Текст книги "Локотство (СИ)"

Автор книги: Владимир Белобородов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 14

Спеть песнь безумству храбрых, без меня, не получилось. Промозглый ветер, поднимая брызги, утяжелял мою зимнюю накидку влагой. Волчья шерсть на воротнике походила скорее на облезлую кошку. Романтики, мать её, никакой не было. Тупо сохли по каютам. Это если в моём случае. Большинство же на нижней палубе, а то и вообще в трюмах. Развлечений – ноль. Рыба при такой погоде не ловилась, кокос не ню... не рос. Алкоголь, в смысле, надоел. Как я оказался в океане? М-да...

– Локот... – спустя полчаса после Элидара зашёл Санит – один из самых здравомыслящих людей в моём окружении, но с просьбой, отдававшей оккультизмом. – Я тут наслышан, что вы не собираетесь с нами?

– А есть причины отправиться?

Вот, что бы не говорил воёвый, а он знатный – то же выражение неудовлетворения на лице, промелькнувшее на мгновение, что и у Мишки – не любят они вопросом на вопрос.

Благодарность автору. Дабы не кормить аферистов, лучше отправлять на кошельки с http://samlib.ru/b/beloborodow_w/

Яндекс деньги 410014133494529

Вебмани. R431929648966

Z730298486553

Карта сбербанка 4817 7600 3421 5859.

– Есть.

Я, словно в местном реверансе, покрутил рукой, требуя продолжения.

– Я понимаю, что современные локота не выходят на поле боя, но дело в том, что именно это отличие тебя... Как бы объяснить...

– Уважение?

– Нет, не то. Уважение, разумеется, есть... только оно основано на... Раньше владыки кланов всегда выходили на бой. Считалось, что если ты теряешь силу в руках, то и разум утекает... Дело даже не в этом... У одних бытует мнение, что ты тот, кто... ведёт к милости духов. У других просто уверенность, что ты придерживаешься традиций предков.

– Путано как-то... Более объективных причин нет?.

– Нет. И всё-таки прошу. Люди, конечно, не откажутся. Но и с таким настроением уже не пойдут. Вести некому. Я воёвый. Сам понимаешь, для большинства и стрелу мне в спину пустить чуть не в радость. Элидар – маг. К тому же имперец. Да ещё и не был в рабах. Отголоски орузовского настроения до сих пор витают... Не Варёного же вперёд пускать.

– Хоть какие-то осмысленные доводы... Давно такая любовь? – усмехнулся я.

– Нет. Раньше просто шептались. После перехода через орочьи степи, уже в открытую говорят, что тебе духи помогают. Забрал души орков... Провёл через невозможное... Маг подчиняется тебе...

– Недоговариваешь...

– Кто-то слышал ваш разговор с магом Элидаром. Он говорил, что ты забираешь души убитых... – склонил голову Санит. – Только не смейся. Ты когда вёл нас на орков, многие почувствовали прилив силы. Теперь считают, что вроде, как и ты, тоже маг... Вы же из одного мира.

– И... ты веришь в это? В то, что я – маг? – Уточнил я.

– Не знаю. Раньше бы сказал – нет.

– А сейчас что изменилось?

– То, что вы с несуществующего материка.

– Как это связано?

Санит ответил не сразу.

– Знаю, ты разумный человек. Поймёшь. Это не недоверие. Но о том, что вы из настолько развитой Империи, ты тоже не рассказывал.

Промелькнула мысль оспорить это утверждение, но сейчас главное было не это.

– То есть ты считаешь, что я маг и скрываю это?

– Возможно это какая-то иная магия... – несколько смутившись, ответил Санит.

– М-да...

– Люди решили, что ты выше магов. Ты справедлив. Если надо, сам рубишь головы, если надо милостив, – попытался реабилитироваться воёвый. – Ты взял имперский город... Даже мои потеряли уверенность, когда узнали что идти надо без тебя.

– Давай подытожим. Ты считаешь что я маг и даю силы в бою?

– Да, – твёрдо ответил Санит. – Я тоже чувствовал.

И это, повторюсь, один из самых здравомыслящих!

