Текст книги "Некого больше убивать (СИ)"

Автор книги: Владимир Черноморский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

15

Пора было возвращаться. Гарри махнул шоферу, чтобы тот помог ему добраться до машины и последний раз глянул вниз, туда, где на самом дне притулилось маленькое ранчо. Сколько раз Гарри разглядывал его через подзорную трубу. Вокруг ни дорог, ни троп, а стоит дом, из которого время от времени выходят люди, в загоне шляются лошади… Как это все появилось, кто эти люди? Сколько раз, облетая каньон на вертолете, Гарри мог приказать летчику приземлиться у этого ранчо, мог узнать, зачем выбрали для жилья самое дно самой бездны. Но он этого не сделал, он не верил, что на этот вопрос можно ответить, да и не желал ответа на этот вопрос.

Шофер довел его до стоянки, открыл и закрыл дверь, и мистер Пельц, оставшись один в пустом салоне, поехал в Лас-Вегас как бы отдельно от шофера.

Гарри и Марти агрессивно развивали успех Мелинды. В газетах и по радио велась нескончаемая сплетня о ее подвигах, для каждого ее выхода в свет подбирались одежда, обувь, украшения, макияж, придумывались спичи, разыгрывались диалоги. Лепился образ желанной и почти доступной красавицы, которая невинно радуется своей сексуальности. Такой вот симбиоз, изобретенный специально нанятым по рекомендации доктора Плоткина психологом Полом Келли. «Что может больше вызвать сочувствия и возбуждения, чем будто бы невинная шлюха, вроде Кающейся Магдалины, – цинично объяснял он боссам свою идею. – Беспроигрышный цикл: грехопадение – раскаяние – индульгенция – грехопадение. Все все прощают и всем тоже хочется поучаствовать в грехе».

Не перегревая ажиотаж, Мелинду вскоре запускают в следующую картину – опять же комедийную мелодрамку «Куколка», стопроцентно в ее диапазоне и имидже. Успех был гарантирован. Так оно и случилось: мужской мир буквально застонал от белого безумия страсти, женский – от выброса потаенного и подавленного.

Никогда еще под управлением Гарри Пельца агентство «Star Development» не зарабатывало так много на всего лишь одном контракте. Причем этот контракт приносил ему столько же, сколько все остальные, вместе взятые. К доходу от проката фильмов добавлялись еще большие отчисления за права по изготовлению памятных фотографий, открыток, постеров, значков. Мелинда стала золотой рыбкой, которую они запустили в воду, и она волей-неволей исполняла их желания. Теперь вся задача состояла в том, чтобы рыбка от них не уплыла.

Об этой опасности партнеров предупредил еще доктор Плоткин. Он сказал, что психологическое воздействие, которое Мелинда оказывает на людей, возвращается, бессчетно приумноженное, на нее же. И Мелинда вряд ли выдержит, это может сказаться и на ее психическом здоровье, на ее понимании сути вещей.

Тогда, и это было последний раз, Гарри и Марти недооценили сказанное доктором – попросту не поняли. Но прогноз быстро сбылся: у Мелинды резко возросла самооценка. Ей сумели внушить, что только из-за отсутствия школы она не может достичь вершин актерского мастерства и играть не только сексуальных куколок. Мелинда уезжает в Нью-Йорк учиться. Ей становится в тягость мужлан Джон Мантиньи – и она с ним разводится. Ему на смену приходит знаменитый писатель…

Впрочем, не стоит повторять эту известную историю, рассказанную в тысячах газет и книг. Историю Мелинды Монтрей. Здесь же о том, какое место в ней занимали «Стардев» и… Гарри.

Всякий раз, когда Гарри должен был встретиться с Мелиндой, все его существо пронизывало беспокойство. Он знал, как трудно ему будет подавить страсть и унизительное мальчишечье воображение, но еще больше Гарри боялся обнаружить нежность к этой женщине, которую он однажды застал жертвенно пьяной, потерянной и готовой к любому надругательству. Гарри понимал, что все быстро поменялось и Мелинда с его жреческой помощью из жертвы превратилась в божка. Но все равно эта жалостливая нежность и… эта страсть.

