Текст книги "Моров. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Владимир Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

Первый танец начался с нашей пары, но уже через несколько тактов к нам присоединились и гости. Варвара Викторовна удерживала на лице довольную улыбку, ее глаза то и дело смотрели по сторонам на окружающих, а я спокойно танцевал, думая о том, что мне бы не хотелось оказаться на ее месте. Суета, нервы, нужно следить, чтобы всем было хорошо.

– Скажите, Иван Владимирович, – произнесла она негромко, когда мы оказались чуть отделены от остальных пар, – а нельзя ли будет вашу розу отключить и включить снова?

– Разумеется, можно, ваше высочество, – сопровождая слова кивком, ответил я. – В шкатулке, которую унесли ваши слуги, лежит подробная инструкция. Так что никаких проблем у вас возникнуть не должно. А на тот случай, если ваши люди внезапно ее потеряют, вы всегда можете попросить у меня новую.

Иначе будущая наследница престола никогда бы не смогла родить. Как и забеременеть, в принципе. Вечной жизни артефакт не давал, разумеется, но оттянуть старость мог на достаточно долгий срок. Когда Варваре Викторовне исполнится лет семьдесят, она может выглядеть все так же молодо, как сейчас, но это не значит, что мой подарок защитит ее от смерти и времени.

Рано или поздно, но роза окажется бесполезна. Ну, или ее высочество могут задушить подушкой во сне – защиты от внешних угроз артефакт не дает.

– Вас ждет очень много дельных предложений от высшего дворянства, Иван Владимирович. Получить вечную молодость… за такое и убить ведь могут, – заметила Варвара Викторовна. – И отец наверняка захочет…

– Я открыт к предложениям, ваше высочество, – спокойно ответил я. – И, как полагаю, многие уже заметили, крайне не люблю, когда мне угрожают. А потому мои враги умирают быстро и болезненно. Так что я не боюсь. Бояться должны те, кто замыслил против меня что-то плохое.

Она улыбнулась вновь, и некоторое время мы просто кружились по залу. Наконец, когда музыка стала подходить к своей кульминации, Варвара Викторовна произнесла:

– Сегодня у меня в гостях много хороших девиц, Иван Владимирович, окажите милость, станцуйте хотя бы с несколькими из них.

– Я пришел на ваш бал, чтобы как следует отдохнуть, ваше высочество, – ответил я, чуть наклоняя голову. – Так что не вижу причин, по которым стал бы отказываться от танцев с красивыми девушками.

Музыка стихла, и я отвел хозяйку бала к ее трону. Там нас уже ожидала целая толпа мужчин разных возрастов, бросающих друг на друга неприязненные взгляды. Впрочем, на меня они старались не смотреть, стоило моим золотым глазам остановиться на ком-нибудь, как этот человек отводил взгляд или отступал на шаг.

Они меня боялись.

– Благодарю за танец, Иван Владимирович, – произнесла с довольной улыбкой Варвара Викторовна, от которой тоже не укрылась реакция претендентов на очередной танец с будущей наследницей престола.

– Для меня это было честью, – поклонился я в ответ и тут же отошел в сторону.

А окружившие великую княжну люди едва ли не хором предложили ей новый танец. Десяток рук устремился к девушке, но та качнула головой.

– Благодарю, господа, но мне нужно передохнуть, – ответила Варвара Викторовна.

Я услышал это уже краем уха, так как двигался в сторону ближайшей стены. Неизвестный мне дворянин как раз отвел туда дочь нынешнего главы род Герасимовых.

– Здравствуйте, Мирослава Анатольевна, – наклонив голову, поприветствовал ее я.

Она окинула меня внимательным взглядом, задержавшись на глазах.

– Здравствуйте, Иван Владимирович, – негромко ответила девушка. – Вы неплохо смотрелись с ее высочеством.

– Благодарю, – улыбнулся я. – Красивые девушки редко делают мне комплименты.

Она приподняла уголки рта, изображая ответную улыбку. А затем ее взгляд зацепился за кого-то в толпе, и Мирослава Анатольевна тут же обернулась ко мне. По-прежнему стоя с растянутыми губами, она произнесла едва слышно:

– Скорее пригласите меня на танец, Иван Владимирович!

