Текст книги "Дитя двух миров"

Автор книги: Владимир Контровский

Соавторы: Элеонора Фролова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

Дворец ликатесского правителя (тот самый, в котором раньше жила кошколюбивая эльфийка Окостенелла) внешне нисколько не изменился, только вместо скалившихся с каждой двери кошачьих голов появился герб Хрума: меч, перевитый окровавленной змеёй. Уезжая в Камерон королевствовать, «ледяная магесса» оставила дворец новому правителю – нет у эххов заморочек насчёт недвижимости. Герцога (тогда ещё маркиза) хорошо знали и любили в Ликатесе, все жители помнили, кто спас город от кочевников, и поэтому никто и не подумал оспаривать у Хрума право на титул местного властителя: никаких споров, не говоря уже о поединке, и в помине не было.

По прибытии во дворец я первым делом приняла ванну и переоделась, а потом мы отужинали и отправились спать. Опочивальня была роскошной – ковры, перина, широченная койка, – не говоря уже о том, что ночевать на этом необъятном ложе истосковавшейся мне предстояло отнюдь не в холодном одиночестве. Короче, поутру я еле встала (пришлось даже поднапрячь силу воли). Ночи – они ведь короткие, особенно если не только спать, а ещё и… Но надо было вставать – несмотря на всю негу, я ни на секунду не забывала о моём Шепотке: я мать, понимаете?

После завтрака мы с Хрумом вернулись в спальню (не подумайте ничего такого – что я, по-вашему, сексуальная маньячка?). Нет, тут совсем другое дело: нас уже ожидал целый консилиум магов-целителей. Ну, не то чтобы консилиум, а скорее врачебная бригада из трёх человек, то есть эххов. Возглавлял её сухонький мелкий старичок в голубой мантии, лет этак пятисот от роду. Он напомнил мне одного нашего университетского препода по философии и, как очень скоро выяснилось, оказался нудным, как три рубля мелочью. Вторым был гум неопределённого возраста и мрачного вида – типа, больной, вероятно, будет жить, если не помрёт, – в зеленоватом как бы халате наподобие тех, какие в нашем мире носят ассистенты в операционных и санитары в моргах. А вот третий лекарь – точнее сказать, лекариха, – мне не понравился с первого взгляда.

На этой, с позволения сказать, целительнице было надето светлое эротичное платье, открывавшее снизу стройные загорелые ноги чуть ли не до бёдер, а сверху – руки до плеч, шею и примерно процентов девяносто груди. И ещё добавьте сюда томный взгляд и прямо таки излучаемую этой секс-гранатой откровенную чувственность. Блин, ей бы в «Плэйбое» сниматься, а не раненых рыцарей пользовать! Уж не знаю, какая там из неё специалистка по болезням, – разве что по венерическим, – но наедине с Хрумом я эту нимфоманку не оставлю даже под угрозой съедения летучими гидрами. Знаем мы, что такое тантрическая магия, слышали, – для этой магии есть я, и никакие замены по условиям игры не допускаются!

– Ваша светлость, – скрипуче начал старичок, – вы крайне неосмотрительны. Вам следовало вызвать нас ещё вчера, сразу после вашего возвращения!

– Я чувствую себя гораздо лучше, – ответил де Ликатес, – я почти здоров. Мои раны уже затянулись, и поэтому, мэтр Карди О'Грам…

– Вы не просто неосмотрительны, – престарелое медицинское светило всплеснуло руками, – вы безрассудны! Вы искусный боевой маг, немногие могут состязаться с вами на этом поприще, но в Магии Здоровья вы, ваша светлость, смыслите не больше любого воина-наёмника! Да знаете ли вы, что мечи «чёрных кобольдов» несут в себе отравную магию? И это не просто яд, но хитроумное заклинание, иногда весьма продолжительное время спящее, а потом просыпающееся! Внезапно – мне ведомы случаи, когда пышущие здоровьем воители умирали в одночасье через полгода после схватки с «чёрными кобольдами»!