Мелинда, кажется, все чувствовала, и, может быть, память о его робко прикоснувшихся к ней губах побуждала ее всегда чуть насмешливо и поощрительно улыбаться Гарри – своей лучшей то ли по кино, то ли по жизни улыбкой. А вот Марти Мелинда отчетливо ненавидела. При встрече с ним у нее портилось настроение, в глазах появлялся страх. Но на языке – оскорбления. Да, она боялась Марти и заставляла себя говорить ему гадости, напружинившись, словно кошка перед бульдогом. Ходил слух, что у нее что-то было с Гаруччи-старшим. Не могло не быть…

Теперь, вырвавшись в Нью-Йорк и оказавшись, благодаря новому мужу, в далеком, как ей казалось, от Голливуда круге интеллектуалов, она почувствовала свободу. Она еще не понимала, что все эти нью-йоркские мэтры режиссуры, фотографии, драматургии, включая мужа, сознательно или неосознанно стремились попасть именно в Голливуд под ее высоко взлетевшей звездой. Так стремились, что закрывали глаза на несовместимость ее затребованного временем и публикой Божьего дара со своими эстетическими и философскими концепциями. Им тоже хотелось всенародной славы и больших денег, и они переделывали Мелинду под себя.

А Мелинда думала, что обретает свободу и верила сладкой сказке о своем нераскрытом драматическом призвании. Она расторгла контракт со «Стардевом», а от студии, по внушению новых нью-йоркских друзей, потребовала право на утверждение сценариев, режиссеров, и даже партнеров по фильмам. Слишком много она потребовала, и поэтому не получила ничего, кроме обещаний. Боссы, конечно же, были заинтересованы ее снимать, но не ценой развала системы. «Ты еще приползешь!» – прошипел ей при встрече Марти. – «Забудь, сукин сын!» – был ответ.

Мелинда не снималась больше двух лет. Недоумевала публика, заскучал прокат. Но хуже всего было самой Мелинде. Она видела, как на глазах бледнеет и сужается ореол обожания, как все дальше обходят ее газеты, как начинает терять к ней интерес даже сделавший на нее ставку нью-йоркский круг. Мелинда уже поняла, что это была именно ставка, что ею хотели воспользоваться, а взамен она ничего не получила.

У нее кончились деньги… Муж ничем не мог ей помочь. Он был из мира, где трагедии Шекспира читают в детстве, а не на краткосрочных актерских курсах. У них не было ничего общего, кроме постели. Но в постели она знала любовников и получше.

Мелинда так хотела подняться, так хотела свободы!.. А реальность говорила, что она должна вернуться туда, откуда пришла. Это было невыносимо. Мысли о том, что все летит под откос, и бессилие что-либо изменить вымотали ее. Вернулись прежние неврозы, вернулась бессоница, Мелинда снова начала много пить.

Однако ей повезло: появился чудный сценарий, на роль в котором не мог претендовать никто, кроме нее. Роль неустроенной, пьющей и поющей девушки из джаза, которую находит большая любовь. Но никто не хотел Мелинду приглашать, хотя по контракту со студией она задолжала несколько фильмов. Бен Моррис, только услышав о ней, заявил: «Я не хочу больше слышать об этой суке! Мы ее будем судить – вот и все». Ламми, как обычно, уходил в сторону. Настаивал Гарри и… настаивал Марти, хотя без контракта с Мелиндой, «Стардеву» это не обещало ни цента. Понять, что происходит, Гарри не мог, хотя поддержка партнера его радовала: сомневаться в том, что Мелинда получит роль, уже не приходилось.

С тем он и появился в нью-йоркской квартире Мелинды. И она вновь была пьяна, хотя знала о его приезде.

