Текст книги "Христианство в Китае: история и современность"

4.3. Распространение православия среди китайцев в России

Интересной проблемой в истории православия на Востоке является распространение христианства среди китайцев на территории России. Первые факты крещения китайцев в Сибири связаны с установлением русско–китайских связей в XVII веке. Например, взятый в Селенгинске и перешедший на русскую службу крещеный китаец, в 1740–х годах работал переводчиком. Поскольку новокрещенные по документам проходили по своим христианским именам, то их китайское происхождение можно было выявить лишь по косвенным данным, например, по образованию и роду деятельности. Выходцы из Китая были единственными на русской территории переводчиками китайского языка. Несомненно, китайцем был Тимофей Иванов, служивший переводчиком в Енисейске [479]479
  В «Отписке даурского воеводы А. Ф. Пашкова в Сибирский приказ» за 1658 г. говорилось: «А в прошлом, государи, во 163 году послан был из Якутцково острогу за вашею государевою даурскою соболиною казною к вам, государем, к Москве Даурские земли толмач новокрещен Тимошка Иванов, и я, холоп ваш, по вашему государеву указу для вашей государевы даурской службы оставил ево, Тимошку, в Енисейском остроге для толмачества китайсково и даурсково и тунгусково языка. Да он же, государи, Тимошка, учен китайской грамоте… И я, государи, холоп ваш, по вашему государеву указу поверстал ево, Тимошку, в Енисейском остроге в казачью службу на выбыльное место». См.: Русско–китайские отношения в XVII в. / Материалы и документы. Т. I. 1608—1683. М., 1969. С. 236. Этот переводчик по пути следования на службу в Даурию бежал в Енисейский острог, затем в Москву.


[Закрыть]. Среди желавших принять православие были представители разных национальностей, проживавших на территории Цинской империи [480]480
  Подал челобитную о принятии крещения и получил на это разрешение посланник Ургинского хутухты Манжиталама, прибывший в Москву в декабре 1675 года. Монгол крестился и остался жить в Тобольске, а русские власти отказались выдать его на родину.


[Закрыть]. Широкий резонанс получил факт крещения в 1684 г. беглого эвенкийского князя Гантимура (Петра), некоторое время служившего Цинам, и его сына Катаная (Павла). Однако китайские власти крайне негативно относились к таким бывшим подданными. Они запрещали им въезжать на территорию империи даже в составе официальных российских миссий. Например, из‑за протестов китайской стороны Н. Г. Спафарий вынужден был отправить назад в Россию переводчика, православного китайца, и остаться без переводчика.

В XVIII веке также отмечались факты принятия православия выходцами из Китая. В 1722 г. якутский житель Д. Кичкин писал в правительство: «В прошлых годах пришел из Китаев один человек в Селенгинской монастырь, который близ города Иркутска, и воспринял святое крещение, а ныне живет в том монастыре. А оной умеет читать и писать по манзурски и по никански. О котором я получил известие из Тобольска чрез своеручное письмо от преосвященного архиерея Филофея. А к оному имя, в том письме того не объявлено» [481]481
  См.: Русско–китайские отношения в XVIII в. / Материалы и документы. Т. I. 1700—1725. М., 1978. С. 340.


[Закрыть]. Петр I распорядился прислать этого китайца в Петербург. Наибольшую известность получил привезенный в 1734 г. из Тобольска в Петербург Чжу Гэ (Джога, Федор Петров), крещенный в 1737 году [482]482
  Федор Джога стал первым в России учителем китайского языка, работавшим в Петербурге, а затем в Москве. Позднее прапорщик Чжу Гэ был направлен в Архангельский гарнизон, где и умер.


[Закрыть]. Во второй половине XVIII века помощником учителя китайского языка А. Л. Леонтьева состоял крещеный китаец А. Васильев, назвавшийся знаменным офицером и сыном цзянцзюня. Количество крещеных китайцев было больше или, по крайней мере, могло быть больше, чем это зафиксировано в документах.

