Текст книги "Дитя двух миров"

Автор книги: Владимир Контровский

Соавторы: Элеонора Фролова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Говорят, мужчина ищет в любви секса, а женщина в сексе ищет любви. Красивые слова, только я раньше как-то не принимала их всерьёз – мало ли красивых слов придумали люди? А оказывается… Но не буду я ничего говорить и рассказывать – сами почувствуйте разницу (если, конечно, вам повезёт, чего я искренне всем желаю).

Такие вот примерно мысли альтруистическо-эротического окраса вяло шевелились в моей голове, когда я лежала, расслабленно-уютно устроившись на плече де Ликатеса. Мне было хорошо – хо-ро-шо! Последствия «управляемого перехода» прошли бесследно, уступив место другим, куда более приятным ощущениям – послевкусие называется. Нет, блин, таких иллюзий не бывает – это уже чересчур!

Поднявшееся солнце вовсю светило в окно, осыпая жёлтыми искорками лицо Хрума, и я увидела у него на подбородке тонкий розовый шрам, прятавшийся в короткой бороде рыцаря.

– Откуда это? – тихонько спросила я, осторожно дотронувшись до шрама. – Совсем свежий…

– У кошки были острые когти.

– У кошки? – я вспомнила клубок, катавшийся по асфальту. Когда это было? Вчера – не прошло и суток! Но за эти неполные сутки столько всякого случилось – такого драйва я ещё в жизни не видела. – А кто это был? Ну, эта как бы кошка?

– Чернодыр – один из лучших магов Вам-Кир-Дыка.

– Ты его убил? Ваш этот типа запрет не распространяется на пришельцев из других миров?

– Не распространяется. Наоборот, – герцог взял мою руку и бережно поднёс к своим губам, – мы обязаны им противостоять: вам самим с чёрными не справиться. А Чернодыру удалось уйти – я его только ранил. И он тоже в долгу не остался – достойный противник.

– До свадьбы заживёт…

– Раны, нанесённые магией, заживают плохо – шрам останется.

«Ну, шрамы украшают мужчину, – подумала я, – если, конечно, шрамов этих у него не слишком много». Но озвучивать свои косметические соображения я не стала: меня куда больше интересовала реакция де Ликатеса не на слово «заживёт», а на слово «свадьба». Но он, подлец такой, и не подумал продолжать тему. Ладно, попробуем по-другому.

– А ты действительно думал обо мне, правда? (я помнила, ясен пень, что эххи не врут, но мне хотелось услышать чистосердечное признание от самого подозреваемого).

– Да, я думал о тебе («Ага, на «ты» мы всё-таки перешли – это уже прогресс!»).

– И я тоже, – томно прошептала умиротворённая я, теснее прижимаясь к Хруму, – ты мне даже снился, рыцарь… И я тебе верная была…

Но тут я спохватилась (эххи не врут, и врать им тоже не рекомендуется: последствия могут быть очень неприятными, доказано на моём собственном опыте) и внесла поправку:

– Ну, то есть почти верная… Пару раз, типа случайно, – это ведь не в счёт, правда?

Де Ликатес промолчал, и тогда я перешла в наступление, памятуя, что это лучший способ обороны.

– Думаешь, мне легко было одной? Год за годом, когда от тебя ни слуху, ни духу, ни даже занюханной эсэмэски! У вас ведь водятся эти, как их там, Любознательные – трудно тебе было попросить кого-нибудь из них сбросить мне пару строчек на мыло? Лень было, да? Сам-то ты, небось, не пропускал ни одной юбки – в перерывах между грустными думами о безмерно далёкой мне! Ты же у нас правитель – знаем мы, какими табунами скачут бабы вокруг статусных красавцев-мужиков! А я…

Герцог рассмеялся и закрыл мне рот поцелуем. Я чуток побрыкалась (для виду), но про себя отметила, что этот раунд остался за мной – Хрум явно признал своё поражение. И я не ошиблась.

– Пару раз – это не в счёт, – сказал он, глядя на меня с улыбкой, – что было, то прошло. Не бери в голову, как у вас говорят.

«Вот именно, что не в счёт, – подумала я. – А теперь ты мой, и хрен я тебя кому уступлю, и не надейся!». Оставалось закрепить успех.

– Я ведь теперь твоя как бы жена, да? – спросила я предельно наивным голосом.

