Текст книги "Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Что сказать по поводу стола? Он был великолепен! Действительно… повар графа превзошел сам себя. Ему бы все мишленовские звезды вручили, в том числе и нераспиаренные. Дело в том, что он работал на сочетании французской изысканной кухни с добавлением итальянской экзотики и характерных для этой местности (Пьемонта) продуктов. Да, вителло тоннато, конечно же, на столе присутствовало, но никогда я еще не ел это блюдо столь тонкого вкуса! Казалось бы, чего проще – маринованная телятина под соусом с тунцом. Ага! Я в ТОЙ жизни бывал в Италии (Рим, Милан, Венеция) но никогда не ел такого совершенства! Я не знаю, чем этот мастер ножа и духовки пичкал голубей, как готовил жаркое… Но всё, что выходило из кухни графа оказывалось непревзойденного качества. А что мой повар? О! Он сумел тоже показать себя, хотя по моему настоянию приготовил только тройку классических баварских блюд плюс мой личный рецепт, который уже не назовут салатом Оливье. От моего стола на стол графа попала свиная рулька, поверьте, так, как готовит ее Франц Рейнц, так не умеет делать никто. А еще старина Франц создал нежнейший мясной баварский хлеб. Опять же – бесподобный вкус благодаря сочетанию продуктов и специй, которые и были главным секретом этого молодого еще повара. Его третьим шедевром был яблочный штрудель. Казалось бы – интернациональный десерт, который характерен для многих кухонь европейских (и не только) стран. Но и тут оказалось, что баварский гений сумел создать шедевр, который восхитил всех гостей графа и его самого. Конечно, если говорить о мастерстве, то мой повар где-то на голову ниже графского. И я это признал при всех гостях, чем вызвал искреннее одобрение всей честной кампании. Правда, мой салат был тоже признан шедевром, а его рецепт стал выпрашивать хозяин замка, причем с весьма хитрой физиономией.

Кстати, есть легенда, что никакого француза Люсьена Оливье[1] не существовало, а сам салат – продукт коллективного купеческого творчества, которые посоветовали половому в трактире на подавать по отдельности разные компоненты: мясо, вареные овощи, и прочее, а смешать их и полить соусом. И уже половой с фамилией чуть ли не Чугункин (сорри, не запомнил) взял себе псевдоним и соорудил для купцов сей салатик. Не верю! Типа из сказаний про левшу, блоху подковавшего… Не-не-не… не будем уходить в такие исторические дебри. Теперь это назовут Баварским Белым салатом. Ибо так я решил! И, кстати, в моем варианте он совсем не так плох, как в классическом советском исполнении с докторской колбасой вместо нескольких сортов мяса! Советую хотя бы один раз попробовать в классическом варианте, вам понравится (если хватит денег, конечно же). Я использовал мясо рябчика, зайца и куропатки (полнейшая дичь!) добавив маринованную фасоль, каперсы, корнишоны, раковые шейки и паюсную икру. И всё это под прованским соусом (известным нам как майонез). А где тут картошка? Так нету тут картошки! Так скажу я вам. Сравните этот рецепт с советским вариантом (вареные картофель, морковь и яйца, докторская колбаса, зеленый горошек и соленые огурцы плюс баночка майонеза). Сравнили? Слюной давитесь? Ага… кто сказал, что завидуете? Зависть – это смертный грех! Убивайте зависть в себе, иначе она убьет в вас всё человеческое!

Ну вот, под предлогом записать рецепт Белого Баварского салата мы с графом удалились в его кабинет. Кавур предложил мне курить (на его столе были разложены многочисленные трубки, коробки с табаком, сигары и сигариллы, был и нюхательный табак. Как говориться, он еще и курит! Да, сам граф стал набивать трубку в турецком стиле (с длинным мундштуком). Говорить ему о вреде курения бесполезно. В ЭТО время бытует мнение, что курение весьма полезно для здоровья. И мой авторитет как медикуса тут крайне низко котируется, так что к советам по здоровью граф вряд ли прислушается. В кабинет явился и повар графа – корсиканец, невысокий и смуглый, к тому же с довольно большой бородавкой на носу, и неприятным острым взглядом из-под густых бровей. Но если граф носил бакенбарды, то его повар щеголял роскошными усами, напоминающими остро отточенные шпаги. И как он только умудряется их так укладывать? Вот уж Бармалей, еще более бармалеистый, нежели итальянский король.

