Текст книги "Моров. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Владимир Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Много всего повидал за свои пятьдесят лет Герман Мстиславович. Многое сам делал, стараясь удержать шаткий рынок артефактов. Пришлось отказаться от планов гражданских зачарованных изделий, лишь бы сохранить поставки в казну Российской Империи. Слишком много конкурентов вылезло в последние годы, и родовой бизнес уже вполне могли разодрать на части, раздробив единую систему поставок в множество мелких каналов.

Многое было позволено главному поставщику артефактов, пока Панфиловы были монополистами. Но еще умерший государь Федор Федорович начал закручивать слишком усилившимся дворянам гайки. Герман Мстиславович рисковал стать последним главой рода, который пользовался расположением Романовых. И похоронить семейное дело, выстраивавшееся поколениями.

И времени оставалось совсем мало – ведь в свои пятьдесят получить диагноз, неизлечимый даже для лучших целителей, это… Может раздавить кого угодно. Но Герман Мстиславович запретил говорить о своем состоянии родне, и сам подготовил почву, чтобы хотя бы первые два поколения Панфиловых не нуждались ни в чем.

Так было до тех пор, пока Лермонтов не явился с новым глазом в дворянское собрание. А потом исцеленные, как по божьему чуду, благородные люди повалили просто косяком.

А вот и одна из них, беседует о чем-то веселом с человеком, который может спасти Панфиловых. В то, что Моров способен навредить его роду, Герман Мстиславович не верил. Для того чтобы сломить хребет Панфиловым, нужно производить тысячи артефактов в день, держать на хорошем жаловании сотни чародеев. Род Германа Мстиславовича шел к этому поколениями.

Откуда у Моровых возьмутся такие мощности?

– Прошу прощения, что прерываю ваш диалог, – заговорил Панфилов, останавливаясь на положенном расстоянии от парочки молодых дворян. – Кристина Гордеевна, не уступите мне вашего собеседника на пару минут?

Большакова вскинула голову, рассматривая его, и кивнула. А вот Моров повернулся и сверкнул глазами неестественного золотого цвета. Впрочем, выражение неудовольствия тут же исчезло за вежливой маской.

– Иван Владимирович, позвольте представить вам, – произнесла Кристина Гордеевна, вставая на ноги, – Панфилов Герман Мстиславович, хороший друг нашей семьи. А я, пожалуй, отойду, чтобы дать вам поговорить.

Моров кивнул, поднимаясь и протягивая руку. А его собеседница поспешила отойти на приличное расстояние, чтобы не мешать диалогу глав двух благородных родов.

– Здравствуйте, Герман Мстиславович, – произнес он. – Рад с вами познакомиться. Я думал, это не случится раньше вашего приема, но действительно рад встрече. Полагаю, вам нужны мои услуги исцеления?

Его глаза полыхнули сильнее, зрачки сжались до щелочек, как у кошки… Или демона.

– Мелкоклеточный рак легких, – объявил он. – Думаю, вам дали около трех месяцев. Исправим это недоразумение?

Глава 16

Там же. Иван Владимирович Моров.

Что можно сказать о Панфилове? Он совсем не выглядел умирающим. Крепкий мужчина лет пятидесяти, со спокойным взглядом и читающейся в глазах готовностью продолжать бороться.

Он оказался выше меня и шире в плечах, но при этом смотрел, как на равного. Ни намека на снисходительность к младшему, только спокойная уверенность в себе и твердость во взгляде. Наверняка за плечами Германа Мстиславовича, оказавшегося другом семьи Большаковых, хватало тяжелых решений. И он однозначно был готов принимать их и дальше.

Чем-то он напомнил мне Александра Васильевича. Дед, несмотря на свои увечья, до самого конца оставался таким же. Поломанным, но не сломленным. Вот и Панфилов, точно знающий, сколько ему осталось, не согнулся, а продолжал держать спину прямой.

Железные люди – редкость в этом мире.

А вот его пылающие легкие, пораженные раком, удивляли. Учитывая состояние Германа Мстиславовича, он мог себе позволить купить с потрохами любого целителя. Так почему его не вылечили? Или намеренно не захотели бороться за жизнь главного поставщика артефактов?

