355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Ли » Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории » Текст книги (страница 19)
Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 04:40

Текст книги "Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории"


Автор книги: Владимир Ли


Соавторы: Анатолий Торкунов,Валерий Денисов

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

Глава II
Эволюция военно-бюрократического режима в Южной Корее
§ 1. Приход к власти генерала Чон Ду Хвана и народное восстание в г. Кванчжу

Убийство Пак Чжон Хи в концентрированной форме отразило нарастающий антагонизм внутри военно-бюрократической элиты в борьбе за власть и перераспределение государственной собственности. Часть военной верхушки, отражая позиции новых слоев национальной буржуазии, выросшей на волне неоиндустриального подъема, полагала, что принудительные и силовые методы модернизации, если не сегодня, то завтра наверняка приведут к серьезному сбою и вызовут катастрофические для Юга последствия.

Уход Пак Чжон Хи не открыл дороги к демократическому обновлению. Вопреки настойчивым требованиям оппозиции, власть по-прежнему оставалась в руках генеральской верхушки, хотя формально действовал гражданский премьер. Заговорщикам, как было отмечено ранее, не удалось, пользуясь паникой и замешательством, прорваться с хода в первый эшелон управленческой иерархии государства. 27 октября 1979 г. временный президент РК Чхве Дю Ха, выполняя волю военных, ввел чрезвычайное положение. Это была победа Чон Ду Хвана, занимавшего в те дни пост начальника службы безопасности армии РК, а с апреля 1980 г. занявшего пост начальника южнокорейского ЦРУ. Чон Ду Хван провел большую чистку в силовых структурах, уволив офицеров, заподозренных в связях с заговорщиками. Только из армии и госслужбы было изгнано 232 старших и 4760 других офицеров и чиновников.

Первоначально южнокорейское общество довольно сдержанно и настороженно реагировало на программные заявления очередного военного лидера, хотя его биография во многом перекликалась с политическим портретом убитого Пак Чжон Хи.

Новый глава военной хунты Чон Ду Хван родился 18 января 1931 г. в небольшом городке Наечонри на Юге Кореи в семье со средним достатком. После школьного образования окончил школу офицеров сухопутных войск, а затем Военную академию РК (1955). В составе группировки южнокорейских войск был направлен во Вьетнам, где командовал одним из пехотных полков, а затем элитной штурмовой 9-й дивизией «Белая лошадь». Возглавив, как уже отмечалось выше, Чрезвычайную комиссию по расследованию убийства Пак Чжон Хи, он еще до завершения ее работы (апрель 1980 г.), овладел ключевым постом директора ЦРУ РК. В августе 1980 г. стал очередным президентом Республики Корея.

По свидетельству его биографов, не обладал такой харизмой и популярностью, какие были присущи Пак Чжон Хи. Держался почти всегда надменно и высокомерно. Мало появлялся на людях, особенно после покушения, организованного против него северокорейскими спецслужбами в Рангуне. Несмотря на последовавшие после его ухода обвинения во взяточничестве, отличался подчеркнутым аскетизмом. В 1996 г. был приговорен к смертной казни за организацию «антигосударственного заговора» и расстрелы студенческих выступлений. Высшая мера была заменена длительным тюремным заключением. Уголовный суд обязал Чон Ду Хвана к штрафу в сумме 150 тыс. долл. Чтобы погасить его, был устроен шумный аукцион по продаже личных вещей генерала (рояля, телевизора, серебряных ваз, картин, мебели и др.), что позволило набрать необходимую сумму. В 1988 г. Чон Ду Хван принес публичные покаяния «за злоупотребление властью» в период его президентства и затем направился замаливать свои грехи перед народом в буддистский монастырь Мендон.

Каковы предпосылки столь драматического финала второго военного лидера РК, который, как и его предшественник, считал, что только авторитарная власть в состоянии придать импульс «экономическому чуду»?

К началу 80-х гг. XX в. в социальной структуре Юга Кореи всё более значительную социально-политическую роль начинают играть новые средние слои, рожденные на волне неоиндустриального прорыва. Современные, или «новые средние слои», – это многослойный конгломерат, занимающий промежуточное положение между наемным пролетариатом и предпринимательской средней и крупной буржуазией. К сожалению, добротная статистика по этому сюжету крайне ограничена, поэтому исследователи оперируют обычно отрывочными сведениями. Уже к середине 60-х гг. примерно 7,7 % городского населения относились к категории «специалистов», 10,7 % – к административно-управленческому персоналу, 3,3 % – к конторским работникам, 47,1 % – к мелким торговцам, 21,2 % – к прочим. В экономических обзорах по Сеулу за 1969 г. к «среднему классу» было отнесено 37,9 %.

