Текст книги "Первая мировая война. Борьба миров"

Автор книги: Владимир Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

«Мы попали в заколдованный круг»

За дирижерским пультом Первой мировой войны стояли еврейские банкиры и капиталисты… А. В. Кривошеий, которого Николай II хотел сделать премьером вместо отправленного в отставку перед войной Коковцова, говоря о визите еврейских банкиров к министру финансов России Барку, донес содержание той не эзоповской беседы. Те сказали: «Дайте – и мы дадим». Далее он комментировал: «Нож приставлен к горлу, и ничего не поделаешь». Кривошеий продолжал: «Нас пока еще вежливо просят, и мы можем ставить условия… Я считаю необходимым использовать случай и извлечь из нашей уступки наибольшие выгоды. Надо предъявить представителям евреев в ответ на их намеки не менее откровенный ультиматум: мы даем вам изменение правил о черте оседлости, и притом весьма существенное, а вы пожалуйте нам денежную поддержку на русском и иностранных рынках и окажите воздействие на зависимую от еврейского капитала печать (это равносильно почти всей) в смысле перемены ее революционного тона».

Министр иностранных дел Сазонов говорил: «Союзники тоже зависят от еврейского капитала и ответят нам указанием прежде всего примириться с евреями». Вторил Щербатов: «Мы попали в заколдованный круг. Сейчас мы бессильны, ибо деньги в еврейских руках, и без них мы не найдем ни копейки, а без денег нельзя вести войну». Коковцов как премьер-министр так ничего и не сделал для вооружения русской армии перед мировой войной. Во многом из-за этого армия оказалась неподготовленной, что вменят потом в вину военному министру Сухомлинову.

Мировая война неизбежна, когда власть оказывается в руках банкиров и подлецов… Настал год, когда война вырвалась на простор. Была ли эта война неизбежной? Вероятно, нет. Была ли она справедливой? Безусловно, нет. Хотя, скажем, Наполеон утверждал: «неизбежные войны – всегда справедливые войны». Одно совершенно отчетливо очевидно: планировалась мировая война еще в конце XIX века. Подтверждением этому (пусть и косвенным) служит опубликованная в английском журнале «Truth» («Правда») в рождественском номере за 1890 г. карта. Под картой подпись – «Сон Кайзера». На самой карте три еще существовавшие на тот момент империи – Российская, Германская и Австро-Венгерская – представлены несуществующими. Давняя и сокровенная мечта англосаксов. Германия оказалась раздроблена на отдельные республики, Австро-Венгрия представлена в виде ряда отдельных государств, что возникли после заключения Версальского договора. Место России было закрашено красной краской, и на этом месте красовалась зловещая надпись – «Русская пустыня». В углу карты три бывших венценосца – императоры России, Германии и Австро-Венгрии – покорно шествуют в «Работный дом», под арест, потеряв свои короны.

^{Россия и Николай II в общественном мнении англичан. Карикатура}

Роковой выстрел

28 июня 1914 г. в Сараево сербские националисты убили наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену. Покушение на эрцгерцога организовали Илич, Мехметбашич, Чубринович, Габринович, Принцип. Принадлежали они к террористической организации «Черная рука». Сначала была брошена бомба, но первая попытка не удалась. Только пули серба Принципа достигли цели. Кто именно стоял за убийцами, до сих пор покрыто мраком.

Это убийство и стало тем камнем, за которым последовала катастрофа…. В основе конфликта лежали более веские причины, нежели гибель наследника престола… Австро-Венгрия ощущала давление народов, входивших в состав ее империи. Начальник австрийского Генерального штаба и глава военной партии в Вене фон Хетцендорф недвусмысленно заметил, что дело не в рыцарской дуэли с «бедной маленькой» Сербией, как та себя называла, и не в наказании за убийства. Вопрос стоит о престиже великой державы, и притом великой державы, которая постоянным терпением и уступчивостью (в этом была ее ошибка) создавала впечатление бессилия и «делала своих внутренних и внешних врагов все более агрессивными, вследствие чего они все стали настойчивее добиваться разрушения старой империи». Новая уступка после насильственного акта, совершенного Сербией, даст волю стремлениям, которые давно «подтачивали здание империи, – южнославянской, чешской, русофильской и румынской пропаганде и итальянскому ирредентизму…»