– Мелкоклеточный рак легких, – озвучил я, когда печать глубокой диагностики закончила работать, и мои глаза вернули себе человеческую форму. – Думаю, вам дали около трех месяцев. Исправим это недоразумение?

Герман Мстиславович не дрогнул ни одним мускулом, вместо этого жестом попросил разрешения присесть.

– Вы позволите, Иван Владимирович? – дождавшись моего кивка, он опустился на сидение. – Я не глуп, мои люди следят за тем, что происходит в Российской Империи, мы отслеживаем всех способных артефакторов. Именно на них держится наше благосостояние, а следовательно – и государственные структуры, которые пользуются нашим продуктом. Однако так получилось, что в ближайшее время мой наследник не успеет перехватить бразды правления. С моей смертью пошатнется суверенитет всей страны. Представьте, Иван Владимирович, что наши парни в армии остались без магической поддержки. Враги не дремлют, они только и ждут шанса напасть под любым предлогом. И если Панфиловы не поставят свои артефакты казне, эти враги будут безнаказанно перемалывать наших ребят в окопах, хоронить внутри техники и жечь заживо…

Я кивнул, опускаясь рядом. А Герман Мстиславович сложил локти на коленях и свел пальцы рук вместе.

– Я вижу, какая бойня идет между родами, которые захватили гражданский рынок артефактов, Иван Владимирович, – произнес Панфилов. – Не буду скрывать, я и сам не отказался бы освоить этот рынок, стать настоящим монополистом в индустрии зачарования. И если вы немного изучали нашу фамилию, вам известно, что такие попытки Панфиловыми не раз предпринимались.

– Да, я знаю об этом, – подтвердил я.

Герман Мстиславович посмотрел на меня внимательным пронизывающим взглядом.

– Я догадываюсь, что не просто так меня не смог избавить от рака ни один целитель Российской Империи, – вновь заговорил он. – Моя смерть – слишком выгодна для очень многих. И огромный шанс для всех наших соседей.

Направление разговора было неожиданным.

– Вы, Герман Мстиславович, подозреваете, что ваше заболевание – следствие действий заинтересованных людей? – уточнил я.

С такой точки зрения даже интересно становится. У меня никогда не было подобных задач, но в теории я мог бы собрать такую печать. Вопрос лишь в том, как много времени на этой уйдет. Да и, честно говоря, несмотря на то, что мне попалась та же держава, точнее, последствия ее применения, я не особо верил в существование настолько разбирающегося в чародействе человека.

Потому как на пустом месте такие озарения не возникают. А средство убийства через разрастание злокачественных опухолей – это очень изощренный способ устранения людей. Главное – не вызывающий вопросов.

– Я этого не исключаю, Иван Владимирович, – поправил меня Панфилов. – Слишком все… Вовремя. За свои годы я многое повидал, и поверьте, Иван Владимирович, хорошего в этом списке совсем немного. Что говорить, я лично вел разработку оружия, которое должно работать схожим образом. А потому я точно знаю – подобные разработки идут и у наших соседей. И если пока что мы не добились успеха, это не значит, что кто-то другой не успел раньше. Вы, как чародей, выпускающий невероятные для окружающих артефакты, должны меня понять.

Я кивнул.

Что ж, вряд ли эта информация имеется в открытом доступе. И неспроста Герман Мстиславович мне ее озвучил. Если это не приглашение к участию в проекте, то я даже не знаю…

– В теории я могу представить, как нужно зачаровать предмет, чтобы навести на человека нужное заболевание, – подтвердил я. – Но если предположить, что некто способен на такие манипуляции, ему не составит труда создать и более простые методы убийства. Возможно, массового убийства, Герман Мстиславович.

– Именно поэтому у Панфиловых есть благосостояние, Иван Владимирович, – усмехнулся мужчина. – Вы же не думаете, что я поставляю Российской Империи фонарики и освежители воздуха?