«Помощник смерти» в зелёном угрюмо молчал, но выражение его лица переменилось на «больной, вероятно, помрёт, если случайно не выживет». Нимфоманка в светлом горестно вздохнула, а мэтр О'Грам продолжал свою пламенную речь, сопровождаемую энергичной жестикуляцией:

– И спровоцировать летальный исход может малейшая физическая нагрузка! – Тут он посмотрел на меня так, словно видел во мне убийцу, подосланного Вам-Кир-Дыком с целью умерщвления герцога наиболее приятным для жертвы способом. Не буду врать, мне стало как-то неуютно – мы с Хрумом полночи подвергали наши организмы очень существенным физическим нагрузкам. Ни хрена себе расклад – оказывается, я запросто могла проснуться по соседству с хладным трупом моего возлюбленного. Вообще-то предупреждать надо… Нет уж, пока медики не дадут «добро», я его больше к телу не допущу – потерпит (и я тоже).

– Не пугайте будущую герцогиню де Ликатес, мэтр, – сказал рыцарь, заметив моё смятение. – Ей и так несладко – тёмные эххи похитили её сына.

– А я не пугаю, – сварливо отозвался маг-целитель, – я объясняю положение вещей. Вы безответственны, ваша светлость, – ваша жизнь нужна не только вам, но и всем жителям Ликатеса. И вашей будущей супруге, кстати, она тоже нужна. Или вам не терпится оставить её вдовой?

– Хорошо, хорошо, – Хрум сделал примиряющий жест, – я буду строго следовать вашим рекомендациям, достойный Карди. Делайте своё дело, маги, и учтите, что завтра мне надо покинуть Ликатес – время не ждёт.

– Вы собираетесь ехать верхом? – по-деловому уточнил старый мэтр.

– Нет. Мы телепортируемся прямо в Камерон – у нас нет времени для прогулок.

Целители переглянулись и, похоже, обменялись мыслями.

– Тогда, – О'Грам почесал кончик носа, – нам придётся прибегнуть к форсированному методу лечения. Мы погрузим вас в анабиоз, и будем работать с вашими тонкими телами – очаг поражения кроется там. Я вскрою, мэтр Энап Аш, – старикашка кивнул на угрюмого, – зачистит гнойники, а метресса Мильгамма, – кивок в сторону очень экономично одетой эххийки, – воссоздаст необходимые образы жизни и любви, способствующие нейтрализации смертоносных тёмных чар. И никаких посторонних – тонкая магия такого не терпит.

Я поняла, что вся эта лекция была предназначена для взволнованной меня – Хруму она без надобности, – и оценила вежливость старого мага, снизошедшего до объяснений. Хотя вот насчёт образа любви – интересно, как далеко зайдёт это самое воссоздание? Как бы Хрум после пробуждения не пожелал закрепить это воссоздание на физическом уровне, при помощи самой воссоздавательницы. Знаем мы мужиков, за ними нужен глаз да глаз.

Хрум, похоже, понял, о чём я думаю – мои сомнения были ясно нарисованы на моей физиономии.

– Не беспокойся, Алина, – произнёс он с улыбкой. – Даже в анабиозе я не сделаю ничего, что могло бы тебя обидеть. А тебе я советую не сидеть зря во дворце и не страдать попусту: этого не нужно. Погуляй по городу – увидишь, как красив твой Ликатес. Капитан О'Прах в твоём распоряжении – он ждёт внизу. Вы ведь с ним старые знакомые, верно?

* * *

Ликатес действительно был красивым городом. Я отвергла носилки и отправилась гулять пешком. Со своей потрепанной земной одеждой я решила расстаться – не принёс мне этот типа талисман счастья во время моего прошлого визита в Эххленд, не нужна мне такая память, да и возвращаться на Землю я не желала ни под каким видом – лучше умру самой лютой смертью. Я облачилась в эххийский брючный костюм, удобный и практичный – хоть верхом скакать, хоть пировать. И элегантный – его синий цвет очень хорошо гармонировал с моими светлыми волосами, встречные мужики провожали скромную меня восхищёнными взглядами. Капитан О'Прах следовал за мной тенью, попутно исполняя обязанности гида по местным достопримечательностям.

