Текст книги "Локотство (СИ)"

Автор книги: Владимир Белобородов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава 6

Во второй раз Санит оказался не прав, когда предположил, что имперцы не последуют за нами. Последовали. Только вот... толи буря, разыгравшаяся в тот день задержала их, толи они долго в Аконской задержались, но нагнали нас три десятка всадников, в тот момент, когда мы уже подходили к Шахматной. Покрутившись в отдалении, глядя, как мы разворачиваем боевое построение (если так можно назвать данное хаотичное действо, конечно), они повернули лошадей вспять.

– Настигли бы вчера, ночью бы напали, – произнёс Санит, смотря вслед удаляющимся точкам.

– Не настигли же, – ответил ему Клоп.

– Потому что тебя не послушали.

Клоп не ответил. Как оказалось слова Клопа о трофеях, сказанные в имперском лагере, несли воистину грандиозное значение. Под "забрать трофеи" он подразумевал полную очистку местности от каких-либо предметов до состояния девственной природы. И в этом ему усиленно помогал Нумон. Они даже часть шатров успели свернуть, прежде чем их удалось остановить. В итоге лошади оказались перегружены. Даже те огромные тяжеловозы "позаимствованные" у имперцев, недовольно фыркали. Пришлось, для увеличения скорости, по дороге провести ревизию завоёванного. Не скажу, чтобы это было легко. Меня самого жаба поддушивала, что уж говорить о рабах, которые жили в более аскетичных по сравнению с моими, условиях. Люди уже успели поделить весь скарб. Выбрасывание любой тряпочки, шкурки, или там глиняной тарелки, сопровождалось, чуть ли не скандалом. Трое раненых, причём один серьёзно в ногу, отказались ехать на лошадях, в пользу поклажи. Благо, хоть остальные резаные и колотые не могли сами идти. Нет, не благо, конечно, но... Короче, они ехали. Дело в том, что скорость нашего передвижения удавалось поддерживать только напоминаниями о двух тяжело раненых, не приходящих уже в сознание. Одного, к сожалению, так и не довезли.

Селянам, кроме Олига (тому путь назад точно заказан), предлагали вернуться в свои деревни, но они благоразумно отказались: прекрасно понимали, что могут вновь оказаться в рабстве.

Выпытать сколь либо ценную информацию от орденского не удалось: так, не смотря на звание, мелкий клерк. Но в его вещах добыли четыре амулета: три – удерживающих и один – для определения детей-магов. Хотя местные при помощи какого-то корешка и без амулетов умели определять одарённых силой гор. Никак не могли решить, что же с ним делать? Тот запал, под воздействием которого были обезглавлены все его сотоварищи, или кто там они ему, уже прошёл. Отпускать – неразумно. А сам по себе, он вроде как, уже и не нужен. Оставили решение этой дилеммы до лучших времён.

Шахматная встретила своих героев слезами радости и горя. Уходившие для отвода глаз женщины и дети, под охраной части наименее боеспособных мужиков, уже вернулись назад. Как тесно всё-таки переплелись судьбы многих. Вон Ларк бережно обнимает беременную супругу, вон, Клоп тискается со Статой, а вон старик Лампус устало опускается на подставленное ему полено: его сын не вернулся из похода. А вон и моя летит, я спрыгнул с жеребца и подхватил Алию в объятия. Казалось, она ещё больше похудела. Кожа, да кости.

– Я так переживала! Так переживала! – Затараторила она, когда я опустил эту пигалицу на землю. – А вдруг с тобой что? Тебя не ранили? – она, словно я вещь, повернула меня боком, осматривая.

Сколько силы в этих тонких ручонках!

– Да, цел, цел, – успокоил я девчонку. – Там тяжёлый есть. Весь живот разворотили. Еле дышит. Мы сшили, как могли...

Алия быстро осмотревшись, цепким взглядом определила лошадь, с которой спускали раненого.

– Я на три удара! – Сорвалась она с места.

На дальнейшее действо обратили внимание даже те, кто привык к выкрутасам юной магички. Да и сложно было не обратить. Алия подскочив к раненому, взялась за его живот обеими руками и... Вспышка голубоватого света просто ослепила. Мужик моментально очнулся и закричал от боли. Блин, он почти не дышал только что!

