Текст книги "Ночной кошмар с Николаем Сванидзе"

Автор книги: Владимир Плотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

«Я самый обаятельный и привлекательный»

«Говоря о своей работе в качестве ведущего программы „Зеркало“, Н. Сванидзе подчеркивал, что для него политики не делятся на „симпатичных и несимпатичных“. „Мне плевать на их обаяние, я сам обаятельный, – замечал Сванидзе. – Важнее, чего можно от того или иного государственного мужа ожидать. Я по образованию историк, и мне гораздо интереснее, что у политика скрыто за внешними чертами. В соответствии с этим я и формирую свои симпатии и антипатии. Если они совпадают с общественным мнением, это просто удача“. Характеризовал себя „убежденным государственником“. „В этом моя сила, которая, надеюсь позволит мне в обозримое время чувствовать, что руки мои развязаны“, – подчеркивал Сванидзе Оценивая ситуацию, сложившуюся на ВГТРК к приходу на пост его руководителя Н. Сванидзе, газета „Московский комсомолец“ констатировала, что "Поднимать рейтинг программ Сванидзе будет трудно. Он очень зависим от Кремля, где некоторые крайне недовольны, например, острыми и сенсационными программами А.Боровика. Благодаря критике сегодняшней всеобщей коррупции программа „Совершенно секретно“ имеет успех у зрителей, но именно ей угрожает закрытие. Другие силы будут инспирировать новую вакханалию дешевой попсы на РТР».

«Московский комсомола!», 11 февраля 1997

ЦИЛЯ ИСААКОВНА – ПО ОТЦОВСКОЙ ЛИНИИ

(о личном)

Сколько зарабатывают звезды

«О наших ТВ-звездах информация впервые просочилась несколько лет назад, когда разразился скандал с НТВ. Тут-то зрители узнали, что зарплаты составляют тысячи долларов. Затем информация вновь иссякла, но вот недавно в некоторых СМИ были приведены такие данные: Евгений Киселев на последнем месте работы на канале ТВС получал в месяц 50 тысяч «зеленых», труд Владимира Познера оценивается в 35, Николая Сванидзе, Светланы Сорокиной – в 30, Савика Шустера – в 25, Татьяны Митковой и Михаила Осокина – в 12, Максима Галкина в 10 тысяч баксов. На питерских каналах звезд такой величины просто нет, только наш Дмитрий Нагиев оценивается на столичных в 10 тысяч долларов».

«Цирюльскй Сибирник», 27 августа, 2003 г.

Познакомился с женой спасая утопающих

Ведущий программы «Зеркало» проводит жаркие летние дни в Архангельском. Туда с четой Сванидзе отправились и корреспонденты «КП»

Как развлекаются телезвезды летом, когда в эфире – одни повторы, а работы почти ноль? С этим вопросом мы обратились к ведущему программы «Зеркало» Николаю Сванидзе. Николай любезно согласился явить собой «звезду на отдыхе» и пригласил корреспондента «КП» на денек на дачу.

«А собаку мы вам не покажем. Она зеленая!»

В 11.00, как и было условлено, мы звоним в дверь Сванидзе.

– Проходите, мы вас ждем! – У порога нас встречает теща Николая Ксения Андреевна.

Из ванной раздается шум воды. Через пятнадцать минут, благоухая одеколоном, в столовой появляется сам Николай.

Знаете анекдот про шпиона? Начальник говорит ему: едешь в Америку, будешь там изображать сына арабского шейха, мультимиллионера, плейбоя. Тут звонок из бухгалтерии. Начальник внимательно слушает, кладет трубку и сообщает: задание осталось, но «легенда» изменилась, теперь ты нищий… Так вот и у нас: заболел пес, и мы не едем на дачу. Вместо этого отправимся в Архангельское, в усадьбу князя Юсупова, мы там часто бываем в выходные.

Как выясняется, виновник изменения планов пес Кутя (не стоит обольщаться милым именем, Кутя огромный кавказец) на днях перегрелся. В результате – кожные проблемы, выстриженная грудь и зеленка, зеленка… Опасаясь за репутацию Кути, «зеленую собаку» хозяева нам так и не показали.