К концу 70-х – началу 80-х гг. население больших городов страны, включая студенчество и учащихся, оказалось «осередняченным» почти наполовину, хотя количественный подсчет административно-управленческого персонала, среднего чиновничества, различных групп специалистов весьма затруднен. Об удельном весе новых средних слоев можно косвенно судить на основе сводных данных об образовательном уровне населения. В 1980 г.

в общей массе южнокорейского населения в возрасте от 25 лет и старше среднее и среднеспециальное образование имели 5,9 млн чел. (или 36 %), около 1,4 млн чел. (9 %) имели высшее образование в объеме колледжа или университета. В 1981 г. около 260 тыс. чел. имели лицензии на врачебную деятельность, около 100 тыс. чел. были лицами свободных профессий и т. д.

В отличие от прежних поколений мелкой буржуазии «новые средние слои» не были пассивными и безропотными свидетелями произвола и несправедливости. Постепенное улучшение их жизненных условий не шло ни в какое сравнение со сказочным обогащением крупных дельцов и торгово-экономическим бумом. «Середняку» чрезвычайно трудно было продвинуться в управленческие структуры чэболь, где годами заправляли лишь близкие родственники по семейно-родовому клану или доверенные лица олигархов. Национальной интеллигенции, впрочем как и другим представителям новых средних слоев, был ненавистен произвол авторитарной власти военных. Отсюда – их всё более настойчивые требования перехода к гражданскому правлению, проведения реальных демократических преобразований. И эта нарастающая волна социально-политического протеста нашла свое выражение в стихийном народном восстании в г. Кванчжу на Юге страны в мае 1980 г., т. е. примерно через полгода после прихода к власти Чон Ду Хвана.

Прологом бурных событий в Кванчжу стали массовые студенческие митинги и демонстрации в столице страны в марте 1980 г. Первоначальные призывы учащейся молодежи носили сугубо академический характер – устранить административный произвол в университетах, демократизировать учебно-образовательный процесс. Но вскоре они переросли в политические требования вплоть до отставки антидемократического правительства. Студенческий протест поддержали рабочие, низшие служащие, городская беднота, требовавшие остановить инфляцию и дороговизну, повысить реальную заработную плату, улучшить условия труда и социальные гарантии. Общее число участников антиправительственных выступлений в стране за апрель—май 1980 г. превысило 200 тыс. человек.

В начале мая на улицах Сеула митинговало около 10 тыс. студентов. 13 мая представители 27 столичных университетов создали Координационный комитет, который потребовал от Чон Ду Хвана остановить военно-политический произвол в стране, заблокировать антинародные поправки к Конституции страны, вернуть народу гражданские права. 14 мая на улицы Сеула вышло более 50 тыс. студентов всех ведущих университетов столицы. На другой день, 15 мая, на площади сеульского железнодорожного вокзала митинговало около 100 тыс. студентов и более 50 тыс. других горожан. Оппозиция требовала демократических реформ, перехода к гражданскому правлению, расширения прав профсоюзов и т. п. Военные власти реагировали эскалацией репрессий против населения и произвели массовые аресты деятелей оппозиции, среди которых были Ким Дэ Чжун, Ким Ен Сам и др. В целом же массовые народные выступления в Сеуле были остановлены без крупного кровопролития.

Однако широкое антиправительственное демократическое движение перекинулось стихийно в ряд других городов Юга Кореи. Особенно массовыми стали выступления студентов и горожан в крупнейшем центре юго-запада РК – г. Кванчжу. 18–20 мая 1980 г. в этом городе против мирных демонстрантов были брошены 18 тыс. полицейских и 3 тыс. солдат и офицеров до зубов вооруженных подразделений парашютно-десантных войск. Повстанцы, в рядах которых были не только студенты, но рабочие, мелкое чиновничество, городская беднота, начали повсеместно возводить баррикады. На вооружении восставших были только камни, ножи, палки, куски водопроводных труб. Среди участников народного сопротивления распространялись печатные листовки, призывавшие к стойкости и недопущению анархии и произвола, поддержанию общественного порядка.

