Текст книги "Христианство в Китае: история и современность"
Автор книги: Владимир Дацышен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Общество иезуитов не смогло противостоять новым тенденциям развития церкви и наций в Европе. В 1757 г. епископ Макао не признал назначение главой Пекинской епархии иезуита Лэмбекховена, в 1759 г. в Португалии вышел указ о запрете Общества Иисуса, и в 1762 г. прошли аресты иезуитов в Макао, их имущество было конфисковано в пользу португальской короны. После роспуска в 1773 г. Общество Иисуса и иезуитское общество раскололись, часть миссионеров заявила, что останутся иезуитами до официального опубликования этого решения в Пекине[185]185
Решение о роспуске Ордена иезуитов, запрещенного к тому времени во многих европейских странах, принял в 1773 г. Папа Климент XIV. Известие об этом было доставлено в Пекин в 1775 году. Обязательным же условием роспуска Ордена было обнародование этого документа, чего не было сделано, например, в Пруссии и России.
[Закрыть]. Прокуратор французских иезуитов в Кантоне Луи Джозеф Лефевр (1706–1783) вернулся во Францию. В Китае остался Сю Маошэн Симонелли, в 1785 г. он был арестован и умер в тюрьме. Место иезуитов в Китае в 1783 г. заняли лазаристы. В 1785 г. в провинциях Китая оставалось лишь три иезуитских священника, но официально было объявлено, что полномочия иезуитов Римом переданы винсентианцам[186]186
Имеется в виду Сообщество римско–католических священников, основанное святым Винсентом‑де–Полем в 1625 году.
[Закрыть]. Несмотря на гонения, иезуиты в Китае в конце XVIII начале XIX века не исчезли, хотя к 1800 г. в Пекине жили лишь несколько миссионеров, бывших иезуитов. Необходимо отметить, что само Общество иезуитов сохранилось лишь благодаря пограничной с Китаем России[187]187
Император Павел I разрешил деятельность Ордена иезуитов, а в 1801 г. Папа римский своим указом подтвердил существование его только в России. Миссионер Пуаро еще в 1778 г. выступил с инициативой восстановления «Общества Иисуса» в Китае. В 1814 г. «Общество Иисуса» было полностью восстановлено и существует до настоящего времени. В России же деятельность Ордена была запрещена в 1820 году.
[Закрыть]. Генерал Ордена иезуитов Грубэр в 1802 г. получил от Папы Римского разрешение назначить в Пекин бывших иезуитов[188]188
В 1806 г. бывшие иезуиты Пуаро Граммон и Джузеппе Панци снова приняли обет в Пекине.
[Закрыть]. Павел I готовил к отправке в Пекин иезуитскую миссию, которая натолкнулась на различные препятствия в Европе и не смогла отправиться морем в Китай ни через Лондон, ни через Лиссабон[189]189
Группу возглавлял белорус Норберт Корчак, его спутниками были Антуан Лус–тиг, Джованни Антонио и Иоганн Штермер.
[Закрыть].
В 1812 г. три иезуита Сибирской миссии прибыли в Иркутск, имея инструкцию обратить внимание на возможность восстановления деятельности Общества Иисуса в Китае[190]190
Это было зафиксировано в инструкции генерала Ордена Тадуша Бжозовского в конце 1811 года. См.: МасленниковА. В. Основание структур Римско–католической церкви в Сибири миссией Общества Иисуса (1812—1820) // Россия и иезуиты: 1772–1820. М., 2006. С. 250.
[Закрыть]. Последний иезуит в Пекине Луи Антуан да Пуаро умер в 1813 году.
В начале XIX века, в ситуации упадка Цинской империи, китайские власти крайне ограничили всякое иностранное присутствие в своей стране. Антихристианская кампания развернулась в годы правления императора Цзяцина (1796–1820). В начале своего правления император Цзяцин относился к христианам достаточно благосклонно. Но ситуация кардинально изменилась в 1805 году, когда один иезуит отправил в дар Папе Римскому 16–летнего китайца, а другой миссионер отправил в Европу подробную карту одной из провинций. В провинции Цзянси была перехвачена карта одного из районов Китая, на которой было отмечено месторасположение приходов различных христианских орденов, соперничавших за влияние здесь[191]191
Карта была тайно отправлена о. Адеодато, главой итальянского Ситана (Западного храма) в Пекине Папе Римскому для вынесения решения о спорной территории.
[Закрыть]. После этого последовал запрет на печатание и хранение христианских книг, запрет для жителей страны на переход в католичество и введение жесткого контроля за иностранцами. Государственным служащим было приказано отказаться от христианства, а не выполнившие это предписание были подвергнуты репрессиям. В четырех пекинских католических монастырях было приказано уничтожить богословскую литературу. С 1805 г. в Китае стала применяться заимствованная из Японии практика выявления христиан – «фумиэ», когда подозреваемым предлагалось топтать крест. Отказавшихся это сделать изобличали как преступников.
В 1811 г. от арестованного китайца–священника власти узнали о том, что в Китае существует церковная иерархия, контролировавшаяся миссионерами в Пекине. Следствием этого стало объявление католицизма вне закона, а активной миссионерской деятельности преступлением, карающимся смертной казнью. В Пекине осталось всего семь миссионеров, состоявших при Палате астрономии и работавших при Императорском секретариате (Нэйгэ) переводчиками. К тому же они были слишком преклонного возраста, чтобы пускаться в дальние путешествия.