– Тихо, тихо... – положила она ему руку на лоб, вводя вновь в бессознательное состояние. – Несите к Гогоху! Я сейчас.

– Чуток переборщила, – вернулась она обратно ко мне.

– Ничего себе "чуток". Тут ведь не все знают, – указал я на селян, стоявших за моей спиной, несколько изменённая форма глаз коих, подтверждали мои слова.

– Те самые?

– Да. И ещё несколько.

– А где амулет взяли? – Присела она на корточки перед попятившимся мальчишкой, проведя по его рубахе ровно в том месте, где находился сдерживающий амулет.

Мать ребёнка вцепилась ему в плечо, готовая отдёрнуть своё чадо от грозящей опасности. Я бы не подпустил эту ведьму на её месте.

– У меня ещё есть, – я повернулся к дорожной сумке и вынул связку амулетов.

– Ух, ты! – она бережно взяла их в ладони. – Здорово! И-и-и! – неожиданно подпрыгнула она. – К нам там ещё семья с маленьким магом пришла, пока вас не было! Он уже выгорает почти. Я каждую осьмушку из него магию выливаю! А тут!.. Я побегу?

– Конечно.

Теперь стала понятна худоба подопечной. Однозначно не спала уже несколько ночей. А она это может. Точно знаю.

Пока разговаривали с Алиёй, кто-то потянул из руки повод моего жеребца. Повернувшись, встретился с взглядом мальчонки, зим семи возрастом. Жалобные прежалобные глаза. А руки потихоньку тянут повод.

– Можно я, локот?

Ну как тут откажешь. Парень прямо просиял, и потянул лошадь за собой. Вот не скажу, что массивное животное так просто пошло с ним. Но парень не сдаваясь дёрнул несколько раз. Жеребец сначала потянул шею в его сторону, а потом лениво сделал первый шаг. Оглянувшись, заметил, что не только у меня уводят дети лошадей в конюшню. Чуть на слезу не пробило: мы дома!

– И что? Мой вот так же будет? – Прервал романтику возвращения домой Олиг.

– Захочет, будет, – не совсем понял я его, оглянувшись на мальчонку, уводящего жеребца.

– Я про тот синий огонь. Из рук, – уточнил он.

– Ты вон про что... – дошло до меня. – Не факт. Алия, сильная магичка, насколько я сведущ в этом. А твой... – посмотрел я на мальчонку. – Может и не так. А может и сильнее. Вон, у орденского можешь поинтересоваться, – кивнул я на пленного, которого как раз проводили мимо. – Он наверняка больше магов видел.

Олиг больше ничего не сказал. Но по его виду было понятно, что он не в большом восторге от перспектив. Ну да ладно, боги ему судьи.

Вечер был суматошным. Хотя как вечер... скорее ночь. Практически до утра горели костры, и народ праздновал наше возвращение, предаваясь чревоугодию и пьянству. Благо и продукты и алкоголь (последнее оставляли в трофеях, соглашаясь выкинуть даже шкуры) были в избытке. Пожалуй, единственным кто пытался навести порядок в крепости, был Санит. Воёвый не на шутку боялся нападения черносотенников. Вспомнив по дороге в крепость рассказы Чустама, я был теперь на его стороне полностью. Но, побороть ощущение великого праздника у людей, было нереально. Да и не так уж много у нас радостей...

Алия уснула через пять минут, после того как прижалась ко мне. Причём даже не в своей, а в моей кровати. Вымоталась девчонка.

Глаза не хотели слипаться, не смотря на усталость – передалось чувство тревоги Санита. А вдруг? Вот вырежут полкрепости как котят? Поворочавшись без сна, пошёл проверять посты, где столкнулся с нашим главнокомандующим. Ни слова не говоря, мы поднялись на стену.

– Темень-то, какая... – прошептал я, вглядываясь в степь перед крепостью.

– Я сигнальные амулеты велел перед стеной разбросать, – ответил Санит.

– Суки.

– Они приказ выполняют, – заступился за имперских Санит, поняв к кому, относилось выражение.

– От этого не легче.

– Согласен...