Я улыбнулся, оценив его осведомленность. Герман Мстиславович тоже наводил обо мне справки и выяснил, с изготовления каких артефактов я начал обучение Антонины Владиславовны.

– Не думаю, – склонил голову я. – Но к чему вы это мне рассказываете?

Панфилов вздохнул.

– Потому что-то, через что сейчас проходит мой род, Иван Владимирович, будет ждать и вас самого, – пояснил он. – Вы – последний в своем роду, у вас нет наследника. И, подозреваю, нет никого, кто мог бы получить ваши знания из родового архива или учебников. А значит, уникальный артефактор, способный подарить кому угодно вечную молодость и абсолютное здоровье, либо встроится в структуру, которая его защитит. Либо умрет.

Я вскинул бровь, а Герман Мстиславович продолжил:

– Я знаю, что у вас есть конфликты с нашим дворянством, – произнес он. – Но, поверьте старику, это мелочи. Возня детишек в песочнице. Благородные семьи – неизбежное зло, стаи волков, которые делят охотничьи угодья между собой. Но волки – не самое страшное, что есть в лесу, Иван Владимирович. Там, за кордоном, роняют голодные слюни медведи и тигры. Мир полон хищников, и всем им хочется захватить наш лес, Иван Владимирович. А чтобы это стало возможно, талантливые и знающие чародеи в нашей стране должны погибнуть. Думаете, почему в Российской Империи до сих пор не было открыто учебного заведения для чародеев? Потому что это не выгодно для тех, кто с той стороны границы содержит некоторые влиятельные семьи в нашей стране.

– Практика показывает, что все проблемы от человека кончаются, если как следует пожать ему горло, – пожал плечами я. – У государя есть немало средств, чтобы решить вопрос предательства.

Панфилов посмеялся.

– Когда я был в вашем возрасте, я тоже так думал, Иван Владимирович, – заявил он. – А потом я вырос и понял, что нельзя все решить силой. Да, среди дворян хватает откровенных агентов влияния. Но также они полезны своей стране. Может быть, это очевидно не сразу, однако власть императора зиждется на дворянстве. И заменить благородные семьи простолюдинами не выйдет. Дворяне сильны своими традициями, опытом. А что могут предложить простолюдины? Знания из университетов, не подкрепленные реальной практикой? Пройдут поколения, прежде чем они смогут встать вровень с благородными, и для этого нужен мир. Тогда это станет возможно только в том случае, если дворянство все это время будет процветать. Но это фантазии, Иван Владимирович, потому что никакого мира не будет никогда. Наши границы будут испытывать на прочность до тех пор, пока Земля не вымрет. Потому что наш лес богат, и хищники вокруг хотят заполучить его себе.

Я кивнул, показывая, что услышал его.

– Что ж, если вы правы, Герман Мстиславович, то у меня не получится вас исцелить обычным способом, – проговорил я, когда пауза в диалоге затянулась. – Однако помимо него я знаю еще несколько вариантов.

– Если у вас не получится, Иван Владимирович, – хмыкнул Панфилов, – мы узнаем, что это никакой не рак. И вот тогда, Иван Владимирович, у меня будет к вам предложение.

Я улыбнулся.

– Тогда остается обсудить только два вопроса, Герман Мстиславович: когда и где вы будете готовы? Полагаю, о цене лечения вам известно.

Он кивнул и, тряхнув рукой, чтобы часы показались из-под рукава, взглянул на время.

– Через час вас устроит, Иван Владимирович? – уточнил он. – Мне понадобится немного времени, чтобы все подготовить. Думаю, Варвара Викторовна не откажет нам и выделит покои в этом здании.

– Устроит, – кивнул я. – Буду ждать, когда вы договоритесь.

Панфилов поднялся на ноги и махнул ожидающей в стороне Большаковой.

– Тогда не буду отвлекать вас, Иван Владимирович.

Стоило ему отойти на десять шагов, ко мне вернулась Кристина Гордеевна.

– Надеюсь, все хорошо закончилось? – с самым невинным видом задала она вопрос.

– Конечно, – подтвердил я, поднимаясь на ноги. – Что скажете насчет танца?