Мы шли не спеша – маги-целители сказали, что герцог пробудет в полной отключке до позднего вечера, а потом будет спать до утра, такая вот процедура излечения. Я смотрела по сторонам, на дома и на жителей, занятых своими делами. И я чувствовала ауру города, спокойную и доброжелательную. Да, среди светлых эххов водятся и властолюбцы, и даже разбойники, но в целом эти эххи именно светлые – нет в них той нутряной липкой грязи, от ощущения которой я иногда почти физически задыхалась на улицах моего родимого Санкт-Петербурга. И я не видела ни одного косого взгляда, брошенного в мою сторону, – ни в городе, ни даже во дворце. В городе-то ладно, меня тут могли просто не узнать, особенно в местном наряде, – подумаешь, знаменитость, – а вот во дворце наверняка каждая собака знала, кто такая королева Алава, что она натворила, и за что была изгнана. Удивительный народ эти эххи…

Особо впечатляющих памятников архитектуры в Ликатесе не имелось. Я побывала у головы дракона Васи, прибитого когда-то Окостенеллой, постояла у постамента, разглядывая оскаленную пасть чудовища, и вспомнила, как я издевалась над Кост-а-Ломом, скованным заклятьем архимагов. Интересно, как он сейчас поживает? Наверно, Костя затаил на меня зло – не хотела бы я снова с ним встретиться, хоть он и обещал не трогать меня и когтем.

А потом мы посетили ликатесский рынок – моё желание исполнилось, не прошло и шести лет. И я даже купила и с аппетитом скушала какой-то экзотический фрукт. Взяла его с лотка и спросила продавца, коренастого крестьянина в широкополой шляпе: «Можно?». Он кивнул, улыбнулся, а я ощутила лёгкое мимолётное головокружение и поняла: эхх скачал малую толику моей маны, как у них заведено. И я обрадовалась – значит, он принял меня за эххийку, то есть за свою. Как это здорово, когда тебя считают своей…

Потом я подустала и проголодалась (фрукт не в счёт) и начала рьяно вертеть головой, высматривая что-нибудь типа кафе. Верт тут же это заметил и предложил мне отобедать у него дома.

– Моя жена будет рада, – добавил он, и я тут же согласилась («Ты смотри, женился таки, страдалец! Интересно, что же это за героиня такая нашлась?»).

Капитан заливисто свистнул, и из-за угла показались добры молодцы с паланкином – они всё это время шли за нами. «Хм, а не так уж он и прост, – подумала я, глядя на как бы простодушную физиономию Верта. – Знает политес, вот тебе и солдафон». Да, считать кого-то глупее себя – это большая ошибка.

Супруга доблестного капитана действительно обрадовалась (хотя и узнала меня, это было видно по её глазам), а я испытала лёгкий шок: оной супругой оказалась та самая юная наложница, только чуть-чуть повзрослевшая. Во, блин, дела – лихие воины берут пленниц, а потом эти пленницы постепенно пленяют своих победителей, причём последние сдаются в плен практически добровольно. Да-а-а, вот это по-настоящему круто! А когда выяснилось, что у Верта с этой степнячкой уже есть сын и дочь погодки (что тут у них в Эххленде, взрыв демографический?), и когда я заметила, как смотрит суровый воин на свою жену, я поняла, что он побеждён, и что вряд ли он теперь вздумает притащить домой из очередного похода трофей женского пола.

Обед был вкусным и обильным, но мне кусок в горло не лез – детишки капитана напомнили мне о моём Сашеньке, и мне стало горько. А степнячка (она наверняка знала, что меня гложет – что это за жена, если не вытянет у своего мужа всё, включая то, о чём он и не думал рассказывать?) улыбнулась мне по-доброму и сказала:

– Всё будет хорошо, леди Алина, – даже не сомневайтесь. Я знаю – мой род славится гадалками и прорицателями.

Вернувшись во дворец, я сразу побежала наверх – как там мой Хрум? Маги встретили меня у дверей спальни: они сидели рядком на типа скамеечке. Целители выглядели усталыми – мэтр О'Грам напоминал мумию, заблудившуюся в поисках саркофага, Энап Аш походил на грузчика, закончившего разгружать в одиночку (и вручную) эшелон щебня, а на красотку Мильгамму в её теперешнем состоянии не обратил бы внимания даже моряк, вернувшийся из кругосветного плавания: метресса словно потухла, куда только делась вся её эротичность.

– Дело сделано, леди Алина, – проскрипел старый маг, массируя блеклые щёки. – Жизни герцога ничего больше не угрожает.

