Текст книги "Альфа Центавра (СИ)"
Автор книги: Владимир Буров
Жанры:
Историческая проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Глава 7
– Тем не менее, я люблю Тет-а-Тет. Чтобы уж точно – никто ничего не знал. Ле на всякий случай посмотрел на часы.
– Идут?
– Чё-то я точно уже не знаю, – Ле подошел и потрогал маятник. – Нет, – засмеялся он, – не стоят, в том смысле, что бегают, туды– сюды…
– И обратно, – завершил сентенцию Чапи. И он рассказал, что сомневается.
– В чем и в чем? – прости я не понял, – сказал Ле-Нин.
– Что они инопланетянки.
– Да ты что! А кто они, по-твоему?
– Нет, так-то вроде инопланетянки, но…
– Но? – Ле поднял вверх указательный палец, – понимаю, много пьют и едят, как аристократки. Вы думаете шпионы? Вы думаете их надо брать? Нет, нет, рано, рано. Да и не могли шпионки-мионки ожить после того, как были убиты на дуэли.
– А если их подменили? – спросил Василий Иванович, и опять посмотрел на часы.
– Дро там один с ними?
– Нет, Пархоменко где-то поблизости пасется.
– Это нехорошо, пусть подключается вплотную. Впрочем… впрочем, пусть пока гуляет Вася, я сам схожу. Давно, знаете ли, не был в Сандунах. Как в цирке ведь, честное слово.
Далее, бой между Никой Ович и Учителем, а потом Ника и Фёкла.
Ле пошел в баню, благо конспирация была если не любимым его занятием, то частым. И в этот раз для конспирации он не стал надевать парик. Посылка:
– Никто не подумает, что это он, так как было распространено мнение:
– Члены Совнаркома без охраны в баню не ходят. – Вопрос:
– Почему?
– Дак потому что очень пристанут все, как банные листья с одним и тем же вопросом:
– Вы за инопланетян, али за инопланетян? Вроде бы:
– Что за дурацкий вопрос? – А дело в следующем:
– Почти все, кто о чем-то хоть думал, считали:
– Ле-Нин, Тр-й, Эстелин и некоторые другие официальные лица – это те же инопланетяне, только прилетели раньше. Вот и всё? Единственно, чего не все могли понять:
– С той же оне Альфы, так сказать, Центавра, али ошивались до сих пор где-то поближе? Следовательно, это то же, или всё-таки это совершен-но разные луды. – Ну, ладно. А здесь начался новый бой.
– Принимаю ставки! – громко, но спокойно сказал Лева Задов, – есть желающие? Я так, например, ставлю, золотую пятерку.
– Врешь, чай, – сказала одна приличная девушка из-за синей ленточки, следовательно, из простонародья – хотя и с потенциалом перейти в раздел воинственного пролетариата, – дай попробую на зуб.
– Попробуешь после работы, в том смысле, после этого культурно-массового мероприятия, но только не мою пятерку, а…
– Нет, нет, вот этого я делать не буду, – сказала Соня, – тем более бесплатно.
– Нет, а я попробую твою, – ответил Лева Задов под аплодисменты близстоящей публики. Даже Корнилов, севший в подставленное ему кресло прямо у татами, как будто был боковым судьей, сказал:
– Браво. Но. Пора и начинать.
– Щас, щас, отец, не торопись, ишшо насладишься бойбой и боксом-то.
– Никакого бокса, – сказал Дэн с высокой, как в Большом теннисе трибуны. – Мы не Англии. Тем не менее, Сонька сдала золотую пятерку, а Лева попросил публику ответить. Но таких денег ни у кого не нашлось. Тогда поставил сам Корнилов. Еще в Питербурхе он встретился с одним менялой по имени Тр-й, и обменял у него несколько небольших бриллиантов на горсть золотых червонцев и пятерок, которые этот денежный мешок, достал, между прочим, из каблука нового хромового сапога. Вот они, каки банки-то здесь, подумал тогда Кор, можно сказать:
– Уму непостижимо. Много народу еще поставило деньги на бой, ибо Лева объяснил, что:
– Это теперь право любого человека, который считает себя свободным.
– Да, с прилетом инопланетян негоже оставаться всё в том же вековом скотообразном состоянии, – сказал Махно и тоже попросил у кого-то взаймы небольшую сумму.