Идти вновь в Империю не хотелось. Мягко говоря... Не прельщало вновь махать железякой и рисковать жизнью. Меня вполне удовлетворял вариант остаться на хозяйстве. К тому же... Алия. Дело даже не только в том, что в кой-то веки у нас полноценная семья, а в том... Я боялся, что стал зависим от неё. Проверять не хотелось. Я даже не то чтобы не рвался, я отпирался! Но, когда ко мне явился полный состав самых значимых людей Шахматной...

Эль ухахатывался, когда я пересказывал ему наш разговор с Санитом.

– ... Так это значит ты, а не я, силы тогда в людей вливал?! – весело прищурившись, прокомментировал он. – Я то дурак, половину своих, на людей разлил, а надо было, всего-то, тебя попросить.

– Ты что, магией тогда...

– Разумеется. Не ты же.

– Ну... Извини... Получается я.

– Да-а... Дремучие... Пусть так и думают. Не говори никому, что это не ты. Тем более, что и в самом деле, такое может быть.

– Серьёзно? – ухмыльнулся я.

– Не совсем так как ты думаешь... В каждом из нас есть толика магии. Местные, когда хотят урожай улучшить, молятся вокруг зерна. Говорят, помогает. Сам ни разу не видел. Поэтому всё может быть... Тогда ведь ты психологически раскачал толпу? Вот они и почувствовали прилив сил из округи. К тому же сам этот транс, в который ты их ввёл может... Интересно... Я как-то не догадался тогда тебя в магическом рассмотреть... Не знаешь, где иконки с твоим ликом приобрести?

– Древа попроси. Он вырежет...

– Ну... раз ты местный идол... – улыбался друг. – То придётся идти в Сапожный. И мне не так скучно будет!

Выбора мне особо не оставили. И вот теперь, проклиная всех местных духов и богов, я болтался на «Императоре». Обидно, что потеряли «Винный бочонок» – гурдонское судно. Его практически сразу после начала шторма унесло с «хвоста». А там сотня людей...

Десяток раз в день, а то и в ночь, я выходил на палубу в поисках хоть каких-то развлечений. Руки назад нашёл. Прямо на моих глазах, разбушевавшаяся стихия смыла Варёного за борт. Спасательных кругов тут ещё не изобрели. Парусник, это вам не катер – так просто не развернёшь. Тем паче, что паруса убраны, а якорь до дна не достаёт – шли по контрабандному пути в обход возможного расположения имперцев, а глубина тут... Сигнальная система между кораблями, чтобы предупредить вследидущих, отсутствовала, вернее, только зарождалась на нижней палубе – Эль и Санит пытались собрать собственно сам прожектор – соорудив из безжалостно распиленного доспеха отражатель. Одновременно прорабатывалась Наином, выпросившимся с нами в поход, система сигналов передачи. Трудность составляла безграмотность большинства. Да как большинства... Тотальную безграмотность.

Не жить бы наказанному... Я кричав: "Человек за бортом!", бежал к корме, стараясь разглядеть Варёного в бушевавшей стихии одновременно соображая, что же делать?

– Где? – раздался звонкий голос прямо в ухо.

Я, указал на мелькавшую внизу голову наказанного.

Лафотский не раздумывая, прыгнул в пучину. За ним по фальшборту заструилась верёвка. Молодец парень. Быстро сориентировался. Обратно мы их вытягивали по очереди – бросили ещё один канат.

Отогревали наказанного и его спасателя у печки на камбузе, сунув в руки кружки с настойкой.

– Это он специально... – прокомментировал Тарт.

– Ты это... Варёный... – поддержал друга Потыкун, – в следующий раз скажи, что выпить хочешь. Мы те так найдём. А то может случиться, что нам за тебя пить придётся.

– Да он не из-за настойки... Он из-за Рыжей.

– Думаешь, довела девка?

– Не-е. Он уж не знает, как к ней подкатить. А мож ей имя его не нравится? Вот и сменил. Был Варёный, стал Мочёный.

Мужики заржали в голос.

– Глумится будете, – стуча зубами ответил Варёный, – бескоренными сделаю.

– А ну то да-а... – продолжил Тарт. – Коли сам корень смочить не можешь, так полагаешь и другим не нужен?

– Да чего не может? – снова пробасил Потыкун. – Может. Он как смочил!

– А ты, правда, Варёный! Показал бы ей? Может там ей понравится?

– Так ты-ж... думаешь, чего он в знатные штаны вырядился? Там обтянута всё! И она сразу видит, как он рад ей!

Мужики снова заржали.

