Текст книги "Первая мировая война. Борьба миров"

Автор книги: Владимир Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Германия требует свою долю

Крупнейшие страны рвали Землю на части. В стае этих прожорливых и ненасытных хищников выделялись лидеры – Англия, США, Франция, Германия, Япония, Австро-Венгрия и Россия. Меж ними развернулся спор. Германия, лишь недавно набравшая экономическую и военную мощь, опоздала к разделу колониального пирога. Доставшиеся ей жалкие крохи, вроде установления протектората над рядом территорий в Африке, захват мелких кусков земли в Китае и Юго-Восточной Азии, не могли удовлетворить Германскую империю Она хотела серьезной доли, т. е. передела колоний.

^{Германский флот} 

Позицию империалистических кругов Германии сформулировал О. Ниппольд в книге «Германский шовинизм», где привел следующую красноречивую выдержку из резолюции, принятой на собрании империалистов (1912): «Мы не можем переносить более положение, при котором весь мир станет владением англичан и французов, русских и японцев. Мы не можем также верить, что только мы одни должны довольствоваться той скромной долей, которую уделила нам судьба сорок лет назад. Времена изменились – и мы не остались теми же… Ныне для Германии больше не представляет важности вопрос, как она ведет свои дела в мире… Только приобретением собственных колоний мы можем обеспечить себя в будущем».

Если исходить собственно из общепринятой логики империализма, немцы были абсолютно правы в своих желаниях. Великие вопросы «могут быть разрешены не речами и подачей голосов, но мечом и кровью» (Бисмарк). Немцы, как и все западные «демократии», хорошо усвоили истину, что сила и интересы являются наивысшим правом («Unzer Interesse ist unser Recht»). Потому крупнейшие страны на мировой арене вооружались бешеными темпами. Половину бюджета Германии составляли расходы на военно-промышленный комплекс (1914). О международном праве забыли напрочь. Все решалось только с позиции силы. Отсюда и взлет интереса к геополитическим исследованиям в Англии, США, Германии, России (Г. Макиндер, А. Мэхэн, Дж. Гобсон, Т. Веблен, К. Клаузевиц, К. Хаусхофер, А.Н. Куропаткин, В.И. Ламанский, В.И. Ленин). И хотя немецкий социолога. Вебер считал, что было бы «слишком просто» выводить объяснения Первой мировой войны из перехода от свободной, экспансионисткой конкуренции к монополизации и перераспределению, и «слишком поверхностно» объявить все это «эрой империализма, стремящегося к переделу мира с позиции силы», только так оно и было.

^{Немецкий военный корабль}

^{Географ и социолог К. Хаусхофер} 

Немец К. Хаусхофер в книге «О геополитике» в главе «Буква закона и натиск жизни» описал это новое состояние Европы. Давление границ и тесность пространства «тяготеют над задыхающейся в тисках Внутренней Европой». Могучие силы требуют пересмотра положения их государств (в иных границах). Право – ничто, сила – все. Поэтому и «государства, как и народы и индивидуумы, должны больше думать о memento vivere, чем о memento mori (лат.«помни о жизни» и «помни о смерти»), если они хотят продолжить свое существование в этой тленности». Он напишет в «Геополитике»: «Абсолютных границ больше нет ни на земле, ни на море, ни в ледяных пустынях полярных ландшафтов… На планете больше нет “no man's land” – «ничейной земли»».

Напомним, Карл Хаусхофер был основателем Немецкого института геополитики (1922), учредителем и главным редактором выходившего в 1924—1944 гг. журнала «Geopolitik» (позднее переименован в «Zeitschift fur Geopolitik»). Его взгляды сложились под влиянием социального дарвинизма и теоретиков американского империализма и философии Востока.

Константинополь – ради обедни?

В свою очередь, и соперники Германии, стремились сломить и сокрушить военное могущество немцев, видя в них угрозу своим владениям и рынкам. Министр иностранных дел России С. Д. Сазонов заявил перед войной: «Основной целью союзников должно быть уничтожение германской мощи, а также притязаний Германии на военное и политическое господство». Война при таких условиях становилась абсолютно неизбежной. Ленин тысячу раз прав, называя ее преступной со стороны всех участников. Весь мировой капитализм выступал «как авантюристический, торговый, ориентированный на войну» (М. Вебер).