– Так, – как сказал он в ответ на вопрос:
– Сколько вам? – рублей двадцать. У Учительницы по прозвищу Учитель было всего два коронных приема, но исполняла она эти, как другие не могли сделать и все. Точнее, как раз наоборот. Но, не будем заморачиваться на и так всем понятном. Один – это Подхват – удар, можно сказать между ног противника пяткой при одновременном повороте к нему задом. Тут от одного поворота задом можно задуматься:
– А дальше-то что? – а тут еще и удар пяткой. – Становится вообще мало что понятно. И как раз в это время вас отправляют в полет, и кажется, что:
– К Солнцу, – ибо в глазах только солнечные круги, и никаких мыслей о самозащите без оружия. Второй – Задняя Подножка с переходом на Переднюю. Но это так думает противник, что его обманным путем хотят бросить вперед, изобразив обманный финт, как бросок назад, а она переводит его на диагональ. Вот если кто ничего не понял, то это и правильно:
– Вы побывали в этом броске. Хотя Ника всё поняла, а полетела от этой Задне-Передней, а в итоге Боковой Подножки, как будто и не знала ничего никогда. Судья, Лева Задов, поставил на Нику Ович, и поэтому не засчитал Чистую Победу, Иппон, а только так:
– Вазари. – Так и констатировал:
– Пол Победы. Гул неодобрения напополам с недоразумением прокатился по рядам благородных зрителей. Да и всех остальных, кстати. Даже не взирая на то:
– Кто на кого ставил. – Природное чувство справедливости взяло верх над валютой. Тем более, не вся она была конвертируемой. Кстати, кто поставил небольшую корзинку с яйцами, а кто-то даже мешок овса.
– С другой стороны, всё это вкусно, друзья мои! – рявкнул со своего места Махно, несмотря на вроде бы недовольство судьи, что только он здесь решает, что хорошо ставить, а что лучше бы сразу выбросить. Махно чтобы не оставаться в долгу перед выпадами Левы Задова сказал, что:
– Можно и по-другому выяснить, кто из нас луччий. Лева был в два раза полнее, выше плечами, вообще саном осанистей, но пока что воздержался от борьбы за власть в ее местном, так сказать, масштабе. Во втором подходе Ника бросила Учителя, да прямо на Корнилова, вальяжно развалившегося в кресле, как Карл Пятый у папского дворца.
– Да, ладно, – сказала она, – считай на сегодня я твоя. Кор не нашелся, что достойно ответить. Так только махнул рукой:
– Ну, может быть, может быть, – без слов разумеется. И воодушевленная этим неотразимым действием на мужчин своего боевого обаяния Ника пошла на болевой из стойки. Кто, собственно, здесь точно знает, что в Дзюдо такие приемы запрещены? Да никто. Ну и получи. Да, но только не в этот раз. Учитель по прозвищу Агафья, или наоборот, кто как запомнил, поймала ее на тот же прием, что и Ника Артистку Щепкину, Кувырка:
– Переворот с Захватом между ног. – Тем более, что переворачивать было не надо: Ника сама взлетела ногами в небо, как бы просясь туды-твою на Альфу Центавра, мол:
– Они сюды, а мы туды. – На самом же деле хотела упасть камнем вниз, но уже не одна, а с рукой Агафьи в своих цепких объятиях. А на татами уже оторвать эту руку для окончательного Иппона.
– Вообще, запрещенный прием, – сказал с вышки Дэн. – Судья на ковре, куда смотришь? – обратился он Леве.
– Не могу же я броситься на них третьим, – логично ответил Лвеа, и добавил: – Потом не засчитаю.
– Так потом будет суп с котом, поздно, ибо руку-то она уже оторвет Учительнице.
– Брось, брось, – протестуя против вмешательства в его права успел сказать Лева, а дальше уже открыл рот от удивления:
– Летела, постепенно приближаясь к ковру не Учительница, а Ника Ович, которой был проведен Контрприем, именно тот же, который сама Ника провела Артистке:
– Бросок Переворотом с Захватом Между Ног. Правда и сама Агафья-Учительница летела вслед за ней, ибо, ибо…
– Чем-то зацепилась, – сказал Василий Иванович, высунув голову из толпы.
– Скорее всего, наоборот, – поправил его Дэн с верхатуры: – Что-то ее зацепило.
– Как вы думаете, что бы это могло быть? – спросил Кор, повернувшись назад к Дэну.
