Текст книги "Некого больше убивать (СИ)"

Автор книги: Владимир Черноморский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Мэтру-продюсеру льстило внимание более молодого коллеги. Тем более, что в Вегасе ему давно уже было очень одиноко. По сути, никаких дел, кроме присмотра за Эдвардом Прайдом, у него уже не было, да и это, как он понимал, теперь ненадолго: карьера певца заканчивалась. И Янсен выжимал из рок-звезды все, что только возможно.

Здесь, в Вегасе, и всюду на гастролях почти сорокалетний Прайд давал по два концерта в день, а в периоды между гастролями должен был записывать новые диски, сниматься в телешоу. Уже десять лет назад певец с трудом выдерживал такую нагрузку, а теперь она приводила к нервному истощению, результатом которого стали депрессия, бессоница, обжорство, плохое пищеварение. И потому в ход пошли снотворное и транквилизаторы – когда Прайд должен был отдыхать, и амфетамины – когда ему нужно было работать.

Ну что ж, все в конце концов завершается… Только что Янсен продал права на переиздание старых записей Эдварда, поделив деньги «фифти-фифти», и теперь вся его задача состояла в том, чтобы под занавес никто не влез между ним и его подопечным.

А такая угроза была: прессу вдруг переполнили заметки, что Янсен все годы грабил наивного и доверчивого певца; появился судебный иск семьи…

Однажды Янсен уже пережил подобную тревогу – когда кто-то вдруг позаботился о том, чтобы прочно занявшего первую строчку в «Биллборде» и ставшего кинозвездой Прайда призвали в армию. Янсен понял, кто пытался Эдварда умыкнуть, когда по возвращении из армии того встречал ненавидевший его Сатторио. Стал бы он это делать без поручения Дино Гаруччи. Хорошо, что у Янсена было прикрытие.

Но в Вегасе, как и везде на Западе, Янсен чувствовал изоляцию. К тому же все продюсеры и артисты только и ждали, когда они с Прайдом, наконец, освободят площадку. Однако Эдвард уже стал символом Вегаса. И если мало кто получал удовольствие от его концертов, достаточно было, что сюда ехали только для того, чтобы на него посмотреть.

Потому-то внезапная дружба с Гарри Пельцем и демонстративное почтение этого, наверняка, первого здесь продюсера Янсену льстили. Они встречались чуть ли ни ежедневно, обсуждали политику и дела в шоу-бизнесе, играли в покер, ужинали…

Не раз битый и обычно недоверчивый Янсен проникся к Гарри симпатией, с удовольствием рассказывал, что им с Эдвардом пришлось пройти за двадцать лет, как что делалось, жаловался, что все уже в прошлом. А Гарри умел слушать – а что может быть важнее для честолюбивого, но заканчивающего свою карьеру собеседника.

Однако к Эдварду своего нового приятеля Янсен не подпускал…

Тем не менее, когда соло-гитарист из ансамбля Прайда внезапно попался на героине, Янсен сразу принял кандидатуру, предложенную Гарри. Замена получилась превосходной. Разве что, у новичка были почти те же проблемы со здоровьем, что и у Прайда. Но чувствовал он себя теперь неплохо, и не переставая рассказывал, как ему помогли в медофисе на Дезерт-роад.

Янсен уже не раз слышал про этот офис, начиная с какой-то уж больно пышной презентации во «Фламинго». Разные люди ему рассказывали, как быстро там доктора возвращают на сцену заболевших артистов, как снимают перегрузки, избавляют от страха провала. А уж о приезжающем туда с консультациями профессоре Плоткине Янсен слышал давно; еще в Голливуде он хотел привести к нему запившего было Эдварда.

Сегодня все еще сильнее обострилось: алкоголиком Эдвард не стал, но вот – димедрол и валиум, а еще и уколы кортизона во время концертов… Может, есть шанс вернуть ему форму?… Вот и Пельц считает, что это солидный офис; стал бы он иначе переводить туда всех своих людей…

Так Эдвард Прайд стал пациентом докторов Келли и Кренца. А задача эскулапов свелась к тому, чтобы добавить в его рацион прямые наркотики – декседрин, дилаудид, валмид, добавить стероиды. Задача была – сделать рок-звезду полностью наркозависимой.

Так и случилось в считанные несколько месяцев.