Истинные причины убийства Фердинанда до сих пор не выяснены. Возможно, ближе всех к их открытию подошел… Гитлер. Франца Фердинанда Гитлер форменным образом ненавидел и исходил желчью в «Майн кампф»: «Всеми возможными средствами… будущий правитель дуалистической монархии стремился к дегерманизации… Главной идеей этого нового Габсбурга, семья которого говорила только по-чешски, была постепенная подготовка к созданию в Центральной Европе славянского государства, которое для того, чтобы противостоять России православной, должно было стоять на фундаменте като лицизма». Случайно ли это? Два выстрела в сердце двух империй– и этих империй в скором времени как ни бывало. И пули в Столыпина и Франца Фердинанда – из одного ствола.

^{Эрцгерцог Франц Фердинанд}

^{Эрцгерцог Франц Фердинанд с женой}

Начало войны

Началом войны стало предъявление Сербии австро-венгерского ультиматума, в котором содержались невыполнимые требования. Свидетелем событий тех дней стал австрийский философ Карл Поппер. В послесловии «Открытого общества» он пишет: «Я – один из немногих людей, доживших до настоящего времени, которые отчетливо помнят 28 июня 1914 года – день, когда австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд был убит в Сараево. Я все еще слышу крик мальчишки-газетчика: “Убийца был сербом!” (“Der Tater ein Serbe!”). Я отчетливо помню и 28 июля 1914 года – в этот день, когда началась Первая мировая война, мне исполнилось двенадцать лет». Пресса разразилась истерикой.

15 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила Сербии войну. 16 июля австрийцы подвергли бомбардировке Белград. Предлог был найден: «Der Karnikel hat selbst angefangen!» (Кролик сам начал!) Россия заступилась за Сербию. Атака на нее была воспринята как нападение на нас – на славян. Роковой шаг был сделан!

В день вручения австрийского ультиматума поверенный России в делах в Белграде В. Шрандтман докладывал министру иностранных дел С. Д. Сазонову: «Понятна поэтому тревога, охватившая не только сербское правительство, но и королевича-регента, который в полном сознании недостаточности сербской армии, считает, что с точки зрения австрийской было бы большой “глупостью” не воспользоваться сложившимися обстоятельствами, чтобы предъявить по сараевскому делу неприемлемые требования и вызвать вооруженный конфликт».

^{Сараево. Арест Г. Принципа}

^{Президент Франции С. Карно}

^{Министр иностранных дел Англии Э. Грей}

^{Министр иностранных дел России С. Д. Сазонов} 

Сербы были готовы на любые уступки ради недопущения войны. Но судя по всему, немцы и австрийцы только и ждали столь удобного предлога для объявления начала мировой войны. Об этом говорит то, с каким восторгом встретили его в Берлине. «Браво! Признаться, от венцев подобного уже не ожидали», – удовлетворенно воскликнул кайзер. (Забегая вперед, скажем: Сербия отважно сражалась на фронтах Первой мировой войны, нанеся огромные потери австрийской армии).

Однако без участия России эта война не могла бы состояться… Правы аналитики, говорящие, что русская сторона поспособствовала развязыванию бойни. В те дни президент Французской республики Раймон Пуанкаре и премьер-министр и министр иностранных дел Рене Вивиани нанесли официальный визит Николаю II, прибыв в Россию на борту французского линейного корабля. Встреча состоялась 7—10(20—23) июля 1914 г. в Петергофе. Ранним утром 7(20) июля французские гости перешли с линкора, ставшего на якорь в Кронштадте, на царскую яхту, доставившую их в Петергоф. После трех дней переговоров, банкетов, приемов, перемежавшихся посещением традиционных летних маневров гвардейских полков и частей Санкт-Петербургского военного округа, французы вернулись на линкор и отбыли в Скандинавию.