– Честно? Не знаю.
– Вот и я тоже: не знаю.
– А надо знать! – тявкнул Вася из толпы, и опять спрятался. И правильно, ибо одного, Кота, уже загребли в Контрразведку, и ты дождешься.
Хотели присудить Чистую Победу Учителю, но двумя голосами против одного – бой был продолжен.
– Я не понял, почему? – спросил спокойно Лева Дэна и Кора, которые проголосовали за отмену броска. Контрброска, точнее, ибо начинала Захват руки на Болевой из Стойки Ника, а потом они упали вместе, после Броска Переворотом, который провела Учительница. Почему? – как говорится. А посчитали, что Учительница ненароком схватила уже брошенную ей Нику за… да, дорогие друзья, за наган, точнее тридцатидвухсантиметровый Маузер, который она украла у Махно.
Потому и спрятала его куда подальше, так решили судьи.
– Я ничего не трогала, я ничего не трогала, – лепетала Агафья-Учительница-Галина.
– Три имени, – вздохнул Дэн печально, и добавил: так бывает?
– Действительно, – сказал, молчавший до сих пор Лева, – сказала бы просто…
– Ладно, ладно, не ругайся, мил человек, – махнул рукой Кор.
– Я вам, господа инопланетяне с Альфы и ее Центавры, не мил человек, а судья международной, даже межпланетной категории, – обиженно ответил Лева, и отошел на свое место, намереваясь продолжить судейство.
И Ника Ович уложила Агафью простым приемом: провела Переднюю Подножку. Пару раз дернула именно в этом направлении, и бросила.
Расстроенная Учительница не успела оказать сопротивление. Она отошла к Махно, и он ее подбодрил:
– Я ставил на тебя двадцать рублей.
– Спасибо, но ты видел, как меня засудили?
– Конечно. Но неужели ты не знала, что она это…
– Что? Нет я ничего такого не знала. Она украла у тебя Маузер?
– Практически и то и другое.
Уже хотели отдать Нике Ович и ее продюсеру, которым вызвался быть сам Кор, приз триста рублей, три золотых пятерки, и еще пятьсот рублей со ставок. Некоторые засуетились, но Кор сказал, что был влюблен у нее:
– Намного, намного раньше. Но вышла одна дама в длинном платье и сказала:
– Пока надо обожать.
– Что?! – рявкнул Кор, а Дэн, желавший уже покинуть свою вышку, его поддержал:
– Что значит, сударыня:
– Обожать? – Кого обожать? Меня?
– Вы задаете слишком много вопросов, сэр, – сказала дама, – я хотела сказать, что надо пока что: – Обо… – Обо ждать.
– Ах, подождать! – обрадовался Кор, и добавил: – А, простите: кого, чего или что? Всё, как говорится:
– Уже кончилось.
– Нет, нет, я хочу…
– Что? – не понял и Дэн.
– Выступать.
– Что-о?! Выступат-ть-ь? Ну. мать моя, ты не сюда попала, здесь татами, а не веранда в летнем парке, где выступают. А впрочем, ладно, спойте нам что-нибудь эдакое простонародное.
– Между прочим, это хорошая идея, – сказал Дэн, – петь после каждого раунда.
– Надо подумать, – ответил Кор, придерживая уже севшую ему на колени Нику. И добавил:
– Но в другой раз.
– Да, – поддержал его Дэн, – приходите завтра.
– Что значит Завтра, сэр, существует только сегодня.
– Да, давай я оторву ей руку или ногу, – сказала Ника. – Хотя… – она подумала: – Я устала, действительно:
– Приходи-те-те-е Завтра. Но дама оказалась не так проста, как могло показаться. Она подошла поближе. Ребята думали, что будет просить че-нибудь, или соглашаться, но она взяла Нику за волосы и бросила на землю.
– Всё по-честному, всё по-честному! – закричал Лёза Задов.
– Почему? – спросили его Кор и Дэн.
– Приз еще не вручен, – и Лева показал золото, деньги и другие подношения народа, которые нес Нике Ович с двумя помощниками.
– Я соглашусь на бой с ней, если хоть кто-нибудь на нее поставит, – ответила Ника.
– Я.
– Кто?
– Я поставлю на нее столько же, сколько уже есть а банке, – ответил… ответил Вра. Он куда-то отходил и только что появился.