– Му-с-с-куны, – отбил зубами Варёный.

Сходу в Сапожный мы соваться не стали. Высадили под покровом ночи Яра и Гроза с двумя десятками парней на лодке у начала горного хребта. Где-то здесь мы когда-то высаживали Чустама. Последнему, кстати, запретили выход из Северных земель в течение луны. Похрен на его потери в бизнесе – боялись подставы, не смотря на то, что и Чустам, и этот самый Гроз, прошли проверку – тому, кто озирается, и духи активней помогают.

Парни, распустив парус, должны были незаметно пройти вдоль скал до места, откуда выплыл Гроз и связаться с рабами. Героический, дело прошлое, поступок – плыть чуть не десяток дней с передышками на скудных "балкончиках" скал.

На всякий случай выделили рабам один из сигнальных прожекторов, изготовленных по пути. Делов-то им было всего на руки. Мы же за это время должны были незаметно пройти на другой берег залива и поймать кого-нибудь из местных – хотя бы ориентировочно узнать диспозицию врага. Незаметно... Тремя кораблями... Один из которых был гигантских размеров... Послали в итоге одного "Сухого", ссадив с него всех, кроме команды, сформированной частично из безпечатных – если поймают, то купцами прикинутся – в океане документы проверить сложно. Оставшиеся же два судна направили подальше от берега.

Вроде всё было правильно. Вроде всё было верно, только его величество случай, явившийся через пять дней...

– Хромой, не уйдём! – в который раз начал тему Варёный. – "Рыбак" точно печати примет!

Разговор шёл о корабле, добытым ещё Сухим. А если подробнее, то о корабле, добытом Сухим, и которого (корабль, в смысле) не в этот час, так в следующий, возьмет на абордаж пятимачтовый императорский барк, ну или как там его, нечаянно обнаруживший нас на нашем импровизированном рейде.

Изначально хотели притвориться сошедшимися в битве кораблями. Один-то ведь имперский! Чтобы враг купившись на ловушку, пришел на помощь своим собратьям. Но, чуть не все корабельные завопили, что перепутать "Импрератора" с иным судном сложно. То есть нас раскусят.

– Давай, развернёмся! – крикнул я Глобу, стоявшему у борта.

Тот тоже понял, что не уйти. Да и собственно! Если мы состыкуемся, то не факт, что они нас опрокинут! Нас точно больше!

– Пока поворачиваемся, он нас достанет. Надо с кормы подпустить ближе. Возможно, паруса ему проредим. Опускай с кормовых мачт! Бортовые металки на корму! Люм! Сигналь "Рыбаку" что мы сбавляем ход! Пусть чуть вперёд идёт! Потом в борт заходит!

Императорское судно тут же, заметив, что мы приспустили паруса, тоже стали убирать часть своих, и слегка сменило курс. На нашей палубе кто-то радостно засвистел.

– Он не уходит! – повернулся к команде Глоб. – Он пытается зайти с борта! Лишние с палубы! Рубиться будем!

– А то среди нас такие есть, – пробурчал Варёный.

Мы уже четверть дня играли в салочки с противником. Суть игры проста. Имперское судно не желало идти на сближение. Они хотели подойти на расстояние выстрела пушки и просто расстрелять нас, желательно сбоку, но не на ближе дистанции покрытия наших баллист и камнемётов, чтобы не пострадать самим. Нам же, надо было наоборот, как можно ближе подпустить врага, чтобы двумя кораблями зайти на абордаж, но настолько быстро, чтобы нам не нанесла существенных потерь пушка. Тот, кто первым повредит такелаж противника, лишив его манёвренности, окажется в более выигрышной ситуации. Мы в этом случае сможем зайти одновременно с двух сторон, они – получат шанс расстрелять, либо взять на крюки нас по очереди.

– Забавно. – Санит стоял рядом со мной.

– Что именно?

– Дракон "Дракона"

То, что имперское судно называлось столь пафосно, я уже рассмотрел. Но пока связи не увидел.

– Тысячник, а капитан военного корабля приравнивается к нему, – пояснил Санит, – зовётся меж собой Драконом.

– Понятно.