Поначалу Янсен был очень доволен: под действием наркотиков Прайд, действительно, словно помолодел. Но день за днем для поддержания его в этом состоянии лекарств требовалось все больше и больше, а их прием стало все труднее контролировать. Хуже того, оказалось невозможным перекрыть пути доставки их Прайду. И миссия Келли и Кренца едва не завершилась рекордно быстро, когда страждущий и невежественный певец намешал в организме сумасшедшее количество димедрола и дилаудида, кортизона и стероидов, а еще и пласидила, даже не представляя, что они смертельно несовместимы. Но его удалось буквально вытащить с того света.

Этот случай и аналогичный через еще три месяца испугали и Янсена, и семью Прайда, и находившуюся у него на содержании мафиозную челядь. Они понимали, что рано или поздно рок-звезда окончательно закатится, но при этом они, уже после продажи прав переиздания, ни на какие доходы больше претендовать не могли бы. И к Прайду был приставлен постоянный доктор. Тот, конечно, уже не мог избавить Эдварда от наркозависимости, но не допустить фатальных дозировок было в его силах. К тому же рядом с Прайдом всегда была преданная и уже наученная горьким опытом подруга. Больше года потребовалось людям Гаруччи на то, чтобы их разлучить и заменить ее на юную меркантильную красотку. А когда это произошло, произошел и обширный инфаркт у Эдвард Прайд, вызванный очередной передозировкой.

– Вы знаете, Гарри, меня все-таки обманули, – сокрушенно делился через месяц после похорон Тим Янсен. Он приехал в Вегас на устроенный «Стардевом» вечер памяти Эдварда Прайда. – Какие там пять миллионов! Они только за эти недели сделали на нем миллионов сто. А то ли еще будет…

– Кто обманул, Тим? – сочувственно спрашивал Гарри.

– «Вирджиния Рекординг», «Алитер», кинокомпании, TV, всякая фото-сувенирная шушера… Но, честно говоря, я и не представлял, что Эдвард так быстро уйдет из жизни.

– Ну что тут можно сказать? Был бы я религиозным, сказал бы, что все в Божьих руках…

Ребята из Мемфиса были более точны в том, кто их обманул: ослабевшего лос-анджелесского «крестного отца» Дино Гаруччи вскоре также похоронили.

Гарри очень удивлялся, почему так легко прошла через него эта история. Он ждал для себя очередного душевного расстройства, а его почти и не кольнуло. Так… Ехал в машине, услышал по радио: «Час назад скончался великий…». Ну да, скончался. Жалко, конечно. Видел, как рядом несколько машин остановились и загудели; им тоже посочувствовал, в Вегасе, понятно, тяжело это переживать… Вот, наверное, и все…

А через три месяца Джадд Морвилл вкатил себе сверхдозу. Вывез малолетку из какой-то глуши, а его на том газетчики подловили. Гарри понял: его подловили, потому что время пришло и решили, что больше из этого наркомана ничего не выжать. А, может быть, ребятишки Келли как-то просчитались: хотели просто бодрого скандальчика, а Джадд взял и… Жалко мальчишку, талантлив был, может, даже покруче того черного из Сиэтла. Гарри сам его нашел в Нью-Йорке, привез сюда, здесь, в школе его к сцене приучали, подбирали ему партнеров. Жалко. Вот, наверное, и все…

Нет, не все. Через еще полгода в Вегас внезапно приехала Рэйчел. Гарри пришел домой, а жена сидит в его кресле на веранде и смотрит на бульвар. Что-то случилось, понял Гарри. Последние годы Рэйчел не хотела приезжать в Лас-Вегас, как он ее ни уговаривал. Действительно, случилось: Майкл привел в дом девчонку, бывшую наркоманку, какую-то немку из какого-то, черт подери, Денвила. Он ее любит. Откуда взялась она? Они познакомились у Мо Плоткина. Как зовут? Грета…

– Постой, постой… – и Гарри достал газету с фото Джадда Морвилла и его малолетки.

– Да, это она.

«Ну вот, – изнутри похолодел Гарри, – они и до меня добрались!»

Он не стал ничего ей рассказывать. И она даже не прочла статью в газете. То ли она не хотела растирать в мозгу каждый комок этой грязи, то ли понимала даже больше, чем могла узнать.