Комплименты своему искусству повар воспринял с достоинством, рецепт салата записал и удалился с гордо поднятой головой. И вот тут начался разговор по существу.

[1] О Люсьене Оливье и его салате написал известный журналист и писатель Гиляровский в своем знаменитом опусе «Москва и москвичи». Впрочем, существует версия, то такой повар – выдумка и Оливье был, но служил управляющим гостиницы или трактира. По иной версии – это вообще псевдоним русского повара. В мировой культуре это блюдо известно как «русский салат».

Глава тридцатая

Главное достоинство графа Кавура

Глава тридцатая

Главное достоинство графа Кавура

Королевство Италия. Сантене. Замок Кавур

23 февраля 1861 года

Главным достоинством графа Кавура, несомненно, был острый ум и способность мгновенно сосредотачиваться и принимать адекватные решения. И тут внешность первого премьер-министра Италии играла на него: мало кто ожидал от вальяжного и ленивого барина (а именно такой образ старательно культивировал мой собеседник) быстрых и решительных действий. Однако, граф умел пользоваться моментом, не прощал противникам ошибок и был готов жертвовать частностями ради достижения главной цели. Он одним из первых итальянских политиков смог оценить силу печатного слова и использовать ее себе во благо и весьма эффективно ради достижения конечной цели. Прежде, чем приступить к Рисорджементо[1] он создал газету, через которую старался влиять на общественное мнение и формировать его. Это стало важным фактором успеха всего предприятия. Но пока что он плел словесные кружева, как говорится, разговор все еще крутился вокруг несущественных тем.

– Мой повар истинный мастер, главное, за что я его ценю, так это за его атеизм. В нынешней обстановке я не смог бы потерпеть рядом с собой католика-ортодокса.

Граф намекал на то, что Святая церковь весьма негативно восприняла процесс объединения страны, который угрожал политической (светской) власти римских понтификов в Папской области.

– Странно, у вашего повара весьма приметная внешность и я почти уверен, что видел его… третьего дня… Да, третьего дня у церкви La Chiesa della Gran Madre // Храм Великой Божьей Матери. Меня привели туда, чтобы показать место, где спрятана величайшая реликвия современности – Святой Грааль. И да, около статуи стоял ваш повар и беседовал с каким-то монахом, более того, в конце разговора он поцеловал его руку… Впрочем… Ваше Сиятельство, я хотел бы поговорить с вами о других, более приземленных вещах.

(Храм Великой Божьей Матери в Турине построен в начале девятнадцатого века и по своей архитектуре напоминает языческий, а не христианский. Именно тут, по легенде, закопан между статуями у входа Святой Грааль)

Ну что… информацию о контактах повара с иезуитами я графу слил, намек он оценил, я это увидел по мелькнувшей на его физиономии гримасе отвращения, когда упомянул поцелуй руки. Будучи католиком по рождению, по убеждениям граф являлся, скорее всего, атеистом, хотя вынужден был это скрывать. Во всяком случае, сложилось у меня впечатление, что он бы своими усилиями реформировал Святую церковь в нечто, похожее на англиканскую, этот вариант ему (как и многое английское) нравился значительно больше. Но, как истинный политик, он понимал значение папской церкви и уровень ее влияния на население Италии. А потому рядился в тогу истинного приверженца католичества.

– О чем же вы хотели поговорить с вашим преданным слугой, Ваше Высочество? – прогнулся Кавур. Но за этой любезностью ничего значимого не стояло. Он остался слугой только себе и Италии.