* * *

Мало кто из эххийских магов способен телепортироваться вот так, с бухты-барахты, куда угодно и откуда угодно – это высший магический пилотаж. Поэтому во всех городах Полуденной стороны имелись стационарные телепорт-башни для переброски пассажиров в заданную точку, где есть такая же башня, – что-то вроде междугороднего транспорта. Башни эти были облицованы плитками охренита (того самого камня, который втихаря поставлял вамкирдыкцам висельник Едвалин) и представляли собой мощные магические артефакты, помогающие осуществить переброс. Правда, пользоваться ими самостоятельно могли только достаточно сильные маги – у рядового эхха ничего бы не вышло, – так что на общественный этот транспорт явно не тянул. Впрочем, меня это не волновало: мне предстояло быть всего лишь пассажиркой при де Ликатесе. Я, наверно, с большим удовольствием продолжила бы с герцогом путешествие по памятным мне местам – посмотрела бы на Зелёные Камни, снова переночевала бы у Водопада Слёз (разумеется, с несколько иным финалом моего выползания из воды), – но не сейчас, а как-нибудь в другой раз. До Камерона скакать неделю, если не больше, – да я же изведусь за это время! Нет уж, давайте-ка по быстрому: раз – и в столице.

Де Ликатес известил камеронского типа диспетчера о нашем скором прибытии, и мы с герцогом поднялись по винтовой каменной лестнице в телепорт-башню, возвышавшуюся над дворцом. Не скрою, на душе у меня было кисловато, и поджилки подрагивали: не очень-то приятно снова являться туда, где тебя судили и приговорили. Понятное дело, я вроде бы заслужила возвращение, но люди очень не любят признавать свои ошибки, и эххи, я так думаю, в этом от людей отличаются не сильно. Видеть его величество эльфийского короля (не говоря уже об Окостенелле) не шибко-то и хотелось (глаза б мои на них не глядели), но другого выхода не было. Шумву-шах обязан помочь спасти Шепотка (хотя бы потому, что это и его сын). Только пусть Шумок не рассчитывает, что я отдам ему Сашу – хрена, пусть радуется котятам, которых принесла ему «ледяная магесса», любовь его старинная.

С такими вот сложными чувствами я вошла в круг на вершине башни. Хрум крепко взял меня за руку, закрыл глаза, и я почувствовала, как вокруг нас закручивается тугой вихрь Силы, сотрясающий башню. Потом всё поплыло и размазалось, а затем потерявшие чёткие очертания стены перестали изображать из себя колеблющийся серый туман, и пол снова стал прочным и осязаемым – приехали называется. Вроде бы и комната была точно такой же, и чёрный охренитовый круг под нашими ногами, но что-то подсказывало: это уже не Ликатес – это Камерон. Я взяла Хрума под руку, ощутив кистью холод металла (герцог был в полном боевом облачении), и мы с ним пошли вниз по лестнице – точной копии ликатесской.

На выходе из башни нас встретили: виконт де Камерон собственной персоной и типа почётный эскорт. На лице «тигромедведя» при виде нас не дрогнул ни один мускул – рыцарь только поклонился и пригласил следовать за ним. От телепорта до королевского дворца было рукой подать – метров сто, – и мы прошли эту дистанцию скорым шагом. И распахнулись двери, ещё помнившие королеву Алаву…

Сердце у меня колотилось так, словно норовило выскочить наружу, пропоров кожу и одежду. Поднимаясь по знакомым ступенькам, я смотрела прямо перед собой и считала шаги – я помнила, сколько их от входа до тронного зала, куда нас вели. Высокие двустворчатые двери открылись бесшумно и сами по себе – магия, блин горелый. Я отцепилась от Хрума, шагнула в тронный зал, и первое, что увидела – глаза Шумву-шаха, смотревшего на меня.

– Здравствуйте, ваше величество, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

Глава 15

Тронный зал королевского дворца в Камероне отличался внушительными размерами – это я помнила, – но сейчас, войдя в закрывшиеся за нашими спинами двери, мы с Хрумом оказались в относительно небольшом помещении. Ну да, магия пространства – как же, как же, знакомые штучки, его эльфийское величество проделал такой фокус со своим кабинетом под шпилем, когда меня там типа судили. Вот и теперь то же самое – громадный гулкий зал с колоннами и сводчатым потолком превратился (временно, ясен пень) в апартаменты для переговоров в узком кругу заинтересованных лиц – дело-то как бы семейное.