Они молча просидели допоздна на веранде, молча пошли спать, не поужинав. Утром же Рэйчел неожиданно предложила: «Знаешь что? Я давно не была на каньоне. Может быть, поедем?»

По дороге они остановились на ланч в Боулдер-сити. Рэйчел попросила заказать шампанское.

– Хочешь выпить за то, что у нашего сына появилась женщина? Давай уж сразу – за всех женщин в его жизни, – предложил Гарри.

– Давай просто: за его, за твою, за мою жизнь…

– То есть – ле Хаим!

– Ле Хаим. За жизнь.

Они приехали к Южному борту, прошли к любимому месту – ярдах в пятистах от смотровой площадки, там где гигантский камень зависает над пропастью, и, стоя на нем, всегда испытываешь страх и соблазн заглянуть вниз, за грань. Было безоблачно, и солнце пользовалось возможностью осветить каждый закоулок великой трещины. Было безветрено, а потому тихо. Птица, должно быть кондор, кружилась медленно и высоко, все кружилась и кружилась без всякой видимой цели.

– Что-то у нас не получилось, Гарри, – заговорила Рэйчел. – У нас все не получилось… Ты можешь себе представить что-нибудь, чтобы могло бы тебя очень обрадовать? Ну, очень-очень, как… щенок, подаренный в детстве… Вот и я не могу. Не так давно я думала уговорить тебя бросить все, уехать подальше – путешествовать, смотреть на мир. Как раньше. Ну и что?! Так бы и кружились, как вон та птица. Но она-то еще что-нибудь найдет, что-то высмотрит. А мы? Нам и не подняться так высоко. Нам совсем не подняться. Почему-то такая жизнь у нас выходит, что каждый день добавляется тяжести.

– Не надо, Рэйчел. Все обойдется. Я понимаю: ты расстроена. Ну, нашел себе Майкл эту потаскушку – пусть себе, поживут – расстанутся. Главное, смотри: он выровнялся, учится, живет без наркоты… Все обойдется…

– Все не так, Гарри! Разве он нашел? Ему нашли… Его нашли. Тебя нашли, меня… Когда-то я думала, что надо мной только Бог. И мне страшно, что я давно так не думаю.

Они еще постояли, молча.

– Пойдем, – наконец, предложил Гарри, – иначе засветло не вернемся.

– Мы уже никогда не вернемся засветло, – сказала Рэйчел, глядя ему в глаза.

Гарри отвернулся и сделал несколько шагов к тропинке. Боковым зрением он увидел, что Рэйчел наклонилась, всматриваясь во что-то в глубине. А потом, вдруг, резко подалась вперед…

– Рэйчел!!! – закричал он бросившись к камню, на котором она только что стояла. – Рэйчел! – кричал он метаясь по краю пропасти. – Рэйчел! Рэйчел! – плакал он, усаженный кем-то на скамейку возле смотровой площадки, пока люди в оранжевых жилетах спускались на веревках за телом его жены.

Когда ее подняли, он смотрел на небо, где светило все то же солнце. Птица – может быть, это был кондор – перестала бессмысленно кружить, а вместо нее пролетел реактивный самолет, видимо, слишком резко, так, что оцарапал небо до белой крови.

Рэйчел хоронили в Лас-Вегасе, на кладбище, которое, как и весь город, отвоевало себе место у пустыни Мохава, кладбище маленьком, а уже еврейском.

Было многолюдно. Пришла половина Вегаса, приехала половина Голливуда, приехала почти вся банда Марти. Приехал Майкл, один.

Доктор Мо ни на минуту не отходил от Гарри, непрестанно говоря что-то успокоительное, Марти распоряжался похоронами, Келли привел для кадиша сразу двух раввинов – ортодокса и реформиста. И все горевали. Люди как люди…

Но после похорон они ему перестали быть нужными. Все, включая сына.

Три месяца Гарри пил, не выходя из дома, не включая ни радио, ни телевизора, пока, в конце концов, не приехал Марти.

– Что происходит, дружище? – начал он. – Почему ты не возвращаешься к жизни?

– Ты?! – посмотрел на него в упор Гарри. – Ты мне не друг…

– Друг, – улыбнулся Марти печально. – Друг. А кто же еще? Кто у тебя есть, кроме меня?… Плохой друг, друг-бандит, но друг, и у тебя нет другого.

– Лучше бы и не было!

