Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Влада Крапицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

–Да уж, говорить бесполезно, – Арсений холодно кивнул. – С завтрашнего дня я лично тобой займусь! Может, похудев, хоть немного начнёшь думать головой и, пожалев парня, дашь ему шанс лично выбрать между страданиями по умершей любви, или не совсем стандартной девушкой. И сразу настраивайся – жалость я проявлять не буду, потому что ты сейчас её не проявляешь к своему однокласснику.

Хотелось воинственно заявить, что как раз и жалея Матвея, не хочу портить ему жизнь, но Арсений уже отвернулся и пошёл в комнату, давая понять, что разговор закончен. Погрозив ему в спину кулаком, я сняла верхнюю одежду и пошла на кухню, чтобы приготовить себе чай и перекусить.

Найдя на плите приготовленный ужин, я проигнорировала его и, сделав лёгкий салат, принялась его жевать, уже представляя, какую жизнь мне устроит Арсений. Стало немного страшновато, но потом я улыбнулась, подумав, что может это и к лучшему. “Могу ведь дать слабину или пожалеть себя, и, скажем, пропустить пробежку, или съесть что-то лишнее. Но теперь мой спаситель душу из меня вытрясет, а заставит похудеть, надеясь, что у меня вправятся мозги! Ну что ж, посмотрим, что из всего этого выйдет. И самой интересно. Хотя вряд ли это повлияет на моё решение рассказать всё Матвею”.

Мысли снова вернулись к бывшему однокласснику, и весь оставшийся вечер я вспомнила прошедший день, и то, как мне было приятно снова общаться с ним.

А на следующее утро началось такое, что мне не снилось и в самом страшном сне. Арсений как с цепи сорвался. Подняв в семь утра и разрешив выпить только чая, он погнал меня на улицу, и долго гонял по небольшому стадиону, неподалёку от дома. Обливаясь потом, хватаясь то за сердце, то за бока, и мямля, что сейчас умру, я беспрестанно ныла, проклиная всё на свете, и уже жалела, что рассказала про Матвея и пожаловалась на свой внешний вид. “Господи, лучше бы сама тихонько занималась, сидела на диете и горя не знала. Должен же он понимать, что со мной так нельзя, особенно в первый день!” – приговаривала я. Но Арсений был неумолим и, прикрикивая на меня, продолжал командовать, не позволяя надолго останавливаться. И смилостивился только, когда я упала, и пробормотала:

–Можешь убить меня, но я больше не поднимусь!

–Ладно. На сегодня хватит. Вставай с асфальта, а то ещё застудишься – смилостивился он, и протянул мне руку, помогая подняться, а когда я, кряхтя и стоная, встала, широко улыбнулся и добавил: – А ты выносливее, чем я думал. Молодец! Долго продержалась. Думаю, у нас хорошо дело пойдёт…

–Не знаю как дело, а моё тело уже никуда не пойдёт, – беззлобно бросила я и, добравшись до ближайшей лавочки, плюхнулась на неё.

–Не пойдёт, донесём! А завтра снова придём сюда.

–Ненавижу тебя… Ты монстр! Завтра я с дивана даже не поднимусь… Хотя сомневаюсь, что вообще до вечера доживу.

–Ничего, выдержишь! – уверенно произнёс он. – Девушка здоровая, а значит, всё будет хорошо.

–Надеюсь. Не заставляй меня жалеть о воскрешении, – простонала я, чувствуя дрожь в ногах от сегодняшней тренировки и ужас от того, что всё самое мерзкое ещё впереди.

Но оказалось, что я и понятия не имела, насколько мне будет больно и тяжело. К вечеру все мышцы разболелись так, что малейшее движение приносило боль и отзывалось во всём теле. Проклиная Арсения, я пластом лежала на диване, и хотелось плакать. “Если он и дальше будет так меня гонять, сбегу отсюда на вокзал жил… Хотя и сбежать не получится, скорее уползу”, – думала я, боясь пошевелить даже пальцем.

–Ну как, нет ещё желания рассказать однокласснику о своём воскрешении? – ехидно спросил Арсений, когда я заставила себя подняться с дивана, чтобы расстелить бельё и побыстрее заснуть, хоть на несколько часов отдохнуть от боли.

