Текст книги "Записки натуралиста"

Автор книги: Владимир Водяницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

В свою очередь мы тепло и радушно принимали румынских и болгарских ученых в Советском Союзе – в Керчи, Севастополе, Одессе и Москве. Многие из сотрудников нашей станции поддерживали с ними постоянные научные контакты.

В 1958 г. начались наши научные плавания по Средиземному морю. Вопрос о них предварительно обсуждался в Москве на совместном заседании Океанографической и Ихтиологической комиссий. Я был поражен единодушной поддержкой наших проектов работы на Средиземном море. Наше предложение было одобрено и в Президиуме Академии наук, и в Морском флоте, и в правительственных органах. Но встречались и скептики: кое-кто ворчал, что хватает дел и на Черном море и незачем затевать столь экзотические предприятия. На протяжении добрых десяти лет мы слышали на сессиях Ихтиологической комиссии: «Что ищет он в стране далекой, что кинул он в краю родном?»

Но прежде чем начать экспедиционные работы в Средиземном море, мне пришлось совершить поездку в Стамбул. Здесь я участвовал в работе XV ассамблеи Международной комиссии для исследования Средиземного моря и IV сессии Генерального совета по рыболовству в Средиземном море. До этого времени представители СССР в эти организации не входили. Моими товарищами по поездке стали ихтиологи – сотрудники Института рыбного хозяйства и океанографии Т. Ф. Дементьева и А. В. Кротов.

Международная комиссия для исследования Средиземного моря – довольно старая организация. Она была создана в 1915 г. по инициативе известного океанографа монакского принца Альберта, а также ряда французских, итальянских и испанских ученых. Фактически же она начала действовать в 1919 г. С тех пор комиссия провела 14 сессий (ассамблей) и издала 13 томов своих «Трудов». Сессии устраивались в разных странах. Членами комиссии являются представители Франции, Италии, Испании, Греции, Югославии, Турции, Туниса, Монако, Египта, Израиля, Марокко, Румынии (последние два государства приняты на XV Ассамблее).

По характеру своей деятельности комиссия представляет международное научное общество. На ее сессиях слушаются научные доклады, в том числе обзоры результатов исследований, выполненных за отчетный период в рабочих группах (физики и химии моря, планктона, бентоса, нектона, микробиологии моря, лагун и геологии моря). В качестве рабочего языка комиссии принят французский. При комиссии состоит объединение биологических станций Средиземного моря, издающее информационный бюллетень с краткими рефератами текущих работ станций.

На XV ассамблею было представлено свыше 60 докладов по всем разделам исследования Средиземного, Мраморного и Черного морей. В ее работе приняло участие более 100 делегатов. Наиболее многочисленной оказалась турецкая делегация (около 30 человек). От Франции, Италии и Испании прибыло примерно по 15 участников, другие государства имели меньшее число представителей. В качестве наблюдателей на ассамблее присутствовали представитель Болгарии профессор Паспалев и трое советских ученых.

Ассамблея открылась 11 сентября в новом здании Стамбульского университета, 5—6 этажные корпуса которого заняли целый квартал. Амфитеатр большой аудитории биологического факультета заполнили члены официальных делегаций и многочисленные гости – по преимуществу преподаватели и студенты университета, сотрудники научных институтов, представители промышленности и прессы. Заседание открыл представитель турецкого правительства.

С речью о задачах ассамблеи выступил президент комиссии итальянский дипломат и общественный деятель У. Соли. Он тепло приветствовал вступление в состав комиссии новых членов – Румынской Народной Республики и Марокко, а также присутствие в качестве наблюдателей представителей СССР и Болгарии, выразив надежду, что эти государства в дальнейшем также станут членами комиссии. С приветствиями и небольшими декларациями выступили представители нескольких делегаций.