– Как случилось – так случилось. Давай решать сегодняшние проблемы. Тебя нет в бизнесе, и все здесь начинает падать. Я имею в виду – на Западе.

– Зато, кажется, Восток на подъеме и совершенно не нуждается в наших скромных талантах, – съязвил Гарри.

– Ну, почему же? Лишние кандидаты в звездное небо не помешают, – еще ехиднее ответил Марти. – Скажи конкретно: чего ты хочешь?

– Если бы я знал, чего хочу… – пожаловался Гарри. – Я только знаю, что пока не гожусь для бизнеса. Мне нужно отдохнуть – от этой жизни, от всего этого шоу, от вас, от себя.

– Тебя что, совесть мучает?

– Нет. И в этом вся проблема…

Решили, что Гарри отходит от дел на неопределенный срок, оставаясь, естественно, президентом «Стардева». Назначили исполнительного директора западного офиса, и Марти даже и не думал предлагать на этот пост Пола Келли.

Когда все процедуры закончились, партнеры устроили себе ужин в «Цезаре». Изысканный ужин на двоих, за которым произнесли тосты за дружбу, за здоровье, за детей.

– У меня к тебе просьба, – сказал Гарри. – Там, в Нью-Йорке, проследи за Майклом. Но избавь тебя Бог вовлечь его во что-нибудь. Обещаешь?

– Почему бы тебе самому сейчас им не заняться? У тебя как раз есть время…

– У меня нет желания. И мне нечего ему сказать. Так ты обещаешь?

– Да, обещаю… Ты хочешь, чтобы я убрал девчонку?

– Не знаю, – сказал Гарри. – Нет.

– Правильно. Она хорошая девочка.

– Ты это тоже знаешь?…

– Только как наблюдатель.

26

– Ты бы с утра газетку почитал, охладился, – встретил Маккензи запыхавшегося Киршона.

– Неужели Ал Гор аппелирует теперь к Божьему суду? Это он зря: там – сплошные республиканцы.

– Откуда ты знаешь?

– Можно подумать, ты не заметил: облака на небе похожи на слонов, ослиноподобных, вроде, не наблюдается.

– Да уж, наблюдательный… – рассмеялся Джим. – Вот здесь, – он-таки подсунул Стивену «Нью-Йорк таймс», – еще одна такая же, наблюдательная пишет. Почитай.

Заметка называлась «Кто возглавит «Стардев»?», и ее автор – некто Линда Лоуренс – писала:

«Случившаяся на Рождество дорожная катастрофа оборвала жизнь исполнительного директора старейшего в стране актерского агентства «Стар Девелопмент» Майкла Пельца, правнука основателя агентства Джозефа Марчика. Это агентство, возникшее три четверти века назад в переходной этап от немого кино к звуковому, дало кинематографу таких замечательных личностей, как (далее следовал список).

В 1954 году, после смерти Джозефа Марчика, «Стардев» перешел в руки мужа его внучки Гарри Пельца, который в течение следующего десятилетия распространил влияние агентства на весь шоу-бизнес, перенеся, в конечном итоге, 25 лет назад штаб-квартиру в Лас-Вегас и создав параллельный офис в Нью-Йорке. В Вегасе осуществлялись селекция и подготовка исполнителей разных жанров, создание новых шоу и концертных программ, Нью-Йоркский офис отвечал за продвижение коллективов и исполнителей на сцене, на телевидении и в кинематографе, на рынке грамзаписи. Такое разделение функций обеспечило агентству гибкость и агрессивность в шоу-бизнесе и подарило обществу столь выдающихся мастеров кино, телевидения и эстрады, как (следовал список).

С начала 80-х годов фактически отошел от дел президент компании Гарри Пельц, и управление агентством перешло к его сыну Майклу, недавнему выпускнику Нью-Йоркского университета. За две декады под его руководством «Стардев» практически полностью утратил свои позиции в кинематографе, но значительно активизировал деятельность в области поп-музыки, явив миру таких исполнителей, как (следовал список). Майкл Пельц был известен как большой знаток этого вида искусства, он четырежды удостоен «Грамми-авард» как продюсер.

Трагическая кончина Майкла Пельца – большая, если не критическая потеря для агентства, под чьим крылом продолжают находиться две школы артистического мастерства, несколько крупных фотостудий, издание «Хард-рок», пять эстрадно-цирковых шоу мирового класса. Агентства, представляющего интересы таких исполнителей, как (следовал список).