Только мы спускали паруса, замедляясь, как "Дракон", опускал часть своих, слегка меняя курс, чтобы медленно зайти с борта. Глоб тут же давал команду поднять парус, чтобы избежать укреплённого магией камня в бок. А за это время мы их получили уже три. И если два, срикошетив от борта, не нанесли особого урона, то самый первый, когда мы по дурости дали врагу подойти на достаточное расстояние, прошил два паруса, сорвав один из них с такелажа.

Погода словно насмехалась над нами. Утром был моросящий дождь, из-за которого мы и оказались в опасной близости от имперцев. Сейчас же наоборот – солнце, изредка прикрываемое облачками, позволяло видеть любой наш манёвр. Сейчас бы утреннюю погоду. Разбежались бы в стороны и напали. Ан, нет же...

– Ашо один! – заорал с мачты Глаз. – Тама ашо парус ближа к нам адёт! Далече токмо!

– Так далече или близко? – задрав голову, прокричал Глоб.

– Далече! А идёт ближа к нам!

– С какой стороны?!

– Он тама! – указал литроповский в ту сторону, куда был направлен нос нашего корабля.

– Сколько мачт?!

– Не знамо! Не разглядно!

– Он считает по пальцам, – оповестил Глоба Санит.

– Нумон! Уводи правее! Паруса первой выровнять! Охренели там! Медузы! Самому смотреть придётся, – Глоб, кряхтя, схватился за ванты.

Не было его минут пятнадцать, в отличие от его голоса. Как ещё голосовые связки не сорвал.

– ...Потыкун! Сволочь! Тебя не за косорукость в рабы отправили?! Отон, помоги, а то он в штаны от натуги наложил!

– Зачем сам-то полез? – спросил Санит, когда Глоб вернулся с небес на землю. – Ты ж капитан!

– Помощник слёг. Твои, раз уж разговор пошёл, постарались.

– Это тот косоротый?

– А твои, лары благородные, глянь-ка!

– Нет. Но языком так не крутят.

– Перегнул парень. Согласен. Но не ломать же!

– Рука тяжёлая...

– А голова? Нет?

– Накажу их. Успокойся.

– Накажет он... – пробурчал Глоб, не отвлекаясь от созерцания противника. – Люм! Сигналь "Рыбаку"! Пусть не жмётся к ним!

– Что там? – спросил я, подразумевая парус на горизонте.

– Не знаю. Как он вообще увидел? Там точка...

– Глаз... – пространно произнёс Санит.

– Корабельный, ты дашь нам клинки вынуть или нет? – выглянул в люк из нижней палубы Варёный. – Руки на рукояти уже вспотели.

– Ещё успеешь устать железом махать... Нумон! Правее! – переключился Глоб.

– Говорю же, давай развернёмся и нос в нос.

– Варёный! Ты уже пятый кто это предлагает!

– И что не так?

– Так они тебе и дали. Пройдут вдоль борта и разнесут в щепы. А то и "Рыбака" отгонят в сторону и на крюки возьмут.

– Пока берут, и мы подойдём.

– Только мы камнями не сможем – они в сцепке будут. А они нас потреплют ещё на подходе. Да и парней на "Рыбаке" не жалко? Мы ведь не на жеребце. Быстро развернуться не сможем.

– А когда начнём?

– Не переживай! До вечера они либо сами нападут, либо уйдут. В темноте мы вдвоём, так или иначе, взойдём на их борт.

– Они уйдут, а утром вернутся, – хмуро произнёс Лафотский, равнодушно опершись о фальшборт, наблюдая за имперцами.

– Могут... – подтвердил Глоб.

– Лафотский! Пошли, поедим! Всё равно не дают сталью позвенеть.

– Если в сытый живот клинок воткнут, быстрее умрёшь.

– Да?! По мне так если сдыхать, то лучше быстрее. На палубе то чего сидишь? Прилетит камень в голову. Тогда точно быстро умрёшь.

– Борт пробьют – давка внизу будет.

– Ну...

Выстрел пушки с судна противника прервал размеренную беседу.

– Однохлазые! – весело заорал Глаз с мачты, комментируя промах противника. – С ветру зайти надо и каменюками их забросать!

– Головастые все, – пробурчал под нос Глоб. – То я не пытаюсь. Ты лучше за парусом смотри! Люм, пробегись. Дай команду распустить нижние.

Июмиил – наказанный из "старослужащих", прибившийся к Глобу после тотальной вырезки этого типажа в первую зиму, побежал вдоль корабля.