В ночь с 20 на 21 мая, когда каратели открыли в районе железнодорожного вокзала и Площади демократии массированный огонь из автоматов на поражение, разъяренные толпы штурмом взяли здание управления информации, 16 полицейских участков и другие правительственные учреждения и ведомства. Весть о народном восстании молнией облетела пригородные селения, жители которых поддержали горожан. Число участников народного протеста достигло 200 тыс. человек. В ответ на военно-полицейский террор восставшие захватили около 350 единиц автотранспорта, в т. ч. три боевых транспортера, оружие. Колонна грузовых автомашин с боевыми группами доставляла из соседних сел продукты питания. Повстанческие группы добывали оружие, динамит и другие взрывчатые вещества. В прилегающих к г. Кванчжу селениях восставшими были захвачены склады с оружием и боеприпасами.

Как и в Первомартовском восстании 1919 г., в движении народного протеста в Кванчжу большую идейную роль играли религиозные и в особенности католические миссионеры. Стихийно организовавшаяся в дни народного протеста группа католических священников, в которую помимо местных деятелей церкви вошли прибывшие из столицы миссионеры, создала нелегальную информационную службу, которая изобличала карателей, призывала население к дисциплине, а власти к благоразумию и недопущению кровопролития. В те дни правдивые телетайпные сообщения религиозной группы были приняты не только в различных городах Корейского полуострова, но и в других странах – Японии, Китае, США, вызывая солидарные отклики демократической общественности. Восставшие требовали немедленной отмены чрезвычайного положения, отставки генерала Чон Ду Хвана, строгого наказания виновных в расправе над студентами и рабочими. Власти, согласившись вначале на переговоры, не пошли на какие-либо реальные уступки. Всем иностранцам было предложено немедленно покинуть город, что стало сигналом подготовки властями силовой акции. В ночь с 26 на 27 мая усиленные армейские части под прикрытием бронетехники предприняли настоящую штурмовую операцию и вслед за этим установили свой контроль над основными стратегическими объектами города. 31 мая Чон Ду Хван создал Комитет по чрезвычайным мерам государства, который взял в свои руки всю полноту государственной власти. Было распущено Национальное собрание, запрещена всякая политическая деятельность. Власти высоко оценили «подвиги» карателей. 77 солдат и офицеров за «выдающиеся боевые заслуги» во время народных волнений в Кванчжу были награждены государственными орденами и медалями. В их числе оказался и генерал Чхве Сечан, командующий 3-й бригадой воздушно-десантных войск, занявший позднее пост главы Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил РК.

В самом начале майских событий 1980 г. был арестован Ким Дэ Чжун – один из популярных лидеров демократической оппозиции. В ночь с 17 на 18 мая 1980 г. усиленный отряд силовиков численностью 60 солдат ворвался в его сеульскую резиденцию. Нещадно избивая всех, кто был на их пути, каратели схватили Ким Дэ Чжуна и бесцеремонно бросили его в военную машину, чтобы отвезти в тюрьму в качестве опасного «государственного преступника».

Вначале Ким Дэ Чжун оказался в тюрьме ЦРУ Южной Кореи, затем его держали в военной тюрьме (хотя арестованный был сугубо гражданским лицом) и, наконец, перевели в печально известный политический каземат Чжончжу. Лидера демократической оппозиции голословно обвинили в «подстрекательстве» к восстанию в Кванчжу, называли «главарем антигосударственного заговора», держали в невыносимых условиях, противоречащих элементарным правам человека, поместив в одиночную камеру и приставив 5 надзирателей для круглосуточной слежки.

31 июля 1980 г. Ким Дэ Чжун предстал перед судом чрезвычайного военного трибунала. В пространном обвинительном акте популярному борцу за демократию и воссоединение инкриминировались преступные связи с «прокоммунистическими группами» 40-х годов, тайная связь с Северной Кореей во время президентских выборов 1971 г., организация массовых студенческих выступлений в Сеуле и «подстрекательство» к вооруженному бунту в г. Кванчжу в мае 1980 г. Подготовка судебного заседания стала позорным политическим фарсом. Около 20 адвокатов, выступавших в защиту узников военного режима, были сами арестованы, а четыре адвоката были вообще лишены прав на исполнение своих профессиональных обязанностей.