«Стардевом» сегодня продолжают руководить основные партнеры Гарри Пельца – вице-президенты Марти Гаруччи и Пол Келли, но это – престарелые люди, пришедшие в компанию еще в 50-х. Они характеризуются как блестящие специалисты в финансировании, рекламе, гастрольной организации, контактах с фирмами грамзаписи и других бизнес-вопросах. На них, собственно, все это и держалось. Но от того, что составляло творческую часть деятельности агентства, особенно, в последние два десятилетия, они, разумеется, далеки.

Все надежды теперь возлагаются на сына Майкла Пельца, 20-летнего Джозефа, названного, по-видимому, в честь прапрадеда. Этот молодой человек заканчивает Колумбийский университет, является, как стало известно, поклонником «Спайдерс» и «Куин», большим знатоком современного рока и джаза. Вопрос, возглавит ли столь молодой человек компанию, просуществовавшую три четверти века, решится, надо полагать, в ближайшие дни».

– Оч-чень интересно, – сказал Стивен, прочитав заметку. – Но зачем ты мне это подсунул? Про Гаруччи и Келли я и без того уже знаю.

– Сразу видно, что ты в этой стране все еще чужак. Знаний у тебя о нашей жизни не хватает. Нельзя тебя пускать в тонкие дела, связанные с культурой нации, – заулыбался Джим. – Ладно, ладно, шучу… Но одну вещь ты мог бы заметить: во втором списке великих чуть ли не половина – загадочные мертвяки, попавшие на тот свет при самых интригующих обстоятельствах. А вот в третьем…

– В третьем, кажется, обошлось без летальных исходов, – вошел Стивен.

– Правильно! И мы уже сейчас можем догадаться, почему… Только давай не будем догадываться. Теперь мы можем спокойно идти по цепочке.

– И у тебя есть ключевое звено…

– Давай обсудим, – предложил Джим и рассказал о поездке в Чикаго.

Уже приведя двух аккаунтантов в «Алитер», Маккензи понял, что погорячился. Ничего особенного во взаиморасчетах производителя и оптовика быть не могло. Товар, естественно, поступал в «K amp;M Clothes» не единовременно, а партиями, стоимостью до двух миллионов долларов; за каждой партией следовала своевременная оплата, то есть максимально потребный оптовику объем оборотных средств не превышал трех миллионов. Это вполне соответствовало масштабам компании. Не имела «K amp;M Clothes» никаких преимуществ перед собратьями-оптовиками в цене. Все крайне обычно. Придраться было не к чему.

Маккензи был удручен, тем более, что прибывшие с ним чикагские агенты начали насмешливо переглядываться. «Это я – дурак! – понял Маккензи. – Проверять нужно то, что может указать на убийство. Разработку моделей «Алитер» начала почти за год до смерти Леклесса. С чего бы? Значит, или они сами подсуетились… или имели информацию, что это произойдет?… А кто из тех, с кем мы уже познакомились, мог бы дать такую информацию?… Сэр Милштейн, вот кто!»

– Ребята, – обратился Джим к аккаунтантам, – просмотрите бумаги, связанные с лицензией на репродукцию портретов «Спайдерс». Что «Алитер» за это заплатила?

Через час к нему подошел взъерошенный агент.

– В это трудно поверить, но за право репродукции «Алитер» заплатила по сей день 11 миллионов долларов!

– Это много или мало? – спросил не особо сведущий в этих материях Джим.

– Это 10 процентов оптовой цены. Это – сказочно много!

– А кому заплатила? – задал Джим вопрос, ответ на который ему был известен.

– Британской компании «Spiders EW».

– Ясно, – сказал Джим. – А теперь проверьте, как много платила «Алитер» за право репродукции «Спайдерс» до 1980 года?

– Уже проверили: пять процентов.

«Что и требовалось доказать, – подумал Джим. – А теперь я пойду к этому ДиКарлику, попрошу показать договоры с Милштейном и потребую объяснений… Стоп! Не торопись, иначе опять отсосешь, – схватил он себя за рукав. – Что-то тут должно быть еще… Схема понятная, но только ли с Леклессом она сработала? – И его осенило. – В 1977 году эта самая «K amp;M Clothes» напродавала еще больше – на 45 миллионов. Если схема верна, значит, был еще один рекордсмен года». И Маккензи ринулся вниз, в музей фирмы. Так и оказалось: в витрине висели майки с Эдвардом Прайдом. А когда умер великий Эдвард – помнит вся Америка.