^{В германском рейхстаге} 

Что решили две ведущие державы Европы? Разведки Центральных держав сделали вывод: Россия и Франция окончательно сговорились выступить против них. Николай вроде бы не хотел войны и старался ее не допустить. Но он давно уж не определял политику. Высшие дипломатические и военные чины, не говоря уже о финансистах и спекулянтах-банкирах, были настроены в пользу военных действий и оказывали сильнейшее давление. Как только 24(11) июля 1914 г. из Белграда пришла телеграмма о том, что Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, Сазонов воскликнул: «Да это же европейская война». В тот же день за завтраком у французского посла, где присутствовал и посол английский, Сазонов призвал союзников предпринять решительные действия. А в три часа дня он потребовал созвать заседание Совета министров, где поставил вопрос о демонстративных военных приготовлениях. Так он отрабатывал полученные иностранные деньги!

На заседании принято решение о мобилизации против Австрии четырех округов: Одесского, Киевского, Московского, Казанского, а также Черноморского и Балтийского флотов. Последнее было угрозой не столько Австро-Венгрии, имеющей выход лишь в Адриатику, сколько против Германии, морская граница России с которой как раз и шла по Балтике. Кроме того, Совет министров предложил ввести с 26(13) июля на всей территории страны «положение о подготовительном к войне периоде».

Немецкий МИД несколько раз требовал, чтобы министр Сазонов принял немецкого посла. Но тот умышленно оттягивал встречу с германским послом Пурталесом, чтобы вынудить Германию первой сделать враждебный шаг. Наконец, встреча состоялась. Посол спросил русского министра иностранных дел согласно ли российское правительство дать ответ на вчерашнюю германскую ноту в благоприятном тоне. «В этот момент только от Сазонова зависело, быть или не быть войне. Сазонов не мог не знать последствий своего ответа. Он знал, что до полного выполнения нашей военной программы оставалось еще три года, в то время, как Германия свою программу выполнила в январе; знал, что война ударит по внешней торговле, перекрыв пути нашего экспорта. Он не мог не знать, что против войны выступает большая часть русских производителей, что против войны выступает сам государь и императорская фамилия. Скажи он да, и на планете сохранился бы мир… Но тот трижды ответил “нет”… И только после третьего отказа Пурталес вынул из кармана ноту германского посольства, которая содержала объявление войны» (М. Таубе, юрист-международник).

М. А. Таубе писал: «Итак, С.Д. Сазонов вперед обрекал русские мирные переговоры на руководство тем, “истинно русским” дипломатом, который и по-русски объяснялся с трудом, а в самом его министерстве был известен под кличкой “Grey т'a dit” (“Грей мне сказал”. Грей – министр иностранных дел Англии), а также “второго британского министра иностранных дел”».

И такой человек («с клеймом Форин офис») занял важнейший государственный пост в России! Что за странная привычка: назначать в министры иностранных дел “иностранцев” – Нессельроде, Чарторыйский, Каподистрия и т. п.! Как правило, все они так или иначе предают Россию, торгуя ее интересами, втравливая в авантюры или беды. Или более нет у нас русского Горчакова?! Историк В. Лопатников писал о том поколении эпохи царских мидовцев: «О какой закрытости в разработке и осуществлении политической или военной стратегии можно было вести речь, если, к примеру, посол России в Австрии Петр Мейендорф был зятем Буоля – министра иностранных дел этой страны, а министр иностранных дел России Нессельроде в течение десятилетий был убежденным сторонником, едва ли не креатурой австрийского канцлера Меттерниха…»

Так что немалая доля ответственности за вовлечение России в страшную военную авантюру лежит и на совести российского МИДа.

Итак, посмотрим, как развивались события. 28 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила войну Сербии. 1 августа Германия объявила войну России, в тот же день немцы безо всякого объявления войны вторглись в Люксембург.

2 августа германские войска окончательно оккупировали Люксембург, и Бельгии был выдвинут ультиматум о пропуске германских армий к границе с Францией. На размышления давалось всего 12 часов. 3 августа Германия объявила войну Франции, обвинив ее в «организованных нападениях и воздушных бомбардировках Германии» и «в нарушении бельгийского нейтралитета».3 августа Бельгия ответила отказом на ультиматум Германии. Германия объявляет войну Бельгии. 4 августа германские войска вторглись в Бельгию. Король Бельгии Альберт обратился за помощью к странам-гарантам бельгийского нейтралитета. Лондон направил в Берлин ультиматум: прекратить вторжение в Бельгию, или Англия объявит войну Германии.