Затем участников ассамблеи пригласили на завтрак в старое здание университета. Здесь члены делегации смогли уже наладить личные контакты. Мы познакомились с рядом молодых сотрудников турецкого Института гидробиологии и Центра рыболовных исследований. Они тотчас же начали обсуждать с нами вопросы биологии черноморских промысловых рыб, гидрологии и гидробиологии Черного моря. Оказалось, что в Турции знают о многих работах Севастопольской биологической станции и Института рыбного хозяйства. В частности, недавно турецкие гидробиологи получили 28-й том «Трудов ВНИРО», посвященный черноморским промысловым рыбам, знакомы они и с нашей теорией общего водообмена в Черном море. К слову сказать, директор Центра рыболовных исследований гидролог Пекташ был не согласен с точкой зрения советских ученых и готовился выступить с докладом, в котором утверждал отсутствие водообмена поверхностных и глубинных слоев в Черном море. Некоторые данные из наших работ привлекли внимание весьма разностороннего молодого турецкого исследователя Музафера Демира, автора ряда работ по планктону, бентосу и ихтиологии. Мы обсуждали их при нашей встрече.

На завтраке мы встретились с известным немецким ихтиологом К. Коссвигом, вот уже в течение 18 лет являющимся профессором Стамбульского университета. Фактически он был основоположником названных выше турецких институтов, а большинство их сотрудников являлись его учениками. К. Коссвигу и другому немецкому ученому В. Нюманну, также длительное время работающему в Турции, принадлежит ряд очень важных работ по биологии промысловых рыб турецких вод.

Коссвиг держался с нами несколько напряженно и официально. Чувствовалось, что новое знакомство его беспокоит, и он быстро переключился на разговоры с другими делегатами. Напротив, Нюманн был очень приветлив. В беседе со мной он не без смущения заявил: «Я очень рад, что вы восстановили Севастопольскую станцию. Я знаком с ее работами и знаю ее здание, правда, уже в разрушенном виде. Я был солдатом во время войны и участвовал в осаде Севастополя».

На ассамблее я впервые встретился с Ж. М. Пересом, директором Марсельской морской станции, чрезвычайно энергичным организатором разнообразных гидробиологических исследований, крупнейшим средиземноморским специалистом по бентосу. Можно сказать, что мы взаимно стремились к знакомству: наши станции очень близки по общему направлению исследований. В дальнейшем нам пришлось иметь много общих дел и ряд встреч в Москве и Севастополе. Очень приятным оказалось также знакомство с директором французского Института рыбного хозяйства Ж. Фюрнестеном, который уделял очень много внимания членам нашей делегации.

Теплой и радостной была наша встреча с выдающимся итальянским зоологом профессором Падуанского университета Умберто Д’Анкона. Его можно считать одним из лучших знатоков советских черноморских исследований: с момента основания Средиземноморской комиссии он публиковал очень полные и дельные обзоры наших работ на Черном море. Огромное внимание проявил к нам генеральный секретарь комиссии профессор Парижского университета и директор биологических станций в Баньюльсе и Вилла-Франке Ж. Пети. Навсегда останутся в нашей памяти беседы и встречи с этим деятельным сторонником сближения Франции и СССР. Познакомились мы и с директором Стамбульского института гидробиологии профессором Эрмином. Мы условились о будущих встречах. Как ни странно, но он должен был предварительно согласовать вопрос о них с полицией.

До недавнего времени мы очень мало знали о последних черноморских исследованиях турецких ученых (безусловно меньше, чем они о наших). Между тем ряд важнейших вопросов биологии мигрирующих черноморских рыб затрагивают ту часть их жизни, которую они проводят у южных берегов Черного моря, в Босфоре, Мраморном и Эгейском морях. Лишь весной 1954 г., во время нашего посещения Болгарии, мы узнали о черноморских работах ряда турецких научных институтов. Поэтому знакомство с ними представляло для нас большой интерес. Забегая вперед, скажу, что турецкие специалисты отнеслись к нам доброжелательно, мы получили полный комплект их научных изданий за последние годы.

Советские делегаты сообщили генеральному секретарю комиссии, что готовы выступить с докладами, хотя и предварительно не заявленными. Профессор Ж. Пети тотчас согласовал этот вопрос с президентом комиссии У. Соли и на другой день сверх объявленной программы сессии было назначено специальное общее собрание для слушания наших докладов. Надо отдать должное замечательной оперативности сотрудников советского консульства, изготовивших в течение ночи 200 экземпляров наших докладов: мы смогли раздать их всем участникам.

