Текст книги "Соскучился по дождику"

Автор книги: Владимир Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

СТАРШИЙ СЫН

Как только они выскочили из двухэтажного деревянного дома, Володька, не прощаясь, круто повернул к вокзалу. Васька потоптался в нерешительности у подъезда, потом заторопился следом за приятелем.

Догнав Володьку, Васька уверенно произнес:

– Счас громыхнет, ну и духотища!..

Володька промолчал. Сунув руки в карманы джинсов, он сосредоточенно пылил по улице видавшими виды кедами.

Сощурившись, Васька поглядел на белесое небо.

– Если б среди ночи полило, вот была бы везуха! А?!

Володька хмыкнул, но рта снова не раскрыл.

– Ты чего молчишь? – разозлился Васька и вдруг догадался: – Боишься?!

– Чего? – Володька остановился и вскинул голову.

– Сам знаешь – чего.

Володька смерил приятеля взглядом. Васька сегодня был явно не в своей тарелке.

«Неужто трусит? – подумал Володька. – Непохоже что-то на него».

Ничего не ответив, Володька свернул в переулок.

– Эй, пить хочешь? – окликнул его Васька.

Володька обернулся. Приятель стоял у тележки с газированной водой и рылся в карманах. Когда Володька подошел, Васька спросил:

– Тебе с сиропом?

– Чистой, – Володька протянул копейку меднолицей, будто индианка, газировщице.

– На свои пьешь? – ехидно поинтересовался Васька.

– На свои, – подтвердил Володька и с удовольствием стал пить холодную воду.

Выпил и Васька, но от тележки не отходил.

– Молодой человек, вы пьете, или что? – поторопила его раскрасневшаяся от жары женщина с высокой прической, стоявшая в очереди за Васькой.

– Или что, – не оборачиваясь, ответил Васька и обратился к газировщице: – Повторите, пожалуйста…

Васька, не спеша, выпил стакан с сиропом и тут же заказал еще чистой. Жаждущая воды очередь негодующе зароптала. Но Васька сделал вид, что никого вокруг нет и в помине, и, только осушив третий стакан, оторвался от тележки.

Приятели побрели по улице, сплошь застроенной маленькими деревянными домиками. В садах цвели яблони.

Володька раздул ноздри:

– В этом году яблок будет, ешь – не хочу!

Васька фыркнул:

– Если морозы не ударят…

Они взобрались по скрипучим ступенькам на пешеходный мостик, перекинутый через железнодорожные пути.

Володька дошел до середины мостика, облокотился о поручни и стал глазеть вокруг.

Как бы Володька ни спешил, он всегда останавливался на этом мостике. Отсюда хорошо было видно массивное здание вокзала. Внизу сходились и расходились рельсы, нестерпимо блестевшие на солнце. Володька даже зажмурился.

Бодрясь, пропыхкал старичок-маневровый, выбираясь поближе к вокзалу. Стремительно подкатил к перрону гладкий молодцеватый тепловоз.

– Дома слышен весь этот шум-гам? – спросил Васька, облокачиваясь на поручни рядом с Володькой.

– Еще как!

Володька нашел глазами оцинкованную крышу четырехэтажного дома кирпичной кладки.

– И ночью?

Володька кивнул.

– Как же вы спите? – удивился Васька.

– Привычка, – ответил Володька. – Ко всему привыкаешь.

– Может, и правда, – пожал плечами Васька.

Володька протянул приятелю руку:

– Ну, пока!

– Уже? – Васька искренне огорчился. – Подожди, поговорим…

– Наговоримся еще сегодня, – отрезал Володька и, повернувшись, зашагал к дому.

Васька еще некоторое время постоял в раздумье, а потом и сам нехотя стал спускаться по ступенькам мостика.

Дома на Володьку накинулась мать:

– Ты где шатался?

– На дополнительных был, – привычно соврал Володька.

Из комнаты родителей доносился храп отца. «Угомонился уже», – определил Володька.

Он прошел на кухню, сел за стол. Мать подвинула сыну полную тарелку драников. Володька полил их сметаной и принялся в охотку уплетать. Володька очень любил картофельные оладьи, и мать часто их жарила для него.

– Успеешь исправить двойки? – сердито спросила мать.

У нее были красные припухшие глаза.

– Угу, – ответил с полным ртом Володька.