В такой обстановке произвола и бесправия Ким Дэ Чжуну было предоставлено последнее слово. Решительно отвергая домыслы о его причастности к восстанию в Кванчжу, лидер демократической оппозиции привел неопровержимые факты в свою защиту. В дни, непосредственно предшествовавшие молодежным выступлениям 17 мая в Сеуле, Ким Дэ Чжун неоднократно выступал с публичными заявлениями к митингующей молодежи и горожанам, призывая их к сдержанности, организованности и дисциплине в своих действиях. Нелепость утверждений о причастности Ким Дэ Чжуна к нелегальным «прокоммунистическим группам» была доказана тем, что во время Корейской войны 1950–1953 гг. он, оказавшись в руках северокорейских спецслужб, был обвинен в антинациональной деятельности и лишь чудом избежал расстрела.

Отвергая обвинения в «заговоре» и «подстрекательстве» к мятежу, Ким Дэ Чжун заявил: «Я твердый сторонник ненасилия и непротивления… Касательно обвинения в подстрекательстве к мятежу должен сказать, что я никогда не пытался подорвать легитимность Республики Корея. Напротив, я всегда и полностью поддерживал Республику Корея, препятствовал любым планам по формированию эмигрантского правительства… Я никогда не подстрекал кого-либо к мятежу и никогда не вступал в сговор с кем-либо с целью свергнуть правительство…». И далее: «Даже если я буду казнен в соответствии с данными обвинениями, та политическая месть, жертвой которой я являюсь, не должна по вториться. Пожалуйста, рассматривайте эти слова как мою последнюю волю». Военный трибунал не услышал этих слов, и на исходе того же дня, 13 сентября 1980 г., Ким Дэ Чжун был приговорен к смертной казни. Все апелляции были отклонены. 23 января 1981 г. приговор военного трибунала был утвержден Верховным судом Республики Корея. Но поднялась настоящая буря протеста в самой Южной Корее и за рубежом. И президент Чон Ду Хван вынужден был заменить смертную казнь вначале на пожизненное тюремное заключение, а затем, 2 марта 1982 г., – 20-летним сроком пребывания в политической тюрьме.

Отступая шаг за шагом, военная хунта явно тревожилась за свою грядущую судьбу, тем более что массовые выступления демократической оппозиции стали приобретать антиамериканский характер. Участникам народного протеста было известно, что карательные действия объединенных корейско-американских сил г. Кванчжу фактически координировал американский генерал Джон Викхем, под контролем которого и был разработан оперативный план усмирения восставшего города. 16 декабря 1982 г. Ким Дэ Чжун был переведен под конвоем в больницу Сеульского университета, а затем принудительно выслан в США.

Один из самых болезненных и не до конца расследованных вопросов трагедии в г. Кванчжу – реальное число жертв вооруженного подавления оппозиции. В опубликованных сведениях, основанных на официальных заявлениях военных властей РК, приводятся следующие данные: число убитых 191 чел., в т. ч. граждан ских – 164, военных и полицейских – 27 чел. Но никто из объективно мыслящих южнокорейских деятелей не верит этим сведениям. В Национальном собрании (парламенте) РК целый ряд депутатов не раз требовали специального расследования «резни в Кванчжу», поскольку по неофициальным данным общее число жертв во много раз превышает официальные сведения. Сенсационные факты были обнаружены в «Ежегодных статистических отчетах г. Кванчжу». Выяснилось, что ежегодное среднее число умерших между 1976 и 1979 гг. составило 2129 чел., а в трагическом 1980 г. внезапно подскочило до 5529 чел., т. е. больше на 2569 чел., чем в предыдущие годы. В последующем уровень смертности вновь стабилизуется на уровне годов, предшествовавших майской трагедии 1980 г. Чтобы замять грандиозный скандал, власти объявили, что чиновники, подготовившие эти сведения, допустили якобы ошибки и в ходе статистических расчетов.