Я не стал оборачиваться, чтобы выяснить, кто там к нам приближался, так что протянул ей ладонь. Герасимова схватилась за нее, как утопающий за протянутую палку, и уже через пару секунд мы оказались в центре зала.

– У вас какие-то неприятности, Мирослава Анатольевна? – уточнил я, ведя партнершу по танцполу.

Девушка нахмурила брови, но ее лицо быстро вновь приобрело благожелательное выражение.

– Нет, Иван Владимирович. Просто мне докучает один из гостей, а я обещала отцу, что должна хорошо провести время… – попыталась объяснить Герасимова. – Но этот Рябов просто невыносим, он постоянно оказывается рядом.

– Мне с ним поговорить? – предложил я, прежде чем поднять руку, чтобы девушка могла повернуться вокруг своей оси. – Полагаю, я найду подходящие слова, чтобы он оставил вас в покое.

Завершив положенный элемент танца, Мирослава Анатольевна вскинула бровь.

– А вы можете? – удивилась она, но тут же смутилась и добавила: – Отец этого не одобрит. Он бы не хотел, чтобы из-за меня на балу Варвары Викторовны начался скандал. Со мной должны были познакомиться четверо вероятных женихов, но этот Рябов…

Герасимова поджала губы, по лицу девушки было заметно, что она готова разразиться недостойной дворянки бранью. Впрочем, ничего удивительного, учитывая, что в ее роду одни военные.

– Я пообщаюсь с ним, Мирослава Анатольевна, – кивнул я.

Поведение, о котором говорила партнерша, мягко говоря, в благородном обществе не приветствуется. Одно дело – когда уже заключена помолвка, там действительно жених и невеста должны проводить время на мероприятиях вместе. Но когда никакой договоренности между семьями еще нет, это уже вмешательство в жизнь представителя чужого рода.

– Буду вам очень признательна, Иван Владимирович, – уже с искренней улыбкой человека, избавившегося от обузы, ответила Мирослава Анатольевна.

Я без труда нашел нужного человека в толпе не пустившихся в пляс гостей. Два узла, открытая склонность к школе воды. Невысокий, лет двадцати, с волосами средней длины, убранными в низкий короткий хвост. Портило его только выражение лица – раздраженное.

Он тоже следил за мной, и вокруг Рябова уже собралось трое друзей, судя по всему. Их взгляды были куда более осмысленными, чем у преследователя моей партнерши.

Черт возьми, это будет даже забавно.

– Ни о чем не переживайте, Мирослава Анатольевна, – произнес я вместе с последним звуком мелодии.

Согнув локоть, я повел девушку обратно к тому же месту, где и пригласил ее на танец. Как раз там и ожидал Рябов с компанией, когда я верну Герасимову. Мирослава Анатольевна держала на лице маску спокойствия и невозмутимости, хотя и сжимала пальцы на моем локте чуть сильнее дозволенного.

– Благодарю за танец, Иван Владимирович, – вежливо произнесла моя партнерша, как только мы остановились.

– Для меня это было честью, Мирослава Анатольевна, – ответил я, чуть наклонив голову, и тут же встретился взглядом с Рябовым. – Господа, вы все желаете потанцевать с Мирославой Анатольевной или ждете меня?

– У нас нет дел к вам, Иван Владимирович, – взял слово дворянин из свиты преследователя. – Просто составляли компанию другу, пока он ждал Мирославу Анатольевну.

– И мы уже уходим, – добавил другой.

Группа действительно рассосалась по залу, как по волшебству. Очевидно, у них было больше мозгов, чем у их друга. Потому что Рябов шагнул вперед, не обращая на меня внимания, и протянул руку Герасимовой.

– Следующий танец – мой! – решительно заявил он.

– Я устала и хочу отдохнуть, Матвей Даниилович, – ответила Мирослава Анатольевна. – Но даже если бы я была готова танцевать до утра, ваши манеры не позволяют мне согласиться на танец с вами.