В том же 1811 г. состоялась дискуссия о вреде католицизма для общественной морали. Так, цензор провинции Шэньси Гань Цзяпинь в своем послании императору выделил четыре основных преступления христиан: 1) не почитают Небо и Землю; 2) не приносят жертв предкам; 3) не обладают сыновней почтительностью; 4) не боятся государственных наказаний. Тем самым цензор четко выявил основные черты христианства, противоречащие конфуцианской морали. Рассмотрев это послание, император издал эдикт, предписывающий начать розыск тайных христиан на всей территории страны.
В 1815 г. в Сычуани, где уже с 1810 по 1812 год было привлечено к суду 2 тыс. семей католиков, был арестован и казнен апостолический викарий француз–иезуит Габриель Дюфрес[192]192
Миссионерская деятельность в провинции Сычуань контролировалась членами Парижской иностранной миссии (Missions Etrangeres de Paris). Дюфрес прежде уже арестовывался за миссионерскую деятельность во время антихристианской кампании 1785 года, но эдиктом императора Цяньлуна был помилован, а положенное по китайскому законодательству пожизненное заключение ему заменили на высылку из страны. Он вынужден был выехать на Филиппины, однако через несколько лет тайно вернулся в Сычуань. Остальных 38 арестованных в провинции христиан приговорили к ссылке: иностранцев выслали из страны, а большинство арестованных китайцев сослали в Или (Синьцзян).
[Закрыть]. Голову казненного выставили на шесте и провезли по тем деревням, где жило наибольшее число обращенных в новую веру китайцев. В том же году в провинции Хунань были арестованы и затем казнены итальянец–францисканец Дж. Лантруа де Триор[193]193
Арест произвели по доносу одного из местных жителей, принявшего о. Лантруа за члена секты Байляньцзяо (Учения Белого лотоса) из‑за его необычного одеяния. Последователи Учения Белого лотоса считались организаторами масштабного протестного движения (1796–1804), с трудом подавленного за десять лет до описываемых событий. По сообщению М. Ламьо, миссионера в Пекине, состоявшего на должности переводчика при Императорском секретариате (Нэйгэ), губернатор Хунани подавал прошение императору о помиловании Лантруа, однако прошение было отклонено.
[Закрыть] и несколько китайцевхристиан[194]194
Третьей жертвой из числа европейских миссионеров был 73–летний иезуит Августин Фохара, который скончался во время допроса.
[Закрыть]. В 1811 г. все миссионеры, официально не состоявшие на службе, были высланы из Пекина[195]195
Российский генконсул на Филиппинах П. Добель писал: «К Христианской Вере Правительство имеет особое отвращение и опасение, считая оную как бы язвою. И поэтому все, исповедующие оную, должны хранить сие в величайшей тайне, ибо подвергаются ужасному гонению». См.: Добель Петр. Путешествие и новейшие наблюдения в Китае. Ч. 1. СПб., 1833. С. 210.
[Закрыть].
Существовала версия, что данные репрессии были спровоцированы португальцами, боровшимися против представителей других стран. Позднее, в 20–х годах XIX века, руководство миссий в Пекине было представлено только португальцами Францисканского ордена. Бэйтан возглавлял португалец Гау (Гэ–лое)[196]196
Гау или Гао Сера покинул Пекин в 1827 г.
[Закрыть], назначенный бразильским правительством пекинским епископом, но не утвержденный Папой. Аббатом Наньтана был Рибейра (Ли–лое). Португалец Ферейра (Фу–лое), имевший китайскую ученую степень и чиновничий ранг, работал в Астрономической академии. Изгнание европейцев привело к тому, что на руководящих постах появились китайцы. Например, начальником миссии был воспитанник францисканского монастыря китаец по имени Петр Буржуа, дядя которого учился миссионерскому делу в Европе. По некоторым данным, в 1820 г. в Китае было до 20 иностранных миссионеров и около 80 священников–китайцев, которые удовлетворяли духовные потребности 215 тыс. местных христиан. Исследователи отмечают: «Между 1784 и 1820 годом только 28 католических священников прибыли в Китай…»[197]197
Beeching J. The Chinese Opium Wars. San Diego – New York – London, 1977. P. 57.
[Закрыть].
В 1812 г. был закрыт Дунтан, а в 1826–м и Бэйтан. В 1827 г. Русская миссия похоронила последнего францисканца, а в 1838 г. в Пекине скончался последний миссионер–астроном епископ Пире (Pires)[198]198
Его похоронили русские миссионеры. Право на Наньтан Пире передал Православной миссии, в том числе библиотеку в 6 тыс. томов. После 1860 г. русские вернули храм и библиотеку католическим миссионерам.
[Закрыть].