– У вас есть тысяча рублей? – скромно спросил Лева.
– Да, я ходил менять альфовские бриллианты на золото, а золото в свою очередь на рубли.
– Правильно сделал, сэр, – сказал Лева, – но больше так не делай, хорошо? Приходи прямо ко мне. И знаешь почему? Я очен-но люблю золото.
Ника несколько раз бросила Фёклу, как попросила ее представить новая девушка.
– Ясно, – сказал Дэн, – она впервые вышла на татами.
– Ужас, – поддержал его Кор, и посмотрел на Вра, который на нее поставил. Но поставил не только он, поставил и Махно, он попросил у того же мужика:
– Еще можно?
– Сколько?
– Пятьдесят рублей.
– Ладно. Даю просто так, без процентов только из любви к искусству. После этого многие начали совать деньги Леве, хотя он был только судьей, а не менеджером по ставкам. Вроде бы сунулся Василий Иванович, но ему сказали, чтобы скрылся с глаз:
– Тебя и так все ищут, амиго.
– Зачем?
– Прошла информация, что среди нас шпион, а если это не ты, то кто?
– А я знаю?
– Ну вот и скройся. Тут деньги большие, а ты лезешь, как на рожон. Даже у Махно прошла мысль собирать это бабло, но он решил, что лучше купить самого Леву Задова.
– Из него бы вышел отличный контрразведчик. – Ибо Лева крикнул, когда собрал на бой Ники и Фёклы полторы тысячи рублей:
– Я думал, здесь полно Зеленых, у которых нет денег, а бабло-то так и лезет, так и лезет из щелей. А сам Махно не видел ни одного Зеленого. Если только он сам.
– Наконец, она чему-то научилась, – сказал Дэн, когда Фё, или Фе, если короче, провела Переднюю Подсечку в Падении. Ника головой, как торпеда с миноносца прошла под Кором и сбила вышку Дэна. Он-то как раз слез, чтобы поднять упавшую сигару.
– Чистая Победа! – закричала Фе.
– Рано радуешься, – сказала Ника, заползая на татами.
Глава 8
– Давайте согласимся на ничью, – сказал Кор.
– Вы предчувствуете поражение? – спросил Дэн, и даже слез для этого со своей уже почти легендарной лестницы.
– А вы много поставили?
– Я?
– Нет, я.
– Вы тоже поставили? Сколько, пятьсот рублей?
– Хотите сразиться со мной лично?
– Всегда рад.
– Отлично, десять тысяч.
– Я должен сначала посчитать свои деньги, – сказал Дэн. – И, кстати, – добавил он, – кто у нас намечается командующим Армией.
– Какой Армией? Не понял.
– Так у нас уже организуется Армия, – ответил Дэн, – вы не знали?
– Зачем?
– То есть как, зачем?
– Вот именно:
– Зачем?
– Так воевать будем.
– Ничего не понимаю, с кем?
– Так с этими, с Зелеными. Говорят, без войны мы не поймем, кто здесь главный:
– Мы или вы?
– Мы или вы, – повторил Кор, – хорошо сказано. – А разве мы хотели быть главными?
– Я не знаю. Я вообще-то думал, мы летели сюда, как исследователи.
– А они говорят, что им всё равно, что вы думаете, а важно только, что думают они сами. А они чувствуют всё нарастающее и нарастающее давление инопланетян на массы народа.
– Лави, – Дэн назвал своего Тет-а-Тет по его детскому тайному, имени, я…
– Хочешь отдать мне добровольно командование Добровольческой Армией?
– Почему Добровольческой?
– Ну, ты же добровольно соглашаешься на мое командование тобой.
– Нет, да, я восхищен твоим предвидением, но, кажется, десять тысяч у меня есть. Честно, ты сможешь предвидеть и будучи начальном моего штаба.
– Я хочу сам командовать этот Желтой Армией.
– Белой, мой друг, Белой.
– Почему?
– Ну, мы же ж Белые, как прилетели с Альфы, нашей Центавра, так и представились в:
– Белом-м-м.
– Не знаю, не знаю, я подумаю.
– Подумаешь, если выиграешь.
– Я уже поставил свои десять тысяч, а у тебя сколько?
– Девять с половиной. Шучу: восемь двести.
– Э-э, столько тебе не найти! Тыща восемьсот – это очень много, в долг я не поверю.
– А я тем более, – влез Лева Задов.