Урок Цусимы и 9 января так и не пошел впрок царизму. Желая сгладить горечь поражения от Японии, он решил отыграться в Европе, водрузив крест православия на куполе Святой Софии в Константинополе, захватить проливы. Идея захвата Константинополя—Царьграда и изгнания турок из Европы имеет давнюю историю. Она восходит чуть ли не ко временам князя Олега, водрузившего щит на врата Царьграда.

Идея овладела многими умами. Российские политики, военные, торговцы подыгрывали ей, ведя себя, как авантюристы. Зачем им Константинополь? Зачем понадобилась «бедная» Турция? Славян от ига Турции уже освободили. Ставить нелепую, если не сказать больше – преступную – задачу ликвидации Турции в Европе, не говоря уж о том, чтобы вступить в единоборство с Западной Европой, означало самому сунуть голову в петлю и выбить у себя из-под ног табурет. Ведь в Крымской войне эта попытка уже закончились крахом! Надо было думать: во что обойдется авантюра русскому народу. Но идеологи панславизма слепо уповали на создание Всеславянского союза во главе с Россией (В. И. Ламанский, Н. Я. Данилевский, М. П. Погодин и др.). Подавай им проливы – и все!

^{Русский славист В. И. Ламанский}

^{Святая София в Константинополе}

^{Греки празднуют победу над болгарами. 1913 г.}

Вопрос взаимоотношений России и восточных славян – сложный вопрос. Известный славист профессор Владимир Иванович Ламанский (1833-1914) писал, что он в течение «с лишком 32 лет» не мог указать в своей жизни ни одного месяца, когда бы он не работал и не размышлял «над славянщиной, не читал рукописей, документов, книг, журналов, газет славянских или иноязычных о славянах, не получал бы писем из того или другого края славянского, сам бы не писал или не виделся и не беседовал бы с кем-нибудь из славян…». Многое из написанного им удивительно актуально и сегодня.

После многих лет забвения «Институт Русской Цивилизации» издал его книгу «Геополитика панславизма» (2010) В. И. Ламанский дает верную оценку политической морали и психологии наших славянских братьев, их элит: «Это положение я позволю себе выразить следующим образом: народы славянские, южные, западные, в силу единоплеменности и сходства своих языков, в течение всей своей исторической жизни не могли совершенно утратить памяти о своем общем происхождении и сознания своего первоначального, внутреннего единства, – постоянно находились в более или менее близких сношениях. Характер же этих взаимных сношений определялся их внутренним бытом: чем более подпадал он чужеземному влиянию, чем менее оставался он верен своим коренным народным стихиям, тем скорее утрачивали они сознание своего единства, тем заметнее ослабевали их первоначальные связи, тем враждебнее становились их взаимные столкновения. Пока неприязненные стихии действовали врозь, славяне не сознавали потребности во взаимных союзах. Когда же им явно стала угрожать общая опасность, устроить союз было уже поздно: государства славянские до того прониклись чужеземными элементами, что уже вовсе не годились на потребы славянские… и массы народные не спасли своих государств с их ложной образованностью, а более или менее равнодушно отдались в неволю азиатам и немцам. Славянский мир до того подчинился чуждым стихиям – азиатской, византийской и римско-немецкой, что в XVIII в. можно было думать, что начался процесс разложения славянских народностей… Из среды славянского мира заметно выделялся один русский народ». Славяне Восточной Европы потеряли национальный облик. Сегодня это особенно ясно.

^{Карта Балканских войн 1912—1913 гг.}

Но тогда на волне общеславянской эйфории многие в России и кое-кто в Восточной Европе еще «уповали» на союз славян. Итог известен. Сначала разразилась первая Балканская война (9 октября 1912 – 30 мая 1913) между Балканским союзом (Болгария, Греция, Сербия, Черногория) и Турцией. Война завершилась поражением Турции. По Лондонскому договору она утеряла свои европейские владения, кроме Стамбула и небольшой части Восточной Фракии. Вторая Балканская война (29 июня 1913 – 10 августа 1913) шла уже между славянами, Болгарией, с одной стороны, и Сербией и Грецией (к ним позже присоединились Черногория и Турция) – с другой. Завершилась поражением Болгарии, которая по Бухарестскому договору уступила Румынии Южную Добруджу, Турции – Южную Македонию, часть Западной Фракии, Сербии – северную Македонию. Балканские войны привели к обострению международных отношений на Балканах и в Европе, подготовив и ускорив развязывание Первой мировой войны.

