355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Ли » Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории » Текст книги (страница 17)
Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 04:40

Текст книги "Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории"


Автор книги: Владимир Ли


Соавторы: Анатолий Торкунов,Валерий Денисов

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Ориентация на форсированное развитие экспортного сектора дала результаты уже в первой пятилетке. Среднегодовой рост внешней торговли (в основном товаров легкой промышленности) составил 29,2 %. Столь высокие темпы роста южнокорейского экспорта сохранились в целом и во второй пятилетке – 28,7 %. К этому времени (1968) Южная Корея по темпам валового прироста промышленного производства обогнала бурно развивающуюся до этого КНДР. Становление экспортной модели южнокорейского неоиндустриального комплекса означало, что страна прочно и надежно завоевала свою нишу в структуре мирового капиталистического хозяйства.

§ 4. Движение за новую деревню («Сэмаыль ундон»)

Важная составная часть экономической стратегии военно-бюрократического режима – Движение за новую общину или деревню (Сэмаыль ундон). Датой ее начала считается день 22 апреля 1970 г., когда Пак Чжон Хи, выступая на совещании провинциальных чиновников, впервые изложил свою концепцию радикального обновления родного края. Призыв президента был обусловлен нарастающей пропастью между городом и деревней. Аграрная реформа лисынмановского режима, повлекшая за собой ликвидацию феодально-помещичьего землевладения в пользу част но-крестьянского, фермерского хозяйства, хотя и была заметным сдвигом в аграрных отношениях, не устранила вопиющей отсталости деревни, где проживало две трети населения РК. Неуклонно снижался удельный вес аграрного сектора в продовольственном обеспечении страны. Ускоренная индустриализация оттягивала в города крупные массы населения, оставляя сельские районы без необходимой рабочей силы. Крайне примитивными были социально-бытовые условия жизни крестьян, обитавших в глинобитных мазанках с соломенной крышей, подчас без водопроводной воды, электричества, средств коммуникации.

Но как в короткие сроки поднять деревню до современного уровня, если подобная проблема не решается десятилетиями даже в более крупных и состоятельных государствах? В поисках ответа на этот вопрос военные революционеры приходят к выводу о необходимости соединения в одном русле трех рычагов: рыночных механизмов, государственного кредитования и традиционных крестьянских ценностей – солидарности и взаимопомощи. Однако реализовать на практике данную программу оказалось не так просто. Подавляющая масса сельчан находилась в плену вековых традиций косности и неверия в лучшие времена. Это хорошо знал сам глава государства, пришедший к вершинам власти от деревянной сохи. Именно доскональное знание простых деревенских нужд позволило Пак Чжон Хи выстроить такую программу модернизации села, которую не мог оспорить или поставить под сомнение ни один оппозиционер.

На основе тщательных обследований власти списывают ростовщические долги, существенно повышают закупочные цены, поставляют на льготных условиях высокоурожайные семена и удобрения. Особое внимание уделяется проектам общинного значения, модернизации ирригационных сооружений, строительству общественных зданий, ремонту и прокладке дорог и других коммуникаций. Однако вскоре выяснилось, что подавляющее большинство сельских старост, как правило, из числа местных богачей, не могут или скорее не хотят проводить в жизнь программу Сэмаыль ундон. Несмотря на энергичные усилия властей и значительные финансовые затраты, только в 16 тыс. деревнях, т. е. примерно половине от общего числа в 33267 сельских селений, наметились некоторые сдвиги. И тогда военные власти принимают решение о проведении своеобразной «кадровой революции» на селе. За счет госбюджета в городе Сувоне создается Институт по подготовке лидеров движения, который известен также как Академия руководителей новой деревни. Тысячи слушателей, в основном из числа молодых крестьянских активистов, а также бывших военнослужащих, вышедших из сельской местности, в короткий срок осваивают программы сельского труда, кооперации, государственной экономической политики. После окончания учебы выпускники курсов назначаются на должности сельских администраторов. Курсы повышения аграрной квалификации пришлось пройти и многим государственным чиновникам вплоть до министров. Во всех структурах власти на уровне провинций, области, округа, уезда были созданы комитеты содействия движению за новую деревню (Сэмаыль ундон хебыйхве). Затем аналогичные структуры были созданы в министерстве внутренних дел, министерстве торговли и промышленности, министерстве образования. Одновременно дочь Пак Чжон Хи – Пак Кын Хэ развернула массовую правительственную программу Движение за новую деревню (Сэмаыль ундон), направленную на возрождение лучших традиционных ценностей нации.