– И ты еще мне душу выматываешь. Никто не жалеет мать, вот помру я, тогда спохватитесь, да поздно будет…

Внезапно храп прекратился. Отец заворочался. Под ним заскрипела кровать.

Мать замерла, побледнела. Володька перестал жевать. Прошло несколько секунд в ожидании – проснулся отец или нет?

Но он снова захрапел. Мать облегченно вздохнула и стала мыть посуду.

Володька доел драники, запил их молоком.

– Я пойду спать.

– Иди, – сказала мать.

Близнецы – братишка и сестричка – уже спали. Ленка, оттеснив Саньку к самой стенке, лежала, раскинувшись, посередине кровати.

Володька подвинул Ленку, помог братишке лечь поудобнее. Но Ленка тут же снова оттолкнула Саньку к стенке.

Володька беззвучно рассмеялся. Ну и характерец у Ленки.

Володька разделся и лег. За окном пыхтели маневровые паровозы. Ночью их еще лучше слышно, чем днем. Он соврал сегодня Ваське, что привык к шуму поездов. Последние ночи он и вовсе не спит, засыпает лишь на рассвете, и утром матери с трудом удается разбудить его.

Неслышно отворилась дверь, и в комнату вошла мать. Переложила близнецов, укрыла их. «Радость вы моя, единственная», – прошептала она и направилась к старшему сыну.

Володька поспешно закрыл глаза. Мать поправила одеяло, провела влажной теплой ладонью по щеке, взъерошила волосы.

Мальчишке неудержимо захотелось расплакаться и открыть матери все-все. Ведь рассказывал же он ей обо всем, когда еще был маленьким. Но Володька сдержал себя и притворился спящим.

Мать ушла, тихо затворив за собой дверь.

Нет, мама и своими заботами сыта по горло. Один отец чего стоит. Да и близнецы – ребята шустрые. Нечего маму понапрасну расстраивать.

Придется Володьке самому выпутываться. Ни на чью помощь он не может рассчитывать.

В доме все спали, кроме мамы. Наконец, переделав все дела, легла и она.

Володька выжидал. Мама не скоро уснет. Да и храп отца ей мешает.

Надо подождать. Еще есть время.

А вот теперь – пора! Володька, не зажигая света, быстро оделся. Привычка! Сколько раз вставал засветло, собираясь на рыбалку.

Нашарил под диваном веревку, вытащил ее и привязал одним концом к батарее. Двойным морским узлом. Потянул изо всей силы – должна выдержать.

Свободным концом веревки обвязал рюкзак, который был упакован еще днем и лежал в углу под кроватью.

Кажется, все. А записка?

Володька вынул из школьного портфеля тетрадь, вырвал из нее страничку. Теперь ему тетради долго не понадобятся. Взял ручку и задумался.

А потом, склонившись над столом, решительно вывел на белевшем в темноте листке:

«Я уехал. Не ищите меня. Со мной ничего не случится. Начну работать, вышлю деньги».

Володька подошел к окну, бесшумно отворил его и окинул цепким взглядом пустынную улицу. Вроде бы – никого.

Мальчишка осторожно спустил вниз рюкзак. А потом, прикрыв за собой окно, спустился по веревке и сам – на одних руках.

На земле Володька отвязал рюкзак и, не оглянувшись на дом, торопливо зашагал по улице.

ВСТРЕЧА НА ВОКЗАЛЕ

Поезд приходил в полночь, и потому Петр, попрощавшись с попутчиками, загодя вынес свой тяжеленный черный чемодан в тамбур. И теперь, прижавшись лбом к холодному стеклу, Петр всматривался в темноту, стараясь узнать, где проходит поезд. Но в темноте не больно чего разглядишь. И Петр скорее угадывал знакомые места, чем видел их.

– Эй, хлопец, стекло выдавишь, – раздался за его спиной сердитый голос.

Петр обернулся и рассмеялся.

– Я думала – пацан, – извиняющимся голосом сказала пожилая проводница в голубом форменном костюме и темно-синем берете, входя в тамбур.

– А что – ездят пацаны? – спросил Петр, ничуть не обидевшись.

– Еще сколько, – стараясь загладить свою резкость, охотно рассказывала проводница. – И все с удочками, рюкзаками… С рыбалки и на рыбалку…

Петр улыбнулся:

– И мы так же ездили…

Проводница внимательно поглядела на Петра, на его черный чемодан, на бескозырку, которую моряк держал в руке.