Принятие православия беженцами из Синьцзяна

Интересным и малоизученным опытом принятия китайцами православия является пример перехода в российское подданство беженцев из Китая в 60–х годах XIX века [483]483
  После захвата власти дунгане в 1864 г. вырезали несколько десятков тысяч человек в Кульдже и в Чугучаке. Немусульманское население Синьцзяна вынуждено было бежать под защиту Российской империи. Позднее к оседлому русскому населению этих округов прикочевали и более зажиточные кочевники–монголы со своим скотом. В первую волну в Россию вышло около 5 тыс. человек, с осени 1865 г. начинается вторая, более многочисленная волна беженцев из Китая. В 1865 и 1866 годах в пределы России, только в Алатавский и Копальский округа, перешло, соответственно, более 10 тыс. и более 5 тыс. беженцев, значительную часть которых составляли «калмыки–улюты». В 1866 г. в Верненском и Пржевальском округах нашли спасение от таранчей (илийских уйгуров) олеты рода Цзурган–суммы с Текеса.


[Закрыть]. Первоначально беженцы на территории России формально оставались в ведении китайских властей. Однако летом 1866 г. китайские чиновники через Внешнюю Монголию выехали в пределы Цинской империи. Беженцы столкнулись со многими трудностями, они вынуждены были приспосабливаться к русскому образу жизни. Летом 1866 г. чиновник И. Русанов отмечал, что беженцы посещали церковь. После трехлетнего пребывания в России почти все «калмыки–улюты» потеряли надежду на возвращение в Китай и обратились с просьбой о принятии их в российское подданство и наделении землей. Часть беженцев 210 семей калмыков (739 душ) и 73 семьи «солон–дауров» (298 душ) заявили о желании принять российское подданство и православие [484]484
  Царскими указами 25 марта и 29 мая 1869 г. калмыки из Синьцзяна принимались в российское подданство. В 1871 г. на Или перекочевали все сумоны Карашарских торгоутов и хошутов, бывших беглецов с Волги вновь приняли в российское подданство. Значительную часть калмыков приписали к русским селениям. В частности, 800 человек из числа 4 тыс. семей калмыков, чахар, дауров, солонов, сибо, маньчжуров и китайцев, прибывших в 1867 г. в Копал, приписали к станице Саркан–ской и расселили в 4 верстах от поселка.


[Закрыть].

В 1868 г. епископ Томский Алексей крестил в Копале 19 беженцев из Китая, в числе которых были калмыки, дауры и китайцы; затем крестил беженцев в других селениях. Всего в 1868 г. в Копальском уезде было крещено 588 человек, в том числе 8 китайцев и 9 маньчжур. В последующие годы было крещено еще некоторое число беженцев, их число составило 721 человек, включая 12  китайцев и 12 маньчжур [485]485
  В 1868 г. к новокрещенным направлен миссионерский священник Диомид Чернявский, открывший для беженцев школу. В 1869—1876 годах в качестве миссионера при новокрещенных из числа беженцев служил в Сарканском выселке Василий Гаврилович Покровский. Возможно, среди новокрещенных были и китайцы–католики. См.: Остроумов Н. П. Китайские эмигранты в Семиреченской области Туркестанского края и распространение среди них православного христианства. Казань, 1879. С. 51.


[Закрыть].

Часть принявших православие беженцев–монголов приписали к казачьему сословию. Но «новые христиане» оказались чужими среди русского населения, беженцев оскорбляли даже в церкви. Современники отмечали: «Несмотря на то, что они числились христианами и во всем пользовались равными правами с остальным населением, русские казаки, при всяком удобном случае, старались их унизить и эпитет «вонючая собака» они слышали очень часто» [486]486
  Закржевский Р. Краткий очерк северного склона Джунгарского Алатау // Записки Западно–Сибирского отдела ИРГО. Кн. XV. Вып. I. Омск, 1893. С. 25.


[Закрыть]. После восстановления цинской власти в Синьцзяне бывшие китайские подданные в подавляющем большинстве легально вернулись или бежали в Китай, где не сохранили православия [487]487
  Оставшиеся в России беженцы постепенно ассимилировались среди местного населения.


[Закрыть].

Православные китайцы в Приамурье

На вошедшей в состав России в середине XIX века территории Приамурья осталось жить некоторое число китайцев: так называемые «зазейские маньчжуры» [488]488
  Вдоль Амура к 1881 г. находилось 22 китайских селения с 681 двором, 23 маньчжурских в составе 449 дворов и 9 даурских со 107 дворами, с общим населением около 15 тыс. человек. Кроме того, китайские подданные, в основном охотники–ме–негры, продолжали жить по всей области.