– А вот и ты, Рыжик! – встретила она его. – Давно не встречались. Ты всегда появляешься, когда я никого не хочу видеть.

– Я могу и уйти.

– Нет уж. Ты мне как раз приятен. Ведь ты меня любишь? Не отпирайся… Помнишь, как когда-то ты попытался меня поцеловать?… Помнишь-помнишь!.. А хочешь еще?… Ну, давай, я тебя поцелую… – И Мелинда прислонилась к его губам.

Руки Гарри рванулись и обхватили Мелинду, он прижал ее к себе и чувствовал, что нет на ней ничего под китайским халатом – только грудь, в которой он мог бы спрятать свое пылающее лицо, только…

– Не-е, мне нельзя, – отстранилась Мелинда. – Я теперь замужняя женщина, очень даже порядочная… А ты хочешь выбить меня из круга. Вот ты приехал зачем? Уже вижу – вернуть меня в Голливуд… А я не хочу туда возвращаться. Сейчас не хочу. Потому что знаю: ничего нового вы для меня не придумали… Да и мне нечего предложить, кроме вот этого… – и Мелинда распахнула халат. – И никто не знает, может, все-таки что-то есть у меня под этим всем. Что-то кроме тела… И я не знаю…

– Мелинда, это – замечательная роль… – заговорил пришедший в себя Гарри.

– Все замечательно, – грустно сказала Мелинда. – Завтра я вернусь, а послезавтрашнего дня у меня уже не будет. Нельзя одну и ту же роль играть бесконечно.

Через три недели Мелинда приехала на съемки. Гарри приготовил для нее домик, приставил к ней экономку, парикмахера, шофера с машиной и все того же Пола Келли. С Мелиндой были серьезные психологические проблемы. Те же – она пила и ее мучала бессоница, и не те – нью-йоркские интеллектуалы убили в ней уверенность в себе, научили бояться камеры. Келли требовался постоянно – для снятия стресса, контроля за алкоголем, барбитуратами. Если в какой-то вечер его не было рядом, можно было забыть про съемки на следующий день – Мелинда или не приезжала, или оказывалась сонной, пьяной.

Легче с этим было, когда съемки проходили не в студийном павильоне, а в Санта-Барбаре – на вилле, на пирсе, на яхте… Гаруччи. Сначала Мелинда категорически отказывалась ехать на эту виллу. Но убедило ее то, что хозяин в это время был во Франции, а на вилле постоянно гостил Мо Плоткин. По вечерам он составлял ей компанию, слушал ее исповеди, наставлял. С ним она не пила, с ним проходила ее бессонница, возвращалась уверенность.

Однажды долго не могли снять одну из финальных сцен – когда героиня и герой счастливо соединяются на яхте. Сцена получалась или совсем не сексуальной, или совсем вульгарной. Три дня срывались дубль за дублем, все нервничали и больше всех Мелинда. Каждый раз она убегала к себе в уборную и снова и снова проигрывала сцену со своей привезенной из Нью-Йорка репетиторшей, и каждый раз все заканчивалось перебранкой с режиссером, слезами и скандалом во все той же уборной. А дубли получались все хуже и хуже, и уже не было никакой надежды, что Мелинде удастся выйти из пике.

Тогда-то Марти и позвонил Мо Плоткину, а как только тот приехал, попросил всех приготовиться к съемке. Доктор вошел в уборную, и немедленно оттуда вылетела разъяренная репетиторша. А минут через 15 вместе с доктором вышла Мелинда, улыбающаяся и счастливая. Сцену сняли за полчаса, как говорится, на одном моторе, и пораженный режиссер еще долго не мог покинуть свое кресло – так и сидел, обалдело глядя на место, где только что состоялась любовная сцена.

– Что это было? – спросил у Марти не менее удивленный Гарри.

– Гипноз.