– Это кто?
– Хрен его знает.
– Нет, я соглашусь обмануть народ, если вы возьмете меня в Добровольческую Аримю, э-э…
– Поваром?
– Квартирмейстером?
– Начальником Контрразведки, – высказал свои тайные планы Лева.
– Начальником Контрразведки, – повторил Корнилов.
– У нас уже есть, – напомнил Дэн.
– Кстати, – спросил Кор, – деньги у тебя есть?
– Зачем мне деньги? – удивился Лева. – В том смысле, что до того, если я иду туды-твою за деньгами.
– Нет, нет, – поддержал Дэн друга Кора, – у нас все складываются по десять штук.
– Ладно, – Лева отошел, – буду копить.
– Итак, ваше слово, товарищ, э-э Кольт 45-го калибра? – Кор кстати попросил у Дэн гаванскую сигару.
– Одну минуту, друг, я щас, – и Дэн направился к Вра.
– Привет, ты чё?
– Что вы имеете в виду?
– Дак это, денег у тебя нет?
– Сколько?
– Да так, рублей тысячу восемьсот.
– Увы, я обменял только тысячу.
– Спасибо и на этом, пойду еще у кого-нибудь займу восемьсот.
– Вы не поняли, генерал, – сказал Вра, – я уже поставил свою тысячу.
– Почему вы сразу не сказали?
– Я думал, вы, как международный судья этих соревнований, видели, кто здесь чем занимается.
– Нет, нет, мой друг, у меня своих мыслей хватает, зачем мне еще следить за чьими-то.
– Да, я знаю, вы прирожденный Журналист.
– Да, я знаю, но зря вы поставили свою тысячу, она утонет в моих десяти и десяти Кора.
– Да?
– Да, мы ставим один на одного и другой на другую. А ты надеялся на что? А! понял, понял, ты хотел получить в подарок от своей дамы костюм…
– От Кардена, – хотел отшутиться Вра.
– Нет, нет, мой друг, ты хотел получить костюм Черного Рыцаря! Ты думаешь, я о нем забыл? Да, забыл, его бы, наверное, даже не вручили победителю, если бы не вмешалась твоя Фёкла. Она твоя креатура, признавайся?
– Как в песне? – уклонился от ответа Вра. Дэн пошел дальше, в надежде встретить богатого человека, а Вра понял, что костюм Черного Рыцаря может уплыть, и более того:
– Он им интересуется. – А раньше даже не думал.
Фёкла несколько раз вылетела за татами. Нико Ович лично сказала Кору, что больше никогда не залезет под него, а только всегда:
– На.
– Дак, да, да, я согласен. И вот теперь она не давала Фёкле даже шанса повторить ее бросок.
Но эта дама в длинном платье наконец додумалась:
– Надо делать то, чему она уже научилась. – Точнее:
– Только то, что уже известно. – И она начала снова и снова повторять свой прием:
– Переднюю Подсечку в Падении – Трип, что значит: Три П. Ника только смеялась, и даже прямо сказала:
– Никогда тебе не бросить меня, тем более опять этим приемом Три П. Ну, и когда уже решили, что хватит:
– Надо отдать всё Нике, был проведен этот почти легендарный бросок, не как прошлый раз, когда Ника стартовала с татами вбок под стул Кора, а прямо на себя, и в этот раз Ника пошла на взлет, как самолет, набирая высоту все выше и выше, и:
– Прямо в объятья Дэна. – А это была высота метра три. Может чуть меньше, два – два с половиной. Кор был недоволен.
– А что вы хотите, сэр? – спросил Лева Задов. – Перебросить ее?
– Да, – ответил Кор, – пусть упадет на меня. Иначе я всю оставшуюся жизнь буду помнить этот случай, как измену.
– Действительно, – ответил Лева, – женщина, побывавшая в объятиях другого – это уже не ваша женщина, даже без несовсем.
– Тут только один выбор, – наконец этот парень, Махно, переступил черту, вышел за синюю ленточку, отделявшую простой народ от инопланетян, – или бросать еще раз, что не предусмотрено правилами, или…
– Или? – переспросил Дэн, уже поднявшись с земли, и отряхая свои бархатные одежды.