Вернувшись, Джим попросил своих помощников посмотреть, кому и сколько выплачено по лицензии на репродукцию портретов Прайда. Ответ его разочаровал: 3 процента получила семья певца, 2 – его импрессарио Тим Янсен.

– Не может быть! – взвился Маккензи. – Дайте мне эту бумажку!

Взяв в руки компьютерную распечатку, он стал скрупулезно ее изучать, спрашивая по каждой графе.

– Это, – поясняли ему коллеги, – оптовая цена изделий. Это – стоимость сырья… Это – оплата труда… Вот здесь – энергозатраты, здесь – использование машин с учетом износа. Это – реклама. Это – прибавочная стоимость…

– Ага, а вот и плата за лицензию… Точно. Ну, а эти пять процентов – компании «Стар Девелопмент» за услуги по маркетингу. Что за услуги такие?

– Определение потребности рынка, пределов его насыщения, реальной потребительской стоимости изделий…

– Не-е, ребята, я это знаю. Я не знаю, почему этим занималась артистическая компания, а не собственный департамент маркетинга «Алитера». Допустим, люди, которые всю жизнь делали это дело, чего-то не понимали в том, какой такой спрос на майки с изображением Прайда, они попросили «Стар Девелопмент» подсказать. Сколько стоит такая подсказка: десять, двадцать, сто тысяч?… И за раз. Но не 9 миллионов!.. Я правильно подсчитал проценты?… Никаких не 9 гребаных миллионов, выплачиваемых в течение 20 лет!.. Вот это вы мне объяснить не сможете… В общем так: я сейчас пойду с этим вопросом еще кое к кому, а вы пока сходите в музей, посмотрите, чьи еще портретики, артистов я имею в виду, тиражировались подозрительно много. А потом узнайте, по каким из них и кому также оплачивались маркетинговые услуги. О'кей?

Зубастая старушка-секретарша попробовала преградить ему дорогу. Маккензи вежливо ее переставил и вошел.

– Я занят! – заорал ДиКарло. – Придете, когда у меня будет время.

– Дорогой мистер ДиКарло, – извиняющимся тоном заговорил Джим, – я ведь тоже на работе.

– Что вы хотите?

– Очень немногого. К тем вопросам, которые я вам задал с утра, добавились только два: почему ваша фирма вдвое увеличила оплату «Spiders EW» за использование изображения группы «Спайдерс», а еще важнее – что за маркетинговые услуги оказала вам «Стар Девелопмент» за 9 миллионов? Это я по поводу Эдварда Прайда, накануне смерти которого вы, лично вы, удачно открыли «K amp;M Clothes». А еще очень хотелось бы видеть контрактики – и со «Spiders EW», и со «Стар Девелопмент». Пока все.

Маленький человечек ДиКарло сжался в еще меньшую пружинку. Он посмотрел на Маккензи ненавидящими глазами и очень твердо произнес: «Это было давно, двадцать лет назад… Вы будете разговаривать с адвокатами «Алитер».

Маккензи, скорчив мечтательную гримасу, сказал: «Вот что, хитрожопый, я вас разочарую: это было недавно. Потому, что в этом году тоже платили обеим компаниям. Надеюсь, вы меня поняли?… А пока у нас нет ответа на наши вопросы, я вынужден вас задержать. И вы, конечно, имеете право молчать, если думаете, что это в ваших интересах».

– По какому обвинению?!

– Пока – по обвинению в заговоре в целью убийства Дэна Леклесса. Пока задержать, а постановление об аресте ждать себя не заставит.