Заинтересованных лиц и в самом деле было немного, зато сплошь VIP-персоны. На своём королевском рабочем месте, то есть на троне, восседало его светлое величество; слева, на троне королевы (знаем, сиживали, жестковатое креслице) – Окостенелла (ну я просто безумно по ней соскучилась!), а сбоку стоял невысокий длинный стол, за которым чинно сидел архимаги Истраль, Нитофон, Азин и Арыч – вся верхушка Совета Чародеев в полном составе – в своих форменных белых хламидах и при посохах, торчащих строго вертикально вверх, как штыки вымуштрованных солдат на параде. Шумок не стал устраивать маскарад с переодеванием в землянский деловой костюм – он был в своём обычном церемониальном прикиде «корона-камзол-штаны-сапоги», а его супружница – в длинном роскошном платье цвета металлик (и чего она так любит длинное – может, у неё ноги кривые? Хотя нет, видела я её в брюках…), усыпанном искорками драгоценных камней, и тоже в серебряной короне – королева Полуденной стороны Эххленда, блин горелый…

– Здравствуй, Алина, – очень спокойно ответил эльфийский король. По лицу Шумву-шаха нельзя было сказать, что моё появление в стиле «Привет, привет, а вот и я, небось, не ждали ни… гхм, хрена?» сильно его впечатлило. Ну да, он ведь эхх, да ещё маг, да к тому же ещё и правитель половины Эххленда – умеет владеть собой, скотина такая. Хоть бы бровью дёрнул, гад, чисто из уважения, – мы же с ним всё-таки не совсем чужие-незнакомые!

Окостенелла бесстрастно молчала, маги тоже безмолвствовали.

– Здравствуйте, ваше величество, – повторил вслед за мной Хрум, вежливо наклоняя голову (пришлось и мне повторить его жест – а что делать? Этикет!).

– Рад вас видеть, герцог де Ликатес, – всё так же спокойно отозвался Шумву-шах и с чисто эххийской прямотой добавил: – Чего я не могу сказать о вашей спутнице.

– Алина заслужила возвращение, – холодно произнёс рыцарь, – и я очень надеюсь, что она в самом скором времени станет моей женой.

– Да, заслужила, – король величаво кивнул, – не нам оспаривать веления всемогущего Рока. Она получит развод, – он посмотрел на магов, и те дружно закивали седыми бородами в знак согласия.

А я заметила злые огоньки в глазах «ледяной магессы» и поняла, о чём она думает. Эльфийскую кошку не могло не беспокоить моё возвращение в Эххленд после изгнания – случай сам по себе уникальный, вряд ли такое уже имело место быть, – и вовсе не потому, что я как бы наплевала на вынесенный мне приговор, и даже не потому, что я когда-то была женой её нынешнего мужа. Я вернулась с королевским дитём на руках, и она видела во мне угрозу своим детям и своему семейному счастью. И я хорошо понимала Окостенеллу – на её месте я бы тоже дёргалась. И в довесок – укол по самолюбию: её бывший преданный рыцарь решил вдруг на мне жениться! И неважно, что магессе герцог до фонаря – ни одна женщина во Вселенной не сочтёт приятной новость, что не она уже является объектом возвышенной любви, а какая-то другая её сестра по полу, да к тому же ещё пользующаяся дурной славой.

– Я в этом не сомневался, ваше величество, – с оттенком дерзости сказал де Ликатес, – однако у нас есть к вам и ещё одно дело, куда более важное. Вам уже известно, что сын Алины похищен слугами Чёрного Владыки. Мальчика надо спасти, и я прошу в этом вашей помощи, ваше королевское величество. Это ведь и ваш сын!

– Да, мальчик, – задумчиво проговорил король. – Мой сын…

И тут меня прорвало.