– Скажите откровенно, Ваше Сиятельство, что за сюрприз подобный дарам Данайцев вы приготовили мне с Генуей? Я ведь прекрасно понимаю, что отдавать столь важный порт, да еще и с землями в округе – далеко не самый лучший для Италии вариант. Следовательно, в брачном договоре будут подводные камни. Ведь так?

– Хм… а вы любите брать быка за рога, Ваше Высочество… Понимаете, есть обстоятельства, которые вообще-то делают ваши намерения весьма призрачными…

– О! Ваше Сиятельство! Неужели Наполеон сделал вам намек на то, что может обменять присоединение Генуи на присоединение Рима?

И по кислой физиономии графа я понял, что попал в точку. Кавур очень хочет сделать Рим столицей Итальянского королевства. Но там стоят французы. И их и мператор выступил гарантом сохранения власти папы в Риме и Папской области. Власти государственной! И папа Пий IX не та фигура, что от этого креста добровольно откажется. Будет пыхтеть и тащить, а коптить небо, находясь в мире земном, ему еще долго. Насколько я помнил, это один из самых длительно сидящих на троне понтификов.

– И вы поверили этому выскочке и авантюристу[2]? Форменному ничтожеству, как называл его Гюго[3]? Смотрите, скоро вы останетесь без итальянского Севера! Он станет французским. Или надеетесь, что сумеете провести Наполеона? Думаю, что не в этот раз, Ваше сиятельство, не в этот раз. Аппетиты у этого типчика поистине наполеоновские. Ему всю Европу подавай. Правда, есть европейского слона он предпочитает маленькими кусочками. Да Господь ему судья. Пережил благополучно три покушения, надеюсь, переживет и четвертое. Вот только… есть одно, но…

– И что именно? – всё еще с кислой физиономией поинтересовался граф. Ну никак он не ожидал, что молодой собеседник поднимет столь существенные вопросы. Да еще, оказалось, разбирается в них.

– Очень скоро на повестку дня станет Мексиканский вопрос. Сейчас в этой далекой, но богатой стране бушует гражданская война, главный интересант этих событий – соседи, которые не так давно освободились от британского владычества. Но в Штатах (простите, что так вольно сокращаю название этой державы) свой ворох проблем и может вспыхнуть своя война. Противоречия Север-Юг очень быстро нарастают, как снежный ком. И президентство Линкольна – это мина под единство страны! Мне доподлинно известно, что Лондон и Париж рассматривают Мексику как удобную территорию, которую можно подчинить. Вопрос только возьмут ли они третьим Австрию? И в свете того, что с большой долей вероятности, возьмут… какая им выгода ссориться Папой? Австрийцам это как нож в спину. Не дай Бог, придётся и Венецию отдавать!

– Ваши размышления, мой юный друг (вы позволите так себя называть? Благодарю!) имеют под собой некие основания. Да, имеют…

Было заметно, что граф не хочет продолжать этот разговор, но он понимает, что начал я его неспроста! И мне есть что ему предложить, наверняка, это не мои личные предложения, а я имею полномочия от своего отца, Баварского монарха. Это немного меняет расклад и придает моим словам некий вес.

– Вообще-то я планирую включить в договор ряд условий. Порт Генуи будет находится в совместном управлении Франции и Баварии в равных долях с Италией. (Ага! Я получаю как бы не всю Геную, а только ее треть!!!) Земли вокруг города переходят в качестве приданного вам. Через тридцать лет порт и земли возвращаются Италии, а ваша Бавария получает компенсацию серебром… Гарантом сделки выступают британские банки. Сумма компенсации…

– Стоп! Ваше Сиятельство! Могу сразу же сказать вам, пока вы не озвучили сумму компенсации, что никаких расчетов серебром не будет! Только золото! Этот тот принцип, что наше королевство продвигает в своей внешней политике. И поэтому предлагаю вам еще раз обдумать вопрос компенсаций… Это если мы с вами вообще решим договариваться. Ведь так?