Нет, вы не подумайте, что я типа совсем блондинка инфантильная: в своём родном мире мне в здравом уме и трезвой памяти и в голову бы не пришло задать такой идиотский вопрос парню, оказавшемуся в моей постели, – что я, совсем дура? Но здесь, в Эххленде, особенно зная рыцарские типа принципы герцога де Ликатеса и помня, как он держал себя у Водопада Слёз… Ведь даже незабвенный дракон Костя, и тот вёл себя соответственно: жена, и всё тут.

– Как бы да, – спокойно произнёс боевой маг и повторил: – Как бы.

– Что-что? Что ты сказал?

– Если ты согласна, я готов назвать тебя своей женой, – продолжал Хрум, – однако тут есть некоторые сложности…

Я почувствовала, как во мне закипает холодное бешенство. Нет, вы сами прикиньте, что за дела? Как говорить красивые слова, целовать-миловать – это всегда пожалуйста, а как насчёт жениться – тут нас, рыцарей, днём с огнём не сыщешь! Нет, мужики (даже самые лучшие экземпляры этого подлого племени) все скроены по одному шаблону – все они одинаковы, во всех Мирах! У него – в смысле, у Хрума, – давным-давно, наверное, жена и целый выводок детишек (время-то здесь идёт по-другому), которых он, понятное дело, никак не может бросить (старая песня о главном). А со мной он так, порезвиться-побаловаться, как это у мужиков принято. А я-то, дура, размечталась – вот она, любовь моя неземная… Ну что за жизнь такая гадская – теперь мне (для полноты счастья) не хватает только родить ещё одного ребёнка-безотцовщину. Нет уж, фигушки – хватит!

Вывернувшись из-под руки де Ликатеса, я рывком села на порядком развороченном ложе и ухватила свои тряпки, валявшиеся у меня в ногах.

– Пора вставать, благородный рыцарь, – холодно бросила я, не оборачиваясь. – Ночь любви прошла.

Вместо ответа он обнял меня и притянул к себе – руки у него сильные, ну никак не возможно сопротивляться!

– Ты не поняла. Я готов жениться на тебе хоть завтра, но я не могу этого сделать.

– И почему же, хотелось бы знать?

– Потому что ты жена Шумву-шаха.

Вот тут я чисто конкретно прибалдела – какая я, на хрен, жена этому белобрысому? Он же меня выгнал!

– Тебя изгнали из Эххленда, – объяснил Хрум, – то есть ты как бы умерла для нашего мира. Поэтому Шумву-шах и маги не расторгали ваш брак – они ведь и подумать не могли, что ты сможешь сюда вернуться. Вспомни историю Ослабеллы – король не мог вступить в новый брак, ведь она всё ещё считалось его женой. Точно так же получилось и с тобой – формально ты всё ещё жена Шумву-шаха и королева Эххленда.

– Да мне и на хрен не упало это королевство! – Я хотела было добавить «хватит с меня и титула герцогини де Ликатес», но вовремя прикусила язык – не хватало ещё, чтобы Хрум подумал, что я навяливаюсь к нему в жены исключительно по меркантильным соображениям. – Вот уж не думала, что у вас тут так блюдут всякие юридические тонкости – адвокаты рулят, да? И что, это такая проблема – оформить развод?

– Особых проблем нет – нам с тобой просто надо побывать в столице. Ну, ты больше не сердишься? – И мой рыцарь улыбнулся растаявшей мне своей замечательной улыбкой.

Я для порядку всхлипнула и уткнулась носом в его щёку. От сердца отлегло: съездить в Камерон – делов-то! Интересно, как будет реагировать Окостенелла (и сам король) когда я заявлюсь к ним, да ещё не одна, а с сынулей? Жесть – представляю себе их рожи! Шумву-шах просто обалдеет, а эта его драная эльфийская кошка зашипит от злости, когда узнает, ко всему прочему, что её бывший преданный поклонник влюбился в меня без памяти и хочет на мне жениться – вот уж я над ней посмеюсь! А потому что не фиг было меня изгонять – могли бы и помягче придумать наказание. Хотя нет, не могли – там же вопрос вообще стоял о казни за государственную измену. Ладно, разберёмся, главное – Хрум мой, и я его никому не отдам!