Девушка довольно улыбнулась.

– С превеликим удовольствием!

Я взял ее за руку и повел обратно в зал.

* * *

Нам действительно выделили отдельную комнату. И теперь я стоял посреди пустого помещения, откуда слуги Романовых вытащили мебель, оставив только книжные шкафы с литературой. Ритуал был уже готов, когда дверь открылась.

Панфилов вошел уверенной походкой.

– Я готов, – объявил он. – Что мне нужно делать?

– Встаньте в центр, – указал я рукой на круг, в котором сходились несколько узоров. – И не покидайте его до окончания процедуры. Я сделал сразу два варианта ритуала, так что если традиционное исцеление не сработает, я запущу второй вариант.

Герман Мстиславович осмотрел рисунки на полу и хмыкнул.

– Снятие магических воздействий? – уточнил он. – Я понимаю хорошо если половину системы, Иван Владимирович. Вы действительно весьма одаренный чародей. Неужели Моровы так много знали все это время?

Я не стал отвечать на его вопрос. Вместо этого сам встал напротив Панфилова и, выдохнув, запустил процесс.

Зеленое пламя взмыло в воздух, заполняя собой все помещение. Силовые жгуты поднялись от пола, изгибаясь, как змеи. Герман Мстиславович смотрел на это спокойно, и лишь в тот момент, когда эти жгуты резко оплели его тело, Панфилов вздрогнул.

Все-таки он согласился на непроверенный ритуал, а потому немного нервничал. Я ведь вполне мог решить избавиться от своего единственного конкурента, чтобы отобрать себе дело его рода. Тем более после того, как сам Герман Мстиславович сказал, что его наследник не успевает перехватить бразды правления.

Но я не собирался ему вредить. Меня жгло любопытство. Потому как если Панфилов прав, и болезнь – дело рук чародеев, меня ждет интересное противостояние с людьми, которые знают магию не хуже меня.

Ритуал сверкнул в последний раз, жгуты с влажными хлопками оторвались от пола и резко втянулись в тело Германа Мстиславовича, просачиваясь сквозь кожу. Сам Панфилов покачнулся, его лицо побледнело. Я жестом направил к нему мусорное ведро, и глава рода артефакторов согнулся над ним, изрыгая черную жижу.

Я спокойно дождался, когда процесс закончится. А Панфилов сядет прямо на пол, платком вытирая рот. Лицо приобрело нормальный оттенок, лишь покрасневшие глаза выдавали пережитый организмом стресс.

– Это было… – просипел он, прежде чем сплюнуть остатки черной слюны. – Отвратительно.

– Это только первый этап, Герман Мстиславович, – объявил я, разглядывая пациента с помощью диагностической печати. – Боюсь, одним сеансом здесь не обойтись.

Панфилов вскинул голову.

– Хотите сказать?..

– Вы прокляты, Герман Мстиславович, – пояснил я, сверкая глазами с вертикальным зрачком. – Мы сняли только первое воздействие чар. Теперь, когда вы исцелились от мелкоклеточного рака легких, я затянул повреждения. Но проклятие набирает силу, и следующий удар будет нанесен, как только вы используете достаточное количество магии. В вас сидит печать-паразит, Герман Мстиславович. Она перехватывает часть силы, которую вы выплескиваете в мир.

Я продолжил наблюдать за горящей внутри резерва Панфилова печатью. Собственная магия чародея быстро скрыла ее за общим потоком силы. Тот, кто это придумал – однозначно хитер. Мало кто из чародеев додумается опустошить собственный резерв, чтобы найти печать.

– Голь на выдумки хитра, – произнес я, подходя к Герману Мстиславовичу и протягивая ему руку. – Пока непонятно, кто это сделал, но печать установлена так искусно, что ее не обнаружить, пока вы не начнете обнулять собственный резерв. А вы, полагаю, уже очень давно так не делаете.

– Мне пятьдесят лет, я уже даже тренировками не занимаюсь, – признался Панфилов, хватаясь за мою руку.

Я кивнул.