Несмотря на все репрессии и ограничения, католическая община в Китае не исчезла. Во время своего посещения Пекина в 1830–1831 г. российский ученый О. М. Ковалевский писал: «В числе окружавших нас находился один китаец римско–католического исповедания… По словам его, в Пекине считается до 30 000 католиков и немало духовенства из природных китайцев, которые секретно в домах совершают богослужения на латинском языке. В Шаньсийской губернии живет тайно один епископ, которого чуть не открыло правительство, и токмо высшие чиновники, опасаясь жесточайшего наказания за таковую терпимость в своем окружении, успели отвратить дальнейшее пагубное исследование. Мне самому случилось в короткое время видеть немало китайцев, довольно твердых в вере и хорошо знающих латинский язык»[199]199
См.: Россия – Монголия – Китай: Дневники монголоведа О. М. Ковалевского. 1830—1831 гг. С. 42.
[Закрыть].
Интересные замечания относительно итогов католической миссионерской деятельности в этот период сделал православный миссионер Софроний Грибовский: «А хотя б Европейские веропроповедники гораздо более могли способствовать Манджурам в их просвещении касательно их политики и нравственности, однако они за непристойное почитают, дабы присылаемые от данников Князей к императору всей подсолнечной (как мыслит, по крайней мере, наружно говорит сие Правительство) люди, для показания Китайцам некоторых наук и художеств, могли преподавать какие либо политические, или нравственные, правила, а посему веропроповедники употребляются только на обучение Китайцев и Манджуров математике и прочих художеств, хотя, по нерадению учеников, а вероятно и по хитрости их учителей, до сих пор не видно, дабы кто из Китайцев, или Манджуров, в математике, музыке, живописи, в часовом мастерстве, медицине, надлежащий успех показал. Европейские веропроповедники Китайцев обучают только починять часы, а не вновь делать; а посему никто из Китайцев новых часов не умеет делать. Политика же и нравственность к Европейским веропроповедникам не надлежит; но они и сами весьма во многом обязаны тамошним обычаям сообразоваться»[200]200
Софроний. Известие о Китайском, ныне Манджуро–Китайском государстве. М., 1861. С. 2–3.
[Закрыть].
Таким образом, в эпоху Мин и Цин в Китае активно распространялось католичество. Католические миссионеры, в первую очередь иезуиты, внесли заметный вклад в развитие китайского государства и китайской культуры, а также стали главными посредниками во взаимоотношениях между странами Запада и Китаем. Католичество, чаще всего адаптированное к китайской культуре, нашло своих приверженцев среди различных социальных слоев этой страны. Принимали христианство как представители интеллектуальной элиты, так и наиболее обездоленная часть китайцев[201]201
В КНР на современном этапе «официально» не признается «масштабного распространения» католичества в Китае до середины XIX века. См.: Религия и свобода совести в Китае. Пекин, 1997. С. 2.
[Закрыть]. Жизнеспособность китайского католичества была подтверждена фактом его сохранения в годы репрессий, католичество Китае не исчезло и в период почти полного отсутствия европейских миссионеров.
1.3. Православие в Китае
Первыми православными в Китае, очевидно, были пленники и добровольцы из Восточной Европы и Западной Азии, служившие династии Юань. В исторических документах есть упоминания об отрядах кипчаков (половцев), азов (алан) и русских, проживавших в районе Пекина. Например, среди азов называются Негулай, Елия, Коурги, Димидир. В китайских документах за 1330 г. упоминается Сюань чжун Улосы Ху вэй цинь цзюнь (Охранный полк из русских, прославляющий верность). В истории династии Юань за 1330–е годы неоднократно упоминается о прибытии русских в Пекин и существовании этого полка. В эпоху Мин следы русских в Китае теряются, новая национальная династия переселила иностранных солдат с границы вглубь страны, где, очевидно, последние и ассимилировались. Высказывались предположения, что китайцы, потомки православных, пополнили христианские католические общины, возникшие в XVI‑XVII веках.
В XVII веке в Китае вновь появляются выходцы из Русского государства, а в Пекине формируется своеобразная община русских китайцев. Во время войны за Амур часть взятых в плен или перешедших на службу китайскому императору казаков отправили в столицу и зачислили в служилое восьмизнаменное сословие[202]202
Привилегированное военно–служилое сословие в Цинском Китае, к которому было приписано все маньчжурское население империи, часть монгольского населения, а также китайцы, перешедшие на службу маньчжурам в период династии Мин.
[Закрыть], из которого формировалась гвардия цинского Китая. Русских, служивших в Пекине, принято называть албазинцами по названию главного русского города на Амуре -Албазина[203]203
Формирование русской роты в маньчжурском желтом с каймой знамени началось еще в 40–х годах XVII века. В ее состав включали русских подданных, захваченных на Амуре. Первый командир роты бывший русский подданный Улангэли перешел на китайскую сторону, вероятно, еще в 1649 году. Уже в 1654 г. роль переводчика при принятии российского торгового каравана в Пекине играл перебежчик А. Русланов. В 80–х годах XVII века маньчжуро–китайская армия пришла в Приамурье и осадила Албазин. Маньчжуры пытались привлечь казаков на свою сторону, китайский император Канси в своем послании к защитникам Ал–базина писал: «… и те ваши люди сдались на мое имя 29 человек, и я их много пожаловал и ни единого человека не казнил». Во время осады Албазина было захвачено в плен или перешло на службу маньчжурам от 40 до 150 человек, часть из которых была определена в русскую роту в Пекине. Албазинцы, как и прочие знаменные в Пекине получили казенные квартиры и были поставлены на денежное и рисовое довольствие. Солдатам и офицерам выделялось по наделу пахотной земли.