День нашего выступления начался с заседаний секций. Особенно многочисленными на проходящей ассамблее оказались секции планктона и нектона (ихтиологии).

На секции планктона профессор Бернар зачитал обширный обзорный доклад председателя секции Г. С. Трегубова (заместителя директора Биологической станции в Вилла-Франке) об исследованиях планктона Средиземного моря за последние три года, а также свой доклад. Бернар призвал обратить серьезное внимание на изучение мельчайших жгутиковых, которые в огромных количествах населяют неосвещенные глубинные слои. Там жгутиконосцы, очевидно, усваивают растворенные органические вещества, служа в свою очередь пищей для планктонных животных. Таким образом, в пищевых цепях пелагиали создается очень важное промежуточное звено, до сих пор неучитываемое. Для нас доклад Бернара представил особенно большой интерес: исходя из тех же, что и он, предпосылок, мы уже поставили у себя вопрос об изучении этой группы фитопланктона.

В секции нектона председательствовал директор Биологической станции в Алжире профессор Дьюцейд. Он сделал обзорное сообщение по ихтиологии и продемонстрировал макет цветного атласа рыб Алжирского сектора Средиземного моря. Были заслушаны также доклады по биологии тунцов, кефалей, мерланга, сардины.

В середине дня состоялось общее собрание. Председательствовал У. Д’Анкона. Он объявил о выступлениях В. А. Водяницкого («Новейшие результаты изучения Черного моря, его жизни и промысловых ресурсов») и А. В. Кротова («Результаты советских исследований биологии промысловых рыб Черного моря»), В заключение своего доклада я заявил о предполагаемой серии экспедиционных работ в Средиземное море (имелись в виду главным образом сравнительные исследования количественного развития жизни и биологической продуктивности в разных морях Средиземноморского бассейна).

Наши доклады встретили такой горячий прием, какого мы и не ожидали. Особенно высоко оценили их итальянцы и французы. У. Соли предложил при вступлении СССР в состав комиссии образовать специальную подкомиссию по Черному морю.

Ж. Пети призвал присутствующих на сессии ученых к изучению русского языка, на котором публикуются важные исследования. Он сказал, что многие французские ученые уже сейчас учат русский язык. У. Д.’Анкона в заключительном слове выразил надежду, что Советский Союз вступит в число членов комиссии. Он отметил, что работы советских гидробиологов представляют большой интерес для исследователей Средиземного моря: советские ученые достигли уже определенных успехов в ряде вопросов, которые их зарубежные коллеги, работающие на Средиземном море, только начинают разрабатывать.

Реконструированный ход изменения солености Черного моря после прорыва Босфора (по В. А. Водяницкому) А – глубинные воды, В – поверхностные воды

На следующий день состоялся доклад турецкого гидролога Пекташа, изучавшего водообмен через Босфор. Я не имел возможности предварительно познакомиться подробно с его докладом (тезисы были очень краткие). Но он поразил меня своими парадоксальными выводами. Пекташ утверждал, что средиземноморская вода вовсе не поступает в Черное море, так как глубинное босфорское течение при выходе в Черное море наталкивается на возвышение дна (порог) и поворачивает обратно, вливаясь в поверхностное течение из Черного моря. Докладчик поддержал аналогичные выводы Эллиота и Илгаца (данные работ этих ученых были нам известны из американского географического журнала; полностью они были напечатаны в «Трудах Стамбульского университета»). Результаты классических исследований Босфора С. О. Макарова, впервые рассчитавшего количество черноморской воды, уходящей с поверхностным босфорским течением, и количество мраморноморской воды, вливающейся в Черное море, Пекташ объявил ошибочными, основанными, по его словам, на недостаточном числе наблюдений.

Сразу после доклада председатель заседания обратился ко мне с просьбой высказаться по данному вопросу. Сделать это было нетрудно, тем более что на заседании присутствовал переводчик – молодой человек, в совершенстве владеющий пятью языками и молниеносно переводящий с любого на любой из них каждое выступление. Его называли графом Толстым. Он действительно оказался внучатым племянником Льва Николаевича.