Рябов осекся, после чего перевел взгляд на меня.

– Вот как? – спросил он, приподняв бровь. – Видимо, тебя ослепил артефакт, который Моров неизвестно где откопал? Неужели ты купилась и поверила, что он сам их создает? Да понятно же, что это работа древних мастеров!..

– Правильно ли я расслышал, Матвей Даниилович? – спокойно произнес я, глядя на него, и мои зрачки превратились в вертикальные щели, выделяясь на золотой радужке. – Вы сейчас назвали меня обманщиком?

О, высшие силы, он даже не смутился! Да как вас таких только земля носит⁈

– Да! И готов отстаивать свои слова на дуэли!.. – заявил Рябов, повышая голос.

Герасимова смотрела на него, как на покойника. Она-то отлично знала, что произошло на их приеме, и могла сложить два и два. Уж если я пережил попадание под алый шторм, а до того прославился, как артефактор с уникальными зачарованиями, сомнений в моей компетенции у Мирославы Анатольевны не возникало.

– Заберите свои слова назад и извинитесь, Матвей Даниилович, – посоветовала она, не сводя с преследователя взгляда, полного отвращения. – Иван Владимирович с вами шутить не станет.

– Теперь ты его защищаешь⁈ А как же…

Он продолжил говорить, но из его рта не вылетело ни звука, лишь рот беззвучно открывался. Я повернулся к Герасимовой и, поклонившись, поцеловал ей руку.

– Ближайшую неделю он вас не сможет оскорбить, Мирослава Анатольевна, – заявил я. – Давайте я отведу вас к вашему отцу. Полагаю, главе рода Герасимовых будет полезно знать, что произошло с Матвеем Данииловичем.

Рябов в ужасе пытался выдавить из себя хоть звук, но у него ничего не получалось. Окружающие нас гости наблюдали за сценой с разными выражениями лиц, но никто и не подумал вмешаться.

– Да, Иван Владимирович, – даже не глядя на получившего заклинание тишины дворянина, ответила Герасимова.

Я предложил ей локоть, и когда пальцы девушки сомкнулись на нем, Рябов ожил. Я ожидал много, но вот того, что Матвей Даниилович потянет к Мирославе Анатольевне руку и схватит ее за запястье – нет. А он дернул девушку на себя, глядя при этом с такой яростью, как будто желал испепелить.

Его вторая рука поднялась, раскрытая ладонь устремилась ко мне. Хотя бы не попытался ударить дворянку, уже молодец.

Перехватив его запястье, я провернул его, заставляя Рябова раскрыть рот от крика боли, который не вырвался наружу. Ломать руку до конца я не стал, ни к чему, Матвей и так был унижен.

– Я поговорю с вашим отцом, Матвей Даниилович, – объявил я. – Ваш род мне только что сильно задолжал. – Вы обвинили меня во лжи, а теперь попытались ударить. Я оставляю вам жизнь, но роду Рябовых придется за это заплатить.

Все происходящее не заняло и пары минут, но охрана только протиснулась сквозь толпу гостей. Очевидно, им специально дали приказ не спешить, чтобы гости понаблюдали за небольшим конфликтом. Это ведь тоже развлечение – драка дворян из-за дамы! Это ведь так романтично!..

– Иван Владимирович, – обратилась ко мне великая княжна, пришедшая в коробке гвардейцев, – прошу вас отпустить Матвея Данииловича, он уже уходит. Род Рябовых посмел затеять ссору на моем балу, и мой отец этого так не оставит.

Я кивнул и разжал пальцы.

Медлительность охраны получила еще одно объяснение. Романовым нужен был повод отправить Рябовых в опалу. И когда их сын устроил крайне некрасивую сцену, такой повод появился.

– Как пожелаете, ваше высочество, – с поклоном ответил я. – Прошу простить, я должен отвести Мирославу Анатольевну к ее родным.

Великая княжна благожелательно мне улыбнулась, а охрана мгновенно окружила Рябова. Несколько чувствительных тычков под ребра, и Матвей Даниилович послушно засеменил на выход, поддерживаемый бравыми бойцами под руки.