Через полчаса Николай и его жена Марина готовы к отъезду. Садимся в машину и отправляемся в Архангельское.

– У нас все рядом, – рассказывает по дороге Сванидзе. – До работы добираемся минут 15, до дачи и Архангельского – полчаса. Там бываем чаще, чем на собственной даче.

«Уступите Зинаиду Николаевну! Мы ей и место подыскали…»

В Архангельском в будни почти нет туристов. Кроме нас, гуляют четверо немцев и несколько наших сограждан.

Служители музея-усадьбы приветствуют Сванидзе как родного. Видно, что здесь он действительно частый гость. Не теряя времени, Николай ведет нас в мастерскую художника-архитектора Ивана Торопова, он давний друг Сванидзе. Работа у него вообще-то серьезная, но иногда приходится, например, приделывать к скульптурам руки, копытца и рога, отломанные туристами.

– Представляете, одна из посетительниц расцеловала нашего льва. Яркая помада так въелась в мрамор, что до конца оттереть так и не удалось, – жалуется художник.

– Иван, у нас к вам просьба, – говорит Марина. – Не могли бы вы уступить нам Зинаиду Николаевну? Мы и местечко ей уже приглядели у себя в квартире…

Просьба уступить некую Зинаиду Николаевну, согласитесь, звучит несколько неожиданно. Но тут выясняется, что это портрет матери Феликса Юсупова кисти Ивана, который во что бы то ни стало желает заиметь чета Сванидзе.

– Что ж вы в прошлый раз не сказали! всплескивает руками художник. – Зинаида Николаевна уже обещана другому! Ну ладно, спрошу, если уступят – заберете.

Историк историка видит издалека!

Жена Николая Сванидзе Марина по образованию тоже историк. Познакомились они уже после университета. Тогда ведущий «Зеркала» был не ведущим, а спасателем на водах. И всегда брал себе в компанию кого-нибудь из друзей, чтобы веселее было спасать утопающих. Однажды к нему присоединилась целая компания, в которой была и Марина. Сейчас супруги работают вместе. Маринина должность руководитель студии «Зеркало». На самом деле она и продюсер, и главный редактор… А еще без пяти минут актриса. Когда-то Марина поступила в Школу-студию МХАТ, но в последний момент учиться отказалась.

«Жена убила мужика. А я все плаваю».

После прогулки под дружное «до свидания» работников музея-усадьбы мы покидаем ее пределы и возвращаемся в Москву. В одной из комнат квартиры, опять почуяв суету, лает запертый Кутя.

Кстати, пес отлично дисциплинирует хозяев. Николай и Марина «совы». Предпочитают поздно ложиться и любят поспать. Но с Кутей сильно не разоспишься. Гуляет с ним Николай, да и справиться с Кутей под силу только ему. Пес большой, и веса в нем килограммов шестьдесят.

– Появился он в семье совершенно случайно, – рассказывает Сванидзе. – Марине захотелось собаку. Но Ксения Андреевна сказала, что собаки не будет. Тогда пригрозили взять кошку, а кошек теща не любит. Сошлись все-таки на собаке. Поехали на Арбатскую площадь. Там в переходе тетка продавала это чудо. Он был такой милый: шерстяной шар с маленькими лапами и крошечными ушами!

– А кто занимался дрессировкой? Собака-то серьезная!

– А я и занимался. Где-то в год начались проблемы. (Тут Николай демонстрирует на руках шрамы от укусов любимой, собаки.) Пришлось обращаться к кинологу. Теперь Кутя послушный пес.

В отличие от поездок на дачу спортклуб чета Сванидзе посещает регулярно, два раза в неделю.

– Это не для того, чтобы похудеть, – говорит Николай. – Года два назад у меня были с этим проблемы. Но спорт от лишнего веса не поможет избавиться. Мы ходим в клуб, чтобы поддерживать себя в тонусе. Я занимаюсь на тренажерах и плаваю. А Марина боксирует. Она уже там одного мужика убила. То ли пластмассового, то ли резинового специально для этого дела. Мужчины занимаются спортом для души, а женщины – чтобы выместить агрессию.