Я сказал, что если докладчик признает уход значительного количества поверхностной черноморской воды через Босфор, то неизбежно нужно признать и приток соответствующего количества более соленой воды к глубинам Черного моря. Если бы этого не происходило, то за те 60 лет, в течение которых ведутся регулярные гидрологические наблюдения на Черном море, произошло бы опреснение поверхностных слоев моря примерно на две промилле, чего в действительности нет. Поэтому задача исследователей детально изучить гидрологические процессы в Босфоре и прибосфорском районе Черного моря, что мы и выполним в ближайшие годы. Думаю, что при этом будет обнаружено присутствие соленых вод за пределами порога и, по всей вероятности, подтверждено, что соленая струя распространяется от устья Босфора на северо-восток, о чем свидетельствует распределение донных животных.

Пекташ учтиво выслушал меня, но не сказал ни слова.

В последующие годы мы действительно провели многочисленные комплексные съемки прибосфорского района и доказали постоянное наличие за пределами порога струи мраморноморской воды. Ее мощность колебалась в зависимости от соотношения уровней Черного и Мраморного морей, силы и направления ветра. Энтузиастом этих исследований была А. К. Богданова.

В тот же день участников сессии пригласили в Институт гидробиологии, состоящий в ведении университета. Он находился на берегу Босфора в 12 км от Стамбула. Весь северный берег Босфора представляет собой сплошную улицу-набережную, тянущуюся почти до самого Черного моря. Институт занимает отличный двухэтажный особняк, окруженный небольшим садом. Его лаборатории хорошо обставлены и имеют необходимую аппаратуру. Число научных сотрудников не превышает 20 человек, это преимущественно молодежь. Некоторые из них с целью специализации стажировались в иностранных морских институтах. Библиотека не очень большая, но неплохо подобрана. Институт обменивается изданиями почти с 200 иностранными учреждениями. В «Трудах» института опубликованы работы по биологии пеламиды, ставриды, скумбрии, барабули, по гидробиологии и океанографии. До 1956 г. «Труды» печатались на английском и немецком языках, в последнее время – только на турецком. На турецком языке изданы отдельными книгами и большие работы по бентосу и фауне рыб местных вод. Мы договорились с директором института профессором Эрмином, что по окончании сессии еще раз посетим это учреждение для более подробного обсуждения ряда взаимно интересующих вопросов.

В последующие дни продолжалась работа секций. Было представлено много докладов по физике и гидрологии моря. По гидрохимии же сообщений оказалось очень немного. Они касались режима биогенных веществ и были представлены в основном турецкими и югославскими учеными. Так же мало было докладов по микробиологии моря. Зато большое количество докладов экологического и биоценологического характера представили по группе бентоса. В группе лагун профессор У. Д’Анкона сделал большой доклад о кефалевом лагунном хозяйстве. Профессор Ж. Пети выступил с теоретическим докладом о классификации солоноватых вод. Большой отклик вызвал зачитанный на соединенном заседании групп доклад профессоров Ж. Фюрнестена (Париж) и Ж. М. Переса (Марсель) о последних погружениях на батискафе и некоторых его усовершенствованиях. Д’Анкона и профессор Пикотти доложили о результатах комплексной экспедиции (1955) в Адриатическом море. Ряд интересных докладов по разнообразной тематике представили югославские ученые.

В один из последующих дней мы посетили недавно организованный турецкий Институт рыболовных исследований. Он находится в Стамбуле и занимает обширное помещение в здании холодильника на берегу Босфора. Рядом с ним, у набережной, стоит отличное исследовательское судно «Арар» («Исследователь») водоизмещением примерно в 300 т. Институт ведет научные работы очень широким фронтом – от гидрологии, гидрохимии, гидробиологии и промысловой ихтиологии до технологии рыбных продуктов, техники и экономики рыболовства. При нем функционируют две станции: на Черном (в Трапезунде) и Эгейском морях. «Труды» института выходят с 1954 г. в виде отдельных брошюр. При содействии института издается хороший популярный журнал «Рыбы и рыбная промышленность», последний номер которого, посвященный происходящей научной сессии, был роздан всем ее участникам. Приятное впечатление на нас произвели широкий научный подход сотрудников этого института к изучению природы морей и их тесное содружество с работниками Института гидробиологии.