Я же действительно повел свою партнершу в сторону соседнего зала, где собрались люди постарше. Именно там я видел резерв Анатолия Никодимовича.

– У вас теперь будут проблемы из-за меня, Иван Владимирович, – прошептала Герасимова. – Простите, я не хотела… Я даже не думала, что он окажется настолько…

– Не переживайте, Мирослава Анатольевна, – пожал плечами я. – Даже если бы он собрал весь свой род, у него не вышло бы мне навредить. Впрочем, мы уже пришли.

При нашем появлении глава рода Герасимовых сначала улыбнулся при виде дочери, а после заметил меня, и его брови нахмурились.

– Иван Владимирович?

– Случилась не очень приятная история, Анатолий Никодимович, – заговорил я, чуть выводя его дочь вперед. – Род Рябовых нанес мне оскорбление и пытался силой принудить Мирославу Анатольевну покинуть мое общество. Вмешалась ее высочество, и Рябова прогнали. Но я думаю, что будет лучше, если ваша дочь побудет рядом с вами.

Герасимов не был глупцом. Он все прекрасно понял из моих слов, а потому протянул мне руку.

– Благодарю, Иван Владимирович, – произнес он. – Я этого не забуду.

– На моем месте любой поступил бы так же, – сказал я, отвечая на рукопожатие. – Доброго вечера вам, Анатолий Никодимович, Мирослава Анатольевна.

Уже вернувшись в танцевальную залу, я подумал, что дворяне – странное сословие. Откуда берутся вот такие Матвеи Данииловичи, берегов не видящие и считающие, что им море по колено? На балу великой княжны склоки устраивать – это надо совсем мозгов не иметь. Я-то изначально думал чуть надавить словесно, да и развести их по углам. А Рябов удила закусил и понесся, как последний баран.

Теперь еще и виру придется с главы рода Рябовых вытряхивать. И Анатолий Никодимович просто так им подобное поведение не спустит. Да и правящий род этого выступления не забудет. А все из-за одного дурака, который, видимо, уже принял лишнего шампанского и поскакал на подвиги.

Взяв бокал у официанта, я отошел с ним в сторону. Танцевать больше не хотелось, так что я просто наблюдал, как благородные парни и девушки кружатся в центре залы.

От меня не укрылось, что в паре метров от меня кто-то из молодых людей привел Кристину Гордеевну. Девушка выглядела довольной, но от нового танца отказалась, и, тоже взяв бокал, со скукой наблюдала за продолжавшими веселиться дворянами.

Меня она заметила и пару раз косила взглядом в мою сторону. Но я никак не показывал, что вижу ее, предоставив девушке самой решать, хочет она общаться или нет. Наконец, набравшись смелости, Большакова двинулась ко мне.

– Здравствуйте, Иван Владимирович, – произнесла она, остановившись в шаге от меня.

– Добрый вечер, Кристина Гордеевна, – ответил я, приподнимая свой бокал. – Вы потрясающе выглядите сегодня.

На ней было вечернее платье глубокого зеленого цвета с вышитым орнаментом откуда-то из средней полосы Российской Империи, гармонирующее с рыжими волосами. На голове, украшенный изумрудами, покоился кокошник, осовремененный, но узнаваемый.

Забавно, если меня прямо сейчас спросить, во что была одета Герасимова, я и не вспомню. Да и вообще женщины на этом приеме были одеты каждая по-своему, но при этом в одинаково не запоминающиеся наряды. А тут русский стиль производил впечатление. На фоне множества дворянок, разодетых кто во что горазд, такой выбор платья действительно привлекал внимание.

– Спасибо, Иван Владимирович, – открыто улыбнувшись, ответила Большакова. – Я немного видела вашу ситуацию с Рябовым… Сожалею, что вам пришлось через это пройти.

– Ерунда, пока никто не напал на гостей и никто не умер, можно сказать, что бал прошел крайне мирно, – отмахнулся я. – Лучше расскажите, как проходят ваши тренировки.

– Желаете выведать техники обучения моего рода, Иван Владимирович? – чуть посмеиваясь, уточнила Кристина Гордеевна. – Простите, я так редко бываю в обществе действительно понимающих мою страсть людей, что веду себя не слишком позволительно.