– Какой, к черту, гипноз, если она вполне соображала, нормально со всеми говорила, адекватно реагировала на происходящее, если она наверняка помнит все, что делала во время съемки?…

– Да. Но кто тебе сказал, что гипноз бывает только полным, что нельзя отключить лишь некоторые реакции? Мо это умеет.

Фильм «Девушка из джаза» явно удался. Соскучившаяся за Монтрей публика валила валом, и разочарованных не было. Произошло нечто экстраординарное – затраты на ленту окупились уже через неделю проката. Пресса неистовствовала, критика рассыпала сахар комплиментов Мелинде Монтрей. Пока еще никто не замечал, что как раз ее роль была в этом фильме самой слабой, что «Девушка из джаза» – редкий случай, когда фабулу, сценарий и постановку не испортишь никакими актерскими неудачами. Хотя нельзя было назвать неудачными мужские роли в этой ленте. И никто не знал, каких титанических усилий стоило держать белокурого идола в кадре…

Финансовый успех «Девушки из джаза» особого дохода «Стардеву» не принес. Прямого договора с Мелиндой у компании не было, разве что под обеспечение ее участия в фильме им удалось запустить туда еще нескольких своих клиентов, чьи ставки были значительно ниже. А вот затраты на Мелинду были чрезвычайно высоки.

«Тут некуда деваться, – объяснял свою позицию Марти, – нам важно заботиться о репутации фирмы. С нами Мелинда начинала, и уж дело чести вести ее до самого конца».

«Что ты имеешь в виду?» – спрашивал Гарри.

«Ты не хуже меня видишь, что она становится все более беспомощной как актриса. Все, что у нее пока есть, – это фактура, но она разрушится и очень скоро. Девочка сходит с маршрута, и ничто ее уже не остановит».

Гарри осознавал, что партнер прав, но пытался возразить, говоря, что как раз сейчас особых причин для беспокойства нет.

«Погоди, – говорил Марти, – погаснет фейерверк и нужно будет сделать новый фильм…»

Нынешний триумф она не заслужила – Мелинда это понимала. Но был он таким грандиозным, что на некоторое время заглушил ее боль, и она с удовольствием купалась в волнах обожания, цветах и аплодисментах, ей доставляло радость видеть на каждом углу свои портреты, раздавать автографы, быть в центре внимания на приемах и вечеринках. «Мужа это раздражает? – Ну так черт с ним, он тоже теперь меня раздражает. И он, и вся его шайка импотентов-интеллектуалов. Нет у меня больших, глубоких ролей – значит и не должно быть, значит мне и оставаться Куколкой, куклой, секс-бомбой… Кто сказал, что это хуже?…».

И аргументы, которыми Мелинда себя уговаривала продолжать путь под «триумфальной аркой», в конце концов выводили ее из равновесия. И опять – депрессия, потом – алкоголь и таблетки.

И все же предсказание доктора Плоткина, а вслед за ним – Марти, сбылось не сразу. Сначала, как сказано, была эйфория. Но время шло, и публика начала проявлять беспокойство: где ее любимица, где ее невинно-развратная прелестница, когда выйдет новый фильм, в котором она снимается? А Мелинда не снималась – она боялась съемок. Ей предлагали, она отказывалась. Но давление на нее нарастало, а счет в банке уходил в ноль.

Тогда, как всем известно, снялась она еще в двух фильмах. Делались они еще более мучительно, с простоями на похмелье и таблеточный сон кинодивы, а еще и на ее капризы, которые, конечно же, объяснялись развившимся у нее комплексом. Один фильм – все та же, набившая оскомину, сказка про Синдереллу, другой, по замыслу, должен был предъявить ее миру как серьезную актрису, а предъявил пшик.

Публика, впрочем, ей не пеняла. Но профессионалы поняли: актрисы Мелинды Монтрей больше не существует.