– На побывку, что ли?

– Нет, насовсем, – ответил Петр. – Демобилизовался…

– Вот матери радость – сын вернулся, – вздохнула проводница. – И моему Сашке скоро в армию… Девятый класс кончает…

– В институт поступит, – бодро сказал Петр.

– А конкурс? – проводница задумчиво покачала головой. – Нет, институт не для него… Хоть бы школу кончил, шалопай. Девчонки так и вьются…

Петр снова рассмеялся. Улыбнулась и проводница, а потом вновь посерьезнела.

– Я уже решила, осенью ухожу из проводниц. Боюсь за Сашку. Я подолгу в рейсах, а он один, так и до беды недолго. За ними, мальчишками, глаз да глаз нужен… Да чего это я вам рассказываю, сам-то еще вон какой молоденький…

Петр пожал плечами. Он и сам удивлялся, почему с ним бывают откровенны совсем не знакомые люди. Может, потому, что он умел слушать?

– Ладно, пойду, скоро – станция, – спохватилась проводница. – Со счастливым возвращеньицем домой, морячок.

Проводница ушла, и Петр снова прилип к окну. Пошли освещенные редкими фонарями улицы, где дома по макушку прятались в зелени. Вот и его улица… Мама, наверное, уже спит. Он ей не написал, когда приедет. Чтобы не волновалась зря.

На перрон Петр выскочил самым первым, радостно завертел по сторонам головой. Как давно он не был дома – целых три года!

Немногие приехавшие пассажиры уже покинули перрон, а Петр все стоял, не выпуская из рук чемодана.

На перроне показался Володька и, не мешкая, направился прямо к поезду. Моряк будто только его и ждал.

– Эй, друг! – весело окликнул он мальчишку.

От неожиданности Володька остановился.

– Куда это так рано собрался? – спросил, подходя к нему, Петр. – В поход, что ли? – И он кивнул на рюкзак, ладно сидевший за плечами мальчишки.

Володька оглядел моряка. Все ясно, демобилизовался парень, на радостях потрепаться хочется.

И, чтобы поскорее отвязаться, Володька, не подумавши, брякнул:

– На рыбалку.

– А удочки что же – дома забыл? – Моряк широко улыбнулся.

Но Володьку не так-то легко сбить с толку.

– А они у меня там, на месте, запрятаны.

– Выходит, не переловили еще рыбу в Соже, пока меня не было дома? – спросил Петр.

– Есть, есть рыба, – успокоил его Володька. – Только ловить ее надо на проводку.

– А это что за зверь? – удивился Петр.

Володька покосился на поезд. Скоро, наверное, дадут отправление. А ведь надо еще незаметно проскользнуть в вагон.

Но как же он, этот любопытный моряк, не знает, что такое проводка?

– Надо знать глубину, где забрасываешь, – принялся торопливо объяснять Володька. – И грузило ставить так, чтобы крючок чуть ли не по самому дну шел. А наживка, само собой, вареный горох.

– И что берется? – Петр уселся на чемодане, собираясь, наверное, выведать у мальчишки все до мельчайших подробностей.

– Язи… килограмма по три, – прихвастнул Володька.

Петр застонал от восхищения. Раздался гудок, мальчишка встрепенулся:

– Извините, мне пора…

– Тебе на этот поезд? – спросил Петр.

– Ага.

– Так у меня же тут проводница – старая знакомая. – Петр подтолкнул Володьку к вагону.

– Подвезите старого друга на рыбалку, – попросил моряк проводницу.

– А чего на ночь глядя? – Проводница недоверчиво поглядела на мальчишку.

– Так на рассвете самый клев, – ответил за Володьку Петр.

– И завтра суббота, и каникулы вроде еще не начались, – не сдавалась проводница.

– А я отпросился у классной, – торопливо ответил Володька.

А про себя подумал: поезд сейчас пойдет, и останешься с носом. Придется ждать следующего.

А когда следующий? Нет, надо попасть на этот поезд во что бы то ни стало.

– Слушай, а может, и вправду завтра поедешь? – предложил Петр. – И я с тобой.