– Тогда, наверное, разумно предположить, что тот, кто наложил на вас эту печать, знал об этом факте, – заметил я, когда мужчина встал на ноги. – Такие чары я вижу впервые, хотя элементы мне знакомы, но мне бы в голову не пришло соединить их вместе в одну печать. Гениальное решение.

Панфилов кивнул и бросил взгляд на оставшийся не задействованным рисунок.

– Вы не можете ее развеять или снять? – уточнил он.

– Прежде чем я смогу воздействовать на эту печать, вы должны опустошить резерв, Герман Мстиславович, – пояснил я. – Время у нас есть, так что необходимости разносить Кремль нет. Когда будете готовы, приезжайте ко мне, продолжим лечение.

Тот кивнул, протягивая мне ладонь.

– Спасибо, Иван Владимирович, вы мне жизнь спасли, – произнес он. – Я переведу деньги…

Я ответил на рукопожатие.

– Лучше найдите того, кто это сделал, Герман Мстиславович, – предложил я. – Я не хочу, чтобы то, о чем вы говорили в саду, действительно случилось. Я могу убить очень многих, но война – это слишком хлопотно. Так что, надеюсь, вы разберетесь, кто из вашего окружения настолько искушен в магическом искусстве, что способен создавать такие сложные печати.

– Вы отказываетесь от денег? – уточнил он, вскинув брови.

– Вы дали мне нечто куда более увлекательное, чем деньги, Герман Мстиславович, – ответил я. – И, кажется, для меня на сегодня бал закончился. Нужно провести некоторые исследования.

Кивнув ему на прощание, я покинул помещение, предварительно уничтожив следы ритуала на полу щелчком пальцев. Панфилов заказывал комнату, ему и разбираться с последствиями.

Бал продолжался, но задерживаться я не стал. Так что спустя десять минут уже сидел в «Коршуне». Ведущий автомобиль Даниил Игнатович бросил на меня внимательный взгляд в зеркало заднего вида.

– Все в порядке, Иван Владимирович? – спросил Демин.

Я встретился с ним взглядом и улыбнулся.

– В полном, Даниил Игнатович, – ответил я. – И, кажется, я нашел себе весьма любопытное развлечение на ближайшее время. У меня появился противник, с которым будет крайне интересно бороться.

– Мне предупредить парней, чтобы готовились к войне родов? – уточнил управляющий.

– Нет, не нужно. Это будет противостояние умов, а не бессмысленная бойня, – отмахнулся я. – Во всяком случае, я надеюсь, что мой соперник не разочарует и действительно окажется настолько силен, как я о нем думаю.

Демин взглянул на меня с недоумением, но от комментариев воздержался.

До этого момента я встречал только тех, кто пытался действовать грубой силой. И за исключением книги по некромантии китайского мага смерти да державы Романовых мне не встречались серьезные задачки.

Но тот, кто придумал и смог наложить эту печать, меня действительно заинтересовал. Потому что это был настоящий вызов.

И не для боевого чародея, каким я был все это время. Это был вызов для Верховного мага.

Что ж, неизвестный гений, я готов к нашему противостоянию. А ты?

Глава 17

Кремль, покои великого князя.

Виктор Константинович налил себе в бокал на два пальца и, глядя в окно, сделал маленький глоток. Супруга уже благополучно видела третий сон, а будущему императору все не спалось.

Хозяйка прошедшего бала тоже почивала в своей спальне со счастливой улыбкой на лице. Варвара Викторовна так искренне благодарила за разрешение провести собственный бал, что отец даже растрогался. Давно такой радостной великую княжну не видел.

Опустошив бокал, Виктор Константинович поставил его на столешницу и, усевшись в кресло, налил еще. В дверь аккуратно поскреблись, и великий князь произнес:

– Входи.

Вошедший мужчина прикрыл за собой дверь и, склонившись в поклоне, протянул папку будущему императору. Виктор Константинович кивнул.

– Расскажи своими словами, – велел он.