^{Сербский военный танец} 

По истечении срока ультиматума Великобритания объявила войну Германии и направила войска на помощь Франции. 6 августа Австро-Венгрия объявила войну России. Маховик был запущен. Первая мировая война началась.

Зачем Россия ввязалась в войну?

В русской армии уже и на начальном этапе Первой мировой войны выявились многочисленные огрехи. В высшем руководстве не было единства. Кроме того, в отличие от Отечественной войны 1812 г. против Наполеона, в 1914 г. Россия начала войну без серьезных причин и оснований, которые могли бы быть поняты народом. На нашу страну немец не нападал. Поэтому ни о какой народной, освободительной, отечественной войне не могло быть и речи. Все это не могло не отразиться на отношении солдат и даже офицеров с

генералами к Первой мировой войне, которая, если не считать первых дней воинственного возбуждения, настроений шовинизма и ура-патриотизма (прежде всего в кругах буржуазии), была непопулярной. Война с Германией во всех отношениях была безумием. Министр внутренних дел России Н. А. Маклаков позже признавал: «Война у нас, в народных глубинах, не может быть популярной, и идеи революции народу понятнее, нежели победа над немцем. Но от рока не уйти».

Величайшее несчастье для страны иметь во главе руководство, которое элементарно не могло просчитать роковых последствий ссоры России с Германией. Хотя факты буквально кричали, требуя не войны с Германией, а союза с ней! О тесных связях с Германией мы уже говорили выше. Добавим, что Германия владела половиной русской торговли в 1914 г. (49,6%). Россия в гораздо большей степени зависела в вопросах модернизации своей промышленности от немцев, нежели от англичан и французов. В Германии имелась и влиятельная прорусская партия. Немало немцев понимали, что у России есть многое из того, чего нет у Германии. К тому же в России тогда проживали 170 тысяч германских подданных и 120 тысяч австро-венгров (против 10 тысяч французов и 8 тысяч англичан). Германия по вкладу немцев в экономику, строительство и обустройство России, по их влиянию в экономической и военной сферах и торговле значительно превосходила вклад двух других партнеров России – Франции и Англии. Было чистейшим безумием начинать войну со своим ключевым торговым партнером.

Уж не говорю о той общей судьбе, какой были пронизаны судьбы двух народов. Они с определенного этапа истории чаще бывали в одном стане… Если немцы и признавали англичан, то усматривали некое родство только с «германской Британией», чьи корни традиционной свободы немцы видели в старых традициях англосаксов. Современная Англия воспринималась немцами как страна ложных принципов. Франция же была давним историческим противником немцев.

^{Парад русской гвардии}

Прусский король Фридрих-Вильгельм IV считал, что «союз с Россией – наше последнее убежище». По поводу смерти царя Николая I берлинская пресса писала: «Умер наш император». Бисмарк рассматривал Россию как естественную союзницу Германии. Переписка Николая II и Вильгельма II поражает теплотой и сердечностью. Правые в Германии читали и перечитывали «Новое время». Для Философа О. Шпенглера Россия – единственная страна с будущим. Французы и англичане чаще обращали оружие против нас. Но теперь их деньги решали все. В. Сорокин прав говоря: «Россия принимала участие в Первой мировой войне в качестве французской финансовой колонии, отрабатывая кредиты и обеспечивая русской кровью иностранные инвестиции, в качестве страны периферийного капитализма, в обеспечение рынков для англичан и французов, в уничтожение немецкой промышленной мощи». За этим последовал коллапс русской экономики.

Если в 1913 г. государственный долг России составлял почти 9 миллиардов рублей – это при полном (включая специальные) бюджете менее 3,5 миллиарда рублей, то в результате государственной глупости правителей – войны с Германией, вместо традиционной торговли, сотрудничества с ней – долг вырос до 50 млрд. рублей.

Разумеется, вовлечение России в мировую войну диктовалось и серьезными внутриполитическими мотивами. Нашей правящей элите казалось, что битва за Царьград даст возможность царю загнать мужиков в окопы и там их удержать. Знать России сходилась во мнении относительно того, что только блестящая победа в войне спасет царизм и русский империализм от катастрофы. Цифры, факты, свидетельства всех участников событий указывают на то, что война рассматривалась правящими кругами как средство удержания масс от революции, предотвращавшее крах режима.