Сейчас как раз время идти в спортзал. Только махание руками-ногами – дело интимное, и мы вас туда не возьмем!

Николай Сванидзе окончил исторический факультет МГУ по специальности «историк, преподаватель истории со знанием иностранного языка». Работал в Институте США и Канады и преподавал в Историко-архивном.

На телевидении с 1991 года: комментатор программы «Вести», автор и ведущий программ «Контрасты», «Подробности», «Зеркало».

С 1996 года зампредседателя ВГТРК по информации, директор программы «Вести».

С 1997 года председатель Всероссийской государственной телерадиокомпании.

В 1998 году подает заявление об уходе с этого поста. Ведущий программы «Зеркало».

Женат, сын Андрей (тоже женат, супруга – тоже Марина).

Оксана Фомина, «Комсомольская правда», 18.08.2003

Сергей Доренко отсудил «Подробности»

Тележурналист Сергей Доренко отсудил у другого тележурналиста Николая Сванидзе название передачи.

Когда-то Сергей Доренко и Николай Сванидзе были закадычными друзьями. Вели по очереди на втором канале десятиминутную передачу «Подробности», и претензий друг к другу не имели.

Больше того, дружба их не прекращалась и за дверями Останкинского телецентра. Связывал их и общий бизнес. Объединив усилия, они создали фирму АОЗТ «Дель Акватор», которая оказывала ветеринарные услуги и занималась прода-1 жей собачьих кормов. Дело это было весьма доходное и прибыльное, вроде бы делить было нечего.

Оттого-то и удивило телевизионное начальство и журналистов решение Сергея Доренко подать в суд на Николая Сванидзе за использование чужого названия. Доренко решил, что если первоначальная идея принадлежала ему, то и использовать это название может лишь он сам.

Опыт судебных тяжб у тележурналиста немалый. За последнее время он дважды побывал в суде, хотя оба раза в качестве ответчика. Одним из истцов был Валерий Николаев, которого Сергей Доренко сбил, катаясь на мотоцикле по пешеходным дорожкам Крылатского. Второй истицей выступила супруга мэра Москвы Юрия Лужкова предприниматель Елена Батурина. Если в предыдущем случае Доренко осудили за хулиганства, то теперь ему инкриминировалась клевета. За что он получил четыре года условно.

Теперь тележурналисту повезло гораздо больше. Дело он выиграл. Что он будет делать с отвоеванным названием, пока непонятно. Может быть, продаст бывшему коллеге по бизнесу?

Дружба – понятие относительное

– Сколько часов в сутки работаете?

Не считал. Я себя не изнуряю, не насилую. Жизнь – как работа. Работа – как жизнь.

– А как отдыхаете?

– Растительно. Очень люблю поспать. Поесть тоже не дурак. Хобби у меня нет. На горном велосипеде не катаюсь. Гербариев, этикеток не собираю. Вообще я легко расслабляюсь. За 15 минут до эфира могу спокойно смотреть футбол.

– На друзей время хватает?

– Нет. Дружба для взрослого человека – понятие относительное. Она требует времени. Поэтому дружить реально получается только с женой или мужем. Так и у меня, основная дружба протекает в семье.

– Кто, помимо вас с Мариной, в семье дружит?

– Сын Андрей. Ему 25. Работает юристом. Его жена Марина. Моя теща – тоже Марина. Собака – кавказская овчарка, «малчык».

– Как уживаетесь в таком коллективе?

– Бывает, что Марина может зацепиться с тещей. Я с Мариной и собакой. А так все нормально.

– Как дети относятся к вашему творчеству? Смотрят? Критикуют?

– Смотрят. Но не критикуют, думаю. Из соображений такта.

– А себя не хотят попробовать на ТВ?

– Пока нет. Как, наверное, когда-то и я. Если бы мне кто-то сказал, что я буду «физиономией торговать», я бы воспринял это как приглашение в космос слетать.

Народ моих шуток не понимает

– Лицо, которым вы «торгуете», повторюсь, серьезно. А в жизни каково оно?