Мы простояли ещё минут тридцать, пока небо не начало светлеть и граница между землёй и небом не стала проявляться. За это время один раз сменились посты.

– Смотри, – еле слышно произнёс Санит, указав вниз. – Идут...

Сказать, что в его голосе звучало злорадство, вкупе с некоторым безумием, значит, ничего не сказать. Он вынул из сумки через плечо три камня и по очереди кинул их во двор крепости. Я, в отличие от воёвого, ничего перед стеной крепости рассмотреть не мог. Буквально через несколько секунд три "светляка" разложенные у стены, оповестили о моём ошибочном мнении. С нашей стороны, через мгновение, просвистели стрелы. Над моей головой тоже что-то прошелестело. Стало далеко не до разглядываний того, что происходит внизу. Был слышен вскрик. Откуда? Да хрен его знает? Во дворе крепости вспыхнуло несколько костров, освещая площадь. И всё... Далее тишина...

– Ушли, – прошептал Санит. – Пробуют на нервы.

Утром на площади перед крепостным замком лежали четыре трупа. Двое – наших, и двое в чёрных одеждах. Два – два, как говорится. Хотя в данном случае, довольно печальное выражение. На фоне лежащих во дворе крепости мертвяков Санит показывал основные приёмы боя более чем сотне рабов. Психологически ломает собака.

– Не спешите! – орал воёвый. – Копьё не терпит торопи! У вас есть один удар! Один! Второй раз, если промахнулись, вам никто не даст шанса. Считайте меч у вас в брюхе! И так!.. Удар!...

С этого дня голос Санита стал для меня будильником. Все, включая женщин и детей по желанию (а желания, особенно у подростков старше семи, было хоть отбавляй), выстраивались на площади, и в течение примерно часа, отрабатывали приёмы самообороны. То с клинком, то с копьём, а то и с топором. Стало понятно, как зарождались монастыри Шаолиня – а по-другому не выжить. Через два дня из крепости выехали две полусотни на поиск отрядов имперских мытарей. Где-то на четверть они состояли из воёвых. Ехали согласно составленным при помощи селян картам. Ну как сказать картам... нелепым рисункам, изображающим деревни Севера. В крепости, как таковых умеющих профессионально держать оружие, на тот момент почти не осталось.

Мы бы сдохли. Правда. Нас бы вырезали имперцы, поскольку один из отрядов, отправленных на поиски мытарей, исчез практически сразу, а второй еле дошёл обратно, разгромив всего один караван. Да и то, добычу им пришлось бросить, спасаясь от имперских войск. Через луну напротив крепости стоял полноценный двухсотенный отряд противника, расположившийся вполне даже с комфортом и терроризировавший нас морально. И с каждой десятиной он увеличивался! Можно было бы попытаться уйти, только позади горы, на которые не каждый мужик-то взобраться может, чего уж говорить о женщинах и детях. Мы бы сдохли... если бы ни Сухой.

Мы отпустили три десятка корабельных практически сразу как вернулись, опасаясь, что произойдёт захват единственного нашего судна. А они... А они вернулись... Да ещё как!

– Хрень какая– то, – пробормотал Санит, глядя, как позади лагеря имперцев разворачивается армия.

Это были явно не сторонники Империи, поскольку лагерь противника кишел словно муравейник. Но, в то же время, это точно не селяне. Можно было разглядеть, что основная масса прибывших в серых рабских рубищах, но среди них проскакивали яркие краски богатых одежд. Загадка длилась недолго – над неожиданно появившейся армией, взвился флаг "Императора". Не имперских войск в смысле, а флаг с нашего корабля. Только несколько изменённый. Ну,.. как несколько... Он был перечёркнут чёрной краской крест накрест. Причём не по диагонали, а горизонтально – вертикально.

– Сухой. Сука, – прошептал я по-русски.

– Что? – Переспросил Санит.

– Выводи всех боеспособных к воротам. Уф-ф... Жить будем...

События последней луны предостаточно уже вытрепали нервы.