* * *

Однако нам и в самом деле пора было вставать – мы валялись тут уже часа три, не меньше. Счастливые часов не наблюдают (да и часов – в смысле, с циферблатами – я тут не видела), но солнце за окном (и желудок) подсказывали: время близится к обеду. И Шепоток мой наверняка уже проголодался – прогулки на свежем воздухе способствуют аппетиту. Значит, они с Причесахом вот-вот вернутся, а мне почему-то не хотелось, чтобы нас с де Ликатесом застали в больничной койке, превращённой в брачную постель. И я (хоть мне и хотелось ещё разок понежиться) скомандовала подъём.

Рыцарь подчинился, мужественно взяв себя в руки (без всякой магии я видела по его глазам, что он совсем не прочь порепетировать интимную сторону нашей будущей семейной жизни ещё часа три). Я быстро оделась, отметив мимоходом, что у меня вошло в традицию прибывать в Эххленд в джинсах (не в тех, конечно, которые были на мне пять лет назад, но всё-таки), помылась-почистилась и всё остальное-прочее (соответствующий уголок в доме Причесаха отыскался без проблем) и принялась хозяйничать на кухне (или как там назвать закуток, заваленный разнокалиберной посудой и всякой снедью).

Среди прочего кулинарного изобилия я наткнулась на солидных размеров плетёную корзинку с пирожками и тут же, по ходу дела, загрызла пару штук (аппетит разыгрывается не только от прогулок на свежем воздухе, но и от… ну, вы понимаете). Вкуснотища – нет слов! Правда, пирожки были холодными, а ничего похожего на микроволновку я среди кухонной утвари не обнаружила. Выручил Хрум, ходивший за мной улыбчивой тенью, – он взял один пирожок в ладони, с минуту подержал и вернул его мне в уже разогретом состоянии. «Нет, магия – это вещь! – подумала я, уплетая этот «эхх, биг-мак», – так и растолстеть недолго». Сделав над собой определённое усилие, на третьем пирожке я прервала процесс пожирания эххийских вкусностей и занялась более прозаическим делом (и вовсе не потому, что так уж боялась испортить фигуру, а потому что в непосредственной близости от меня имелось ещё три голодных рта, одним из которых был мой сын, а вторым – мой как бы муж). Короче, обед я приготовила и стол (не в спальне, а в большой комнате) накрыла (не буду врать, всё это с помощью де Ликатеса – он не отходил от меня ни на шаг, и это было очень приятно).

Причесах с Шепотком появились в аккурат вовремя – я как раз ставила на стол бокалы (последний штрих называется). Тактичный страж Рощи, я так думаю, в общих чертах отслеживал положение дел в своём коттедже – чтобы и нам с Хрумом не помешать, и чтобы ребёнка голодом не морить, – и это у него получилось. Умница он всё-таки, честное слово…

Сынишка мой выглядел превосходно – прям картинка под названием «счастливое детство». Глаза у него горели, как два маленьких фонарика, и вообще он изменился: словно спал-спал, и вдруг проснулся. А может, так оно и есть? Ведь мой Шепоток вернулся в другой свой мир, и, кажется, этот другой мир был для него роднее.

– Мама! – закричал он прямо с порога. – Там такое, такое! Я видел порталы – это как голубая дымка в воздухе над полянкой. А птицы роняют перья, и они светятся! А лепестки у поющих цветов мягкие, как… как…

Шепотка переполняли впечатления, а я с беспокойством посмотрела на Причесаха – неужели у него хватило ума потащить ребёнка к порталам? Оттуда ведь, насколько я помню, имеют обыкновение вылезать не только безбашенные попаданцы из разных миров, но и кое-кто поопаснее. Чем у нас там крыта крыша этого лесного домика? Вот-вот, об этом и речь. Балбес он всё-таки, честное слово…

– Не волнуйся, – лихой охотник на лярв понял меня с полумысли. – Во-первых, мы были только у пустых порталов, где ничего не вызревало; во-вторых, не подходили к ним слишком близко. А в-третьих, – он улыбнулся, – разве я стал бы подвергать опасности жизнь твоего сына? Он ведь не только твой сын, но и сын этого мира, сын…

И тут случилось неожиданное.

Шепоток внимательно посмотрел на де Ликатеса, потом на меня, затем снова перевёл взгляд на де Ликатеса.

– Я знал, – произнёс он очень по-взрослому. – Знал.