Позитивные плоды Движения за новую деревню превзошли самые оптимистические ожидания. Разумеется, Сэмаыль ундон не могло ослабить, а тем более устранить острого крестьянского малоземелья, но реформа привнесла в аграрный сектор многие достижения «зеленой революции», механизацию труда, подняла на новый уровень различные традиционные формы крестьянской кооперации и взаимопомощи. Если в 1965 г. средний доход крестьянской семьи составлял всего 423 долл., то к 1971 г. он вырос до 1025 долл., а к 1977 г. достиг 2960 долл. Иными словами, только за 12 лет уровень крестьянского благосостояния увеличился примерно на 700 %.

Те, кому довелось побывать в южнокорейской деревне до и после проведения Сэмаыль ундон, не верили своим глазам. На месте жалких глинобитных хижин с камышовым покрытием были воздвигнуты добротные каменные дома с черепичной крышей, а там, где прежде, утопая в грязи, могла пройти крестьянская повозка, проложены современные асфальтированные дороги. В деревни повсеместно пришли электричество, газ, школы и больницы, другие социально-культурные объекты. Только по программе третьей пятилетки (1972–1976) государство инвестировало в подъем села 2 трлн вон, которые принесли не только прямой, но и косвенный экономический эффект. Быстрый рост покупательной способности села на строительные материалы, сельхозмашины, удобрения, бытовую технику стал сильным дополнительным стимулом бурного промышленного роста, превращения Южной Кореи в одну из высокоразвитых индустриально-аграрных государств мира.

§ 5. Система «юсин» в политической культуре Юга Кореи

Еще одна важная особенность «военной революции» Пак Чжон Хи тесно связана с выработкой упомянутой ранее доктриной «юсин», в которой органически синтезированы национальные традиции корейского этноса и интегристские и мобилизационные элементы иностранной, прежде всего, японской и американской, политической культуры. После второго военного переворота в октябре 1972 г. Пак Чжон Хи не случайно стал именовать обновленный текст Основного закона – Конституцией «юсин». Как отметил российский исследователь С. О. Курбанов, это понятие заимствовано из японской лексики и является синонимом слова «исин» (революция, реставрация, реформы). «Юсин» в написании передается теми же двумя иероглифами, как и «исин», и, возрождая его на новой основе, Пак Чжон Хи стремился провести некое тождество между великими реформами Мэйдзи, положившими начало буржуазному перевороту в Японии и «военной революцией» в Корее.

Завуалированное обращение лидеров «военной революции» к мировому опыту Японии, о чем не очень любят говорить в Южной Корее, логически вытекало из политической биографии самого Пак Чжон Хи. В отличие от сверстников своего поколения он, как отмечалось выше, не только не стал активным участником антияпонского патриотического сопротивления, но добровольно пошел служить в армию метрополии, которая была жестоким орудием порабощения его нации. В период своего профессионального военного формирования Пак Чжон Хи не перестал поклоняться культу авторитарной власти, солидаризму и сплоченности японцев, их высокому уровню национальной самоидентификации, т. е. всему тому, чего явно недоставало в те годы самим корейцам. Отсюда его определение системы «юсин» как оригинального и творческого учения, которое направлено на полное устранение зависимости и неравноправия в международных отношениях, возвращение корейцам подлинной инициативы и ответственности. «”Юсин”, – отмечал Пак Чжон Хи, – это творческое проявление национальной воли для создания стабильности, процветания и новой истории, объединения на основе нашего великого самосознания, которое мы вновь обретем». Надо сказать, что риторика Пак Чжон Хи в значительной степени напоминала то, что говорилось об идеях «чучхе» на Севере Кореи, только, естественно, без коммунистической окраски.

Настойчиво призывая граждан страны обратить свои взоры к уникальным национальным истокам, Пак Чжон Хи (подобно лидерам КНДР) не мог не пойти на идеализацию и романтизацию исторического прошлого страны. В его устах мифический основатель древнекорейской государственности Тангун всегда изображался как реальная историческая личность, правление которого достойно высокого подражания. Из этих же мотивов военные руководители исходили при сооружении многочисленных мемориальных храмов и памятников историческим деятелям прошлого. Особое почтение оказывалось адмиралу Ли Сун Сину, который представлялся высшим эталоном великого флотоводца и государственного мужа, с которого надо брать пример всем корейцам нынешнего поколения.