– Не могу завтра, – замотал головой Володька. – Меня сегодня ребята ждут…

– Залезай скорее, – согласилась проводница, – а то передумаю.

Володьку не надо было долго упрашивать. Едва он вскочил в вагон, как поезд тут же тронулся.

– Ни пуха ни пера, – крикнул Петр.

Володька обернулся и помахал рукой моряку, который так неожиданно помог ему.

Петр пошел домой. Как завидовал он незнакомому мальчишке! Ну ничего, в следующее воскресенье они вдвоем выберутся на рыбалку, пройдут бором, хранящим дневное тепло, и еще до восхода солнца окажутся у реки. Постой, спохватился Петр, а ведь ты даже не знаешь, ни как зовут этого мальчишку, ни где его найти. Жаль, мальчишка, по всему видать, отличный рыбак, с таким ловить одно удовольствие.

От вокзала до дома Петру было рукой подать, и через несколько минут он стоял у знакомой двери.

Петр осторожно нажал на кнопку звонка.

За дверью послышались легкие быстрые шаги. У Петра сильнее забилось сердце, он опустил чемодан на пол.

– Кто там? – послышался мамин голос.

– Это я, мама…

НОВЫЙ ИНСПЕКТОР

Когда Петр объяснил дежурному лейтенанту, сидевшему за деревянной перегородкой, кто он такой и что ему надо в милиции, тот невозмутимо ответил:

– Начальник занят… Подождите…

Петр присел на стул и задумался. Таковы причуды судьбы! Когда в райкоме комсомола у него спросили, имеет ли он опыт работы с детьми, Петр ответил, что был как-то вожатым в лагере. И тогда Петру предложили пойти на работу в детскую комнату милиции – временно, на лето. Петр сперва отказывался, говорил, что не потянет, а потом согласился. На судоремонтном обещали, что возьмут его осенью слесарем-сборщиком. Оставаться без дела все лето не хотелось. Вот так Петр очутился в милиции.

– Начальник вас ждет, – прервал размышления Петра дежурный.

Петр одернул по привычке бушлат и вошел в кабинет. Коротко стриженный майор с загорелым лицом предложил Петру сесть и некоторое время разглядывал этого худого долговязого парня со смешным, торчавшим на макушке, мальчишеским хохолком.

– Значит, по собственному желанию в милицию?

– Так точно, – вскочил Петр.

– Да ты сиди, сиди, – мягко улыбнулся майор. – Понимаешь, инспектор детской комнаты ушла в декрет. Район у нас трудный – один вокзал чего стоит…

– Да что вы?! – искренне удивился Петр. – По-моему, самый лучший район в городе. Я здесь всю жизнь живу…

Майор с недоумением поглядел на Петра:

– Поработаешь с мое, по-другому заговоришь…

Петр ничего не сказал, но по его молчанию чувствовалось, что по-другому он говорить не намерен. Майор взял со стола голубую папку и поднялся:

– Пойдем провожу на место работы…

Проходя мимо дежурного, майор коротко бросил:

– Через полчаса буду…

На крыльце остановились. Майор вытащил начатую пачку «Беломора» и протянул Петру.

– Спасибо, – отказался Петр и добавил: – Уже десять лет, как не курю…

Майор хмыкнул.

Они сошли с крыльца и зашагали улицей, по обе стороны которой стояли деревянные дома.

– У нас тут такие дела произошли, – закурив папиросу, начал майор. – Во-первых, ограбление промтоварного магазина на Подлесной. Думаю, что верховодил взрослый дядя, но действовали здесь, бесспорно, мальчишки. Забрались со двора через фрамугу, отключили сигнализацию…

Петр слушал внимательно. Майор неожиданно рассмеялся:

– С отпечатками там путаница получилась. Какие ж, мол, это детки, если отпечаток подошвы сорок четвертого размера?

– Акселерация, – уверенно произнес Петр. Ему очень хотелось показать майору, что он отлично разбирается в современных подростках.

– Вот, вот, – уже серьезно сказал майор, – выросли до неба, а умишка… В общем, товаров похищено на очень крупную сумму.

– Фью, – присвистнул пораженный Петр.

– Вот тебе и «фью»! – майор строго посмотрел на Петра.

– Виноват, товарищ майор, – отчеканил Петр.