А потом он подошёл к де Ликатесу, взял его за руку и сказал срывающимся голоском:

– Папа, почему ты так долго не приходил? Я так тебя ждал… Я знаю, трудно пройти между мирами, но почему ты так долго не приходил? Мне было без тебя плохо, и маме тоже.

Я выронила бокал, который держала в руках. Бокал упал на стол, но не разбился – металлический потому что. В горле застрял горячий комок. Немая сцена называется.

Дети смотрят на мир совсем другими глазами – не так, как взрослые. Для детей всё просто: если рядом с ними мужчина и женщина, которых явно что-то связывает (а это ведь видно и без хитрой магии), значит, это мои папа и мама. Это только потом дети узнают, что в жизни не всё так просто… И Шепоток наверняка увидел тонкие нити, соединяющие меня и Хрума, и сделал вывод – такой, который показался ему единственно правильным. В другой ситуации я бы искренне порадовалась такому открытию моего сына (незримые для обычных людей нити между мужчиной и женщиной означают, что они любят друг друга), но сейчас… Ведь эххи не врут – что ответит Хрум? Он скажет правду, и этим сделает Шепотку больно! Господи, что же мне делать?

– Папа, почему ты молчишь?

«Хрум, любимый, – мысленно заклинала я, – ну соври, ну что тебе стоит? Ведь ты же сам говорил, что ради меня ты нарушил бы этот ваш дурацкий запрет насчёт нельзя убивать жителей других миров, а сейчас тебе не надо никого убивать – тебе надо спасать! Спасать – и кого? Маленького ребёнка, который счастлив, а после твоих слов может стать несчастным! Хрум, миленький, ну соври, ну пожалуйста! Когда-нибудь потом, когда будет можно, мы с тобой расскажем ему всю правду, а сейчас соври! Хрум! Умоляю тебя – соври!!!».

Я видела, что рыцарь колеблется – его лицо было растерянным. Боевой маг присел на корточки перед Шепотком, осторожно обнял его за плечи и заглянул в глаза. Шепоток ждал.

«Хрум, соври!!!! Если ты сейчас скажешь правду, я тебя возненавижу!!!»

– Малыш, – голос рыцаря дрогнул, – ты действительно сын этого мира, в твоих жилах течёт эххийская кровь. Я теперь всегда буду рядом с тобой и с твоей мамой, потому что я вас обоих люблю. Но я…

Я закрыла глаза – не хочу я видеть того, что будет дальше…

Герцог не договорил – он прервался на полуслове, а я кожей почувствовала: вокруг нас творится что-то недоброе. Я поспешно открыла глаза и не поняла, что случилось.

Свет померк – солнце, заслонённое чем-то тёмным и очень большим, больше не било в окна избушки мага Причесаха, стража Рощи Порталов. Уютный домик содрогнулся, стены пошатнулись, заскрипели брёвна, трущиеся друг о друга.

А снаружи часто и гулко захлопали широкие кожистые крылья, словно там металась целая стая гигантских летучих мышей. Знакомый звук – я его уже слышала…

«Горгульи? – подумала я. – Или… Неужели драконы?!».

Глава 11

Темнота, и в этой темноте кто-то словно проводит мне по лицу мокрым полотенцем. С усилием разлепляю глаза.

Надо мной склонился Хрум, вот только я скорее догадалась, что это он, чем узнала его. Рыцарь выглядел ужасно: весь в крови, ожог во всю щёку, спалённая борода, от одежды одни обгорелые лохмотья. Ну да, он же дрался без доспехов, в чём был, вот и… Хотя магия – это дело такое, тут и кольчуга не сильно поможет. Влажного полотенца не было – де Ликатес привёл меня в чувство ладонью. Ладонь у него тоже была в крови, но, похоже, в чужой – в какой-то зеленоватой. Наверно, это кровь этих, которые на нас напали, – ихор называется. А где… Где мой Шепоток?!

Приподнимаюсь на локтях – локти скользят по ещё горячей золе. Хрум помогает – поддерживает меня за плечи. Пошатываясь, встаю, машинально отряхивая грязные джинсы. Оглядываюсь – картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Или первый день после Апокалипсиса…

Вместо весёлых зелёных деревьев, подступавших почти вплотную к избушке лесника, – голые обожжённые стволы, торчащие, словно обугленные кости – ни веток, ни коры. Тунгусский метеорит упал – тьфу ты, чушь какая в голову лезет…

Между домом и выгоревшей опушкой Рощи Порталов – бесформенные кучи чего-то непонятного. Ну да, это ведь искромсанные трупы нападавших – оба мага дрались умело и яростно. А потом тут прошёл огонь – типа лесного пожара, – и хорошенько всё поджарил. От самого домика Причесаха, где совсем ещё недавно мне было так хорошо и уютно, осталась лишь груда обгорелых брёвен, поверх которой валялись закопченные чешуйки астральной змеи, похожие на большие чёрные подносы, – остатки рухнувшей кровли.