– Так далече! – крикнул сверху Глаз в ответ. – Чё его глазеть! Имперши вновь то полено шо дымило порошком сыплют! А другое на нас правят. У них тама на палке тоже хто-то сидит!

– Не на палке, а на рее! – возразил Глоб.

– Каха разниса?!

– Я же твой глаз задницей не называю!

– Так он и не задница!

– Вот и рея не палка!

– Так шо не палка то? Бревно оно и есть бревно!

– Каменноголовый. Нумон! Правее выравнивай! Не видишь, опять на ветер пытаются выйти! Люм! Как ещё раз камнемёт прогромыхает, паруса убираем!

– Понял!

– У сторону пошёл! – раздался крик Глаза примерно через час, оповещая о движении показавшегося на горизонте паруса. – Малёхонкий!

– Ну... хоть тут духи не оставили, – прокомментировал Глоб.

Шансы нарваться на ещё один имперский корабль не велики конечно... Но, на этот же нарвались! Не дай бог ещё бы на один...

– Маг снова в камнемёт льёт. Ча каменюку закатят и к нам направят!

– Глаз! – крикнул вышедший на палубу Эль. – А тебе видно, из чего он наливает?!

– Не-е, маг Элидар! Далече!.. Он кажный раз, из мешка што рядом шото берёт! Мелкая шото.

– Им ответил кто-то, – подошёл к нам Мишка. – Подмоги просят. Ночью отойдут от нас, а утром вновь начнут. Они выжидают.

Словно по команде все посмотрели на Лафотского. Разговор шёл о магическом радио, представлявшем собой медную кастрюлю. На всех имперских кораблях были такие амулеты, позволявшие переговариваться. На всех. В том числе и на "Императоре". И если раньше мы ими не пользовались, ввиду отсутствия пары, то теперь, слушая как с "Дракона" пытаются связаться хоть с кем-нибудь, благодарили духов, что не превратили эту штукенцию действительно в кастрюлю. А мысли такие были...

– Глаз! – крикнул наверх Глоб. – Парус где?!

– сна там! – указал мужик несколько левее нашего курса.

– Точно мелкий?!

– Тошно! Рее и ашо одна! По парусу на хаждой!

– Ты что там, уже реи видишь!

– Палки шо так стаят! – Глаз показал рукой вертикаль.

– Это мачты!

– Мачты, рее! Палки!

– Нумон! Лево шестнадцатую круга! Люм! Поворот всех парусов на пять пальцев правее!

– Ветер слегка сменился, – возразил Люм.

– Да?! – Глоб посмотрел на простыню, развевавшуюся вместо флага (Своим обзавестись ещё не успели, а вывешивать перечёркнутый Сухим Императорский, во время рейда к врагу, было несколько нагло). – Хорошо! Так оставляем!

– Полагаешь имперец? – риторически спросил Санит.

– Кричали, кричали, полдня в свой котелок, а как этот на горизонте появился – докричались! Ясно дело он. Люм! "Рыбаку" просигналь поворот!

Имперцы активизировались, поняв, что мы для чего-то начали набирать скорость. То и дело приходилось опускать парус, чтобы повторить до автоматизма отработанный манёвр с попыткой сближения, чтобы осадить псов на нашем хвосте. Удивительно было, что имперцы, тоже видевшие парусник, не пытались больше с ним связаться. Хорошая новость пришла уже в третьей четверти дня.

– "Винный"! – заорал Глаз, махая в сторону настигаемого нами парусника, который стало видно даже с палубы. – Эта ашо "Винный"! – голос мужика чуть не сорвался.

– Ты уверен?! – переспросил Глоб.

– Шо я "Винного" не знаю! "Винный"!

– Люм! Пошли поднять имперский закрещенный! Быстрее!

Как только перечёркнутый потемневшими линиями флаг взвился на мачте, настигаемый парусник повернул в нашу сторону, подтверждая зрение Глаза – это действительно был "Винный бочонок"!