[Закрыть]. Албазинцы жили в северо–восточной части Пекина -в «Березовом урочище». Там же для них была преобразована под православную церковь (Святого Николая) буддийская кумирня[204]204
Церковь Св. Николая китайцы называли Лоча мяо.
[Закрыть]. В 1730 г. эта церковь была разрушена землетрясением, затем вновь отстроена и в 1732 г. освящена во имя Успения Богородицы, но по традиции продолжала называться Никольской. На пустыре за городскими стенами албазинцам было отведено место для кладбища. В дальнейшем в Пекин продолжали попадать русские пленные и перебежчики[205]205
Некоторые из них, как, например, трое сбежавших с Нерчинского завода ссыльных запорожца, зачислялись в русскую восьмизнаменную роту. Другие брались на службу в структуры, занимавшиеся изучением России или отдавались в услужение русскому архимандриту. Но большинство пленных или перебежчиков, привезенных в Пекин с различных участков российско–китайской границы, затем отправлялись в южные провинции Китая.
[Закрыть]. Русских в Пекин доставляли довольно часто, например в 60–х годах XVIII века с границы привезли несколько десятков человек, но уже в 1779 г. императорским указом было запрещено принимать русских беглецов.
Русские в Пекине довольно быстро окитаились, а первые албазинцы получили китайских жен. Однако на протяжении более двух веков албазинская рота сохраняла свою обособленность. В Пекине сложился и надолго сохранился особый тип албазинца, который русские описывали следующим образом: «Нерасчетливый, занятый собой и своим благородством, грубый, необразованный, суеверный, вероломный, лукавый, не знавший чем избавиться от тяготивших над ним свободного времени и несносной скуки, постоянно слонявшийся по улицам, гостиницам и театрам, куривший подчас опиум, пускавшийся в азартную игру и другие преступления, больной душей и телом, он скоро очутился в неоплатных долгах у столичных ростовщиков, став, в конце концов, притчей во языцех»[206]206
Адоратский. Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования // Православный собеседник. Казань, 1887. № 3. С. 340.
[Закрыть]. Это типичная характеристика китайского солдата тех времен. Примечательно, что полностью окитаенные казаки продолжали официально называться и считаться русскими. Руководство цинского Китая искусственно пыталось оградить свою гвардию от китайской ассимиляции, для этого среди албазинцев поддерживалось православие. Следует отметить, что в XVIII веке более половины албазинцев даже не были крещены, но в Никольской церкви все же всегда были не только прихожане, но и церковный хор из восьмизнаменных солдат и членов их семей. Благодаря постоянным российско–китайским отношениям не прерывалась их связь с исторической родиной и русской культурой[207]207
По воспоминаниям современников, даже в начале ХХ веке албазинцы выделялись в китайской среде, но обычно отмечались положительные качества, якобы сохранившиеся у них со времен казачьей вольницы.
[Закрыть].
Благодаря албазинцам в Пекине вновь появилось православие. В конце XVII века вместе с казаками в столицу Китая прибыл священник Максим Леонтьев[208]208
Существует версия, что священника о. Максима в Пекин насильно привезли казаки–перебежчики. Очевидно, вместе с ним в китайскую столицу попала и Албазин–ская икона Божьей Матери. По другой версии, в 1685 г. китайцы увели в плен около 100 казаков и вместе с ними священника Дмитрия Нестерова, поселив их близ Пекина. Митрополит Игнатий, то направил в Китай верхотурского священника Григория и соборного диакона Лаврентия с церковной утварью и всем необходимым для освящения храма. Церковь была освящена по имени Тобольского кафедрального собора – во имя Софии Премудрости Божией.
[Закрыть]. Предназначение православного священника в Пекине было не только в том, чтобы удовлетворять духовные потребности православных казаков. Появление священника среди жителей Пекина было воспринято духовными иерархами России как возможность начала православной миссионерской деятельности среди китайцев. Митрополит Тобольский и Сибирский Игнатий[209]209
Митрополит Сибирский и Тобольский Игнатий (Римский Корсаков) (1630? – 1701). Происходил из древнего дворянского рода, состоял на службе у царя Алексея Михайловича. Подстригся в монахи в Соловецком монастыре. В 1692 г. в присутствии царей Иоанна и Петра архимандрит Игнатий был рукоположен в митрополита Сибирского и Тобольского, на свою кафедру прибыл в феврале 1693 г. и управлял ею в течение семи лет.
[Закрыть] писал священнику Максиму Леонтьеву: «Ваш плен не бесполезен для китайцев; свет христова православия откроется им через ваше присутствие, и вы приобретете спасение». По его грамоте и был освящен Максимом Леонтьевым в 1696 г. первый православный храм в Пекине[210]210
Митрополит Игнатий направил в Китай верхотурского священника Григория и соборного диакона Лаврентия с церковной утварью и всем необходимым для освящения храма. Церковь была освящена во имя Софии Премудрости Божией (как и Тобольского кафедрального собора).
