Текст книги "Осназовец"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Владимир Поселягин
Осназовец

Искреннее мое возмущение небеса проигнорировали. Разве что толпа вокруг громче зашумела, да первым через нее, раздвигая людей крепкими плечами, прорвался невысокий и очень хорошо знакомый мне командир-летчик.

– Палыч, здорова, – поздоровался я и удивленно спросил:

– А чего ты в форме?

При этом я быстро наклонился и, содрав с раненого диверсанта ремень, стал накладывать ему жгут над раной. Не хватало еще, чтобы он от кровопотери умер. При этом я незаметно сунул ему в карман галифе оба запасных магазина к «Вису», наверняка же меня будут колоть, откуда я взял ствол, а так – у летехи отобрал, пусть обратное докажут. Чего-чего, а запасного короткоствола у меня хватало. Тут еще подлетел Шмель, который пропадал где-то все это время, и начал лезть под руку, принюхиваясь к крови и прижимаясь к моей ноге.

– Призвали, – рассеянно ответил Палыч, убирая новенький «ТТ» и с трудом попадая стволом в кобуру. – Что тут происходит?

– Диверсантов взял. Один наповал, один ранен, двое ушли. Это – девушка-блондинка в форме военфельдшера туда рванула. И пацан лет семнадцати на вид, невысокий, кудрявый и русоволосый, у него нос картошкой, да еще сломан, примета яркая, не спутаешь. Вроде туда побежал.

– Чем я могу помочь?

– Сбегайте к ближайшему телефону, позвоните в наркомат, вы знаете, в какой, сообщите о бое на рынке и о том, что удалось взять одного диверсанта живым. Цель группы – ликвидация товарища Иванова. Они поймут. О, еще в больницу позвоните, пусть пришлют кого-нибудь о раненом диверсанте позаботиться, пока не сдох.

– Ясно. Я быстро, – кивнул мой инструктор по пилотированию в аэроклубе и мгновенно растворился в толпе.

Палыч был отличным пилотом, и, что немаловажно, просто великолепным учителем, и я считал, что отправка его на фронт – ошибка. Но сейчас он в форме старшего лейтенанта готовился к ней. М-да, и ведь не доучил до конца, кто у меня пилотирование принимать будет? Надо будет уточнить, когда он вернется.

Закончив накладывать жгут и перевязку, я вытер руки о галифе раненого и, разогнувшись, осмотрелся. Толпа все еще держалась, но уже бурлила, ее то покидали зрители, то появлялись новые. Вот одним из таких и оказался молоденький лейтенант в форме НКВД. Причем очень хорошо мне знакомый. Кивнув, Абросимов подошел и пожал руку:

– Что тут происходит?

Отметив, что кобура его расстегнута и, похоже, пуста, видимо оружие было в кармане, я также быстро все выложил и, пнув раненого по ноге, чтобы вызвать вскрик, рявкнул-спросил:

– Так все было?!

– Д-да… наша цель – Сталин.

– Твою же мать, – покачал Абросимов головой.

Правда, он быстро оправился и стал командовать. Не мной, я его сразу послал, у меня еще дела на рынке были, а вторым патрулем милиционеров, что как раз прорвались к нам. А из тех, которые мне помешали взять диверсантов, один пришел в себя и, приподнявшись на локте и схватившись за голову, глухо застонал, осоловело оглядевшись. Крепко я его приложил.

Люди вокруг уже поняли, что я свой, и особо не роптали, но следили за всем с жутким любопытством. Правда, милиционеры быстро вникли в суть дела и стали искать свидетелей. Как оказалось, сейчас не будущее, и в свидетели шли охотно, поэтому мгновенно набрали человек двадцать. Что примечательно, там же была та толстуха с корзинами, с которой столкнулась белобрысая немка, когда пыталась убежать от меня.