К. Леонтьев как в воду глядел, резко заметив тогда, что все, чего хотят южные славяне, – так это как можно скорее слиться со «Всеевропой». И все!!! Особо выделяется двуличием, цинизмом их интеллигенция. Он писал: «Интеллигенция югославян слишком похожа на французскую или общеевропейскую буржуазию, и если она несколько лучше, то разве только тем, что она еще гораздо хуже ее». И далее: «Югославянская интеллигенция… представляет собою тип чистейшей плутократической демократии…» (сюда он относил болгар, сербов, чехов, словаков, хорватов).

Замечательный русский ученый вывел разумную, очень реалистичную и подходящую даже к нынешним временам формулу – «тяготение (к ним) на почтительном расстоянии». Хотя народы и близки.

Погодин говорит о создании славянского союза со столицею в Константинополе: «Восемьдесят с лишком миллионов – почтенное количество! Порядочный союзец! Славяне были затерты Историей, славяне были затерты Географией, славяне были затерты дипломатией и политикой, но наступает, видно, время, когда, по слову Писания, последние должны сделаться первыми». Ничего себе «затерты» – полвека Европа внимала России! Далее «совершенно замечательная», фантастическая, но далекая от реальности мечта: «Да! Novus nascitur ordo! Новый возникает порядок, новая эра наступает в истории… Владычество и влияние уходят от одних народов и достаются другим». Подразумевается и прямо имеется в виду, что владычество отныне перейдет к России. Мысль, может быть, внешне и приятная, спору нет. Но есть ли силы для этаких вожделений?

* * *

Николаю II вторила императрица Александра Федоровна, подталкивая к развязыванию войны с Турцией. А ради чего? Ради обедни. Так и заявит: «О, что за великий день, когда будет отслужена опять обедня в св. Софии. Только ты дай приказание, чтобы не разрушалось и не портилось ничего, принадлежащее магометанам. Мы должны уважать их религию, так как мы христиане, слава Богу, а не варвары». И эта «христианка», что по ее словам, якобы «более русская, нежели многие иные», так не желавшая причислять себя к варварам, отчего-то ни на миг не задумалась о том, а чьей же кровью придется заплатить России за ту кровавую обедню!

^{Эпизод Балканской войны}

^{Делят Турцию. Карикатура}

Русский посол в Константинополе А. И. Нелидов уговаривал вступившего на престол царя воспользоваться тогдашней смутой в Турции и захватить Босфор (1896). Николай встретил предложение посла «на ура» – и чуть было не развязал очередную войну с Турцией. Опасные иллюзии поддерживал в нем (в своих целях) и болгарский царь Фердинанд I: «Восстановить крест на св. Софии».

Дипломат К. Леонтьев (назначен в 1864 г. управлять Адрианопольским консульством) в своих «Воспоминаниях о Фракии» вводил русское общество в заблуждение, говоря, что якобы греки и болгары только и мечтают о том, как бы им поскорее войти в состав России (если не прямо, так косвенно). Со ссылкой на некое лицо он говорил о примирении греков с болгарами во Фракии, но «без затей, посредством почти прямого подчинения России». В итоге Фракия должна была бы «подчиниться полурусскому правлению с русским князем на престоле», Босфор и ближайшие окрестности «долженствовали быть захвачены Россией во что бы то ни стало, хотя бы ценою самых страшных жертв». Он уверял, что даже «местным туркам будет приятнее и выгоднее зависеть от России», чем от вчерашних их рабов. Мол, «эти осиротелые без султана турки всегда лучше поймут Белого царя и его генералов».

Фантастика! Казалось, умный человек. И вдруг такой бред! Три века Турция яростно боролась с Россией. Какая любовь? Таковы реальные, а не выдуманные наши славянофилы, которые «ради креста» готовы послать на убой миллионы!