– Как и сообщил наш человек, ваше высочество, Рябовы отработали приказ Щелковых на все сто процентов, – произнес слуга. – Матвей Даниилович должен был устроить скандал. Мирослава Анатольевна Герасимова стала жертвой – девушка не слишком уверенно вела себя на людях, расшатать ее самообладание было не трудно. Вмешался Моров. Рябов оскорбил его, за что получил чары, запрещающие издать хоть звук. Применение магии зафиксировано, аналогичные нашли в родовом архиве. Дальше Матвей Даниилович попытался атаковать, но был остановлен. Подошла ее высочество и выгнала Рябова с бала. Таким образом Матвей Даниилович добился чего хотел.

– Значит, решили поиграть со мной, – подвел итог великий князь. – Думают, можно правящим родом вертеть, как захочется…

– При всем уважении, ваше высочество, – кашлянув, заговорил слуга, – внутренний конфликт между Моровым и Рябовыми. Дворянское собрание будет негодовать, если вы решите наказать их. Одно дело – прогнать с бала, Варвара Викторовна в своем праве была. Но опалу за Морова накладывать – чересчур. Дворянское собрание сразу же вой поднимет, коронации еще даже не случилось.

Виктор Константинович усмехнулся.

– Тут ты прав, – произнес он, вращая бокал в пальцах. – Впрочем, кое-что сделать я все же могу. Рябовы ведь у нас занимаются перепродажей созданных Щелковыми артефактов?

– Так точно, ваше высочество.

– Прикроем им доход для начала, – озвучил решение великий князь. – Подготовьте запретительный ордер. Служба Имперской Безопасности пусть берет в разработку вот эту папку. До окончания расследования всех членов рода Рябовых – под домашний арест. Активы заморозить, имущество опечатать.

Открыв ящик стола, будущий император бросил на столешницу документы.

– Будет исполнено, ваше высочество, – вновь поклонился слуга.

Великий князь сделал маленький глоток из бокала и снова заговорил:

– Что по Панфилову? Моров его вылечил? – задал новую тему для разговора Виктор Константинович.

– Не могу знать, ваше высочество, – ответил слуга. – Обряд какой-то они, судя по всему, провели. В ведре обнаружили черную жижу, которой Германа Мстиславовича, очевидно, вырвало. Но насколько эффективно лечение – не знаем. Наблюдение и прослушка были отключены Иваном Владимировичем.

– И правильно, – кивнул сам себе великий князь. – Направьте письмо от моего имени Герману. Наследник у него сейчас род возглавит если, все поставки потеряем. А нам они нужны как воздух. Так что пусть явится ко мне на аудиенцию, скажем, через пять дней. Проясним вопрос с его здоровьем напрямую.

– Будет исполнено, ваше высочество.

– И вот еще что, Моров там с Большаковой общался на балу, – проговорил Виктор Константинович, повернувшись к слуге. – О чем общались?

– Ничего серьезного, ваше высочество, – ответил тот. – Обсуждали обучение магии, академию. Шутили и проводили время.

– Она ему понравилась? – уточнил великий князь.

– Сложно сказать, Иван Владимирович ко всем женщинам относится доброжелательно, ваше высочество. Вежлив, обходителен, к каждой находит свой подход. До тех пор, пока она не покажет себя в плохом свете, Моров открыт и приятен. Но стоит чуточку оступиться – переходит исключительно на деловой тон.

Некоторое время в комнате царило молчание. Наконец, будущий государь задал новый вопрос:

– А сама Большакова что?

– Он ей нравится, как единомышленник, ваше высочество, – пояснил слуга. – Есть запись разговора с ее отцом. Гордей Егорович делает намеки, но девица их игнорирует. Магия увлекает ее больше, чем возможное замужество. Да и, уж простите за прямоту, Моров по сравнению с Большаковыми – голь перекатная. А у Германа Мстиславовича есть племянник… Тоже увлеченный чародейством, судя по докладам верных нам людей, не хуже самой Кристины Гордеевны. А по сравнительному анализу, развивается он быстро, примерно с той же скоростью, как и капитан Жданова. Так что, если желаете, мы можем их свести, тем более Большаковы с Панфиловыми в дружеских отношениях и ведут общие дела.