Меня тоже отпускать не хотели, поэтому, пройдя к прилавку часовщика, я помусолил стержень химического карандаша, который с листом бумаги дал один из милиционеров, и стал быстро описывать все, что тут произошло. Под конец я посмотрел на разложенный тикающий товар, достал из кармана деньги и, положив их на прилавок, взял две коробочки женских часиков. Понятное дело, стоили те куда дороже, но старик молчал, он лежал под прилавком со стилетом в горле, а молчание – знак согласия. Милиционеры, которых прибавилось, мельком его осмотрели, но ничего не трогали до прибытия группы из НКВД. Палыч уже вернулся и сообщил Абросимову, что дозвонился и заявку приняли. Пока Палыч рядом на этом же прилавке также писал рапорт о том, что видел, я расспрашивал его о том, кто его заменит. Инструктора, о котором он мне сообщил, я знал, к тому же Палыч, оказывается, с ним уже поговорил насчет меня, и тот согласился усилить тренировки, чтобы я сдал пилотирование как можно быстрее и качественнее. То есть учить он меня тоже будет на совесть и со всей самоотдачей.

– Я закончил, – подойдя к Абросимову, который жестко расспрашивал одного из вырубленных мной милиционеров, протянул ему лист бумаги.

Тот мельком пробежался, довольно кивнул – мелкие подробности присутствовали, и сказал:

– Сейчас группа прибудет, подожди их.

– У меня дела, я лучше чуть позже подойду, минут через двадцать.

– Хорошо.

В это время медики под охраной двух сотрудников милиции подняли на носилках раненого диверсанта, готовясь уйти с ними в сторону машины, поэтому Абросимов поспешил туда, убирая мой рапорт в нагрудный карман френча, а я, свистнув Шмеля, что сидел у ног Палыча, быстро растворился в толпе.

Сестренки и Анна все еще стояли у того же прилавка, где я их оставил полчаса назад. Увидев меня, они облегченно заулыбались.

– А что с твоим лицом? – первым делом спросила Оля, погладив подбежавшего к ней Шмеля. Уши она не трогала, я никому не позволял это делать. Еще не хватало, чтобы хрящи поломали и выглядели они потом, как уши спаниеля.

– Да там об опору навеса одного из прилавков стукнулся, когда стрелять начали, – поморщившись, ответил я, осторожно потрогав губы. Онемение от удара уже прошло, но появилась боль.

С тем, что тот ушлепок выбил мне зубы, я немного погорячился, но шатались они – это точно. Надеюсь, нормально заживут, ходить со щербатой улыбкой не очень бы хотелось.

– А кто стрелял? – поинтересовалась Анна. – Ты в ту сторону ушел, да еще почти сразу стрелять начали и кричали так страшно… Мы испугались.

– Да я так понял, там сотрудники НКВД диверсантов брали. Все нормально, задержаны были все. Только один убежал. Вроде. Я плохо слышал.

– Понятно, – протянула Аля. – Тут девушка военная пробежала, испуганная такая. Вот и мы испугались.

– Бывает, – вздохнул я и, прижав к себе старшую сестренку, погладил ее по голове, но тут вспомнил, по какой причине мы здесь оказались, и задал вопрос, уводя разговор в сторону: – Выбрали что? Давайте, хвастайтесь.

Тут я не ошибся, женщинам бы только о тряпках поговорить и о покупках, так что о перестрелке мы быстро забыли, я только изредка трогал губы и морщился. Лицо болело, но я уже не шепелявил, хотя продолжал говорить с осторожностью.

Але девчата подобрали выходной полушубок на заячьем меху, а для школы довольно приличное пальто. На голову теплую меховую шапку – кстати, тоже мех зайца. Юбки и теплые колготки меня не интересовали, хотя мне и их пытались демонстрировать. Было еще два пальто для школы. Проблема была только с обувью, из всего Але подошли только резиновые сапожки, да и то великоваты были, но это на вырост. В общем, нужно походить и поискать обувь.

С Олей было проще. Женщина как раз и продавала одежду той комплекции, что была у младшей сестренки, так что покупок у нее было заметно больше. Даже две ночнушки купили.