Возле руин я заметила две фигуры в тёмных плащах и непроизвольно дёрнулась, но Хрум успокоил:

– Это маги Гильдии Стражей, – сказал он хрипло. – Эх, если бы они прибыли чуть-чуть раньше…

Мы подошли ближе к неподвижным чёрным фигурам, и я увидела накрытое плащом тело, лежавшее возле них на засыпанной пеплом земле. Из-под плаща торчала окровавленная волосатая нога в грубом башмаке и очень хорошо мне знакомая тёмно-седая шевелюра.

– Причесах… – прошептала я.

– Он жив, – надтреснутым голосом проговорил де Ликатес, – он только тяжело ранен. Доблестный страж был рядом с твоим сыном, на которого был направлен удар.

– И он будет жить, – заговорил один из тёмных плащей, – но пока эту Рощу будет охранять другой страж.

– Хрум, – выдавила я, отводя взгляд от израненного лесника, – где мой сын?

– Его унесли, – тихо ответил рыцарь, и я увидела в его серых глазах боль и чувство вины. – Нападение было слишком внезапным…

* * *

…Стена рухнула – к счастью, наружу, в не внутрь дома, – и я увидела совершенно бредовое зрелище. От опушки леса к нам валила (шла? ползла?) целая толпа змееподобных тварей. Я их узнала – это были древесники, одним из которых так аппетитно поужинал Кост-а-Лом, когда мы с ним отправились в поход против Окостенеллы. Душители тянули к нам свои ручонки и шипели как целая куча горячих сковородок, на которые плеснули холодной водой. А над разваливающимся домом Причесаха кружили нечты.

Их было штук шесть, но казалось, они заполнили всё небо – каждая тварь имела по пять голов, оснащённых клыкастыми пастями: сплошная стоматологическая реклама. Тела у них снизу походили на змеиные – ряд продолговатых щитков, – только змейки эти немногим уступали по размерам (каждая была с бегемота, не меньше, и это не считая хвоста) той, чья чешуя пошла на крышу нашего коттеджа. Непонятно, как такие уродины могли держаться в воздухе – короткие крылышки этих гибридов многоглавой ящерицы и дирижабля выглядели нелепой фантазией обкуренного дизайнера.

– Летучие гидры! – выкрикнул Причесах, и я уловила в его голосе не то чтобы страх, но некоторую опаску и явное уважение.

Так вот вы какие… Помнится мне, мой типа муж, дракон Костя, имел с вами тёрки, и потом едва дополз до своего горного замка – Ослабелла его еле-еле откачала. Но предаваться воспоминаниям мне было некогда: нас атаковали одновременно с воздуха и с земли.

Причесах метнулся вперёд и прикрыл собой Шепотка; в руках у стража Рощи откуда-то возник громадный топор (похоже, тот самый, знакомый мне ещё по моему первому визиту в Эххленд), с гудением описавший в воздухе широкую дугу. Я кинулась было к ним, остро сожалея, что у меня нет хотя бы какого-нибудь вертела, но герцог железной рукой отбросил меня к себе за спину.

– Нельзя! Не мешай! – крикнул он, и через секунду я поняла, почему нельзя: вокруг Причесаха и моего сына возник светящийся кокон, о который с треском разбилась молния, рассыпая яркие искры, – маг Гильдии Стражей поставил защиту. А перед моими глазами льдисто блеснуло лезвие меча, выхваченного Хрумом (тоже непонятно откуда).

Дальнейшее мне запомнилось смутно – помню только, что из дома мы выскочили, он развалился уже потом. До нас докатилась волна древесников, и началась мясорубка – танец смерти, исполнявшийся де Ликатесом у Зелёных Камней, показался бы плавным вальсом по сравнению с тем бешеным брейк-дансом, который выдал сейчас адепт Магии Меча. Вокруг меня хряскало, чавкало, хлюпало, во все стороны летели брызги и ошмётки рассечённых змеиных тел, и остро воняло какой-то гадостью. Хрум наступал, оставляя за собой пустоту, усыпанную мелко нарубленным фаршем, и ни одна ползучая тварь так и не сумела до него дотянуться. С этими червяками-переростками мы справились бы без проблем, но были ещё и гидры.