На обширном подворье управления мясной и рыбной промышленности и на стоящих вблизи рыболовецких судах велась оживленная подготовка к осенней путине. Вскоре ожидался массовый ход рыбы через Босфор из Черного моря в Мраморное. Здесь весной и осенью проходят огромные стада хамсы, скумбрии, пеламиды, луфаря и тунцов. В этом отношении Босфор представляет полную аналогию с Керченским проливом, в котором происходят весенние и осенние миграции рыб между Черным и Азовским морями. Странно даже вспомнить сейчас то недавнее время, когда считалось, что «бедное кормовыми ресурсами» Черное море является лишь местом голодной зимовки для рыб, нагуливающихся в Азовском. В действительности же оно летом служит местом нагула для огромных масс планктоноядных и хищных рыб, уходящих на зиму в Мраморное и Эгейское моря. Там некоторые из них, например пеламида, не питаются в течение всей зимы и возвращаются в Черное море отощавшими.

В Босфоре и Мраморном море осенью ведется главным образом большой промысел тунцов, идущих из Черного моря. В самом Черном море ни мы, ни турки еще не сумели наладить добычу тунцов. Известно, что количество пеламиды в Черном море сильно колеблется в разные годы. Согласно турецкой статистике за 50 лет, устанавливается довольно ясно 8-летний период этих колебаний.

Любопытный факт: турецкие ихтиологи пришли к заключению, что пеламида мечет икру в основном в Черное море. В этой связи нельзя не вспомнить, что, когда впервые сотрудники Севастопольской биологической станции обнаружили размножение пеламиды и тунцов в Черном море, результаты их наблюдений показались многим скептикам фантазией,– по общераспространенному тогда мнению, эти рыбы лишь случайно в отдельные годы заходят в Черное море. Весьма вероятно, что массовые миграции луфаря бывают лишь в годы малой численности пеламиды.

Прояснился и вопрос о крупной ставриде, появившейся в Черном море в массовом количестве всего лишь 10—12 лет назад. Этот вопрос представляет немалый общебиологический интерес. Мигрирует ли крупная ставрида через Босфор? Оказывается, что мигрирует, но почти неизвестна рыбакам на Мраморном море. Таким образом, массовое появление ее в Черном море – явление случайное. Как известно, в последующие годы проникшее в Черное море стадо крупной ставриды было постепенно выловлено, а ее потомство превратилось в обычную более мелкую ставриду. Перед нами как бы раскрылись многие неясные черты жизни важнейших промысловых рыб Черного моря; вместе с тем вновь подтвердилась правильность представления о продуктивности пелагиали Черного моря и о значительных запасах в нем пелагических рыб.

Мы осмотрели на рыбных холодильниках Стамбула большие запасы крупных тунцов, меч-рыбы, пеламиды, луфаря и др. Турецкие исследователи ориентируют свою промышленность на Черное море. На Анатолийском побережье проектируется строительство больших рыбоприемных и обрабатывающих предприятий.

Для участников сессий при центре рыболовных исследований организовали выставку немецких и норвежских приборов акустической разведки рыбы. Здесь же были выставлены новые приспособления для ловли тунцов на приманку с борта корабля. При захвате приманки тунец поражался электрическим током. Работа акустических приборов была продемонстрирована во время короткой поездки по Мраморному морю на судне «Арар». Обращает внимание большая компактность новых установок: их легко транспортировать и устанавливать путем закрепления соответствующих частей прямо на борту корабля.

15 сентября начались заседания Генерального совета по рыболовству в Средиземном море. Доклады слушались в специальных комитетах: исследований моря, рыболовства, технологии, внутренних водоемов, экономики и статистики. Всего состоялось около 50 докладов. Почти половину их представили турецкие институты. И это не только потому, что Турция стала местом созыва заседания; несомненно, сказалась и та энергия, с которой работали сотрудники этих институтов. Было решено доклады общенаучного характера (по гидрологии, планктону, бентосу) опубликовать не в «Трудах» совета, а в «Трудах» комиссии по изучению Средиземного моря.