– И вот, представь себе, – продолжил свой рассказ Джим, – привожу я его в клетку и спрашиваю: «Ну так как, будем молчать, вызовем адвоката? Или все-таки расскажете, как у вас так все удачно совпало с этим убийством, да и со смертью Прайда?». А на руках у меня уже договоры «Алитера» со «Spiders EW» и со «Стар Девелопмент», и подписаны они, между прочим, раньше, чем за год до смерти Прайда и Леклесса. Правда, подписаны предшественником ДиКарло на должности вице-президента. Бумажки, конечно, тяжелые, но если бы приперлись адвокаты и предложили залог, у судьи не было бы оснований им отказать – никаких прямых улик нет. Однако, чувствую, не хочет ДиКарло выходить и адвокатов увидеть не торопится. Боится, значит, кого-то больше, чем нас. «Мистер ДиКарло, – говорю ему, – в те времена вы всего лишь заведовали отделом продажи, договоры эти не подписывали, распорядиться о подготовке и выпуске конкретных изделий не могли. Думается мне, впрямую в заговоре вы не участвовали, не ваш это был бизнес. Но то, что вы о нем знали, – это ясно. Так сообщите нам то, что вы знаете, а мы позаботимся о вашей безопасности. Не сообщите – сами раскопаем. Но положение ваше тогда усугубится… Вы же видите: мы на правильном пути и знаем, что ищем. Для нас весь вопрос – во времени». Ну тут он совсем съежился – как птичка под дождем – и говорит: «Мне надо подумать». – «Думайте, – говорю, – Надумаете – наши ребята ждут ваших показаний».

Стивен рассмеялся.

– Ты чего?

– Да вот историйка из 1937 года. Знаешь: был такой Сталин… И расправлялся он с опозицией, придумывая ей всякие заговоры против коммунизма. Однажды зашел он в подвал КГБ, а там заключенный, весь избитый до неузнаваемости, висит вверх ногами. Сталин подходит к нему и говорит: «Висишь? Молчишь? А товарищ Сталин не спит, ждет твоих показаний…».

Джим насупился и подозрительно посмотрел на Стивена: «Что за дурацкая русская история?». А Стивен еще раз убедился, что русские анекдоты коренным американцам лучше не рассказывать.

– Ну так газетку ты прочел? – спохватился Джим. – А теперь посмотри, что наши ребята в «Алитере» накопали. И сравни со вторым списком.

Стивен взял бумаги и, едва начав читать, присвистнул: «Послушай, здесь каждая смерть знаменитости оборачивается резким увеличением производства всякой дряни с ее изображением и… выплат «Стар Девелопменту». Вот они, где деньги! Нужно немедленно проверить бухгалтерию «Стардева»…»

– Там уже работают. А что у тебя в Нью-Йорке?

Стивен рассказал.

– Очень интересно! – восхитился Джим. – Прямо смесь французского романа с «Однажды в Америке»… Покажи-ка мне этого Пола Келли…

Стивен воткнул дискету в компьютер.

Судя по фотографиям, похороны Майкла Пельца были многолюдными. Однако сразу бросалось в глаза, что большинство присутствовавших – молодежь. Явно – музыканты, участники «стардевовских» шоу. Собственно, это подтверждали и подписи там, где распознавательная программа справилась со своей задачей. Там, где она не справлялась – где или объект съемки был слишком мелок, или не хватило резкости – подписи гласили: «Похороны Майкла Пельца, исполнительный директор «Стар Девелопмент». 12.27.00. Групповой снимок…» А дальше перечислялись слева направо только отмеченные крестиками персонажи.

По фотографиям угадывалось, что друзей у Майкла не было: вторую группу провожавших его в последний путь составляли сотрудники «Стардева». В этой группе, а потом отдельно были засняты Марти Гаруччи и Пол Келли.

– Господи, какое старичье! – воскликнул Джим. – Ты только посмотри: с кем мы воюем!..

Действительно, зрелище было жалким: опираясь на палку, стоял 75-летний Гаруччи с печальным выражением лица, рядом – его ровесник, хоть и чуть пободрее, Келли. Он что-то говорил Гаруччи.

– У тебя есть запись разговора? – спросил Джим.

– Да, – ответил Стивен. – Вообще-то все разговоры там не представляют интереса. Кроме вот этого. – И Стивен включил диктофон.

«По-моему, ты расклеился, Марти…»

«А как ты думаешь, это легко пережить смерть парня, который на твоих глазах вырос, с которым двадцать лет работал, который, наконец, сын твоего друга…»

«Понятно. Но тут – судьба. У каждого своя. И что тут можно изменить…»

«Ну, по изменению судеб ты, Пол, у нас большой специалист. Не будь все так очевидно, я, честное слово, мог бы предположить, что без тебя не обошлось…»

«Как ты можешь?!..»

