, где находится предложенное место и как туда добраться от гостиницы, а то мы, знаете ли, не местные…).

Но звонивший, не то почуяв неладное, не то заранее продумав свои действия, отрубил, не давая Слегину вставить ни слова:

– Жду вас сегодня в полночь у памятника Победы.

И дал отбой.

Глава 5

—Одного никак не могу понять, – посетовал Захаров. – Какого черта он выбрал именно это место?

– А что? – пожал плечами Слегин. – Вполне символично. Акт купли-продажи оружия состоится под сенью памятника, символизирующего победу человечества над своими низменными агрессивными инстинктами – в частности, всеобщий отказ от оружия…

– Да при чем здесь это? – не воспринял его сарказма Захаров. – Обычно же никто так не делает! Это все равно что предлагать купить наркотики папе римскому!.. По идее, он должен был назначить встречу в каком-нибудь укромном местечке, где нет лишних свидетелей! Лес за городом, дремучий парк на худой конец… Кладбище, мусорная свалка – да мало ли в Инске таких местечек! А вместо этого он выбирает чуть ли не самый центр города, да еще и на вершине холма, где ни единого деревца, ни прочих укрытий!..

– Может, он полагал, что в полночь в центре не бывает ни единой души? – неуверенно предположил Сле-гин.

– Ну да, конечно! – издевательски осклабился Захаров. – Ты еще сказал бы, что этот тип начитался Эдгара По и всерьез уверовал в то, что лучше всего прятаться на открытом месте!.. Да у этого монумента всю ночь толпы народа шатаются! Влюбленные – на каждом шагу! Плюс всякие рокеры-джокеры, скейтбордисты-велосипедисты!.. Не-ет, Слегин, лично я думаю, что тут возможны два варианта: либо твой покупатель – клинический идиот, либо он готовит тебе какую-нибудь бяку!

– Может, он просто непрофессионал? – по инерции спросил Слегин. В глубине души он сознавал, что обезовец прав, но верить в вариант с бякой не хотелось.

– Да-да-да, – ехидно подхватил Захаров. – А оружие разных типов и калибров ему нужно исключительно для того, чтобы упражняться по воробьям и пустым бутылкам!..

– Ну хорошо, – тоскливо вздохнул Слегин. – Значит, ты уверен в том, что меня хотят наколоть…

– М-да, – с сожалением произнес Захаров. – Знаешь, Слегин, я почему-то был лучшего мнения о твоих мыслительных способностях… Наколоть – это само собой. Только сам подумай: зачем этому субъекту после того, как он тебя обчистит, как липку, оставлять в живых? Чтобы ты потом рассказал своим хозяевам, кто и как тебя обидел?.. Вот что. Мы-то, естественно, организуем тебе стопроцентное прикрытие. В этом можешь не сомневаться… Но ты уж, будь добр, и сам постарайся не зевать, ладно? СО ты, конечно же, возьмешь без патронов?

– И не только без патронов, – откликнулся Слегин. – У всех моих «торговых образцов» аккуратно спилены бойки, так что даже при сильном желании выстрелить из них невозможно.

– Вот как? – скептически скривился Захаров. – Зря. Я бы на твоем месте запасся хоть одним боеспособным экземпляром…

– Нет уж, – возразил Слегин. – Изыди, сатана, не искушай меня!.. Чтоб в решающий момент рука не тянулась к спусковому крючку…

– Ну, смотри… – Захаров глянул на наручные часы. – Тебе уже пора собираться.

Слегин тоже покосился на табло времени в углу экрана.

– Да, – согласился он. – Через полчасика выйду…

– Может, тебя все-таки подстраховать по дороге к памятнику? – спросил Захаров.

– Не надо, – мотнул головой Слегин. – Скорее всего, клиент и его команда обязательно захотят убедиться, что я иду один и никаких козней им не готовлю… Не стоит нарушать джентльменские соглашения.

– Ну, как знаешь… сэр. Но в случае чего – вызывай нас, – попросил Захаров и исчез с экранчика коммуникатора, работавшего в режиме видеосвязи.