За время осады мы научились многому. И не только научились – мы окрепли. Окрепли психологически. В тот момент все прекрасно понимали, что либо умрём в бою, либо перемрём в рабстве, поэтому население нашей обители в меру сил стремилось постичь искусство битвы под руководством Санита. Дабы поддержать моральный дух, я первым выходил на утреннее построение в те дни. И вот час настал... Помахав союзникам подобием флага с таким же как у них крестом, но нарисованным на обыкновенной белой простыне (ну не было у нас второго корабельного флага, мы начали выходить из крепости. Копьеносцы, мечники, арбалетчики, лучники... Всё как положено согласно военной науке, со слов лиц сведущих в данной области. Те, что с дальнобойным оружием выстроились перед нашим маленьким войском, готовясь дать залп и уйти за спины остальных камикадзе, иначе, тех, кто будет принимать удар первым, и не назовёшь.

– Верховые, в обход! – Скомандовал я трём нашим конным десяткам.

Согласно плану, хотя бы кто-то из них должен был добраться до Сухого, объяснив порядок дальнейших действий. Хотя... судя по количеству людей стоящих позади имперцев, мы их просто раздавим.

Они пытались... Три десятка верховых противника ринулись наперехват дуги, по которой шли наши, но Ритум, ехавший во главе всадников, принял правильное решение: отпустив пятёрку всадников для достижения цели, он пошёл в лобовую, при этом не преминув вовремя повернув к нашим стрелкам.

Один-ноль. И наши достигли цели, и никто не погиб. Вот тут, поняв, что всё-таки это не случайность, и войска сзади имперцев это наши войска, противник дрогнул, выбросив через осьмушку тёмно-красный флаг. По местным негласным законам это означало что враг готов к переговорам или смерти – так и так ему суждено пустить кровь. Ну... такие обычаи. Отступление, отнюдь не гарантировало жизнь: могут и свои порешить.

На переговоры выехал сначала один из санитовских, дабы обсудить условия встречи, а уж потом, на второй этап: Санит, Наин и Толикам. Меня не пустили по причинам безопасности. Да я и не особо я рвался. По правилам переговорщики перед разговором должны были спешиться, снять ремни с оружием, а уж потом, наподобие восточных племён нашего мира (по крайней мере, я так себе это представлял) сев в один круг, начать переговоры. Результаты данной сессии меня совсем даже не удовлетворили:

– В смысле уходят со всем взятым? С какой стати всё взятое с Севера, это их добыча? Я против!

– Хромой, будет лучше отпустить их..., – пытался оправдать своё решение Санит.

– Да мне по хрену! Они нас луну держали впроголодь...

– Не голодали же...

– Ты, на чьей стороне? Сейчас сила в наших руках! Оглоблю им в задницу, а не налог! Выкидывай ещё раз флаг! Теперь я поеду говорить!

– Нельзя. Правила не велят....

– Ещё что придумаешь? Сколько они наших порешили?!

– Война...

– Оправдания вновь ищешь? Выкидывай, говорю, флаг!

Во второй раз встречались на иных условиях: с нашей стороны трое – от противника – один. Меня с двух сторон прикрывали Нумон и Санит.

– Аликсий? – Спросил воин.

Довольно молодой парень. Внешне он не соответствовал моим ожиданиям. Я ждал кого угодно: жирного борова, крепкого мужика с бородой, но уж никак не ровесника, причём довольно сухощавого.

– Он самый, – ответил я, не спускаясь с лошади – такая уж блиц-встреча была договорена.

– Я вас таким и представлял, – ответил всадник.

– Каким, таким? – несколько язвительно спросил я.

– Волевым, – спокойно ответил на мой вопрос парень.

Выдержки ему не занимать.

– Я не могу вас отпустить с налогами, – постарался и я взять себя в руки.

Парень ответил не сразу:

– Для вас то, что мы везём, не представляет значимой цены...

– Представляет, – перебил я его. – Дело не в шкурах и травах. Они действительно не нужны нам. Только... хочу показать твоему правительству, что это моя земля.

– Вызывающе, – довольно терпимо ответил десятник чёрной сотни, а именно он по моим сведениям находился предо мной. – Вы понимаете, что я и так теряю свою значимость, отступив, а если приеду пустым, то меня просто обезглавят. В связи с этим, мне есть за что бороться, учитывая ваши требования. К тому же..., я не совсем уверен, что итог битвы будет в вашу пользу. У вас много... людей – это да. Не прими за дерзость или оскорбление, но, у меня воины. Настоящие воины, пробовавшие смерть на вкус. И есть большая вероятность, что я приеду в Империю не только взявшим налоги, но и победившим основную боль Империи. А это повышение не только мне, но и всем моим подчинённым. Поэтому... нам есть смысл рисковать.