– Или вам самим решить это, – сказал Махно. Лева хотел возразить, что:
– Это я должен был сказать, а не ты Махно. – Но получил достойный ответ:
– Окей, тогда следующий бой будет между мной и тобой. Лева подумал, и из двух ответов выбрал один:
– Я лучше буду судьей. – А первый был:
– У нас разные весовые катехгории, я задавлю тебя, малыш, весом, точнее, как он выразился по-современному:
– Массой. – Ну, как все поняли:
– Про себя. Кор и Дэн решили отложить свой бой до следующего раза, тем более, как сказал Дэн:
– Я больше люблю отстаивать свою честь на Кольтах 45-го калибра.
– К счастью, тоже негромко, почти про себя, так что Кор только переспросил:
– Что, что?
– Вручаем, я думаю, победу Фёкле. Но самым ужасным было не это, а то, что и Махно проиграл десять тысяч рублей, ибо как оказалось, что и он, и оба инопланетянина поставили на прелестную Нику Ович. Хотя эти ребята и обещались поставить на разных дам. К счастью, для Махно Дэн остался ему должен тысячу восемьсот. Дело в том, что у Махно вообще не было денег. Но дама рядом с ним – еще одна – телефонистка Тина, страдавшая по мнению некоторых клептоманией – сама-то она, естественно, не очень этим заморачивалась, вытащила из кармана мальчишки Василия Ивановича, бриллиант Сириус, который он взял, уходя из мешка Дро, как он сказал:
– Всё не беру, только один этот на счастье. – И оставил пьяному Дро ониксы. Так сказать:
– Пользуйся моей добротой. – Тем более, таскать с собой мешок камней по вражеской, да и по своей, тем более, территории, очень небезопасно.
Таким образом, Махно попросил Леву Задова оценить Сириус не в десять тысяч – максимально представимая для простых лудэй сумма – а в:
– Одиннадцать тысяч восемь сот. Лева хотел сказать:
– Пусть будет двенадцать, как апостолов, для ровного счета, но передумал, так как Махно мог спросить:
– Кому эти двести. – И мог заподозрить его, Леву, в даче, точнее, во взятии взятки. А ведь он как раз об этом и думал. Жаль, вот если бы не думать, то можно было и взять, но кто предложит, если ему об этом как-то не намекнуть? Никто. Люди глупы в смысле отдачи кому-то денег.
И все деньги получила Фёкла в длинном платье, и Бриллиант Сириус, и костюм Черного Рыцаря. Никто из простого народа, конечно, не подумал, что вот:
– Появилась Богатая Невеста, – ибо для него она была недоступна, но вот некоторые купцы, как:
– Слава Мамонт, – заинтересовался. Заинтересовался, пока не понял, что у нее есть костюм Черного Рыцаря. Что для него значило больше, чем Сириус, в магию которого он, как купец не верил. Но другой купец уже вечером, на праздничком гулянии на берегу моря, предложил ему устроить турнир почти международного масштаба, в том смысле, пригласить какого-нибудь дзюдоиста из Европы, или даже из:
– Америки-и-и! Это тоже был Слава, но имел другое имя, а именно:
– Мороз. – Они были знакомы на почве любви: оба хотели жениться на Соньке Золотой Ручке, которая могла безошибочно находить золотые россыпи, но не в Сибири, а прямо здесь, в том смысле, что могла безошибочно угадать:
– У кого есть бабло.
А Вра отказался взять Черного Рыцаря.
– Не достоин, простите, пока не могу.
– Что значит не могу, милый друг? Я это сделала для тебя. Бери, как грится:
– Пока дают.
– Та не, что подумают люди?
– Так женись, – сказала она еще разгоряченная после неравного боя.
– Так да, конечно, я согласен, но КЧР – Костюм Черного Рыцаря я приму только на поле боя.
– Милый друг, без него тебя грохнут.
– Да?
– Да. Он для того и нужен, чтобы защитить тебя от преждевременной смерти.
– Тогда я согласен. Но только если это действительно правда.
– А ты не знал?
– Нет.
– Правда?
– Ну-у, я еще не смотрел в Записную Книжку, может, оказаться, что и знал.
– Знал, да забыл?
– Нет, я инопланетянин с Альфы Центавра, у нас всё не так, как у вас.
– А именно?
– Я никогда ничего не вспоминаю.
– Почему?
– Потому что никогда ничего и не помню, окей?
– Сильно, между прочим. Неужели это правда. Надо вот только посмотреть в Записную Книжку, и ясно:
– Я – твоя жена.