Как же может изменить перевес сил маленькое судно! На «Драконе» не сразу поняли, что судно наше. А когда дошло... Надо отдать должное капитану «Винного». Молодой парень, помахав, проплывая мимо нас рукой, начал отдавать распоряжения о подготовке к абордажу! «Дракон» к этому времени судорожно, по-другому не описать, потому, как крен корабля был критическим, пытался повернуться под полный ветер, чтобы уйти. Мы, сбросив скорость, пытались теперь развернуть и наше судно, так как манёвр «Винного» был очевиден – он шёл на таран! «Рыбак» в этот момент оказался в самом выгодном положении, поскольку находился в той стороне, куда заворачивало имперское судно. Причём бортом к нему. Нашим оставалось лишь повернуться на девяносто градусов, чтобы встать на встречный курс.

С "Дракона" пытались остановить атаку "взбесившегося клопа" разрядив в него всё стрелковое оружие, но... Одно дело стрелять из пушек по нам – пристрелянной уже цели. Эти собаки всю корму "Императора" разворотили. А другое, по мелкому кораблику, который не стоит на месте. Все камни ушли в "молоко". "Винный" словно заговорённый, приближался к имперцу. Секунда... две... И пресловутый "Бочонок" с треском разбиваемого борта, причём своего, врезается под углом в борт "Дракона" ещё больше креня судно противника. На палубе "Дракона" баллисты и камнемёты, только что разворачиваемые на нового врага, оказались толком не закреплены и покатились по палубе. Одна из баллист, даже пробив фальшборт оказалась подвешенной на такелажном канате, которым была привязана к мачте, у самой кромки воды. Соответственно мы, оказались на некоторое время вне зоны орудий "Дракона". "Винный" проскрежетав по борту, ушёл за корму вражеского судна, не имея возможности нанести повторный удар. Но, этого было уже достаточно, так как "Рыбак", то и дело разряжая по пути все свои два камнемёта, уже был почти на встречном курсе, тогда как враг на десяток минут потерял способность к маневрированию и стрельбе.

Самыми медленными оказались мы... "Рыбак", воспользовавшись положением, первым вцепился крюками во врага и попытался отбить атаку врагов высыпавших на его палубу. Только имперцам удалось перерубить канаты и скинуть цепи абордажного такелажа "Рыбака", отойдя на пару метров (при этом бросив часть команды на палубе противника), как "Винный", не смотря на повреждения, вцепился почему-то в корму имперца, возвышавшуюся над ним метра так на четыре. Как потом объяснял Вирлат – двадцатизимний капитан "Винного", боялись, что тот может уйти, и куда смогли, туда и зацепились. Последним на сближение шёл "Император". Мы, толком даже не успев убрать паруса, ломая реи, со скрипом ударились в противоположенный от "Рыбака" борт противника и по инерции продолжая движение, оттолкнули нос "Винного", торчавший из-за кормы врага, в сторону. Мастерства нашим капитанам ещё набираться и набираться... Облепили мы имперцев как мухи... Только облепить одно, а взять врага, шерсть которого вздыбилась, словно у загнанной в угол кошки – другое. Да, полторы тысячи против семи сотен, да вроде как со всех сторон... Но...

– Назад! Куда на копья! – орал Санит команде Варёного, первой сунувшейся по переброшенным подмостям. Только поздно орал, атака на данном направлении захлебнулась не начавшись. Имперцы просто не дали перейти нашим.

Во многом выручил Лафотский, организовав переход с кормы, слегка возвышавшейся над бортом врага. Откуда знаю? Потому что я как раз был там.

– Не кидай! – остановил он парней, прикрывшихся от арбалетов подмостями, готовясь спустить их. – Арбалеты! Залпом в копейщиков! Не в арбалетчиков! – перехватил он цевьё одного из арбалетчиков. – Туда!

– Так те ж стреляют!

– Туда! – злобно дёрнул он его. – Те прикрыты! Эти нет! Залпом!

В арбалетчиков врага, засевших в центре палубы за поставленными на ребро щитами для абордажа, действительно трудно было попасть.

– ... Теперь давай мост! Вперёд! – командовал Лафотский.

И дальше мясорубка... Было тесно... Очень тесно... толпа на толпу. Многие были в таких же, как и у имперцев доспехах, что дезориентировало не только врага, но и некоторых наших. Лязг металла... Крики... Скрип трущихся бортами кораблей... Со стороны (А я, вместе с Санитом, наблюдал за всем с кормы нашего корабля) жуткое зрелище. Вторым прорывным участком был нос нашего судна, с которого начал атаку Элидар, пытаясь дойти до мага. Особо мне видно не было, но там, словно мор на имперцев напал. Нет, Эль не кинулся в гущу врага, размахивая клинками. Он, похоже, перепрыгнув ещё до того как подмости опустились (Я смог разглядеть его уже внезапно появившимся перед врагом), шарахнул во все стороны молниями, освобождая плацдарм для наступления. Парни, перебегая за спиной мага, постепенно образовывали клин с Элем во главе, тесня противника. Особенно выделялись гиганты Отон и Нумон, с одного удара крушащие врага.