– Ну все ясно, – сказал я и, осмотревшись, добавил: – Чуть позже пройдемся по рядам – обувь вам еще посмотрим, вон у Али вообще ничего нет… Анна, а ты что в уголочке жмешься и себе ничего не выбираешь? Считай, это наш подарок тебе на день рождения. Ну и что, что он через восемь месяцев?.. Я, вон, смотрю, на соседнем прилавке как раз под тебя пальто будет. Аля, Оля, присмотрите за ней и помогите выбрать… Никаких отказов я слышать не хочу, сестренки, убедите ее выбрать себе верхнюю одежду получше. А то я не знаю, что вы из Минска налегке приехали, и зимней одежды у вас нет! В общем, вы выбираете, а я эти покупки пока к Егору отнесу. Пусть охраняет… Шмель, за мной.

Подхватив довольно тяжелые узлы – за всю эту одежду я уже расплатился, чем продавщица была очень довольна, – и, не обращая внимания на то, что левое плечо начало слегка ныть, поспешил к выходу, где стояли наши транспортные средства.

Сдал Егору узлы, тот начал их устраивать в повозке, а я быстрым шагом поспешил к месту схватки – наверняка опергруппа уже прибыла и работает, нужно отметиться. Шмеля я не взял, а поводком привязал его к повозке – Егор проследит. Так что щенок, жутко недовольный и ворчащий, остался у наших транспортных средств, а я, снова лавируя между людей, поспешил на рынок.

Как и ожидалось, следственная группа уже работала. Более того, по виду – даже заканчивала. Меня еще на подходе приметили и, перехватив, подвели к командиру, что тут теперь распоряжался, Абросимова я не заметил. Тот меня опросил, покивал и выдал предписание прибыть через четыре часа в наркомат. Сперва велел прибыть немедленно, но я отказался, сославшись на неотложные дела – я себе еще одежду не купил, – и договорился прибыть к следователю в три часа дня. Как раз через четыре часа и будет. Этого времени мне хватит на все про все. Я так понял, что я им не особо был нужен, иначе бы меня взяли под ручки и сопроводили к машине. Видимо, диверсант поплыл, и нужную информацию они уже получили.

Наконец, меня отпустили, и я поспешил к сестренкам. Те моего прихода даже не заметили, закопавшись в тряпках. Они что-то щебетали, хихикали и восхищенно ахали. Прочистив горло, чтобы привлечь к себе внимание, я с интересом посмотрел на их покупки и, вздохнув, полез в карман за деньгами. Женский шопинг – это круто. Сделал еще одну ходку к повозке: в этот раз пришлось взять Шмеля. Тот катался по земле, пытаясь содрать с себя ошейник и рвануть за мной. Отряхнув пса от пыли, я пригладил его, лаская, и вернулся с ним к сестренкам, после чего мы направились дальше по рядам, разглядывая, что выложено на прилавках. Анне мы, кстати, купли хорошее длиннополое пальто, шапку, пару юбок, платье и свитер. Всего свитеров мы купили пять: два Оле и три Але. Брать – так уж брать.

Черную кожаную летную куртку с меховым воротником первой заметила глазастая Оля, она знала, что я ищу. Мы поспешили туда. За прилавком стоял высокий и худой мужчина с очками на носу. Он снял с вешалки позади себя крутку и, нахваливая ее, передал мне. Быстро скинув свою куртяшку, я надел кожаную. Она была заметно тяжелее, но что в ней привлекало – теплая подкладка, позволяющая ходить в этой куртке даже зимой. Она мне была немного не по размеру, чуть больше, но я, после недолгих торгов, взял ее. Со свитером самое то будет. Свитер, кстати, грубой вязки с высоким воротником, я купил тут же. Также взял теплые командирские галифе, ткани на портянки два рулона и две рубашки.

Хотел было вернуться, когда заметил краем глаза в соседнем ряду поставленную у прилавка швейную машину, причем она имела стол и ножной привод. Вернее, как раз на моих глазах ее собранную выносили, чтобы установить на виду у покупателей. Две женщины, что увидели то же, подошли и о чем-то поговорили с одним из грузчиков и тут же отошли с ошарашенными лицами, бросая на швейную машинку жадные взгляды. Видимо, цена была высока, раз они так отреагировали.

– За мной, – скомандовал я и направился к нужному ряду.

Когда мы подошли, девчата тут же обступили машинку. Я спросил у здорового мужика цену. Тот ответил, и я почувствовал, как у меня вытягивается лицо: цена была не просто большая, а запредельная. Тот заметил мой вид и привычно пояснил со вздохом:

– Машинка немецкая, «Зингер». Новая почти, три года ей всего. Продаем в полном комплекте с запчастями, иголками и нитками. Поэтому и такая цена.