[Закрыть]. Фактически Игнатий положил начало как заграничному миссионерству православной церкви, как и созданию китайской православной церкви. Митрополит Сибирский и Тобольский предписал православному священнику в Пекине молиться и за китайского императора: «Еще молимся Господу Богу нашему помиловати раба Своего (имярек) богдыханова величества (как его в титулах пишут), умножити лета живота его и даровати ему благородное чадо в наследие рода их, и избавити его и боляр его от всякой скорби, гнева и нужды и от всякия болезни душевные и телесныя, и открытии им свет евангельского просвещения, и простити ему всякое прегрешение, вольное и невольное, и соединити его Святей Своей Соборней и Апостолькой Церкви, яко да получит и Царствие Небесное»[211]211
Вернувшийся домой: Жизнеописание и сборник трудов митрополита Нестора (Анисимова). Т. 1. М., 2005. С.150.
[Закрыть]. Кроме отца Максима, в Пекине в XVII веке бывали другие православные священнослужители, приезжавшие в составе торговых караванов из русских земель. В 1698 г. проводил службы в китайской столице протопоп Василий Александров. Российская дипломатия поддерживала идею сохранения православия в среде албазинцев.
Основание православной миссии в Китае
В начале XVIII века началась история Российской духовной миссии в Пекине. Вопрос об открытии православной миссии в Китае был поднят в России еще в 1698 году[212]212
Известный православный деятель в Китае, епископ Нестор (Анисимов) писал, что еще раньше вопрос о необходимости миссионерской деятельности в Китае поднимал епископ Сибирский и Тобольский Павел (1678–1692): «По преданию, он с особенною христианскою надеждою взирал на «землю Синим» (Китай) и всегда напутствовал отправлявшихся в китайскую сторону священников словами пророка Исаии: «На всех путях пастися будут…, издалеча придут, сии от севера и от моря, инии же от земли Синим»». См.: Вернувшийся домой: Жизнеописание и сборник трудов митрополита Нестора (Анисимова). С. 149.
[Закрыть]. В 1700 г. Петр I указал Киевскому митрополиту подобрать кандидатуру на пост митрополита в Тобольске и послать с ним в Китай «добрых и ученых не престарелых иноков двух или трех человек, которые бы могли китайскому и мунгальскому языкам и грамоте научиться и, их суеверие познав»[213]213
Адоратский. Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования // Православный собеседник (Казань). 1887. № 4. С. 462.
[Закрыть], привести китайцев в «веру христову». После долгих переговоров, в 1712 г. император Канси разрешил присылку в Пекин Российской духовной миссии. Первая миссия, снаряженная по приказу Петра I Тобольским митрополитом и сибирским губернатором, прибыла в Пекин в 1715 г. вместе с возвращавшимся из России китайским посольством Тулишэня[214]214
Посольство было направлено в 1712 г. через Россию к калмыцкому хану Аюке. Название посольство получило по имени одного из его участников, сановника Ту–лишэня, издавшего свои «Записки о путешествии на край света».
[Закрыть]. В ее состав вошли 3 священника и 8 причетников (младших церковнослужителей), возглавил миссию воспитанник Киевской духовной академии Илларион Лежайский [215]215
Лежайский, архимандрит Илларион, родился в Чернигове, с 1702 г. служил в Сибири, в 1713 г. назначен главой 1–й Духовной миссии, умер в Пекине в 1718 году. Иллариону Лежайскому был присвоен ранг чиновника 5–го разряда, другим членам миссии ранги 7–го разряда. Цинское правительство стало ежемесячно выплачивать им жалованье серебром, выдавало также материальное довольствие и продукты питания.
[Закрыть].
Успешная отправка миссии в Пекин и опыт работы католических миссионерских учреждений в Китае дали основание для попытки учреждения в Пекине православной епархии. Весной 1719 г. Сибирский митрополит Феодор (Филофей) писал сибирскому губернатору Матвею Гагарину, что есть надежда на прославление «имени Божия» среди китайцев и предложил отправить в Китай православную миссию численностью до 15 человек. Содержание письма Сибирского митрополита было доложено Петру I, полностью одобрившему эту идею. Это предложение поддержали Коллегия Духовных дел и Сенат. В качестве кандидата на место епископа в Пекине был выбран флотский обер–иеромонах АлександроНевской лавры, воспитанник Киевской духовной академии Иннокентий (Кульчицкий). Весной 1721 г. о. Иннокентий был наречен и хиротонисан во епископа Переяславского и выехал в Сибирь. Все попытки добраться до Пекина оказались неудачными, и в январе 1727 г. в Петербурге было принято решение оставить епископа Переяславского в Иркутске[216]216
Первый глава Иркутской епархии в 1804 г. был причислен к лику святых.
[Закрыть].
Вопрос о новой миссии и ее статусе решался путем сложных двусторонних переговоров более пяти лет. Китайские власти упорно отказывались принимать епископа. Не особо настаивали на этом и российские представители, согласившиеся, в конечном итоге, на то, что миссии будут возглавляться архимандритами[217]217
Архимандрит – чжаньюань сюши; миссионер – цзяоши (учитель веры).
[Закрыть]. 30 декабря 1726 г. состоялся именной указ Екатерины I, повелевавший после окончания русско–китайских переговоров отправить новую миссию в Пекин во главе с выпускником Славяно–латинской академии в Москве архимандритом Антонием (Платковским). В указе Антонию предписывалось взять в Пекин учеников, которых он обучал в школе при Вознесенском монастыре монгольскому языку[218]218
Миссионерская школа монгольского языка при Вознесенском монастыре (с 1727 г. «мунгало–русское училище») была открыта в 1725–м в Иркутске для подготовки переводчиков китайского и монгольского языков и просуществовала до 1739 года.