– В середине атака захлёбывается. – Я понимал, что Санит и сам это прекрасно видит, но на всякий случай....

– Центральных останови! Пусть Варёный оставит два десятка в обороне, а сам через нос идёт. – скомандовал Санит Жуку, возжелавшему реабилитироваться за свои прегрешения кровью и служившему в данный момент посыльным воеводе.

Опять же как возжелавшему... Ровно также, как возжелали и остальные ссыльные... Причём почти добровольно! Не оставлять же их наслаждаться жизнью в тылу, когда добропорядочные граждане нашего государства будут рисковать жизнью?

Хотелось направить казнокрада в самую гущу событий, но тогда проще было казнить – комплекцией он для того не вышел. Остальные так, либо иначе преступившие закон, были в первых рядах.

– Ильнас! – тут же переключился Санит на второго своего адъютанта. – Арбалетчиков с носа в центр, а то они сейчас в спину своим же начнут бить.

– А лучников?

– Сам как думаешь?

Парень сорвался с места. Ни того, ни другого, мы до конца сражения больше не видели. Шельмецы! Однозначно обоих наказать!

Битва магов... Я полагал это будет нечто эпическое! Как же я глубоко ошибался. Маг имперцев, внешне казавшийся довольно старым, проявил завидную прыть, выкосив с десяток наших, прежде чем Элидар смог дойти до него. Первый удар нанёс имперец, шарахнув с обеих рук молниями. Но электрический разряд, штука капризная. Обе ушли в окружение мага. Причём одна в имперского же воина. Изначально я думал, что это возможно от неопытности, только... Маг так расчистил пространство вокруг себя. Когда направленный удар Элидара, представлявший собой "минивзрыв", разразился на том месте, где был имперец, Эль уже получил молнией сбоку, за которой, почти не уступая ей в скорости, промелькнула и тень владельца. Элидар, падая, крутанул клинком, встречая противника. Через минуту наши уже вытаскивали Эля из-под тела вражеского кудесника. Из спины вражеского мага торчало остриё клинка, пробившего тело насквозь. Правда и Элидар передвигаться самостоятельно уже не мог – его, подхватив на руки словно младенца, перенёс обратно на наш корабль Отон. Нумон в это время начал яростно выкашивать врага, размахивая цепом.

Остальную часть битвы я не видел, поскольку с позволения Санита, побежал к другу. Так и так от меня толку мало.

Эль дышал прерывисто. Плечо кровоточило глубокой резаной раной. Один из сельских парней, зим тридцати, пытался снять с мага кафтан.

– Да куда ты?! – оттолкнул я его, падая на колени и распластывая кинжалом ткани одежды.

– Хорошая же ащё одёжа, – бурчал сельский, доставая из сумки, висевшей наперевес горшок с мазью.

– Мать же твою! Ты ещё и об одёже думаешь! Жизни спасай!

Предполагая количество раненых, мы с Элидаром приказали организовать десяток санитаров, которые имели сумки с тряпьём, служившим перевязочным материалом и горшком заживляющей мази.

Элидара трясло. Тем не менее, он был в сознании, да ещё и весело, насколько это можно назвать весёлым в таком состоянии, подмигнул. А вот говорить он не мог. Просто хрипел.

– Как он? – подошёл Санит.

– Хреново. Ты чего не на корме?

– Сдались. Как только мага убили.

– Лекари у нас есть?

– Так я лекарь, – пробубнил сельский. – Вы токо подойти-то дайте.

– Я настоящих лекарей имею ввиду!

– Так мой дед руки подранных волками выходил. Отец многих от смерти спасал. И я двоих нитками шивал. Вы токмо дайте...

– Действуй, лекарь! – встал я с колен.

– Вот токмо выпей, – достал из сумки флягу селянин, прикладывая горлышко к губам Элидара.

– Я пойду? – спросил Санит. – Надо пленных распределить. Лекарские организовать.