– Ваше величество, я знаю, вам совсем не в кайф, что я вернулась. Вы и ваша жена, – я бросила взгляд на королеву, напрягшуюся, как перед прыжком, – вправе презирать меня за то, что я натворила в Эххленде пять лет назад. Не буду вам говорить, что я типа исправилась, заслужила и всё такое – это вам глубоко по фигу, справедливый вы наш. Я хочу только лишь спасти моего Шепотка, и ничего больше. И пусть Окостенелла спрячет когти – не нужны мне ни королевская корона, ни вы сами. У меня есть Хрум, и будь он даже простым воином, я его ни на кого не променяю, ясно? И помощи у вас я больше не попрошу – никогда! – я сама позабочусь о своём сыне, – почувствовав, что сейчас я или разревусь, или начну крыть всех подряд отборным матом, я замолчала, переводя дыхание.

– Мы о нём позаботимся, – вставил Хрум. – Законы эххов это допускают.

– А ты действительно изменилась, дерзкая девчонка, – произнёс Шумву-шах. – Не зря тебя так защищал Причесах – у него чутьё. Что ж, присаживайтесь – поговорим.

К нам подбежали самоходные кресла, и уже садясь, я заметила, что взгляд «ледяной магессы» смягчился – в нём появилось что-то человеческое. Королева наверняка читала мои мысли и поняла, что я была искренна. «Ну и пусть читает, – подумала я, глядя прямо в узкие кошачьи зрачки эльфийки, – мне нечего скрывать!». И – удивительное дело! – Окостенелла опустила ресницы.

– Я обязан помочь тебе спасти твоёго сына, – как истинный властитель, Шумву-шах перешёл к делу без долгих проволочек, – и не только потому, что в его жилах течёт и моя кровь. Тёмные похитили ребёнка с Полуденной стороны Эххленда – где гарантия, что это не повторится? Каждый гражданин моей державы должен быть уверен в том, что вся её мощь придет к нему на помощь, случись с ним беда. Без уверенности каждого гражданина в своей защищённости нет, и не может быть великих империй – они становятся всего лишь пылью на сапогах Вселенной. Я уже связывался с самим Вам-Кир-Дыком – есть у нас особый канал, – ещё позавчера: сразу же, как только маги Гильдии Стражей Порталов сообщили мне о налёте на хижину Причесаха. Я предложил ему вернуть мальчика в обмен на чёрных магов, взятых в плен во время последней войны, или выкупить его за что-либо остро необходимое тёмным.

– А он? – я запнулась, уже зная ответ.

– Ответил категорическим отказом. Дословно – «я не верну этого мальчишку за все сокровища Полуденной стороны». И расхохотался – так, как это умеют только тёмные эххи.

– Но почему? – подавленно спросила я. – Почему мой Саша так нужен этой гадине?

– Потому что он дитя двух миров, сын двух разных разумных рас. А подробнее тебе расскажут они, – Шумву-шах кивнул в сторону магов, – я ведь пригласил их сюда не только для того, чтобы оформить наш развод.

– Даже у эххов разных рас дети рождаются крайне редко, – произнёс кто-то из магов (кажется, это был Нитофон) синтетическим голосом компьютера, – что же касается детей от браков эххов с иномирянами, то таких случаев было всего несколько за всю нашу историю. А случай с твоим сыном, землянка, вообще исключительный. Целые сутки сильнейшие маги нашей Академии совместными усилиями пытались разобраться в фоновой составляющей этого события, вычленить астральные следы и направление магических концентраторов…

– Коллега Нитофон иногда бывает излишне многословен, – желчно вставил маг Азин, – а проще говоря, твой сын, Алина, обладает огромными потенциальными способностями к магии: в перспективе он – сильнейший маг всего Эххленда. И поэтому чрезвычайно важно, на какой стороне он будет, когда вырастет, – на тёмной или на светлой.

– И может быть, – добавил маг Арыч, – что от этого зависит будущее всех эххов. Во всяком случае, вероятностные предсказания этого не исключают.

Я почувствовала, как во мне нарастает злость. Да что ж это такое? Спасать Сашеньку от наших доморощенных охотников за чудо-детьми, чтобы потом здесь, в благословенном Эххленде, который снился мне во сне, и куда я так стремилась, вляпаться в то же самое? Ну неужели во всей Вселенной нет ни одного нормального Мира, без этих вечных разборок, где матери могут растить своих детей без опаски?

– А военное вторжение на Полуночную сторону? – услышала я голос Хрума.