[Закрыть] и «уссурийские манзы». В начале ХХ века численность китайцев в Приамурье достигла несколько тысяч человек. Уже во второй половине XIX века сложились, казалось бы, благоприятные условия для создания китайской православной общины. Этому способствовали ряд факторов: Русская Православная церковь имела опыт миссионерской работы как в Китае, так и среди народов Дальнего Востока России; благодаря миссионерам–католикам китайские христианские общины появились в Маньчжурии и Синьцзяне; власти объявили крещение в качестве обязательного условия принятия китайцев в российское подданство; специфика китайского менталитета и религиозной системы народов Дальнего Востока не создавали серьезных барьеров для реального или формально принятия христианства. Несмотря на эти благоприятные факторы, на Востоке России китайская православная община не сложилась, что привело к появлению ложного представления о бесперспективности православной миссионерской деятельности среди китайцев.

При внимательном рассмотрении вышеперечисленных факторов видно, что они не могли оказать серьезного благоприятного влияния на процесс создания православной китайской общины. Российская духовная миссия в Пекине собственно миссионерской деятельностью практически не занималась, контактов с русскими католики во Внешнем Китае практически не имели, российские власти и общество не приветствовали принятие китайцами российского подданства. Что касается менталитета, то китайцы принимали православие, как и прочие ценности и атрибуты другого мира, когда считали, что в том мире им живется лучше, чем дома, и их там принимают. Но в России, в силу экономических, политических и природно–климатических условий, китайцы редко видели преимущества перед своей родиной.

После некоторых робких попыток, предпринятых по организации миссионерской и культурно–просветительной работы среди «зазейских маньчжур» в 60–х годах XIX века, церковь не предпринимала попыток целенаправленной работы среди китайского населения в России. Этим не занимались миссионерские общества, не было организовано специальных миссий или миссионерских станов для работы среди китайцев. Главным препятствием для массового (хотя бы и формального) принятия китайцами православия в России являлись требования отказа не только от традиционных ценностей, но и внешних китайских атрибутов. Например, когда прошение о принятии в русское подданство в 1902   г. подал женатый на своей соплеменнице китаец, генералгубернатор отклонил прошение, ответив, что по закону принять можно лишь тех китайцев, кто примет православие и «русские обычаи». Показательным является пример известного предпринимателя Тифонтая. Он не принимал первоначально православие потому, что в 1888 г. генерал–губернатор А. Н. Корф обусловил принятие христианства обрезанием косы. Тифонтай боялся понести большие убытки в торговле в Китае и просил разрешить креститься без обрезания косы, что ему не разрешили. Детей же своих он крестил, а за свои труды был награжден медалью «по ведомству православного вероисповедания».

На Дальнем Востоке во второй половине XIX века были случаи принятия китайцами православия, но это делали лишь те, кто принимал русский образ жизни и вступал в браки с русскими женщинами [489]489
  Например, китаец в поселке Кедровом Уссурийского казачьего войска 20 лет прожил с казачкой, принял ее фамилию, с 1891 г. сам стал считать себя казаком. По данным Н. Е. Нестеровой, в XIX в. из 35 просителей русского подданства 21 китаец был женат на православных, 3 – на китаянках, 8 – холостые. В 1913—1916 годах 12 китайцев – просителей подданства были женаты на русских, 4 на китаянках, 27 холостые.