[Закрыть]. В начале 1727 г. был определен новый состав миссии: 3 священника и 3 ученика[219]219
В 1727 г. первым попутным караваном в Пекин выехали назначенные в Духовную миссию еще в 1725 г. три ученика из состава Московской Славяно–греко–латинской академии. Четыре человека из состава 1–й миссии должны были оставаться в Пекине после прибытия 2–й миссии.
[Закрыть], но выехать в Пекин вторая миссия смогла лишь в 1729 году.
Официальный статус Российской духовной миссии в Пекине был закреплен пятой статьей Кяхтинского договора 1727 года. Российская духовная миссия существовала на правах китайского государственного учреждения, русские священники получали чиновничьи ранги и соответствующее жалование. В этом же договоре говорилось о приобретении для россиян специального посольского двора в Пекине, в котором вскоре разместилась вновь прибывшая 2–я Российская духовная миссия. Посольский двор разместился на месте старого русского торгового подворья, в самой оживленной части Внутреннего города недалеко от императорского дворца и правительственных учреждений[220]220
Вокруг русского двора были частные китайские дома, сад маньчжурского князя и площадь для сбора приехавших в Пекин монголов.
[Закрыть]. На территории посольского двора в 1728–1730 годах был построен и в 1736–м освящен храм Сретенья Господня (Наньтан). Он сооружался по китайской традиционной технологии и по образцу католического храма Бэйтан, но размером в половину меньше. В 1750–1760 годах были построены кельи, каменная колокольня с башенными часами с боем, каменная пекарня, баня и конюшня, были сооружены колодец и каменная ограда и разбит виноградник. Миссионеры также покупали земли в Пекине и его окрестностях[221]221
Ученик миссии Л. Войков купил в 1729 г. участок земли, который после своей смерти завещал миссии. Умер он в 1734 году, а на данном участке было основано миссионерское кладбище. В окрестностях посольского двора было куплено несколько домов, в которых были организованы кельи. Рядом с Пекином миссионеры купили несколько пахотных участков, которые обычно сдавались в аренду китайским крестьянам.
[Закрыть].
В течение XVIII века в Пекине сменилось восемь составов Российской духовной миссии общей численностью до ста человек[222]222
Вторую миссию (1729—1735) возглавлял А. Платковский. В ее состав входили иеромонахи И. Филимонов, Л. Уваров, И. Ивановский, а также четыре ученика. Третью миссию (1736—1743) возглавлял И. Трусов; в состав входили иеромонахи Л. Уваров, А. Ольховский, Л. Бобровников, иеродиакон И. Ивановский, пять причетников и три ученика. Четвертую миссию (1744—1755) возглавлял Г. Ленцовский, которому подчинялись иеромонахи И. Врублевский, Ф. Сморжевский, И. Ивановский, четыре причетника и ученик. Пятую миссию (1755—1771) возглавлял А. Юматов, ее членами были иеромонахи С. Спицин, С. Ошевский, Н. Калиновский, Сергий, три причетника. Шестую миссию (1771 – 1781) возглавлял Н. Цвет; члены миссии – иеромонахи И. Протопопов, Никифор, два причетника, четыре ученика. Седьмая миссия (1781 – 1794) под руководством И. Шишковского включала в состав иеромонахов А. Седельникова, А. Боголепова, иеродиакон Израйля, двух причетников, четырех учеников. Восьмую миссию (1794—1804) под руководством С. Грибовского составляли иеромонахи Иесей, Варлаам, иеродиакон Вавила, два причетника, пять учеников.
[Закрыть]. Многие члены русской миссии служили в китайских учреждениях, работали переводчиками в Палате внешних сношений (Лифаньюане) и преподавателями в школе русского языка при Дворцовой канцелярии.
Миссионерская деятельность для православных священников в Пекине не являлась основной обязанностью. Миссия была предназначена для обеспечения потребностей албазинцев и русских, приезжавших в Китай. Кроме того, Российская духовная миссия в Пекине выполняла функции дипломатического представительства. Однако в документах можно встретить указания на собственно миссионерскую деятельность. Постановлением Синода от 13 октября 1742 г. 4–й миссии было вменено в обязанность, чтобы «члены ее в Пекине обучались неотменно в разглагольствии с тамошними народы для лучшего в проповеди способа».
Членам 5–й миссии указом Синода также предписывалось изучать китайский язык для миссионерской работы. Однако предписание изучать китайский язык в XVIII веке, за редким исключением, не выполнялось. Общая оценка деятельности миссионеров в Пекине противоречива. Характеризуя русских миссионеров, и современники и исследователи нередко отмечали пьянство, буйность и леность православных священников[223]223
Например, И. Филимонов пьяный попал в императорский дворец и избил несколько китайских сановников. За это он был закован в кандалы и выслан в Россию. Позднее И. Филиппов забавлял обывателей Иркутска рассказами о своей жизни в китайской столице. Другой священник за пьяный дебош в императорском дворце отделался суточным арестом.