–Нет, – процедила я сквозь зубы, боясь, что опять начну кряхтеть и стонать.

–Ничего, скоро появится, – самоуверенно заявил он.

–Если будешь так измываться надо мной, сбегу жить на вокзал, – пообещала я и, не выдержав, застонала, когда пришлось наклониться, чтобы расправить простынь.

–Давай-ка я сам всё сделаю, – произнёс он и отодвинув меня в сторону, расстелил бельё, а потом усадив меня, присел напротив на корточки, и добродушно сказал: – Эва, ты мне нравишься, потому что ты хорошая и не испорченная девушка. Я желаю тебе только добра и уверен, что ты заслуживаешь счастья. Но ты, глупышка, вбила себе дурь в голову о самопожертвовании, во имя эфемерной красоты какой-то другой девицы, которая более достойна быть с тем парнем. У меня только два выхода – или сделать из тебя красавицу, или донести, что красота дело десятое, и важнее, чтобы тебя любили за душевные качества. А мне почему-то кажется, что тот Матвей тебя любит. Так вот, только тот парень может убедить тебя, что для него важнее не красота, но для этого ты обязана рассказать о воскрешении. Поэтому, я буду муштровать тебя, пока ты или не похудеешь, или не расскажешь ему всё. Ты же помнишь, я теперь в ответе за тебя, а значит и за душевное, и физическое состояние.

–Помню. Но я не могу рассказать всё Матвею, – промямлила я. – Даже похудев, прежней я не стану…

–Так, прекращаем разговор, – тон сразу поменялся и Арсений поднялся. – Спи. Завтра рано вставать.

Посмотрев ему вслед, я поморщилась, начав устраивать на диване, а потом неожиданно подумала: “А может пусть действительно гоняет меня? Да – больно, да – всё ноет и причиняет страдания, да – хочется плакать, но ведь и результат получится быстрее. Сама я никогда так не буду изводить себя, а Арсений не даст расслабиться”. Поразмышляв на этот счёт немного, и уже засыпая, я решила, что так даже лучше и дала себе слово, что не буду жаловаться.

Утренний подъём дался неимоверно тяжело. За ночь мышцы затекли и, проснувшись, я даже сначала испугалась, что меня парализовало, потому что тело отказывалось слушаться. С большим трудом я заставила себя сползти с кровати и даже показала Арсению язык, когда он с улыбкой наблюдал за моими действиями, а потом поплелась в ванную, надеясь, что горячий душ поможет хоть немного разогреть мышцы.

Оттуда я вышла готовая к любым испытанием, и когда мы обувались, даже весело спросила у своего тренера, когда он замешкался возле дверей:

–Ну, чего ждём? Манны небесной? Где мой вчерашний мучитель? Мне надо вес сбрасывать, а не переминаться с ноги на ногу у дверей.

–Ох, договоришься ты, – весело произнёс Арсений, видя, что я решительно настроена на тренировку. – Могу ведь и по-настоящему взяться, не жалея!

–Ха. Ещё посмотрим, кто кого! Дай мне месяца два-три, и я тебя буду гонять!

–Если так продолжить, то через два-три месяца не ты меня будешь гонять, а тебя будет от порыва ветра по воздуху гонять, – рассмеявшись, ответил он. – Ты же мелкая, и тебя на земле только вес держит.

–Я не мелкая! А просто невысокая, а потом стану миниатюрная!

–Ну тогда побежали, миниатюрная моя, дальше тренироваться!

На это раз пробежка и упражнения дались легче, а может просто настрой был уже другой, поэтому я не кряхтела и не стонала, а молча выполняла все команды Арсения, а чтобы отвлечься от боли в теле, мысленно планировала свой день. “Вернувшись домой, отправлю своего мучителя на работу, приму душ, а потом и сама проедусь по рекламным агентствам. Расслабляться и делать скидки на боль в теле, ни в коем случаи нельзя! Если занятия продолжатся такими темпами, я начну быстро худеть, и мне понадобится новая одежда, а желательно ещё и причёску привести хоть в какое-то нормальное состояние. Глядишь, к возвращению папы и Лины, будет не так стыдно показаться им на глаза”.

Глава 10.