Виктор Константинович допил и, поставив бокал на столешницу, хмыкнул.

– Если Моров Панфилова исцелил, когда ни один чародей не смог, Герман Мстиславович лично своего племянника кастрирует, если узнает, что у Ивана Владимировича интерес к Большаковой возник, – произнес он. – Когда у Панфиловых прием назначен? Моров обязательно туда явится. Организуйте с этим племянником знакомство. Посмотрим, может, у нас новый ученик появится?

* * *

Дворянский родовой особняк Моровых. Иван Владимирович Моров.

Я отложил карандаш, разглядывая отображенный на листе чертеж печати. Простое решение, элегантное.

Мелкоклеточный рак легких Панфилова – всего лишь случайность. Печать была направлена на то, чтобы рвать там, где тонко. Видимо, у Германа Мстиславовича предрасположенность, либо он страстно любит покурить. Во всяком случае чары определили легкие наиболее ослабленным местом и нанесли удар.

Для реализации печать использует магию, которую применяет сам чародей, отбирая крохи для выполнения поставленной задачи. Настолько малые частицы, что потерь просто так не заметишь, а следовательно, процесс может занять не один месяц.

Таким образом, чем чаще одаренный прибегает к силе, тем быстрее печать вызывает у него заболевания и повреждения в организме. Причем делает это так, что все выглядит естественным ходом событий.

– Что это, Иван Владимирович? – спросила моя ученица, бросив взгляд на листок.

– Это оружие медленной смерти, Антонина Владиславовна, – произнес я, переводя взгляд на Жданову. – Суть в том, чтобы за счет магии самого чародея подпитывать печать, которая запустит естественную болезнь. Например, рак у курильщика.

Капитан приподняла бровь.

– И вы ее сами изобрели?

– Нет, подсмотрел кое у кого на балу, – ответил я. – Видел там человека, которому эту печать подсадили. Вот теперь уже два дня думаю, как можно от подобного защититься.

– А разве обычные способы не сработают? – удивилась Антонина Владиславовна.

Я покачал головой в ответ и, взяв новый листок, изобразил на нем фигуру человека.

– Вот смотрите, что происходит внутри одаренного, – произнес я. – Обладая магическим взором, мы видим потоки силы. Они состоят из мельчайших частиц, которые пребывают в движении, если чародей не дурак и развивает свой дар. Но даже если они остановятся, их будет столько, что разглядеть то, что находится за магическими потоками, невозможно.

– Будет засветка, – кивнула Жданова.

– Можно и так сказать, – подтвердил я. – Однако дело в том, что от вмешательства посторонних чародея защищает жизненная эссенция. Таким образом, чтобы пробиться в это условное место за магическими потоками, нужно пробить условную дыру в жизненной эссенции.

Естественно, на самом деле все было куда сложнее, но проще объяснить без усложнений и углубления в теорию магии. Сейчас это было лишним.

– Выходит, нужна либо реальная рана, – предположила капитан Службы Имперской Безопасности, – либо прямая работа с жизненной эссенцией.

Я кивнул.

– И тут мы сталкиваемся с заблуждением, которым я позволил себе обмануться, – произнес я. – Маги крови способны работать с жизненной эссенцией, некоторые маги смерти считают ее душой и «пожирают». Но на деле создание вот этой печати подтверждает, что где-то на Земле бродят специалисты, которым ни та ни другая школа не требуется. Они действуют иначе. Пока что я не знаю, как именно, но это интересная задача.

Антонина Владиславовна села на стул, стоящий напротив.

– У многих родов есть древние артефакты, – произнесла она. – И, насколько я знаю из архивов ведомства, уровень их исполнения запредельный для современных чародеев. Исходя из описаний, я бы предположила, что они такие же, как и те, что делаете вы, Иван Владимирович.

– Хотите сказать, что у кого-то просто есть зачарованный предмет, штампующий жертв такими печатями? – уточнил я.

– Это самое простое объяснение, Иван Владимирович, – подтвердила Жданова.