– Вы на луну задержали посевы. Вы оставили нас голодом на ближайшую зиму. Тебе не понять, что такое голод, как и мне не понять твоё членоугодие. Можешь как угодно лебезить перед своими хозяевами, но я своему народу не смогу объяснить что отпустил того кто не даёт спокойно жить и ничего с него не взял. Разрешаю взять своё оружие, оставив стрелковое – я осознаю, что для воина это бесчестье: прийти без клинка, но то, что вы взяли на этой земле, останется здесь, хочешь ты того, или нет. На этом переговоры считаю законченными. Хотя... если решишь отступить, то можешь взять ещё раз плату с Еловой и Заречной. Даже разрешаю сослаться на нас. А ещё... Могу вам одного орденского передать...

При этих словах глаз сотника слегка дёрнулся, да и чувства его слегка смешались: если до этого он просто не ощущался, то теперь слегка всплыла волна отчуждения.

– ... скажете, что за него выкуп пришлось оставить. Возможно, и наказание для вас не будет столь строгим. И ещё, – я потянул повод, разворачивая жеребца, – мои люди тоже знают, что где рукоять клинка и какой стороной убивает копьё. Между нами есть одно значительное отличие: мы боремся за жизнь, а вы за славу. Лично я в исходе боя не сомневаюсь. А чтобы помочь тебе в принятии решения... – я помахал рукой в сторону нашего строя. – Не только рабы уходят из Империи...

Из строя выехал воин, облачённый в доспехи. Поднял руку на уровень плеча в сторону и ... выпустил в землю молнию.

– ... маги тоже, – продолжил я фразу.

Полного взаимопонимания достичь не удалось, поэтому, для усиления психологического эффекта пришлось имитировать начало боевых действий вновь. При этом, для устрашения, наш «боевой маг», представлявший собой Алию, сидевшую позади обычного воина, так чтобы её не было видно (ну не показывать же врагу ребёнка), ещё дважды театрально выпустил молнию.

И противник дрогнул. Когда уже нам самим стало казаться что боя не избежать... Когда первые ряды копьеносцев сделали шаг вперёд... Противник вновь выкинул флаг переговоров, завершившихся безоговорочным принятием наших требований. Выпускали их не досматривая – что смогли вывезти на своих лошадях, или пешими, то принадлежит им. Но... перед этим они выгрузили на поляну часть арбалетов (уверен, не все) и взятое налогами с деревень. Еловую и Заречную, воспользовавшись нашим предложением, пообещали, что обдерут ещё раз. Только, как оказалось впоследствии, мы не совсем поняли, как это произойдёт фактически. Более этих двух деревень не существовало: почти всех, кто был в тот момент там, угнали в рабство. Причём, со слов нескольких человек, оставленных специально чтобы передать послание остальным селянам, с формулировкой: "За пособничество". В оригинале звучало иначе, но суть та же: мы получили статус-кво от местных жителей, выражавшийся в отказе давать нам провиант – имперцы пообещали, что каждую деревню, жители которой помогут нам, ждёт такая же участь.

Откуда взял Сухой армию? Да, как и планировал ранее: взял два судна с рабами. Красавец. Ведь два корабля спиратил! Если бы не он... Хотя и головной боли он принёс с избытком: в зиму нас входило гораздо более тысячи...

Глава 7

Мелкими партиями, но беглые рабы стали прибывать на север. Это кажется, что чем больше, тем лучше. Фактически приходилось изворачиваться. К примеру: Еловую пришлось заселить нашими. Да, они будут пухнуть с голоду, но соблазн нормальной жизни манил людей, и они соглашались переехать в неизвестность. К тому же у нас было не лучше с провиантом. Аконовской, кстати, повезло. Как оказалось, имперцы, раскусили наш коварный план, и не стали наказывать за нападение селян. Знать бы раньше, отдали бы и её этим самым имперцам.