После расправы над повстанцами Кванчжу Чон Ду Хван продолжал железной рукой наводить «порядок» в стране. От имени Комитета по чрезвычайным мерам охраны государства была проведена крупномасштабная чистка во всех подведомственных властям учреждениях и предприятиях. Различным гонениям и преследованиям подверглись около 3 тыс. человек, в основном управленцы среднего звена, различные представители новых интеллектуальных средних слоев. Военной хунте показалось, что она устранила преграды для консолидации военно-бюрократического режима. Но это было явное заблуждение. Растущая демократическая оппозиция не проявляла признаков капитуляции и готовилась к новым политическим баталиям. Вместе с тем курс на тотальное силовое подавление оппозиции вызвал немалую тревогу и в США, которые стали настаивать на скорейшем восстановлении конституционного порядка в РК путем «наведения мостов» с гражданскими силами.

Армейская верхушка не имела возможности игнорировать «советы» и «рекомендации» Вашингтона, и в Сеуле началась подготовка к проведению «законных выборов» главы государства, которые были проведены 3 сентября 1980 г. Победивший на антидемократических выборах Чон Ду Хван немедленно приступил к разработке новых конституционных поправок, которые были одобрены в итоге референдума, проведенного в октябре 1980 г.

В соответствии с этими поправками в РК вводилась косвенная (через Национальное собрание) система выборов президента страны сроком на 7 лет. Глава государства наделялся правом роспуска парламента, введения чрезвычайного положения и т. п. В стране официально разрешалась партийно-политическая деятельность. Стало очевидно, что военно-бюрократический режим не в состоянии успешно управлять страной без гражданских инструментов политической системы.

С конца 1980 г. в стране начался интенсивный процесс возрождения и легализации старых и оформления новых политических партий. В феврале 1981 г. было провозглашено создание проправительственной Партии демократии и справедливости (Минчжу чжонныйдан), лидером которой стал Чон Ду Хван. Но еще в январе 1980 г. сформировалась Демократическая корейская партия (Минчжу хангуктан) во главе с Ю Чхи Соном, Корейская гражданская партия (Хангук кунминдан), возглавляемая Ким Чжон Чхолем. В феврале 1981 г. Чон Ду Хван, объявив формально о своей отставке с военной службы, без особых проблем одержал победу на косвенных президентских выборах и 3 марта официально занял пост главы государства. Так началась необычайно сложная и противоречивая история Пятой Республики, причудливо дрейфовавшей между авторитаризмом и демократией.

§ 2. Особенности экономической и социальной политики Пятой республики

Еще в 1977 г., т. е. за два года до прихода к власти Чон Ду Хвана, Южная Корея приступила к реализации четвертого пятилетнего плана (1977–1982), призванного закрепить достижения предыдущих трех пятилеток, продвинуть вперед уровень технологической модернизации и конкурентоспособность продукции на мировом рынке. Однако неблагоприятная конъюнктура мирового рынка (новое повышение цен на энергоносители), диспропорции форсированного промышленного развития, неурожай 1980 г., а также политическая нестабильность после убийства Пак Чжон Хи в октябре 1979 г. повлекли за собой резкий спад в экономическом развитии страны. Впервые с начала неоиндустриализации упали инвестиции и потребительские расходы. В 1980 г. валовой объем производства снизился на 5,2 %, оптовые цены подскочили на 38 %, а дефицит платежного баланса оказался наивысшим за всю историю РК – 3,5 млрд долл.

Перед администрацией Чон Ду Хвана встала непростая задача: удержать стратегическое содержание неоиндустриальной модернизации и в то же время найти другие по сравнению с административными рычаги стабилизации и стимулирования хозяйственного роста. Не ослабляя жесткости в политической сфере, государство предпринимает далеко идущие маневры рыночного характера. Военные реформаторы второго поколения вынуждены были признать, что распределение и перераспределение всех национальных ресурсов под строжайшим оком государственной бюрократии парализует действие законов рынка, что частному капиталу надо предоставить большую свободу предпринимательской деятельности. Вместе с тем в интересах повышения экспорта необходима была дальнейшая либерализация внешнеэкономических отношений, затрагивающая не только торговый оборот, но и инвестиции.

В последний год правления Пак Чжон Хи, т. е. в 1979 г., без специальной правительственной лицензии в Южную Корею было ввезено 68 % всех импортируемых товаров. Десять лет спустя, к 1989 г. этот показатель был повышен до 94,8 %. Другими словами, власти по существу доверили рынку регулирование потока ввоза иностранных товаров. В 1980 г. таможенные пошлины на промышленные товары составляли 31,8 %, а к 1989 г. снизились до 12,1 %, что оказало позитивное влияние на стабилизацию оптовых и розничных цен.