Майор показал на папку, которую нес под мышкой:

– Теперь другое дело – побег из дому шестиклассника Прокопенко Владимира. Прокопенко – известный бегун на дальние дистанции. Во второй раз в путь отправляется. Между прочим, – майор остановился, протянул Петру папку, достал спички, зажег потухшую папиросу, с удовольствием затянулся, выпустил дым и только тогда сказал: – Между прочим, сбежал Прокопенко в ту же ночь, когда было совершено ограбление.

– Вы считаете, что между побегом и ограблением есть связь? – спросил Петр. Он уже начинал чувствовать себя в роли заправского сыщика.

Майор хитро прищурился, не ответил и снова зашагал. Петр с папкой в руке двинулся за ним следом. На ходу майор обернулся:

– Вполне возможно, но…

– Я понимаю, – поспешно перебил его Петр. – Нужны доказательства.

Майор одобрительно кивнул.

Они остановились возле пятиэтажного блочного дома перед табличкой: «Детская комната милиции».

В подъезде майор достал связку ключей, нашел нужный и отпер дверь.

– Входи, будь хозяином!

Майор пропустил Петра вперед. Тот вошел и очутился в обычной двухкомнатной квартире. В большой комнате у окна моряк увидел стол, а на нем – массивную чернильницу и стакан с остро заточенными карандашами.

Петр положил на стол папку и продолжал осмотр квартиры. Посидел немного на диване и перешел в другую комнату. Там тоже был стол, на котором лежали подшивки детских газет и журналов. Стены были оклеены плакатами, которые призывали собирать металлолом и не прыгать на ходу поезда.

– Ну, как квартира? – спросил майор.

– Ничего, нормальная, – ответил Петр.

– Твоя основная работа – профилактика, – майор снова перешел на серьезный тон. – Главный объект – вокзал. Ограблением на Подлесной уже занимаются, но ты все же пацанов пощупай. Вопросы есть?

– Пока нет, надо разобраться.

– Тогда приступай. Будешь ежедневно являться ко мне с докладом.

Майор ушел.

Петру не терпелось поскорее распутать это дело. Едва за майором закрылась дверь, как он тут же присел к столу и открыл папку. С фотографии на него глядел исподлобья Володька Прокопенко. Взлохмаченные волосы, взгляд недоверчивый, враждебный.

Петр даже застонал, словно от зубной боли. В этом мальчишке новоиспеченный инспектор сразу узнал своего недавнего знакомого, который, теперь-то он это понял, так здорово заливал ему про рыбную ловлю. Вот уж действительно, нарочно не придумаешь. Выходит, что он сам помог бежать малолетнему преступнику. Как говорится, проводил в дальнюю дорогу и пожелал счастливого пути.

«Нет, не может быть, – осенило вдруг Петра. – Я приехал в полночь, мальчишка отправился в неизвестном направлении минут через пятнадцать. А ведь ограбление произошло гораздо позже, значит, он ни в чем не виноват».

Петр пулей выскочил из детской комнаты.

– У Прокопенко алиби, – выпалил Петр, догнав майора, и рассказал о своей встрече с Володькой на вокзале.

Против ожидания майор не восхитился, не кинулся Петру на шею, даже не объявил благодарности.

– Во-первых, Прокопенко никто не обвиняет, – тихо проговорил майор. – Ты даже дела не успел открыть, а тебе уже все ясно. Разузнай, почему убежал Прокопенко. Поговори с родителями, с друзьями, в школу сходи. И, пожалуйста, не пори горячку…

Петр долго глядел вслед майору, пока его коренастая, плотная фигура не исчезла за поворотом улицы.

Петр побрел обратно. Он уже раскаивался, что помчался за майором и так опростоволосился. Еще, чего доброго, майор не возьмет его на работу. А Петр уже знал, что он не уйдет из милиции, пока не разыщет Володьку.

«Я – НОСИЛЬЩИК!»

Володька Прокопенко кружил по симферопольскому вокзалу.

Сперва вместе с толпой он пересек зал ожидания, торопясь выбраться на перрон. Потом вернулся в здание вокзала, деловито зашагал, завертел головой, словно разыскивая кого-то.