[Закрыть]. В XIX веке православные китайцы в основном принимали фамилию крестного, в ХХ веке обычно оставляли свою фамилию. Что касается вопроса о подданстве, то китайцы, как правило, при крещении не преследовали цели принятия российского подданства. Например, Н. П. Сунфу принял православие в середине 80–х годов, а российское подданство он получил лишь в марте 1900 года, когда вопрос о подданстве возник при устройстве сына в гимназию. Китайский подданный Г. П. Подобин крестился в Хабаровске еще в 1890 году, но приглашение на клятву по принятии в подданство получил лишь в 1899 году. Об общей численности крещеных китайцев в Приамурье говорить сложно. Н. Е. Нестерова насчитала 46 православных китайцев в Приморской области из числа подавших прошение о принятии в русское подданство. В исследовании А. А. Ипатьевой отмечено 17 случаев крещения китайцев приамурскими миссионерами с 1864 по 1897 год, при этом девять человек было крещено в 1872 году, а с 1883 г. случаи крещения не отмечены. В обобщающей работе «Азиатская Россия» отмечалось, что «кроме коренных инородцев Сибири исповедуют православие и многие инородцы, более сотни китайцев и маньчжур.». В Амурской области переписью 1897 г. зафиксировано 8 душ (в том числе 5  мужчин) православных маньчжуров, проживавших в русских деревнях. До Октябрьской революции 1917 г. принципиально ситуация так и не изменилась [490]490
  Интересный факт восприятия и отношения китайцев к православному духовенству отмечен в воспоминаниях епископа Камчатского и Петропавловского Нестора. Он писал, что во время приезда в Петропавловск–Камчатский в конце 1916 г. его приветствовала и китайская делегация: «Среди многих ласковых приветствий и оказанных всяческих внимательных и добрых подношений я также с любовью, как и по отношении всех, обращаю ласковое внимание на представителей Китайской колонии города Петропавловска, тепло приветствовавшей меня вместе с группой китайцев. Буддист–китаец Сун–Ин–Тун, подносивший мне архиерейский жезл (посох) из мамонтова клыка, выточенный в корякской юрте, сказал мне по–русски, но с китайским оборотом речи, вполне логично и понятно: Твоя первосвященства, с приехалом Тебя! Наша Китайска колония Тебе шибко любит и снает. Наши китайски люди шибко радуются, что Тебе теперь «Таада лама» (Большой лама–священник). Наша хоче подари Тебе эта хороша палка. Ваша называй его зизла (жезл), а наша зови («багата палка»). Твоя игаян (все равно) пастуха Твоя много есть люди – паства и его нада слушай Тебе, чего твоя учи их хороша жизня. Пастух, который имеет овечка, оленя, собачка, его если не слушай, то пастуха бери палка и бей животная. Твоя не могу зизлам бей Твоя паства. Твоя только покажи им зизла, его тогда боись. Наша не говори, не нада спасибо, наш любит Тебе». См.: Нестор (Анисимов). Мои воспоминания. М., 1995. С. 163—164.


[Закрыть].

Православные китайцы в Сибири

Несколько иная картина распространения православия среди китайцев наблюдалась в Сибири, в районах удаленных от китайских границ. В XIX веке в документах почти не отмечалось случаев принятия китайцами православия в Сибири или проживания православных китайцев [491]491
  Например, весной 1880 г. в Иркутске из 31 проживавшего китайца ни одного не было крещеного.


[Закрыть]. Основная масса выходцев из Китая была временными рабочими и не отказывалась от своих традиционных ценностей и образа жизни. Первые православные китайцы фиксируются в регионе с конца XIX века. Среди них были как крещенные до приезда в Сибирь, так и принявшие православие на месте. После окончания русско–японской войны в Россию прибыли многие китайцы, служившие в русских войсках в Маньчжурии [492]492
  Например, Лиу–Кит–хе поселился в Красноярске в доме протодьякона, обратился к губернатору с просьбой принятия в русское подданство и изъявил желание принять православие.


[Закрыть]. Оседали в Сибири и принимали православие представители китайской интеллигенции, по разным причинам не желавшие возвращаться на родину [493]493
  В январе 1910 г. принял крещение военный врач Николай Спиридонович Ван–ча–олин, женившийся затем на вдове священника. Из Архангельска приехал в Сибирь уроженец Шанхая Цай–ю–хо, по крещению Андрей.


[Закрыть]. В Сибири, как и в целом по стране (за исключением пограничных селений), крестились те китайцы, которые долгое время прожили среди русских и планировали связать свою дальнейшую жизнь с Россией. Часто это было связано с женитьбой на русских женщинах. Данная тенденция сохранилась и в годы Гражданской войны [494]494
  Например, 25 мая 1919 г. в Крестовоздвиженской церкви Иркутска оформлено девять браков с китайцами. Типичный случай отражен в сообщении Усинского пограничного начальника (бывшего мукденского полицмейстера) А. Х. Чакирова: «15 мая у меня на р. Бегреде был окрещен китаец, одиннадцатый год состоящий у меня в услужении». См.: Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 25. Оп. 11. Д. 26. Л. 32.