– Донести поможете? – деловито поинтересовался я, все уже решив.

– Далеко?

– Да нет, тут рядом. До выхода, где пивной ларек стоит.

– Тогда донесем, не проблема.

Тут я почувствовал, как меня тянут за рукав куртки – стоявшая рядом Аля с большими глазами спросила:

– Ты что, ее купить хочешь?

– Да, – коротко ответил я. – Она нам нужна, у меня на нее большие планы. Тем более в голодный год можно будет с помощью нее подзаработать, пошить или еще что. Полезная вещь в любое время.

– Но дорого, – протянула та, но довольно кивнула, покупка ей нравилась.

– Не дороже денег, – вздохнул я и с продавцом начал внимательно осматривать покупку. Девчата даже опробовали ее – наделали кривых строчек на выданной продавцом тряпке.

Наконец я проверил всю комплектность, скупил почти все швейные и портняжные иголки, а также нитки, что были в наличии на этом и соседнем прилавках, после чего оба грузчика подхватили швейный столик, на котором была закреплена машинка, и мы все вместе направились к выходу. Все равно больше купить ничего не могли, все оставшиеся деньги, что были при мне, ушли на «Зингер», но покупка того стоила. Это еще один шанс для нас выжить в военное время, не хотелось его упускать, тем более мне нужно было пошить зимний камуфляж для работы в немецком тылу, да и вообще это очень полезная вещь, показывающая благосостояние хозяев. Как бы не ограбили, надо будет поразмыслить над этим.

По пути я быстро обдумал свои дальнейшие шаги. Вряд ли у меня еще будет нормальное окно для покупки всего, что нужно для дома. Вон, все деньги для одежды и кухонной посуды на швейную машинку спустил, так и не купив, что планировалось. Ну ладно, по минимуму мы одежду купили, на эту зиму хватит, но нужно хотя бы посуду купить, потом времени бегать не будет, у меня и так плотный график.

Так что, подойдя к нашим транспортным средствам, я проследил, как грузчики положили в повозку к Егору швейную машинку, и, бросив рядом тюк с курткой и другой одеждой, что купил для себя, повернулся к девчатам и, пока Егор бечевкой перевязывал груз, сказал:

– Посуду мы не купили, а деньги кончились, я скатаюсь, возьму – НЗ у меня есть. Вернусь, заодно помогу Егору разгрузиться, а вы идите пока в те ряды, где посуда продается, и приглядитесь. Там и встретимся. Вот, держите мелочь, пирожки у торговцев с лотка возьмете и попить что, не голодайте.

– Ага, – кивнула Аля и убрала деньги в карман своей юбки. Девчата проследили, как я завел мотоцикл, устраиваясь в седле – Шмель уже был в люльке, – и покатил следом за Егором, который уже отъехал от рынка, направляясь к нашему дому. Я решил разгрузиться именно там, а не возить все к Марье Авдотьевне. Сложу пока все покупки в углу амбара, строители проследят. Жаль, пол в доме свежеокрашен, не зайдешь ни на первый этаж, ни на нулевой.

Пока Егор неторопливо катил к нашему дому, я смотался к месту нашего постоя, к Марье Авдотьевне, залез в нычку и достал заметно похудевшую пачку денег. После того как я отсчитал от нее половину, она еще больше похудела. Сунул остаток обратно – там заработная плата строителям, на часть стройматериалов, что еще не подвезли, и на жизнь. Вот как раз на жизнь-то ничего и не оставалось. Нужно обдумать эту проблему.

Вскрыв пол в соседнем помещении сарая, я достал увесистый предмет, завернутый в промасленную тряпицу, и развернул ее. Там был небольшой «браунинг», удобный для скрытого ношения. Проверив его, я убрал оружие сзади под рубаху, а запасной магазин в карман. После того как у меня забрали «Вис», приобщив его к уликам – мои слова о том, что он принадлежал диверсантам, легко пошли на веру, – я чувствовал себя безоружным, так что быстро решил эту проблему. Не люблю это ощущение. Это как голым на людной площади – не особо стыдно, просто неприятно.