– От вас не скроешь, Ваше высочество! У нас многие не слишком довольны таким поворотом, ведь велись переговоры с Португалией, и там вопрос о Генуе вообще не стоял. – вынужденно выдавил из себя Кавур.

– Но и политической поддержке процесса Рисорджементо тоже никоим образом вопрос не поднимался, ведь так? А Бавария становится более качественным вашим союзником в этом вопросе. Согласитесь, немаловажный нюанс…

– Многим нашим союзникам не верится, что маленькая Бавария рискнет противопоставить свой голос могущественной Австрии.

– Но я беседую здесь и с вами, а не в Вене с австрийским императором, не правда ли?

И тут Кавур понял, что надо взять небольшую паузу, я же не решился дожимать графа и дал ему возможность отвлечь меня от темы разговора:

– Попробуйте это вино, мой юный друг. Это так называемое Бароло. – и граф разлил по бокалам приятного вишнево-рубинового цвета светлая жидкость, аромат от него сразу же заполнил комнату.

(вино Бароло)

– Неужели это то самое вино из винограда сорта неббиоло, которое создали по вашему настоянию в Грациане? Я краем уха слышал эту историю, но только лишь краем уха…

– О! Приятно, конечно же, приятно, что о ней слышали в старушке Европе. Это вино выдерживают в бочках из славонского дуба как минимум три года, а общая выдержка составляет, как минимум, пять лет. Лучше, когда проходит десятилетие, такое вино прекрасно хранится и долго не теряет своего вкуса и аромата.

Мы продегустировали – я уловил приятные нотки вишни и малины.

– Великолепно! – вынес вердикт.

– Раз вам оно понравилось – я велю отослать вам ящик этого вина. – и совершенно неожиданно вернулся к теме нашего разговора. – Но я понимаю, что вы хотите что-то мне предложить, не так ли, мой дорогой друг?

– Вы правы, Ваше Сиятельство! Вы слышали такую фразу, что добрым словом и револьвером можно обиться намного большего, чем просто добрым словом[4]?

[1] Так назывался процесс объединения Италии в одно королевство

[2] Подобное отношение к Наполеону III было со стороны многих монархов Европы, не только русский император отказывался считать его своим братом.

[3] Он называл императора Наполеоном Ничтожным, подчеркивая разницу в политических масштабах двух императоров.

[4] Фразу приписывают знаменитому гангстеру итальянского происхождения Аль Капоне.

Глава тридцать первая

И где у нас револьвер?

Глава тридцать первая

И где у нас револьвер?

Королевство Италия. Сантене. Замок Кавур

23 февраля 1861 года

– Вы правы, Ваше Сиятельство! Вы слышали такую фразу, что добрым словом и револьвером можно добиться намного большего, чем просто добрым словом?

При этих словах графа Кавура аж передернуло.

– Что вы, Ваше Высочество, имеете ввиду?

– Это не я имею ввиду, это сказал один итальянец, точнее, сицилиец, переехавший за океан и неплохо там устроившийся.

– Да, весьма меткое уточнение: Италию мы создали, теперь надо бы создать итальянцев. А пока что мы сицилийцы, пьемонтцы, савойцы, миланцы… но не итальянцы, хотя и говорим на одном языке. Простите, мой юный друг, я все-таки отвлекся, так что вы хотели мне этим сказать?

Я заметил, что заставил графа занервничать, мне показалось, что он уже представляет, что ему предстоит услышать.

– Ваше Сиятельство! Но у вас в распоряжении есть замечательный револьвер, правда, он довольно большого калибра и весьма капризен в употреблении. Его марка «Гарибальди».

Серьезный смысл я постарался замаскировать ироничной мишурой. Прекрасно зная о том, что Гарибальди испытывает к Кавуру ненависть из-за того, что тот отдал французам его родную Ниццу. Жесткая критика переходящая порой в хулу со стороны национального героя Италии сильно коробит и огорчает графа, который хотел бы, чтобы Джузеппе был чуточку более управляем. Но увы, его авантюрные действия претят слишком дипломатичному и сверхорганизованному графу. С довольно кислой физиономией хозяин замка ответил:

– Есть инструменты, которые могут очень сильно навредить своему владельцу. Понимаете, мой друг, когда ты с таким трудом выстраиваешь планы, а кто-то режет их, рвет, как никому не нужную бумагу… это весьма плохо отражается на общем положении дел…

– Скажите откровенно, разве вы не смогли использовать к благу Рисорджементо инициативы строптивого савойца?

– Смог, но, если бы вы знали, Ваше Высочество, чего мне это стоило! Вспомню – так сразу же вздрогну!

– Вот! У вас, граф, есть уникальный шанс присоединить к королевству Папскую область. И при этом не поссориться с Наполеоном III, объяснив тому, что Гарибальди хочет взять Рим, а потом поставить вопрос о Ницце, а поскольку он сейчас весьма влиятелен и популярен, то пусть берет Рим, а в Ниццу мы его не пустим! Сообщите, что вы укрепляете гарнизоны на общей границе. Что-то еще. Пусть император видит именно в вас, граф, надежного партнера и гаранта соблюдения ваших договоренностей.

– Но остается папа Пий. И с ним вы не договоритесь. Пока его поддерживают те же французы, мы не сможем игнорировать мнение своего основного партнера. И мне как-то надо умаслить галлов, чтобы они подвинулись в вопросе Рима. И частичная потеря Генуи…

Мне показалось, что граф ди Кавур начал уже раздражаться, зверея от тупости и наглости собеседника.

– Скажу откровенно, Ваше Сиятельство, если состоится поход Гарибальди на Рим, то я… имею намерение принять в нем весьма активное участие!

Бах! Если бы в комнате разорвалась светошумовая граната, вряд ли это настолько же шокировало премьер-министра Италии (это я так его называю, у его должности сейчас еще нет наименования –это всё только должен придумать парламент и утвердить король, впрочем, у новообразованной страны еще официально короля нет)! Как тут, на полуострове, всё запутанно! Граф почему-то весьма глупо заморгал, явно не понимая, что происходит… Потом собрался с мыслями и спросил:

– Зачем вам это нужно, Ваше Высочество?

– О! Не беспокойтесь, я буду в армии Гарибальди под псевдонимом. А зачем мне это нужно? Понимаете, я заметил, что не произвожу на Её Высочество Марию Пию какого-либо впечатления, думаю, тому виной моя молодость…Но в отличии от молодого принца из-за дальних холмов, герой Италии, доблестный рыцарь, сражавшийся подобно героям крестовых походов пусть не за Иерусалим, но за Рим, заставит возможно прекрасную принцессу испытать несколько иные чувства. Не так ли?

Ну что-что. а соображал Кавур быстро, поэтому добавил:

– А еще мне трудно будет отдать вам часть Генуи на тридцать лет, не так ли?

– Да! Только всю Геную, и на пятьдесят лет – в роду Виттельсбахов достаточно долгожителей!

* * *

Королевство Италия. Турин. Пекарня Марко Банциани

24 февраля 1861 года

Сижу, хрущу сдобой, которую тут называют бриошами, как на меня, обычная слойка с начинкой, но приготовлена великолепно. Очень вкусно, надо отдать должное владельцу заведения. Почему я здесь сижу? Да вот, жду товарища Джузеппе Гарибальди. Нет, конечно, никакой он мне не товарищ («камрад» или «компаньо»), пока что мы вообще не знакомы. Но встречу нашу проводим по всем конспиративным правилам. В булочной Банциани есть несколько комнат, предназначенных для приватных бесед. Типа отдельных кабинетов, в которые подают свежую сдобу и горячие напитки. В это время года в Италии входит в моду горячий шоколад. Но у меня вкусы более приземленные, меня вполне устроит кофей. Ну вот, наконец-то принесли свежий – герой Италии задерживается. Не критично, спокойно жду и прокручиваю в голове нюансы разговора с Кавуром. Ох и сложная эта штука иметь дело с подобным прохвостом! Рвет подметки на ходу! С таким надо постоянно держать ухо востро, иначе не заметишь, как тебя облапошили! И всё-таки мы пришли к некоему молчаливому соглашению. Я подвигаю Джузика рвануть со товарищи на Рим. И в зависимости от успеха или провала нашего начинания – процент Генуи, и срок ее пребывания в моих руках изменяется в ту или иную сторону. Вот только насчет моих скромных аппетитов Камилло Бенсо здорово ошибается!

Превращение Баварии в регионального лидера – дело дорогостоящее. Одно только перевооружение армии (которая сейчас состоит всего из двух корпусов, но отец обещал протолкнуть через законодателей создание третьего) – уже потребует таких расходов, от которых наши бюргеры начнут немедленно скрипеть зубами. Нет, патриотизм им, в какой-то мере свойственен, но весьма специфический: под светлое пиво с белыми сосисками. Только вы не думаете, что я собираюсь тупо ограбить Ватикан? Во-первых, это вряд ли получится. Во-вторых, если это и получится долго я не проживу. У папы могут оказаться очень длинные руки, может быть и не у папы, а у кого-то из кардиналов, который координирует работу секретных служб Ватикана. Нет, у меня тут были свои цели. Кое-что я выудил из своей памяти, кажется, я говорил, что в ТОЙ жизни бывал в Италии? Один раз даже довольно долго: моя знакомая (точнее, соседка) устроилась в этой стране работать. И нет, не жопы старикам мыть, а убираться в офисах нескольких фирмочек. И как-то пригласила меня в гости, поскольку нормальных мужиков на всем Аппенинском полуострове раз-два и обчелся, разве что понаехавшие арабы, а Верочка их на дух не переносила. Поездка получилась в самое жаркое время – августе, потому что именно в это время вся страна уходит в отпуска. И в офисах убираться нечего. Так что чуток оттянулся…да. А Верочка вскоре сошлась с итальянским египтянином. Ибо местные или пидоры, или алкаши, третьего не дано. А этот хотя и араб, и в Шарме у него семья, но хотя бы правильный мужчина и ухаживать умеет. Так что сдала Верочка свои позиции… вплоть до самого основания, нет, поломалась немного… для порядка.

Во-первых, мне надо заглянуть в одно местечко у озера Комо, там можно раскопать несколько сотен золотых монет. Точнее, две амфоры, набитые именно золотом. А потом найти их где-то в предгорьях Альп, куда, наверняка, римские легионы хаживали, сначала гоняя готов, а потом от них убегая. Во-вторых, несколько моих людей уже отправились в окрестности Вероны, изображая из себя дельцов, которые должны взять в деревне Венера в аренду небольшой кусок земли. Правда, там, вроде как пару амфор серебра (у Римской империи с золотом было напряженка, а монеты из презренного металла появились с присоединением Галии, поле походов Цезаря). Но и это приберем к рукам. Но не это главная цель. Главная – вилла Медичи. Рим, конечно же. Есть там в подвалах одна замурованная комната, что интересно, сейчас это здание принадлежит Французской академии наук! И никто бы про эту комнату ничего не узнал, но в дело вмешался банк Рима, который арендовал подвалы этой виллы в довольно суровое время. Что интересно, никаких раскопок, несмотря на многочисленные попытки, французы (которым это здание до сих пор принадлежит) делать не позволили. Так что надо там хорошо порыться. Есть еще парочка объектов… Но… самое главное – это решить вопрос – как вывезти обнаруженное из Италии, и чтобы никто это не понял и не обнаружил? А еще живёт в Риме такой интересный персонаж, как кардинал Пьетро Марини. И имеет он прямое отношение к финансам Ватикана, настолько прямое, что по слухам, в его собственности (личной собственности) кое-какие крохи нажитого Святой церковью добра да прилипло. Кроме того, кардинал вел довольно активную интимную жизнь и имел одновременно несколько любовников и любовниц. Европа, мать ее ти-ти… А кто сдал некоторые подробности кардинальской жизни, как вы думаете? В общем. был у меня еще список нескольких перспективных персонажей.

Но вот мои размышления прервало появление весьма представительного мужчины с шикарными усищами и аккуратно подстриженной бородой! И да, это был Джузеппе Гарибальди собственной персоной. Чем-чем, а необходимостью соблюдать конспирацию он доволен не был, о чем и высказался с ходу, как только зашел в комнату. А чего уж отвлекать человека, тем более, переговорами с каким-то юнцом? Кстати. моего собеседника абсолютно не волновало, знаю ли я итальянский, он шпарил именно на родном, наплевав, что пригласил его на встречу иностранец – таким образом сразу расставил акценты кто тут кому что… Ибо в то, что родившийся в Ницце Джузик не знал французского, не верю, там все жители двуязычные можно сказать, с рождения. Но поза – это наше всё! Мой итальянский был не самого лучшего качества. Но несколько месяцев меня в нем активно натаскивали. В том числе и носители языка, которые оказались к тому же, коренными пьемонтцами. А это делало речь великого итальянца мне более-менее понятной.

(Джузеппе Гарибальди – фотография 1866 года)

– Дорогой мой друг, неужели для вас вопрос окончательного присоединения Рима пустой звук, раз вы не отказываетесь о нем говорить?

– Говорить не отказываюсь, но пока что не вижу с кем говорить…

Генерал даже прищурил глаз, показывая, что совершенно ослеп и столь мелкую мошку как я не замечает.

– О! Вас смущает моя молодость? Вы знаете, это тот недостаток, который, к сожалению, быстро проходит. Ну а сто двадцать отличных стрелков под моим началом, вооруженных до зубов, и амуниция с боеприпасами на тысячу пехотинцев вас, случайно, не интересует?

Гарибальди этими словами несколько впечатлился, и сразу же присел за стол.

– Почему же, меня интересует оба аспекта… и отряд и вооружение. Тем более, вас рекомендовал человек проверенный… Но в чем ваш личный интерес? Зачем вам, да еще и принцу, лезть в наше итальянское болото? – с этого момента разговор пошел на французском языке, которым мы оба владели в вполне на достаточном уровне.

– А если я скажу, что хочу удачно жениться? Мария Пиа вполне себе подходящая партия, но не для заштатного принца, а для героя Италии, так что я не просто отдам в ваши руки свой отряд, а сам выступлю в его главе.

– Романтично, но…

– Вы правы, мой генерал, романтикой тут и не пахнет. Мне обещали на тридцать лет аренду Генуи. Хороший куш. Но есть нюансы – пополам с французами.

При этих словах я услышал, как заскрипели зубы Гарибальди, тот не мог простить наглым франкам захват Ниццы.

– А я рассчитываю на пятьдесят лет и без французов. Если у нас получится взять Рим. А у нас с вами, мой генерал, это обязательно получится. Ведь кроме людей и оружия я дам вам еще и деньги. А это делает возможным хорошо подготовить население к целям вашего похода! И да… я вчера говорил с Кавуром. Он обеспечит весьма сдержанную реакцию правительства на ваш неожиданный поход на Рим.

– Этот прощелыга… – начал герой Италии заводиться с полуоборота, но я перебил его:

– Этот прощелыга вам должен, мой генерал, и он это прекрасно понимает. Правда, наши должники нас больше всего и ненавидят. Но ему придется потерпеть и помочь нашему общему делу. Иначе он просто рискует так Рисорджименто при своей жизни и не закончить.

– Тогда, мой юный друг, что ты предлагаешь конкретно?

– Мой план таков…

И я начал излагать основные его пункты… Ушёл Гарибальди через четыре часа, уяснив для себя все нюансы моего плана и многое подверг серьезной критике. Ну так… ему местная обстановка видна намного лучше. Хотя… не уверен, что в политической европейской каше он ориентируется лучше меня.

Глава тридцать вторая

Поговорили, и будет!

Глава тридцать вторая

Поговорили, и будет!

Итальянское королевство. Турин. Королевский дворец

26 февраля 1861 года

Сегодня в моей жизни произошло два знаковых события: во-первых, состоялся разговор, что называется «за закрытыми дверями» или «с глазу на глаз» с Его Королевским Величеством Виктором Эммануилом (я не уточняю, чего величества, ибо статус пока непонятен). И во-вторых, мимолетное свидание с принцессой Марией Пией Савойской. Почему Савойской, а не Сардинской или Итальянской? Это как с маМа моего нонешнего тела, будучи королевой Баварской она всё-таки для всех останется Марией Прусской. Династические корни не вырвешь, тем более в этой Европе, которая от средневековья только-только проснулась. Новый век – век пара, а век электричества уже стремительно надвигается, но неспешность и основательность средневекового бытия им так и не побеждены. Люди так же неторопливы, основательны, вопросы решают пожатием руки без творчества юристов-крючкотворов. Время тотального обмана еще не наступило. Если ты в бизнесе кого-то кинешь, копейку-то ты заработаешь, зато никто из серьезных людей потом с тобой дела иметь не будут. Впрочем, по всей Ойкумене бродят сейчас ловкие люди, отрабатывают схемы честного изъятия лишних денег у аборигенов.

Правда, утро началось с того, что меня озадачили. И сделал это Джузеппе Манчини, человек, который служил в моей горно-егерской роте и остался при мне кем-то вроде денщика, правда, с весьма широкими обязанностями. Но именно благодаря его усилиям (и его родственника) состоялась моя встреча с другим Джузеппе – Гарибальди. Очень непростая встреча, больше напоминающая дуэль, на которой я не добилась полного взаимопонимания и полного доверия, но лед тронулся, господа присяжные заседатели! И это было замечательно! А тут Джузик говорит, что рандеву со мной ищет один довольно интересный господин и просит не откладывать это дело в долгий ящик. Но увы, сначала ничего не значащая встреча с Витей. Почему я так считаю? Да потому что король ничего решать не будет! Я знаю этого весьма интересного монарха. Его, конечно же, играла свита, НО! Эту свиту сформировал себе сам король, это необходимо учитывать. Кроме того, Виктор Эммануил никогда не был склонен к авантюрным поступкам и принятием скороспелых решений. Он действовал наверняка, только убедившись, что принятое им решение является лучшим из возможных. Поэтому разговор предстоит вязким и ни о чем. Конечно, о погоде мы говорить не будем. Но Его Величество интересуют конкретные мои действия, а это уже обговорено с Кавуром и, несомненно, доложено оным будущему монарху Италии.

(Виктор Эммануил II , король Италии)

Надо сказать, что аудиенция у Виктора Эммануила меня не разочаровала. Он говорил ни о чём, с моей точки зрения. Все сорок минут, которые наш разговор продолжался. И только под конец разговора он изрёк фразу, которая и объяснила цель аудиенции.

– Мой французский брат (а коронованные особы в Европе считали друг друга родственниками, и обращение «мой брат» было стандартной нормой этикета) слишком зол на Гарибальди и подозревает меня в симпатиях к этому авантюристу. Это не так. Я буду максимально противодействовать его походу на Рим, который противоречит нашим договоренностям. Правда, возможностей у меня немного. Но и становиться врагом французского короля я не хочу.

Вот на такой ноте наша встреча и закончилась. Мне ясно дали понять, что Гарибальди будет прощен только в случае успеха, но и противостоять ему будут, хотя и не настолько сильно, как могли бы. Ситуация так себе… Впрочем, всё в стиле этого монарха. Как тонкий политик, чувствующий момент, Виктор Эммануил под номером два (номер один – король Сардинии и герцог Савойский, его правление пришлось на времена Наполеоновских войн) очень точно ориентировался в политической ситуации и умел заключать союзы. Этому стоило бы поучиться, но вряд ли он согласиться стать моим учителем.