К среде я уже полностью втянулась в тренировки и мышцы перестали сильно ныть и болеть. Но своим самым большим успехом я считала устройство на работу. Мне повезло и уже в понедельник, после решения не расслабляться, я устроилась на раздачу листовок. В первом же рекламном агентстве мне предложили начать в тот же день, а так как оплата труда являлась почасовой и платили за день, уже к вечеру я с гордостью выложила перед Арсением заработанные деньги. Сумма оказалась небольшой, и раньше я даже не считала это за деньги, но всё же гордилась собой, что не стушевалась в этой ситуации и не сбежала, хотя такая мысль и проскакивала периодически. Было не по себе стоять в центре города, на одной из площадей, где гуляли влюбленные парочки, семьи или люди бежали по своим делам, а я должна была раздавать буклеты с рекламой нового кафе. Некоторые просто делали вид, что не замечают протянутого листка, некоторые отрицательно махали рукой, не желая его брать, некоторые со скучающим видом и снисходительностью всё же забирали листок, а некоторые и откровенно издевались, посмотрев на меня, а потом на рекламу кафе. Услышав в первый раз из уст одного парня, гуляющего с компанией друзей, что якобы если туда пару раз сходить, то можно стать такой же коровой, я сначала хотела сбежать с площади, потому что стало до слёз стыдно и обидно, но сжав зубы, заставила себя не обращать внимания на такие высказывания. Постоянно повторяя про себя, что у меня есть цель и я должна к ней двигаться, я продолжала улыбаться и раздавать буклеты. А потом и перестала обращать внимания на все нелестные слова.

Арсений отказался забрать деньги в счёт частичной уплаты за спортивный костюм и проживание, сказав, что ужины и чистая квартира и так достаточная компенсация, и это позволило отложить заработанное, чтобы накопить необходимую сумму для похода в парикмахерскую.

На второй день работа далась ещё легче, потому что приблизительно зная, сколько получу, я радовалась, что скоро мои планы начнут претворяться в жизнь. А на третий день вообще чуть ли не порхала возле одного офисного центра, потому что участие в рекламной кампании боулинг-клуба сулило большую сумму, чем реклама кафе.

“Завтра, после работы можно уже шагать в парикмахерскую! Как раз хватит отплатить и стрижку, и покраску и восстановительные маски”, – с воодушевлением думала я, возвращаясь домой на третий день после работы. “Только надо определиться в какой цвет краситься. Из-за цвета лица, Рае не подойдут белые оттенки. Да и осветляться, значит, ещё больше портить и так повреждённые и неухоженные волосы. Надо выбрать цвет ближе к светло-каштановому, русому, или даже с рыжеватым оттенком… Наверное, сейчас зайду в магазин и посмотрю на оттенки краски, чтобы точно понять в какой цвет краситься”, – решила я, и встав, двинулась к дверям маршрутки, придерживая карман, чтобы не лишиться заработка.

Выйдя на своей остановке, я оглянулась по сторонам, решая в какой из магазинчиков зайти, чтобы иметь выбор побольше, и замерла, не веря своим глазам.

В десяти метрах от меня, там, где высадил в субботу, стоял Матвей. Опёршись на свою машину, и скрестив руки на груди, он излучал такую уверенность и решительность, что я им на секунду залюбовалась. Одетый в чёрные джинсы, туфли, светлый свитер и куртку, он смотрелся, как с картинки модного журнала, и многие девушки, проходящие мимо, заглядывались на него или бросали зазывные взгляды. Однако он не обращал на них внимания и пристально рассматривал толпу людей, ища кого-то глазами.

“Не кого-то, а, наверное, меня”, – поправил внутренний голос, и я загнанно осмотрелась вокруг, не зная, куда спрятаться. Все эти дни я не прекращала о нём думать, и тоска не отпускала сердце, потому что снова хотелось, как и в субботу, поболтать с ним, посмеяться. Но всё это одновременно приносило и боль, от сознания, что на большее я рассчитывать не могу, поэтому я твёрдо решила никогда с ним не встречаться.

“Скорее всего хочет снова расспросить о прошлой жизни, поговорить об Эве, а я не могу… Я после одной встречи скучаю, а если продолжу с ним общаться, не смогу потом жить нормально. Лучше сбежать”, – решила я, и начала осторожно отступать к ларькам, чтобы смешаться с толпой, и спрятаться.