Слегин убрал коммуникатор в карман и оглядел номер, в котором он успел навести относительный порядок. Взял с кровати объемистый портфель-саквояж, зачем-то заглянул внутрь, хотя прекрасно знал, что там ничего нет. Достал из-за пояса и с явным сожалением повертел в руках парализатор, а затем решительно открыл прикроватную тумбочку и положил его на полку рядом с набором для бритья.

Почему-то появилось стойкое ощущение, что встреча с потенциальным клиентом станет пустышкой. Человек, с которым он разговаривал несколько часов назад, мог оказаться кем угодно – коллекционером запретных штучек, любителем стрельбы по консервным банкам и даже киллером, исполняющим заказы местных «крестных отцов»,

Но на Слепого Снайпера он не был похож.

Какое-то шестое чувство подсказывало это Онегину.

А это означало, что предстоящая операция – хоть и не пустая трата времени, но все же не то, ради чего он прибыл в этот серый город.

Ладно, что толку думать да гадать. Надо идти. Классики были правы: практика – вот единственный критерий истины. В конце концов, функция «клиента» может заключаться лишь в том, чтобы испытать на прочность мою «легенду». И кто знает, не Снайпер ли будет наблюдать за нашей встречей из надежного укрытия?

Именно поэтому Захаров и компания собираются брать «покупателя» не сразу, а предварительно поводив его по городу. Даже если речь идет об ординарных нарушителях запрета на СО, предпочтительнее сцапать всю гоп-компанию, чем на допросе выбивать из задержанного информацию о сообщниках…

Спустившись в вестибюль, Слегин зашел в автоматическую камеру хранения, где в нескольких ячейках покоились образцы «реактивов». Тем, кто обыскивал. сегодня его номер, видимо, и в голову не могло прийти, что самый запретный товар может лежать в АКХ, напичканной автоматами-детекторами СО.

А на самом деле детекторы в ячейках, где Слегин хранил оружие, были заблаговременно дезактивированы.

Убедившись, что поблизости никого нет, Слегин достал из разных ячеек несколько картонных упаковок, смахивающих на обувные коробки, уложил их в портфель и вновь запер замки, оснащенные дактилоидентификатором.

Захаров явно преувеличивал, говоря, что даже ночью в городе полно народу.

Слегин сел в полупустой автобус и проехал полупустынными улицами несколько кварталов.

На проспекте Доверия, где он вышел (в пяти минутах ходьбы от памятника), было изобилие света, и это создавало обманчивое ощущение безопасности. Ведь, если вдуматься, тут он был как мишень на фоне ярко освещенной стены тира для невидимого стрелка…

Время от времени Слегину попадались навстречу любители ночных прогулок. Однако одиночных прохожих почти не наблюдалось, люди шли по двое, по трое и даже целыми группами. Видимо, тот факт, что в городе действовал убийца-маньяк, отучил местных жителей от беспечности.

Слегин избрал именно этот маршрут, потому что он был прямым и открытым. Ни единого удобного места для вероятной засады в виде темного парка с обилием растительности, арки, ведущей в проходной двор, или туннеля подземного перехода.

Тем не менее, размеренно шествуя по тротуару, освещенному, пожалуй, лучше, чем днем, раскрутчик все-таки испытывал внутреннюю дрожь. От портфеля быстро немела ладонь, и Слегин то и дело перебрасывал его из одной руки в другую.

Чтобы отвлечься, он сосредоточил внимание на го-лографических слоганах, которых на проспекте было больше, чем вывесок магазинов и увеселительных заведений. Если это была и реклама, то очень тщательно законспирированная. Например, на фасаде одного здания крутились бесконечным колесом, словно одуревшая змея, гоняющаяся за собственным хвостом, разноцветные слова: ХОЧЕШЬ СДЕЛАТЬ БОЛЬШЕ – НАПРЯГАЙСЯ МЕНЬШЕ! Поперек улицы висели слова: ДОВЕРЯЙ СВОЕМУ ВКУСУ, А НЕ ЧУЖОМУ УКУСУ.