* * *

Схожие идеи подбрасывали царю и доблестные иерархи Русской Православной Церкви. Так, не чужд был идеям русской экспансии и митрополит Храповицкий, уверявший, что Константинополь в обязательном порядке должен быть передан грекам после победной войны. Он ратует за присоединение святой Земли к России (Палестины, Дамаска), хотя где-то и опасается превратностей мировой войны.

^{Митрополит Антоний (Храповицкий)}

^{«Даешь Проливы! С нами Бог!»}

Ясно, что не могли остаться в стороне от имперской темы братья-писатели: «В конце концов, это (и есть) те униженные и оскорбленные, которым Достоевский давал утешеньице: “терпите, Константинополь будет наш, и се буде, буде!” Мало кто из них воочию видел Константинополь и знал, на что он нам нужен, важно то – это слово создает моральное состояние, сознание «какой-то общей правды, за которую в ближайшие наши годы умерли сотни тысяч людей. Так что будем называть этот город своим».

Эти мысли не могли не повлиять на амбициозного и слабого монарха, сыграв роковую роль. Английская пресса, понятно, преувеличивала, говоря – «каждый русский спит и видит себя в Константинополе и на берегу Индийского океана». Тут, скорее, ее «эдипов комплекс». Но то, что у русской буржуазии и российского самодержавия в этом вопросе были далеко не бескорыстные интересы, несомненно.

Это же касается и Церкви. Речь шла о «греческом проекте», о «втором издании» Византийской империи, во главе с отпрыском из семейства Романовых (о чем мечтали еще Петр I и Екатерина II). Почву же для этого готовили в общественном мнении заранее… В книге «Чей должен быть Константинополь?» митрополит Антоний (Храповицкий) прямо обосновал необходимость захвата Россией чужой земли… «На настоящую войну наш народ взирает как на освобождение христианства от ига еретиков-магометан (исламистов), а конечную цель ее видит в освобождении священного Царьграда с церковью Святой Софии и Иерусалима с Господним гробом. Все это живо интересует не только солдат наших, но, пожалуй, в еще большей степени жителей, жительниц русской и малороссийской деревни, прихожан и прихожанок».

^{Эпизод Балканской войны}

А если бы кто-то вдруг осмелился возражать против сей бессмысленной, откровенно преступной бойни, митрополит грозил им отлучением: писатели, ораторы и деятели должны будут в этом случае «именоваться не националистами, но антинационалистами, строителями не исторической России, а Петербургской, не Святой Руси, а русской Англии или Германии, русского языческого Рима, то есть сотрудниками евреев и Вильгельма, а не русского православного народа». И Николай II клюнул на приманку, объявив, что обладание Константинополем и проливами – одна из главных задач России в мировой войне, официально подтвердив цели экспансионистов.

Либералы вроде князя Г. Трубецкого, правоведа и дипломата, обманывали наш народ, уверяя, что нет важнее задачи, чем овладение в Константинополе храмом св. Софии (мол, «евангельская жемчужина» и проч.), ради чего Россия должна быть готова «отдать все, что имеет». Трескучие фразы и пустые рассуждения скрывали истинные цели правящего класса. Нужно захватить собственность чужой страны! Будучи посланником России в Сербии, Трубецкой, прекрасно понимал цену вопроса. Свобода славян – это, конечно, хорошо. Но вопрос-то совсем в другом – в выгодах от торговли…. В телеграмме министру иностранных дел России С. Д. Сазонову он обращает внимание на то, чем чреват для России факт захвата черноморских проливов той же Англией и Францией (если тот состоится). Закрытие выхода в Черное море для торговых и военных судов фактически означало бы блокаду русской торговли, поскольку украинское зерно, нефть с Кавказа, марганец и молочные продукты из Сибири имели в Европу единственный удобный путь – через Босфор и Дарданеллы. Ну а толпу, если надо, можно увлечь и «святыми патриотическими лозунгами».

^{Икона Св. София Премудрость Божыя}

О том, что эти идеи крепко гнездились в голове российского монарха, свидетельствует и письмо Николая II к великому князю Николаю Михайловичу (24.08.1916): «Только правильным разрешением польского и чешского вопросов у нас на западе и балканского у нас на юге, я думаю, Россия наконец получит надежный заслон своих европейских границ. А владея прочно проливами и небольшою областью вокруг Царьграда, с полного… согласия наших союзников мы этим отрежем навсегда Германию от поползновений в Малой Азии!» Что это, позвольте полюбопытствовать, как не чистейший империализм, где, конечно же, ни веры, ни православия ни на йоту.