С. Ю. Витте в «Воспоминаниях» прямо связывал неудачную войну против Японии и поражения царизма с последовавшей затем революцией 1905 года: «Конечно, всем этим весьма воспользовалась анархия для своих революционных целей; она сбила с толку многих темных людей, даже более темные массы. Это содействовало революции, которая готовилась уже многие годы и которая вырвалась наружу благодаря преступной и бессмысленной войне, показавшей всю ничтожность государственного управления. Кто виноват в этой войне? В сущности, никто, ибо единственно, кто виноват, это и самодержавный и неограниченный император Николай II. Он же не может быть признан виновным, ибо он не только, как самодержавный помазанник божий, ответственен лишь перед Всевышним, но, кроме того, с точки зрения новейших принципов уголовного права, он не может быть ответственен, как человек, если не совсем, то, во всяком случае, в значительной степени, невменяемый».

^{С. Ю. Витте}

При этом каждый из властей предержащих норовил снять лично с себя ответственность за поддержку империалистической политики и за мировую бойню.

Жребий брошен!

В первые дни страну охватил мощный патриотический подъем. То, что Германия первой объявила войну России, способствовало тому, что в массовом сознании война стала восприниматься как справедливая, оборонительная и направленная на отражение германской агрессии. Патриотические настроения выражали фразы тех лет: «Ежели немец прет, то как же не защищаться?» и «Нам чужого не надо, но и своего не отдадим». В городах, поселках, крупных селах проходили патриотические манифестации, шествия, молебны о даровании победы над вероломным врагом. Особенно мощные патриотические манифестации прошли в столице Российской империи – Санкт-Петербурге. 20 июля (по ст. стилю) на Дворцовой площади собрались тысячи людей из разных сословий и дружно опустились на колени перед императором и императрицей, вышедшими на балкон Зимнего дворца. Николай II объявил Манифест о вступлении России в войну. И первым из мобилизуемых воинов принял присягу – по форме присяги императора Александра I в 1812 г. – на Евангелии.

В Манифесте сказано: «Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особой силой пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования. Презрев уступчивый и миролюбивый ответ сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда. Вынужденные, в силу создавшихся условий, принять необходимые меры предосторожности МЫ повелели привести армию и флот на военное положение… Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную страну, а оградить честь, достоинство, целость России, положение ее среди Великих Держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно, самоотверженно встанут все верные подданные. В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение ЦАРЯ с ЕГО народом и да отразит Россия… дерзкий натиск врага».

Мобилизация прошла по всем странам Антанты… 17 июля (по ст. стилю)1914 г. в 18 ч в военные округа ушли телеграммы следующего содержания: «Высочайше повелено привести на военное положение армию и флот и для сего призвать чинов запаса и поставить лошадей согласно расписанию 1910 года. Первым днем мобилизации считать 18 сего июля». Стены домов в Петербурге и других городах империи запестрели объявлениями о мобилизации. Из приграничных районов, куда ожидалось вторжение противника, пишет В.В. Майоров, из крепостей началась поспешная эвакуация государственного имущества, правительственных учреждений, служащих, их семей. На сборные пунктах стали прибывать запасники, которые сводились в команды для пополнения кадровых и формирования запасных частей. Запасники прибыли на сборные пункты в числе, превысившем на 15% определенную мобилизационным расписанием норму. В течение первых двух суток приведенные в боевую готовность кавалерийские соединения и части выдвинуты на западную границу для прикрытия мобилизационного развертывания, а 19 июля Германия объявила войну России. Вечером того же дня передовые германские соединения (5-й и 6-й германские корпуса) вторглись на нашу территорию в районе Калиша и Ченстохова. Так и началась война.