Притормозив у неплотно прикрытой двери ресторана, Володька загляделся. Как ему сейчас хотелось быть вместе с этими людьми, которые, сидя за столом, беспрестанно двигали челюстями, вгрызались зубами в мясо, ложку за ложкой поглощали супы, борщи, солянки…

И вот тогда Володька закружил по вокзалу, будто неведомая сила гнала его, не давая ни минуты покоя. Неведомой сила была только для тех, кто наблюдал за мальчишкой со стороны, а самому Володьке она была очень хорошо известна. Вот уже второй день мальчишка ничего не ел.

Та же сила снова вынесла мальчишку на перрон. Там стоял поезд. Толпа приезжих уже схлынула. Лишь редкие пассажиры тащили чемоданы к выходу на привокзальную площадь.

Володька пронесся вдоль всего состава и уже собирался повернуть назад, как вдруг увидел, что в двери последнего вагона появилась бабушка в очках и робко позвала:

– Носильщик!

Володька оглянулся по сторонам – носильщиков и след простыл. Тогда он ринулся к бабушке.

– Я – носильщик!

Бабушка с сомнением оглядела мальчишку:

– У нас два чемодана…

– Можно и два, – Володька был согласен на все.

Он взобрался в опустевший вагон и прошел по коридору следом за бабушкой в купе, где сидела пухленькая, серьезная не по годам, девочка.

– Вот, Дашенька, и носильщик, – произнесла бабушка таким тоном, словно сама не верила, что привела настоящего носильщика.

А Дашенька тоже не поверила и строго спросила:

– А где твоя медаль?

– Не медаль, а бляха, – поправила бабушка.

– Бляха у отца, а он заболел, и я вместо него, – объяснил Володька девочке и перевел взгляд на чемодан.

Черного цвета, с блестящими железками по углам, он занимал чуть ли не половину полки. С таким чемоданом, сделанным, наверное, еще при царе Горохе, вряд ли справились бы два дюжих носильщика. Володька почувствовал, как оставляет его уверенность.

– А где второй? – осторожно спросил он.

– Вот, – показала бабушка под столик.

Второй чемодан все-таки был нормальный, пузатый, веселого желтого цвета, с застежкой-молнией. Володька повеселел:

– Ну, поехали… Куда нести?

– На стоянку такси, – сказала бабушка.

Поднатужившись, Володька с трудом сдвинул тяжеленный черный чемодан, ухватился за него обеими руками и понес по коридору. Бабушка сочувственно посмотрела ему вслед, взяла второй чемодан и вместе с Дашенькой заспешила за носильщиком.

Володька спрыгнул на перрон. Бабушка и Даша подтолкнули ему чемодан с высокого тамбура, и Володька, не в силах удержать его на весу, с грохотом опустил на землю. Но тут же приподнял его двумя руками и потащил по перрону. Огромный чемодан водил мальчишку из стороны в сторону, оттягивал руки, пригибал к земле. Со стороны казалось, что не мальчик несет чемодан, а чемодан тащит за собой маленького носильщика.

Бабушка с внучкой не поспевали за мальчишкой. Бабушка даже подумала, а не собирается ли носильщик потихоньку улизнуть от нее. И она не вытерпела, крикнула:

– Молодой человек!

Володька остановился, бухнул чемодан на перрон.

– Что, тяжело? – участливо спросила бабушка. – Отдохните, пожалуйста.

Ей было уже совестно, что она заподозрила в дурном этого, по-видимому, хорошего мальчика.

– Ничего, – ответил Володька, еле переводя дух.

– Мы собрались на все лето в Крым, – оправдывалась бабушка. – И сентябрь прихватим, если погода будет. Вот и набрали вещей. Да и подарки везем знакомым.

– У меня такса – полтинник, – произнес с видом заправского носильщика Володька.

– Хорошо, – легко согласилась бабушка.

Вздохнув, Володька поднял чемодан и сразу же стал набирать скорость. Снова бабушка с внучкой отстали, но бабушка уже не беспокоилась.

У входа на привокзальную площадь прохаживался милиционер. Володька опустил чемодан, наклонился, делая вид, что зашнуровывает кеды. Бабушка с внучкой подбежали к нему.

– Бабуся, если милиционер спросит, кто я, – Володька едва заметным кивком показал на стража порядка, – скажите, что я ваш внук Володя. Ладно?

– Ладно, – кивнула бабушка, переводя недоуменный взгляд с Володьки на милиционера и с милиционера на Володьку. – А что случилось, молодой человек?

– Все в порядке, бабуся.