– Это совершенно нормально, – кивнул я, глядя в глаза собеседницы. – Магия, являясь всеобщим разделителем, вместе с тем является и лучшим средством обретения родства. Чародеи могут понять друг друга и чувствовать себя как дома в обществе таких же чародеев.

– У вас очень вольная интерпретация сословного общества, Иван Владимирович, – заметила Большакова.

– Я не считаю всех одаренных чародеями, Кристина Гордеевна. Только те, кто действительно проникают в суть магии и развиваются в искусстве владеть ей, достойны такого высокого звания в моем понимании, – произнес я. – Кстати, не желаете танец?

Она поставила бокал на стол и, облизнув губы, ответила:

– С превеликим удовольствием!

Глава 15

– Вы отлично танцуете, – заметила партнерша, когда танец подошел к середине.

– У меня были хорошие учителя, – чуть качнув головой, усмехнулся я.

– Мне кажется, вас просто не может быть, – с улыбкой произнесла Кристина Гордеевна. – Вы одарены магией, воспитаны, за несколько месяцев стали достаточно состоятельны. Скажите, Иван Владимирович, в чем же подвох?

Я кивнул и, дождавшись, когда девушке придется в танце оказаться рядом со мной, негромко прошептал:

– Все дело в том, что я Верховный маг из другого мира, – сообщил я ей на ухо.

Кристина Гордеевна посмотрела на меня, едва не выбившись из ритма движений, а потом не удержалась и, совсем не благородно фыркнув, рассмеялась в голос, запрокинув голову. Мне пришлось поставить барьер, чтобы хохот Большаковой не привлекал так много внимания, все же мы здесь не одни.

– Вы еще и шутник, Иван Владимирович! – воскликнула Кристина Гордеевна, быстро стирая выступившую слезинку.

Ее глаза сияли от смеха, на губах застыла улыбка. Было приятно посмотреть на нее такой. Учитывая, какой ее вкатили в мою гостиную, я действительно рад видеть, что Кристина Гордеевна пришла в себя. Приятно, когда твои добрые дела приносят свои плоды.

– Я полон талантов, Кристина Гордеевна, – подтвердил я, удерживая серьезное лицо. – И, конечно, чертовски скромен.

– О да, – поддержала она меня. – Вы сама скромность.

Я улыбался в ответ, просто любуясь симпатичной девушкой, продолжая вести в танце. Музыка постепенно ускорялась, и мы следовали за ней, курсируя по залу вместе с другими парами. Наконец, мелодия остановилась на высокой ноте, и я повел партнершу к месту, откуда мы начали.

– Спасибо, Иван Владимирович, – произнесла Большакова, тяжело дыша после танца. – Я давно так не веселилась.

– Мне приятно видеть вашу улыбку, Кристина Гордеевна, – с поклоном ответил я. – Так что для меня это было честью.

Девушка огляделась по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, предложила:

– Как вы смотрите на то, чтобы немного подышать свежим воздухом? Я бы, если честно, передохнула.

Я кивнул, предлагая ей локоть. Женские пальцы с аккуратными ногтями алого цвета легли на мою руку, и я повел Большакову к выходу. Усталость, которую она испытывала, была совершенно нормальной – год, проведенный в инвалидном кресле, это все еще год без движения.

И пускай Кристина Гордеевна исцелилась, однако она отвыкла от нагрузки. И хотя переносила ее достаточно легко, но все равно ей требовалось время для перестройки психики. И я не видел ничего плохого в том, чтобы составить ей компанию, пока Большакова приходит в себя.

Мы вышли через оставленные открытыми двери в небольшой садик, разбитый специально для гостей. Несколько беседок, лавочки, цветы в клумбах и садовые деревья по периметру. Естественно, ни о какой приватности здесь речи не шло – вокруг хватало как слуг, так и других посетителей.

– Спасибо, – поблагодарила спутница, когда я помог ей опуститься на лавочку. – Присядете, Иван Владимирович?