^{Мобилизация в Германии} 

Призыв не везде проходил гладко. Уже на третий день после объявления общей мобилизации из военных округов стали приходить донесения о беспорядках, возникавших среди запасников в Перми, Кургане, Донской области, Борисове, Орле, Кокчетаве. Запасники собирались толпами, громили винные склады, магазины. Случаи нападения на полицию, не обошлось без жертв. Излишки людских мобилизационных ресурсов, особенно в Казанском и Омском военных округах, сильно затрудняли работу сборных пунктов. «Об этой первой неделе мобилизации у меня и моих сотрудников осталось впечатление какого-то сплошного кошмара», – писал в своих воспоминаниях генерал А. И. Деникин, исполнявший в это время обязанности дежурного генерала штаба Киевского военного округа. Но в целом мобилизация проходила организованно и в установленные сроки. На восьмой день закончили отмобилизование кадровые пехотные дивизии. Сразу же начались оперативные перевозки войск и их стратегическое сосредоточение. Полностью же вооруженные силы России закончили мобилизацию на 45-й день.

^{Бельгийские военные велосипедисты}

^{Австрийские резервисты}

^{Мобилизация во Франции} 

Под ружье было поставлено 3 388 тыс. военнослужащих и более 570 тыс. ратников ополчения. В отмобилизованной русской армии насчитывалось: 1830 батальонов, 1243 эскадрона (сотни) и 908 артиллерийских батарей при 6720 орудиях.

В скором времени титаническая мобилизационная работа успешно завершена. Совет министров России установил наградную медаль за труды по выполнению всеобщей мобилизации 1914 г. На монетном дворе отчеканят 50 тыс. медалей.

Правительство пребывало в тенетах иллюзий, ощущая воодушевление от того, что на мобилизационные пункты явились 96% подлежащих призыву людей. И никто не задавался вопросом, каков был этот военный «материал»? «В 1911 г. полковник Генерального штаба князь Багратион писал, что из трех парней трудно выбрать одного пригодного для службы, а сорок процентов новобранцев, как оказалось, впервые в жизни ели мясо, поступив на военную службу…» Каким умом нужно обладать, чтобы с такой армией лезть в мировую бойню? Для сравнения, из призываемых в Германии – только 3% были не годны к строевой, во Франции – 1%, в России – 48%! Все это следствие постоянного недоедания крестьян, главного контингента нашей армии.

Жребий был брошен.

Позднее М. В. Родзянко, председатель Государственной думы, вспоминал: «В день Манифеста о войне с Германией огромная толпа собралась перед Зимним дворцом. После молебна о даровании победы Государь обратился с несколькими словами, которые закончил торжественным обещанием не кончать войны, пока хоть одна пядь Русской земли будет занята неприятелем. Громовое “ура” наполнило дворец и покатилось ответным эхом в толпе на площади. После молебствия Государь вышел на балкон к народу, за ним императрица.

Огромная толпа заполнила всю площадь и прилегающие к ней улицы, и когда она увидела Государя, ее словно пронизала электрическая искра, и громовое “ура “ огласило воздух. Флаги, плакаты с надписями “Да здравствует Россия и славянство!” склонились до земли, и вся толпа, как один человек, упала перед царем на колени. Государь хотел что-то сказать, он поднял руку, передние ряды затихли, но шум толпы, не смолкавшее “ура “ не дали ему говорить. Он опустил голову и стоял некоторое время, охваченный торжественностью минуты единения царя со своим народом, потом повернулся и ушел в покои.

Выйдя из дворца на площадь, мы смешались с толпой. Шли рабочие. Я остановил их и спросил, каким образом они очутились здесь, когда незадолго перед тем бастовали и чуть ли не с оружием в руках предъявляли экономические и политические требования. Рабочие ответили: “то было наше семейное дело. Мы находили, что через Думу реформы идут слишком медленно, но теперь дело касается всей России. Мы пришли к своему царю как к нашему знамени, и мы пойдем за ним во имя победы над немцами”».

^{Генерал Н. Н. Головин}

^{Э. Липгарт. Император Николай II} 

А. Ф. Керенский вспоминал: «В 1914 г. народ воспринял конфликт с Германией как свою собственную войну… Войну, которая означала, что судьба России поставлена на карту… Эта вторая война за национальное выживание (первая была в 1812 г.) предоставила царю уникальную возможность протянуть руку дружбы народу, обеспечив тем самым победу». Многие были в эйфории… Генерал-лейтенант Н. Н. Головин, будучи уже в эмиграции, издал ряд книг, где пытался воссоздать подлинную картину тех дней. Давая характеристику патриотическому подъему, что наблюдался в осенние месяцы 1914 г. в России, он писал: «…Все, кто был свидетелем войны России с Японией, не может не быть пораженным огромным различием в народных настроениях в 1904 г. и в 1914 г. Первым стимулом, толкавшим все слои населения России на бранный подвиг, являлось сознание, что Германия сама напала на нас. Миролюбивый тон русского правительства по отношению к немцам был широко известен, и поэтому нигде не могло зародиться сомнений, подобных тем, какие имели место в Русско-японской войне.