Замаскировав схроны, я покинул двор Марьи Авдотьевны, ее самой не было, она в магазин отошла, как сообщила мелкотня, и покатил к своему дому. Егор уже был там, как раз подъехал.

Входя во двор, я удивленно поднял брови, когда заметил соседа из дома напротив, что с каким-то мешком выходил на улицу.

– Дядь Степ, я что-то не понял, – указал я на соседа. – Это что за вынос?

– Мешок с опилками, он сказал, ты разрешил.

– В первый раз слышу, – удивленно сказал я, поворачиваясь к соседу.

Тот встал у ворот, бросая вокруг затравленные взгляды. Выйти он не мог, в калитке стоял наш плотник, который как раз закончил с замерами досок, что лежали на улице, и перегородил дорогу вору, понимающе улыбаясь в густые усы. В руках у него была стамеска.

– А что?! – взвизгнул тот. – Приехал, понимаешь, богатей, деньгами разбрасываешься, а мы, простые люди, не можем тебя раскулачить?!

Слова шли не мне, а скорее всего, рабочим, но те меня знали куда лучше и только ухмылялись, что заводило вора еще больше. Я и так после схватки был на взводе, пружина была заряжена, но разрядить ее не успел, поэтому я только порадовался соседу. Удар правой не сбил его с ног, скорее ошеломил. Схватив его за затылок, я с силой приложил вора лицом о воротный столб, после чего молниеносно нанес удары по почкам и печени, то есть левой и правой, отчего он дважды хрюкнул, и штаны его сзади заметно обвисли, и мерзко завоняло. После этого схватив вора за шиворот рубахи и раскрутив его вокруг собственной оси, отпустил, отчего тот плашмя на большой скорости врезался в одну из створок ворот. А так как те были жестко закреплены, включая брусом, то удар был громкий. Немного постояв, сосед сполз и в бессознательном состоянии упал на пыльную, покрытую грязной стружкой землю.

Работал я жестко, поэтому строители были ошарашены такой расправой, но быстро пришли в себя – многие имели крутой нрав и крепкие кулаки и, бывало, пускали их в дело.

– У нас еще что пропадало? – спросил я у бригадира, массируя левое плечо.

– Я хотел вечером доложить: две доски половые пропали и часть бруса, Тема-плотник доложил.

– Ясно. Значит, так. Разгрузите Егора и отправьте за участковым, я его на соседней улице видел, а я пока посмотрю, что там у соседей во дворе творится.

Бригадир быстро раздал приказы и поспешил за мной, плотник пошел с нами. Когда я подошел к воротам соседей, те открылись, и вышла хозяйка – плотная женщина с неприятным, каким-то злым лицом. Соседей я знал всего второй день, но то, что она была скандалистка, понял еще в первый день знакомства.

Когда мы покупали дом и начинали строительство, ее и мужа не было. Как оказалось, их по разнарядке, не добровольцами, замечу, отправили куда-то рыть то ли траншеи, то ли противотанковые рвы – я так и не понял, а когда они вернулись, то обнаружили новых соседей. В принципе, познакомились – и ладно, мне они особо интересны не были, но воровство, тем более у себя, я не терпел и не принимал.

– Чего надо?! – прокаркала баба.

– Обокрали меня, есть предположение, что краденое хранится у вас, – спокойно сказал я.

В то время от моего дома как раз отъехал Егор, которого разгрузили, видимо. Женщина вздрогнула от шума повозки и заявила:

– Не знаю ничего, не пущу! Нечаво вам тут делать без Михася.

Крутанувшись на одной ноге, я выбросил в ее сторону другую, отчего баба, схлопотав удар в солнечное сплетение, слегка вознеслась и, пролетев немного и ударившись о закрытую калитку, упала на землю, хрипло дыша.

Обойдя ее, я распахнул калитку и заглянул во двор.

– О, а вот и наши доски и брус! – воскликнул плотник, заглянув за мной следом. Торчащие из-за сарая длинные свежеструганые доски привлекали взгляд. Сам бригадир присел у тела соседки и приводил ее в чувство. Та сознание не потеряла, но, держась за живот, хрипло дышала. Наконец она восстановила сбитое мной дыхание и завизжала:

– Помогите, убивают!