Развернувшись, я уже сделала несколько шагов, как за спиной раздалось:

–Рая! Эй, Рая, подожди!

Поняв, что Матвей меня увидел, с перепугу я почему-то вместо того, чтобы остановиться и холодно попросить оставить меня в покое, бросилась бежать. В голове билась только одна мысль: “Надо прятаться за ларьками”, и придерживаясь её, я видела только свою конечную цель, и снова забывшись, что человек и не могу пройти сквозь препятствие, с разбегу врезалась в стену небольшого торгового павильона.

От удара меня отбросило назад, и я упала на тротуар, а перед глазами всё поплыло. “Боже, да что ж такое! Опять! Когда уже запомню, что не могу пройти насквозь!” – сев, и почёсывая лоб, я пыталась прийти в себя, уже представляя, как глупо выглядела со стороны, когда неслась на стену ларька. “Ну и ладно, зато Матвей увидев это, сразу поймёт, что не желает с такой дурой иметь дело”, – подумала я, но оказалась неправа.

–Сильно ушиблась? – подбежав ко мне, заботливо спросил он. – Встать сможешь?

–Смогу, – пробубнила я, встряхивая головой.

Взяв меня под локоть, Матвей помог подняться, а потом холодно спросил:

–Как я понял, этот рывок был от меня? Почему?

–Ммм… много дел сегодня… устала… – мямля, я не знала, как объяснить свой глупый поступок.

–Устала? Поэтому не заметила ларёк? Много дел ещё сегодня? – он, прищурившись, рассматривал меня и, сжавшись, я опустила голову, не зная, что говорить. – Значит так, перед делами необходимо отдохнуть, а то если примешься за них в таком уставшем состоянии, расшибёшься окончательно. Поэтому мы сейчас посидим в ближайшем кафе, а заодно ты кое-что мне объяснишь.

Оглянувшись по сторонам и увидев вывеску бара, он взял меня за руку и уже собрался двинуться к нему, как я сказала:

–Нет у меня времени в кафе сидеть. Отпусти! – после чего попыталась высвободить руку.

–Не отпущу. Давай, шагай, а иначе, понесу, – решительно ответил он. – Пока ты не ответишь на пару вопросов, я не отстану.

После феерического броска на стену ларька, некоторые люди и так остановились, разглядывая меня с недоумением, а теперь некоторые ещё и с интересом ждали продолжения сцены. Не желая привлекать внимания, и устраивать скандал, я прошипела:

–Хорошо, пошли! – после чего сама двинулась в сторону бара, на ходу отряхивая одежду.

Боясь вопросов Матвея, в баре, усевшись за столик, я враждебно посмотрела на него и нервно начала перебирать пальцами. “Что он ещё хочет узнать, а? И почему так разговаривает со мной, как будто в чём-то подозревает? Ведь я поводов не давала, или всё же дала, сама того не понимая?” – спросила я себя, и уже через секунду получила ответ, когда Матвей, почему-то не сводя взгляда с моих пальцев, требовательно поинтересовался:

–Кто ты?

–Я? Эээ… Николаева Рая, – растеряно ответила я.

–Сокурсница Эвы по университету? – уточнил Матвей.

–Да, – ответила я, чуя беду.

–Только вот неувязка, нет в группе у Эвы никакой Раи, и никто, никогда не видел возле неё, девушки похожей на тебя. Итак, ещё раз спрашиваю – кто ты такая?

От немедленного ответа меня спасла подошедшая официантка. Спросив, что будем заказывать, она выжидающе посмотрела на нас, и отошла, только когда Матвей заказал два кофе. Однако эта пауза не помогла мне. Не зная, что ответить, я лихорадочно искала объяснения и от волнения ещё быстрее стала перебирать пальцами. “Блин, а кто я тогда? Что соврать? Соседка по дому или лестничной площадке? В это точно никто не поверит! Мой внешний вид явно говорит о том, что в престижных новостройках, или богатых домах я жить не могу. Что же ещё-то придумать?”.

–Ну, я жду!