Система «юсин» настойчиво требовала от государственных чиновников возврата к лучшим конфуцианским ценностям, непрерывной выработки в себе трудолюбия, дисциплины, честности и преданности государству и семейно-родовому клану. В своих трудах «Путь нашей нации» (1962) и «Государство, революция и Я» (1963) и других публикациях Пак Чжон Хи связывал трагические слабости государственной власти Кореи в прошлом, прежде всего, с отходом от этих высоких принципов. Отсюда всяческое подчеркивание им роли государственной мощи и политической централизации для процветания нации на базе «демократии корейского типа». Разумеется, ссылка на либеральные ценности была не более чем внешним фасадом авторитарных устремлений, но обойтись без этого было невозможно в условиях нарастания демократических ценностей в глобальном масштабе. Пак Чжон Хи был глубоко убежден, чем выше концентрация и персонификация центральной политической власти, тем меньше пространство для анархии и беспорядка, тем сильнее национальное государство: «Основа, на которой возводится здание демократии по-корейски, и есть национальная мощь. Для того чтобы распустились цветы демократии, необходимо развивать силы государства… Истинная демократия должна существовать на базе здорового национализма». Из дальнейших рассуждений идеологов «военной революции» следовало, что «демократия корейского типа» – это синтез традиционного наследия с достижениями западной демократии, открывающий уникальные возможности достижения экономического самообеспечения, а стало быть социально-культурной самостоятельности и процветания нации (своего рода южнокорейская модель чучхеизма).

Эффективными проводниками в жизнь «демократии корейского типа» рассматривались в первую очередь административные кадры нового молодого поколения, несущие в себе дух самобытности и проникнутые идеями модернизации. Отсюда исключительное внимание военного режима к обучению и воспитанию подрастающего поколения, подготовке и переподготовке кадров.

Закон об обязательном бесплатном обучении детей в возрасте 6–11 лет был принят в РК еще в 1948 г., но его реальная практическая реализация началась при правлении Пак Чжон Хи. Стремление дать образование детям – самая сокровенная мечта каждой корейской семьи, однако еще на рубеже 60–70-х гг. XX в. в стране был огромный дефицит школьных зданий и учителей. (К этому времени было немало школ, в каждую из которых поступало более 10 тыс. детей, а численность учащихся в одном классе нередко достигала 90 человек.) Крупные государственные ассигнования с мобилизацией частных ресурсов, форсированное строительство новых школ и расширенная подготовка учительских кадров позволили приблизить не только начальную, но и среднюю школы повышенной ступени, а также общеобразовательные и профессиональные школы к более или менее нормальным условиям работы.

В декрете о национальном образовании (1968) – типовом уставе учреждений народного образования четко были прописаны основные задачи средних и средних профессиональных школ: а) дать обучающимся знания и опыт, необходимые для того, чтобы «стать ответственными членами демократического общества»; б) дать основы знаний для выбора будущих профессий в соответствии с индивидуальными способностями; в) развивать способности к «критическому мышлению» и «принятию ответственных решений; г) всемерно укреплять физическое здоровье молодого поколения. На основе закона об образовании страна покрылась густой сетью общеобразовательных и профессиональных школ, колледжей, дополнительных форм обучения, курсов повышения квалификации и высших учебных заведений – университетов. Если ко времени освобождения на Юге Кореи насчитывалось лишь 19 высших учебных заведений, то к концу 80-х – началу 90-х гг. XX в. действовало 626 таких заведений (включая 494 частных заведения) с 1,9 млн студентов. Десятки тысяч молодых людей стали ежегодно уезжать на учебу в другие страны и, хотя возвращались обратно немногие, формирование кадрового „золотого фонда“ стало исторической реальностью.

Глава государства уделял особое внимание сфере образования и подготовки кадров. Он постоянно посещал учебные заведения, встречался со студентами и преподавателями, разъясняя цели «военной революции» и содержание доктрины «юсин». Он настойчиво призывал молодое поколение прилежно учиться, соблюдать традиционные принципы сыновней почтительности («хё»), не позволять втягивать себя в опасные сети политики. Почти каждое его выступление было преисполнено верой в формирование некоего «идеального корейца», следующего по стопам великих предков и обладающего к тому же высокой профессиональной подготовкой.

Доктрина «юсин» сыграла огромную мобилизующую роль в претворении в жизнь основных идеалов «военной революции». Высокие и благородные цели модернизации, возрождения и прогресса во второй половине ХХ в. были провозглашены и другими военно-бюрократическими режимами (Бирма, Египет, Индонезия, Пакистан и др.). Но только в Южной Корее (и, возможно, частично в Чили) военно-бюрократический режим добился столь впечатляющих экономических и социальных достижений мирового класса. И объяснить успехи «военной революции» на Юге Кореи можно только тем, что ее лидерам удалось на базе самобытной идеологии сцементировать в едином русле все ключевые задачи «экономического чуда».