– Тогда бы были прецеденты, Антонина Владиславовна, – покачал головой я. – Да, магический взор сейчас довольно редкий навык, однако он есть у многих. О нем просто не так часто говорят. Но давайте будем честны, если бы применялся артефакт, им бы пользовались. Тем более такой, который отследить практически невозможно. Если я печать заметил, даже спрятанную, просто оказавшись с жертвой рядом, окружающие бы тоже ее видели.

– Ну, сомнительно, – возразила моя ученица. – Далеко не все свои артефакты показывают, о таких вещах болтать нельзя. Это же, можно сказать, оружие последнего шанса. Взять хотя бы родовой артефакт Романовых – очень мощный, но каждый день им пользоваться не станешь, да и как показывает практика, даже от него можно защититься. Вы вот пережили прямую атаку и даже обратили удар себе на пользу.

Я откинулся на спинку стула и вздохнул.

– В том-то и дело, Антонина Владиславовна, что у Романовых – боевой артефакт, который нужно применять здесь и сейчас, – пояснил я, после чего постучал пальцем по рисунку. – А мы говорим с вами об отложенном действии, которое может растянуться на годы. Если чародей не будет использовать магию, печать может просто висеть у него внутри до самой смерти, так и не исполнив предначертанного. Нет, Антонина Владиславовна, здесь явно заклинание.

– Тогда нужно смотреть, кому выгодна смерть жертвы, – пожала плечами капитан. – Если вы правы, и это действительно дело рук чародея, то его возможности и знания находятся на вашем уровне. А купить такого специалиста, как простого наемника… Похоже на фантастику. Зачем такому чародею браться за заказ на чью-то голову, когда он может заработать куда больше, занимаясь другими делами.

– Аргумент, – признал я. – Но, к сожалению, пока что новых сведений у меня нет. Возможно, появятся позже.

Зарабатывать, как я. Артефактов высокого качества на рынке нет, целителей моего уровня здесь явно тоже нет или они тщательно скрывают свои умения от окружающих. Тайное лечение? Ну один пациент, ну два, а потом слухи все равно поползут. Однако в обществе тишина. Разве что применяют исцеление внутри собственного рода. Но тоже вряд ли, любой слуга рано или поздно растреплет, что господин или госпожа способен вылечить смертельный недуг.

– Нужно больше информации, – подвел итог я.

– Если скажете, кто жертва, я могу подтянуть свое ведомство, – произнесла Жданова. – У меня есть право инициировать расследование…

– Не моя тайна, – покачав головой, ответил я. – Но если жертва сама согласится, тогда сама и обратится за помощью.

В чем я очень сомневаюсь. Панфилов не производит впечатление человека, который впустит Службу Имперской Безопасности, так серьезно себя запятнавшую, в дела своего рода.

Да, он поставляет артефакты в важные структуры Российской Империи, но он не обязан впускать ведомства в свой дом. И у меня просто нет права привлекать к его делу Службу Имперской Безопасности.

– Но давайте отвлечемся, – предложил я. – Сейчас я буду вам показывать и рассказывать, как работает печать и что в ней за что отвечает. Готовы к новому уроку, Антонина Владиславовна?

Моя ученица серьезно кивнула.

– Готова, Иван Владимирович.

* * *

Московский особняк дворянского рода Солнцевых.

Венедикт Кириллович сидел за столом и не спеша намазывал масло на хлеб. Собравшиеся на завтрак члены рода – главы младших семей, Алла Венедиктовна и наследник расположились по левую и правую руку. Остальным пришлось занять места за Т-образным столом друг напротив друга.

– Итак, господа, – покончив с бутербродом, проговорил Венедикт Кириллович, – наши дела постепенно идут на поправку. Конечно, инициатива с заводом пока что не выгорела, но предварительные переговоры с Иваном Владимировичем начались. Примерную прибыль вы все знаете, поэтому надеюсь на ваше содействие. Кстати, у меня состоялся откровенный разговор на эту тему с Германом Мстиславовичем Панфиловым. Он предложил в случае успеха выкупить завод, став нашим генеральным партнером.