[Закрыть]. Исследователи писали, что в 1736 г. «вследствие непотребных поступков обретающегося в Китае Российского духовенства, с немалым для тамошних жителей соблазном, бесчинного и пьянственного житья не только их, но и посланных… учеников…, драк, непослушания начальнику и наконец чинимых от китайских министров этому духовенству озлобления и уничижения, – указано: взять оттуда в Россию архимандрита Антония Платковского с причтом и привезти его в св. синод под стражей…»[224]224
Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. Сургут, 1993. С. 136.
[Закрыть]. Подобные обвинения звучали и в адрес членов последующих миссий. Миссионеров укоряли в том, что они не выполняли своих прямых обязанностей, не занимались активной проповедью христианства среди китайского населения. Численность православных албазинцев и китайцев обычно не превышала несколько десятков человек. Отказ же от активного миссионерства обеспечивал возможность стабильной работы в Китае, осуществление дипломатических функций. Пьянство во многом было вызвано физическими и моральными тяготами, которые испытывали русские люди в чуждой во всех отношениях стране. Миссионеры на долгие годы теряли связь с родиной, значительное их число в Пекине и умерло. Во время русско–китайских осложнений православные священники фактически становили заложниками, они находились под жесткой опекой со стороны китайских властей, а иногда оказывались под домашним арестом.
Духовная миссия в первой половине XIX века
В начале XIX века произошли значительные изменения в развитии Российской духовной миссии в Пекине. Это был период расцвета российского китаеведения, вышедшего из стен Пекинской миссии. На протяжении полувека в Пекине сменилось пять миссий: 9–я миссия во главе с Иакинфом (Бичуриным) (1807–1821); 10–я миссия во главе с Петром (Каменским) (1821–1830); 11–я миссия во главе с Вениамином (Морачевичем) (1830–1840); 12–я миссия во главе с Поликарпом (Тугариновым) (1840–1849); 13–я миссия во главе с Палладием (Кафаровым) (1850–1858).
Архимандрит Иакинф во главе 9–й миссии прибыл в Пекин в январе 1808 года и основное внимание уделил научной деятельности[225]225
В течение четырех лет Н. Я. Бичурин в Пекине составил свой первый русско–китайский словарь. Затем постоянно его перерабатывая и дополняя, сверяя с «Канси цзы–дянь», он создал словарь в девяти томах, не имевший себе равных в Европе. Всего исследователи нашли шесть словарей, составленных им. В Пекине Н. Я. Бичурин перевел множество китайских работ. Несмотря на то, что все десять человек из состава 9–й миссии изучали китайский язык, лишь один архимандрит Иакинф стал известным китаеведом. Однако именно 9–я Духовная миссия в Пекине заложила традицию, при которой все члены русской миссии должны были изучать китайский язык и активно заниматься какой‑либо деятельностью, в том числе научной.
[Закрыть]. После окончания 10–летнего пребывания глава миссии попросил оставить его в Китае еще на такой же срок с целью продолжения изучения китайского языка. Эта просьба не была удовлетворена, однако он вместе со своей миссией оставался и работал в Пекине еще несколько лет. После возвращения в Петербург в 1822 г. почти все члены 9–й миссии были осуждены, сам Бичурин был взят под домашний арест и затем приговорен судом к ссылке на вечное поселение в Валаамский монастырь. Несмотря на подобные перипетии, Иакинф (Бичурин) имел много сторонников и почитателей в российском обществе. В ноябре 1826 г. он был освобожден из монастырской тюрьмы и принят на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел. После возвращения из Пекина Иакинф стал признанным лидером и непререкаемым авторитетом российского китаеведения, вошел в число самых известных китаеведов мира. В 1828 г. Н. Я. Бичурина избрали членом–корреспондентом Российской Академии наук по разряду литературы и древностей Востока.
Во главе следующей миссии был поставлен чиновник МИД П. И. Каменский[226]226
Каменский Павел Иванович (архимандрит Петр) (1765 (1773?)—1845) – сын священника, выпускник Духовной семинарии в Нижнем Новгороде. В 1818 г. П. И. Каменский и С. В. Липовцов составили каталог китайских и японских книг, которые Академия наук передавала Азиатскому музею. В 1817 г. Александр I утвердил публикацию китайско–монголо–маньчжуро–русско–латинского словаря переводчика Азиатского департамента МИД П. И. Каменского в литографическом заведении Государственной коллегии иностранных дел. Объем словаря предполагался в 1200 страниц, тираж – 1000 экземпляров, срок издания – шесть лет, с 1818 по 1823 год. Но из‑за отъезда архимандрита Петра (Каменского) в Китай, а возможно, по причине отрицательного отзыва на эту работу Иакинфа (Бичурина) словарь так и не был издан. Богатейшее научное наследие архимандрита Петра мало известно, его труды и материалы, за редким исключением, до сих пор так не опубликованы.
[Закрыть], срочно постриженный в монахи и рукоположенный в звание архимандрита. Правительство России не случайно остановило свой выбор на бывшем ученике 8–й миссии, назначенном переводчиком Азиатского департамента. П. И. Каменский стал в начале XIX века ведущим китаеведом в России, в 1819 г. он был избран членом–корреспондентом Академии наук по разряду литературы и древностей Востока, членом Парижского Азиатского общества и других европейских научных организаций. В 1818 г. император Александр I утвердил инструкцию для 10–й миссии, сохранившей силу и для последующих миссий в Пекине. Всем священнослужителям предписывалось изучать какой‑либо язык и делать переводы. Именно с 10–й миссии начинается собственно миссионерская работа в Китае. Кроме того, из числа ее учеников вышло больше всего китаеведов, способных к дальнейшей практической и научной работе[227]227
Наибольшую известность среди учеников 10–й миссии получил Захар Леонтьев–ский. Всю жизнь он работал над составлением словарей, которые так и не были опубликованы, несмотря на положительные отзывы специалистов. Его имя менее известно в науке. Во многом это было связано с его сложными отношениями с Иа–кинфом (Бичуриным). З. Ф. Леонтьевский был автором 15–томного рукописного Китайско–маньчжурско–латинско–русского словаря.
[Закрыть]. Как отмечают исследователи, за всей научной деятельностью Петра (Каменского) или стоит неблагоприятное стечение обстоятельств, или кроется какая‑то тайна. Тем не менее, он сумел сделать достаточно много, был избран членом не только Петербургской академии наук, но и других научных обществ в разных странах Европы, единственный из архимандритов награжден орденом Св. Анны 1–й степени.
11–ю Духовную миссию возглавил уже бывавший в Пекине и владевший китайским языком Вениамин (Морачевич). Фактическое руководство делами миссии было поручено Д. С. Честному, в монашестве о. Аввакуму (1801–1866). Он, будучи сыном сельского священника, воспитанником Тверской духовной семинарии и Петербургской духовной академии, достиг больших успехов в изучении китайского, маньчжурского, монгольского и тибетского языков.
В 1840 г. в Китай была отправлена 12–я Духовная миссия, на которую возлагались важные научные и политические задачи, поэтому в качестве пристава в нее был назначен вице–директор Азиатского департамента МИД Н. И. Любимов[228]228
Любимов Николай Иванович (1808—1875) – выпускник Московского университета, с 1852 г. – директор Азиатского департамента МИД.
[Закрыть]. В составе 12–й миссии в Пекин впервые приехало несколько известных в будущем синологов[229]229
Среди них следует выделить будущего профессора восточных языков академика В. П. Васильева и синолога с мировым именем выпускника Казанской семинарии и Петербургской духовной академии П. И. Кафарова (архимандрит Палладий) (1817—1878).
[Закрыть]. Однако эта миссия не оставила значительного следа в истории миссионерства, русские священнослужители со своими китайскими помощниками лишь обеспечивали духовные потребности албазинской общины[230]230
Глава 12–й миссии Поликарп в марте 1846 г. представил в Азиатский департамент МИД ходатайство о назначении пенсии учителю и катехизатору албазинцев Терентию.
[Закрыть].
Для подготовки следующей, 13–й миссии, из Пекина в Петербург был отозван Палладий (Кафаров). Миссия выехала в Китай в начале 1850 года. Все члены миссии занимались изучением в Пекине языков, многие из них стали известными учеными, дипломатами, переводчиками, но никто -известным миссионером. К середине XIX века явно обозначилась необходимость перевода православной богослужебной литературы на китайский язык, распоряжения об этом последовали из Петербурга, а албазинцы ходатайствовали о том же в своих прошениях[231]231
Еще в 30–х годах XIX века Даниилом Сивилловым были отредактированы переводы молитв на китайский язык. В феврале 1843 г. последовало «Указание начальнику миссии архимандриту Поликарпу о переводе на китайский язык для албазинцев толкования литургии, составленного в Азиатском департаменте». В 1850 г. пристав миссии Е. П. Ковалевский докладывал в Азиатский департамент МИД о прошении албазинцев о переводе Св. Писания и прочей богослужебной литературы на китайский язык.
[Закрыть].
Таким образом, с начала XVIII века в Пекине утвердилось православие, пришедшее в столицу Китая вместе с казаками еще в предыдущем столетии. Институты православной церкви было созданы на основе официальных соглашений между Российской и Китайской империями, их не коснулись антихристианские акции со стороны китайских властей. Православные священнослужители выполняли разнообразные функции, но практически не занимались миссионерской деятельностью в Китае, окормляя лишь албазинцев и приезжавших в Пекин русских.
Христианство впервые пришло в Китай в раннем средневековье, когда на Дальнем Востоке появились несторианские общины. В период Великой Монгольской империи и династии Юань там успешно работали католические миссионеры. В XVI‑XVIII веках шло успешное распространение христианства в Китае, что во многом было обусловлено внутренними потребностями. Развитие китайской гуманитарной науки по пути «растворения интереса к Небу в интересе к человеку», когда «высшее сводилось к низшему», становилось тормозом для развития китайской цивилизации[232]232
Активное распространение неоконфуцианского учения Ван Янмина (1472–1528), делавшего акцент на то, что принципы морального поведения лежат в «синь» (сердце–разуме), привело к тому, что ученые–конфуцианцы занялись поиском «конкретного знания» (шисюэ). См.: Кобзев А. И. Философия китайского неоконфуцианства. М., 2002.
[Закрыть]. Поднебесная нуждалась и была подготовлена к восприятию новой культурно–мировоззренческой системы. Распространению христианства в Китае способствовали и многие другие факторы такие как развитая система частного книгопечатания, относительная мобильность элиты и бюрократического аппарата.