Время клонилось к осени, вернее уже перевалило данную отметку далеко за полдень. Белые мухи уже радовали единожды нас.

– Хромой! – валился в комнату промокший насквозь Клоп. – Там... ты не представляешь, кто там!

– Разумеется, нет, – отвлёкся я от изучения одной из магических книг Алии – приходилось помогать девчонке, развивать себя, в смысле её.

– Там!.. Помнишь, того знатного, что из кареты вытащили?! В Империи!

– Помню, – не то что бы уверенно, произнёс я.

– Он приехал! – Захохотал Клоп. – Со свитой! Представляешь! Наверное, за клинком вернулся! Глянь! – махнул он рукой в сторону проблемного для меня отверстия – никто из местных (дело прошлое и из неместных) не мог заткнуть этот сифон северного ветра полностью – дуло оттуда, словно из компрессора. Причём не аквариумного.

Я встал и выглянул в окно. Очень странная компания, в окружёнии наших дежурных по страже, стояла прямо посередине двора. С десяток воинов, из которых выделялось несколько человек знатного сословия. То, что данные люди именно воины, выдавала их выправка и экипировка, видимая даже сквозь водопад по окну. Да и... не знаю... воины! А то что знатные?.. Да видно их! В плечах ли это выделялось или в стати, но даже в условиях хреновой видимости из окна (а окна этого мира были сделаны отнюдь не из первосортного стекла – искажение даже в ясную погоду, словно в комнате смеха), ребята были крепки. С ними богато одетая девушка с кульком на руках (интуитивно – юная мамаша), так и не спустившаяся с лошади, и... около двух десятков серых единиц (ну, реально пятна, хотя... я даже сквозь муть преграды уже понимал их сущность "приведений" в своём окне), большинством своим спешившихся. Лошадей меньше чем людей, но, тем не менее, более двух десятков!

– Где их перехватили? – Задал я первый пришедший на ум вопрос Клопу, пытающемуся тоже заглянуть в окно, словно он не видел тех, что находились внизу.

Последнее время захваченные караваны купцов были далеко не редкость. В основном их отпускали, взяв плату за торговлю на Севере, но бывало, если у купца были рабы, и не отпускали... Эти, похоже, относились именно к последнему типу. Довольно неплохой улов. Чуть не табун копытных! А самое главное... два десятка женщин – вставленный зуб даю, те мокрые "приведения" – именно они. Вот уж кого не хватало в жизни бывших рабов, так это именно противоположенного пола. Кстати, я если честно относился к появлению женщин в нашем обществе двояко – с одной стороны надо, с другой... ну, не люди они в глазах мужчин. То и дело приходилось быть судьёй в разборках интимного характера, причём, зная, что виноваты и те и другие... не всегда по-честному получалось решить правоту.

Не давала покоя странность компании под окнами. Не очень-то они на купцов похожи.

– Смеяться будешь! – Гаркнул прямо в ухо Клоп. – Он сам приехал! На дальний дозор напоролся и, со слов Ларка, потребовал к тебе привести.

– Ко мне?

– Ага! К локоту Аликсию, говорит, проводите меня. Представляешь?!

– А я не сразу понял, что это тот! – пока спускались по лестнице, продолжал Клоп. – А потом пригляделся, а рожа-то знакомая! Девка с ним, не та, а он точно тот!

– Попроси разоружить и в обеденный пусть приведут. Одного, – уточнил я, остановившись у выхода.

Странность желания встретиться именно со мной, вкупе со странностью самих людей, не давала покоя.

– Зачем?

– Мутно тут что-то... Нет у меня знакомых среди знати. А я пока парней позову.

Обеденный зал был выбран мной не просто так. Прежние хозяева замка, явно на такие вот случаи, озаботились и предусмотрели ряд бойниц, а может тайных окон, которые должны по идее быть чем-то занавешены. В любом случае по периметру можно было поставить стрелков. На всякий случай. Ну, а что? А если их прислали решить проблему? Кардинально. Усыплением меня родимого. Навеки!