Прорыв военных реформаторов на экономическом и социальном направлениях настоятельно требовал перехода к более активной внешнеполитической линии. Необходимо было преодолеть международную полуизоляцию лисынмановского периода, отвоевать позиции на рынках других государств, проложить пути диалога с Севером, наконец, активизировать «борьбу против коммунизма».

В июне 1964 г. в сотрудничестве с ЦРУ США Пак Чжон Хи создает в Сеуле Антикоммунистическую лигу народов Азии с участием Южного Вьетнама, Тайваня, Таиланда и Филиппин. В задачу лиги входило совместное отражение советской, китайской и северокорейской «подрывной деятельности».

Несмотря на отдельные проявления националистической риторики, Пак Чжон Хи считал южнокорейско-американские отношения абсолютно приоритетными. Он совершил три официальных визита в США (1961, 1965 и 1969), которые сопровождались предоставлением дополнительной экономической помощи. Под давлением Вашингтона Сеул направил во Вьетнам в поддержку американских войск свои пехотные подразделения численностью в 55 тыс. солдат и офицеров. В ответ южнокорейская армия стала получать новейшие виды вооружения, в т. ч. сверхзвуковые самолеты и тактические ракеты. Не довольствуясь размещением «войск ООН» в РК и наличием «воздушного зонтика» США, Южная Корея развернула во второй половине 70-х гг. форсированные работы по разработке ядерного оружия. (Существует версия, что первые испытания этого оружия были запланированы на 1 октября 1981 г. – День вооруженных сил РК.) Однако США, встревоженные угрозой появления новых ядерных минигосударств в СВА, энергично заблокировали ядерные амбиции Пак Чжон Хи, пообещав разместить в Южной Корее свое тактическое ядерное оружие. (Сеулу же удалось уйти от полной денуклеаризации и отстоять программу создания развернутой сети АЭС.)

Особую активность внешняя политика военных реформаторов приобрела на японском направлении. Первые попытки «наведения мостов» с Токио были предприняты еще при Ли Сын Мане, который в 1953 г. посетил Японию. В свою очередь, в мае 1958 г. официальный визит в РК нанес К. Ясуги, помощник тогдашнего японского премьера Н. Киси. Посланец Токио публично извинился за несправедливые действия, причиненные корейскому народу за годы имперского протектората, но реальных сдвигов в отношениях между двумя странами тогда не произошло.

Военные реформаторы возобновили дипломатический диалог с Токио почти сразу же после прихода к власти. После упорных переговоров был улажен вопрос о выплате Южной Корее японских репараций. Токио согласилось предоставить РК: 300 млн долл. безвозмездных репараций, 200 млн долл. в качестве государственных займов и примерно 100 млн долл. частных коммерческих инвестиций. (Необходимо отметить, что КНДР считает эти выплаты крайне заниженными и отказывается признать их правовую силу.) 22 июня 1965 г. состоялось подписание Договора об основных отношениях между Республикой Корея и Японией. Указанный договор денонсировал кабальный Договор о соединении Кореи и Японии от 22 августа 1910 г. и объявил об установлении официальных дипломатических отношений между двумя странами. (При этом единственно законным государством на Корейском полуострове, вопреки реальности и логике, в договоре была объявлена Республика Корея.)

В дополнительных соглашениях были зафиксированы принципы урегулирования вопросов торгово-экономического сотрудничества, а также правового статуса этнических корейцев, обитающих на японских островах. Нормализация с Токио стала серьезным стимулирующим фактором развития южнокорейско-японских деловых отношений. Во второй половине 60-х гг. XX в. Япония выходит на первое место среди иностранных инвесторов в РК, опередив США и другие западные государства. К концу 70-х гг. за счет японских капиталовложений РК производила примерно 80 % железнодорожных локомотивов, 70 % электронной аппаратуры, 60 % стального листа, 50 % цемента, 40 % минеральных удобрений и т. д. Японо-южнокорейская производственно-технологическая кооперация стала одним из важных звеньев интеграции РК в мировое капиталистическое хозяйство, одной из основ ее неоиндустриального скачка.

Третьим после США и Японии активным (во многом сенсационным) направлением внешней политики военных реформаторов стало «наведение мостов» с Пхеньяном (об этом подробнее говорится в следующей главе).