– Щас посмотрю.
– Да не надо, я-то бы помнила. Надеюсь.
– Ты тоже уже сомневаешься?
– Кажется. Если существует такая возможность: знать, но не помнить, то я тоже начинаю думать, что могу знать то, чего пока не помню.
– Н-да, ты права. Так чё?
– Чё? Давай, как все, пойдем в сарай.
– Это не обязательно, зайдем в церковь, а потом прямо ко мне домой, дали, знаешь ли, домик на берегу.
– Это хорошо, это очень хорошо, а как же гости?
– Нам нужны свидетели?
– Конечно, ну, чтобы было, как у всех. И да: это ничего, что я не инопланетянка?
– Я полюбил Землян.
– А это ничего, что я простая крестьянка?
– Думаю-ю, это не совсем так.
– А как?
– Ты не из крестьян, а из рабочих. Революционер-ркка.
– Думаю, милый друг, тебе лучше посмотреть в записную книжку.
– А! точно, чуть не забыл. Так. так, так, а вот:
– Фрейлина, дочь каменотеса, – это, видимо, означает просто:
– Печника, – верна-а?
– Нет, кто только писал эти записки.
– Да, некоторые из них, наверное, просто устарели, пока мы летели. И да: можно, тем не менее, я буду звать тебя:
– Камергер.
– Ша.
– Что-с?
– Камергер-ша – лучше. Впрочем, не заморачивайся, милый друг, можешь и так:
– Авиньонская Девица.
– Нет, правда? Вам нравится?
– Безусловно.
– Тогда можешь звать утром просто Девица, а вечером просто:
– Косорылая.
– Нет, нет, вы обобщаете, вы очень, очень породистая лошадь.
– О! это действительно тоже очень хорошее имя, как говорил Пушкин:
– Почему не сказать просто – Лошадь.
– А вы хотите, чтобы я вас называл: сие благородное животное?
– Да, если можно после лэнча.
– Благородное животное, – повторил барон – он уже надел для примерки Черный Батистовый Костюм, в котором уже можно называться бароном, как все легендарные рыцари на Земле.
– Значит, у вас в Записной Книжке записано, что все животные на Земле делятся на просто животных и на благородных животных?
– Только как версия. Надо увидеть всё своими глазами.
Тем не менее, в доме Врангеля вечером было много народу. Как сказал один Слава – толи Мороз, толи Мамонт:
– Если не венчание, то помолвка. Никому и в голову не пришло, что здесь может быть киллер. А он был. И это был Дро. Кто послал?
– Его послал Ле-Нин, – было сказано. – Но вот в этом я сомневаюсь. Скорее всего, Тр-й.
Тр-й, Тро, в кругах близких товарищей, уже уехал в Америку, и основал там Союз Владельцев Мелких Кафе, как узнал о прилете Инопланетян в Россию.
– Надо всегда иметь Предсказателя, – принял он решение, – так как… так как могут и в какой-нибудь Мумбе-Юмбе найти золото и бриллианты, а знать об этом кто будет? Никто. Но не я, я буду знать, – и он сел на обратный корабль:
– На Восток. – Хотя непонятно, почему Восток – это направо, а Запад налево. Если посмотреть с обратной стороны, то будет наоборот.
И следовательно, возникает закономерный вопрос:
– Как посмотреть на Восток, чтобы это был Запад? С предсказателем вышла неувязка. Уже в отрытом море он прыгнул за борт, и стилем Высоких Домов пошел в обратном направлении. Тро он крикнул, прежде, чем прыгнуть с борта:
– Без меня. Тро сказал подошедшему капитану, что, вероятно, предсказатель получил предсказание:
– Плыть опять в Нью-Йорк. – Но про себя подумал, что предсказатель понял:
– Там нет денег. – Вот так чуть-чуть проплыл, и понял. Логика есть: к объекту надо всегда приблизиться, чтобы понять его сущность, хотя бы чуть-чуть. Тро не стал возвращаться, а решил найти астролога-прорицателя там, где сидел в тюрьме, в России. Хотя была и мысль:
– А не лучше ли всё-таки вернуться вместе этим, американским поэтом-предсказателем. – Но он не увидел разрыва в последовательности событий. Маг смог. А может просто свалился за борт от страха перед прозревшимся будущим России. Так подумал Тро.
И он нашел мага в России. Не зря судьба звала его сюда.