Сверху вниз по фонарному столбу пробегало и таяло в воздухе фальшиво-бодренькое: ХОРОШО ПОВЕСЕЛИЛСЯ – ХОРОШЕНЬКО ОТДОХНИ!..

До купола планетария, за которым должна была открыться площадь с памятником Победы, оставалось рукой подать. Невидимая струна, туго натянутая внутри Слегина, дала слабину.

«Когда все кончится и ребята Захарова возьмут этого мерзавца, – подумал он, – первым делом зайду в какой-нибудь бар. И не для отработки „легенды“, а для снятия последствий стресса – и никаких антиалкогольных снадобий!.. А потом вернусь в отель и хоть раз за последние дни отосплюсь по-человечески. А утром распрощаюсь с надоевшим образом курьера „Спирали“, оденусь не как пугало, а как нормальный мужик – и возьмусь за дело с другого конца. Мурьянову надо будет поручить…»

Тут все мысли выскочили из головы, и Слегин резко остановился, потому что из-за угла ближайшего дома прямо на него выскочил чумазый мальчик лет десяти. Он был босиком, в одних коротеньких трусиках и в абсолютно невменяемом состоянии. Слезы градом катились по его лицу, губы тряслись и прыгали на бледном личике, не в силах членораздельно выговорить хотя бы слово.

На блистающем огнями тротуаре мальчишка казался нереальным, как персонаж какого-нибудь «ужастика».

Слегин схватил его за руку и притянул к себе.

– Что случилось, малыш? – поинтересовался он. – Тебя кто-то обидел?

Мальчишка дрожал всем телом.

– Там… там… – с трудом выговорил он, указывая ручонкой туда, откуда выбежал.

– Ну, и что там? – стараясь говорить спокойно, осведомился Слегин. – Змей Горыныч прилетел? Или призраки чечетку отбивают? Да перестань ты реветь, ты ж мужик!

Эти слова оказали волшебное воздействие на мальчика.

Он вытер глаза и, запинаясь, проговорил:

– Там… там лежит мой папа!

– Пьяный, что ли? – удивился Слегин.

– Нет, – сказал малыш, не поднимая глаз. – Мой папа не пьет! Мы шли, а потом он упал…

И тогда Слегин понял, что хотел сказать ему мальчишка и почему он так напуган. Во рту сразу стало сухо, а сердце сбилось с обычного ритма.

Еще одна жертва Снайпера?

«Черт бы нас всех побрал с нашими оперативными игрищами! Пока мы устраиваем шоу с переодеваниями и засадами, этот мерзавец неумолимо делает свое грязное дело, и плевать он хотел на всех нас, вместе взятых!..»

– А ты никого там больше не видел? – спросил он мальчика.

Тот усиленно замотал головой.

Значит, убийца нанес очередной удар и скрылся.

Но он не мог уйти далеко.

– Стой здесь и никуда не уходи, – сказал Слегин мальчику и направился за угол дома.

Там был узкий переулок-тупичок, где стояло несколько машин, и стена дома была глухой, без единого окна. В самом конце тупичка на асфальте виднелось нечто бесформенное.

Озираясь, Слегин сделал несколько шагов в том направлении, и тут на него накатило отчетливое ощущение грубейшей ошибки. Сзади что-то скрипнуло, и он резко обернулся. Как раз вовремя, чтобы оказаться лицом к лицу с темным силуэтом, оказавшимся совсем рядом. Видимо, человек этот прятался в одной из машин, мимо которых прошел Слегин.

Скорость реакции – вещь относительная и познается в сравнении. Слегин всегда полагал, что по этому параметру может дать сто очков форы любому, но сейчас он понял, что заблуждался.

Боли от удара он почему-то не почувствовал, просто тело мгновенно одеревенело и стало чужим. И сразу же перед глазами выросла огромная стена и придвинулась к нему вплотную, но последним всплеском угасающего сознания Слегин догадался, что на самом деле он рухнул лицом вниз на асфальт…