После взятия балканскими славянами Адрианополя Невский проспект заполнили толпы с плакатами: «Крест на св. Софию!» Поэт Вяч. Иванов носится с идеей водрузить крест на храме Святой Софии Цареградской: «Расступитесь, каменные стены! Ты земли явись, потир Софии!» И кто только тогда не вертел этой святой Софией, как целовальник мензуркою. Понятно, что на «Софию» буржуазии было наплевать. Волновало то, что ее сухопутный транспорт с товарами обходится в 25 раз дороже на пути в Европу. Вот это они понимали. Тем более что за десятилетие до 1912 г. вывоз русских товаров через проливы уже составил 37% экспорта.

Поэтому буржуазия была обеими руками за войну. Правящий класс России ответственен за развязывание мировой войны. Кадет П. Милюков видел в войне средство окончательного решения задач ближневосточной политики России, «полного приобретения Босфора и Дарданелл… вместе с Константинополем и достаточной частью прилегавших берегов». Как видим, «босфорский мираж» оказался прекрасной приманкой для всех участников конфликта. Не случайно министр Временного правительства П. Н. Милюков, сторонник захвата Константинополя и проливов, впоследствии получил в народе меткую ироничную кличку – Дарданелльский.

Взгляды на Первую мировую войну

Войны обладают одной особенностью: они даже умных превращают в безумцев… Даже яркие и талантливые люди становятся заложниками урапатриотического настроя. Вот и известный публицист В. В. Розанов в книге «Война 1914 года и русское возрождение» уверял, что Россию ждет непременная победа и полное духовно-нравственное обновление. Глубоко почитаемый нами философ И. Ильин ставил Первую мировую войну в один ряд с войнами 1812-1815 гг. и 1877-1878 гг. (хотя это абсолютно разные по характеру, технике и нравственному содержанию войны России). Мало того, он заявил, что «настоящая война наша с Германией есть война духовно-оборонительная и останется ею даже в том случае, если русские войска войдут в центр Германии и если мир присоединит к России польские и славянские земли». Чтобы понять всю нелепость и дикость таких вот заявлений, замените объекты в упомянутой фразе Ильина.

^{Философ и публицист В. Розанов}

И тогда выходит, что для захватчиков типа Наполеона, Гинденбурга или Гитлера «настоящая война с Россией» также была войной духовно-оборонительной «и останется ею даже в том случае», если немецкие или французские войска войдут в центр России и присоединят к себе наши восточные земли. Правда, особых иллюзий в отношении «культурной миссии немцев» в войне даже у этих людей не было.

Философ В. Ф. Эрн в статье «От Канта к Круппу», говоря о немецкой культуре, писал что под «мягкой шкуркой немецкой культуры вдруг обнаружились хищные кровожадные когти». По его словам, «географическая карта Земли предстала германскому воображению огромным и сладким “меню” не виданного и не слыханного в истории мирового пиршества». Далее он описал восстание германизма «как военный захват всего мира, как насильственная гегемония manu militari». В предисловии к книге «Меч и крест» две страны, Россия и Германия, предстают как противоположности: «Гордая, материальная, внешняя идея Германии сталкивается со смиренною, духовною и внутреннею идеей русских».

Не так уж и смиренна была Россия (и слава Богу! Слава Богу!), и не так, увы, духовна. Премудрости не явил никто: ни самодержец России, ни министры, ни генералы, ни церковники, ни элита в лице представителей высокой культуры!

В Первой мировой войне Россия была использована, принесена в жертву малой и большой Европе. Хотя и она хотела заполучить куски «землицы» на Балканах, в Персии, на Кавказе, в Малой Азии. Вот единственная правда, которую не скроешь. Судьба наказывает недалеких людей. Жестоко обошлась судьба с «пророками»…. После Первой мировой войны и революций Ильин вынужден покинуть Россию, уйти в эмиграцию, Эрн встретил mors occasionalis (внезапную смерть) в 1917 г. Розанов через два года после войны умрет от голода в Петрограде. Но самая страшная доля досталась Романовым.