– Убивают? – резко повернулся я на каблуках. – Я тебе сейчас покажу, как убивают.

– А-а-а! – завизжала та, пытаясь отползти.

Достав из-за пояса пистолет, я склонился и, ткнув им в лицо соседке, сказал:

– Я тебе сейчас… Блин, сознание потеряла, – недовольно буркнул я и, присмотревшись, добавил: – Еще и обделалась. Видимо, это у них семейное.

Когда подъехал участковый с Егором, я быстро подписал заявление о краже, свидетелей у меня хватало, после чего еще и в протоколе досмотра дома соседей, там как понятыми другие соседи были вызваны. Кроме дерева были найдены уворованные у меня гвозди, петли для ворот амбара и еще по мелочевке. Когда вся доказательная база была собрана – в принципе, соседи и не отрицали, что воровали, но утверждали, что занимались раскулачиванием, – их погрузили на мою повозку и повезли в отдел. Я успел сказать Егору, чтобы оттуда ехал к рынку, к тому же месту, где стоял. А сам вернулся к амбару, где кучей были сложены покупки.

Выбрав участок чистого пола – как раз начали настилать его с той стороны амбара, где была улица, мы все покупки, включая швейную машинку и коробку с запчастями нитками и иголками, убрали туда. То, что часть стен у амбара не были обшиты, меня волновало мало: со двора не было обшито, с улицы теперь не попадешь, со всех сторон закрыто, а соседей теперь никто не пустит на мой участок, строители об этом был предупреждены особо. Хватит, походили, посмотрели.

После этого я покатил обратно к рынку. Егора еще не было, поэтому я попросил присмотреть за техникой старушек, продающих семечки, и в сопровождении Шмеля направился к рядам, где продавали посуду. Этот рынок в Москве был большой, заблудиться было раз плюнуть.

Девчат я нашел не сразу, только через полчаса, но все же нашел. После этого мы за двадцать минут набрали полные руки разной посуды и узлов. В руках держали сковородки, кастрюли и чайник, а в узлах был чашки, тарелки и столовые приборы, то есть ложки, вилки и ножи. Брали с расчетом прокормить десять человек, мало ли гости будут. Также набрали разной другой специфичной посуды, то есть розочки для соли, банки для хранения приправ, сахара, чая и другого. В общем, затарились капитально, обратно шли загруженными все. Егор был на месте, так что мы разложили все в кузове, после чего снова пошли на рынок, время еще было.

Дело в том, что когда я искал сестер и Анну, то прошелся по вещевым рядам и присмотрел там несколько интересных предметов мебели. Например, было восемь стульев с высокой спинкой и мягкой сидушкой, то есть высококачественная мебель, стол шел в комплекте. Еще был большой кухонный комод, похоже, из той же коллекции, что и стулья и стол. Вот они-то мне и понравились, и я хотел их приобрести.

Как оказалось, это было не проблема. Более того, у продавца была наемная машина, в смысле он знал, где ее нанять, а также грузчики. Оставив аванс в пять процентов от общей суммы, я сообщил адрес и сказал, что буду ждать покупку к вечеру, там и расплачусь окончательно. Продавца я запомнил, приметный мужичок. Если будет кидок, найду.

После этого мы пошли по рядам дальше. У многих продавцов не было на месте крупногабаритных грузов, но были на прилавках стенды с перечнем товара. На одном я обнаружил предложение по продаже кроватей. Как пояснил продавец, он сотрудничал с фабрикой по их производству. Себе я выбрал большую двуспальную никелированную с блестящими шишечками на спинке – у продавца были фотографии товара, какой-никакой сервис, – а сестрам односпальные, тоже никелированные. У него же я заказал и матрасы. Постельное белье уж сестрички шить будут, аванс и адрес я тут тоже оставил, вечером привезут заказ.