В период правления Чон Ду Хвана все более расширялась потенциальная сфера приложения иностранного капитала. Число промышленных отраслей, в которые не допускались иностранные инвестиции, неуклонно сокращалось, и, например, в обрабатывающей промышленности около 90 % предприятий были открыты для капиталовложений из-за рубежа. С 1980 г. во многих ситуациях иностранные инвесторы могли приобретать 100 % акций предприятий, нуждающихся в реконструкции и модернизации. В результате валовой объем прямых иностранных инвестиций к 1989 г. достиг 1,09 млрд долл. В 1990 г. в РК был принят Закон о регулировании монополии и добросовестной конкуренции, который запретил неэкономические методы использования конкуренции (например, недобросовестную рекламу, недостоверную информацию и пр.). Одновременно государство стало проводить линию на расширение поддержки экономическими методами мелкого и среднего бизнеса, содействуя их технологической модернизации, облегчая доступ к кредитам, открывая дополнительные каналы сбыта и получения сырья и полуфабрикатов, помогая в подготовке кадров и т. п. Все это несколько уравнивало конкурентные позиции чэболей и среднего и мелкого бизнеса, хотя преимущества олигархов оставались в целом неуязвимыми.

Сочетание регулирующей роли государства с расширением простора для рыночных механизмов позволило Южной Корее не только стабилизировать экономическую ситуацию, но и добиться новых структурных сдвигов в народном хозяйстве. К 1988 г. удельный вес добывающей и обрабатывающей отрасли поднялся до 34,4 % по сравнению с 16,3 % в 1963 г. В рассматриваемый период было создано 2,8 млн новых рабочих мест. Несмотря на инфляционные процессы, произошел рост реальной заработной платы рабочих и служащих. К концу 1985 г. внешняя задолженность РК составила 46,8 млрд долл. (четвертое место в мире). Тем не менее с 1989 г. Южная Корея становится одним из крупных международных финансовых кредиторов.

Все годы пребывания у власти Чон Ду Хвана продолжала обновляться и структура внешнеторгового оборота РК. К 1988 г. первое место в южнокорейском экспорте (в США, Японию, Гонконг, Германию, Великобританию и др. страны) по-прежнему занимала продукция текстильной промышленности, но за ней плотно шли электроника, оборудование, автомобили, черные металлы. Продолжая линию «архитектора» южнокорейского экономического чуда Пак Чжон Хи, Чон Ду Хван ставит на службу неоиндустриальным преобразованиям многие прежде не задействованные механизмы рыночного хозяйства, и именно это, а не авторитарные методы управления, в решающей степени содействовало дальнейшему наращиванию экономического потенциала страны.

В период правления Чон Ду Хвана в РК завершается формирование военно-промышленного сектора, призванного ослабить сильную зависимость страны от закупок оружия на мировом внешнем рынке и прежде всего в США. Еще в 1973 г. в РК был принят Закон о военных поставках, направленный на ускоренное развитие отечественной военной технологии. Был создан специальный фонд поддержки оборонной промышленности, предусмотрены льготы по налогообложению, протекционистские и иные меры стимулирования, увеличены военные расходы в бюджете. В результате уже к концу 70-х – началу 80-х гг. XX в. был налажен по лицензиям выпуск таких технологически сложных видов боевой техники, как танки «М-48А5», идентичные американским танкам «М-60А1», ракет ближнего радиуса действия, ракет с разделяющимися боеголовками. В 80-е гг. военно-промышленный сектор РК производил (в основном также по лицензиям) зенитные орудия, гранатометы, минометы, безоткатные орудия, бронетехнику. С 1977 г. РК приступила к производ ству вертолетов «500-МД». В марте 1980 г. был спущен на воду ультрасовременный эсминец «Ульсанхам», а затем начато производство новейших истребителей бомбардировщиков «А5А». В 1982 г. Чон Ду Хван ввел в действие Вторую программу модернизации вооруженных сил. Ее реализация позволила Южной Корее по качеству боевой оснащенности опередить КНДР, на вооружении которой находилась в основном устаревшая техника советского образца. Таким образом, ускоренный технологический прорыв, основанный на преимуществах рыночного механизма, и интеграция в мировое хозяйство дали возможность Югу добиться реальных преимуществ в соперничестве с Севером за ведущую и ключевую роль в диалоге по вопросам общенационального воссоединения.