^{Вильгельм II}

^{Франц-Иосиф} 

Угроза Германии разбудила в народе социальный инстинкт самосохранения. Другим стимулом борьбы, оказавшимся понятным нашему простолюдину, явилось то, что эта борьба началась из необходимости защищать право на существование единокровного и единоверного сербского народа. Это чувство отнюдь не представляло собой того “панславинизма”, о котором любил упоминать кайзер Вильгельм, толкая австрийцев на окончательное поглощение сербов. Это было сочувствие к обиженному младшему брату. Веками воспитывалось это чувство в русском народе, который за освобождение славян вел длинный ряд войн с турками. Рассказы рядовых участников в различных походах этой вековой борьбы передавались из поколения в поколение и служили одной из любимых тем для собеседования деревенских политиков. Они приучили к чувству своего рода национального рыцарства.

Это чувство защитника обиженных славянских народов нашло свое выражение в слове “братушка”, которым наши солдаты окрестили во время освободительных войн болгар и сербов и которое так и перешло в народ, теперь вместо турок немцы грозили уничтожением сербов – и те же немцы напали на нас. Связь обоих этих актов была совершенно ясна здравому смыслу нашего народа».

Такие чувства в народе, конечно, были, но они уже не были столь горячи как прежде. Тут было больше возбуждения, патриотического пыла, экзальтации, позы. К примеру, поэт В. В. Маяковский призывал, взобравшись на памятник Скобелеву, поскорее «стереть вражью кровь на русских саблях шелковым бельем берлинских кокоток».

^{М. О. Меньшиков} 

Любопытно взглянуть: а как же восприняла начало мировой войны наша высоколобая интеллигенция? Тут сколько голов – столько умов. И вряд ли возможно вывести какой-то общий знаменатель. Представляют интерес атмосфера и настрой в рядах профессуры, литераторов, чиновников. Они же создают общественное мнение. О характере и духе тогдашней элиты говорит статья М. Меньшикова «Секрет немецких успехов» (6 марта 1914 г.). В ней дана метафизика русской либеральной мысли, гниловатой, совершенно не способной к борьбе. Публика труслива, безнравственна, космополитична и антипатриотична. Автор абсолютно верно объяснил многие поражения царской России «шатаньем плохо воспитанной души».

М. О. Меньшиков, идеолог русского этнического национализма,, занимал охранительно-патриотическую позицию, направленную на защиту интересов русских, Российского государства. Тем не менее он пред чувствовав грядущую национальную катастрофу, ибо видел, что либеральное правительство не может подготовить страну к серьезной битве.

Ранее было иначе… «Русские характеры воспитывались в старой религиозной и патриотической семье, и если не от учителей, то от родителей дети слышали внушения долга, верности, чести, любви к отечеству и презрения ко всему дурному… Вот почему Суворовы, Кутузовы, Румянцевы не знали, что такое поражение. Вот почему екатерининские дипломаты находили в их душе гордое чувство уважения к своему народу и потребность постоять за его интересы. Чтобы понять, почему мы двадцать лет назад сдались немцам в Берлине (речь идет о заключении не выгодного для России торгового соглашения с Германией. – В.М.),а десять лет назад сдались японцам в Портсмуте, достаточно вспомнить, что под конец прошлого века и к началу нынешнего к верхам чиновной власти подобралось поколение, воспитанное в 1850-е и 1860-е годы. То была эпоха писаревщины и базаровщины, когда Евангелием русской жизни служило “Что делать?” Чернышевского”». Ныне же Евангелием стало «Что купить?» и «Как продать?» Меньшиков далее говорит, что «за десять лет до японских пушек мы были разгромлены немецкими перьями, писавшими торговый договор».