– Конечно, – ответил я, занимая место на положенном расстоянии, чтобы и Большакову не компрометировать, и никаких притязаний на нее не обозначить. – Не ожидал, что вы придете на этот бал.

– Думали, я затворница, которую интересует только магия и новые заклинания? – приподняв бровь, с улыбкой уточнила девушка. – И были правы. Меня отец уговорил прийти сегодня. У нас с ним договор.

– Вот как? Что же, я рад, что Гордей Егорович сумел вас уговорить, – произнес я. – Ваше присутствие однозначно украсило этот бал.

Она чуть отвела взгляд, на щеках проступил легкий румянец. В руке Кристины Гордеевны возник веер, сотканный из пластин сжатого воздуха. Обмахиваясь им, Большакова попыталась скрыть смущение.

Отвыкла девушка от комплиментов. Как, полагаю, и от общества молодых людей. Увечье, полученное в родовой войне, наложило свой отпечаток, отрезая Кристину Гордеевну от общества. И теперь, пока она заново привыкнет к шумному обществу и общению с посторонними, должно пройти немного времени.

– Вы, наверное, всем так говорите, Иван Владимирович, – ответила она, бросая на меня взгляд из-под приспущенных ресниц. – Вы слишком хороши, чтобы не иметь изъяна! А я все никак не могу понять, в чем же он заключается.

Я улыбнулся и развел руками.

– На самом деле я такой, какой есть, Кристина Гордеевна, – произнес я. – Мне дали достойное воспитание, хорошее образование. Ну и, разумеется, наследие Моровых тоже сказывается. Нельзя происходить из рода, который занимается уничтожением магов, использующих запрещенные чары, и оставаться таким же, как и все вокруг.

Она снова отвела взгляд.

– Простите, Иван Владимирович, кажется, я задала неподобающий вопрос, – произнесла она чуть тише, развеивая созданный веер. – Я не хотела…

Я пожал плечами.

– Все в порядке, Кристина Гордеевна, – приподнял ладонь я в успокаивающем жесте. – Я достаточно адекватный человек, чтобы воспринимать реальность такой, как она является. А о чем был ваш уговор с Гордеем Егоровичем, если не секрет?

Большакова улыбнулась.

– Я буду вести светскую жизнь, как положено хорошей девушке из благородной семьи, а взамен получу место в академии, в которой будут учить чародеев, – ответила она.

– Значит, скоро станем видеться чаще, – кивнул я. – Хотя, честно признаться, я считал, что академия будет открыта для простонародья, а не для усиления родовых магов.

Кристина Гордеевна пожала плечами.

– Для них обучение будет за счет казны, Иван Владимирович, а вот для дворян – очень дорогим, – пояснила девушка. – Мы, конечно, состоятельный род, да вы и сами знаете. Однако за место на курсе уже началась борьба среди дворян. Претендентов больше, чем академия может принять.

Что же, такого можно было ожидать. Если академия выйдет на самоокупаемость за счет благородных учеников и их семей, для казны это станет отличным подспорьем. Все-таки только на одну артефакторику требуется огромная прорва денег, потраченных на закупку ингредиентов. А ведь есть еще множество иных расходов, о которых я просто не думал, а имперская канцелярия уже все подсчитала.

А если государству удастся еще и в прибыль выйти, такие заведения могут начать открывать по всей Российской Империи. Страна у нас огромная, потенциальных чародеев в ней полно, и одно заведение их никак не охватит.

– Уже начался аукцион? – уточнил я.

– Если честно, не знаю, Иван Владимирович, – пожала плечами Большакова. – Да и не интересовалась на самом деле. Для меня важно, что в стенах этой академии я узнаю о магии больше. Во всяком случае, уж за ваши занятия я в этом плане совершенно спокойна.

– Судя по Рябову, не все разделяют ваше мнение, – усмехнулся я.

Но Кристина Гордеевна лишь рукой махнула.

– Его старшая сестра вышла замуж за наследника Щелковых, – сообщила Большакова. – Так что ничего удивительного, что он не считает вас хорошим артефактором. Рябовы обслуживают интересы Щелковых, все их благосостояние сейчас завязано на рынок артефактов. А вы ему угрожаете.