Мировая война – результат столкновения разных экономических и геополитических интересов в станах мировой буржуазии. Каждый преследовал свои цели. Англия, Франция, Германия, Италия боролись за рынки и колонии. Англия стремилась любыми способами не допустить Россию к обладанию Константинополем, к проливам. Россия и Австро-Венгрия хотели властвовать на Балканах. Свои цели были и у Германии. США мечтали занять место лидера, когда другие будут ослаблены. К услугам милитаристов готовы невиданные средства разрушения. Мировая выставка промышленности в Париже (1867 г.) стала вернисажем самых современных вооружений, новых орудий уничтожения. И те совершенствовались с каждым годом.

Певцов гонки вооружений становилось все больше и больше. Немецкий генерал А. фон Шлиффен в статье «Современная война», не скрывая восторгов, писал: «Техника вооружения празднует сейчас блистательный триумф. Но того, к чему стремятся Германия и Франция и чего хотят все остальные державы, т. е. облегчения боевых действий, превосходства над противником, она никому не дала. Распределяя равномерно и беспристрастно свои драгоценные дары между всеми, она дала всем величайший шанс повергнуть ниц и уничтожить своего противника с помощью такого эффективного вооружения, но нелегко разрешить проблему, как самому при этом избежать гибели» (1909). Во главе Генштаба Германии он за 15 лет взрастил, воспитал целое поколение генштабистов. Он ратовал за «стратегию уничтожения», что ляжет в основу его военной доктрины.

Шлиффен – один из инициаторов Первой мировой войны. Согласно плану Шлиффена стратегическое развертывание германской армии и ведение операций в начале войны Германией предполагалось на два фронта: против Франции и против России. План был сформулирован в памятной записке, им составленной (1905). Первый удар наносился по Франции основной массой войск (до 85% всех сухопутных сил), главные силы которых сосредоточивались на правом крыле, через нейтральные Бельгию и Люксембург в обход главных сил французской армии с задачей захватить Париж, отбросить французские войска на восток, где их окружить и уничтожить. Против России до победы над Францией предполагали оставить только слабый заслон. После окончательного разгрома Франции предусматривалась переброска крупных сил против России.

^{Немецкий генерал А. фон Шлиффен}

^{Выставка вооружений в Париже. XIX в.} 

План Шлиффена авантюристичен, т. к. германские войска на Западе не обладали таким превосходством в силах, чтобы быстро и непрерывно наступать на большую глубину. Наивен и замысел одним ударом уничтожить многомиллионную французскую армию Хотя, вероятно, не так уж невыполним был план, помня события Второй мировой.

Уверения пацифистов, что технические усовершенствования остановят войну, выглядели просто наивно. В истории сила оружия еще никогда не останавливала войны, скорее, приближала. Попытки «посадить в острог» национальную вражду не удались Конечно, звучали и трезвые голоса. И. В. Блох писал: «Неужели не достаточно того, что в XIX в. война поглотила в Европе 12—15 млн. человеческих жизней и сотни миллиардов денег?!» На Блоха тут же обрушилась вся правая печать. С. В. Витте, в то время – министр финансов России, позволил себе грубо обозвать пацифиста необразованным подрядчиком-еврейчиком, хотя тот и был заметной фигурой в деловом мире России, железнодорожным королем, крупным промышленным деятелем, главой банкирской конторы, учредителем Коммерческого банка в Варшаве, председателем правления Общества Юго-Западных железных дорог. Война Блоху и его бизнесу была не нужна, ибо мешала банковской и промышленной деятельности. Его «империя» находилась, в основном, на землях Польши, а Варшава в случае войны оказалась бы в эпицентре конфликта.

Военные твердили: Блох не понял «своеобразного мира войны». Они говорили, что «еще на много столетий вперед великие международные вопросы будут разрешаться борьбой на жизнь и смерть, с оружием в руках» и призывали его усматривать «стройную гармонию на арене гибели и разрушения». Военные, возражая И. В. Блоху, называли его взгляды «вредными» для молодых людей. Участвуя в войнах, те, мол, «учатся жизни и патриотизму». Генерал Сухотин заявил: предназначение России – война… Страна наполняет свою историю «почти исключительно наступательными походами» (из 200 лет ее войн наступательные войны в истории России заняли 122 года).

В той всемирной бойне сил, которая готова была разразиться, нужны были союзники.