Однако все еще существовала женщина Мелинда, пленительная и желанная, зрелая и опять свободная. С тем она и продолжала искать свое счастье. Местные и заезжие плейбои – богатые, знаменитые и влиятельные – также искали Мелинду, но отнюдь не для того, чтобы сделать счастливой, а дабы не опоздать внести ее в список своих побед. И были среди них птицы очень высокого полета. Из тех, что порой залетали погостить на виллу Дино Гаруччи, а Мелинда, вопреки былой неприязни, стала ее завсегдатаем. Привел Мелинду сюда ставший ее любовником сладкоголосый певец и серцеед Сатторио. Да, когда-то давно она здесь бывала, и это оставило у нее самые неприятные воспоминания. Но теперь на вилле все изменилось. Здесь теперь собирался самый избранный, самый элитный круг, в который она всегда мечтала быть принятой.

И здесь обитал доктор Плоткин, ее мудрый наставник и ангел-хранитель. С ним она вновь обрела опору и уверенность, что все еще впереди. Но этого «впереди» оставалось всего несколько месяцев…

В один из дней позвонил Сатторио.

– Ты не хотела бы прокатиться в Рено?

– А что я там забыла? – недовольно спросила Мелинда, которая терпеть не могла эту пародию на Лас-Вегас, где к тому же ей довелось сниматься в последнем провальном фильме.

– Видишь ли, там проводится одно довольно серьезное мероприятие, и ее организатор хотел бы, чтобы мы с тобой там были и выступали.

– Что за мероприятие такое, милый, может быть в Рено? И кто организатор?

– Дино Гаруччи.

– Ни за что!

– Это его день рождения, и он устраивает праздник для самых близких. Ну что тебе стоит спеть ему Happy Birthday? Он считает, что сделал для тебя побольше, чем тот, кому ты недавно пела…

– Я уже сказала, что не поеду.

– Мне это трудно понять. По-моему, ты сейчас спокойно переносишь его общество, бываешь у него в Санта-Барбаре…

– Да, но там, я думаю, совсем другое общество, чем собирется в Рено.

– Возможно. Но ведь нельзя забывать тех, кто нам помог, когда мы были вообще никем. Такого уговора не было…

Мелинда поехала, уже на взводе, уже выпив порядочно водки. Как она и ожидала, в Рено, в ресторане «Хилтона» собрался отнюдь не истэблишмент, а соратники Дино Гаруччи – крикливое, наглое и безжалостное мужичье, которое она ненавидела и боялась. Быдло в тысячедолларовых токсидо, с презираемыми ею подружками из кордебалета. Все эти годы она пыталась от них убежать, и всякий раз они ее настигали.

Мелинду и Сатторио посадили за стол с другими голливудскими звездами. Четыре самые красивые женщины «фабрики грез», о которых мечтала вся Америка, не смогли отказать бандиту. И четверо мужчин, на чьем экранном героизме воспитывалось целое поколение…

Мелинда стала напиваться, едва села, а когда пришло время петь Happy Birthday, еле доковыляла до микрофона. Со второй попытки ей удалось вступить вместе с ансамблем, и, как только гости начали подпевать, к ней подошел улыбающийся юбиляр и, не меняя лица, сказал: «Пошла вон, пьяная сука!». В ответ Мелинда отчетливо произнесла: «Выродок!». Моментально, по знаку Гаруччи, двое также улыбающихся молодых людей стали выводить ее из зала.

Гарри Пельц был среди гостей, сидел рядом с Марти. Когда Гарри увидел, что Мелинду выводят, он вскочил из-за стола, сказав Марти: «Я отвезу ее!». Марти стиснул его руку и, твердо глядя в глаза, сказал: «Не вмешивайся!»

На следующий день, под вечер, ему позвонила Мелинда. Она явно была пьяна, а голос ее плакал: «Гарри, приезжай, мне очень плохо!».