– Как по мне, опала того не стоила, – покачал головой я.

– Вы просто не представляете, о каком порядке сумм идет речь, Иван Владимирович, – усмехнулась та. – Годовой оборот, если судить только по официальным документам, у Рябовых после заключения брака вырос на три миллиарда рублей. А потеря Москвы для них и вовсе не критична, они обслуживают периферию за Уралом.

Мне оставалось только головой покачать. Как прозаично все выходит. Я-то думал, Матвей просто глупец, а он, оказывается, защищает семейное благополучие. Да, не самым лучшим образом, но что еще он может? Скандал был, обвинение было. Кто тут в артефактах разбирается, не так важно, ведь осадок от сцены все равно останется.

И жалоба от Щелковых тоже ложится в эту колею. Я их оскорбил якобы, а они, такие бедные и несчастные, теперь в нужник золотой ходят с грустными лицами. И честь отстоять пытаются положенными способами. И если я выиграю, после скандала с Рябовым Щелковы заявят о нечестном судействе.

Варвара Викторовна выгнала Рябовых, Романовы судят дуэль. Выиграть в таких условиях Щелковым невозможно. Ведь меня прикрывает правящий род. Если бы не эта протекция, Щелковы обязательно выиграли бы…

На свою сторону они переманят тех клиентов, которых не очень устраивает усиление правящего рода. А таких дворян очень и очень много. Да, часть из покупателей все равно будет утеряна, но, будем откровенны, мое присутствие на рынке артефактов способно лишить Щелковых вообще всего заработка. А так они хотя бы частично сохранят свой доход.

В конечном счете все зависит от того, кому и как подавать информацию. Венедикт Кириллович не даст соврать.

– Вы многое знаете о нашем обществе, – с улыбкой произнес я, глядя на девушку. – Я как-то упустил этот момент и не слишком разбираюсь, кто чем занимается из благородных семей.

– А! – воскликнула Кристина Гордеевна, подняв указательный палец. – Так вот, в чем ваш изъян, Иван Владимирович! Теперь я поняла.

Я усмехнулся в ответ.

– Может быть, тогда и мне объясните, чтобы я знал, в какую сторону мне лучше над собой работать?

Большакова кивнула и заговорила уже тише.

– Вы рано остались один, Иван Владимирович. Вас хорошо обучили, но, похоже, наследие Моровых наложило на вас свой отпечаток. Вы игнорируете то, что было не так важно для вашего рода, пока он служил Российской Империи, – начала пояснять девушка, сев ко мне лицом. – Но сейчас вы не служите в том смысле, в котором это делали ваши предки. Вы вращаетесь в обществе, но при этом пренебрегаете им. И потому совершаете ошибку, не учитывая интересов дворянских родов, которые давно сложились и теперь очень редко меняются.

В ее словах был смысл. Я действительно довольно скептично настроен к дворянам. Но такая деформация сознания совершенно нормальна. Они не так хорошо разбираются в чародействе, как я, и потому я не считаю их за равных.

Поэтому меня и привлекают люди, занимающиеся своим магическим развитием. До того, как я очнулся на алтаре кровавого культа, прошлый Иван Владимирович тоже не особенно дружил с обществом – мало кто желал общаться с Моровыми, псами Службы Имперской Безопасности, которые профессионально убивали внутренних врагов государства.

У дворянства рыльце в пушку, они опасались подпускать Моровых близко. А оказавшись последним в своем роду, я включился в игру, не разбираясь в устоявшихся правилах и диктуя свою волю обществу. Естественно, имелись у меня враги, которые все равно пытались бы меня устранить, однако из-за того, как я решаю вопросы, количество недоброжелателей будет только расти.

Даже ситуация с артефактами такова. Я походя растоптал устоявшийся рынок, настроив заслуженных производителей зачарованных изделий против себя. Они не могут конкурировать со мной, а значит, им нужно очернить мое имя, смешать с грязью род Моровых, уничтожить меня физически.