На обратном пути мы зашли только в соседний ряд, где купили пять перьевых подушек и четыре одеяла без пододеяльников, но зато взяли рулон белой материи, как раз для постельного белья, и всем этим нагруженные, основную массу умудрялся нести я, вернулись к технике. Сложив все барахло в повозку, я велел Егору везти его к нам домой, мы на мотоцикле отправились туда же.

Убедившись, что Егора нормально разгрузили, я посмотрел, как работают строители. Сестрички, Егор и Анна отправились в огород копать картошку – время уже действительно наступило для сбора урожая. А я, отозвав в сторону бригадира, предупредил, что скоро должны доставить некоторый заказ, и, перечислив его, попросил принять, проверить и расплатиться. Деньги я ему оставил. Только после этого вернувшись к мотоциклу, проверил уровень бензина – на сегодня еще хватит, и поехал в наркомат.

Осторожно сунув в замок спицу, я ею чуть-чуть поиграл, пока не коснулся нужного кулачка, отчего замок щелкнул. Держа наготове «люгер» с глушителем, я толкнул дверь и повел стволом, проверяя коридор квартиры. Было тихо и пусто, но где-то в дальней комнате болтал радиоприемник, шел очередной выпуск новостей с сообщениями с фронта.

Поглядывая под ноги, чтобы не издать шума, медленно перебирая ногами, я направился вглубь квартиры, прикрыв за собой дверь.

Три часа назад, когда я прибыл в НКВД, меня сразу отправили к следователю, что вел это дело. Судя по тому, что наркомат был похож на разворошенный муравейник, схватка на рынке и допрос диверсанта дали толчок к действию.

Естественно, мне никто не доложил, как идет следствие, вообще говорить на эту тему отказывались, но вот расспрашивали о том, что происходило на рынке, в подробностях. Более того, даже попросили нарисовать схему, кто где стоял к началу схватки, и приобщили ее к делу. В общем, полтора часа меня мурыжили, после чего дали подписать стопку документов – каждый лист я внимательно читал, – после чего отпустили, выдав пропуск, чтобы можно было свободно выйти из здания.

К сожалению, никого из знакомых мне сотрудников на месте не оказалось, а мне остро необходимо было получить от них некоторую информацию, поэтому, вернувшись к мотоциклу, я занял седло и покатил в МУР. Там молодого сержанта ГБ выслушали очень внимательно и отправили к пожилому сотруднику, начальнику архива. Тот начинал еще в царской охранке и знал всех воров в Москве и окрестностях, так что мы быстро нашли с ним общий язык. Полковник, будучи на пенсии, продолжал служить, перейдя из оперотдела в архив. Он-то после недолгих размышлений и дал мне два адресочка, где я предположительно мог получить ответы на свои вопросы. Как сказал полковник, в последнее время, по сообщениям агентурной связи МУРа, на эти квартиры, малины, так сказать, начали наведываться подозрительные личности, и, главное, среди них были военные, а это уже важно.

Этот адрес меня заинтересовал по той причине, что, по словам полковника, сюда дважды приходила за последнюю неделю красивая девушка-блондинка. Правда, была она по гражданке, не в форме. Агент, что засек ее, не рассмотрел шрама, далековато был, но я уверен, что это была именно она. Именно поэтому сразу после МУРа я поехал по этому адресу. Я не знаю, почему девка так на меня охотится, но, видимо, пока я не прекращу эту охоту, та не отступится и будет пытаться меня убить. Я был уверен, что разгадка таилась в прошлом моей семьи. Девка мне была никто, поэтому я собирался ликвидировать ее и жить дальше спокойно. Ну, поспрашиваю, естественно, утолю любопытство, но там как получится.

Подойдя к ближайшей двери, я осторожно потянул за ручку и заглянул в нее. Кухня с дровяной печью, в самой печи горел огонь, и шипел паром чайник. Прикрыв дверь в пустую комнату, я направился дальше. В следующей комнате были люди, я слышал разговор, но прошел мимо, осматривая другие. В них было пусто, как и в туалете, поэтому вернувшись к той, где было слышно радио и негромкий разговор, я присел и заглянул в замочную скважину. Заметив, что в мою сторону направляется женщина – юбку я отчетливо рассмотрел, метнулся в сторону и прижался к стене. Открывавшейся дверью женщина закрыла меня от своего взгляда и направилась к кухне.