Большой интерес вызвал ряд докладов по биологии рыб Черного моря. Участники заседания уделили много внимания биологии средиземноморской сардины и наметили проведение большой кампании по мечению тунцов, особенно маломерных. Они рассмотрели и приняли подготовленную специальной комиссией инструкцию по изучению сельдевых рыб, подробно обсудили вопрос об изучении мест, удобных для траления, а также об издании соответствующих карт. В 1957 г. должны были состояться специальные совещания по технике рыболовства и орудиям лова. В этой связи средиземноморскому совету было рекомендовано выступить со своими материалами, причем подчеркивалось, что особое внимание необходимо уделить вопросу о допустимых размерах ячей в целях сохранения молоди рыб. По мнению участников заседания, общее неудовлетворительное состояние статистики рыболовства в средиземноморских странах затрудняет научный анализ проблем рыболовства. В ряде докладов основательно освещались вопросы изучения биологии водохранилищ и борьбы с загрязнением вод.

В целом работы комиссии и совета давали полное представление о состоянии научных исследований в бассейне Средиземного моря, причем не только с чисто научной стороны, но и с хозяйственной. Благодаря тому, что устроители заранее отпечатали рефераты докладов, особенно подробные по линии совета и притом со списками литературы, можно было немедленно приступать к изучению всего этого огромного материала. Члены советской делегации пришли к единодушному мнению о целесообразности дальнейшего участия представителей советских научных учреждений и рыбной промышленности в работах комиссии и совета, в состав которых вошли уже некоторые черноморские страны.

Работы комиссии и совета перемежались небольшими экскурсиями и приемами. Мы осмотрели достопримечательности Стамбула: древнейший византийский храм; знаменитую Айя-София и ряд чрезвычайно похожих на нее огромных и роскошных мечетей; археологический музей с большим количеством древнегреческих и византийских памятников искусства. В музее хранится и огромный саркофаг, в котором, как предполагают, погребен Александр Македонский.

Центральная часть Стамбула, застроенная большими и хорошими 5—7-этажными домами, имеет очень узкие улицы, с трудом удовлетворяющие требованиям современного уличного движения. Поэтому особенно приятно было наблюдать значительные работы по реконструкции некоторых районов города: расширение улиц, строительство современных домов.

Вместе с советскими представителями в Турции мы устроили прием для всех участников сессии и многих научных работников Стамбула. Собравшимся в помещении нашего консульства показали советский научный фильм «Во льдах Арктики». Участники приема приняли его с одобрением. Затем состоялись угощение и беседа. Гости с интересом осматривали помещения консульства – красивый дворец, в котором прежде находилось русское посольство. Он был сооружен почти сто лет назад при после Игнатьеве.

По окончании сессии наша группа совершила небольшую поездку на побережье Мраморного моря для ознакомления с местными рыбопромышленными предприятиями. Накануне отъезда домой мы еще раз посетили Институт гидробиологии. Во время продолжительной беседы с турецкими учеными по проблемам изучения Черного моря мы вновь высказали свои пожелания и идеи по поводу расширения этих работ в масштабах Средиземноморья.

26 сентября советская делегация вылетела в Москву. Наш путь лежал через Афины, Рим, Париж (где мы задержались на два дня) и Прагу.

Собственно идея о расширении наших работ на Средиземном море не нова. Еще в предвоенные годы мы выдвинули такой проект и даже наметили основные задачи будущих сравнительных исследований в цепи южноевропейских средиземных морей. Сейчас же стало ясным, что работы на Черном море должны обязательно проходить параллельно с соответствующими исследованиями в соседних морях, тем более что многие важные промысловые рыбы совершают регулярные миграции между Черным и Средиземным морями. Однако именно в отношении биологической продуктивности бассейн Средиземного моря оставался изученным очень слабо. Широкие и регулярные работы на больших пространствах моря с полным комплексом необходимых гидрологических, гидрохимических и ихтиологических наблюдений здесь почти не проводились, несмотря на обилие научных учреждений и общий огромный объем исследований, имевших преимущественно зоологический уклон.

Важное место в наших работах на Черном море заняли в последнее время наблюдения суточных и многосуточных станций. Они позволили получить непосредственное представление о ряде гидрологических и биологических процессов, протекающих в водоеме, в частности определить суточную продукцию фитопланктона. К сожалению, для сравнения результатов мы смогли воспользоваться лишь весьма немногочисленными работами иностранных ученых на Средиземном море, носящими по преимуществу частный или местный характер.

Наша средиземноморская экспедиция в 1958 г. явилась в определенном отношении переломным моментом в работе Севастопольской биологической станции. За 87 лет существования станции лишь пятеро ее сотрудников вели работы на Средиземном море, причем в те времена, когда проблемой продуктивности морей, собственно, еще и не занимались. Таким образом, наша экспедиция может считаться первой отечественной гидробиологической экспедицией в Средиземном море.

За время нашего первого плавания мы работали в Эгейском, Ионическом и Адриатическом морях. Исследования велись по гидрологии, гидрохимии, планктону, бентосу, ихтиологии и паразитологии. Нам удалось провести комплексные работы на нескольких круглосуточных станциях с постановкой судна на якорь на больших глубинах.

Наши исследования проводились исключительно в нейтральных водах. Поэтому уловы и сборы донных животных не отличались большим богатством и разнообразием: жизнь на иловых грунтах, лежащих на больших глубинах, гораздо более скромна, чем в мелководных зонах. Однако для целей нашей экспедиции нужны были именно эти обширные открытые пространства, которые в первую очередь определяют общую продуктивность планктона, составляющего пищу пелагических промысловых рыб.

Невольно привлекает внимание почти вдвое большая, чем в Черном море, Прозрачность вод Средиземного, что указывает на более слабое количественное развитие планктона. Уловы планктонных сетей давали в склянке гораздо меньший слой осадка планктонных организмов, чем черноморские (в отдельных случаях в 3—10 раз). Растительные планктонные организмы здесь настолько малочисленны, что непосредственно в пробе воды они почти не заметны, в то время как в любой пробе, взятой в Черном море, их легко обнаружить.

Мы собрали множество количественных проб бентоса, а для более детального исследования взяли многочисленные живые образцы микробного населения воды и грунта, а также растительного планктона, которые были доставлены в Севастополь в виде культур. Во многих местах мы ловили рыб тралом и собрали большой материал по паразитам рыб. Само собой разумеется, что экспедиция привезла много экспонатов для музея станции.

Схема расположения станций, выполненных в восточной части Средиземного моря экспедицией на э/с «Академик А. Ковалевский»

Нас особенно интересовало Адриатическое море. Если биологическая продуктивность Эгейского и Ионического морей очень слабо освещена в литературе, то для Адриатического моря по этому вопросу имеются многочисленные работы югославских и итальянских ученых. Они дают очень важный материал для сравнения с результатами наших исследований.

Кроме того, имелось важное обстоятельство, обязывающее нас уделить особое внимание этому морю. Уже в течение 8 месяцев в водах Албании работала советская рыбопромысловая экспедиция при участии научных сотрудников Азово-Черноморского института рыбного хозяйства (Керчь). Эта экспедиция должна была помочь албанским рыбопромысловым предприятиям наладить добычу рыбы и определить промысловые перспективы южной части Адриатического моря, а также организовать местную рыбохозяйственную станцию. Мы считали, что наше участие может оказаться небесполезным при решении этих вопросов, тем более что в дальнейшем предполагали продолжить исследования в Адриатическом море.

В отличие от соседней Югославии, где рыболовство давно уже хорошо развито, в Албании оно является совершенно новым делом: албанцы вообще не привычны к рыбе. Так же как в Югославии, основной промысловой рыбой здесь считается анчоус, т. е. черноморская хамса, но значительно больших размеров. Мы знали, что в Дурресе уже начала работать небольшая рыбохозяйственная станция и главную роль в ее деятельности играют два молодых специалиста, окончившие московский Институт рыбного хозяйства. Наша задача – провести работы вдоль всего Адриатического моря, обратив главное внимание на количественное развитие планктона и бентоса. Сразу намечаем выполнить 2—3 многосуточные стоянки на якоре в открытом море. Их цель – уловить темп воспроизводства растительного и животного планктона. Мы намерены периодически заходить в Дуррес, а также в югославский порт Сплит, где имеется отличный морской биологический институт.