У летучих гадин имелись не только пятиствольные пасти – гидры владели магией. Огнём они не плевались, зато метали молнии похлеще любого электрического скота, то есть ската. Если бы не защитные магические коконы, нас спалили бы в момент – теперь-то я поняла, каково было Кост-а-Лому в драке с этими короткокрылыми зверюшками. Рубить им головы было бесполезно – они тут же отращивали их снова, как и положено гидрам, – а применить методику Геракла, то есть прижигать тварям шеи после топорной ампутации голов, Причесах в одиночку, похоже, не мог. Ему не хватало сил на всё, а де Ликатес был очень занят своей мясницкой работой – древесников из лесу наползло видимо-невидимо.

Изловчившись, страж Рощи лихо располовинил одну из гидр – топорик у дяденьки Причесаха был явно не простой. Расчленённая туша, ломая брёвна, грузно завалилась прямо на остатки дома, и тут со спин остальных гидр посыпались какие-то диковинные создания.

Десантники смотрелись устрашающе: чёрные доспехи, чёрные лица, чёрные клинки – полный мрак, короче. Ног у них было по две, зато рук – три, третья росла из середины груди и была длиннее двух других; я видела, как некоторые из них временами использовали эту третью руку в качестве третьей ноги. Ходячие табуретки быстро взяли Причесаха в кольцо – мне поплохело.

– Хрум! – отчаянно заорала я. – Смотри! Кто это?

Рыцарь на секунду отвлёкся от избиения отступающих древесников.

– «Чёрные кобольды», – коротко бросил он, поворачиваясь к новому противнику. – Не выходи из-под кокона!

Да, эти парни были гораздо опаснее змееруков – не зря они числились гвардейцами Вам-Кир-Дыка. Их было немного – с десяток, не больше, – но дрались они умело, используя и мечи, и магию. Прорубаясь на помощь Причесаху, де Ликатес свалил троих, однако победа досталось ему недёшево: клинки «чёрных кобольдов», подкреплённые заклятьями, несколько раз пробивали защиту рыцаря. Хрум скрипел зубами – я отчётливо это слышала, – но шёл. Перед нами оставалось всего двое противников, когда там, где стоял Причесах с Шепотком, полыхнуло. И я как-то сразу поняла: защитный кокон стража лопнул.

Гидры торжествующе взвыли голосами электровозов. Одна из них быстро снизилась, в воздухе мелькнул её длинный язык, и на конце этой липучки повисла маленькая фигурка в белом: мой сын.

– Саша! – истошно завопила я.

Де Ликатес снёс голову кобольду, с которым рубился, как мне показалось, уже целую вечность, сбил с ног другого и бросился вперёд. Причесах не зря месил воздух своим чудо-топором: четверо кобольдов валялись на земле, и только один, с секирой, встретил герцога лицом к лицу. А гидры – гидры уже набирали высоту.

Схватка была молниеносной. Меч и секира с лязгом скрестились и одновременно сломались, а противники вцепились друг в друга и покатились по земле. И я увидела, что трёхрукий берёт верх – мой Хрум выложился до конца и к тому же наверняка был серьёзно ранен.

Не помню, как я оказалась рядом, и не помню, где и как я подобрала чёрный меч одного из убитых десантников. Зато я очень хорошо помню, как я воткнула этот меч в узкую щель между спинным панцирем и шлемом «чёрного кобольда», душившего де Ликатеса, – откуда только силы взялись.

Трёхрукий обмяк; ликатесский правитель, шатаясь, встал на ноги. Небо распорола лента бурлящего огня – одна из гидр вспыхнула праздничным фейерверком. А потом вокруг меня забушевало пламя, пахнуло нестерпимым жаром, и я потеряла сознание…

* * *

– Они его унесли, – повторил Хрум. – Одну гидру я сжёг, но на большее у меня уже не хватило сил. Гидры запустили испепеляющее заклятье и выжгли всё вокруг. К счастью, подоспели маги, – он посмотрел на молчаливых коллег Причесаха, – и потушили огонь. Но твой сын… – герцог опустил голову. – Я не сумел…

Я молчала. Слов не было – совсем. А де Ликатес говорил, словно стараясь разогнать накатившее на меня глухое отчаяние.