Вскинув оружие, я спустил курок, всаживая пулю женщине в спину. В этой охоте я не оставлял свидетелей, да и женщина не сказать что была законопослушной. Я опознал ее – карманница и наводчица.

Дверь после женщины медленно закрывалась под своим весом и с легким скрипом, поэтому я сразу же после выстрела – женщина еще падала – распахнул дверь и прошел в комнату, осматриваясь.

– Здравствуйте, граждане бандиты и воры, – сказал я, разглядывая пятерых мужчин, что сидели за круглым столом в центре большого зала.

Бандиты, рожи у них, кстати, так и просились на стенд: «Их разыскивает милиция», удивленно на меня смотрели, косясь на «люгер», что я держал в руках. Первым в себя пришел самый старый из них, лет пятидесяти на вид. Он сидел с обнаженным торсом, на котором красовалась тюремная живопись, и держал в руках луковицу серебряных часов с цепочкой. На столе лежали кошельки и что-то из драгоценностей. Похоже, я их застал врасплох, но вор быстро пришел в себя, хищно осмотрел меня и спросил:

– Ты кто?

– Неважно. У вас была девушка-блондинка, моего роста, очень похожая на меня, со шрамом на виске. Я хочу знать, где она?

– Почему ты, малец, решил, что мы можем что-то знать? – спросил вор.

– За квартирой установлено милицейское наблюдение, и они зафиксировали ее приход к вам. Кстати, они меня не видели, я воспользовался чердаком, чтобы перейти из подъезда в подъезд. Там натоптанная тропинка. Как я понимаю, вы тоже ей пользуетесь. Так что, вам есть, что мне сказать?

– Да ты… – начал было один из бандитов, мелкий прыщеватый мужчина в кепке и куртке, несмотря на хорошо натопленную комнату. Возможно, он только что пришел. Замолк он потому, что старый вор положил ему руку на плечо, – сразу стих, преданно поглядев на него.

– Мы не знаем, о ком ты говоришь, – сказал вор.

– Кто еще не знает?

– Ну, я, – угрюмо сказал другой вор, со шрамом на щеке.

Дважды лязгнул затвор у меня на пистолете, глушитель отлично сработал, было тихо, и тот, получив две пули в грудь – сразу убить я его не пытался, хрипя легкими завалился на стол, по его телу стала пробегать судорога агонии.

– Я повторяю вопрос: где мне найти блондинку? Поверьте, я это все равно узнаю, хотите вы этого или нет.

Однако бандиты были крепкими, пришлось действительно повозиться. Раздробленные пулями колени и локти мне в этом помогли, хотя тот прыщ пытался выброситься из окна. Не сбежать, просто уйти от допроса. Он уже все понял, как и остальные, живых я не оставлю. Как ни странно, о девице мне рассказал все в подробностях именно этот самый мелкий мужичок, пока его шеф, старый вор, пускал рядом кровавые пузыри из пробитых легких, а в его распоротом животе торчал обломок ножки стула. Работал я действительно очень жестко, нисколько не жалея местную агентурную сеть немцев. Остальные уже были мертвы. Тут главное получить ответ, а как и чем – не важно.

Добив раненых, я схватил с подоконника керосиновую лампу, разбил ее о столешницу и стал разбрызгивать вокруг керосин. Лампа была полна. После этого взял со стола спички, чиркнул и бросил под ноги. Это был не бензин, от паров вот так просто не вспыхивает, поэтому пришлось наклоняться и поджигать мокрую от керосина скатерть.

Почти сразу загудело пламя. Вставая стеной, языки огня начали охватывать комнату, поэтому я быстро ее покинул, как и квартиру, и стал подниматься на чердак по ветхой лестнице. Дом был пятиэтажный, но я надеялся, что никто не пострадает. Как и ожидалось, сотрудники угро, наблюдавшие снаружи, мгновенно подняли тревогу, поэтому я спокойно прошел по чердаку в соседний подъезд, по пути быстро сменив свой комбез танкиста на обычную одежду, и, с сидором на плече выйдя наружу, направился в соседний район, изредка поглядывая на столб дыма. Похоже, пламя начало вырываться из окна.