Когда Гарри приехал, он застал Мелинду, действительно, пьяной, и она, действительно, не переставала рыдать. Выглядела она ужасно – с синяками на лице и на руках…

Испуганный Гарри сел на кровать с ней рядом, обнял ее за плечи: «Боже мой, что случилось, Мелинда?!»

– Они меня изнасиловали, эти подонки, эти вонючие свиньи!.. Они меня втроем изнасиловали!.. Как какую-то подзаборную блядь… Господи, Боже мой!.. Помоги мне, Гарри!

И Мелинда забилась в истерике.

Гарри растерялся, он не знал, как поступить. Он пытался ее успокоить, гладил ее волосы, говорил какие-то ласковые слова, а она продолжала рыдать, судорожно, истошно. Гарри позвонил Марти: «Мелинду изнасиловали. Она в жутком состоянии и рыдает, не переставая. Я не знаю, что делать… Может, в полицию позвонить?…»

– Вот только полиции не хватает, – спокойно отвечал Марти. – Ты уверен, что ее изнасиловали?… Или нам нужен этот скандал? Вот что, вызови Пола Келли. Пусть сделает ей успокаивающий укол; в конце концов, это его пациентка».

Келли прибыл буквально через десять минут. А еще через пять Мелинда уснула. «Оставайтесь с ней, – приказал Гарри. – На всякий случай… А завтра разберемся…»

Но назавтра Марти сообщил Гарри: «Я узнал, ее, на самом деле, изнасиловали. Но не дай тебе бог в это влезть!».

– А что же делать? – спросил Гарри.

– Да ничего. Как будто ей впервой… Успокоится… Доктор Келли ей поможет.

Как потом выяснилось, помощь этого доктора заключалась в том, что в доме Мелинды не переводилось спиртное и снотворное. Так продолжалось две недели, к исходу которых истощенная, на грани помешательства Мелинда позвонила доктору Мо Плоткину, чтобы тот приехал и спас ее. Доктор Плоткин был очень занят. Он посоветовал ей выпить снотворного. Мелинда выпила целую банку снотворного и уснула навсегда с телефонной трубкой в руках.

А ровно через две недели после ее похорон курьер из МСР-студии принес в «Стар Девелопмент» чек на сумму $3,000,000. Никогда в своей жизни Гарри не видел такого чека. «Здесь какая-то ошибка!» – сначала подумалось ему. Но на чеке было написано четко: «Выплатить Стар Девелопмент»; и сумма прописью – «Три Миллиона 00/100 долларов». Потрясенный, Гарри побежал в кабинет Марти.

– А что, собственно, тебя удивляет? – спокойно спросил Марти.

– Три миллиона! Такие деньги! За что? Они нам не должны ни цента…

– Должны. Я им продал все наши права на часть прибыли от проката фильмов Мелинды Монтрей.

– За три миллиона?!. Колоссально! Мы за все годы с ней больше миллиона не заработали…

– Не веришь? Вот контракт…

Гарри просто впился в эту бумагу. Все правильно: «…за сумму $3,000,000 агентство «Стар Девелопмент» отказывается от своих прав на прибыль с проката фильмов с участием Мелинды Монтрей, использования кадров из этих фильмов в рекламных целях, от продажи фотографий, открыток, плакатов, значков и другой продукции с изображением Мелинды Монтрей…».

– Ты – гений!.. – заорал Гарри и тут же заметил дату подписания контракта: «Ты подписал его еще полтора года назад?!. Ведь она тогда и гроша ломанного не стоила…»

– Ну, так теперь стоит? – то ли спросил, то ли подтвердил Марти. – И вот что… Ты, надеюсь, понимаешь, что этот контракт и деньги, полученные по нему, – целиком и полностью моя заслуга? И, я думаю, ты не возражаешь, – с нажимом произнес он, – если эти деньги мы разделим поровну…

Их синие глаза встретились, Щеки Гарри предательски, по-рыжему, запылали, и пробормотав «Да, да, конечно!», он вышел из комнаты.