Володька хотел идти медленнее, чтобы бабушка с Дашенькой не отставали. Но проклятый чемоданище снова потащил его вперед и вперед. Включив третью скорость, Володька запетлял через площадь. Когда проносился мимо милиционера, крикнул, обернувшись:

– Ты не волнуйся, бабушка. Я заплывать далеко не буду. И в шторм не полезу в море.

Милиционер улыбнулся, покачал головой и, повернувшись, пошел в противоположную сторону.

В хвосте очереди на стоянке такси Володька плюхнул чемодан на асфальт, разжал онемевшие пальцы.

Подошли бабушка с внучкой. Бабушка открыла сумочку и вынула рубль.

– У меня сдачи нет, – Володька развел руками. – Погодите, я сейчас разменяю. – И помчался к зданию вокзала.

– Плакал ваш рублик, гражданочка, – подал голос сухощавый мужчина в светлой кепке, стоявший в очереди перед бабушкой. – Кому поверили?

– Что вы, он обязательно принесет сдачу, – горячо вступилась бабушка. – И вообще, людям надо верить.

– Людям – да, – сказал мужчина в светлой кепке. – Но не этим пацанам.

Одно за другим подлетали к стоянке такси и, захватив пассажиров с багажом, стремительно уносились, а Володьки все не было. Бабушка украдкой поглядывала в сторону вокзала. Мужчина в светлой кепке молча ухмылялся.

– Бабушка, носильщик бежит, – Дашенька радостно захлопала в ладоши.

К ним подбежал запыхавшийся Володька.

– Думал, опоздал, – проговорил он торопливо, протягивая бабушке мелочь. – Как назло – всюду перерыв.

Бабушка торжествующе посмотрела на мужчину в светлой кепке, но тот сделал вид, что ничего не заметил. А Дашенька дернула его за руку.

– Вы видели, дядя, мальчик принес сдачу… Вы видели, дядя?

Мужчина что-то буркнул и кинулся к такси.

Когда подошла очередь бабушки с Дашенькой, Володька помог им поставить чемоданы в багажник.

– Счастливого вам отдыха в солнечном Крыму.

Такси развернулось на площади и помчалось к морю. Куда же еще? В Крыму все дороги ведут к морю.

Володька с завистью поглядел вслед машине, а потом, спохватившись, побежал к киоску, где продавались пирожки с мясом.

Сколько можно купить пирожков за полтинник, если один пирожок стоит десять копеек? Тут, как ни считай, – в ответе больше пяти пирожков не получится. Володька мгновенно решил задачку, но еще быстрее он проглотил эти самые пирожки.

Сидя на ограде привокзального сквера, Володька заметил, что из урны торчит вверх дном бутылка. Он спрыгнул на землю, подошел к урне. Бутылка оказалась целой.

Мальчишка огляделся. Из-за куста можжевельника выглядывало горлышко еще одной бутылки. Володька побрел по скверику.

На глаза ему попался потрепанный бумажный мешок. Володька положил бутылки в мешок и закинул его за спину.

Мешок все тяжелел. И когда Володька подошел к ларьку, возле которого хлопотала дюжая буфетчица в замызганном халате, мешок был туго набит бутылками.

– Принимайте стеклотару, – весело сказал Володька.

– Где набрал? – поинтересовалась буфетчица.

Она вынимала из мешка бутылки, придирчиво оглядывала каждую и ставила в ящик.

– Очистил вокзальные окрестности, – улыбнулся Володька.

Буфетчица заполнила ящик, вытащила из кармана халата деньги и молча протянула Володьке.

– Вы ошиблись, – робко проговорил Володька. – Тут мало…

– А на что тебе деньги? – с ухмылочкой спросила буфетчица.

– А тебе на что? – огрызнулся Володька.

– Ты чего тыкаешь? – вскинулась буфетчица.

– А вы чего тыкаете? – не сдавался Володька.

– Ах ты, молокосос! – завопила буфетчица. – Вот сейчас кликну милиционера, он тебе, сопляку, покажет, как бутылки красть…

Привлеченные криком буфетчицы, к ларьку подошли молодой железнодорожник и старик в чесучовом костюме.

– Шпаны развелось, – бушевала буфетчица. – Людям порядочным житья нету!..

Зажав в кулаке деньги, Володька задал стрекача.