«Знаешь: могу. И причина, вроде, к тому появилась…»

«Что ты имеешь в виду?…»

«То, что Майкл заинтересовался деньгами из «Вирджинии-рекорд». Откровенно говоря, я ломал себе голову, как ему это преподнести. А он возьми – и разбейся…»

«Видишь: все, что ни делается, к лучшему…»

«Ну, ты просто – сукин сын!..»

Прослушав запись, партнеры задумались. В этом разговоре явно было что-то ключевое и явно чего-то не хватало.

– Прокрути еще раз, – попросил Джим.

Прослушали снова.

– А теперь со слов «Знаешь: могу…»

– Действительно, – включился Стивен, – его вопрос – «Что ты имеешь в виду?» – звучит тревожно.

– А среди причин, по которым Майклу следовало бы изменить судьбу, отнюдь не Дэн Леклесс фигурирует! Какие-то деньги из «Вирджиния-рекорд»…

– То есть, если мы сохраняем версию, что Майкл убит, а убийство связано с раскруткой по Леклессу…

– Марти Гаруччи и понятия об этом не имеет! – закончил мысль Маккензи и нажал кнопку селектора: «Кто-нибудь пусть зайдет ко мне!».

Вошедшего афро-американца попросили срочно раскопать все о Поле Келли, вице-президенте «Стар Девелопмента», и, припомнил Стивен, о Гарольде Корне, водительское удостоверение – 959 279 210, штат Нью-Йорк.

– Все! – патетически произнес Джим. – Идем жрать! Думаю, к вечеру мы выясним все. В крайнем случае – завтра.

Прогноз не сбылся, потому что в тот момент, когда Стивен со страхом наблюдал, как Джим расправляется с двухфунтовым бифштексом, зазвонил его телефон. «Фрэнк Марлоу, – прочел он на Caller ID, – тюрьма «Синг-Синг».

– Привет, Фрэнк! Что-нибудь случилось?

– Есть одна деталь, которую, мне думается, тебе не мешало бы знать.

– Что именно?

– Я разговорил Кэрригана, и он ее припомнил. За час до убийства он звонил своему доктору, Мо Плоткину. Он всегда ему звонил, когда чувствовал себя не в порядке.

– И о чем они говорили?

– Кэрриган не помнит.

– Не помнит?…

– Нет, абсолютно…

Когда Стивен передал разговор Маккензи, тот зло отодвинул прогнувшуюся тарелку и прорычал: «Какой еще, в жопу, доктор?! У него уже нет роли в этом кино!».

– Боюсь, что есть, – пошли на взлет брови Стивена. – Кажется, мы ведем следствие по петиции Кэрригана. Он утверждает, что кто-то ему помог нажать на курок. В том раскладе, что мы имеем, помочь мог только доктор Плоткин. Между прочим, этот доктор светился с самого начала, а потом еще и выяснилось – он и Майкла лечил, и Грету, и так подстроил, чтобы их соединить и отнять девушку у Келли. И тот его требованию подчинился…

– Хорошо, – снова придвинул тарелку к себе Джим, – сейчас дожую, и пойдем просвечивать чертова доктора.

Они отсутствовали в офисе час с небольшим. Но этого времени хватило, чтобы к их приходу подготовили две папки.

– Посмотри-ка, – воскликнул Маккензи, – а наши друзья, оказывается, известные люди!

И отдав распоряжение относительно Плоткина, партнеры погрузились в чтение.

Выяснилось, что Пол Келли – уроженец Феникса. Там же закончил университет и медицинскую школу. Психиатр. В 1952 году переехал в Лос-Анджелес, работал в Грантовском медицинском центре. В 1953 году был арестован за открытую продажу рецептурных наркотиков, осужден на 2 года условно, лишен права работать в медицине. С 1954 года работал менеджером в реабилитационном центре доктора Мо Плоткина, с 1955 года одновременно являлся консультантом агентства «Стар Девелопмент». В 1959 году Келли восстановил права на медицинскую практику. В 1969 году полностью перешел в работу в «Стар Девелопмент», возглавив там департамент маркетинга. В 1975 году попытался вернуться к медицинской практике, открыв офис в Лас-Вегасе. В 1976 году офис был закрыт, а Пол Келли снова возглавил департамент в «Стар Девелопменте». С 1979 года Пол Келли – вице-президент «Стар Девелопмента».