–Эээ… Ммм… – я мычала, чувствуя, как к щекам приливает кровь, и выдала то, что первым пришло в голову: – Да, я не сокурсница… Просто постеснялась сказать, что работала у них домработницей…

–Да? У кого – у них? У Эвы с Линой?

–Ага, – я с готовностью кивнула.

–Ложь! Они с детства привыкли многое делать сами и сейчас бы никого не нанимали, – категорично заявил парень. – Да и потом, я съездил на прежнее место жительства Эвы и консьержка тоже тебя по описанию не узнала.

–Эээ, так я не у них работала, а у их отца в доме, – быстро нашлась я.

–Да? А откуда тогда ты так хорошо осведомлена о жизни сестёр в отдельной квартире и студенческой жизни в университете?

–Ммм… Эва рассказывала, – ответила я и поморщилась от собственной лжи, понимая, что слишком подробно всё рассказывала парню о последних годах жизни, и что даже если бы очень сильно дружила с такой вот девушкой-домработницей, настолько сильно она не могла быть осведомлена обо всех случаях.

–Судя по гримасе, ты и сама поняла, что оправдание не подходит, – холодно произнёс Матвей. – Из рассказов следует, что ты лично присутствовала при всём этом. Но тебя рядом с Эвой никто не видел. Поэтому я ещё раз спрашиваю – кто ты такая?

Загнанная в тупик, я ощутила, что начинаю злиться, а потом воинственно произнесла:

–А почему я должна перед вами оправдываться? И какая разница, кто я? Не желаю с вами разговаривать! Вы хотели узнать об Эве? Узнали! А кто я, не имеет значения!

–Имеет! – властно заявил он. – И ты мне объяснишь сейчас всё! Я хочу знать, откуда у тебя такие же интонации в голосе, как у Эвы! Откуда ты так хорошо знаешь о её жизни! Почему даже жесты её копируешь! Только Эва, когда нервничала, так перебирала пальцами и поочерёдно тёрла подушечками всех пальцев о подушечку большой пальца! – он указал глазами на мою левую руку, и я тут же спрятала её под стол, понимая, что этот жест, который я уже и перестала замечать, выдал меня с головой. – Даже взгляд у тебя, такой же, как у неё! Ты так же внимательно и заботливо смотрела, когда пыталась утешить меня, так же слегка склоняла голову влево, как раньше делала Эва… Ты слишком сильно её копируешь! Я хочу знать, для чего!

–Ни для чего! – выкрикнула я, и вскочила из-за стола, собираясь точно в этот раз сбежать.

–Стоять! – Матвей мгновенно оказался рядом и, схватив за руки, дёрнул на себя. – Говори! Хочешь нагреть руки на чужом горе? Специально это делаешь? Желаешь втереться к кому-нибудь в доверие?

–Что? – возмущённо спросила я, а потом не выдержала таких оскорбительных подозрений, и крикнула: – Ничего я не желаю! А слишком напоминаю Эву, потому что это я и есть! Я – Эва! У меня получилось вернуться! Но это звучит слишком фантастично, поэтому и не желаю об этом рассказывать!

Немногочисленные посетители бара осуждающе уставились на нас, стоящих и кричащих в центре помещения, а бармен произнёс:

–Ребята, если не успокоитесь, выведу вас.

Но мне было глубоко плевать всё это, а Матвей, похоже, впал в прострацию, разглядывая меня так, как будто впервые увидел.

Видя недоверие, и чувствуя, что его хватка ослабла, я высвободила руки и бросилась к выходу, ругая себя за несдержанность и то, что рассказала, кто я.

“Дура! Нельзя было такое говорить! Он ещё больше укрепится в мысли, что я какая-то мошенница! И теперь может или в полицию заявить, или в психушку позвонить! А мне и так неприятностей хватает”, – все эти мысли подстёгивали и, прибавив скорость, я побежала по улице, желая побыстрее спрятаться от людей. На глаза уже наворачивались слёзы от всего этого, и хотелось по-настоящему, как в детстве, до икоты рыдать и жаловаться на свою несчастную жизнь, вот только некому было сейчас всё это рассказать.

Неожиданно сзади на меня налетели и, споткнувшись, я начала заваливаться вперёд, но чьи-то сильные руки не дали упасть, а спустя секунду меня развернули, и я увидела Матвея.

Схватив за плечи, он пристально посмотрел мне в глаза и, не выдержав, я расплакалась.

–Что? Нечего меня рассматривать! – сквозь слёзы, заявила я. – Знаю, что не поверишь! И зря вообще с тобой встретилась! Но я не могла смотреть, как ты мучаешься, ходишь ко мне на могилу, носишь цветы… А сказанной тобой в день похорон вообще не давало покоя…

–Что я сказал в тот день? – спокойно спросил он, но ощущалось, как он напрягся. – Ты имеешь в виду мою речь, перед закапывание гроба?

–Какую речь? Ты что-то говорил при всех собравшихся? – шмыгнув носов и вспоминая свои похороны, удивлённо переспросила я. – Не помню такого. И имела в виду слова, сказанные тобой, когда все разошлись, и ты остался один.

–Какие именно слова? – поинтересовался он и кажется, задержал дыхание.

–Что старался и не успел вернуться… Что не рассказал о своей… любви, и сколько я для тебя значила… – опустив голову, робко ответила я, потому что сейчас это подслушивание казалось каким-то подлым и выглядело некрасиво. – Что ещё успеешь всё, как только станешь достоин меня, и покажешь, что на многое способен… Что я всегда была твоей путеводной звёздочкой, к свету и теплу который ты стремился и не успел… Прости, знаю что сейчас это выглядел отвратительно, как будто я лезу грязными ногами тебе в душу, и не должна была подслушивать всё это… хотя, ты обращался ко мне… но с другой стороны, ты же не знал, что я рядом… Ох, как же это тяжело объяснить… В общем, эти слова мне не давали покоя и хотелось хоть немного облегчить твои страдания…

Говоря всё это, с каждой секундой я испытывала всё большее неудобство, и чувствуя, как взгляд Матвея прожигает мне кожу, в конце концов замолчала, не зная, что ещё сказать.

Секунд десять, которые растянулись в вечность, ничего не происходило, а потом раздался громкий выдох, и я оказалась в стальных объятиях.

–Эва… Невероятно… – пробормотал Матвей, и так прижал меня к себе, что перехватило дыхание. – Я же чувствовал что-то необъяснимое!

–Ты слышал, когда я к тебе обращалась, – пропищала я ему в грудь, вдыхая освежающий аромат его парфюма и наслаждаясь ощущениями от его объятий. – Постоянно дёргался и оглядывался по сторонам.

–Точно! – он отстранился и снова заглянул мне в глаза. – Даже думал, что схожу с ума, слыша твой голос, а это ты, оказывается, говорила со мной!

–Прости, но было больно смотреть на мучения, и я не хотела, чтобы ты скорбел, вот и пыталась сказать это, – ответила я, и сквозь ещё не высохшие слёзы, робко улыбнулась.

–Стали тута… мест чоли нету, где обжиматься, акромя, как на дороге, мешая людям ходить, – недовольно пробормотала какая-то бабулька, толкнув нас и это заставило вернуться в реальность.

–Пошли в машину… или в кафе, или нет – поехали ко мне. Хочу всё знать! – улыбаясь, произнёс Матвей, а потом провёл рукой по волосам и добавил: – Так невероятно! Умом понимаю, что не может быть такого, а сердце говорит, что это правда… Ты обязана всё рассказать!

–Эх, понимаю, что звучит слишком неправдоподобно, – согласилась я. – Но ты можешь задать любой вопрос об учёбе в школе или нашей дружбе, чтобы окончательно убедился, что это я.

–Обязательно задам, – пообещал он, весело подмигнув мне и взяв крепко за руку, повёл в сторону машины.

Понимая, что впереди предстоит долгий разговор, но нисколько не боясь его, я послушна шла рядом, наслаждаясь уже тем, что Матвей не принял меня за душевнобольную и не отмёл сразу слова о том, что я Эва.

Неожиданно взгляд упал на циферблат электронных часов, над входом в один из магазинов.

–Ой, я не могу ехать в кафе или к тебе, – с сожалением произнесла я. – Скоро Арсений придёт с работы. Мало того, что я ужин не приготовила, так ещё и единственный ключ от квартиры у меня.

–Какой ещё Арсений? – Матвей мгновенно остановился и хмуро посмотрел на меня. – И с чего вдруг ты ему ужины готовишь?

–Он спас меня. Вытащил из воды, а потом и приютил… – начала говорить я и осеклась, видя, как глаза Матвея не по-доброму сверкнули и он прищурился. – Ох, чтобы понять это, нужно сначала выслушать всю историю. Давай перегоним машину к дому и пойдём в его квартиру. Пока буду готовить, как раз и расскажу историю, а потом и сам познакомишься с моим спасителем.

–Хорошо, – парень кивнул и снова двинулся к своему автомобилю.

А через пятнадцать минут я уже открывала двери квартиры, говоря:

–Арсений снимает её. Хоть и однокомнатная, а всё равно приютил меня и помогает во всём. Даже боюсь представить, что сейчас со мной было, если бы не он. Ведь я воплотилось в неудачное время. Папа с Линой уехали отдыхать, а мне и пойти было некуда…

–Могла бы прийти ко мне, – произнёс Матвей, проходя внутрь и оглядываясь по сторонам.

–Куда к тебе? Разве вы не продали квартиру, когда переезжали в столицу? – удивлённо спросила я, снимая верхнюю одежду и обувь.

–А, ну да, ты же не знала, что отец позже снова купил квартиру в одной из новостроек, – пробормотал парень, поморщившись. – Тогда честь и хвала твоему спасителю, за приют. Ведь только приют, да? – тоже сняв куртку, и повесив её на вешалку, он внимательно посмотрел на меня.

–Что ты имеешь в виду? – непонимающе спросила я, но уже через секунду поняла смысл вопроса и рассмеялась. – Матвей, раньше я бы обиделась на такой намёк, но сейчас, в этом теле, наверное, стоит принять его за комплимент. Когда ты увидишь Арсения, то поймёшь, на такую, как я сейчас, он не польстится даже в голодный год. Да и потом, он порядочный парень и даже будь я прежней Эвой, вряд ли попытался воспользоваться ситуацией.

–Тогда тебе повезло, – он добродушно улыбнулся. – Уже хочу познакомиться с твоим спасителем, и поблагодарить за участие в твоей судьбе.

–Познакомишься, – заверила я. – Через полтора часа он будет дома. А пока я как раз успею сварить суп. Так что пошли на кухню.

–Слушай, а давай я в ресторане закажу ужин с доставкой, только чтобы ты посидела рядом со мной, – предложил Матвей и, обняв меня, добавил: – Хочу просто посидеть рядом с тобой, подержать за руку, посмотреть в твои глаза, почувствовать, что ты снова жива.

Заглянув мне в глаза, он нежно провёл пальцами по щеке, и я почувствовала, как краснею, а сердце в груди так быстро забилось, что перехватило дыхание. “Боже, да что же это со мной! Того и гляди, в обморок грохнусь от наплыва чувств! Нет, надо держать себя в руках! То, что Матвей обрадовался моему воскрешению и с такой нежностью смотрит, ещё ни о чём не говорит. Возможно, он пока в шоке, и не способен трезво оценить мою внешность сейчас. Или это уже просто радость за школьную подругу, вернувшуюся с того света… Да мало ли что! Надеяться ни на что нельзя, и тем более, мечтать, а значит, нужно срочно брать себя в руки”, – скомандовала я и, высвободившись из его рук, стеснительно улыбнулась.

–Хорошо, давай закажет ужин в ресторане, а сейчас тогда чая попьём. Иди в ванне руки мой, – сказала я и юркнула на кухню, чтобы хоть на пару секунд побыть в одиночестве, и унять сердцебиение.

Включив чайник, я достала чашки, и пока вода закипала, опёршись руками на стол, зажмурилась, пытаясь успокоиться. Но сердце упорно продолжало учащённо биться, и его стук уже отдавался в ушах.

–Эва, до сих пор не верю, что ты снова жива, – нежно раздалось над ухом, и Матвей обнял меня.

Дыхание снова перехватило, и голова закружилась от этого ласкового шёпота. “Точно сомлею, если Матвей так продолжить разговаривать со мной… Странно это, тело Раи спокойно переносит большие физические нагрузки, а вот от такой нежности предательски дрожит… Или дело совсем не в теле, а во мне? К Матвею я всегда чувствовала расположение и наслаждалась его обществом, просто тогда по малолетству ещё в голову не приходило, что это не просто дружба, а нечто большее… Да и он ведь так со мной не разговаривал в то время… Ох, как же всё сложно… особенно сейчас, в этом теле!”.

Чайник закипел, и это дало мне повод высвободиться из объятий. Скованно улыбнувшись, я спросила:

–Ты, как и прежде, любишь чай без сахара?

–Да, – он улыбнулся. – Не забыла?

–Конечно, нет. Да и как такое забудешь? Ты всегда был водохлёбом. Как вспомню то количество чая, который ты выпивал, смех разбирает, – ответила я и рассмеялась, вспоминая детство. – Мы с Линой именно поэтому, когда с тобой делали домашнее задание, переходили на кухню! А то упаривались бегать делать тебе чай и бутерброды. Я всё удивлялась, куда в тебе лезет такое количество, но сейчас вижу, что пошло на пользу. Вон каким атлетичным стал, и ещё больше вытянулся. Кстати, может и сейчас бутербродик сделать? Как раз и сыр есть. Или ты приобрёл более изысканные вкусы, и теперь простой бутерброд с маслом и сыром уже не нравится?

–Вкусы остались те же, – пристально глядя на меня, произнёс Матвей таким тоном, что становилось ясно, говорит он совсем не про еду или напитки.

Меня снова бросило в жар от его взгляда и интонаций в голосе, и я стушевалась. “Ох, ну зачем же так себя вести? Видит же, что смущает меня!” – подумала я, отводя взгляд и чтобы не стоять столбом, двинулась к холодильнику за сыром.

Однако он загородил путь и мягко добавил:

–Но бутербродов сейчас не хочу. Да и с чаем можно подождать. Просто сядь рядом.

Подведя меня к столу, он взял стул и придвинул его к другому, а потом, усадив меня, расположился рядом.

–Давай, рассказывай, как у тебя вышло вернуться с того света, – попросил он и обнял меня за плечи.

–Может сначала хочешь до конца убедиться, что я на самом деле Эва? Задать вопрос, связанный с детством… Что-нибудь такое, о чём посторонний человек не знал бы, – робко предложила я. – Просто история моего воскрешения выглядит уж очень невероятно, и например, Арсений до сих пор допускает мысль, что я или аферистка, или душевнобольная. Ведь он раньше меня не знал, и убедить его невозможно, а вот ты…

–А вот меня и убеждать не надо, – Матвей крепче обнял меня за плечи, а потом наклонил голову и прошептал на ухо: – Я чувствую, что это ты. Просто не сразу разобрался в своих ощущениях, но сейчас уверен.

От его жаркого шепота тело покрылось мурашками, а в груди образовался комок чего-то приятного и щекочущего, и я глубоко вздохнула, чувствуя, что опять не хватает воздуха. Чтобы хоть как-то взять себя в руки перед рассказом, я поинтересовалась:

–А как ты вообще догадался? Почему заинтересовался мной?

–Сначала был даже не интерес тобой или такие вот невероятные предположения, а желание ещё раз поговорить, – ответил он. – Высадив тебя и вернувшись домой, я не переставал думать о твоих словах, жизни Эвы до смерти и всём остальном. И на следующий день мысли крутились только вокруг рассказа, а к вечеру я ощутил потребность ещё раз поговорить с тобой. Даже не знаю, как это назвать… Наверное, тяга. Я снова хотел услышать, как ты рассказываешь об Эве, твой голос, посмотреть в глаза… Что-то в тебе меня волновало, и казалось знакомым, и чем больше я думал, тем больше снова хотел увидеть, чтобы разобраться в своих ощущениях. Но как тебя найти, не знал. Самым правильным было поехать в университет и найти тебя там, что я и сделал. С десяти утра до трёх часов дня я караулил тебя возле главного входа в университет. А потом понял, что могу долго ещё так слоняться и направился в деканат. Убедив одну из секретарей поднять списки и сказать номер группы, где училась Эва, я заодно и попросил посмотреть фамилию её сокурсницы Раи…