– Этот вариант также уже рассматривался, – ответил эльфийский король. – Баланс сил в нашу пользу – мы можем рассчитывать на победу, пусть ценой немалых жертв, и даже сможем полностью опустошить Полуночную сторону. Но Вам-Кир-Дык дал понять, что если мы попытаемся освободить маленького пленника силой, то получим только его пепел – даже если вместе с ним превратится в пепел вся Полуночная сторона Эххленда.

– Возможно, это было бы самым лучшим решением проблемы, – бесстрастно изрёк маг Истраль. – Естественно, я имею в виду не полное уничтожение половины Эххленда, а смерть этого ребёнка.

– Что ты сказал? – я привстала, впиваясь глазами в деревянное лицо эльфа. – Да я тебе за такие слова моргалы выколю, и дальше по списку! Если вашей мудрости неведомо это наше землянское идиоматическое выражение, перевожу на эххийский: за моего сына я вам удалю органы зрительного восприятия окружающей вас действительности – мучительно и без наркоза, – а потом перейду ко всем прочим вашим органам. Мозг оставлю, так и быть, – он у вас уже явно работает с перебоями, если вы осмеливаетесь говорить такое матери!

– Я понимаю ваши материнские чувства, – Истраль поджал губы («Ага, гад, на «вы» перешёл – зауважал!»), – однако позвольте мне внести полную ясность. В любом обитаемом Мире есть Добро и Зло, они борются между собой, и соотношение их меняется. В итоге, как правило, какой-то мир становится полностью светлым или, наоборот, тёмным. Есть и другой, достаточно редкий вариант – серый мир, где Добро и Зло смешались в равных пропорциях, и развитие остановилось. Впрочем, если мне не изменяет память, об этом мы с вами когда-то уже говорили, так что не будем повторяться. В данном случае важно то, что ваш сын, Алина, может стать своеобразной перемычкой, мостиком между Эххлендом и Землёй, – есть у него такие задатки. И тогда вступит в действие закон сообщающихся сосудов. Не понимаете? Для вас наверняка не секрет, что в вашем родном Мире зла хватает – и мелкого, и Зла с большой буквы. И если ваш сын сознательно перейдёт на Тёмную Сторону Силы, то Вам-Кир-Дык сможет через него качать негатив из вашего Мира – сюда. И тогда Чёрный Владыка возьмёт верх в Эххленде – это неминуемо, вопрос только во времени. А может быть и наоборот: он бросит Полуночную сторону и превратит всю вашу Землю в Тёмный Мир – это ему ещё и легче, ведь там он не встретит такого отчаянного сопротивления. И Вам-Кир-Дык обо всём этом знает – к сожалению, его черномаги давно заметили вашего сына и поняли, на что он способен. Теперь вы меня понимаете? И простите, если я причинил вам боль…

Я молчала, раздавленная обрушившейся на меня тяжестью. Сашенька, сынок, вокруг которого переставали ссориться дети и к которому ластились птицы и звери, – и вдруг станет монстром, погружающим во Тьму целые Миры? Нет, этого не может быть… Не верю! А если… А если это правда? Ведь дети – они же как пластилин, из них можно вылепить что угодно, всё зависит только от ловкости рук лепщика! Сашенька… Сыночек… Как же это так, а?

– Успокойся, Алина, – мягко проговорил Шумву-шах (я уже и забыло, что его голос может быть таким), – до этого пока далеко (похоже, его величество тоже читал мои мысли). Твой сын ещё мал – у нас ещё есть время спасти его и всё изменить. И есть ещё непременное условие «сознательно перейдёт», а этого может и не случиться – ты ведь устояла перед искушением тёмных.

– Значит, прямое военное вторжение отпадает, – де Ликатес оставался магом-воином, хотя переживал он за Шепотка немногим меньше, чем я сама – в этом я была уверена. – Но есть ведь и другие способы. Можно ли здесь говорить открыто, ваше величество?

– Можно. Мой тронный зал имеет абсолютную защиту от проникновения в него даже бестелесных шпионов и от всех видов магического подслушивания. Что ты предлагаешь, рыцарь? Я со своей стороны обещаю вам сделать всё, что только в моих силах, – вы можете рассчитывать на любую мою помощь и поддержку