Итак, «военная революция» под эгидой Пак Чжон Хи в итоге успешного выполнения трех пятилеток принесла впечатляющие экономические и социальные перемены. На 1977–1981 гг. был разработан четвертый пятилетний план с амбициозными задачами дальнейшего экономического роста и научно-технической модернизации всего народного хозяйства. Но именно в этой пятилетке РК впервые всерьез ощутила предвестники грядущих кризисов и угроз. Мировой нефтяной кризис 1978–1979 гг. сильно ударил по экспортно-ориентированной экономике страны, темпы экономического роста начали замедляться, стали обостряться межотраслевые противоречия, резко усилилась инфляция, рыночная нестабильность и, наконец, в политике стала быстро набирать силу активность демократической оппозиции.

Военные реформаторы не испытывали вначале особой тревоги по поводу этих проблем. Как и прежде, они делали ставку на дальнейшее «закручивание гаек», т. е. ужесточение репрессивной политики, жесткое подавление оппозиции. И в этом таился их роковой стратегический просчет. Проявив удивительную прозорливость в момент прихода к власти в начале 60-х гг., они, как это ни парадоксально, обрели непростительную близорукость к концу 70-х гг. Южнокорейское «неоиндустриальное чудо» принесло феноменальные экономические достижения, а вместе с ними и нарождение массового нового среднего класса, который все решительнее отвергал военно-авторитарные порядки и все настойчивее требовал демократии и признания гражданских прав. Пак Чжон Хи, стоявший около 18 лет у руля «экономического чуда», не сумел уловить жизненную необходимость опоры на новый средний класс, оказался практически в полной изоляции и полностью проиграл. Вечером 26 октября 1979 г. во время ужина в одном из элитных ресторанов столицы он после небольшой перепалки был в упор расстрелян главой южнокорейского ЦРУ генералом Ким Чжэ Гю, с которым был связан многими годами совместной учебы и государственной службы.

Страна погрузилась в шок. После быстрого расследования было объявлено, что покушение на президента было совершено главой ЦРУ в состоянии аффекта – крайнего нервного возбуждения, хотя, однако, никто этому не поверил. И действительно, вскоре стали выясняться нити тайного заговора против Пак Чжон Хи, в который помимо самого Ким Джэ Гю были вовлечены начальник генштаба ВС РК генерал Чон Сун Хва, глава секретариата Голубого дворца Ким Кэ Вон, другие сотрудники из президентского окружения. После смертельных выстрелов в Пак Чжон Хи глава ЦРУ немедленно доложил Чон Сун Хва о случившемся, полагая, что второе лицо в армии немедленно возьмет ситуацию под свой контроль. Однако политическую инициативу, вопреки расчетам заговорщиков, захватил Чон Ду Хван, начальник службы безопасности армии. Он сумел упредить действия заговорщиков и сместить их со своих постов в армии. Новым начальником сеульского гарнизона стал близкий друг Чон Ду Хвана – генерал Ро Дэ У.

24 мая 1980 г. военный суд приговорил Ким Чжэ Гю и четырех его сообщников к смертной казни через повешение. На суде обвиняемый говорил что-то невнятное о том, что на преступление он пошел ради того, чтобы «восстановить демократию» в стране. В насильственной смерти Пак Чжон Хи, как отмечал ряд исследователей, нельзя не заметить и определенного американского следа. Вашингтон сильно тревожило стремление южнокорейского лидера дистанцироваться от США и выйти на самостоятельный уровень отношений с КНДР. Вместе с тем безжалостное подавление демократической оппозиции так или иначе дискредитировало дипломатию США на корейском направлении. Отсюда – стремление выдвинуть на арену другой эшелон военной хунты, хотя практический сценарий такой упреждающей замены оказался излишне прямолинейным.

* * *

В 60–70-е гг. XX в. две Кореи в условиях меняющейся в сторону разрядки международной ситуации вступают внегласное соревнование по вопросам социально-экономической и политической трансформации. КНДР на основе командно-административной мобилизации приступает к строительству «социализма с корейской спецификой», основанной на доктрине «чучхе». В то же самое время на Юге после свержения Ли Сын Мана устанавливается военно-бюрократический режим во главе с Пак Чжон Хи. Новая военная элита проводит в жизнь программу радикальной модернизации, получившей наименование «южнокорейского экономического чуда». В итоге баланс сил на Корейском полуострове постепенно перемещается в пользу РК, сумевшей более эффективно опереться на преимущества международного разделения труда. Межкорейский диалог 1972 г. отразил реальную возможность мирного урегулирования конфликта и преодоления раскола Кореи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю