Текст книги "Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Волновался ли я? Не без того. Особенно мне не понравилось то, что не удалось перевести дуэль в соревнование, но не прокатило, а жаль! В любом случае, Гегненберг-Дукс тут фигура лишняя, своей интуиции я привык доверять. А тут еще… Антон-то, оказывается, у нас левша! Впрочем, меня учили биться против противника и праворукого, и леворукого, извините за каламбур. От примирения мы синхронно отказались, по сигналу Кубе пошли на сближение. Ну как пошли… Я пошёл, а Тоха стремительно бросился на меня, уверенный в своем превосходстве. Основания у него на это были. Даже в самой стойке чувствовалось влияние доброй итальянской школы. Вот только я прекрасно помнил наставления своего учителя фехтования – следить за ногами соперника, они подскажут, какой прием тот собирается сделать. Что? Даже обманного финта не будет? Простой, но стремительный выпад, я отклоняюсь, машинально отмечая, что противник явно целился в грудь, в область сердца. Ага! С такими приемами первая кровь станет для меня и последней! Такое фехтование нам не нужно! Я пока что не атакую, чисто оборонительная тактика: изучаю соперника и жду момента, когда он ошибется. Впрочем, затягивать шпагомашество тоже не собираюсь. А мой противник быстр! И он не собирается резануть, чтобы кровь пошла, нет, он ищет возможность нанести фатальный укол. Интересно, что я ему такого сделал? Или это отголоски разногласий между нашими родами? Как мало информации, а еще меньше времени! И тут оплошность совершаю я… сам от себя такой дурости не ожидал. Не смог после отхода точно рассчитать дистанцию и позволил противнику совершить резкий выпад… и опять, сука, целил в сердце! И, если бы не сместил корпус, то рана была бы скорее всего, смертельной. А так отделался прорванной рубахой. Увидел торжествующий взгляд Антона, который сменился разочарованием: крови на белом полотне не появилось, но вот эта небольшая заминка, из-за которой графеныш оказался раскрыт сделала свое дело. Шаг назад с небольшим поворотом туловища и резкий удар шпагой по запястью левой руки, которая чуть задержалась с маневром. Брызнула кровь! Перелом гарантирован. Нет, кисть перерубить я не смог бы при всем своем желании – силенки не те. Да и дуэльная шпага она не для этого предназначена. Но! Теперь Дукса тут точно не будет!

Скандал получился изрядный. Двадцать кругов по лесу – две вывихнутые ноги и десяток ушибов на наш не самый дружный коллектив – это было разминкой. Потом капитан нам устроил! Все физические нагрузки, которые он давал до этого времени показались нам детскими забавами!

А я вечером упражнялся в эпистолярном жанре: отписал деду про ситуацию, объяснил свое поведение во время дуэли и попросил уточнить, каким образом в коллектив затесался младшенький из Дуксов. Ответное письмо расставило многие точки над і. Политика, так ее! Гегненберг Старший, тот, который сейчас министр индел. Использовал всё своё влияние, чтобы его отпрыск оказался в ближайшем окружении наследника престола. И да… семейство Дуксов приложило руку к отречению Леопольда от престола. Ну что сказать? Я не ожидал от себя столь резких движения, но и понимал, что держать такую гадину рядом – дело слишком рискованное. А еще король в отставке предупредил, что Фридрих Максимиллиан фон Гегненберг-Дукс претендует на пост главы кабинетов министров, ибо в большом фаворе у моего папаши. Ага! Значит, главная головомойка еще впереди!

И вот сегодня мы вышли на нормальное патрулирование. В первый раз за все время нашей учебы (хотя по предыдущим планам это должно было произойти весной). Но об этом я расскажу немного позже, ибо сейчас сбить дыхание – это отстать от нашего небольшого, но теперь уже дружного коллектива. Как полезно пропалывать вовремя сорняки из огорода!

[1] «первая колонна марширует… вторая колонна марширует»

[2] Эта фраза принадлежала генералу Австрийской армии Пфуллю. Благодаря которому Аустерлицкое сражение и закончилось катастрофой.

[3] Тут классическое двойственное толкование в транслитерации фамилии. Ее можно читать и как Хегненберг, так и Гегнеберг. Первое все-таки ближе по произношению, но в литературе чаще попадается второй вариант.

Глава шестнадцатая

Контрабанда – наше все!

Глава шестнадцатая

Контрабанда – наше всё!

Верхняя Бавария. Оберзальцберг

18 ноября 1860 года

В патрулирование мы теперь уходили тройками. Маршрут нами изучен, ко всяким его особенностям присмотрелись, так что – вперед, пресекать! Что пресекать? Контрабанду. Почти в каждой уважающей себя книге про попаданцев, если речь зашла о пограничной страже – обязательно будут ловить и использовать в своих корыстных целях контрабандистов. А мы, что лохматее других будем? Нет, мы тоже в отлове всяких, наживающихся благородной переноской тяжестей по горной местности, обязательно отметимся. Только у меня на всё свои планы. И на контрабандистов в том числе. Но сначала о том, что уже удалось сделать. И в чем разобраться. Во-первых, вооружение… Я точно помнил, что к войне с Австрией пруссаки подошли с игольчатами винтовками Дрейзе, которые, к тому же, были жутко засекречены, настолько, что искать изобретателя этого «чудо-оружия» и пытаться выяснить подробности механизма, тем более запустить его в работу было просто невозможно. Но был вариант номер два! И звали этот вариант – Антуан Альфонс Шасспо. Агенты дедули навели справки, Антуан уже изобрел свою игольчатую винтовку под дымный порох, пытался, пока что безуспешно, добиться ее принятия на вооружение французской армии. А тут он получает письмо из Баварии с предложением отправить туда пробную партию своего новейшего оружия. И в случае удачного испытания – получение контракта на ее производство. Вот только я не собирался закупать винтовки во Франции, чего уж там – по моим замыслам, следовало построить свою оружейную фабрику, а там посмотрим. До нормального ружья, типа Бердана, еще далековато, хотя бы потому, что эта винтовка уже под бездымный порох и металлическую гильзу патрона[1].

Убей меня Бог, ну не помню я, в чем там был прикол с этими игольчатыми ружьями, но он были вроде как слишком капризными и патрон их – бумажный, оказалось, тот еще геморрой. А пока что мы бегали с дульнозарядными штуцерами – стандартным вооружением егерей того времени. И все прелести зарядки, когда пулю надо вколачивать в ствол в буквальном смысле этого слова (каждый егерь имел на своем вооружении деревянный молоточек – как раз с целью заряжания штуцера) познал я сполна. Но теперь надо было дождаться Нового года – в январе должна была прийти первая партия винтовок Шасспо. С ними и сам изобретатель, который должен был продемонстрировать особенности обращения с его детищем. А я что? Я только за обеими руками и ногами!

Значится так: кроме штуцера каждый имел в своем личном арсенале тесак (шпага – крайне неудобно, нож – слишком мало, а вот такой режущий предмет в самый раз), пистоль, запас пороха, несколько готовых бумажных патронов, метательные ножи в количестве до 4-х штук. Последним предметом учится пользовались все, но лучше всего получалось у братьев Фуггеров. Я оказывался всегда на уверенном третьем месте, а вот у этих… получалось выше всяких похвал. Главное же мое нововведение стала форма. Дело в том, что баварские егеря носили форму еще времен наполеоновских войн, выглядело это примерно вот так:

(форма австрийских егерей времен наполеоновских войн, баварцы отличались только что цветом мундира)

Назвать это чем-то удобным, тем более для горных егерей – это издеваться над здравым смыслом[2]. Брюки свободные, гимнастерка, куртка, форменная фуражка, карабин или штуцер, сапоги или ботинки с высоким захватом стопы (типа берцы, но не совсем оно), ремни, к которым крепились различные подсумки. Получилось что-то вроде формы горных егерей времен Первой мировой, так и исходил я из тех материалов. Которые были под рукой, а той же кирзой пока что и не пахло.

(примерно так выглядели горные егеря в моем варианте зимнего обмундирования)

Единственное, в че пришлось уступить – так это в форменной фуражке. Я хотел вполне обычную, без больших кокард, защитного цвета с небольшим значком, но тут все уперлись – фуражку оставили форменную, правда, полевая была защитного типа, но этот здоровый баварский герб на ней жутко раздражал. Стану королем – изменю, честное слово!

(выглядело это примерно так, только фуражка у егерей зеленоватая)

Постепенно начал складываться коллектив, чему способствовало то, что выбыл из строя, так и не встав в него графеныш Дукса. Присматриваясь к своим почти однолеткам, я стал постепенно формировать свою команду. Я имею ввиду коллектив единомышленников. Нет, я не мог быстро сблизиться со всеми, но вот с Кристофером фон Унгельтерном и Эммануилом фон Бергом я как-то сразу нашел общий язык, возникло некоторое понимание, эти двое не лезли в подхалимы и казались мне парнями вполне надежными и весьма достойными. Ну а то, что Берг какой-то стороной еще и родственник только прибавляло ему плюсов при нашем общении. А еще я серьезно присматривался к Кубе. Почему? Да потому что ни он, ни его род с Баварией и местными владетелями никоим образом не связаны. Следовательно, своей карьерой и благополучием он будет обязан только мне! И это показалось мне весьма важным моментом. Карл оказался человеком немногословным, назвать такого душой коллектива было бы неправильно. Но он весьма исполнителен и не лишен инициативы. Хорошо владеет холодным оружием и стрелок не из последних. Но при этом чем-то напоминал меня, того, до вселения в это тело. Часто и много думает, любит уединение. Но при этом умеет легко находить общие темы и сходиться с людьми, но никого к себе близко не подпускает, держит дистанцию. Даже со мной. Казалось бы, что у многих юношей тут есть суперцель – войти в ближайшее окружение наследника и это в их поведении чувствовалось (исключение – граф Дукса, которого я из коллектива и исключил). А вот у Кубе такого в поведении не было от слова совсем.

Надо сказать, что у нас, кроме капитана фон Штауффенберга, появилось несколько инструкторов: егерь, который учил разбирать следы и как правильно передвигаться в лесу и отставной капрал, местный житель, прививавший нам навыки передвижений в горах. Еще в его обязанности вошло подсказывать, как тут правильно читать местность и как выискивать места вероятных неприятностей, типа засад или скрытых пунктов наблюдения. Тут каждый из молодых дворян увлекался охотой и чему-то обучался, но выискивать зверя и человека – две большие разницы! А определить, можно тут пройти, или склон может внезапно осыпаться, похоронив не только тебя, но и твоих товарищей – жизненная необходимость!

А теперь мы отправляемся в первый самостоятельный патруль. Втроем: кроме меня еще Берг и Кубе. Почему так нас поставил капитан? Не знаю, видимо, у командира сработала интуиция, я его об этом не просил, честное слово! Как прошел первый патруль? Скучно! Подозреваю, что нам маршруты нарезались так, чтобы мы ни в какие неприятности влипнуть не могли. Да и какие тут неприятности и опасности? Кроме природы – ничего, вот это точно могу вам сказать! Местность тут скорее курортная[3], живописная – это правда, горные ручьи и речушки красиво образуют то там, то тут звучные водопады, густые леса, умопомрачительно чистый воздух, пение птиц, которые не смолкают даже зимой – тут есть кому поживиться в любое время года.

Жителей немного. Развлечений никаких, цивилизация в зачаточном состоянии, а ближайший трактир от нашего расположения в двадцати двух километрах (по прямой). Если кто-то из аборигенов и балуется контрабандой, то это точно не тут – основные маршруты дельцов-переносчиков всякого полезного проходят в иных местах. Как нам объяснял отставной капрал – тут проходы в горах сложные, а контрабандисту надо товар принести и быстро сбагрить. Так вот – пронесет он его с трудом, а вот сбагрить – это надо еще топать по непростой местности к ближайшему более-менее крупному городу. Зачем? Если есть намного более простые маршруты с более легкой логистикой (ну да, тут такого термина не знают, но я-то знаю![4] и постепенно стараюсь хроноаборигенов к неким полезным новшествам приучить).

Но не даром говорят, что спокойствие – вещь, которая только кажется. И если всё идёт хорошо, то вы просто не замечаете неприятностей, которые приближаются.

Это случилось на восьмой выход нашего небольшого отряда на маршрут. По планам мы должны были учиться взаимодействовать тройками (типа разведывательный рейд или патрулирование в сложной местности) или пятерками – это уже более основательный вариант осмотра территории. Кстати, на каждом выходе мы составляли кроки – зарисовки местности с указанием различных ориентиров и нашего маршрута. К глухомани на наших тропах как-то уже привыкли, но старательно смотрели по сторонам, дабы не упустить никаких деталей: Штауффенберг всегда весьма придирчиво осматривал наши творения. И тут, нам надо было спуститься с невысокого пригорка, откуда тропинка ныряла в небольшой лесок с густым подлеском, а дальше шел подъем, откуда можно было выйти на теснину между довольно высокими горами. Пробираться тут – то еще удовольствие, но более удобного маршрута не существует, так что…

– Лео! Смотри туда! – раздался голос Кубе. Вот с этого момента всё и закрутилось.

[1] Тут наш герой ошибается – первоначально винтовка Бердана использвала патрон, снаряженный дымным порохом. Переход на бездымный произошёл несколько позже. Впрочем, он не специалист по вооружениям, ему позволительно.

[2] Вообще-то местом рождения горно-егерских или позже горно-стрелковых частей как раз была Бавария. Правда, произошло это намного позже – в 1915 году.

[3] Оберзальцберг в будущем выберет Гитлер для своей резиденции, на вершине горы Борман выстроит для него замок (домик) или домик (замок), в котором тот почти никогда не появлялся.

[4] Еще одна ошибка попаданца – термин логистика существует и как раз применительно к военному делу

Глава семнадцатая

Она Анна

Глава семнадцатая

Она Анна

Верхняя Бавария. Оберзальцберг

18 ноября 1860 года

(место, где происходили описываемые события)

Я смотрел на белое пятно в кустах терновника на довольно крутом склоне. И ничем хорошим это быть не могло.

– Лео, смотри! Тут скользко, отсюда он и упал. – почти прошептал Кубе. Лео – это мой позывной. Да, первого ноября мы получили свои позывные. Вещь в Баварской армии неслыханная. Да, каюсь, это мое нововведение. Почему я на это пошел? Читал как-то, что в бою имеет значение краткость команд – чем меньше тратится времени на приказ, тем лучше. И тут русский командный (матерный) дает сто очков вперед практически всем другим языкам. Объясняю: вместо того, чтобы сказать: «Ваше сиятельство, Максимиллиан, не соизволите ли вы проткнуть вот того нехорошего человека вашей шпагой?», на русском командном достаточно произнести: «Въ…и ему, Макс!». Вот и натуральная экономия времени. А позывные – это еще один способ экономии – раз! и способ объединить людей, которых скоро станет несколько больше. А тут еще и элемент соревновательности: свой позывной надо заслужить. У Кубе позывной «Куб», у Берга «Фон». С Кубе всё ясно, а Берг получил свой позывной за то, что в первую неделю вызвал шестерых на дуэль только за то, что к нему обращались не «фон Берг», а просто Берг. Как говорится, у каждого свои комплексы, но за них нам приходится расплачиваться. Дуэлей не было. Их ловко пресек фон Штауффенберг, у капитана нашлись аргументы, дабы утихомирить молодых петушков, которые и понятия не имеют, когда надо «качать права», ибо, как говорил один бессмертный герой Дюма: «Я дерусь потому что дерусь»[1]. И вот это мнение вступило в противоречие с армейской дисциплиной. А именно последнее капитан егерей вбивал в нас со всей основательностью.

Прикинули расстояние. До тела в кустах надо было спуститься по склону метров шесть, а еще до склона чуть больше, и пока еще довольно скользко. Кривоватая осина, которая каким-то чудом уцепилась за горный склон вряд ли могла стать нам опорой. Поэтому спускался Кубе, как самый легкий из нас, а мы его страховали вдвоем, использовав осинку как точку приложения сил – веревку перекинули вокруг ствола, не слишком-то надежно, но хоть какая-то страховка. Травили понемногу, и вот Куб достиг цели. Он несколько раз непроизвольно вскрикнул – продираться сквозь колючий кустарник то еще удовольствие. И откуда он взялся на наши головы? Но всё-таки через пару минут наш товарищ достиг цели весьма рискованного спуска.

– Эй, парни! А это девица! – раздался удивленный голос горного егеря. – Молоденькая совсем! О! Да это же Анна, дочка лесника!

И тут же радостно:

– Она дышит!

Несколько слов о леснике Шварце Герхарде Гюннеберге. Это отставной егерь, который устроился смотрителем леса в горных окрестностях Оберзальцберга. После ранения у него осталась хромота, которая ему не слишком-то и мешала, но прозвище «хромой лесник» или «Хромой Шварц» к нему прикрепилось накрепко. До его жилища, которое мы прекрасно изучили за время прохождения маршрутов было примерно три с половиной километра, попасть туда можно было по горной тропе, с которой Анна, скорее всего, и сорвалась. Это был немного полноватый человек с добродушным лицом и почти что буденовскими усами, предметом его особой гордости. Во время наших экзерсиссий[2] по окрестностям мы несколько раз пересекались с этим внимательным лесником, который только наблюдал за нами, но в наши передвижения не вмешивался.

Карл достал из заплечного ранца (увы, но что-то подобное туристическому рюкзаку у меня пока не вышло, не смог даже разъяснить концепцию мастеру, увы, не мой профиль) мою гордость – индивидуальную аптечку. Это то, что я сумел пробить, основываясь на своем жизненном опыте. Туда входили: бинт, который прокипятили и завернули в вощеную бумагу, бинт нестерильный, жгут, чтобы останавливать кровотечения, флакон спирта как самого доступного антисептика, настойка опиума – а другого обезболивающего сейчас просто нет, трубочка для трахеотомии, нашатырный спирт. Именно его и искал Кубе, а как только нашел – понес под нос девочки. И та тут же дернулась! Это хорошо, живая, значит…

– Ты кто, как тут оказалась? – Кубе не нашел ничего лучшего, чтобы спросить. Но девушка молчала, видимо. все еще пребывала в шоке.

– Я егерь из отдельной горно-егерской роты армии Баварии, меня зовут Карл. А там мои товарищи. Так что случилось. Ты помнишь, как тут оказалась? – девочка молчала.

– Дай ей шнапса! – посоветовал Берг. – Глоток!

Карл недолго раздумывал. Тридцатиградусная водка свое дело сделала. Анна сумела выдавить из себя что ее послал отец за помощью, потому что «к ним шли плохие люди». Анна сильно спешила – к ближайшей ферме, где обитали люди было не менее двадцати километров. А дорога скользкая, вот она и не удержалась на тропинке. Сколько она тут лежала без сознания, девочка сказать не могла. По ее словам, отец заперся в доме, кроме жены там оставались шестилетний брат Генрих и годовалая сестра Марта. И Шварц приготовился обороняться. У него имелось достаточно оружия, да и запас пороха был достаточным, по его словам. Мы помогли чуть оклемавшейся девочке подняться на тропинку, за ней аккуратно подтянули и Кубе. После небольшого обсуждения решили идти на разведку к дому лесника. Из слов пострадавшей было ясно только то, что там что-то случилось, но что и сколько там «плохих людей» – этого как раз совершенно неизвестные величины.