– Конечно, – кивнул я.

В этот момент Эль стал закрывать глаза.

– Так должно, – прокомментировал селянин, видя, что я снова приземлился на колени, склонившись над лицом друга.

–... Сон его одолевает. Боли не будет. Дёргаться, когда тычать буду, не станет. Дело шустрее пойдёт, – голос селянина был настолько меланхолически мерным! Аж бесило!

– Он маг! Он и так боль перетерпит!

– Не гневись на меня, локот. Токмо тебе править, а мне, от таких соединять. То древний лексир. Прадед вывел. Он от отца сыну даётся. Тама не тока сонные травы, тама травы, что кровь бегать лучшее делают. Тама травы, что сил больному дают. Тама множе чего, – спокойно вещал селянин, раскладывая на развёрнутой тряпке, гигантского размера изогнутую иглу, маленький ножик, по лезвию которого визуально можно было понять – бритва, суровые нитки (Ну такая у меня ассоциация с этой верёвкой!), какие-то листья, ножницы... Нет, не те, что использовались в местных цирюльнях, похожие скорее на те, что применялись в нашем мире для стрижки овец, а ножницы! Неказистые, даже немного нелепые, но с гвоздиком посередине! Палочки, с заранее намотанной на них тканью...

Закончив подготовку, селянин достал кувшин, откупорив который, сначала глотнул, а потом полил вокруг раны, стирая спёкшуюся кровь тряпочкой.

– Выпей, – протянул он мне кувшин.

Уверившись в профессионализме селянина, по крайней мере, его инструмента, я на автомате отпил из кувшина, чуть не задохнувшись от крепости напитка. Через минуту по телу растеклось тепло, а в голове слегка похорошело.

Тип селянина относился к тому, которому нужен слушатель.

– Вот ты, локот, думашь, что я ничего понимать не могу? А я могу, – продолжал селянин, всё больше интригуя. – Прадед мой, тожа издаль пришёл. Говорил, что ещё будут те, что как птицы летать захотят, – дальше селянин замолчал, склонившись над раной, и что-то там вытирая тряпочкой. – Держи вота так, – наконец окончив извлекать сгустки крови, скомандовал селянин, сжимая края раны.

– Так что там прадед? – не удержался я.

– Что прадед? Сильный мужик был. Деда лекарить научил. Отца... Меня... Только все его недоумным считали. А вот коли нога сломится, али в боку заболит, к нему шли. Вот эти нитки он надумал. Они после сами расползутся. До сих пор никто не знает, как то происходит.

– Я про то, что будут другие, что летать захотят.

– Да. Тожа про повозки, что по небу, словно птицы летят, сказывал. Я пока он к духам не ушёл, малёханький был. Ну и спрошаю: мол, тожа хочу так. Так он в ответ и говорит: Радуйся тому, что есть. Благо здесь у нас. Придут люди, что летать будут – худо за ними появится.

– Отойди от него! – вынул я клинок.

Ещё до моего, в грудь парню уткнулся меч Сибурта. Парень сузил глаза, глядя на меня.

– Коли хотел бы, ещё ликсиром убил. Теперя уже позно – делано всё. Сила в нём могучая – выжавет. А на меня локот, не серчай. Глупостей я много говорю. Толька зла не желаю. Люди говорят в прадеда. А я... Я как птица желаю... Как прадед сказывал. Дай волю Толикаму помогать?

– Отойди! Всему своё время, – когда парень отошёл от Элидара, опустил я клинок. – Давай сегодня тем, что умеешь, займись – жизни спасай. А вернёмся – посмотрим.

Жизни... Без Элидара, так больше и не пришедшего в сознание, было плохо. И дело было даже не в тех, что были при смерти. Те либо умирали, либо нет. Мерзко. Сам знаю. Дело в калеках... Битва на холодном оружии... С чем мы сталкивались раньше? С орками? Так те редко били, чтобы не насмерть. В Ханыроке? Так то даже и не битва. Так. Избиение младенцев. А здесь... Про отрубленные пальцы молчу. Жук, кстати, потерял два. Ноги, кисти, руки... Не смотря на заживляющую мазь, которая кончилась в первый день, калеченых оказалось много. Основная масса, а это около трёх десятков, оказалась либо без кисти, либо без предплечья. Я понимаю, что статистически, это не много. Но надо было видеть боль в их глазах.