– Нормальное, часто смешливое. Кстати, и в своей серьезной программе не прочь пошутить. Но, увы, народ моих шуток не понимает. Народ как привык? Если ты Петросян – тогда шути. А если Сванидзе – ни-ни. И прежде чем пошутить, я три раза должен предупредить, скорчить рожу, поковырять в носу…

– Что, скудоумен наш зритель?

– Почему?! Это нормально. Вспомните, у Булгакова, что Воланд говорил: «Люди как люди. И милосердие иногда стучится в их сердца. Квартирный вопрос только испортил их». Так что «люди как люди» наш зритель. Кстати, чем стабильнее будет страна, тем меньше людей будут смотреть политические программы.

«Звездный бульвар», № 7 (36), 2004

Любимые женщины

Это не то, что вы подумали, не мимолетные встречи и бурные романы, о которых, даже если они и имели место, взрослые люди обычно молчат. И что такое роман? Эмоций масса, но хочется поскорее забыть. Любимые же женщины тоже масса эмоций, но при этом всерьез и надолго. Те, кто перепахал, о ком не забудешь. Николая Сванидзе «пахали» все, начиная с бабушек и заканчивая женой. В боях он, как пишут, закалился, окреп и возмужал.

ЦИЛЯ ИСААКОВНА

Это моя бабушка по отцовской линии. У нее очень извилистая судьба.

Родилась под Минском, потом семья переехала в Луганск. Отец был сапожником. Детей – десять человек. Нищета страшная. Любимая еда – арбуз с хлебом.

Все девочки были очень хороши собой: хрупкие, тонкокостные. Несмотря на абсолютное отсутствие базового образования, тянулись к культуре, очень любили театр.

Бабушка была самая старшая. Она рано пошла работать в шляпную мастерскую, где дослужилась до мастера. Но тут связалась с революционэрами. Вначале с эсерами, в 1916 году вступила в партию большевиков. После революции работала в женотделе ЦК под руководством Александры Коллонтай.

Одно из семейных преданий гласит, что однажды, летом 18-го, к бабушке в Кремль пришла ее младшая сестра, тоже революционерка. У нее было ангельское лицо, за ней ухаживал Карл Радек. Бабушка выходит стоит Муся, в длинной юбке, в кожаной куртке, в платке, босиком… и вот с таким маузером.

– А почему босиком?

– Лето было, жарко. Как все простые люди деревенского происхождения, сестра привыкла с весны и до осенних морозов ходить босиком.

Потом бабушку направили на партийную работу в Грузию, где она познакомилась с дедом. Он был совсем из другой семьи из грузинских дворян, образованный человек. Окончил Петербургский политехнический институт и ушел в революцию, угораздило его. Они поженились. Дед одно время был первым секретарем Тифлисского обкома партии.

– А бабушка – первой леди при муже?

У нее была своя жизнь, она работала секретарем райкома. У деда не сложились отношения с Берией. Когда Берия стал большим начальником в Закавказье, деда перевели на Украину, министром. Его прикрывал Орджоникидзе. Но после того как Орджоникидзе не стало, деда арестовали и через неделю убили. Начался новый этап в жизни моей бабушки.

Она тут же уехала в Москву, спасая себя и сына, моего отца. И правильно сделала, потому что буквально на следующий день за ней пришли – и поцеловали закрытую дверь.

Она жила у своей сестры в «Доме на набережной». Вернее, отец жил. А бабушка прирабатывала где-то уборщицей, меняла квартиры, фактически была на полулегальном положении. Но именно это позволило ей выжить.

После войны бабушка работала в Московском экскурсионном бюро, дослужилась там до начальственных постов. Хотя биографию свою, что муж «враг народа», вынуждена была скрывать.

Я помню ее уже пенсионеркой, в компании подруг. Это были все крепкие, могучие, мудрые старухи. Многие отсидели по семнадцать лет в лагерях. Жены крупных партийных и военных начальников. У всех мужья погибли. Дружные, спаянные, с по-хорошему мужскими отношениями, с колоссальной взаимной поддержкой. Потом они одна за одной уходили из жизни. Бабушка была одной из последних, она умерла на 96-м году.