Анна ни за что не хотела идти дальше и настаивала на том, что покажет нам короткую дорогу к их дому, самую безопасную, насколько это по ее представлению. У нас вообще-то были кроки, по которым можно было добраться до домика лесника, да и состояние девочки не способствовало быстрому передвижению. Её вообще трудно было считать совершенно здоровой: одежда изорвана в результате падения, многочисленные ушибы, переломов и вывихов, слава Богу, не было, но в остальном… Принимать решение в данном случае, всё равно – моя задача, как старшего тройки. Поэтому приказал Бергу с девочкой пробираться на базу отряда, где ребенку оказать квалифицированную медицинскую помощь (в виду того, что начинался набор рядовых в нашу отдельную роту, в расположение прибыл дипломированный доктор). А мы с Кубе пошли в разведку. Дело в том. что по горам и лесам Кубе двигался куда как лучше фон Берга, и как неплохой охотник умел передвигаться почти что бесшумно. А вот в этом плане у Эммануила явно практики не хватало. Или сердце не лежало к подобному времяпровождению.

Три с половиной километра по горам… Во-первых, мы вынуждены были сойти с тропы и пробираться к сторожке лесника обходной тропинкой, о существовании которой нам поведала Анна, так что дорога удлинилась почти на километр, во-вторых, в горах идти… да еще осторожно, чтобы не спугнуть противника… В общем, путь занял почти два часа. И уже на подходе к домику мы поняли, что опоздали – с опушки леса тянуло гарью, и этот запах говорил только о том, что тут всё закончено. Чёрт подери! Сколько Анна находилась без сознания? Пока что ответов не было. Мы очень осторожно подползли к кустам. Из-за которых можно было осмотреть место происшествия. Аккуратно выглянув, я осмотрел двор и понял, что не всё так плохо, как могло показаться с первого запаха. Сгорел и сейчас дымил сарайчик, который был на отшибе, поэтому ни лес не занялся огнем, ни дом не пострадал. Во дворе лежали два тела: один у кривого заборчика, второй почти у крыльца. Одеты они были неброско, с обычную походную гражданскую одежду, но вот ружья около тел говорили о том, что это и есть те самые «нехорошие люди», о которых говорила девочка. Дверь дома была распахнута, окна выбиты и никого во дворе не наблюдалось. Так и было – кроме этих двух убиенных – никого, дом был пуст, хотя запах сгоревшего пороха никуда не выветрился. Можно было предположить худшее, что лесника и его семью захватили и куда-то увели, но зачем? Если егерь им так мешал – тут бы его и прикончили, но нет… и тела подельников никуда не забрали. И тут неподалеку раздался резкий и громкий выстрел из штуцера.

– Куб! Будем шуметь! Пусть думают, что пришла леснику помощь, что нас тут много! – получил кивок в ответ и мы выдвинулись туда, где стреляли. Шли по лесу громко, не скрываясь, я и Карл орали, как резанные, быстро меняли позиции, так, чтобы создать впечатление толпы. Вскоре натолкнулись на еще один труп. А когда я стал обыскивать его, то неожиданно услышал.

– Откуда вы тут, егеря? – голос лесника хриплый и уставший, но в нём чувствовалось облегчение. Он опирался на штуцер и внимательно разглядывал нас.

– Мастер Шварц мы были на патрулировании, обычная рутина, как увидели Анну – она соскользнула с тропы и потеряла сознание. Достали и привели ее в чувство. Она нам и сказала, что тут у вас беда. Я с напарником двинулись сюда, а наш товарищ повел Анну в расположение – девочке нужна медицинская помощь. А что тут у вас произошло?

– Это долгая история, егерь…

– Лео, мой позывной Лео, а это Куб.

– Позывной? А! Короткое имя… Понял. Всё для удобства… Хорошо. Время есть. Расскажу.

Гюннеберг присел на поваленный ствол дерева, достал деревянную трубку и закурил. И только после этого начал рассказ, стараясь сочетать его с курением крепкого самосада.

– Места у нас глухие и для контрабандистов не интересные. Это верно. Но есть тут, не так уж и далеко, несколько пещер в горном массиве. Я в них периодически заглядываю, не завелось ли там кого или чего. И вот примерно неделю назад одна из пещер показалась мне подозрительно замаскированной. Вот – не так расположены кусты, да и тропинка появилась, которой не было и которая шла чуть в обход этой чертовой дырки в камнях. Поскольку навести такой марафет[3] могли только люди мне пришлось устроить наблюдение, соваться в пещеру посчитал неправильным. Оказалось, что там поселились двое мужчин, очень похожие на беглых преступников – одеты небогато, да и вроде как рожи самого разбойничьего вида. Вот только, понимаете, господа егеря, что-то никаких сведений про опасных беглецов ко мне не поступало. Мало ли кто это может быть? Да и тут такое дело – одеты они не очень – в простую, но все-таки весьма добротную одежду. Как раз для нашей местности, а вот ружья у них более чем серьезные. А еще… у каждого по револьверу. Много вы видали беглых с револьверами? Вот и решил я проследить – такое впечатление, что появился новый маршрут контрабанды и именно тут злодеи хотят лежку устроить – место получить перевалочное.

– Кому-то сообщили о новых поселенцах? – уточнил Кубе.

– Нет, поскольку не убедился ни в чем, то и не сообщал. Сначала разведка, потом действие, этот принцип нам, егерям, крепко в голову вбили.

Лесник выбил трубку, чуть повозился, очищая камеру от остатков табака, и набил ее вновь. После чего продолжил, забыв трубку разжечь.

– Если коротко, то два дня назад в пещеру пришёл караван. Три лошади тащили груз. И груз достаточно тяжелый. Знаете, контрабандисты, они предпочитают груз легкий, но дорогой. Ткани, табак, могут, конечно, что-то более увесистое тащить, но это уже от конкретного заказа зависит. И от цен. В общем, ушел я аккуратно, но, или у низ самих следопыт хороший прикрывал караван, либо я там по спешке наследил, так что меня вычислили. Поутру понял я, что ко мне идут гости – и с той стороны никого хорошего не предполагалось, только пещерные сидельцы. Дочку послал за подмогой, жену с детишками по тропе отправил к схрону – есть тут у меня, а сам остался прикрывать бегство родных. Решил поводить гостей по лесу. И этот… сарайчик я подпалил – так я его специально в таком месте поставил, чтобы в случае бед сигнал подать. Да вот не срослось. Анна оказалась удачливее. Их пятеро пришло. Двоих во дворе уложил, одного в лесу. Двоих вы отпугнули. Вот такая история…

– А сколько с караваном пришло людей? – это уже я уточнил.

Я видел шестерых, но очень может быть, что был еще следопыт в дозоре, иначе никак не могу понять, как меня вычислили.

– Значит, максимум, девять? Минус три – максимум, шесть. Мастер Шварц, не хотите ли сходить к одной неприметной пещерке в горах, посмотреть в глаза нежданным гостям?

– Отчего не сходить, ежели хорошие люди предлагают? – и в глазах старого егеря я прочитал кому-то приговор, тут даже мне стало как-то не по себе.

[1] Если что, фраза принадлежит Портосу.

[2] упражнений

[3] Баварец использовал довольно соленое баварское выражение, но термин «марафет» подобран как более цензурный и отвечающий смыслу речи.

Глава восемнадцатая

Логово

Глава восемнадцатая

Логово

Верхняя Бавария. Окрестности Оберзальцберга

18 ноября 1860 года

Всё было бы хорошо в нашей прогулке к логову незваных гостей, если бы не дождь, который сначала накрапывал, а потом полил, затянув весь мир тонкой пеленой непрекращающейся капели. И не только тропа стала еще более скользкой и приходилось соблюдать особую осторожность, но и видимость значительно упала и передвигались мы со скоростью беременной черепахи, ни как иначе. Впрочем, нашим оппонентам такая погода тоже была не слишком на руку. Особенно если надо срочно сматываться… А как бросить товар? Только меня терзали смутные сомнения, что ни с какими контрабандистами мы не столкнулись, тут что-то похуже. Ну, посудите сами – для любителей тащить товары мимо таможенных постов слишком много народу (чтобы группы «несунов» были больше пяти человек! – для них незаметность – это главный козырь, разве что подвернулся очень «жирный» заказ). Плюс… нападение на лесника – это уже ни в какие модели поведения транзитчиков не укладываются. Оказать сопротивление при попытке ареста – это еще возможно, а вот такой вооруженный экс – и это против на случайного свидетеля! Единственный вариант – груз весьма ценный, точнее, очень-очень ценный, и его тут должны обязательно встретить! И вообще – это не постоянный канал передачи товара, а одноразовая акция, которая кому-то очень важна. И опять-таки, никак не укладывается в обычную тактику контрабандистов – слишком нагло и агрессивно себя ведут!

Стоп! – Шварц поднял руку вверх, обернулся и произнес:

– Тут очень опасный участок: тропа почти что исчезает, надо перебраться через ущелье, и пройтись придется по карнизу. В дождь – слишком опасно. Но другой дороги нет.

– Что предлагаешь?

– Веревки мы взяли – страховку натянуть, иначе не пройдем. Один идет, двое его удерживают.

Эту схему, когда веревку используют как страховку, но при этом еще и ствол дерева как опорную точку мы сами применяли, но вот лесник сделал это как-то особенно точно. Он срезал с молодой сосны кольцо коры, и именно в эту борозду уложил круг веревки, она теперь плавно скользила, а если идущий впереди сорвется, нам удержать его будет намного проще. И первым пошел старый егерь. Дождь уже только моросил – неприятно, но не настолько, как буквально пару минут назад. Гер Гюннеберг ступал аккуратно, видно было, что он опасается, а потому каждый шаг делал только после того, как хорошо осматривался. Сначала стопой как бы прощупывал место, куда ее поставить, и только потом делал шаг и переносил вес корпуса вперед. И вот он преодолел опасный участок и зацепил страховку за скалу на том конце участка. Теперь он будет удерживать Карла, с одной стороны, а я с этой. Кубе показал себя красавчиком. Он почти шаг в шаг повторял движения лесника и при этом ни разу не сплоховал. А вот мне так не повезло. Я дважды оступался и один раз мне удалось мгновенно зацепиться за какой-то выступ, а вот второй раз просто повезло, что нога отъехала назад и я только лишь больно ударился коленом. Тут же вспомнил про наколенники, которые обязательно надо будет придумать и ввести для обязательного ношения горных егерей.

Но вот участок был преодолен, и мы вышли к тому самому месту, где располагалась искомая пещера. Если бы не мряка, которая портила впечатление от красивейшей местности… Извините, отвлекся на эмоции. К пещере шла узкая тропа, около входа небольшая площадка, на которую вывели одного мула. Да, это были именно эти неприхотливые и весьма грузоподъемные животные, которые для путешествий в горах чуток получше обычных лошадей. Как на мой взгляд. Сам склон горы порос густым кустарником, вход в пещеру сейчас был хорошо виден – оттуда вышел человек и стал навьючивать на мула какой-то груз. А еще на склоне горы, на небольшом козырьке устроился часовой, который мог хорошо видеть окрестности. Это мы подошли с такой стороны, где густой подлесок скрывал наши перемещения, но внимательный вражина мог бы нас «засечь». Поэтому, осмотрев позиции, мы вернулись чуть назад и устроили небольшой военный совет.