Не то чтобы это стало для меня новостью. К противостоянию я вполне готов, образован я достаточно. Но помимо образования нужно уметь вариться в обществе, чтобы понять, какие ниточки к чему ведут. Чтобы Моровых перестали воспринимать именно убийцами на службе императору, должно пройти не одно поколение. А пока что я делаю все то же самое, только не против магов крови, а против всех, кто мне не нравится по той или иной причине.

– Спасибо, Кристина Гордеевна, – склонил голову я. – Вы правы, мне редко кто нравится в дворянском обществе. А потому я и не стремлюсь особо налаживать связи с благородными фамилиями.

– И до тех пор, пока вы продолжите себя так вести, – произнесла Большакова, серьезно глядя мне в лицо, – недовольство вами будет только нарастать. Сейчас вы экзотический хищник, на которого интересно посмотреть, и можно даже попытаться покормить конкурентами. Но как долго продлится этот интерес?

Я пожал плечами.

– Это не моя цель, – признался я. – Куда важнее для меня – начать учить чародеев, поделиться своими знаниями. Для того я и иду в академию. Воспитать новое поколение одаренных, которые смогут добиться большего.

Она улыбнулась, склонив голову.

– Простите, что я затронула эту тему, вам, наверное, не особенно приятно обсуждать такие вещи.

– Почему же? Общение с вами, Кристина Гордеевна, доставляет мне удовольствие, – возразил я. – А разговоры… Они ведь разными могут быть. Не только же магию обсуждать молодому главе рода и прекрасной благородной девице?

Она отвела глаза в сторону, но улыбка на лице была довольной.

– Вы мне льстите, Иван Владимирович, – заявила она с наигранным возражением. – Сначала исцелили меня, а теперь опекаете, как добрый доктор своего пациента.

Я покивал с важным видом.

– Это тоже правда, Кристина Гордеевна, – подтвердил я. – Но разве одно другому мешает? Вы заинтересованы в развитии, а я неплохо разбираюсь в чарах. Вот, кстати, вы знаете, что преподавательский состав уже утвержден?

– Конечно, – ответила она. – Иначе бы не стремилась так попасть в академию.

– И к кому бы хотели попасть особенно сильно? – уточнил я. – Ну, разумеется, после моих занятий.

Большакова снова фыркнула.

– Вы точно сама скромность, Иван Владимирович! – воскликнула Кристина Гордеевна. – Мне все интересно, я не хочу останавливаться на одной школе чародейства. Чем больше смогу охватить, тем лучше. Это же магия! Это же невероятно интересно!

Я улыбнулся, глядя в пылающие энтузиазмом глаза девушки. Ее воодушевление мне очень нравилось. Да и открытость в общении подкупала. Прямо сейчас мы просто два человека, объединенных общим интересом.

* * *

Там же в это же время.

Герман Мстиславович Панфилов затянулся сигарой, после чего спокойно выпустил кольцо дыма. Сидящие за одним столом с главным государственным поставщиком артефактов господа тоже курили. Они не первый раз собирались одной компанией, и этот бал не стал исключением.

Пусть молодежь веселится в танцевальной зале, серьезные люди, облеченные властью, решат свои вопросы за сигарой и небольшим количеством алкоголя. Как всегда и везде, судьбоносные решения принимались не в кабинетах, а вот в таких практически дружеских посиделках высоких договаривающихся сторон.

– Щелковы сдулись, – высказал свое мнение один из гостей бала, стряхивая пепел. – Рябов вхолостую сработал.

– У принцессы еще слишком мало власти, чтобы решать такие вопросы, – возразил сидящий напротив господин. – Вот если бы это был бал его императорского величества… А пока что Варвара Викторовна всего лишь хозяйка, пусть и благородная. Щелковым ни холодно ни жарко не будет.

Герман Мстиславович усмехнулся, выдыхая дым, который оформился в стрелу и тут же пролетел сквозь выпущенные ранее кольца. Панфилов ткнул свою сигару в пепельницу и, тяжело опираясь на подлокотники кресла, поднялся.

– Мне нужно отойти, господа, прошу простить, – произнес он, оглаживая короткую седую бороду.