Дождливая погода, стоявшая четвёртый день, загнала всех под крышу, приостановив бурную жизнь крепости. Первые два дня, вроде как, все были даже рады передышке от повседневной рутины, но сейчас на небесную воду ворчали уже все, начиная от охотников и огородников, заканчивая кухарками, не привыкшими готовить на такую прорву народа – обычно, все кто выходил в поле или за зверьём, готовили себе сами,

– дабы лишний раз не возвращаться. К тому же женщины из семейных, в кой то веки, получившие на столь долгий период своих мужей, стремились побаловать последних стряпнёй, что значительно перегружало небольшие помещения кухонь, создавая там вакханалию юбок и столовой утвари.

Дважды, чуть не будучи ошпаренным, и трижды обожженным, я смог протиснуться в подсобное царство Торика. Однозначно вся наша "знать" отирается здесь. Торик не так давно наладил вино..., вернее брагоделание, чуть ли не в промышленных масштабах, чем привлёк к своей персоне любителей употребить, в кои попадало сто процентов нашего населения, в том числе и ваш покорный слуга. Причём избранные могли совершать экскурсии на производство алкоголя, где организовалась некое подобие питейной. Достучаться удалось не сразу. Я внутри уже начал вскипать, ожидая худшего: был как-то раз случай, что все в этом заведении все перепились до степени беспамятства, когда, наконец, раздался звук отодвигаемого засова.

– Локот, – приоткрыв дверь, уведомил находившихся внутри, Жук.

Оказалось, я недооценивал бывших рабов. Мало того, что они пили, они ещё и играли в карты.

Долго уговаривать парней посмотреть на приехавших не пришлось. Во-первых, это всё-таки, какое-никакое развлечение, а во-вторых, подействовало упоминание о множестве особей женского пола, которые могут быть свободны.

– Правильно ты всё решил, – прошептал Санит. – Только давай вместо тебя, вон, Ларк пойдёт.

Мы вчетвером, с Ларком и Толикамом, пока готовились арбалетчики и лучники, наблюдали из бойницы за "гостем", который вёл себя довольно спокойно.

– Это уж будет совсем перестраховкой, – выразил я своё несогласие, на радость, как понимаю, Ларка.

У того даже дыхание замерло от предложения Санита.

– Встану подальше. Начнёт приближаться – стреляйте.

– Ну, смотри. Тебе решать. Но, если ты прав и тебя хотят убить, то это минимум черносотенник, а то, и из дворцовой, кто. А тем и оружия не надо...

– Не выдают, потому что звери? – вспомнилась почему-то покрытая мхом шутка про стройбатовцев.

– Почему не выдают...

– Да так я, – остановил я возжелавшего мне всё разъяснить воёвого. – Любопытно, всё-таки, что же этому ряженому надо? Ну не за мечом же, в самом деле?

– Может и за мечом, – не согласился Толикам (последнюю свою фразу я произнёс, оказывается, вслух). – У балзонов такое бывает. Если он дорог как реликвия, то может и жизнью ради этого рискнуть. Даже очень похоже. Рабынь, возможно, на выкуп привёз. Чур, та расфуфыренная моя.

Мы с Санитом одновременно повернулись на Толикама. Ранее он, столь ярко чтобы напрямую заявить о желании, на женщин не реагировал.

– А она что тоже рабыня? – Заинтересовался Санит.

В отличие от Толикама, он видел эту дамочку, что держала ребёнка, только издалека.

– Угу. Печать яркая, свежая.

– Дела...

Вообще, я уже проникся некоторой симпатией к пришельцу. Перед тем как встретиться с ним, мы провели некоторую разведку боем, предложив его спутникам и спутницам крышу. Именно поэтому Толикам и видел их всех вблизи. Переговорщиком был послан именно голубопечатный, как наиболее знающий традиции и нормы поведения знати. Те рабыни, что были в затасканных платьях, согласились на предложенный кров. Причём, именно согласились, не озираясь особо на мнение вояк. А вот остальные... Остальные отказались, оставшись мокнуть под дождём. Со слов Толикама, они насторожены донельзя. То есть, существует дисциплина и преданность вожаку. Вторым фактором, вызвавшим предрасположение, была история рабынь. Они рассказали, что ребята, с которыми они приехали, отбили их у орков. Ну, что сказать... Как бывший раб зеленомордых я не мог не проникнуться теплом к этому человеку...