Весьма противоречиво и неоднозначно складывались отношения администрации Чон Ду Хвана с крупным финансово-промышленным капиталом. Под влиянием роста оппозиционных, демократических настроений в обществе власти пытались вначале хотя бы частично ограничить могущество и влияние чэболей, поскольку их клановая замкнутость, абсолютно непререкаемая власть главы концерна, сосредоточение всех ключевых позиций по вертикали и горизонтали в руках узкого семейного круга, наконец, растущее недовольство со стороны международной финансовой олигархии, включая Всемирный банк, стали вызывать беспокойство и тревогу властей. Но в конечном итоге Чон Ду Хван пришел к выводу, что не следует отказываться от «курицы, несущей золотые яйца». Поэтому все основные привилегии, введенные прежним режимом (особенно льготные госкредиты, государственные гарантии, налоговые послабления, содействие в выходе на внешние рынки и пр.), были сохранены, а в некоторых случаях и расширены. И все это диктовалось интересами оптимизации условий деловой активности. В южнокорейских условиях того времени с преобладанием конфуцианских патерналистских традиций чэболь представляла оптимальную форму мобилизации и концентрации капиталов, трудовых ресурсов, технологических новинок. К 1975 г. суммарные продажи пяти крупнейших чэболей составили 13 % южнокорейского ВНП. Еще в 1973 г. «Хёндэ» заложила в Пусане первый океанский сухогруз, а к 1984 г., т. е. спустя девять лет, Южная Корея становится второй после Японии судостроительной державой мира. В 1983 г. «Хёндэ» основала дочернюю компанию «Хёндэ электроникс» по производству электронной продукции, уверенно прорвавшейся в дальнейшем на мировой рынок. К 1974 г. «Самсунг» стал выпускать электронную продукцию, а с 1977 г. – электронику и полупроводники, не уступающие по качеству крупнейшим производителям этой продукции в Японии, США и Западной Европе. Подобные достижения в сфере новейших технологий вряд ли стали бы возможны без массированной финансовой и организационной поддержки государства.

В осуществлении экономических и торговых прорывов ключевое значение имело также привлечение иностранного монополистического капитала. Иностранный капитал составил 59,6 % суммарного объема капиталовложений в 1961–1965 гг., 38,8 % – в период 1966–1970 гг., 30,2 % в 1971–1975 гг., 14,2 % в 1976–1980 гг. и 15,2 % в 1981–1984 гг. Эти данные говорят о том, что без привлечения крупных внешних инвестиций не могло быть и речи о глубокой модернизации и технологическом обновлении всей южнокорейской экономики.

Вместе с тем сами конгломераты оставались основной опорой реализации неоиндустриальной стратегии. В конце 70-х – начале 80-х гг. чэболи поглощали около 75 % всех банковских кредитов. В начале 80-х гг. на долю 10 крупнейших финансово-промышленных групп приходилось 20 % выпуска продукции обрабатывающей промышленности (по добавленной стоимости), а в конце 80-х гг. – 23 %. В начале 80-х гг. 50 чэболей давали 25 %, а 100 чэболей – 47 % ВВП страны. Позиции и роль конгломератов буквально завораживали государственно-управленческие верхи. Поэтому государство сознательно не замечало неуклонного созревания в недрах чэболизации глубинных катастрофических угроз народному хозяйству, обусловленных нездоровой (семейно-олигархической) концентрацией и централизацией капитала, сильной зависимостью от внешних источников финансирования, сужением пространства свободного, немонополистического рынка, нерыночными принципами функционирования многих непрофильных подразделений, опасным отрывом кредитно-денежных потоков от реального производства.

Среди мер государственной поддержки конгломератов важное место занимала импортно-экспортная, таможенная политика. Запретительные пошлины фактически закрыли доступ в страну автомашин иностранного производства. Была резко ограничена или закрыта также закупка за рубежом тех комплектующих, которые можно было изготовить в стране. В итоге в корейских автомобилях примерно 90 % – это детали местного производства. В дополнение к этому корейцам удалось добиться того, чтобы все должностные лица государственных и частных ведомств пользовались исключительно автомобилями отечественного производства. (На Юге Кореи невозможно представить себе, чтобы кто-либо из сотрудников «Хёндэ» или «Дэу» ездил на «Мерседесе», «Тойоте» или другой иномарке.)


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю