Текст книги "Соскучился по дождику"

Автор книги: Владимир Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ОСЕЧКА ПЕТРА

Вроде бы ничего не произошло, а Петр ощутил неясную тревогу. Он сидел в детской комнате, перебирал дела, а думал все время о Семенкове.

Петр пытался себя успокоить. «Завтра ждите от меня новостей», – бросил на прощанье Семенков. Завтра наступило, а Вася не приходит и никаких новостей не приносит. Ну и что с того? Придет завтра или послезавтра. Петр был уверен, что Вася поможет и ему, и Володьке.

Когда в дверь постучали, Петр крикнул:

– Входите!

Он подбежал к двери, чтобы открыть.

Но это был не Вася. Первым в комнату вошел коренастый плотный мужчина с ярко-желтым портфелем в руках, а следом за ним высокая статная женщина с заплаканными глазами.

– Нас послал к вам начальник отдела, – объяснил причину своего визита мужчина. – Дело в том, что наш сын вчера ночью не вернулся домой, не появился он и сегодня утром.

– Мы обнаружили записку, – сказала женщина и протянула Петру лист бумаги.

Усадив мужчину и женщину, Петр сел сам и развернул записку. Вот что было написано там веселым размашистым почерком:

«Родители! Мне необходимо исчезнуть на пару дней. Надо кое с кем выяснить отношения. Не волнуйтесь, не поднимайте паники! До скорой встречи! Вася».

Уже догадываясь по знакомому насмешливому тону, кто написал эти слова, Петр поднял голову и спросил:

– Простите, а как ваша фамилия?

– Мы – Семенковы, – ответила женщина. – Товарищ инспектор, что вы думаете о записке?

Петр снова уткнулся в записку, словно для того, чтобы разобраться в ее смысле. А на самом деле ему надо было прийти в себя.

«Вот и дождался новостей от Семенкова, – невесело подумал Петр. – Спасибо, Вася, удружил. Лучше ты ничего не мог придумать, как удрать из дому? Что это вы, будто сговорились? Сперва один убежал, теперь – другой. А майор даже не предупредил, что нагрянут родители Семенкова. Вообще-то, он прав. Я сам заварил эту кашу, самому мне ее и расхлебывать».

Петр оторвался от записки:

– Может, ваш сын уехал в Чернигов к дяде?

– У нас нет и не было родственников в Чернигове, – исчерпывающе ответил папа.

– Но ведь Вася был осенью в Чернигове, – напомнил Петр и посмотрел на маму.

И папа перевел взгляд на маму.

– Вася мне сказал, что ему надо на несколько дней съездить к другу, – невозмутимо начала мама и тут же смутилась. – Я и отпустила…

– А как вы объяснили в школе, когда Вася пропустил целую неделю? – Петр посмотрел в упор на маму.

Та покосилась на папу, опустила голову и тихо ответила:

– Достала справку от врача – катар верхних дыхательных путей…

Папа выразительно крякнул, но промолчал.

«Вот оно как в вашей семье делается», – подумал Петр и снова обратился к папе:

– Есть ли у вашего сына друг по имени Андрей?

Папа повернулся за помощью к маме.

– Нет, – не задумываясь, ответила мама. – Друга по имени Андрей у Васи нет. Может, просто знакомый?

– Понятно, – протянул Петр.

– Что вам понятно? – всхлипнула мама. – Товарищ инспектор, неужели вас не пугают эти слова: «Надо кое с кем выяснить отношения»? С кем? Какие отношения?

– Честно говоря, вам должно быть это лучше известно, чем мне, – не выдержал Петр.

Папа, до сей поры молча и нетерпеливо похлопывающий по портфелю с блестящими застежками, решительно поддержал Петра:

– Товарищ инспектор совершенно прав. Мы обязаны лучше знать, почему наш сын уехал, куда уехал и зачем уехал.

Папа поднялся и твердо сказал маме:

– Пошли.

– Но как же? – мама умоляюще поглядела на Петра. – Екатерина Антоновна, мать Володи Прокопенко, говорила мне, что вы такой чуткий, такой внимательный. Вы найдете Васю? Только бы с ним ничего не случилось! Только бы он был жив!

– Мы сделаем все, зависящее от нас, – сказал Петр. – А вы, пожалуйста, когда Вася найдется…

– Не беспокойтесь, товарищ инспектор, – перебил Петра папа. – Теперь я сам возьмусь за воспитание сына…

Поддерживая под локоть всхлипывающую мать, папа вывел ее из комнаты. Едва за родителями Семенкова захлопнулась дверь, как Петр тут же набрал номер телефона майора.

И когда в трубке послышался хриплый голос Владимира Михайловича, Петр торопливо, словно боясь, что майор перебьет его, рассказал о том, что приходили родители Семенкова, что Вася, наверное, в Чернигове и что надо бы проверить, кто такой Андрей. В двух словах Петр сообщил о своей встрече с Семенковым у двухэтажного деревянного дома.

– Я прошу, – сказал в самом конце Петр, – чтобы вы направили меня в Чернигов, и я оттуда привезу Семенкова.

Майор долго кашлял в трубку.

– Вы считаете, что я провалю операцию? – срывающимся голосом произнес Петр.

– Нет, я так не считаю, – майор наконец-то откашлялся. – Просто Семенков тебя знает и, увидев, что ты приехал, может натворить глупостей. Мы сообщим о Семенкове нашим коллегам в Чернигов, они все сделают как надо. И про Андрея сейчас выяснят хлопцы… А ты молодец, много узнал… Ну, работай.

Похвала майора не утешила Петра. Ему казалось, что начальник в нем сомневается и серьезного дела не доверит. Будь Петр на месте майора, он бы так поступил. Ведь что получается? Петр еще одного не нашел, как второй убежал. И не без его, Петра, помощи. Зачем он говорил Васе, что теперь его черед помочь Володьке? Вот тот и кинулся «выяснять отношения». Наверное, с тем Андреем. Как бы Вася и вправду не натворил дел…

Когда Петр вернулся домой, мама сразу догадалась, что у сына что-то стряслось. Настолько расстроенная у него была физиономия.

– Петруша, что случилось? Сядь, посиди.

Но Петр не садился, а кружил по комнате. Наконец он остановился прямо перед матерью:

– Мам, ты оказалась права – не вышел из меня инспектор.

– Погоди, сперва сядь, – настойчиво сказала мама. – Вот так. А теперь расскажи толком, что случилось.

И сын поведал матери обо всем, что произошло сегодня.

– Теперь ты понимаешь, что именно я толкнул Семенкова на побег?

– Понимаю, – ответила мама. – А вот родители Семенкова понимают, что их беспечность привела к побегу?

– Кажется, начинают понимать…

– Вот видишь, только начинают понимать, – воскликнула мать. – А ты хочешь, чтобы после двух встреч с тобой Семенков стал другим человеком. У него вполне сложившийся характер. Ему сколько лет?

– Шестнадцать, он девятый класс кончил…

– Ну, вот, – развела руками мама. – И вообще, за месяц работы в милиции ты стал худой как черт…

– Я и был худой как черт, – улыбнулся Петр.

– Ну не скажи, – возразила мать. – И потом, Петруша, нельзя так все близко принимать к сердцу…

– А как можно?

– Если б я знала, – прошептала мать.

– Мам, ты помнишь, – сказал Петр, – как уволили Марью Тихоновну из твоей лаборатории и как ты хлопотала, чтобы ее восстановили?

– Ну! – пылко воскликнула мама. – Это же было совершенно несправедливое дело… Как же я могла молчать?

– Вот именно, – улыбнулся Петр. – Послушай, мам, а я и вправду как черт голодный.

– Ой, заговорил ты меня, – всплеснула мать руками.

Вскоре Петр уплетал за обе щеки борщ, а мать не сводила глаз с сына.

– Как поешь, ляг отдохни, – говорила мать.

– Некогда отдыхать – экзамены на носу, – с шутливым вздохом произнес Петр.

Помедлив немного, мать сказала:

– Ты знаешь, в этом году тебе не стоит поступать. Конечно, жаль – год пропадет. Но слишком большая нагрузка вредна для здоровья. Честно говоря, я не думала, что у тебя будет такая трудная работа…

Петр пошел к себе в комнату, лег на тахту. Полистал свежий журнал и отложил.

Полежал с открытыми глазами. Из соседней комнаты долетала приглушенная музыка. Мама включила телевизор.

Да, он, Петр, тоже не представлял, что будет так тяжело…

ЗУБОСКАЛ ОТ АРХЕОЛОГИИ

На прибрежной гальке подсыхали вылинявшая до белизны майка, пестрая ковбойка с распластанными рукавами, под ней серые брюки и в самом низу – сверкающие от чистоты кеды. Ни дать ни взять – человек.

А рядом лежал, раскинув руки, Володька. Закрыв глаза, он дремал.

Внезапно на мальчишку легли тени и послышался веселый голос:

– Прошу у аудитории внимания!

Володька чуть приоткрыл один глаз. Его окружила компания веселых девушек и юношей в плавках и шортах. Студенты, решил Володька. Кто же еще, кроме студентов, умеет так беззаботно жить на свете, словно у них впереди целая вечность? Еще только школьники. Но эти ребята, пожалуй, староваты, для школьников.

Бородатый парень выступил вперед и воздел руки вверх.

– Перед нами скелет неизвестного юноши из захоронений пятого тире шестого веков до нашей эры, – начал парень, подражая кому-то, кого все знали, потому что слова зубоскала покрыл дружный смех.

Володька открыл оба глаза и тоже улыбнулся.

– Путем тщательных исследований, основанных на собственном оригинальном методе, – продолжал парень, – я пришел к неопровержимому выводу, что юноша этот был отменно ленив, лекций не посещал и науке предпочитал лежание на солнышке на берегу Понта Эвксинского, то бишь Черного моря. Сообщаю сие название для тех, кто не удосужился прийти на мою прошлую лекцию…

Володька сел, обхватив руками худые колени. Зубоскал подергал себя за бороду, будто не поверил тому, что видели его глаза, и патетично воскликнул, показывая руками на мальчишку:

– То, что произошло на ваших глазах, нельзя назвать иначе, как чудесным оживлением скелета. Вот до чего дошла, так сказать, докатилась наука в наше время… Не без моей помощи, само собой.

Володька улыбался, открыв рот. Студенты уже визжали от хохота. Лишь одна долговязая девушка в широченной шляпе, которая почти закрывала ее лицо, сохраняла серьезность.

– Миша! Ребята! Пошли, а то Аристарх Павлович рассердится, – позвала долговязая девушка.

Миша с ходу продекламировал:

 
В гневе сидит Аристарх и в печали,
Булку сухую жует, запивая кефиром.
 

Предводительствуемая Мишей компания побрела вдоль пляжа к невысокому холму. Володька вскочил на ноги и растерянно поглядел вслед студентам. Неожиданно Миша обернулся и помахал ему рукой. И тогда Володька крикнул:

– А вы куда?

Студенты остановились, обернулись. За всех ответила долговязая девушка:

– Мы студенты, на практике. Ведем раскопки.

– А-а, научная экспедиция, – понимающе протянул Володька.

– Что, бывал в экспедициях? – Миша оглядел мальчишку с ног до головы.

– Приходилось, – не вдаваясь в подробности, ответил Володька.

– Хочешь с нами? – предложил Миша.

Володька кивнул и с надеждой посмотрел на веселого парня. Тот подмигнул мальчишке:

– Собирай манатки!

Володька быстро натянул еще влажную рубаху и брюки и потянулся следом за студентами, стараясь держаться поближе к Мише. К нему Володька сразу почувствовал расположение. Веселым людям он доверял, можно сказать, на все сто. Веселые люди, знал Володька, добрые люди.

Студенты подошли к двум высоким колоннам. Это были словно бы ворота в древний город. Этот город таился до поры до времени под землей. А когда сняли верхний слой земли, то люди увидели на удивление прямые улицы, вымощенные камнем, чудом сохранившиеся стены домов…

Там, где некогда была городская площадь, пестрели палатки. Возле одной из них на складном стульчике сидел Аристарх Павлович, злющий-презлющий.

Увидев его, Володька прыснул. Аристарх Павлович, и вправду, жевал булку, запивая ее кефиром. Одет он был, как и студенты, в шорты и клетчатую тенниску. На голове красовалась войлочная шляпа. Одно отличало его от студентов – у Аристарха Павловича не было бороды.

Будто нашкодившие школьники, студенты молча разбрелись по раскопкам, а Миша подтолкнул Володьку к Аристарху Павловичу.

– Аристарх Павлович, обратите внимание, сей юноша проявил страстный интерес к археологии. К тому же – косая сажень в плечах. Короче говоря, приобщим страждущего к науке – таскать носилки с землей он вполне годен.

Бросив оценивающий взгляд на Володьку, Аристарх Павлович буркнул:

– Кожа да кости.

– Вот и отлично, откормится на наших харчах, – у Миши на все был готов ответ.

– Берите, – наконец сдался Аристарх Павлович. – Но только под свою личную ответственность.

– Отвечаю бородой, – торжественно, словно давая клятву, произнес Миша и хлопнул Володьку по спине. Мол, дело сделано.

Аристарх Павлович строго глянул на Володьку.

– Запомните, молодой человек, ни одного черепка руками не трогать…

– Я понимаю, – открыл, наконец, рот Володька.

– Видите, какой сообразительный, – воскликнул Миша, – с полуслова понимает, так сказать, на лету схватывает…

Аристарх Павлович махнул рукой. Мол, делайте, что хотите, только оставьте меня в покое. Наверное, брызжущий весельем Миша ему порядком надоел.

Миша повел Володьку к своему месту работы. Это была широкая и неглубокая яма, от которой шел узкий ход к еще одной яме.

Там сидела долговязая девушка в широченной шляпе и осторожно счищала щеткой землю с какой-то штуковины, напоминавшей кувшин.

Миша сел на краю ямы и свесил вниз ноги.

– Ну, старик, ты в рубашке родился, – сказал он Володьке.

– Аристарха уломать трудно. Мы тут будем еще с неделю копаться. Заработаешь немного.

– А что я должен делать? – озирался по сторонам Володька.

– Я в тебе не ошибся, ты и вправду жаждешь трудиться, – удивился Миша. – Работа у тебя, прямо скажу, будет пыльная… Я буду копать, а потом мы вдвоем станем относить землю. Авось что-нибудь выкопаем. Ясно?

– Ясно, – скривился Володька.

По правде говоря, он представлял свою работу более заманчивой. А таскать землю – не ахти какое увлекательное занятие.

Миша заметил, что мальчишка приуныл. Тогда он поднялся во весь рост и простер руки к морю.

– А теперь я посвящу тебя в тайны самой удивительной из наук, имя которой – археология, – начал Миша торжественно, и Володька невольно поднял голову. – Вот здесь, на берегу Черного моря, давным-давно, сотни лет назад, жили люди. Они пасли скот, строили жилища, отбивались от врагов, любили друг друга, рожали и растили детей, ели, пили, умирали… Века прошумели над этими степями, занесли, засыпали землей прошлое. И вот пришли мы, археологи, и раскопали – ни много ни мало, – а жизнь людей. И теперь мы про тех людей, что когда-то жили здесь, знаем все… Ну, почти все…

Миша снова сел на краю ямы, свесив ноги, и бросил взгляд на Володьку. Веселый студент, конечно, понимал, что он произнес не самую плохую речь.

Но никак не ожидал, что она произведет такое сильное впечатление. Мальчишка был просто-напросто ошеломлен.

– А как вы это узнаете? – наконец спросил Володька.

– Очень просто, – небрежно ответил Миша и протянул руку к черепкам, которые лежали на доске. – Можно, я возьму, Лида?

Лида, та самая долговязая девушка, не подымая головы от кувшина, ответила:

– Возьми, только осторожнее, пожалуйста, а то Аристарх Павлович меня съест.

– Можешь успокоиться, тебя он не съест, подавится, – по привычке съязвил Миша, взял черепок и повернулся к Володьке.

– Мне достаточно одного черепка, чтобы я мог рассказать, в каком веке жил человек, которому принадлежал кувшин, был он богат или беден, каким владел ремеслом… Словом, могу выдать полную биографию нашего далекого предка.

– По одному черепку? – удивился Володька, беря из рук Миши кусок обожженной глины.

Володька недоверчиво поглядел на черепок. Да такие черепки он встречал тысячами, сколько раз их подфутболивал. Вот уж не думал, что они так важны для науки.

– По одному черепку, – подтвердил Миша. – Ну, конечно, необходим багаж знаний…

К Мише и Володьке давно приглядывался Аристарх Павлович. Все работают, а эти двое чешут языками.

– Войцеховский, – окликнул Мишу Аристарх Павлович, – не кажется ли вам, что ваш обеденный перерыв затянулся на несколько столетий?..

Миша умел ценить хорошую шутку. Он рассмеялся, взял лопату с короткой ручкой и стал осторожно копать.

Вскоре Миша наполнил рыжей землей носилки.

– Впрягайся, брат, – позвал он Володьку.

Мальчишка не расслышал. Он вертел в руках черепок, разглядывая его со всех сторон.

– Ты чего? – удивился зубоскал, увидев, как блеснули слезы в глазах мальчишки.

– Ничего, – отвернулся Володька и положил черепок на доску.

Миша и Володька подняли носилки и стали спускаться с холма.

Сколько носилок земли перетаскали они за полдня, Володька не мог толком вспомнить. А Миша к тому же ни на секунду не закрывал рта. Сперва Володька с любопытством слушал его байки, а потом перестал. Мальчишка думал только о том, как бы дотащить носилки, которые с каждым разом становились все тяжелее. Но Володька не жаловался. Лишь как-то бросил в сердцах:

– Какие вы археологи, вы землекопы…

– Верно, – согласился Миша и поглядел на солнце.

Солнце медленно спускалось по небосводу в море. Наверное, захотело искупаться. Умаялось светило за целый день работы.

Миша и Володька высыпали землю и вернулись к себе в яму.

– Есть у меня смутное предчувствие, – произнес Миша, – что сегодня археологического открытия не произойдет. Поэтому пошли смоем трудовой пот.

Они искупались и успели к ужину, который приготовили на костре дежурные. Володька сидел рядом с Мишей, уплетал за обе щеки, слушал, о чем говорят студенты, и ему было хорошо! Тем более что грозный Аристарх, которого мальчишка немного побаивался, укатил ночевать в город.

Володьке вспомнились Гарька и Шурик. Со славными ребятами он прожил одиннадцать прекрасных дней. Вспоминают ли они его, Володьку? Или забыли?

И со студентами, Володька чувствовал, ему будет хорошо.

Когда поужинали, Володька вызвался:

– Я помою посуду.

– А сумеешь? – засомневалась Лида.

– Помою – посмотрите, – сдержанно ответил Володька.

Никогда еще он так тщательно не драил песочком котелки, как сегодня. И, может, раз десять полоскал их в воде. Придирчивая Лида, осмотрев сверкавшие котелки, осталась довольна.

– Мастер на все руки, – гордо сказал Миша. – Незаменимый человек для нашей экспедиции…

Миша взял гитару, подмигнул Володьке и запел:

 
Ты помнишь мезозойскую культуру?
Под скалой сидели мы с тобой.
Ты мою изодранную шкуру
Зашивала каменной иглой.
 

Володька прыснул. Ну и забавная песня! Такой он никогда не слыхал. Студенты, сидевшие вокруг костра, подхватили:

 
Я сидел немытый и небритый,
Нечленораздельно бормотал,
В этот день топор из кернолита
Я на хобот мамонта сменял.
 

Дирижировал хором длинный костлявый студент в круглых очках. Его звали Кирилл.

А потом была еще одна песня. Еще веселее, чем прежняя.

 
Шла собака через мост,
Четыре ноги, пятый – хвост.
 

Эту песню Володька быстро запомнил и припев тянул уже вместе со всеми.

Настраивая гитару, Миша спросил:

– Кирюша, что будет следующим номером нашей программы?

Не успел Кирилл ответить, как Лида строго напомнила Володьке:

– Мальчик, а тебе не пора домой?

– Я человек самостоятельный, – отмахнулся Володька.

– Ответ, достойный мужчины, – не удержался и похвалил Миша.

– Но, Миша, мальчика ждут родители, беспокоятся наверняка, – стояла на своем Лида. – И вообще, мы не знаем, кто он, откуда…

– Я знаю одно, – резко ответил Миша. – Володька – отличный парень, и больше ничего не хочу знать…

Володька подхватился, обвел взглядом студентов.

– Я пошел… Спасибо за ужин. До свидания.

Наступило неловкое молчание. Все глядели в темноту, где исчез в одно мгновение Володька.

Миша побренчал немного на гитаре и отложил ее в сторону.

– Миша, чего же ты не играешь? – спросила Лида. – Сыграй, а то грустно стало.

– Сама сыграй, – огрызнулся Миша.

– А я не умею, – ответила Лида.

– Тогда сиди и помалкивай…

Миша вскочил и поспешно зашагал в ту сторону, куда направился Володька.

– Какая его муха сегодня укусила? – удивилась Лида.

– А ты не догадываешься? – спросил Кирилл, поправляя очки.

– Кирилл, давай споем, – попросили студенты.

Кирилл пересел на место Миши и взял гитару.

Миша спустился с холма к пляжу. Глаза постепенно привыкли к темноте. Но Володьки нигде не было видно.

Миша остановился, прислушался. Мягко, лениво набегали на берег волны и беззвучно рассыпались. Внезапно Мишино ухо уловило, как неподалеку сорвался и покатился камень.

Миша кинулся к скале, поросшей кустарником, вскарабкался наверх и очутился у входа в пещеру. При его приближении в глубине пещеры кто-то затих, затаился.

– Володя, ты не бойся, это я! – прошептал Миша.

– Я не боюсь, – ответил Володька, как показалось студенту, с облегчением.

Миша сел у входа в пещеру.

– А чего домой не идешь? – спросил он.

– Неохота, – ответил Володька.

– Понятно, – присвистнул Миша. – Батя выдрал тебя, и ты убежал из дому.

Володька не отозвался.

– Я сразу догадался, что у тебя не все ладно, – промолвил Миша. – Ничего, поживешь с нами, заработаешь кучу денег, велосипед купишь… Слушай, пошли к нам ночевать, в палатке места хватит…

– Не хочу, – сказал Володька. – А утром я приду, не опоздаю.

– Обиделся на Лидку, – догадался Миша. – Она зануда порядочная, но девчонка неплохая…

На море застучала моторка. На ночной лов пошли рыбаки. Володька и Миша долго слушали, как затихает вдали стук мотора.

– А у меня вот какая история вышла, – неожиданно признался Миша. – От нас с мамкой отец удрал. Мне тогда семь месяцев было, я его совсем не помню и после ни разу не видел. Маме он сказал, что духовно ее перерос и если останется с нами, то погубит свою индивидуальность. Вот так он выразился, мой папа, папочка, папуля… Большой шутник он был, весь в меня…

Миша замолк. Володька тоже не подавал голоса.

– Ты не спишь? – спросил Миша.

– Нет, – тихо ответил Володька.

– А вот это совершенно зря, – расшумелся Миша. – Надо спать, сил богатырских набираться. Завтра тебе придется поишачить. Я, знаешь, какой свирепый – настоящий рабовладелец. Я с тебя семь потов сгоню, семь шкур спущу.

Володька рассмеялся.

Миша попрощался и ушел. В ночной тишине долго были слышны его шаги. Но вот и они затихли.

Мальчишка высунул голову из пещеры и ахнул. Такой уймы звезд Володька еще никогда не видел. На небе было настоящее столпотворение.

Володьке вдруг показалось, что он один на всей земле, и стало ему нестерпимо больно, и он заплакал. Володька ревел, давился слезами, стонал от обиды, и лишь одно мальчишку утешало, что никто его не видит, кроме звезд. А звездам до Володьки не было никакого дела.