:– А по характеру она была эмансипированной дамой?

Эмансипе ее назвать нельзя. Революционной дамой она была, но не фанатичкой. Идеалы у нее были, но не такие, что «долой стыд». Она обожала оперу и неплохо в ней разбиралась. Для человека с четырьмя классами образования просто потрясающе. Много читала, память была феноменальная, хорошее чувство юмора, вообще голова прекрасная.

Она меня научила в шахматы играть. Я в пять лет играл на уровне взрослого любителя. Правда, и сейчас играю приблизительно так же, потому как не занимался специально. Но тогда, в детстве, она меня тренировала.

– О революционных буднях вспоминала?

– Довольно отстраненно. Однажды принесла какие-то бумаги Александре Коллонтай в гостиницу «Метрополь», где тогда жило все партийное руководство. Коллонтай встретила ее в пеньюаре. Представляете? Это в 1921 году. По пути обратно бабушка вспомнила, что аналогичный пеньюар видела еще до революции, когда работала в Луганске. Ей велели отнести шляпку в дорогой для местного уровня бордель. И вот мадам в борделе была в точно таком же наряде.

Что касается идеологических вещей, я помню, как она в старости маленькая старушка была, быть может, потому что с годами люди сутулятся, – и вот она ушком к «Голосу Америки». Слушала.

Ее взгляды в целом шестидесятнический набор. Сталина ненавидела. Это было личное – он убил ее мужа. Очень ценила Хрущева, презирала Брежнева и правящую партию. У нее было замечательное настроение, когда началась реабилитация ленинской политической элиты при Горбачеве, пошли публикации о Бухарине, напечатали воспоминания его жены Анны Лариной. Они дружили семьями.

Она не любила Троцкого, но очень уважала и ценила как политика и как оратора. Говорила, что, когда Сталин выступал, все шли в буфет, потому что тускло, серо, с грузинским акцентом. Не очень любила Зиновьева, но жаловала Каменева. Нам это сложно представить, они в нашем сознании идут парой, но ведь это два совсем разных человека.

Она не любила Ельцина – за то, что он коммунистов придавил и при нем Ленин фактически был приравнен к Сталину и стал восприниматься как его предтеча. Поскольку мои настроения были гораздо радикальней, чем ее, она, будучи мудрым человеком и очень меня любя, на такие темы не разговаривала.

ЗИНАИДА ВАСИЛЬЕВНА

Это бабушка моей жены Марины. Мы познакомились в период моего бурного за Мариной ухаживания. Это все происходило у нее на глазах, и она несколько испугалась. Один раз прямо и сказала: «У вас, Николай, темперамент бешеный, через седло перекинете и увезете!» Насчет темперамента мне польстило, а насчет седла я попытался ее успокоить. Позже мы хорошо понимали друг друга, насколько это было возможно при разнице в возрасте и биографиях.

Зинаида Васильевна Ершова – самый легендарный человек в нашей семье. По преданиям, с нее писали профессора Никитину, сыгранную Любовью Орловой в фильме «Весна». Что-то действительно там есть похожее, хотя Зинаида Васильевна никогда не говорила с умным видом слов типа «масса Солнца составляет…»

Ее и сегодня называют русской Кюри. Профессор, женщина-радиохимик, получившая первый уран. Причем голыми руками. Это нормальная была практика. И перевозила экспериментальные образцы в сумочке, в поезде клала под подушку.

Физфак МГУ она окончила году в 1926-м. Причем говорила, что, не будь революции, позволившей ей получить такое образование, все равно стала бы физиком-экспериментатором.

На первом курсе университета она познакомилась с сыном знаменитого русского фабриканта Второва. В одном из домов этого фабриканта живет сегодня американский посол. Это знаменитый «Спасо-хауз».

Так вот сын этого Второва учился на физфаке МГУ. Отец его в революцию пропал при загадочных обстоятельствах, мать убили большевики. Сестра младшая, которая все это видела, сошла с ума и умерла в сумасшедшем доме.