– Древесники были под магическим гипнозом. Они хитры и осторожны, и никогда не кинулись бы просто так под боевые заклятья. Их согнала сюда со всего Поперечного леса чья-то злая воля – я знаю, чья. Они отвлекали, и им это удалось.

Я молчала, безучастно разглядывая обгоревшие деревья.

– А гидры с воинами выскочили из портала. Их перебросили с Полуночной стороны в какой-то соседний мир, а уже оттуда сюда, в Рощу. Узнаю чародейство Чернодыра – жаль, что я не убил его там, в твоём мире. Если бы эти твари летели над лесом и над пустыней, их бы обязательно заметили, а так… – рыцарь тяжело вздохнул. – А мы расслабились: я был опьянён любовью, а Причесах самозабвенно возился с Шепотком – ему очень понравился твой сын. И мы забыли, что Тёмная Сторона Силы никогда не дремлет. Я виноват, Алина, – прости.

Маги Гильдии Стражей – их было уже четверо, я и не заметила, когда и как появились ещё двое (то ли из-под земли вылезли, то ли с неба свалились), – развели небольшой костёр и уселись в кружок вокруг Причесаха. Они негромко переговаривались между собой, но я не прислушивалась – мне было как-то не до того.

– Хрум, – спросила я наждачным голосом, – из этих, из тварей, кто-нибудь остался в живых? Хотя бы один раненый?

– Никого – после испепеляющего заклятья остаются только головешки. Мы втроём выжили почти чудом – продержались на остатках магии до появления стражей. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Я очень хочу кого-нибудь зарезать, – честно призналась я, – долго и мучительно.

– Не надо, – рыцарь внимательно посмотрел на меня. – Не подкармливай Тёмную Сторону Силы – это может плохо кончиться. Твой сын жив, и мы его спасём.

– Твой сын жив, – услышала я. Рядом с нами стоял один из гильдийцев – он подошёл бесшумно, как призрак. – Если бы его хотели просто убить, летучие гидры сразу применили бы Магию Огня – зачем так усложнять? Нет, Чёрному Владыке твой сын нужен был живым и невредимым. Тёмные эххи нарушили древнее табу: Рощи Порталов всегда, во время всех войн, оставались оазисами мира. И пойти на это их заставило что-то очень и очень важное – настолько важное, что Вам-Кир-Дык счёл возможным пренебречь ненарушимым обычаем. А вот что именно – этого мы пока не знаем. Может быть, нам придётся обратиться за помощью к магам-академикам: здесь всё не так просто, это был не случайный налёт. А пока пойдёмте – вам обоим надо восстановить силы. Идёмте, мы приготовили укрепляющий напиток.

Мы подошли к костру. На огне кипел котелок с каким-то зельём; поднимался дымок, пахнущий непонятно чем. Причесах уже пришёл в себя – один из магов Гильдии бережно поддерживал его за плечи, а другой поил из глиняной кружки.

Увидев меня, страж отвёл от своих губ посудину и еле слышно проговорил:

– Прости… Алина… Я виноват… не уберёг…

А я вдруг подумала, что виноваты не Хрум и Причесах, отчаянно сражавшиеся со всей этой набросившейся на нас нечистью, а я сама. Да, да – я сама! О чём я думала, упиваясь своим новым положением не попаданки, а почётной возвращенки? Вот, мол, теперь я вам всем покажу – и Шумву-шаху, и Окостенелле! Завидуйте, поганки, – вы меня выгнали, а я взяла вот и вернулась вам всем назло, да ещё буду теперь не какой-то там наложницей-служанкой, а герцогиней де Ликатес! Да, я такая – я лучше всех, а вы мне и в подмётки не годитесь со всей вашей правдивостью да честностью! И я забыла, как сказал Хрум, что Тёмная Сторона Силы никогда не дремлет, а я её подкормила, и это очень плохо кончилось. Так что я сама помогла тёмным эххам напасть на нас так внезапно и похитить моего сына – сама: точно так же, как в прошлый раз я сама накликала на свою голову дракона Костю.

Этот мир не прощает неосторожных мыслей.

Я села прямо в пепел, нисколько уже не заботясь о чистоте своих джинсов, и закрыла лицо руками.