[Закрыть]. Больше всего православных китайцев, очевидно, проживало в Иркутске, что обусловливалось спецификой состава населения и культуры в этом городе [495]495
  В 1914 г. в Иркутске православные китайцы были не редкостью, в архиве сохранились документы некоторых из них: чернорабочий Лю–чунь–лай, по св. Крещению Иннокентий, 24 г.; Хан Ды Лин по св. Крещению Сергей, торговец; Лю–тен–хо Василий, 25 лет, повар; Ян Цо По Николай, рабочий, 26 лет; Ван Хун Тинь Владимир Николаевич, 28 лет, переводчик; Ван Цзини, 25 лет, рабочий.


[Закрыть]. Встречались православные китайцы и в Западной Сибири. В Томской губернии уже по переписи 1897 г. из семи человек, указавших в качестве родного китайский язык, двое мужчин и женщина были указаны как православные.

Российское общество в целом равнодушно относилось к фактам принятия китайцами православия. Имели место представления, что китайцы крестились из корыстных интересов, в первую очередь для получения согласия на брак с русской женщиной. Современники писали: «… в приаргунских поселках не редкость увидеть казачек замужем за деревенским купезой–китайцем, зачастую принявшим православие, наружно, конечно, по настоянию невесты. Такие браки по большей части оканчиваются печально для прекрасной половины: расторговавшись, купеза уезжает к себе на родину в Чифу, оставляя в утешение своей временной подруге прижитых с нею детей» [496]496
  БолотовА. А. Амур и его бассейн. Харбин, 1925. С.12.


[Закрыть]. Наличие значительного числа крещеных китайцев в приграничной полосе, к тому же поддерживавших тесные контакты с китайскими пограничными чиновниками, периодически вызывало тревогу у русских властей. Весной 1908   г. начальник Нерчинско–Заводского уезда докладывал военному губернатору Забайкальской области: «Со своей стороны докладываю, что большой вред нам и большую пользу китайцам принесут те крещенные китайцы, которые живут в наших приаргунских поселках и некоторые даже женаты на казачках». В отдаленных от границы районах такие настроения высказывались реже. Крещение не несло видимых политических выгод, чаще всего китайцы даже через несколько лет после принятия православия не могли или не собирались принимать российского подданства. В Сибири не редки были случаи принятия православия китайцами–чернорабочими, остававшимися в дальнейшем холостыми. Не только население, но и власти не видели никакого различия между православными и прочими китайцами. Например, китаец Василий Иванов во время войны с Японией (1904–1905) «был выселен из города Иркутска в пределы Европейской России по распоряжению Главного Начальника Края, как желтолицый» [497]497
  ГАИО. Ф. 25. Оп. 11. Д. 16. Л. 104–об.


[Закрыть]. В документах отмечены случаи, когда крещеные китайцы работали секретными агентами русской полиции, например, в Сибири работал секретный агент жандармского ротмистра Попова Хо–тянь–цзя, крещенный Михаилом.

Таким образом, рассматривая проблему принятия православия китайцами в Российской империи, можно сделать некоторые выводы. Случаи крещения китайцев не были так редки, как это обычно представляется. Чаще всего принимали православие китайцы, предполагавшие вступить в брак с русской женщиной и надолго остаться в России, но немало среди них было и холостых, сохранявших связи с родиной. Среди православных китайцев встречались представители самых разных слоев китайской общины: подрядчики, чернорабочие, торговцы, представители интеллигенции. Китайцы при принятии православия руководствовались самыми разными побудительными мотивами. Причинами относительно слабого распространения православия среди китайцев в Российской империи были почти полное отсутствие поддержки этому со стороны Православной церкви и государства, сохранение прочных связей китайских отходников со своей родиной и китайской культурой, а также нежелание русского общества принятия китайцев в свою среду и интеграции с китайской культурой.

Распространение христианства во Внешнем Китае в основном было тесно связано с китайской колонизацией и деятельностью европейских миссионеров среди китайских переселенцев в Маньчжурии и Синьцзяне. Во второй половине XIX века в ряде районов Северо–Восточного Китая уже сложились многочисленные католические общины и развернули активную деятельность протестанты. Некоторое значение для появления христианства в этих районах сыграла русская колонизация китайского приграничья. Распространение православия среди китайцев в приграничных районах как Цинской империи, так и России не стало сколько‑нибудь заметным явлением.