У нас сохранились фотографии 1920-х годов: по-голливудски красивый молодой человек. Они с Зинаидой Васильевной поженились и поехали в Сочи. В гостинице спали на рояле кругом крысы бегали. На обратном пути оба заболели тифом. Их привезли в Первую градскую. Она выкарабкалась, а у него начался дифтерит, и он умер.

Через несколько лет последовало второе замужество с еще более трагическим финалом. Второй муж Зинаиды Васильевны Андрей Филиппов был прокурором Москвы и Московской области. В 38-м его расстреляли.

Недавно вышла книга о московских прокурорах. Об Андрее Филиппове там только хорошее. Человек был уникально порядочен. Причем к нам авторы не обращались, информацию нашли по своим источникам. Я помню, одно время жена и теща нервничали: Филиппов занимал такой пост в 30-е годы. Вдруг выяснится, что, перед тем как погибнуть, он сам руки по локоть замарал. Но ни одного дурного слова про него никто не сказал.

– И как же бабушка после расстрела мужа? Тоже убежала куда глаза глядят?

– Она, когда все это случилось, была в Париже, в научной командировке. После защиты кандидатской диссертации ее отправили в институт к Ирен Кюри. Ирен и Фредерик Жо-лио-Кюри были ее личными друзьями. И там всерьез обсуждали, стоит ли ей возвращаться обратно. Но в Москве оставалась ее маленькая дочь, и она вернулась.

Это был любимый сталинский ход: одного в семье расстреливали, а второго миловали. Зинаида Васильевна была очень хорошим специалистом. У нее были все шансы поработать на шарашке, в лагере. Но судьба уберегла.

С замужествами в ее жизни было покончено. Хотя после войны к ней сватался Завенягин, руководивший всей советской атомной промышленностью.

Но она отказала, решив, что это плохая примета?

Да. Надо сказать, что вскоре после этого он умер. Перед войной она работала в Гиредмете начальником большого отдела. Кстати, в радиохимии было очень много женщин. Зинаида Васильевна воспринимала эту бурно развивающуюся область науки как женскую вотчину. Может быть, потому что основателем радиохимии была Мария Кюри, единственный кумир профессора Ершовой.

А что русская Кюри делала во время войны, работала над атомной бомбой?

– Да, но только с 1943 года. А до этого в эвакуации в Казахстане руководила свиносовхозом. И совершенно нормально у нее это получалось. Талантливым была менеджером: надо – физическим институтом «рулила», надо – свиносовхозом.

Ну а всяких там мук совести по поводу создания смертоносного оружия она как дама, существо чувствительное, не испытывала?

Атомная бомба ее не пугала. Но в мае 1945 года она, руководствуясь какими-то своими моральными представлениями, отказалась ехать в Германию вывозить оборудование. А насчет чувствительности… Она знала, что такое советские урановые шахты и рудники. Ощущение опасности было для нее нормой.

После войны была заместителем директора Института неорганических материалов – это одна из «дочек» Курчатовского НИИ. Женщин директорами не ставили. Но она, по сути, этот институт создала. На пенсию ушла в восемьдесят семь и продолжала числиться консультантом.

– А внешне?

– Хрупкая, стройная. Всегда на каблуках, даже дома. Подтянутая и властная. Но не поверхностно, то есть: «Поди, подай и пошел вон» – а по характеру.

К туалетам относилась очень тщательно. Одно из семейных преданий гласит, что, когда она ехала в Париж, выбор нарядов шел отдельной статьей. Ей полагалось быть витриной советского образа жизни, иметь весь гардероб с маркой «Сделано в СССР». Помимо прочего у нее была сработанная в Москве кротовая жилетка, пользовавшаяся в Париже большим успехом.

– Для общей благостной картины надо рассказать, как она стояла у плиты…

– Готовить она не умела. Единственное, пекла тонкие блинчики и любила делать вареники, которые в семье по причине их малой съедобности называли атомными галушками. И еще Зинаида Васильевна классно варила варенье, но это был процесс, технология, это было похоже на экспериментальную химию.

Дома она не командовала, но я догадывался, как она могла это делать. Я думаю, боялись ее до смерти.