– Добрый день, – вошёл я в зал в сопровождении Большого (сволочь, он был слегка пьян) и Торика. – Я не очень знаю обычаи знати, но, тем не менее, предполагаю, что гостя надо накормить.

Пока я расшаркивался в любезностях, успел рассмотреть своего собеседника: довольно молодой, однозначно младше меня, смазливый парень. Можно было бы сказать и "юноша", но отдавало бы некоторой слащавостью, а ему это явно не шло: что-то говорило, что этот "гость", не смотря на знатность, отложившуюся не только на манерах и костюме, а даже на формах лица, отнюдь не был инфантильным – такой клинком по шее проведёт не задумываясь.

– Оставим тактичность. Сейчас не до этого. Хотя, странно, для локота, не знать этикета, – встал из-за стола парень.

Акцентировать внимание на подкол, я не стал, в тот момент было не до этого. Сказать, что я был шокирован, ничего не сказать... Он произнёс это всё... по-русски. Да, ломано, поскольку я тоже заметил, что речевой аппарат местного тела не совсем справляется с русским произношением, но.., по-русски! Ответить я смог, разумеется, не сразу. Рой мыслей бросал меня, то в одну, то в другую сторону, пытаясь то, найти подвох, то убедить меня в счастье, свалившемся на меня, то нашёптывая что это не счастье, а дерзкий ход Империи. Наконец, справившись, насколько мог со своими эмоциями, я задал главный вопрос, терзавший теперь меня.

– Как тебя зовут?

Конечно же, на своём родном языке...

– По-местному – Элидар, по рождению – Михаил.

Казалось, даже тело онемело...

Дальнейшая часть встречи прошла в тумане... Не гладко. Отнюдь... Я, не отпускаемый фобией (а вдруг каким-то макаром, местные узнали, что я русский?), поинтересовался фамилией друга, нюансами нашего попадания, всякой ерундой, типа (маничка всё не отпускала) именем бабушки Мишки, прежде чем поверил в явность происходящего... Потом, Большой и Торик откинув меня, чуть не покромсали друга – они-то ведь не понимали нас, и когда он сделал шаг на сближение, вышли вперёд.... Следом подлила масла в огонь Алия, ворвавшаяся в зал и крикнувшая что Мишка – маг!..

Вечер был насыщенным... Под утро мы стояли на мокрой после дождя крепостной стене, пьяные вдрызг, и пели: "Выйду в поле с конём".

Мишка, Мишанька, Миха... Нет, он не стал для меня в мгновение ока самым родным, самым близким... Извилины серого вещества в моей голове не позволяли поверить в свалившееся на меня счастье – жизнь приучила. Ну, в самом деле, а вдруг (к слову сказать, это была одна из самых фантастических идей), тот чудак на букву "м", который поместил меня в это тело, послал своих приспешников, для своих, каких-то низменных целей? Почему нет? То, что он там шептал, если мне это конечно не привиделось, совершенно ничего не значит. Да и вообще... у меня до сих пор нет-нет, да всплывала в голове идея о том, что я сплю под воздействием каких-то сильнодействующих наркотиков. Вполне себе возможная теория. Опять же,.. как оказалось, друзья, не могут, просто так вот, оказаться прежними. Разумеется, странно и путано, только... мы стали другими. Совсем другими. Разные ли то круги общения отдалили наши сущности, или пропасть времени рассекла между нами границы дружбы, это уже не важно. Суть в том, что мы, по крайней мере, я (хотя уверен, что и Элидар тоже), не сразу стали... нет, не доверять... и даже не... это не объяснить словами... дружба в самом великом и чистом смысле этого слова вернулась не в одно мгновение: пришлось привыкать к новому человеку. Даже более... пришлось временами ломать себя, слушая вычурную речь этого мизантропа... Хотя... А я ли не такой!.. Я ли не готов зубами загрызть большую часть общества, в котором живу?! Разумеется, подстраиваюсь... Но, временами я готов был взрываться в оправдание «нищеты», слушая его рассказы. Только... каждый может возлюбить друга детства, если очень захотеть, а он, не примите за меркантильность, мне был, ой как нужен... Да и... Мишка, это ведь Мишка!..